10 января 1934 года. Норвегия. Два таких самолета садились на море недалеко от берега. Местные жители рассказывали, что был слышен шум работы мощного двигателя и виден огромный луч света, освещавший прожектором море вокруг одного из самолетов. Норвежский крейсер "Игл" был направлен к месту их приводнения, но прибыл слишком поздно.
      25 января в радиоприемнике рабочего Гальмара Хедстра в городе Нюрбайскаре (Швеция) прозвучало сообщение на шведском языке, переданное на коротких волнах: "Море спокойно, температура – два градуса тепла. Вы должны сесть на воду и поймать то, о чем мы говорили. Будьте на связи снова в 19.45" . Указывалось также о направлении ветра, координатах местонахождения и другие сведения, которые Хедстр не смог подробно вспомнить. Похожее сообщение было в тот же день поймано радиолюбителем из города Хедесунды. Оно прошло именно в указанное время – в 19.45.
      Треть всех наблюдений самолетов-призраков за январь-февраль 1934 года приходилась на воскресенье. По средам в отдаленных малонаселенных районах Скандинавии обычно наблюдали их приземления. На снегу оставались следы самолетных лыж.
      Правительства, военные ведомства скандинавских стран имели все основания для беспокойства: целая армада больших самолетов, способных летать в любую погоду, над любыми, даже самыми сложными горными территориями, со странным постоянством нарушала государственные границы и установленные международные правила полетов. Создавалось впечатление, что где-то в труднодоступных районах, где сходились линии маршрутов, существовали хорошо оборудованные базы для их обслуживания. Но тщательные усилия по обнаружению таких мест, предпринятые вооруженными силами Швеции, Норвегии и Финляндии, не дали никаких результатов. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
      В одну из таких акций 24 самолета шведских Военно-воздушных сил направились на патрулирование в те отдаленные, малонаселенные районы страны, в которых чаще всего замечали летающих призраков. Но поиски также ничего не дали. Из-за сложных погодных условий было потеряно два военных самолета.
      30 апреля 1934 года генерал-майор Ройтерсвард, командующий округом в Норланде (Швеция) сделал такое заявление для прессы:
       "Сопоставление всех рапортов не оставляет ни тени сомнения в нелегальном осмотре с воздуха наших секретных стратегических районов. Во многих рапортах, поступивших от вполне надежных людей, дается почти детальное описание этих загадочных машин, и в каждом случае обращает на себя внимание одна общая деталь: ни на одной из таких машин не замечены какие-либо опознавательные знаки… Совершенно невозможно объяснить все эти случаи фантазией или галлюцинацией. И тогда возникают вопросы: "кто они?", "и почему они нарушают наше воздушное пространство?" .
      Из анализа наблюдений выходило, что загадочные самолеты изо дня в день следовали по строго установленным маршрутам. Главный из них начинался откуда-то с севера Норвегии, следовал на юг через Швецию и снова поворачивал к северу, держа курс на Финляндию. Один конец этой дуги – если брать сушу, предполагая, что на море дуга не продолжалась – приходился на малонаселенный остров Шпицберген в Северном Ледовитом океане, другой – на северную оконечность Гренландии. Невольно вспоминается Туле, северный магический центр исчезнувшей цивилизации из мифологии нацистов. Он дал свое название обществу Туле. Но была ли только сказкой эта мифология?
      Радиопереговоры загадочных пилотов были одним из самых интересных признаков тех событий.
      Газета "Хидиксвальс триднинген" (Швеция) в номере от 1 января 1934 года писала:
       "Радиослушатели города Умео перехватили на своих приемниках переговоры летающих призраков, из которых можно заключить, что их разведслужба находится на самом высоком уровне… Радиопереговоры происходили на волне популярной музыкальной программы города Умео, и их темой было обсуждение места рандеву нескольких летающих призраков. В конце переговоров было названо время следующего выхода на связь" .
      Наибольшее число наблюдений 1934 года выпадало на 18 часов вечера, да и назвать это фляпом уже можно только с большой натяжкой. Полеты проходили в стабильном режиме в течение всех 30-х годов, время от времени только наращивая частоту. Это походило уже не на демонстрационную акцию, а на какую-то бурную и, одновременно, тайную деятельность. Если бы не активность в небе летательных аппаратов, судя по всему, просто замаскированных под самолеты, то эта деятельность так и осталась бы абсолютной тайной. Не было бы ни одного намека на нее, и мы бы о ней никогда не узнали.
