6

В одиннадцать часов пятьдесят минут двадцать девятого июня один из тех двоих, что тридцатого июня попытались убить Жоржа Жерфо, сидел в "ланчии-бета 1800". На заднем сиденье машины стояли два металлических ящика. В одном из них лежали одежда, туалетные принадлежности, научно-фантастический роман на итальянском языке, три очень хорошо наточенных ножа мясника, три пианинные струны с алюминиевыми рукоятками, свинцовая дубинка, обтянутая кожей, револьвер системы "смит-вессон" модели тысяча девятьсот пятидесятого года сорок пятого калибра и автоматический пистолет "беретта-70 Т" с глушителем. В другом ящике также лежали одежда и туалетные принадлежности, шесть метров нейлонового шнура и автоматический пистолет "СИГ П 210 – 5" девятимиллиметрового калибра. В полотняном мешке на полу машины находились высокоточный бинокль, две винтовки "М6" двадцать второго калибра со складным прикладом, какие используют в американских военно-воздушных силах, и одна гладкоствольная. В толстых деревянных коробках в багажнике "ланчии" были патроны разных калибров. Человек, сидевший за рулем машины, прижимал подбородок к шее, а на руле, обтянутом кожаным чехлом, лежал ежемесячный журнал комиксов "Стрэндж", в котором печатаются приключения капитана Марвела, предприимчивого Даредевила, Паука и других. Человек прилежно читал текст, шевеля губами. На его лице отражалась смена эмоций. Он узнавал в героях себя.

Через некоторое время второй тип, с вьющимися черными волосами и глазами красивого голубого цвета, вышел из дома, где жил Жорж Жерфо, и сел в "ланчию" рядом со своим товарищем. Тот положил "Стрэндж" в карман дверцы и с заинтригованным видом раздул ноздри.

– Пахнет жиром, – заметил один.

– Жареным, – ответил другой. – Консьержка готовит. Жорж Жерфо уехал на месяц в отпуск. У меня есть адрес: Сен-Жорж-де-Дидонн в семнадцатом.

Убийцы посмотрели по блокноту в темной обложке, какому департаменту соответствует семнадцатый номер, и обнаружили, что это Приморская Шаранта. Затем они взяли атлас автомобильных дорог Франции, прикрепленный клейкой лентой к правому противосолнцевому щитку. Они его изучили, нашли Сен-Жорж-де-Дидонн и наметили маршрут.

– Я вожу быстро, – сказал белобрысый. – Мы будем там к вечеру.

– На кой хрен? – недовольно буркнул брюнет. – Он никуда не денется. Давай сначала пожрем, а уж потом поедем.

– Месье Тейлор велел все сделать быстро, Карло.

– Что он понимает, этот Тейлор? Ему хорошо говорить.

Белобрысый нервно раздул ноздри.

– Нет, Карло, ты чувствуешь запах жира и жареного?

– Каким же вонючим занудой ты можешь быть! – воскликнул Карло.

Он повернулся к задним сиденьям, открыл ящик, достал из него коробку с туалетными принадлежностями, вынул из нее флакон лосьона после бритья "Джиббс", налил немного на ладонь и похлопал себя по щекам и под мышками. Затем все убрал на место.

– Если мы поторопимся, – сказал белобрысый, – то сможем сделать остановку в Люде. Там очень красивый замок.

– Ладно, если хочешь, – согласился Карло. – Ты едешь или нет, мать твою? Не торчать же нам тут сто лет!

7

Услышав, что Жерфо возится на кухне, ругаясь сквозь зубы, спустились девочки. Жерфо не стал на них ворчать, хотя, с его точки, зрения было слишком рано, чтобы вставать.

