Уже с полчаса иду по тропинке, вокруг высокие сосны, я захожу все глубже в лес. Начинает закрадываться подозрение, что меня просто-напросто развели – кто-то из немногочисленных знакомых очень неудачно пошутил надо мной. Работа, ага, конечно… «У нас к вам заманчивое предложение», – и я, даже не задумываясь, что делает солидная контора в сосновой чаше, стал записывать, как до них добраться. Даже не удивился, почему это они позвонили мне в воскресенье…

Вчера я спокойно, никому не мешая, валялся дома, наливался пивом и думал, где бы найти денег, чтобы заплатить хозяйке за сентябрь. В понедельник, то есть уже сегодня вечером, она придет за квартплатой, а денег-то, как и работы, нет. Столица оказалась сильнее меня, то есть это я оказался не в силах покорить ее.

Приехал я сюда шесть лет назад получать высшее образование. За два дня проехав в плацкартном вагоне одну треть государства и насмотревшись в окно на пейзажи нашей необъятной родины, вышел на перрон с грандиозными планами – в один прекрасный день приобрести себе квартиру с видом на главную площадь страны. Но планы разошлись с действительностью – отучившись пару лет, я забросил университет. Постоянной работы так и не нашел, впрочем, особо и не искал – перебивался случайными заработками. Надо написать статью на интернет-сайт или сменить унитаз? Смело обращайтесь ко мне! Но в последнее время ко мне обращаться стали все меньше и меньше – мировой кризис дает о себе знать, и вот уже с месяц я сижу без каких-либо заказов.

Деньги предательски заканчиваются – вчера, покупая пиво, я разменял свою последнюю двадцатку баксов, отложенную на «новую жизнь».

Но что-то я отвлекся… Лежал я вчера, значит, напивался – тут у меня зазвонил мобильный телефон.

– Слушаю, – устало поприветствовал я трубку.

– Никифор Михайлович Злобин?

– Он самый. – Я нахмурился: «Неужели участковый?» – промелькнуло.

– Никифор Михайлович, я представляю одну крупную компанию, и у нас к вам заманчивое предложение.

– Откуда у вас мой номер? – резко спросил я.

Тогда мне показалось, что звонят из налоговой полиции, ведь, получая вознаграждение за свои услуги, я, разумеется, с государством не делился.

– Мне ваш номер дал Сергей Никитович, вы ему, кажется, как-то помогали. Он хорошо о вас отзывался.

Я задумался – никакого Сергея Никитовича я не помнил. Даже если я его и знал, то этот Сергей Никитович вряд ли мог узнать мое имя. «Никифор» – по мне, так звучит слишком по-деревенски, и с тех пор, как я забросил университет, все меня знали под кратким «Ник».

– Не знаю такого.

Еще недели две назад я бы повесил трубку и забыл этот разговор, но отсутствие денег очень хорошо сбивает всякую спесь.

– Тем не менее мне кажется, что наше предложение вас заинтересует.

– Я вас слушаю. – Я отпил пива из бутылки.

– У вас есть куда записать? – спросил собеседник.

Я подошел к столу, на котором стоял старенький ПК, взял ручку и открыл тетрадь, которую использую для различного рода заметок.

– Записываю, – доложил я обстановку.

– С центрального вокзала отходит автобус под номером четыреста четыре. Садитесь в этот автобус и езжайте до конечной остановки – ехать около часа. Затем вам следует пройтись около километра вперед вдоль шоссе, и с правой стороны вы увидите тропинку, по ней сворачивайте в лес. Минут через сорок быстрой ходьбы вы увидите… Впрочем, мы вас встретим. Записали?

– Ага, – промычал я в трубку, дописывая, – через сорок минут встретите.

– Все верно, ждем вас к девяти утра.

В трубке раздались короткие гудки. А ведь я еще не решил, пойду я на эту встречу или нет. Мне захотелось перезвонить и спросить, что конкретно от меня потребуется, но на моей карточке предоплаты телефонных разговоров баланс был на нуле.

