– Я бы на твоём месте тоже переоделась, – заметила Фелиция, кивая на перепачканное землёй и заношенное платье Ванды.

– К чему мне это? Я ведь не на праздник собираюсь, – девушка мотнула огненно-рыжими волосами.

– Разве? А по-моему, совсем некстати проводить свой шестнадцатый день рождения, сидя одной дома взаперти.

– Я не знаю, зачем мне туда идти. У меня нет подруг, с которыми можно было бы повеселиться, нет жениха, который бы нежно и преданно меня любил, так зачем мне туда идти?

– Ты права, у тебя нет подруг и никогда их не будет, ты снова права, говоря, что у тебя пока, заметь, я говорю пока, нет жениха, который бы любил тебя нежно и преданно, но у тебя есть много людей, которые очень тебе благодарны и устроили этот праздник специально для тебя.

– Для меня? – в голосе Ванды сквозило неприкрытое удивление.

– Да, для тебя, в этой деревне уже много лет не празднуют День всех Святых. Не празднуют с того времени, когда шериф начал обирать эту несчастную деревню.

– Так на какие же деньги вы это устроили?

– Я думаю, никто не против того, что мы попросили его немного поделиться с нами, – Фелиция лукаво подмигнула и покинула дом. Тяжело вздохнув, Ванда принялась выбирать наряд. У неё имелось несколько платьев, но все они были настолько стары и заношены, что больше походили на погребальный саван, чем на праздничное одеяние. Но поскольку выбора всё равно не было, девушка облачилась в светло-зелёное платьице и пошла на улицу искать празднующих. Она огляделась и обратила внимание на то, что для праздника слишком тихо, более того, на улице стояла мёртвая тишина.

Ванда шла по деревне, не понимая, зачем местным и собственной тётке её разыгрывать. Но не успела она дойти до площади, на которой сегодня утром развернулись уже описанные события, как загорелось множество факелов и непонятно откуда заиграла весёлая музыка. Девушка рассеянно бродила среди толпы весёлых и уже чуточку захмелевших людей, не замечая никого и ничего вокруг. Все ее мысли были направлены на поиски повода поскорей покинуть праздник. Она ходила, рассеянно выслушивала поздравления, принимала скромные подарочки в виде печёных яблок или тонкого ломтика мармелада. Бедность этой деревни просто устрашала, но одновременно поражала глубокая благодарность людей, делящихся последним и очень обижающихся, если она отказывалась от нехитрого подарочка. Так и не сумев дождаться конца праздника, Ванда начала пробираться сквозь толпу веселящихся и не замечающих её людей. Наконец, она оказалась на небольшом сравнительно тихом и безлюдном пустыре. Оглядевшись, девушка быстро побежала в сторону дома.

Вернувшись в дом и, быстро схватив лопату, Ванда оседлала жеребца. Пустив коня во весь опор, она добралась до кладбища, когда луна уже довольно ярко освещала надгробия, а часы давно пробили полночь. Девушка опрометью кинулась к могиле своей прабабки и быстро начала копать. Два часа работы не прошли даром, лопата гулко ударилась о крышку гроба.

Ванда попыталась сама вытащить последний приют усопшей. Но сил у молодой девушки для этого не хватало. Оставив попытки вытащить деревянный ящик из могилы, она попыталась открыть крышку. С третьей попытки ей это удалось, крышка гроба послушно открылась.