Девочки были одеты. Жерфо нашел джинсовые шорты и рубашку, и они втроем поехали на "мерседесе" к морю. Было уже очень жарко. Пляж был совершенно пуст. Закусочная не проявляла ни малейшего намерения открыться. "Мерседес" свернул направо, проехал мимо парка аттракционов и кладбища, свернул налево и наконец остановился на улочке перед антикварным магазином, в котором продавались также детективные романы, лакированные ракушки и переведенные с итальянского комиксы. Жерфо и девочки нашли открытый бар и сели на пластмассовые стулья: красный, желтый и пастельно-голубой. Они выпили кофе с молоком, в котором плавало несколько непромолотых кусочков кофейных зерен, и съели круассаны[1], купленные в соседней булочной, после чего вернулись. Поднялся ветер. По дороге, идущей вдоль пляжа, летал песок, деревца гнулись, как трава. Кофе вызвал у Жерфо изжогу.

Он остановил машину у дома. В большой комнате шторы были раздвинуты, окна открыты. Беа в широком белом пеньюаре макала печенье в чай. Она сняла крошку с уголка рта.

– Где вы были? Ездили смотреть на море?

– Мы позавтракали! Мы позавтракали! – закричали девочки и с шумом побежали по лестнице.

Жерфо сел за стол.

– Тебе нравится дом? – спросила Беа.

– Черт побери! – ответил Жерфо. – Почему мы не остановились в хорошем отеле? Почему не поехали в Северную Африку, на Канары, черт подери!

– Перестань ругаться, – заворчала Беа:

– Куда угодно, – продолжал Жерфо, – где в комнате не бывает светло в половине шестого утра, где не брешут собаки, не кукарекают петухи и нет прочих жутких шумов? Ты можешь мне сказать почему? Мы могли бы оплатить номер даже в очень хорошей гостинице. Так почему?

– Ты знаешь почему, так что обсуждать это бесполезно. Ты просто хочешь испортить мне нервы.

– Я порчу тебе нервы? Господи!

– Ты был бы рад, но я тебе не дам этого сделать, так что спорить бесполезно. Если тебе здесь не нравится, возвращайся в Париж.

– Если мне здесь не нравится!.. Господи! – повторил Жерфо, пробегая взглядом по дивану с сопревшей кожей, таким же креслам, двум буфетам стиля Генриха II, двум тяжелым столам с резными ножками, десятку стульев (два буфета, два стола, десять стульев, о боже!) и по двери в туалет, выходившей прямо в главную комнату и украшенной изображением мальчика в коротких штанишках, с всклокоченными светлыми волосами, хитрыми голубыми глазами и красными щеками, который, повернув голову на зрителя, писал на монмартрский газовый фонарь.

Беа неверно истолковала задумчивое выражение лица Жерфо, решила, что муж успокоился, и положила руку ему на запястье. Она сказала, что он устал в дороге, не выспался и она его понимает. Что касается дома, он действительно уродлив, но они приехали на море не затем, чтобы торчать в четырех стенах. А потом, его можно немножко улучшить: снять эту жуткую картинку, переставить один стол на чердак...

– Черт подери! – буркнул Жерфо. – Ты себе представляешь, сколько весит эта штуковина?

Но она, не слушая, продолжала:

– А комнаты совсем неплохи, и сад очень хорош.

– Каждый год, – заметил Жерфо, – все кажется мне хуже и хуже, хотя это не так.

– Каждый год, – проговорила Беа твердым тоном, – ты решаешь больше сюда не приезжать и отказываешься смотреть другие дома. И каждый раз в последнюю минуту мы вместе решаем, что в прошлом году нам было совсем неплохо, только у нас нет времени искать, и выбирает моя мать. К тому же и выбора нет.

– Я уверен, – возразил Жерфо, – что в этом году выбор был.

Он встал из-за стола и принялся ворчать насчет инфляции и дефляции, безработицы, жадности людей, насчет того, что большинство ездят в отпуск в августе и в июне можно найти что угодно.

– Послушай, – сказала Беа, – что сделано, то сделано.

– Твоя мать дура.

– Да, дура, – согласилась Беа с обезоруживающим спокойствием. – Мы сегодня обедаем с ней, так что ты доставишь мне удовольствие, если побреешься и будешь вежлив.

Жерфо расхохотался. Он упал на стул и долго смеялся, то закидывая голову назад, то качая ею из стороны в сторону и хлопая себя по ляжкам. Беа невозмутимо доела печенье. Перестав смеяться, Жерфо вытер глаза.