И вот у меня начинает появляться подозрение, что все это было просто чьей-то дурацкой шуткой. Тропинка не думает заканчиваться, да и что я должен найти в лесу? Кто меня здесь встретит? Еще и это похмелье – выпил вчера не так много, но из-за того, что не выспался (лег за полночь, а чтобы вовремя прийти, встал в шесть утра), голова ноет тупой болью, и немного подташнивает.

Тропинка свернула вправо под прямым углом, и я застыл на месте. Мне показалось, что я вижу похмельный сон – и сейчас проснусь.

То, что я увидел, было настолько нереально, что у меня закружилась голова, и я почувствовал себя неуютно, не зная, за что бы ухватиться, чтобы не вылететь из действительности.

Сосны вдоль тропинки расступились, образуя широкую, полукруглую поляну. На этой поляне, стоя ко мне лицом и, видимо, встречая, стояли двое – мужчина и женщина. Мужчина был одет в костюм-тройку серого цвета в тонкую продольную полоску, на голове у него была шляпа-котелок. Круглое лицо мужчины украшали тоненькие черные усики, на вид ему было за сорок, чем-то он мне напомнил филина. Женщина была азиатской наружности, на вид лет тридцати, хотя точный возраст азиатов определить довольно-таки сложно. По-своему красивое лицо, слегка раскосые глаза, длинные русые волосы. На ней было ярко-красное вечернее платье с глубоким вырезом.

Но эта парочка, одетая явно не для лесной прогулки, была не самым странным в увиденной картине – позади них, в центре поляны, стояло странное сооружение – непонятный куб, мне показалось, оббитый черной кожей. В длину и высоту этот куб был около десяти метров. Углы куба скрепляли металлические пластины, тоже выкрашенные в черный цвет. Я заметил, что с правой стороны куба была металлическая лестница, идущая приблизительно до середины его высоты, затем сворачивающаяся винтом и теряющаяся из вида. Мужчина заулыбался и двинулся ко мне.

– Вы как раз во время, точность – вежливость королей. – Он протянул мне руку. – Станислав Валентинович Дебособров, а вы, я так понимаю, Никифор Михайлович?

– Давайте просто Ник, – предложил я, отвечая на приветствие.

– Хорошо, Ник, а меня можете называть просто Станислав Валентинович. Это наш пиар-менеджер – Юн Вен. – Он указал на женщину.

Юн Вен вышла вперед.

– Очень приятно. Я Ник. – Я пожал ей руку, хотя она хотела, чтобы я руку поцеловал.

– Юн Вен, – представилась она, и мне показалось, что посмотрела на меня как-то хищно, – можно просто Юн.

Я иногда забавляюсь тем, что по лицам людей пытаюсь угадать их характер и привычки. Иногда у меня получается. Так вот, я решил, что Станислав Валентинович из тех, кто никогда не скажет, что думает на самом деле, что он очень хитрый тип и для достижения своих целей готов будет пойти по трупам. Юн Вен тоже себе на уме, но, не знаю уж почему, мне показалось, что она помешана на сексе. Впрочем, может, про секс мне померещилось, потому что у самого давненько не было отношений…

– Итак, Ник – я ваш будущий начальник, – Оторвал меня от моих рассуждений Станислав Валентинович.

– Если, конечно, договоримся, – поспешил поправить его я.

Станислав Валентинович прыснул холодным смешком.

– Пойдем, я расскажу о твоих обязанностях. Ты же не против, что я к тебе на «ты» обращаюсь? – спросил он, заглянув мне в глаза.

– Да ну что ты, разумеется, нет, – ответил я как можно вежливее и улыбнулся.

Станислав Валентинович нахмурился, но ничего не ответил.

Вообще-то, мне очень не понравились его манеры, да и с чего он решил, что я уже принял предложение о работе, я ведь даже не знаю, в чем оно заключается.

– Твоей задачей будет администрирование Генератора, – сказал он, поворачиваясь ко мне спиной и двигаясь к кубу.

– Генератора? – переспросил я, следуя за ним.

Юн Вен замкнула нашу цепочку.

