Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Теледжинсовщина

ModernLib.Net / Мансуров Дмитрий / Теледжинсовщина - Чтение (стр. 6)
Автор: Мансуров Дмитрий
Жанр:

 

 


      У молодого человека появилась мысль, и он выразил ее, встав в позу оскорбленной невинности, вытянул указательный палец на правой руке и указав им на Петра.
      – Богохульник! – с пафосом произнес он. Неизвестно, на что он надеялся, но его слово произвело ошеломляющий эффект на его спутницу, радостно захлопавшую в ладоши и запрыгавшую от радости.
      – Я? – изумился Петр, – Посмотри вокруг, парень, что здесь написано и, особенно, нарисовано: вот где настоящее богохульство!!! Даже мне до этого далеко, а вам двоим и вовсе не светит. К вашему сведению, я всего лишь врач, специализирующийся на человеческих паразитах. И считаю, что приношу гораздо больше пользы, чем вы. А в подтверждение моих слов давайте подождем, пока подо мной, по вашей трактовке, величайшим грешником, разверзнется земля! – безапелляционно заявил он. Все замерли в молчании, ожидая неизвестно чего. Прошла долгая минута. – Облом, ребятки. Небесная канцелярия со мной полностью согласна. Так что вот вам брошюрки про человеческих паразитов, идите, изучайте и проповедуйте гигиену! – он подхватил всю кипу, сунул в руки парочке, и сделал им ручкой. В последний раз, насколько он помнил, его так доставали в поезде дальнего следования, когда с самого утра сонных пассажиров громкими криками прямо в ухо настойчиво призывали купить то, чем славится данная местность. Оно бы и ничего, если бы пятнадцать следовавших друг за дружкой ходоков предлагали разные товары: предлагать одно и то же в пятнадцатый раз – явный перебор. И радость вызывало только то, что подобная беда была лишь с поездами и автобусами.
      Как выяснилось теперь, не только. Сервис улучшается, и ходоки приходят на дом, что б им пусто было. Какого черта они не штурмуют дома, где живут депутаты Государственной Думы и олигархи?
      Словно в подтверждение его пессимизма, с первого этажа донеслось гневное и жутко непечатное перечисление недостатков, родственников и умственных способностей двоих недоумков. Кто-то из жильцов поднимался по лестнице, сопровождая подъем то ли выразительным чтением стенных надписей, то ли собственных мыслей относительно тех, кто это написал. В любом случае, он был явно раздражен. Но кое-что в его словах Петра заинтересовало: двумя недоумками оказались не те, о ком он подумал поначалу, а совершенно неизвестные, посторонние личности.
      Человек, поднимавшийся на этаж, перебирал врученные ему встретившейся на выходе парочкой брошюрки о вреде паразитов, одну за другой швыряя их на пол. Петр хмыкнул: религиозным «просветителям» нет дела до земных проблем. Им бы со своими страхами и страстями разобраться. Что ты: мысли от увиденного на одном только первом этаже надо замаливать неделю, а парочка сумела добраться до третьего!
      Он прикрыл дверь, посмотрел в глазок и прислушался. Поносивший весь белый свет мужик лет сорока остановился напротив. Поковырявшись в замке, он пнул собственную дверь, а на прощание так злобно взглянул на квартиру Игоря, и такое сказанул напоследок про соседа, телевизор и неизвестных двоих, что изумленный Петр понял: он и есть тот самый ближний. Зашел в гости после вчерашнего погрома, увидел чудо-технику и решил заполучить ее себе на память. И почти заполучил, но что-то пошло не так.
      Надо бы с ним переговорить.
 
      «Дзынь»! – лениво и тихо звякнул звонок, Михалыч пробурчал ругательства себе под нос куда громче. Дверь открылась, он открыл рот, чтобы повторить вышеназванное в сторону гостя, но почувствовал на языке ствол пистолета и решил промолчать.