– Однажды я внезапно сойду с ума, – заключил он, – а ты этого даже не заметишь.

– Если будет разница, замечу.

– Какой тонкий юмор, – грустно сказал Жерфо. – Какой юмор!.. Какой юмор!.. Какой юмор!..

Он пошел умываться и бриться. Когда он вешал полотенце на вешалку, та с хрустом отвалилась вместе с куском штукатурки и двумя гнутыми шурупами. Жерфо оставил полотенце, вешалку и штукатурку там, где они были, то есть на полу, и поехал на машине за продуктами. Он решил запастись растительным маслом, сыром, вином и газировкой, Девочки шумно требовали взять напрокат телевизор.

– Здесь нечего ловить, – уверял их Жерфо.

– Да, а в прошлом году?

– Нужна наружная антенна.

Девочки выбежали на улицу, опрокинув стул, и вернулись, вопя, что на крыше есть большая антенна. Жерфо капитулировал и сказал, что сделает все необходимое.

– Когда? – спросили девочки.

– Сегодня после обеда я съезжу в Руайан.

Они замолчали, как будто кто-то нажал на кнопку выключения звука. Потом они отправились пешком к матери Беа, вместе с которой пообедали.

– Ты обещал съездить в Руайан взять напрокат телевизор, – напомнили девочки, едва они вышли от жуткой старухи.

Жерфо поехал в "мерседесе" в Руайан за телевизором. На обратном пути он обогнал седан "ланчия-бета 1800". В доме, к уродству которого он никак не мог привыкнуть, он поставил телевизор, разделся, надел плавки, снова оделся и пошел на пляж к Беа и девочкам.

Было пять часов. Солнце обжигало. Несмотря на инфляцию, дефляцию и на то, что было только тридцатое июня, на песке и в воде было много народу. Жерфо спросил себя, что здесь будет через три дня.

Ему понадобилось добрых пять минут, чтобы найти Беа и девочек. Все три искупались, позагорали полчаса и оделись. Беа в джинсах и креповой блузке, сидя в пляжном кресле, читала Александру Коллонтай. Девочки в шортах и передничках лепили из песка корабль. Жерфо сел рядом с Беа в другое кресло. Девочки подбежали узнать, привез ли он телевизор, и, довольные, отправились снова рыться в песке. Жерфо разделся до плавок. Белизна кожи его смущала. Он пошел купаться один.

Вскоре двое убийц вышли из "ланчии", стоявшей у моря. Оба были в плавках. Ни у того, ни у другого фигуры не имели ни грамма жира, Наоборот, у обоих была хорошая мускулатура, гармоничная и без культуристских излишеств. Каждый мельком восхитился телом другого, пока они шли к морю вслед за Жерфо.

Тот без удовольствия вошел в холодную воду, остановился, когда она дошла до пениса и тестикул, потом до пупка. Тогда он нырнул и проплыл метров сто. Океан в этом месте смешивался с водами Жиронды и был захламлен пустыми пачками от "Голуаз", персиковыми косточками, апельсиновой кожурой. Вода была насыщена углеводородом и вобрала в себя мочу огромного количества детей, смеющихся девочек-подростков, игроков в мяч, спортивных стариков. В море болтался даже негр в красных кальсонах. Ближайший к Жерфо человек находился от него на расстоянии меньше трех метров. Поэтому, когда двое убийц в плавках приблизились к Жерфо, он не обратил на них никакого внимания. Встав на ноги, чтобы перевести дыхание, он сильно удивился тому, что молодой тип сильно ударил его в солнечное сплетение.

Жерфо медленно упал вперед с открытым ртом, который тут же заполнился водой. Молодой нападавший обхватил Жерфо обеими руками за пояс, пытаясь удержать его тело под водой. Белобрысый левой рукой схватил Жерфо за волосы, а правой сдавил ему горло. Он душил Жерфо и не давал ему поднять голову из воды.

В тот момент, когда нанесли первый удар, Жерфо был по пояс в воде. Кулак прошел по воде, и от этого удар был ослаблен. Жерфо мог сопротивляться, на что убийцы не рассчитывали.