– Генератора, только не спрашивай, чего – тебе пока не положено это знать.

– Вот как? А как же мне тогда его «администрировать»? Да и вообще, я, честно говоря, не силен в механике.

Станислав Валентинович с укором посмотрел на меня. Мы приблизились к кубу – я оказался прав, он действительно был обит кожей. Мне стало интересно, и я прикоснулся к кубу рукой. От него исходило тепло. Я вопросительно посмотрел на Юн Вен, она улыбнулась.

– Механика здесь не при чем, – сказал Станислав Валентинович, поднимаясь по лестнице.

Я пошел за ним, держась за перила.

– А что тогда «при чем»? – спросил я, терзаемый любопытством.

Станислав Валентинович поднялся на лестничную площадку и остановился отдышаться, казалось, такой незначительный подъем потребовал от него уйму усилий.

Я осмотрелся: торцевая часть куба была точно такой же, как и остальные стороны, я же ожидал здесь увидеть дверь внутрь. Вместо этого был очередной лестничный пролет, ведущий на крышу куба.

– Внутренние качества человека, – сказал Станислав Валентинович, немного отдохнув.

– Не совсем понял, – признался я.

Но вместо ответа Станислав Валентинович продолжил подъем. Я послушно пошел следом, молчаливый пиар-менеджер поднималась сразу за мной.

– Звучит странно, но Генератор сам выбирает себе администратора, – сказал Станислав Валентинович, поднявшись на крышу, и тут же облокотился на бордюр и тяжело задышал.

Я поднялся следом. Крыша так же, как и все остальное, была обита кожей. По периметру зубом проходил металлический бордюр-ограждение. В центре в пол было вмонтировано стекло с белым табло – стекло было в форме дуги, и этот «экран» чем-то напоминал табло гигантских весов: казалось, встань рядом с ним, и шкала покажет твой вес.

– Ага, выбирает, а имя будущего администратора, наверное, появляется на этом табло, – попробовал пошутить я.

– Именно так, – ответил Степан Валентинович, всем своим видом показывая, что он не шутит.

– Вы шутите? – все-таки решил уточнить я.

– Пойдем. – Станислав Валентинович взял меня под руку и подвел к экрану.

Мне отчего-то стало не по себе, я оглянулся на Юн Вен, она стояла около лестницы.

– И что должно произойти? – Я стоял над экраном, но ничего не случилось, поэтому я немного осмелел.

Станислав Валентинович ничего мне не ответил, а лишь кивнул, чтобы я смотрел на экран. Я повиновался и уставился на белое табло, хотя и чувствовал себя при этом полным идиотом. Внезапно я почувствовал легкую дрожь под ногами, казалось, куб ожил и вот-вот поднимется над землей. Я оглянулся на Станислава Валентиновича и Юн Вен, но они не впали в панику и не начали убегать, то есть не стали делать то, чего мне хотелось больше всего, поэтому я взял себя в руки и продолжил смотреть на табло. Шкала начала движение слева направо, сначала она двигалась едва заметно, затем вдруг ускорилась до сумасшедшей скорости. Вдруг движение резко прекратилось, на этом табло проступили черные буквы: «ПРИВЕТ».

– Привет… – прочел я надпись вслух и рассмеялся. – Что за…

– Ты, видимо, считаешь, что внутри Генератора сидят люди и сейчас таким образом разыгрывают тебя? – прокомментировал Станислав Валентинович.

Признаться, мне такая мысль в голову не приходила, но я сразу же воспринял это как единственное верное объяснение.

– А разве это не так? – чуть нагловато спросил я.

Станислав Валентинович ухмыльнулся:

– Далеко не так. Генератор – это по-своему живое существо.

– Живое? – перебил его я и почему-то в поисках поддержки посмотрел на Юн Вен.

Та утвердительно кивнула.

– Именно живое, – продолжил Станислав Валентинович, – большего я тебе сказать пока не могу.

Я переваривал только что услышанное. Честно говоря, во весь этот бред мне верилось с трудом. Живой десятиметровый кубик в лесу – конечно, почему бы и нет!..