      – Здравствуйте, я ваша нелепая Смерть! – вежливо, в противовес совершенным действиям, поздоровался Петр. – Вы имеете право хранить гробовое молчание в личном гробу, если его у вас нет, то вам предоставят бесплатный государственный! У Вас есть последнее право на исповедь, но за то, в чем Вы покаетесь, Вам успеют набить морду на этом свете. Так что поторопитесь с раскрытием грехов и быстренько отходите в мир иной, не дожидаясь помощи добрых людей! Считаю до трех!
      – Фы хто?!! – прошепелявил Михалыч: ствол мешал нормально разговаривать. Язык не поворачивался сказать что-нибудь, даже не эдакое, а обычное простое: риск продырявиться был налицо.
      – А ты не видишь?
      – Фишу!
      – Тогда рассказывай!
      – А фде офдеф?
      – Опытный?! – приметил Петр, – Ты его держишь в зубах и пытаешься затопить дуло собственными слюнями, чтобы он не выстрелил. Извини, этот номер не пройдет. Где телевизор? В смысле, где Игорь? Ну, и телевизор, заодно.
      Михалыч побледнел, в который раз проклиная тот момент, когда решил отдать и вернуть технику: если своровавшие телевизор недоумки намекали на убийство, говоря про непредвиденные осложнения, то дело – труба.
      – Нифехо не фнаю!
      – А если стрельнуть… – лицо Михалыча приобрело земляной оттенок. Петр мысленно чертыхнулся, увидев, как быстро Михалыч привыкает к земле, и поправился. – …в смысле, подумать? Кстати, можно войти?
      Михалыч посторонился. Петр вошел в квартиру и опустил пистолет. Стряхнул его и скривился, увидев, насколько Михалычу удалось его заполнить.
      – Итак, что ответите, уважаемый сударь, на мой скромный вопрос? Сами понимаете, я – не милиция, и вежливости не обучен.
      Михалыч глубоко вздохнул.
      – Как будто они обучены! – вырвалось у него.
      – А то как же? – возразил Петр. – Есть еще люди в милицейских погонах! Нет, конечно, я подозреваю, что и у них не все в порядке, и что во время дежурства в ночное время на милицию и гаишников нападают всякие оборотни и вампиры, превращая последних в себе подобных, но некусаных, а, стало быть, честных, еще хватает, можете мне поверить. Понятное дело, зарплата маленькая, но хорошая совесть – вещь такая, что до уровня зарплаты ей опускаться стыдно.
      – Ха! – коротко прокомментировал Михалыч.
      – Вопрос повторить? – напомнил Петр, повышая голос. – Я уже разок сказал, что не обучен вежливости. Намек ясен?
      – Это не я! Они сами виноваты! – сдался Михалыч, заподозрив, что болтает с ненормальным. Как бы на самом деле не пристрелил, чего доброго. – Я приказал им просто украсть телевизор! Они не убийцы! Игоря не должно было быть дома днем! Он в отпуске, ему на пляже загорать надо, а не дома сидеть!
      – Тогда, где он?
      – На пляже.
      – Без обуви?
      – Ну, да, там все так ходят.
      – Ладно, следующий вопрос, который беспокоит меня больше всего: в честь чего вам дался этот телевизор? Что в нем такого?
      – Словами это не описать, – протянул Михалыч. – А эмоции здесь бессильны.
      –Я не люблю, когда со мной разговаривают загадками!
      – Большего я сказать не могу. Просто не в силах, – появление нового, вооруженного огнестрельным оружием конкурента на обладание волшебной техникой грозило уменьшением количества невооруженной конкуренции.
      – В таком случае, ты признан виновным по всем статьям моего краткого уголовного кодекса и подлежишь суровой расправе, – Петр поднял пистолет и прицелился Михалычу в голову. – Ну, что, сразу контрольный, чтоб побыстрее?
      – А последнее желание? – взвизгнул Михалыч, отшатываясь.
      Петр пожал плечами: почему бы и нет?
      – Давай!
      Михалыч вспомнил всю свою жизнь и выкопал из глубин памяти давнюю заветную мечту, как нельзя лучше подходящую к сложившейся ситуации:
      – Хочу умереть от старости!!! – воскликнул он. Петр наклонил голову набок и поинтересовался:
      – А ты в зеркало давно смотрел, молодящийся ты наш?