      Еще на нее указывают радиопереговоры этих… Как бы их назвать? – Тайных сил? Тайных сообществ? Надгосударственных тайных кругов незримого могущества? Звучит интригующе и высокопарно, но в этом случае такие слова подбираются сами собой. Чем еще это можно назвать? ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
      11 января 1934 года одна из газет города Умео определила это так:
       "Офицеры штаба Военно-воздушных сил считают, что таинственные самолеты имеют на борту радиопередатчики и радионавигационные приборы… Безусловно, что эти машины являются представителями какой-то экстраординарной организации" .
      Организация настолько экстраординарная, что для нее все человеческое сообщество с его законами, международным правом, культурой, наукой, техникой – что-то вроде полудикой недоразвитой цивилизации, с которой приходится сосуществовать. Сам собой тогда напрашивается закономерный вопрос – кто же на планете реальный хозяин? И если человек – "царь природы", то как называть этих таинственных и могущественных участников эволюционного процесса?
      В конце 1935 года шведские военные получили сообщение о неизвестном самолете, курсировавшем как по расписанию вдоль шведско-норвежской границы. 28 декабря 1935 года Четвертому авиакорпусу шведских ВВС было приказано перелететь в тот район для тщательного расследования инцидента. Но поиск самолетов предполагаемого противника превратился в поиск самих поисковиков. Обе страны были втянуты в этот процесс. Самолеты норвежских ВВС искали лейтенанта артиллерийского полка в Готланде Георга Энгельхарда, который отправился на лыжах из Теннаса в Сторпиен, планируя пройти через те места, где чаще всего видели летающих призраков, чтобы разгадать их тайну. Группа из трех лыжников пошла по следу лейтенанта и также не вернулась. Новая поисковая группа искала уже их.
      10 января корреспондент "Нью-Йорк таймс" сообщал из Стокгольма:
       "Шведские Военно-воздушные силы уже потеряли две машины в своих настойчивых усилиях обнаружить базы таинственных самолетов. Всеобщее внимание сейчас приковано к судьбе лейтенанта Энгельхарда-Ванберга, пропавшего без вести в канун Рождества, и трех лыжников, исчезнувших при попытке разыскать лейтенанта. Представитель Министерства обороны заявил корреспондентам, что поиски всех четырех пропавших военнослужащих пока не дали никаких результатов" .
      17 января лейтенант Энгельхард был найден. Его замерзшее тело лежало в двух милях от палатки, без лыж и без меховой куртки. Что заставило бывалого лыжника и охотника в сильнейший буран отправиться в горы без лыж и теплой одежды, осталось загадкой.
      21 ноября 1936 года газета города Харстада (Норвегия) писала:
       "Из различных мест прибывают сообщения о замеченных в небе таинственных огнях. Корреспондент Норвежского телеграфного агентства собрал некоторые из этих сообщений во время поездки по Шестому округу. Почти о всех наблюдениях жители сообщили в полицию, представитель которой дал подробную справку корреспонденту. Также получено сообщение о наблюдении таинственных огней в окрестностях Тромсе во вторник вечером.
       …Во время последних наблюдений в северной Норвегии многие люди принимали своими приемниками таинственные радиосигналы" .
      11 февраля 1937 года около 9 часов вечера с борта норвежского рыболовного траулера "Фрам" был замечен большой гидросамолет, сидевший на воде. На его крыльях были видны зеленые и красные сигнальные огни. Капитан траулера решил, что самолету нужна помощь и направил судно в его сторону. Когда самолет был уже рядом, он вдруг погасил все свои огни, окутался клубами странного дыма и… исчез.
      Когда 21 апреля 1897 Джон Баркли из Рокленда беседовал с пилотами большого "дирижабля" и захотел осмотреть его, ему вежливо сказали: "Нет, мы не можем позволить вам подойти ближе". Чего боялись странные аэронавты? Что мистеру Баркли пришлось бы увидеть то же, что и экипажу траулера "Фрам"?
      Странные летательные машины, неправда ли? Летают иногда без звука, летают сквозь такие бураны, которых боятся даже современные самолеты с самым совершенным навигационным оборудованием. Пилоты в освещенной изнутри кабине словно демонстрируются для пущей убедительности – мол, не ломайте голову, мы самые обычные пилоты на самых обычных самолетах. Прожекторы на этих "обычных" самолетах не совсем обычные, как будто эта техника несет в себе источники огромной энергии. Или это вовсе не техника?