– Ну, допустим. – Я попробовал допустить и столь бредовую вероятность. – Какие же обязанности у меня будут как у администратора? Кормить Генератор девственницами?!

Я всегда, когда нервничаю, пытаюсь пошутить.

– С проблемой добычи еды он прекрасно справится сам, – сказал Станислав Валентинович и сделал небольшую паузу. – Твоей задачей будет просто находиться рядом с ним восемь часов в сутки и записывать все, что он скажет. А то он у нас не очень разговорчивый.

Станислав Валентинович рассмеялся.

– Рядом с ним? – переспросил я. – А почему только восемь? Он что, говорит только в рабочие часы?

– А ты сможешь сидеть около него круглосуточно? – Станислав Валентинович взглянул на меня с наигранным интересом.

Я отрицательно покачал головой.

– Вот видишь. А теперь скажи мне, ты часто разговариваешь в одиночестве?

– Бывает… – промямлил я неуверенно.

Станислав Валентинович рассмеялся:

– Ну, это у тебя, дружок, психические отклонения. Наш же Генератор разговаривает только тогда, когда его внимательно слушают.

Я взглянул на Юн Вен, та улыбалась.

– То есть мне надо сидеть около него восемь часов в день, с девяти до… – Я быстро сосчитал в уме. – Семнадцати?

– Именно так, – кивнул Станислав Валентинович. – Пять дней в неделю: самый, что ни на есть обыкновенный рабочий график.

– В любую погоду?

– Ну, знаешь… Теплее одеваться надо, зонтик брать с собой – это да.

– Какова сумма моего оклада? – решил я сразу перейти к столь волнующему меня вопросу.

– Две тысячи долларов в месяц.

– Сколько?! – не поверил я.

– Две тысячи. Потом сумма может возрасти – это пока у тебя испытательный срок считается.

На этот раз я был уверен, что сплю. Рассчитывал я хорошо если на каких-нибудь триста баксов: что-то около этого и должен получать сторож. А тут – две тысячи! Да за такие деньги я, может, действительно был бы готов кормить куб девственницами, а тут только записывай всякую ерунду.

– Согласен, – сказал я, пытаясь остаться невозмутимым.

– Кто бы сомневался… – Станислав Валентинович устало вздохнул, достал из внутреннего кармана бумажник, отсчитал купюры и вручил мне. – Здесь пятьсот – это аванс. Заступаешь с сегодняшнего дня. И еще – даже не вздумай опаздывать. Ты меня понял?

– Так точно! – бодро ответил я, принимая деньги.

– Ну, мы поехали. Завтра я или Юн заедем тебя проверить. И еще! – веско добавил он после небольшой паузы. – Не вздумай сбежать куда-нибудь в рабочее время. Поверь мне, последствия столь необдуманного поступка оставят опечаток на всей твоей дальнейшей жизни.

Закончил он шепотом, и я почему-то сразу же поверил в его слова. Неприятный холодок пробежал по спине.

Станислав Валентинович пожал мне руку, обнял за талию Юн Вен, и они спустились с куба, а затем и вовсе скрылись с поляны.

Я остался один, пересчитал деньги, подумал, что если Генератор и заговорит со мной, то у меня все равно некуда и нечем записывать, и надо было хотя бы попросить ручку и бумагу у моего работодателя. Но Генератор в этот день молчал.

– Итак, Егор – вы же не против, если я буду называть вас Егором?

– Не против. – Егор пытался боковым зрением разглядеть, что же там, за его спиной, делает второй интервьюирующий.

– Пройдемся еще раз по вашей анкете, – предложил человек, сидящий за столом напротив Егора.

– Но я же только что ответил на все ваши вопросы. Я, конечно, извиняюсь, но что вы хотите там еще узнать? – Егор не то чтобы злился, просто ему казалось, что собеседование он провалил, а эти двое тянут время лишь для того, чтобы поиздеваться над ним.

– Сами понимаете, если мы вас примем, вам предстоит работать с важными документами, а в таком деле мелочей быть не может, – как бы извиняясь, сказал тот, кто сидел перед ним.