      – Я настаиваю! – надавил Михалыч: традиции последнего желания, да и терять больше нечего. Все, что мог потерять, он добровольно отдал в чужие руки, идиот.
      – Ну, будь по-твоему! – согласился Петр. – Отправь меня по адресу, где находится то, что я перечислял, и смерть от дамы в капюшоне будет тебе обеспечена.
      Михалыч не просто назвал адрес, но еще и, от греха подальше, нарисовал путь-дорожку на бумаге, чтобы Петр не вздумал возвращаться, если заблудится.
      – А позвольте поинтересоваться, как ты догадался? – коверкая стили обращения в произвольном порядке, спросил он.
      – Когда идешь один – ругайся молча, – посоветовал Петр. – Люди, вроде меня, настораживаются, прислушиваются и узнают массу любопытного. А пока ты сидишь, стареешь и ждешь даму с косой, сделай доброе дело: если Игорь жив-здоров и действительно отдыхает на пляже, знать не зная про ограбление, передай ему, пусть мне перезвонит.
      А когда Петр спустился на первый этаж, то столкнулся с запоздавшим просителем, ввалившемуся в подъезд на обшарпанных костылях.
      – Разворачивай, приятель, тебе здесь не грозит! – остановил он инвалида с табличкой на груди, на которой было криво накарябано: «Помагите глухонемогу индвалиду!». – Конкуренция не дремлет! Здесь уже пробежались, все забрали. Остальное со следующей зарплаты. Подающим тоже надо на что-то жить.
      – Вот уроды! – вырвалось у мужика. Он эмоционально потряс обоими костылями, твердо выстояв на своих двоих. – Мой будильник отключили, а сами смотались!
      – Так вы из одной бригады?! – изумился Петр, – Ни за что бы не подумал! А чего спишь так долго, время – вечер!
      – В интернете сидел.
      – Где?! – не поверил Петр. Мужик вспомнил, кто он есть, согласно табличке, молча развернулся на обшарпанных костылях и заковылял по ступенькам досматривать сны.
      – Стой! – Петр подхватил выброшенную Михалычем брошюрку и протянул ее «индвалиду». Мужик, поначалу обрадовавшийся, увидел подношение и сразу же скис, как молоко при появлении нечисти. – Держи! Это мой безвозмездный дар. Пригодится. Особенно тебе и твоим злобным друзьям.
      Мужик вырвал брошюрку из рук Петра, но не выбросил, а сунул в карман: со старинными документальными книгами ужасов он знаком не был. Буркнул что-то не особо лестное о современной доброте к ближнему, лихо спустился со ступенек и заковылял прочь, догонять своих.
      «У каждого свои мелкие радости», – подумал Петр. Ему и самому предстояло попасть на шумную вечеринку, где первым делом узнать, что воры сделали с Игорем, и, если ничего серьезного с ним не произошло, то передать им от Михалыча, что операция отменяется, и вещь надо вернуть обратно пострадавшей стороне. А потом полюбоваться ответной реакцией. И, во избежание ненужных эксцессов, держать пистолет где-нибудь поблизости. Например, в руке.
      Перед деловым визитом Петр заехал домой и нарядился по всем правилам стандартного костюма «нового русского»: обстоятельства требовали необычного подхода, и любая мелочь могла сослужить хорошую службу. Поглядел на себя в зеркало и, никак это дело не прокомментировав, пошел на выход.
      У искрошившегося бетонного крыльца дома он ненадолго притормозил и ненадолго взгрустнул, увидев покосившиеся двери: такие были в доме, где прошло его детство. Воспоминания бальзамом прошлись по сердцу и растаяли в дымке времени, а он поднялся по деревянным ступенькам на верхний этаж. Приложил ухо к двери и прислушался: в квартире ожесточенно спорили. Отчетливо различались два голоса, а фразы, произносимые другими голосами, были невнятными, глухими и то и дело повторялись и запинались на полуслове.
      Он немного подумал, что бы это значило, и решил, что узнает, когда войдет. А потому аккуратно замазал зубной пастой глазок, надавил на кнопку звонка и стал ждать начала спектакля.
