Но не у экзобиолога.
      После вечернего обхода Станков в тишине и полном одиночестве извлек нечто, укрытое в его черепе, и раздавил его в кулаке. Когда в палате погасла лампочка, разобрал аппарат для чтения микрофильмов и вынул оттуда мощный бесшумный излучатель, а перебрав газеты, отыскал спрятанные среди них два плоских магазина. Потом лег на койку: укрылся одеялом и нажал кнопку тревоги.
      Вбежали трое. Санитары. Все высокие и сильные.
      - Пузом вниз, - буркнул Станков, показав стволом на пол.
      Они были послушными, позволили себя связать и заткнуть рты кляпами из порванного одеяла.
      Закрыв за собой дверь изолятора. Станков перестал быть тяжело больным космонавтом. Стал тенью, быстро и неслышно пробиравшейся коридорами, пустыми, как взгляд сомнамбулы. А излучатель в его руке казался крестом священника, спешащего к смертному ложу угрюмо и сурово...
      Он достиг решетки, отделявшей больницу от административной части здания. Магнитный шифрозамок открылся, едва он прикоснулся пальцами. Теперь Станков не был даже тенью. Стал тенью тени, бесшумной и грозной.
      В кабинете директора больницы горел свет. Тень проскользнула туда, укрылась за ширмой, отгораживавшей традиционную кушетку, и прислушалась к тихому разговору нескольких человек в соседней комнате.
      - ...господин ординатор, новенькие еще не пришли в себя, - говорил Берт, - нужно подождать. Все работы по нейрохирургии и трансплантации можно выполнить потом, когда комиссия официально заверит, что вся четверка больна безнадежно...
      - Вздор! Нужно спешить, - раздался другой голос, придушенный, хриплый и грозный. - ООН решила продолжать исследование планеты...
      - И кого же почтенное собрание собралось оперировать? - спросил Станков, встав в дверях и спрятав оружие за спиной.
      - Скажем, тебя, - Берт вынул из кармана парализатор и попытался обезвредить Станкова.
      Струя галлоперидола-икс не оказала на того никакого действия.
      - Я знал! Все обман! - Ординатор вскочил из-за стола. Он был голый, его кожа, серая и лоснящаяся, вдруг треснула, и из нее, как из кокона, стало высвобождаться нечто, знакомое уже Станкову.
      Станков сказал:
      - Коллега, здесь вам не карнавал, я не люблю замаскированных, - и захлопнул дверь у себя за спиной.
      Перед ним стояли несколько растерянных людей в белых халатах и одно чудовище.
      - Неплохо! - Берт медленно раздевался, готовясь преобразиться. Смотрел то на Станкова, то на своего шефа. - А может, поговорим? Он мне кажется здравомыслящим, хотя и подвергся некоторым биофизическим переделкам...
      - Вряд ли это что-нибудь даст, - прохрипело чудовище. - Он... он не поддается психофизическому воздействию. Нужно его немедленно унич...
      Станков выстрелил два раза, и на полу остались два алых пятна.
      - Уничтожить? - засмеялся он.
      - Черт побери, кто вы такой? - вскрикнул мужчина в халате лаборанта.
      - Киборг, - сказал Станков. - Но прежде чем меня переделали, я был человеком, как и вы, до того, как попали на Планету Упырей... ведь вы все там побывали, верно?
      - Но я - человек! - крикнул лаборант, не сводя глаз с оружия.
      - Ну? Братцы, сбрасывайте-ка шкуры и покажите, что там у вас под ними...
      Они ринулись на него. Будь он человеком, погиб бы. Но он не был человеком. И потому погибли они.
      Перезарядив излучатель, он присел на единственное кресло, оставшееся чистым, набрал на пульте видеофона номер центра Космопола.
      Когда экран засветился и дежурный офицер вылупил глаза (он увидел часть комнаты, где произошло побоище), Станков сказал:
      - Лейтенант Станислав Мак-Ласки докладывает: агентура чужаков на Земле ликвидирована. Передайте это четвертому департаменту.
      Офицер откозырял, но не отключился. Станков его понимал. Как-никак четвертый отдел, центр контрразведки, находился в ведении самого Генерального Секретаря ООН, и даже в самом Космополе мало кому выпадал случай увидеть своими глазами агента "суперсекретчиков", тем более за работой.
      - Может быть, выслать патруль? - неуверенно предложил офицер, едва не прижавшись к экрану носом.
      - Спасибо, сам справлюсь! - Станков выключил видеофон.
      На следующий день, одетый в просторное кимоно, выспавшийся, целеустремленный, он вышел в больницу. Она была все еще оцеплена солдатами, репортеры газет и видео сходили с ума, безуспешно пытаясь проникнуть внутрь хотя бы на минуточку. В лифте Станков встретил офицера, с которым разговаривал вчера.
      Увидев профессора, офицер стал белее стены - а стены там были белоснежные - и, силясь проглотить слюну, тихо сказал:
      - Я все видел! Ужасно! Если вся эта планета населена такой пакостью... то ее нужно уничтожить, как вы уничтожили тех восьмерых упырей...
      Станков, не ответив, покинул лифт.
      В процедурной, куда он спешил, лежали все три его товарища по несчастью.
      Хотя все они были еще слабыми после операции, когда из черепных коробок у них извлекли вживленные чужаками кристаллы, троица усмехалась в предвкушении разговора.
      - Куда?! - преградил ему дорогу высокий врач с лицом аскета и суровыми серыми глазами.
      - Мои коллеги! - показал он на выздоравливающих.
      Только теперь врач не узнал его и уступил дорогу, сказав:
      - Вижу, ты не растерялся. Выдержал! Ну, и как там твои катушки, Киборг? - хлопнул он по плечу Станкова, а в глазах у него светилась заслуженная гордость, маскировавшаяся улыбкой.
      - Искрят, когда дождь собирается! - подмигнул Станков. - Кстати, вы могли бы сделать меня более стойким к внешним воздействиям. Уж поверьте, я побывал в форменном пекле...
      - Ты ведь должен был выглядеть и ощущать, как человек, но вместе с тем быть суперсуществом, почти машиной, - врач вздохнул и стал серьезным. Разумеется, если ты хочешь, мы тебя немедленно вернем в прежнее человеческое состояние...
      - Только не сейчас. У меня еще парочка дел на других планетах...
      - Понимаю. Только не давай себя убить... - шепнул врач и пошел прочь.
      Мак-Ласки, он же Станков, оскалил свои пластиковые зубы в беззвучной волчьей улыбке и громким шепотом же произнес:
      - "Хорошо, папочка! - сказал Пиноккио своему отцу-столяру. Но он был сорванцом и потому хлебнул приключений досыта..."
      Потом он обернулся к своим коллегам и крикнул:
      - Привет, орлы, как ваши головушки?
      - Порядок! - Томмс погрозил ему пальцем. - Паршивец, так ты держал коллегу за болвана? Мне уже все донесли...
      Услышав это, Калина и Адамс удивленно покосились на него.
      - Well, my boys... Не моя вина, что все мы работаем в одной фирме, сказал Мак-Ласки.
      - Черт меня побери! - Калина расхохотался, за ним Адамс и Томмс.
      - Ничего себе цветочки! - крикнула санитарка, вбегая в палату.
      - Что тут за шум?
      - Это не цветочки, милостивая госпожа, - улыбнулся Мак-Ласки. - Этот цвет Космопола!