– Что именно в моей анкете вас интересует? – устало спросил Егор.

Интервью длилось уже третий час…

Месяц назад Егор через один из сайтов по трудоустройству послал заявку на место «младшего государственного служащего». Что за «служащего», указано не было, но требовалось высшее образование в области юриспруденции, а Егор как раз в этом году получил диплом магистра, поэтому он решил попытать удачи.

Через неделю после того, как он отослал свое резюме, ему позвонили и пригласили на первое собеседование. Вся суть того собеседования заключалась в разговоре с симпатичной улыбающейся девчонкой. Она толком-то и вопросов Егору не задавала – так, посидели, поболтали на отвлеченные темы, затем она поблагодарила за разговор и сказала, что ему обязательно позвонят. Егор тогда был уверен, что должность госслужащего у него в кармане, и единственное, что его тогда мучило, так это стоит ли пригласить столь милую девушку на чашечку кофе…

Тем не менее еще через неделю ему опять позвонили и пригласили на второй этап конкурса. «Групповое интервью плюс небольшой тест», – как ему тогда сказали по телефону. Когда Егору назвали адрес, он очень удивился:

это было здание его бывшей школы. Но стоило ему прийти, и сразу стало понятно, зачем, собственно, понадобилось школьное здание, точнее, спортивный зал: желающих стать госслужащими Егор насчитал больше ста человек. Их посадили за подготовленные парты, вручили ручки и листы бумаги. «Небольшим тестом» оказалось эссе на три листа, в котором нужно было ответить на вопрос, конечен ли Космос или бесконечен. Почему для эссе выбрали такую тему, Егор не знал, но посмел предположить, что проверяющие смотрели, как быстро кандидаты справляются с неординарными задачами. Впрочем, причины могли быть и другими.

Как Егор понял, с эссе он справился, потому что еще одну неделю спустя его пригласили «на четвертый этап». Почему четвертый и куда подевался третий, Егор спрашивать не стал.

«Четвертым этапом» оказалось собеседование в небольшой группе. Егор и еще трое молодых людей поочередно отвечали на вопросы абсолютно лысого человека с седыми усами. Затем человек с усами подошел к двери и перед тем, как выйти, сообщил, что из их группы на дальнейший отбор пройдет тот, кто первым выйдет из этого кабинета к нему в коридор. После этого на несколько секунд в кабинете настала полная тишина, затем раздался грохот стульев, с которых подскочили молодые люди.

Егор бежал к двери вторым, но, так как он не любил проигрывать, он чисто интуитивно схватил бегущего впереди за рукав пиджака. Впрочем, Егор чувствовал, что бегущие за ним следом пытаются проделать то же самое и с его пиджаком. Первый парень оглянулся и, неожиданно для Егора, пытаясь отмахнуться, разбил ему нос. Он почувствовал, как из носа струйкой побежала кровь, и подумал, что парадный пиджак и белоснежную рубашку теперь не спасет и химчистка. Егор рассвирепел. А, рассвирепев, ударил парня в ухо и тут же почувствовал удар по своему затылку – кто-то из тех, кто был за его спиной, включился в драку. С этого момента дверь для присутствующих перестала существовать: каждый старался ударить сам и избежать ударов противников.

Когда Егор пришел в себя, то понял, что сидит на одном из парней и превращает его лицо в кровавое месиво. Егор, шокированный своим поведением, поднялся и огляделся – в метре от него лежал без сознания один из участников собеседования; в углу у окна, сидя на корточках, одной рукой держась за лицо, в раскрытой ладони кто-то держал два своих выбитых зуба; лежа, тихонько постанывал тот, кто бежал впереди Егора. Его охватил ужас от зверства, которое только что произошло в кабинете. Он кинулся к двери, чтобы позвать на помощь.

– Поздравляю, вы проходите дальше. – Протянул Егору руку седоусый, как только тот открыл дверь.

– Прохожу?..– Егор удивленно смотрел на собеседника, вытирая левой рукой разбитую губу и нос.