      Основная масса голосов, из породы невнятных и обрывающихся, дружно стихла. Кто-то подошел с той стороны, посмотрел в глазок, увидел плотную белую массу, обиделся и отворил дверь, чтобы учинить разнос, но увидел в двух метрах от себя здоровенного, бритого почти под ноль, детину в кожанке, с толстенной золотой цепью и полукилограммовым крестом на шее, и решил, что учинять разнос будет невежливо.
      – Вам кого? – исключительно в целях самообороны, вежливо переспросил он.
      Петр устроил распальцовку, блеснули многочисленные кольца и печатки.
      – Ну, типа, так: сам я из местных! – с намеком сказал он, чем вогнал Антона в дикий транс, – Вам привет от Михалыча и приказ от меня: телевизор вернуть на место, Михалыч передумал! Кроме того… ты не против, что я вошел – неудобно болтать через дверь, соседи услышат, неприятными слухами землю наполнят… – Петр прокашлялся, вспомнив, что отошел от роли. – Короче, братан, тебе не услышать о себе ничего плохого, если с головы владельца телевизора упал хоть один волосок. Что вы с ним сделали?
      – Ничего! – припертый к стене Антон сглотнул. – Его не было дома, когда мы…
      Из зала с занесенным над головой японским мечом, выскочил Сергей.
      – Не отпускай, сейчас я его на палочки разделаю! – прокричал он. Петр резко отшвырнул Антона в сторону: доморощенный ниндзя явно не соображал, с насколько острым оружием имеет дело и мог запросто располосовать на палочки их обоих, используя заграничный меч с русской широтой и размахом. Почти так и произошло.
      Сергей просто не успел сообразить, что к чему, и вовремя остановиться. Получивший приличное ускорение меч прошел сквозь потолок и стену, как нож сквозь масло, и с той стороны послышался приглушенный стеной грохот: разрезанная надвое полочка с книгами и с цветочными горшками высыпала содержимое на письменный стол и рухнула следом.
      – Остановись, придурок!!! Разрежешь проводку – тебе же хуже будет! – запоздало предостерег его Петр, но меч уже разделил на половинки и обрушил на пол соседский стол, разрезал линолеум на полу, пол, лампу дневного света на нижнем этаже, после чего вклинился в противоположную стену, а потерявший равновесие Сергей по инерции кувыркнулся и упал на разделенный пол вверх тормашками.
      Петр склонился над самоповерженным врагом и помог ему отправиться в обожаемый Густавом Юнгом мир бессознательного приличной силы ударом кулака. Антон оказался сообразительным (или сильно испуганным) и оказывать сопротивление не решился. Он просто нырнул в комнату, откуда вынырнул Сергей, и зазвенел надеваемой кольчугой. Петр занырнул следом и остановился на пороге, как вкопанный: комната была завалена старинным оружием. Мечи и сабли любых конфигураций, мушкеты, щиты, рыцарские доспехи, арбалеты и алебарды самым натуральным образом валялись под ногами в полнейшем беспорядке, а в углу приветом из современной эпохи возвышался знакомый импортный телевизор. Антон, успевший напялить на себя кольчугу, тщетно пытался натянуть тетиву на арбалете: сил и, в особенности, ума, у тщедушного горожанина начала двадцать первого века для грамотного обращения со старинным оружием катастрофически не хватало.
      – Значит, ты не в курсе, где Игорь?
      – Это кто?
      – Владелец телевизора!
      – Врешь – это Михалыча!
      – Да? А с какой стати он уговорил вас своровать свою собственность, вместо того, чтобы спокойно и самостоятельно ее забрать?
      Вопрос Антона озадачил, но не настолько, чтобы позабыть о самозащите: Петр прихватил меч с собой, а боевые характеристики оружия были только что наглядно продемонстрированы. Антон отбросил арбалет и схватил алебарду.
      – Не подходи, приятель! – пригрозил он. – Я не знаю, где твой друг, но телевизор я ни тебе, ни ему, ни Михалычу не отдам!