Ванда перевела дух, откинула огненные пряди со вспотевшего лба и едва не закричала, увидев останки своей родственницы. На обнаженных костях не было ничего, не было останков погребального савана, из всего этого следовал ужасный, кошмарный вывод: усопшую женщину похоронили голой! Девушка самым внимательнейшим образом осмотрела каждый дюйм скелета и гроба и, не обнаружив ничего интересного, уже стала отчаиваться, как вдруг яркая полоска лунного света выхватила четыре трещинки в бархатной обшивке. Она ощупала небольшие впадинки и поняла, что кто-то устроил тайник в одной из стенок гроба. Пальцы сами собой попытались открыть его, и неожиданно это получилось. Небольшая деревянная дощечка упала на руку, открыв маленькое углубление, в котором лежал серебряный медальон-пентаграмма на тонком кожаном шнурке. Ванда заглянула в тайник ещё раз и обнаружила там записку от своей прабабушки:

«Милая Ванда!!! Вот наконец и настал тот день, когда тебе исполнилось шестнадцать. Если ты читаешь это письмо, значит, ты уже нашла медальон, а через два года ты обретёшь книгу силы, когда-то принадлежавшую мне, и станешь настоящей ведьмой! С днём рождения, и я искренне желаю тебе удачи, а ещё помни, что я тебя очень, очень сильно люблю, и, возможно, мы с тобой когда-нибудь встретимся! Твоя прабабушка, Ванда Симпсон».

Ванда перечитала записку трижды прежде, чем до неё дошёл её смысл. Каким-то образом её прабабка знала, что именно в день своего шестнадцатилетия Ванда придёт на это кладбище, отроет могилу и найдёт медальон и эту записку. Наконец то, во что поверить было не так просто, обрело доказательства. Ванда Симпсон, похороненная здесь, действительно была ведьмой. А это значит, что все слухи были правдивы, и через два года девушка обретет колдовскую книгу, принадлежавшую её прабабке, и сама станет ведьмой. Она надела медальон на шею и побежала к тому месту, где оставила Блейка. Оседлав жеребца, она галопом помчалась по направлению к деревне.

Добравшись до дома, Ванда опрометью бросилась в свою комнату и начала складывать вещи. Она хотела уехать сейчас, пока тётя Фелиция не вернулась с праздника. Объяснить своё желание у неё не получалось. Девушка просто чувствовала, что ей надо бежать отсюда как можно скорее. За все годы жизни интуиция ни разу её не обманула, вот и теперь она слепо доверилась внутреннему чутью. Побросав вещи в заплечный мешок, с которым она приехала, Ванда, схватив своего котёнка Найта, выбежала во двор. Уже садясь в седло, она заметила фигурку Фелиции, возвращавшейся с праздника. Девушка пустила коня во весь опор и умчалась прочь. А местная знахарка так и осталась стоять у крыльца, слушая удаляющийся топот копыт.

Фелиция тихо зашла в дом, зажгла свечу и, подойдя к окну, тихо произнесла в пустоту:

– Ну вот и случилось то, что и должно было случиться…

Ванда удалялась от деревни всё дальше и дальше, при этом думая, что ей делать и куда ехать. Она скакала без остановки до тех пор, пока все населённые пункты, встречавшиеся на её пути, не остались позади. Наконец, она остановилась в лесу и, спрыгнув с седла, села на землю.

– Ну, милые, и что нам теперь делать? – спросила она, рассёдлывая коня. – Конечно, вы молчите, вы ведь просто не можете мне ничего сказать, а жаль. Впервые за всё время, когда я ушла из дома, мне ни разу не было так одиноко. Ну почему, объясните мне, почему я убежала из дома тёти? Не знаете? Вот и я не знаю. Может, стоит вернуться и посмотреть, всё ли там в порядке, а если всё хорошо, остаться там ещё ненадолго? Как думаете?

Естественно, Ванда так и не услышала ответа, но приняла решение, что завтра же вернётся в деревню, в которой жила Фелиция, и убедится, что не случилось ничего дурного. Ночь девушка провела без сна. Как только она закрывала глаза, перед ними вставали образы выжженной дотла деревни, а уши явственно слышали стон умирающих. Утром, лишь заслышав далёкий крик петуха, Ванда вскочила, терзаемая дурными предчувствиями. Заседлав коня, она, даже не подумав о завтраке, помчалась в сторону той деревни, которую не так давно спешила покинуть. Даже издалека были заметны столбы дыма, поднимавшиеся над деревней.