– Именно. Вы проходите на последний этап. – Усатый настойчиво тянул руку Егору.

Егор пожал протянутую ладонь, и его рука отозвалась болью. Он взглянул – она была опухшей, костяшки разбиты.

– Там нужна помощь… – промямлил Егор. Он все еще ожидал, что его сейчас сдадут в полицию.

– Да-да, – без особого интереса согласился лысый и повел Егора по коридору к выходу.

И вот вчера вечером ему позвонили, пригласили на последнее собеседование. Именно поэтому он и отвечает на дурацкие вопросы уже третий час подряд, сидя в этом подвальном помещении, где кроме стола, двух стульев, – на одном из которых сидит Егор, на втором интервьюирующий, – больше ничего и нет. В помещении не было даже лампы, и стол освещали солнечные лучи, которые едва проникали через небольшое пыльное окошко.

– Егор Антонович Лямин. Двадцать три года от роду, – прочитал человек, сидящий напротив Егора, и тут же посмотрел на него, как бы ожидая подтверждения.

– Мы только что договорились, что вы можете называть меня «Егор». – И он принялся разглядывать свои разбитые костяшки рук.

– Да, разумеется, Егор. – Человек улыбнулся. – Продолжим…

И вдруг Егор получил легкий подзатыльник от второго интервьюирующего, который стоял за него спиной. Егор удивленно оглянулся, но второй, как ни в чем не бывало, не обращая на него никакого внимания, подошел к первому и что-то сказал ему на ухо. Первый выслушал, удовлетворенно кивнул и обратился к Егору:

– Мы с коллегой посовещались и пришли к выводу, что уже замучили вас вопросами. Итак, поздравляем, вы успешно прошли собеседование и приняты на работу.

– Что?!

– Мой коллега вас проводит к секретарю, у которого находится ваш трудовой договор. Ждем вас в понедельник.

Егор хотел что-то спросить, но человек, отвесивший ему подзатыльник, жестом показал следовать за ним и вышел из помещения. Егору пришлось бежать, чтобы догнать его в коридоре.

Я сидел на бордюре куба, свесив ноги вниз, и наблюдал, как желтеет листва единственного дуба на поляне. Юн Вен подошла ко мне сзади – я видел, как она подходила к Генератору, но не бежать же мне ей навстречу, в самом деле.

– Привет, Ник, что нового? – спросила она тихо, словно чувствовала себя виноватой, что отвлекает меня от чего-то очень важного.

– Ни-че-го! – сказал я бодро и развернулся к ней. Я специально говорил громче, чем хотелось, чтобы сменить тон разговора с того интимного, которое она старалась создать, на дружеский.

– Все еще молчит? – поинтересовалась она.

– Все еще молчит – за пять дней не сказал ни слова. Я вот думаю, может, вы ошиблись с администратором? – Я подошел к табло, на котором был пустой белый экран.

Юн Вен пошла за мной.

– Мы не могли ошибиться, тебе же уже говорили: Генератор сам тебя выбрал. Просто надо подождать, пока он к тебе привыкнет.

– Ну да, подождать… Впрочем, мне плевать – пока вы мне платите, мне грех жаловаться.

Я молча смотрел на табло. О чем с Юн разговаривать, я не знал. Она тоже молчала.

– Как собираешься проводить свои первые выходные? – наконец спросила она.

– Напьюсь в одиночестве, – признался я и немного попятился, так как Юн Вен подошла ко мне почти вплотную.

– Пить в одиночестве, – задумчиво произнесла она, – неужели ты от этого получаешь удовольствие?

– Да я вообще интроверт и предпочитаю общество себя самого большинству компаний, – сказал я, чтобы оправдаться и не дать ей подумать, что я просто пьяница.

– Ну а девушка? Разве не лучше провести выходные в обществе обаятельной незнакомки?

– Понятия не имею, что нам с ней делать. Неужели ты считаешь, что незнакомке захочется выпить вместе со мной? – сказал я и отступил еще немного назад, так как Юн Вен оказалась совсем близко.