      – Да, что с вами такое?! – заподозрил неладное Петр: Игорь тоже говорил, что расстанется с ним только через собственный труп, – Вы, что, никогда в жизни нормальных телевизоров не видели? Их в каждом приличном магазине выше крыши стоит! Возьми кредит, сходи, купи! Кто тебе мешает?
      – Так не пойдет!
      – Почему?!! Что в нем особенного?
      Антон недоверчиво хмыкнул и не ответил.
      Тем временем в экране полным ходом шли новости. Молодая журналистка скучным голосом говорила о бедах ЖКК, как вдруг оператор, словно почувствовал общее недовольство репортажем, отвернулся от нее и стал показывать нечто более интересное: из дома плотным потоком полилась озерная вода. Еще интересней было то, что сбоку от потока шатался, как матрос во время сильной качки, человек с подозрительно знакомым лицом.
      Игорь!!!
      Петр отвлекся от противостояния и пораженно воскликнул:
      – Как он попал в Москву?!
      Антон тоже бросил взгляд в экран. Лицо его побледнело.
      – А-а-а!!! – отскочил и вскрикнул он, узнав давешнего телеманьяка. – Это он!!! Тот самый!!! Из телевизора!!! Опять!!!
      Из подъезда стрелой в небо взвился здоровенный кусок камня.
      – Ничего себе, давление в трубах! – вырвалось у Петра. – Эй, ты… ты что… ты что делаешь?!!!
      Алебарда, направленная в зеленеющего Игоря, влетела в экран, но не разбила кинескоп, как ожидал Петр, а улетела внутрь и упала на асфальт сбоку от журналистки: оператор перешел с крупного плана на мелкий, и топор очутился далеко от предполагаемой мишени. Петр почувствовал, что у него из ног уходит земля. Антон тем временем схватил широкий меч. Петр помотал головой.
      – Так ты на самом деле не в курсе? – догадался Антон, – Но теперь понимаешь, почему я не могу его отдать?
      – Он не твой! – повторил Петр, выставляя меч. Он смотрел несколько фильмов про неуловимых японских воинов и знал, как правильно обращаться с их оружием.
      Теоретически.
      Вопрос был в том, насколько удачным это окажется на практике?
      Он сделал шаг назад, наступил на взведенный арбалет, и толстая стрела, чиркнув по джинсам Антона, насквозь пронзила стену. Вор побледнел.
      – Выслушай добрый совет! – сказал Петр, наблюдая за сменой окраски его лица. – Не стоит так бурно реагировать: хамелеоны – страшные животные, и конкуренции не любят. Вы зачем выбросили Игоря в экран?
      «Что за чертовщина здесь творится? – пронеслось в голове, и сразу же наступило прозрение, – Ах, да! Вот именно, что чертовщина, как же я раньше не сообразил?»
      – Мы никого никуда не выбрасывали!
      Петр опустил меч и, призвав на помощь все свое красноречие, призвал:
      – Мужик, ты должен вернуть телевизор! Добром прошу, не ввязывайся в это дело! Его подарили вот тому человеку самые настоящие черти, а у них разговор короткий: попался на крючок, враз утянут, душеловы-профессионалы! Телевизор предназначался Игорю, и только ему им и распоряжаться!
      – Чем он заслужил такое внимание?!
      – Он им посылку отправил! Я тебе серьезно говорю!
      – ПРЯМО ПО ПОЧТЕ?
      – Нет, по факсу!
      – А как он адрес написал? – Антон запнулся, его лицо озарила хитрая улыбка. – Понял: ты мне зубы решил заговорить!
      Петр предложил альтернативный вариант развития событий:
      – А если я их тебе выбью и снова повторю то, что сейчас сказал, ты мне поверишь?
      – Я тебе сам зубы выбью! – вскипел Антон. Меч со свистом рассек воздух.
      «Умели ведь когда-то холодное оружие делать!» – отвлеченно подумал Петр. – «А теперь сплошная Чина, и свистят не ножи, а люди, когда понимают, что за дрянь они купили. Потому и денег в стране нет – как присвистнули от удивления во время перестройки, так всю страну без денег лет на сто оставили».