Вслепую, чувствуя, как вода свободно заливается в бронхи, а горло вибрирует под пальцами нападавшего, Жерфо пощупал в грязной воде, коснулся ног врага, схватил его за гениталии, сжал их сквозь нейлон и попытался вырвать. Его горло отпустили. Он поднял голову над водой. Его ударили в висок и снова окунули. Он едва успел глотнуть немного воздуха. Жерфо мельком увидел детей, смеющихся подростков, игроков в мяч и негра, одновременно услышав смех, крики и прибой. Какой-то тип истерично орал:

– Давай, Роже, давай!

Никто не замечал, что Жерфо убивают. Он умышленно оставил голову под водой, не пытаясь вынырнуть, чего от него ждали, вырвался из рук голубоглазого убийцы, перевернулся в воде, выскочил на поверхность, выблевывая желчь, и стукнул молодого под подбородок. Он получил кулаком по почкам такой удар, который мог свалить першерона. Мозг Жерфо занимала только одна мысль: "Убей их, вырви им глаза, оторви яйца этим сукиным детям, которые хотят тебя уничтожить!"

8

Наконец двое убийц обратились в бегство, так и не справившись со своей дичью. Их дичь превратилась в истеричное существо, которое билось, вырывалось и грозило в любую секунду вырвать им глаза ногтями. Кроме того, Жерфо вот-вот мог набрать достаточно воздуха, чтобы закричать, и тогда все эти люди вокруг, которые до сих пор занимались своими делами и играми, поняли бы, что что-то не так. И убийцам пришлось бы прокладывать себе путь через эту толпу в воде, доходившей до пояса. Они сочли более благоразумным ретироваться.

Несколько мгновений Жерфо продолжал драться один, хрипя и вскрикивая. Пока он перевел дыхание и понял, что его оставили в покое, те двое уже вышли из воды. Жерфо заметил их не сразу. Они шли по пляжу. По ноге маленького брюнета текла струйка крови, и он прихрамывал. Потом они вышли с пляжа, пересекли дорогу, и Жерфо потерял их из виду. Дорога располагалась выше пляжа. Там у балюстрады был знак, запрещающий стоянку. Через минуту оттуда быстро отъехала красная спортивная машина. Жерфо взмахнул рукой, но он не был уверен, что это машина напавших на него, и опустил руку. Он обвел взглядом купающихся рядом.

– Держи убийц! – неуверенно крикнул он.

Негр бросил на него подозрительный взгляд и уплыл безукоризненным кролем. Остальные продолжали брызгаться, играть в мяч, смеяться и кричать. Жерфо тряхнул головой и медленно вернулся на пляж, стараясь восстановить дыхание. Он подошел к Беа и девочкам. У него были ватные ноги и горело горло. Он сел в пляжное кресло.

– Тебе понравилось? – спросила Беа, не поднимая глаз от книги.

– Скажи, – произнес вдруг Жерфо хриплым голосом, – это ты подстроила эту идиотскую шутку?

– А? Что? – переспросила Беа. Она повернулась к Жерфо, сдвинула солнечные очки на конец носа и посмотрела на мужа поверх стекол расширившимися глазами, – Что у тебя с шеей? Ты весь красный.

– Ничего, – хмуро ответил Жерфо.

Беа подняла брови и снова углубилась в чтение Коллонтай. Жерфо высвистел четыре такта "Moonlight in Vermont", замолчал и бросил на Беа неуверенный взгляд. Он повернулся в кресле, осматривая пляж и набережную, но не заметил ничего необычного.

Двое убийц находились в четырех километрах от него, в кафе-ресторане. Они злились и заказали две дюжины устриц и бутылку мюскаде, чтобы утешиться после своего смехотворного поражения.

Жерфо еще немного поерзал в кресле, нагнулся, покопался в пляжной сумке Беа и вытащил оттуда книгу некоего Касториалиса, посвященную рабочему движению. Некоторое время он делал вид, что читает.