– Ну а если заняться сексом? – Она протянула руку и коснулась моей щеки.

У меня зазвонил телефон, я быстрым движением вынул его из кармана и сделал вид, что это очень важный и личный звонок, а сам медленно отошел к одному из краев куба.

– Слушаю тебя, дружище, – сказал я в трубку.

– Здорово, Ник, какие планы на сегодня?

– Напиться в одиночестве, – второй раз за сегодняшний день я раскрыл свои планы.

– А оно тебе надо, одиночество-то?

– Вот только не говори, что ты тоже хочешь предложить мне секс.

– Тоже?! Да нет, я хотел тебе предложить свою компанию собеседника, не более того.

– Отличное предложение. Где пить будем?

– Так давай у тебя, я часам к восьми подъеду, годится?

– Годится, Егорыч, договорились.

– Взять что-нибудь?

– Пива возьми.

То ли звонок сорвался, то ли Егор просто повесил трубку – я так и не понял, но это меня и мало волновало, я положил телефон в карман и, улыбаясь, подошел к Юн Вен.

– Вот я и решил проблему одиночества.

– Девушка звонила? – поинтересовалась она.

– Да нет – так, собутыльник. – Я все еще улыбался ей как идиот, хотя что в этой ситуации было смешного, сам понять не мог.

– Если Генератор заговорит, не забудь позвонить мне или Станиславу Валентиновичу. Удачных выходных, – сказала она очень сухо, развернулась и спустилась вниз.

– Тебе тоже. Пока, – сказал я, но она уже не услышала…

По пути я заскочил в магазин, пополнил запасы пива, набрал к нему закусок. Уже дома позвонил и заказал большую пиццу. Открыл бутылку пива, включил телик – наткнулся на новости, но переключать не стал, там шел сюжет о практике ежемесячных сессий глав правительства крупных стран, направленный на борьбу с мировым кризисом. Для себя мировой кризис я преодолел еще в понедельник – оказалось, что для этого надо просто записывать то, что отобразится на белом табло черного кубика приблизительным объемом в тысячу кубических метров, поэтому их план борьбы меня особо не интересовал. Я просто пил пиво, не фокусируясь на том, что говорит мне телевизор…

С Егором я познакомился, когда был студентом-первокурсником и жил в студенческом общежитии. По-моему, на той пьянке нас, студентов, было человек двадцать. Если я не ошибаюсь, у кого-то уехали родители, и в нашем распоряжении была целая трехкомнатная квартира. Ближе к ночи все легли спать, впрочем, «легли» громко сказано – просто повырубались кто где мог. Мы же с Егором еще не были такими пьяными, нам захотелось приключений, и мы пошли в какой-то местный бар, где мне и сломали нос, а Егору два ребра. С тех самых пор мы и стали друзьями – иногда встречаемся и вместе пьем…

Я услышал, как открылась входная дверь – все, кто хоть более-менее хорошо меня знают, по моей же просьбе входят в дом без звонка или стука. Просто открывают дверь и заходят, а если дверь закрыта, понимают, что меня дома нет или я чем-то занят, – и уходят. Когда я кому-то объясняю такие вот простые правила, меня иногда спрашивают, а не боюсь ли я, что в дверь войдет агрессивно настроенный посторонний, на что я лаконично отвечаю: «Нет, не боюсь».

– Я пиво в холодильник поставлю, хорошо? – услышал я голос Егора, который двинулся на кухню.

– Хорошо, – сказал я, хотя мог и не говорить. Чтобы Егор услышал, мне бы пришлось кричать, а этого делать совершенно не хотелось.

Егор вошел в комнату, пожал мне руку и сел на диван. Больше сесть ему было некуда, разве что на пол.

Жил я довольно-таки скромно, все, что было в комнате, – это уже упомянутые диван и кресло, старенький телевизор в пятьдесят один сантиметр по диагонали; табурет, на котором стоял телевизор; ну и стол с компьютером, к которому я иногда подвигал кресло. На кухне из мебели только холодильник, пара кружек, и всегда немытая гора тарелок в раковине. Но так было не всегда…