Когда девушка добралась до деревни, ей открылась ужасающая картина: сгоревшие дома, вырезанный скот, умирающие люди, которые молили о помощи. Ванда ехала вдоль деревни, пытаясь найти кого-нибудь, кто смог бы рассказать ей о том, что здесь произошло. Доехав до церкви, девушка увидела девочку, плакавшую на крылечке. Подойдя к ребёнку, будущая ведьма спросила:

– Ты можешь рассказать о том, что здесь произошло?

Сквозь всхлипы девочка подняла глаза на нее и сдавленно произнесла:

– Нас покарали…

– Кто покарал? За что? Да объясни же ты толком, что здесь произошло?!

– Вчера сюда пришли люди короля и покарали нас за ограбление шерифа… Все дома сожгли, а большинство жителей погибло… Мои мама с папой, они сгорели в доме, они не успели выбежать, а я всё это время была в лесу, и они меня не нашли!..

– А что с Фелицией?! Ты знаешь, что произошло со знахаркой?

Они связали её и увели в город…

– За что?! Зачем? Зачем они увели мою тётю?!

– Они кричали, что она ведьма, а ещё её высекли прутом и заставили идти в город пешком, без обуви…

– Они посмели высечь мою тётю и заставить её идти по камням босиком?!

Ответа Ванда так и не услышала, девочка вновь залилась слезами.

– Прекрати рыдать! – закричала она на ребёнка.

Девочка затравленно вскинула заплаканные глаза, но истерика мгновенно прекратилась.

– Послушай, – уже спокойно продолжила девушка, – у тебя остался кто-нибудь из родственников, у кого бы ты могла жить?

– Нет! – девочка вновь заплакала.

– Хватит! Если тебе некуда идти, ты поедешь со мной, я не могу тебя бросить одну в выжженной деревне! Меня зовут Ванда, а тебя?

– Марта.

– Хорошо, Марта, сейчас мы попытаемся устроить твоим родителям похороны, а потом поедем в город, я не могу позволить сжечь на костре мою тётю, совершенно безосновательно обвинённую в ведовстве.

– Но как же мы сможем похоронить моих родителей, ведь они сгорели, навряд ли от них что-нибудь осталось.

– Ничего, мой отец был священником, и я примерно представляю, как должны проходить проводы в последний путь.

– Как? Как же так?!

– Ну, вначале надо сколотить гроб, потом…

– Да я не об этом!

– А о чём?

– Ты сказала, что твой отец – священник, а ты, ты ведь наследница Ванды Симпсон!

– Откуда ты знаешь?!

– Да здесь все о тебе знают!!!

– Хватит обо мне. Пошли искать останки твоих родителей. Потом поедем в соседний поселок, закажем гроб и панихиду.

Ванда и Марта зашли в то, что совсем недавно было домом, а сейчас представляло огромное пепелище. Кости, сильно обгоревшие и местами потрескавшиеся, обнаружились сразу. Один из скелетов лежал у стены, где, наверное, было окно, а второй рядом с тем местом, где до пожара располагалась дверь. Десятилетняя девочка снова начала плакать, но Ванда не стала её успокаивать, смерть родителей слишком тяжёлое испытание даже для взрослого человека, а для пятилетнего ребенка вообще непосильное, чтобы заставить его держать себя в руках и проявлять мужество. Девушка собственноручно вынесла скелеты, положила их в сени церквушки и, как обычно испытав недомогание, которое всегда проявлялось, когда она находилась около любых храмов, пошла готовиться к поездке в соседний посёлок. Визит к священнику не принёс ожидаемых результатов…

– Я не буду отпевать двух скелетов, неизвестно когда отправившихся в лучший мир, – именно это говорил Марте священник, вежливо, но весьма настойчиво выпроваживая её за дверь своей монашеской, но отнюдь не скромной обители.

– Ну, и что он сказал? – спросила Ванда, стоявшая на довольно большом расстоянии.

– Он сказал, что не будет заниматься похоронами моих родителей. – Марта стояла, опустив глаза и едва сдерживая слёзы.