      Если экипаж такого самолета не планирует вести с людьми задушевные беседы о пользе технического прогресса, то самолет этот на глазах у свидетеля может просто растаять в воздухе, как мираж.
      Может быть, это и есть настоящий мираж, галлюцинация? Массовая галлюцинация? Но тогда, во-первых, всех свидетелей – военных, летчиков, моряков, которые столкнулись с этой галлюцинацией, придется признать психически невменяемыми. Во-вторых, эти галлюцинации не оставляли бы тогда следы от лыж на снегу, не выходили бы друг с другом на связь через заимствованные у людей радиочастоты.
      Словом, не так все просто.
      Есть еще одна сторона у тех случаев с необычными дирижаблями и самолетами. Они словно прикрывали деятельность других объектов – в виде светящихся шаров, огней, "энергетических сгустков", которые носились в небе в еще большем количестве. Джон Киль называет такие объекты "мягкими" объектами. Они могут менять форму, цвет, могут исчезать и появляться снова в том же месте или в другом, могут разделяться на несколько частей и объединяться опять в одно целое. Большей частью именно они курсировали как над городами, так и над пустынными местностями во время фляпов, а объекты техногенных форм своим "шумом моторов", "пропеллерами", "крыльями" как бы отвлекали внимание от их деятельности, давали "объяснение": это никакие не шары и огни, а просто новые разработки инженеров и конструкторов.
      Эти летающие объекты невразумительной, не поддающейся научному анализу и объяснению формы обычно не представляют интереса для историков. Это странный психологический феномен, феномен нашего коллективного сознания. Джон Киль пишет об этом так:
       "Если фермер шестидесятых годов прошлого[XIX] века, участвовавший в боях Гражданской войны, оставил после себя пачку измятых писем, где он описывает пережитые им события, то историки, как тигры, бросаются на эти письма, чтобы неоднократно цитировать их в своих ученых трудах. Но если тот же фермер увидел в 1875 году над Калифорнией какой-то необычный объект и сообщил об этом письмом в местную газету, то почему это письмо сегодня нельзя считать историческим документом? Нет, скептики будут придираться к каждому слову такого письма, а если придраться будет не к чему, поставят под сомнение вменяемость автора".
      Что говорить о светящихся шарах, дисках, "тарелках", когда даже полеты тех странных дирижаблей и самолетов не замечены историей? Конечно, они не удобны, они лишние и без них событий хватает. Вот только не упускаем ли мы вместе с ними и нечто важное?
      Впрочем, у скептиков есть некоторое оправдание: феномен ведет себя так, словно старается, чтобы скептицизма по отношению к нему было как можно больше. Он дурачит свидетелей, морочит голову исследователю, сбивает со следа, все время меняя облики, как на маскараде. Но мы уже видели тех, кто любят менять маски и дурачить людей.
       Полтергейсту в небе предшествовал полтергейст бытовойДжон Киль в одном графике объединил две кривые – одну, показывающую количество сообщений об НЛО в XIX веке, другую – о полтергейсте за тот же период времени. И получилась интересная картина: " Порой полтергейст на несколько месяцев, а иногда на год, предшествовал проявлению активности НЛО в данном районе".А часто НЛО и проявления полтергейста наблюдались одновременно. Полтергейст и увязанные с ним феномены спиритизма развивались так же, как и явления НЛО, фляпами, всплесками активности. Эти фляпы пришлись на 1850, 1836-1864, 1867, 1870, 1872, 1879-й годы. В восьмидесятые годы этот, как бы единый феномен, проявляющийся в разных ипостасях – и как полтергейст, и как НЛО, – приобрел особо широкий размах. Пик 80-х пришелся на 1883 и 1885 годы. А в 1890-х, как мы знаем, на 1896-1897. Тогда феномен взялся за научно-техническое образование человека.