Немного позднее, когда солнце стало клониться к закату, Жерфо, Беа и девочки вернулись домой переодеться и причесаться, после чего отправились в бретонскую блинную, находившуюся рядом с парком аттракционов и конторой, сдающей напрокат велосипеды. Беа ненавидела готовить. Они поели быстро потому, что девочки хотели успеть к началу фильма, который показывали по телевизору. Это был фильм по книге Сэмюэла Фуллера, названный во французском прокате "Порт наркотиков".

Жерфо почувствовал, что не в силах справиться с овладевшей им тревогой. В начале девятого он сказал, что пойдет купить сигареты, и в наступавших сумерках отправился пешком в Сен-Жорж. Жерфо почти хотел, чтобы те двое появились снова и напали на него. Это хотя бы положило конец его неуверенности. Он вышел на берег моря. Рядом остановился автобус на Руайан. Жерфо сел в него. В Руайане он снова бродил, а в десять вечера сел на поезд до Парижа. Думая об этом позднее, он вспомнит из своих хождений по Руайану в тот вечер только рекламу галантерейного магазина "Пальцы феи"...

9

– Знаешь, – возбужденно крикнул Жерфо Льетару, – знаешь, что я помню из Руайана? Рекламную вывеску галантерейного магазина! Я запомнил ее наизусть! – Он продекламировал.

– Пей кофе, – сказал Льетар.

Жерфо выпил. Они сидели в задней части фотомагазина, который Льетар держал недалеко от мэрии Исси-ле-Мулино. Здесь продавались пленки, камеры, бинокли, телескопы и другие приборы. Льетар был в красной рубашке и поношенных черных брюках. У него были интеллигентное лицо и мягкие манеры, но этому не следовало доверять. Однажды он попал в жестоко разогнанную полицией демонстрацию. Через шесть месяцев после выхода из больницы Льетар напал ночью на улице Брансьон на одинокого полицейского, оглушил его ударами палки, сломал два ребра и челюсть и оставил прикованным наручниками к решетке бойни в Вожираре.

– Ты выглядишь вымотавшимся, – заметил Льетар. – Ты спал в поезде?

– Нет, не спал! Конечно, нет!

– Можешь отдохнуть наверху. Тебе это нужно.

– Я не смогу заснуть.

– А если я дам тебе снотворное?

– Это не поможет.

– Все-таки попробуй, – посоветовал Льетар.

Жерфо что-то неопределенно буркнул. Льетар принес ему две таблетки и стакан воды. Жерфо выпил.

– Ты думаешь, я свихнулся? – спросил он.

– Нет, – сказал Льетар, – не думаю. Я слушаю. Мне надо открывать магазин. Уже восемь часов, представь себе.

Жерфо покачал головой. Льетар встал из-за стола и прошел в магазин. Он открыл его, и почти тотчас ему пришлось обслуживать клиента, хотевшего купить пленку "Кодахром". Когда Льетар вернулся, Жерфо почти спал, лежа на столе. Льетар помог ему подняться наверх по внутренней винтовой лестнице. Жерфо разделся и лег. Он сразу захрапел, вернее, зарычал. Один раз он наполовину проснулся, смутно подумал, что светло, спросил себя, где находится, и снова заснул. Когда он проснулся во второй раз, за окнами были сумерки. Жерфо встал и оделся. Льетар поднялся по винтовой лестнице с чашкой кофе в руке. Жерфо бросился на него, и кофе выплеснулся из чашки на блюдце.

– Мерзавец! – крикнул Жерфо. – Ты позвонил моей жене?

– Нет, – ответил Льетар. – А что? Надо было?

– Ты звонил в полицию? Предупредил кого-нибудь?

Льетар с озабоченным видом покачал головой. Жерфо выпустил его и отступил с извиняющимся видом.

– Сделаем бифштекс по-татарски, как в старые времена? – предложил Льетар. – Я купил мясо.

Жерфо согласился.

– Ты думаешь, – спросил Льетар, когда они сидели за столом на первом этаже перед бифштексом по-татарски, который был черным от избытка специй, – что тебя хотели убить из-за того типа, которого ты подобрал на дороге тогда ночью?

– Я? Почему? – удивился Жерфо.