– С какой стати! Он – так называемый служитель Господа!

Сейчас она находилась в состоянии, когда ей было всё равно, что будет с ней. Девушка быстро подошла и резким толчком распахнула дверь кельи священнослужителя.

– Что вы себе позволяете? – выкрикнул монах, отрываясь от горлышка и пряча за спину довольно объёмную, содержащую в себе первоклассное монастырское вино, бутылку.

– Почему вы не хотите провести погребальный обряд?

– Ну вот, и вы туда же! Они умерли, не причастившись и не получив отпущения грехов, да и вообще, они умерли не по правилам…

– Значит, теперь уже и умирают по каким-то определённым правилам! А разрешение короля пока не требуется?!

– Нет, разрешение монарха не надобно. Да и вообще, что вам от меня надо?!

– В третий раз повторяю: мне нужно, чтобы вы провели обряд погребения умерших родителей той девочки, которая только что к вам приходила! Неужели вам не жалко ребёнка?!

– Я уже сказал вам, что не собираюсь отпевать двух этих умерших. У меня для этого есть довольно много причин: во-первых: они умерли, не причастившись, во-вторых, не получив отпущения грехов, в-третьих, они умерли не в моей пастве и в-четвёртых…

– …вам просто не хочется выходить из дома, а хочется остаться здесь и продолжать уничтожать запасы вина!!!

Священник, ничуть не смутившись, продолжил:

– В-четвёртых, из всего этого можно заключить, что Господь не примет души этих людей.

– В таком случае, будьте прокляты вы и ваш Господь, не принимающий души людей, искренне любивших его!

– Милая, если бы они действительно любили Господа, они бы не умерли, не причастившись и…

Но Ванда уже не слышала последних слов. Гневно хлопнув дверью, она быстрым шагом направилась к тому месту, где её ждала Марта.

– Ванда, что с тобой случилось?

– Со мной? Со мной всё в порядке, просто немного устала.

– Но твоё лицо и руки…

Девушка заглянула в лужу и увидела, что её лицо, шею и руки покрывают глубокие кровоточащие царапины.

– Марта, принеси молока, – еле слышно прошептала она и лишилась чувств.

Очнулась Ванда два часа спустя на заботливо положенном под голову одеяле. Оглядевшись вокруг, девушка увидела Марту, тихо, но уж очень горько плачущую.

– Что ещё случилось? Почему ты плачешь? – прошептала она плохо слушающимися губами.

– Ванда! Ты жива! – воскликнула Марта и заплакала ещё горше.

– А что? Какой я ещё должна быть? Или вы все уже объявили меня безвременно усопшей?

– Нет-нет! Что ты! Просто ты вернулась вся в крови, потом упала и пролежала так почти весь день, ну… и я подумала…

– Хватит! Я не священник, чтобы слушать твою отповедь!

Ванда поймала на себе недоумённый и обиженный взгляд девочки и, почувствовав резкий укол совести, смягчилась:

– Прости, просто так много пришлось пережить, вот я и не сдержалась, прости ещё раз. Поехали в деревню, нам ещё нужно многое, очень многое сделать…

– Что?

– Ну, похоронить твоих родителей, а потом ехать в город и попытаться помочь Фелиции.

– А как же похороны?! Неужели нам самим придётся сделать это?

– Конечно же, нет, если только ты не хочешь, чтобы кости твоих родителей так и лежали на земле, пока их не растащат голодные собаки.

– Но ведь этим должен заниматься священник.

– Священник отказался, настойчиво уверяя меня в том, что твои родители умерли якобы не по правилам.

– Что?

– Ничего. Просто ему не хочется отрываться от бутылки и покидать уютную постель, где его ожидает молоденькая любовница. Поехали, солнце садится, а завтра вечером я уже хочу быть в городе.

Марта и Ванда абсолютно молча сели в седло, и остаток дороги каждая из них провела в своих мыслях.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.