      Тот, кто хочет ухватить самую суть духовных исканий общества в XIX веке, тот результат, к которому цивилизация пришла в результате отчаянных попыток пробиться к сферам духовного, возвышенного, может заглянуть в списки издававшейся тогда периодической литературы, и просто в подшивки пожелтевших газет того времени. Огромное количество изданий было посвящено спиритизму, медиумическим контактам с "душами" и "духами". Общество грезило спиритическими откровениями, перестукивание с потусторонними существами было таким же распространенным занятием и в высшем свете, и среди простого народа, как карточная игра. Феномен говорил человеку: немного усилий и ты можешь встретиться и запросто поболтать со всеми твоими умершими родственниками и предками, а если хочешь – и с любым историческим лицом, жившим века назад.
      Обычным было, например, такое явление "материализации" (в 1882 году архиепископ Томас Колли с научной дотошностью описывает явление духа, вызванное медиумом Фрэнсисом Монком при целом собрании врачей и священников):
       "Дух, формируясь, стал на 8 дюймов выше доктора Монка, он рос постепенно и предстал перед нами гигантом с мускулатурой бронзовой статуи, сильным и независимым от медиума древним Египтянином… Я подошел к духу, чтобы измерить его руки. Они были небольшими, как у всех восточных народов, тонкие запястья, но массивные, поросшие волосами бицепсы. Глаза духа были черными и пронзительными, но не жестокими, волосы прямые и черные как смоль, усы опущенные и длинная борода. Существо было полно жизни и экспрессии, но немного сфинксоподобно. Головной убор духа был очень странным, напоминающим некую металлическую ермолку с эмблемой спереди. Он был надвинут на лоб, который блестел и собирался в морщины над трепещущими бровями. Я холодел, когда под моими прикосновениями его члены таяли, как снежные хлопья, чтобы через мгновение снова стать твердыми" .
       Эндрю Джексон и полтергейстОдин из самых известных американских случаев вмешательства невидимых сил в жизнь человека – сейчас это "научно" называется полтергейстом – произошел в 1820 году в поселке Витч штата Теннеси. Всевозможные шумы, огни, подобные пламени свечи или свету лампы, проплывавшие по воздуху через двор, опрокидывание мебели и вещей – все это изрядно надоело обитателям дома Джона Белла, одного из местных жителей. Кроме всего прочего с феноменом можно было даже разговаривать, что происходило на глазах многих свидетелей, но, к сожалению, невозможно было его уговорить переселиться куда-нибудь подальше.
      Случай этот выделился в истории спиритизма и полтергейста тем, что с ним имел дело сам генерал Эндрю Джексон, ставший через девять лет седьмым президентом Соединенных Штатов Америки. Генерал решил посетить странный дом "чудес", но на подъезде к поселку его лошади внезапно остановились как вкопанные. Джексон вышел из фургона, чтобы осмотреть лошадей и разобраться в причине такой внезапной остановки, и тут вдруг странный как бы металлический голос проскрежетал со стороны: "Все в порядке, генерал, фургон может ехать". Тогда лошади, как ни в чем ни бывало, тронулись с места.
      С таким поведением животных мы уже встречались 6 мая 1897 года, когда двое полицейских Джон Самптера и Джон Маклемора беседовали с экипажем дирижабля – мужчиной с длинной бородой, девушкой с зонтиком (шел дождь) и молодым человеком. На некотором расстоянии от дирижабля кони полицейских остановились и ни в какую не хотели идти дальше. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
      С металлическим голосом мы тоже еще встретимся.
       "Ведьма" управляет силой гравитации и читает мыслиВ истории дома Белла есть описание случая, когда одному из гостей, Уильяму Портеру, пришлось даже бороться с невидимым существом. Портер проснулся ночью от того, что кто-то пытался стянуть с него одеяло. Вовремя сообразив в чем дело, постоялец ухитрился накинуть это одеяло на невидимое создание и схватил его в охапку. Недолго думая, он потащил его к камину, решив поджарить "ведьму" в огне вместе с одеялом. "Я обнаружил, –писал он потом, – что эта штука была ужасно тяжелой и отвратительно пахла. Не успел я дойти и до середины комнаты, как мой груз стал так тяжел и завонял столь отвратительно, что я вынужден был бросить его на пол и выскочить на улицу, чтобы хлебнуть свежего воздуха. За всю свою жизнь не помню более гнусного запаха, чем от этого свертка" .
      Запах этот тоже положим на полочку особых примет – пригодится.