– Так ты сказал вчера. Ты думаешь, будто его друзья считают, что ты сбил того типа или что-то вроде того, и пытаются отомстить тебе.

– Прости, я не понял, – сказал Жерфо, мотая головой.

Льетар повторил.

– Ах да, – вспомнил Жерфо. – Но я не знаю.

– Тебе следовало бы обратиться в полицию. – Льетар налил "медок".

– Не хочется.

Они несколько секунд смотрели друг на друга и жевали.

– Хочешь остаться у меня на несколько дней? – предложил Льетар.

– Нет, нет.

– Завтра днем по телевизору... Смотрел вчера вечером фильм по Фуллеру? Ах да, не смотрел. О чем я? Да! Завтра днем они показывают "Пробуждение красной колдуньи" Эдварда Людвига. С ума сойти. Я всегда плачу в конце... – Он изобразил, как по его лицу струятся слезы.

– Угу, – буркнул Жерфо, не имевший ни малейшего понятия, о чем говорит Льетар.

К восьми часам вечера они прикончили бифштекс и вино и закурили. Жерфо спросил Льетара, не может ли он включить музыку.

– А какую?

– "Телеграмму с западного побережья", – попросил Жерфо.

– Kleine Frauen, – сказал Льетар, – kleine Lieder, ach, man liebt und sie wieder. Маленьких женщин, – перевел он, – и легкие песенки по-прежнему любят. Извини, дружище, у меня только "хард-боп".

– Наши вкусы различались уже в лицее, – заметил Жерфо.

Потом Льетар немного рассказал о себе. Магазинчик давал ему средства для жизни. Жениться он не собирался. В прошлом году у него была связь с американкой.

– А еще я написал сценарий, – добавил он, – но конец меня не устраивает. Мне нужно найти финал. Может быть, я напишу большую книгу об американских операторах.

– Беа – это моя жена, журналистка – она специализируется на кино, – проговорил Жерфо.

– Вот это здорово. Нам надо будет встретиться еще раз. Не только из-за этого. Вообще.

Скоро Льетар сказал, что пора идти спать, а Жерфо – что ему надо уходить.

– Возвращаешься в Сен-Жорж-де-Дидонн?

– Еще не знаю. Да, конечно.

– Не бери себе в голову, – успокаивал его Льетар. – На тебя наверняка напали чокнутые или пьяные. Такие типы есть где угодно.

– Ты можешь дать мне пистолет? – спросил Жерфо.

– Да, если это тебя успокоит, – ответил Льетар.

Они быстро поднялись на второй этаж. Льетар открыл один из ящиков комода, в котором лежало много коробок и пакетов, обернутых тряпками. Он секунду подумал, потом развернул грязно-синюю тряпку и вынул из нее пистолет, по боку которого шла надпись: "Бонифацио Эчеверрия С. А. – Эйбар – Испания – "стар"".

– Можешь оставить себе. У меня его оставил один парень и совсем забыл о нем. Это забавная история. Хотя, если подумать, не такая уж забавная. Это был друг моего друга. Он француз, но приехал из Южной Америки. Его отца, участвовавшего в Сопротивлении, до смерти запытали нацисты. Кто-то выдал, и мать парня знала, кто это сделал. Она увезла мальчишку в Южную Америку и там воспитала в ненависти, чтобы он убил типа, выдавшего его отца. И вот он приехал со своим шпалером, как одинокий мститель, но ему казалось, что это как кино. Попав сюда, он даже не пытался серьезно искать предателя. А тот давно умер. Он встретил девушку, они поженились, и, кажется, оба работают преподавателями в Эксе. А свою пушку он забыл у меня. К ней подходят патроны калибра семь шестьдесят три от "маузера".

– Спасибо, – сказал Жерфо.

Льетар наскоро показал ему, как обращаться с оружием. Магазин был полон, но патроны пролежали лет десять или пятнадцать. Других у Льетара не было. Оба спустились на первый этаж и попрощались. Льетар наполовину поднял железный занавес и, когда Жерфо вышел, тут же опустил его снова. Жерфо направился к станции метро со "стар" в кармане пиджака, напевая, что молодость умерла и любовь тоже.