      Антон перешел в наступление. Осторожно, глядя под ноги, чтобы не наступить на что-нибудь в стиле выстрелившего арбалета: Сергей, пока не вырубился, нахватал, чего ни попадя, из приключенческих фильмов, намереваясь продать это на аукционах как доставшееся от больного дедушки-коллекционера наследство и по ходу дела приобщиться к сливкам общества. Просто так хапнуть денег показалось ему неинтересным.
      Петр уверенно отражал первые атаки, и меч каждый раз становился ненамного короче. Антон усиливал удары, пока не сообразил, что при нынешнем раскладе событий скорее разрежет свой меч на сотни полосок, чем попадет по представителю из «местных». Словно ненароком, он приблизился к рыцарскому шлему и, сделав обманный удар, пнул его, целясь Петру в грудь. Тот перехватил шлем двумя руками, но выронил оружие, и в этот миг Антон с силой, как при раскручивании ядра, вытянул свой меч и описал им полукруг, целясь Петру в живот. Петр запоздало ойкнул и повалился на пол. Меч пролетел над ним, срезав волоски с и без того почти налысо выбритой головы и, вырвавшись из рук Антона, по горизонтали рассек телевизор надвое. Антон раскрыл рот и ахнул.
      Верхняя половина корпуса отделилась от нижней и лениво-лениво, медленно-медленно съехала назад и упала на пол. Но телевизор не взорвался. Мало того, осталось изображение!
      Ничем больше не ограничивающееся, оно угрожающе быстро выросло в объеме и взорвалось на манер ядерного взрыва, заполняя собой реальное пространство. Лопнули и рассыпались осколками стекла и дрогнули стены, а волна из прозрачных зданий, улиц, машин и людей вырвалась наружу, за считанные минуты разрослась до невиданных размеров и заполнила собой весь мир.
      Закончилось это тем, что из нижней половины корпуса выскочила маленькая квартира, где был разрезанный телевизор со сдутыми к стенам Петром и Антоном, она быстро выросла до размеров настоящей квартиры и слилась с ней один к одному.
      И дикий счастливый хохот раздался над их головами.
 
      Приключения здорово влияют на аппетит – Игорь понял это сразу, как очутился около кафе и втянул в себя ароматный запах еды. Вставшая на уши милиция погрузилась в полнейших хаос, и Игоря, чтобы не мозолил глаза, отпустили на все четыре стороны. К сожалению, для этого пришлось переключить внимание загруженного дежурного на российский аналог тридцати трех долларов по курсу ММВБ на сегодняшний день, и дежурный, счастливый от того, что его автограф на банальном пропуске потянул на вышеназванную сумму, подарил на память Игорю прочитанную им газету. Игорь отказываться не стал и быстрым шагом покинул гостеприимное место.
      Он сел за дальний столик, положил рядом кувалду и взялся за поглощение еды. А когда доел мини-пиццу и набрал полный рот газировки со вкусом, идентичным натуральному (Та его часть, которая помнила, какой была настоящая газировка, требовала вкус, идентичный синтетическому, и он со смехом подумал, что вконец обнаглевшие за последние десятилетия химики никогда не создадут пиво и водку с идентичным натуральному вкусом, под страхом линчевания взбешенной толпой упившихся вусмерть, но до сих пор абсолютно трезвых мужиков. А ведь как хорошо начиналось в далекие годы второй половины двадцатого века: любой синтетический продукт вызывал неподдельный интерес. Но прошло всего ничего, и от синтетики хочется плеваться. Как, к примеру, объяснить не знающим истинного вкуса продуктов детям, что нынче не только газировка, но и мясо не то? И что в дотушеночный период своего существования оно не ходило по лугам и не ело траву, потому что оно – эта самая трава и есть?), то услышал, что в центре кафе начинают выяснять отношения два подвыпивших мужика. Он поднял глаза и… и выдул всю газировку прямо на соседа по столику: сбоку от мужиков висел экран!!!
      Вид на который закрыл собой привставший мокрый сосед.