      Феномен может запросто заглядывать в память человека, вытаскивать оттуда любую нужную информацию. Например, "полтергейст" дома Белла расстроил замужество Бетси Белл, юной дочери хозяина, откровенно и со знанием деталей озвучив некоторые интимные подробности из ее жизни и жизни ее жениха Джошуа Гарднера в присутствии их друзей. От этой выходки с Бетси случилась истерика, и свадьба не состоялась.
      А теперь представим, что "полтергейст" выходит за стены помещения.
      Что ему мешает сделать это? Стены? Привычка к облюбованному месту? Если и бывает такая привязанность, то из нее может быть и исключение, не так ли? Что мешает "полтергейсту" выйти на свежий воздух, поглазеть на луну, поговорить с прохожим? Эндрю Джексон, например, слышал его голос, подъезжая к дому Беллов. Значит, это вполне в его правилах. "Полтергейст" ходил по двору с огнем, похожим на свет лампы. Или перемещался по двору в виде света лампы, в виде огня – можно сказать и так. А что мешает ему пойти в таком облике дальше? Что мешает ему подняться в небо и водить со своими "братьями по разуму" хороводы по освещенным луной облакам? Что мешает ему носиться над землей в виде огненного шара и приводить в замешательство не одного человека, а толпы людей? Можно делать это с размахом и поднимать над землей, переносить, выбрасывать из облаков такие вещи, от которых люди будут просто в интеллектуальной прострации. Они ведь привыкли к тому, что лягушки и булыжники сами по себе не летают, а тут можно сбросить на их очень умные головы все что угодно. Пусть потом одни будут в синяках и чуть ли не сойдут с ума, а другие им не будут верить… Какая разница? Главное – это будет захватывающе!!!
      
       Научная дотошность собирателя отверженных наукой фактов и предвзятое невежество людей наукиОдним из самых первых и самых грандиозных исследователей необыкновенного был американец Чарльз Гай Форт. Человек, ведший самую обычную внешне, самую неприметную жизнь. Его жена была самым обычным человеком, абсолютно лишенным какой-либо любознательности. Ей даже неинтересно было, что копит ее муж в груде пустых коробок из-под обуви, чем постоянно занят его ум. У нее не было притязаний на знание чего-то вообще, а потому не было повода и критиковать чью-то точку зрения, чей-то взгляд, чей-то подход, чей-то интерес. И ничто в семейной жизни не мешало Чарльзу Форту заниматься своим любимым делом. А в коробках у него хранилось нечто странное – "Красный дождь над Бланкенбергом 2 ноября 1819 года", "Грязевой дождь над Тасманией 14 ноября 1902 года", "Хлопья снега величиной с блюдце в Нэшвилле 24 января 1891 года", "Дождь лягушек над Бирмингемом 30 июня 1892 года", "Осколки летающего айсберга, обрушившиеся на Рим и Руан 5 мая 1853 года", "Лодки небесных путешественников", "Крылатые существа на высоте 8 км в небе над Палермо 30 ноября 1880 года", "Крики, раздававшиеся с неба Неаполя 22 ноября 1832 года", "Каменные топоры, посыпавшиеся на Суматру вместе с молнией", "Выпадение живой материи", "Светящиеся колеса в море", "Дожди из серы и из мяса", "Останки великанов в Шотландии", "Гробы маленьких внеземных существ в скалах Эдинбурга", "Огненные шары", "Следы ног сказочного животного в Девоншире", "Летающие диски", "Следы "кровососных банок" на склонах гор", "Сети на небе", "Капризы комет", "Странные исчезновения", "Необъяснимые катастрофы", "Надписи на метеоритах", "Черный снег", "Зеленые солнца"…
      Нет, Чарльз Форт не был пациентом психиатрической больницы, напротив, он был завсегдатаем библиотек. Его интерес распространялся на все газеты, журналы, ежегодники и хроники всех стран мира и всех веков. Ведь не был же весь мир сумасшедшим? Рядом с коробками, наполненными заметками из газет, в квартире стояли стопки научных журналов за десятки лет. А заметок в коробках было двадцать пять тысяч! Для Форта они были маленькими существами – странными, иногда уродливыми, иногда с причудами, – которые отвержены миром за их необычность, странность. Они состоялись как события когда-то, имели место в пространстве и времени, но остались только на пожелтевшей бумаге газет и в памяти очевидца, который с ними встретился нос к носу. Для всего остального человечества они не больше, чем курьез, развлечение, потому что новая религия, которую назвали наукой, запретила думать о них всерьез, сказав: "Этого не может быть, раз и навсегда!" Она запретила их, но, тем не менее, они каждый день нарушали этот запрет. И Чарльз Форт увлеченно и добросовестно собирал эти факты.