10

От Льетара Жерфо отправился прямо к себе домой. Включив воду и электричество, он прошелся из комнаты в комнату, везде зажигая свет. Квартира была комфортабельной и заурядной. Невозможно было предположить, что убийцы прячутся в подсобке. Жерфо выключил большинство ламп, принял душ и расположился в гостиной со стаканом "Катти Сарк". Питье было теплым, потому что холодильник еще не успел наморозить лед, а погода была жаркой. Он послушал Фрэда Каца и Вуди Германа. В половине двенадцатого вечера он продиктовал по телефону текст телеграммы для Беа, сообщив, что сожалеет о внезапном отъезде, что не мог предупредить ее раньше, что все объяснит, что отправит следом письмо и что все хорошо. Жерфо выпил уже шестой стакан виски, поэтому он и говорил о письме, хотя собирался в самое ближайшее время вернуться в Сен-Жорж-де-Дидонн. Он даже начал писать это письмо и дважды опрокидывал на него виски.

"Я собираюсь очень скоро вернуться в Сен-Жорж, – писал он. – Моя выходка, очевидно, показалась тебе необъяснимой. Честно говоря, я и сам ее толком не понимаю. Думаю, все дело в нервном утомлении. Все крутишься, а чего ради? – Последнюю фразу он вычеркнул. – Год был сложным, а я много работал, – написал он. – Иногда мне хочется, чтобы мы все бросили и уехали в горы выращивать овощи. Не волнуйся, я прекрасно знаю, что это глупость".

Жерфо закончил письмо уверениями в любви и выпил еще четыре стакана виски. Теперь у него был лед. Он открыл новую бутылку "Катти Сарк", но минералки не оказалось. Он разорвал залитое виски письмо, бросил его в мусорное ведро и растянулся на диване отдохнуть несколько минут, но крепко заснул.

Телеграмма для Беа пришла в почтовое отделение Сен-Жорж-де-Дидонн в девять часов утра. Двое убийц сидели в "ланчии", припаркованной на углу маленькой улочки, и Карло наблюдал через лобовое стекло за летним домиком Жерфо, до которого было двести пятьдесят метров. Около девяти пятнадцати он увидел, как Беа и девочки ушли на пляж с сумкой и полотенцами. Взяв с соседнего сиденья бинокль, он проследил за женщиной и детьми. Бинокль был очень мощным, и Карло смог разглядеть, что у Беа осунувшееся лицо и что она недавно плакала.

– Эй, – произнес он. – Пст! Эй!

Белобрысый поднялся с заднего сиденья, на котором дремал, оперся одной рукой на спинку переднего сиденья, другой энергично потер глаза и зевнул.

– Мне приснился старик, – заметил он.

– Тейлор?

– Тейлор не старик. Нет, другой. Тот.

Однажды двое убийц вошли в кабинет того старика и преподали ему небольшой урок. Белобрысый держал старика, а Карло бил его по горлу свинцовой дубинкой, пока горло не расплющилось. Потом они вдвоем выбросили старика из окна пятого этажа, и он разбился о мостовую.

– Баба и малявки пошли на пляж, – сказал Карло. – Он скоро последует за ними.

– Карло, я не думаю, что он в доме.

– Не начинай этот спор по новой!

– Вчера вечером в гостиной были только женщина и две девчонки, а нигде больше свет не горел. Значит, он не вернулся...

– Он сидел в уборной! – уверенно заявил Карло и засмеялся, как будто сказал что-то смешное.

Белобрысый покачал головой, хотел возразить, но передумал.

– Вон почтальон, – заметил он.

Действительно, почтальон на велосипеде затормозил перед летним домом семьи Жерфо. Он спрыгнул с велосипеда, прислонил его к ограде, быстро прошел в сад и воинственным шагом поднялся по ступенькам. Он позвонил, и в его руке, словно по волшебству, появилась телеграмма. Через несколько секунд почтальон позвонил снова, потом еще раз. Наконец он забарабанил в дверь кулаком. В конце концов он сунул телеграмму под дверь, вернулся к своему велосипеду и уехал.