      – Наконец-то! – возликовал Игорь, хватаясь за кувалду и поднимаясь с места: хватит прятаться по углам, пока подозрительные сограждане не решили его запрятать от греха подальше в места безразлично какой отдаленности. Сосед увидел, что у него в руке, отнес это на свой счет и передумал предъявлять свои претензии:
      – Все нормально, приятель, с кем не бывает! – загомонил он, выставив впереди себя раскрытые ладони.
      – Я не хотел, это случайность! – извинился Игорь, выходя из-за стола и перехватывая кувалду поудобнее. Сосед мысленно просмотрел кадры своей жизни, нашел там много чего интересного и весьма обрадовался, что финального слова «Конец» не последовало: Игорь направился в сторону спорщиков. А когда он увидел, что конечная цель короткого путешествия кувалдоносца лежит в стороне от спора, обомлел и ахнул.
      – Эй, друг, погоди! – воскликнул он, подбегая к Игорю и хватая его за руку с кувалдой. – Не делай этого! Не здесь, не сейчас!!!
      Игорь остановился.
      – Я извинился, что тебе еще надо? – возмутился он. Взоры присутствующих устремились на них. Даже спорщики отвлеклись от обмена нелюбезностями, а бармен положил ладонь на невидимый со стороны посетителей личный дробовик: разрешение имелось, и один вид оружия помогал разобраться с особо тяжелыми случаями беспорядков без особых осложнений. – Что тебе еще надо? Выплату моральной компенсации?
      – Ты с ума сошел! – яростно зашептал сосед. – Если ты это сделаешь, нам всем хана!
      – Ты здесь с какого бока? Отцепись! – Игорь заволновался: экран, того и гляди, исчезнет, и удобный шанс вернуться в нормальный мир при малом скоплении народа растворится в дебрях эфира. Но высыхающий сосед крепко держал его за руку и отпускать не собирался.
      – Выпусти кувалду! – стальным голосом потребовал он.
      – Отцепись, пока по лбу не заехал! – предупредил Игорь. Экран исчез.
      – Не успел!!! – взвыл Игорь, с силой вырываясь из цепких рук соседа. – Ты доволен? Ну, все, твоему лбу теперь несладко придется!!!
      Сосед пристально взглянул ему в глаза.
      – Ты ведь видел их раньше! – сказал он. – Ты видел их, иначе не ходил бы с кувалдой!!!
      Спорщики занервничали, отнеся замечание на свой счет.
      – Ты за нами следил? – выпалили они дуэтом, приближаясь к Игорю. Бармен понял, что настал час его дробовика и выхватил его из-под стойки.
      – Всем стоять! – прокричал он. – Никакого побоища в моем кафе не будет! Выметайтесь отсюда!
      Клиентура с тихим свистом и невнятными комментариями скрылась под столиками. Кто-то протянул из-под скатерти руку, нащупал банку пива на соседнем столике, схватил ее и утащил в укрытие. Сосед вытянул руки в сторону бармена.
      – Погодите, я сам справлюсь!!!
      – Да вы с ума посходили! – в который раз за последние часы проговорил Игорь. – Мне никто из вас и даром не нужен!
      – Отбрось кувалду! – приказал бармен. – У меня есть разрешение, я прострелю тебе руку!
      – Ага, а еще ногу, голову и другие части тела… – пробормотал кто-то из спорщиков, которые при виде дробовика присоединились к клиентуре.
      – Погодите вы!!! – повысил голос сосед. – Парень, я не знаю, кто ты и откуда…
      – Но ты надеешься, что после твоего признания я напишу для тебя полную и подробную автобиографию? Хватит хватать меня за руку!
      – Считаю до трех! – предупредил бармен.
      – Погодите, сейчас все образуется! – накинулся на него сосед. Он ослабил хватку, Игорь сердито выдернул руку, помянул недобрым словом общую ненормальность потусторонних миров, включая легендарное Зазеркалье, и направился к выходу, но прозвучавшие вслед ему слова заставили его застыть на месте.
      – Где и когда ты попал в телевизор? – более чем отчетливо проговорил сосед.