      Но однажды его осенило. Оказывается, все, что он делал, – впустую, что надо было делать совсем не так. Он решительно сжигает все, что накопил за много лет, все свои заметки об этих странных отверженных фактах. Он решает уничтожить старый храм, чтобы на его пепелище создать новый, со всей тщательностью и дотошностью, которой так гордится наука. Ему теперь надо выслушать Науку, что же она говорит по всем направлениям знания на данный момент, на чем зиждется ее уверенность во всезнании, которая позволяет ей с такой легкостью отрицать добрую половину мира и большую часть происходящих событий. И еще, решает он, нужно точно также собрать все эти факты, но только тщательно проверив достоверность каждого.
      Первый период работы, который прошел до того всесожжения заметок, привел его к открытию, что одна из сил, движущих цивилизацией – это уверенность цивилизованных людей в том, что они знают о Вселенной, в которой живут, абсолютно все. То есть, знание, которое накоплено и освоено цивилизованным человеком на данный момент, и есть та самая Вселенная. И кроме нее, этой Вселенной, ограниченной ограниченным знанием, нет ничего больше. Такая точка зрения господствует в обществе в любой момент его прогресса несмотря на то, что знания прибывают с каждым днем, и с каждым днем ее опровергают. Таков психологический феномен коллективного сознания. Форт писал в своих заметках: "В топографии разума можно было бы определить знание как невежество в оболочке из смеха" . Ограниченное знание, относительное знание, всегда являющееся примитивным по сравнению с более совершенным знанием, если оно самоуверенно, можно назвать невежеством. Оно упорствует в незнании того, что отрицает весь мир, находящийся за его пределами. А защищается тем, что предает все им отрицаемое насмешке. Так получается невежество в оболочке из смеха. Тот, кто решается усомниться в абсолютной осведомленности этого невежества, подвергается насмешке и унижению со стороны общества. Конституция, рассуждал Форт, должна гарантировать гражданам в дополнение ко всем остальным свободам еще и свободу сомневаться в науке. Свободу сомневаться во всех ее умозаключениях и гипотезах. Свободу сомневаться во всем, кроме фактов.
      Теперь Чарльз Форт должен был заявить об этом весомо и доказательно. Весь цивилизованный мир говорит и мыслит языком науки, и поэтому он должен был сначала найти с наукой общий язык, выслушав ее. А потом представить миру свои факты и доводы.
      В течение восьми лет он отдал всего себя постижению всех наук, всех фактов, на которых науки строились, всех гипотез, которые выводились из фактов. Всех исходных точек и всех умозаключений, основанных на них. Все это он переваривал в цитаделях науки – в муниципальной библиотеке Нью-Йорка, в Британском музее, и пользуясь корреспонденцией из самых крупных библиотек и книжных магазинов всего мира. Вместе с этой работой он начинает системные – по разделам научного знания – поиски отверженных фактов. По 1300 разделам у него укладываются сорок тысяч заметок, записанных на особых маленьких карточках.
      Продвигаясь вперед в изучении наук, он все отчетливее видел их недостаточность. В них нужно было бы сначала ввести все отверженные факты, и тогда только начинать построение научных выводов, гипотез, обобщений, систем знания. Факт должен стоять во главе научного метода, а не гипотеза. И если один единственный достоверный факт разрушает целую систему научных взглядов, значит она была всего лишь такой гипотезой. Чарльз Форт объяснял свою позицию так: "Я не собираюсь сотворять себе кумира из абсурда. Я думаю, что во время первых попыток ощупью невозможно узнать, что станет приемлемым после. Если один из пионеров зоологии (которую нужно пересоздать) слышал разговоры о птицах, растущих на деревьях, то он должен сигнализировать, что такие разговоры слышал. Тогда – но только тогда – он должен просеять через сито все данные об этом" .
      Он стал писать книгу, в которую поместил лучшие факты из своих коллекций, самые достоверные, самые взрывные, и свои умозаключения. Он хотел, чтобы читатель почувствовал масштаб собранных им материалов и масштаб всего Непознанного: "Истратьте на меня ствол секвойи, перелистайте мне страницы меловых утесов, умножьте мне все в тысячу раз и замените мою ничтожную нескромность титанической манией величия – только тогда я смогу написать с тем размахом, которого требует мой предмет" . Труд свой он назвал "Книгой проклятых". Она вышла в Нью-Йорке в 1919 году. В отзывах на нее критиков было: "Одно из уродств литературы", "В этом произведении есть зародыши по меньшей мере шести новых наук", "Читать Чарльза Форта – это все равно, что мчаться верхом на комете". Кто-то назвал автора "апостолом исключения и жрецом-мистификатором невероятного". Теодор Драйзер сказал, что увидел в Форте "самую крупную фигуру после Эдгара По". Драйзер вошел в число основателей "Общества Чарльза Форта". Как сказала об этом обществе одна из них, Тиффони Тайер, "Энергия Чарльза Форта увлекла группу американских писателей, которые решили в его честь продолжать атаку, начатую им против всемогущих жрецов нового бога – Науки – и против всех форм догматизма". Архивы общества, постоянно пополняемые на тех же принципах, которыми руководствовался этот великий исследователь психологии коллективного человеческого познания, стали самым мощным пороховым зарядом, заложенным под высокомерное благополучие ученого невежества. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
      Дожди из булыжников и кусков мяса, из каменных столбиков, из топоров продолжали идти. Лучи света били из-под земли. Продолжали летать огненные шары, проявляя в своем поведении все человеческие эмоции – от любопытства и привязанности до пристрастной агрессии. Эти "феномены" имели свое излюбленное время для массового проявления, какие-то временные циклы, они выбирали определенное время для того, чтобы ворваться в мир человека и наполнить его недоумением, замешательством, противоречиями. 1846 год, например, был отмечен в статистике Чарльза Форта как время такого масштабного вторжения в земную реальность полуреальных явлений и существ. В тот год в Англии объявились странные личности, одетые в необычную серебристую одежду. На их головах были такие же непонятные фуражки и шлемы, а на груди мерцающие огоньки. Внешне они ничем не отличались от людей, но зато обладали способностью прыгать, как кузнечики. Английские газеты называли их "Джеками-попрыгунчиками". Если к такому попрыгунчику кто-то пытался приблизиться, он тут же далеко отпрыгивал.
      Бред? Да, бред. Но только с точки зрения цивилизованного человека XX века. Все остальные 19 веков до этого и тысячи, тысячи лет до них никто и не думал отрицать явление таких существ. Никто никогда и не думал, что человек – царь природы, и что на планете рядом с ним могут быть только полусознательные усатые и хвостатые "братья меньшие", и больше никого. В XX веке человек цивилизации всерьез стал думать, что он – вершина мироздания, венец творения, высший судья и сам Творец, что все остальное – только сырье, подножный корм, материал для его пьедестала.
      Парацельс в XVI веке в трактате "Зачем эти существа являются к нам" писал:
       Парацельс: неосторожное общение с потусторонними существами может привести к большим бедам "Рано или поздно все созданное Богом предстает перед Человеком. Иногда Бог ставит Человека лицом к лицу с дьяволом и духами, чтобы убедить его в их существовании. С вершины небес он также посылает своих слуг – ангелов. Таким образом, эти существа являются нам не для того, чтобы остаться среди нас или породниться с нами, а для того, чтобы мы могли понять их. Правда, они появляются весьма редко. Но почему должно быть иначе? Неужели недостаточно одному из нас увидеть ангела, чтобы все мы поверили в остальных ангелов?".
      Наука общения с обитателями невидимых миров составляла целый раздел алхимии, но алхимики считали, что это очень опасное искусство. Парацельс предостерегал: "Я не хочу говорить здесь о том, посредством какого договора вступают в общение с этими существами, благодаря какому договору они являются к нам и беседуют с нами, из-за тех бед, которые могут обрушиться на каждого, кто попытается сделать это" .
      Доктор наук Эванс-Венц, исследовавший почти все мифологии мира, и современные, и древние, пришел к выводу, что боги древности были великой реальностью, с которой человек всегда сосуществовал и от которой пытался добиться благосклонного к себе отношения. Может быть, богам помогает являться в земной мир какая-то особая энергия земных недр, она сильнее всего излучается в определенных точках земной поверхности, и поэтому излюбленные места обитания богов всегда привязаны к таким необычным местам.