      Наступила тишина: люди подумали, что он успел основательно пройтись кувалдой по вышеназванному виду четвероногих друзей, но не поняли, почему Игоря эта фраза просто-напросто шокировала. И не узнали, что звук выпавшей из его рук кувалды показался ему громом небесным.
      Он медленно повернулся и посмотрел на соседа. Тот многозначительно пошевелил бровями.
      – На улице объясню! – сказал он и обратился к бармену. – Все в порядке, мы уходим!
      И вытянул почувствовавшего жуткую усталость Игоря на улицу. Бармен напоследок выдал с десяток киношных угроз, но дробовик опустил и в погоню не бросился: уж больно хищно смотрела на витрину с алкоголем выглядывавшая из-под столов клиентура. Сосед утянул Игоря в знакомый парк, где они и поговорили по душам.
 
      – …Вот так это и произошло, – закончил Игорь свой короткий рассказ. Сосед, назвавшийся Дракаром (ничего связанного с мореходством в нем не было, просто кличка), глубоко и горестно вздохнул в ответ и поведал душераздирающую историю своего появления в телемире.
      Однажды довелось ему побывать на Черном море, в его заграничной части, развлекаясь подводным плаванием и поисками разных исторических артефактов. Вместе с гидами и другими экскурсантами он побывал на многих затонувших кораблях, видел, во что превращаются старинные вещи после долгого пребывания на дне морском, и, как водится, не захотел покидать приветливое море без подарка.
      С этим было сложно: привезти домой обломок кувшина – что раз плюнуть, но что с ним делать? Подобных осколков тысячи, и большой ценности они не имеют. Глина, пусть и тысячелетняя (а это еще надо доказать, не исключено, что ей всего три дня) – все-равно глина. Вот, если бы на осколке был рисунок – другое дело: нашедшего древность любителя сувениров сразу бы взяли в кольцо представители греческих спецслужб и категорически потребовали бы сдать находку в местный музей. По тамошним правилам, вывоз древностей из Греции запрещен, потому что ушлые любители древностей растащили осколки древнегреческой культуры по всему миру, а про то, что грекам и самим охота посмотреть на свое прошлое, причем у себя дома, а не в далекой загранице, как-то не подумали. Вот и пришлось грекам яростно бороться за каждый кусочек древней Эллады.
      Две недели ушли на то, чтобы обшарить приличную часть побережья в поисках подходящего сувенира. И на предпоследний день (только у американцев все делается в последнюю сотую долю секунды) подходящий сувенир нашелся. Абсолютно специально исследуя укромные уголки морского дна и роясь в слое песка, он нашарил узкое горлышко закрытого пробкой кувшина, выкопал его и, зная, что в идеальном состоянии под водой находятся недавно выброшенные вещи (пролежав жалкий год, обычная бутылка обросла бы черт знает чем и стала бы похоже на черт знает что, совершенно не напоминающее то, чем являлась на самом деле), решил вернуть ее туда, откуда взял, но любопытство – а что внутри? – пересилило.
      Кувшин оказался с древнегреческими картинками. Дракар усмехнулся: не иначе, хитрые греки стали подделывать собственное прошлое для мало понимающих в древностях любителей, чтобы те, вернувшись домой, хвастались таким же профанам, как и они, что нашли самую настоящую древность в невероятно отличном состоянии.
      Из горлышка кувшина выглядывала потрескавшаяся пробка, и Дракар, недолго думая, выдернул ее, подумав, что ничего хорошего в ней не будет, и плестись на берег, что бы открыть ее там, вылить бесполезное содержимое на песок и случайно нарваться на бдительных зеленых, охраняющих берег и море от всякого загрязнения, не стоит.
      Изнутри булькнуло плотным серым пузырьком воздуха, вода влилась внутрь, и кувшин взорвался кашлем. Серое облако, вырвавшееся наружу, приобрело черты насквозь промокшего человекообразного, а в следующую секунду неведомая сила подхватила Дракара вместе с кувшином и швырнула на пустынный берег. Облако и на самом деле оказалось человекообразным, разве что без ног, которые заменял дымный хвост, и это человекообразное держалось за горло, судорожно хватало свежий воздух и громко кашляло, выплевывая попавшую внутрь морскую воду.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19