По сохранившимся документам можно судить о том, что временной промежуток между смертью и похоронами бывал ничтожно мал – до одного дня. Правда, караул у захоронения длился до шести недель, вероятно, требовалось некоторое время для приготовления склепа и собственно могилы. Но вероятность шестинедельного прощания с неподготовленным телом (данных о бальзамировании в допетровское время не имеется) представляется маловероятной. По утверждению Котошихина, в это время шла подготовка похорон, по всей стране рассылались гонцы с сообщением о печальном происшествии и с приглашением митрополитам, архиепископам, епископам и игуменам прибыть для участия в печальных торжествах, во всех церквях и монастырях шло поминовение усопшего. В данном случае свидетельство того, что похороны совершались на таком отдаленном временном промежутке от смерти правителя, не находит отражения в документах.

Полученное из неточного источника свидетельство Н. И. Костомарова, как уже говорилось выше, относится к легендарным, но оказавшим существенное влияние на следующие поколения исследователей. В данном контексте представляется интересной книга, изданная в 1856 г., – «Описание погребения. императора Николая I c присовокуплением исторического очерка погребений царей и императоров всероссийских и других европейских государей».[109] В этом труде, вполне соотносящемся с имеющимися историческими свидетельствами, говорится о том, что «смертные останки российских царей и царевичей, а равно цариц и царевен, были переносимы в самый день их кончины, или на другой день, из Московского Кремлевского Дворца: царей и царевичей – в Архангельский Собор, а цариц и царевен – в Вознесенский монастырь».[110]

Такая традиция строго соблюдалась со времен вступления на престол Дома Романовых (оговоримся, что Романовы унаследовали эту традицию от предшественников) до Петра Великого. После того как тело было установлено в церкви, начиналась панихида. Погребение происходило в день выноса, а панихиды продолжались сорок дней, в продолжение которых двенадцать бояр, окольничих, думных дьяков и стольников дневали при могиле. Скорее всего, эти дневания, так же как и в предшествующие времена, в представлении иностранцев (о чем говорилось выше) и людей, не вовлеченных в непосредственное действо (случай с Г. Котошихиным), послужили причиной путаницы, давшей пищу для рождения свидетельств о более позднем, чем было в реальности, захоронении тела. Переходя из одного исследования в другое, не подвергаясь анализу и проверке, эта версия дошла до нашего времени. Однако при сопоставлении реальных фактов вопрос о сорокадневном прощании с телом непогребенного царя переходит в разряд преданий, не соответствующих реальному положению вещей.

Мнение о ложности мифа о сорокадневном непогребении тела поддерживает С. Ю. Шокарев, занимавшийся разработкой темы на примере некрополя города Москвы.[111] Он указывает на то, что детали описания похорон в различных источниках разнятся. Исследователь приводит в качестве примера свидетельство Г. К. Котошихина, неверно сообщавшего, что тело царя не погребалось до тех пор, пока «из городов власти съедутца все к Москве».[112] Безусловно, дьяк Котошихин, как человек явно не входивший в число особо приближенных к особе государя лиц, не мог быть досконально осведомленным о специфике траурного церемониала московских правителей. Следовательно, его свидетельство не может быть использовано как документ неоспоримой достоверности. Однако, как это часто бывает, однажды сказанное слово, переписанное многими авторами, в том числе и авторитетными специалистами, вошло в научный обиход без дополнительной проверки и осмысления. В результате постоянных повторений и компиляций родилась легенда, живущая до сего дня. Автор данной работы делает попытку развенчать несостоятельность легендарной версии и установить истину.

О смерти царя и восшествии на престол его преемника в XVII в. народу сообщали грамотами, одновременно они являлись требованием о скорейшем приведении подданных разных сословий к присяге. Так, 30 января 1676 г. грамоты «О кончине государя царя и великого князя Алексея Михайловича и о восшествии на престол сына его государя царя и великого князя Федора Алексеевича»[113] были посланы стольнику во Владимир, воеводе князю Хованскому, на Дон казацким атаманам и в другие города страны. 3 мая 1782 г. грамоты «О кончине царя Федора Алексеевича и о вступлении на всероссийский престол царя Петра Алексеевича и об учинении ему в верности присяги от всего войска»[114] отправлены донским атаманам и казакам.

По поводу смерти и похорон представителей правящей семьи обязательно выпускался документ, сообщавший подробности дела. Некоторые из этих документов опубликованы Н. И. Новиковым в «Древней российской вивлиофике, или Собрании древностей российских». Например, церемониал похорон первого наследника царя Алексея Михайловича царевича Алексея Алексеевича, скончавшегося в возрасте 16 лет в «семь часов и две четверти» утра 17 января 1670 г.[115] Хоронили его на следующий день после смерти 18 января в четвертом часу дня в Архангельском соборе Московского Кремля. Комнатные стольники вынесли из хором тело царевича, покрытое серебряной объярью. У переградных дверей были установлены сани, обитые червчатым бархатом. Гроб с телом был поставлен на эти сани под тем же покрывалом. Сверх прежнего покрова тело и гроб были покрыты золотым аксамитом. От переградных дверей через постельное и красное крыльцо тело в соборную церковь Архангела Михаила стольники несли по очереди, из хором до церкви с иконами шли с пением надгробного.

В процессиях на государственных выходах, к которым относятся и похороны первых лиц, особое значение приобретает порядок следования участников. В России XVII в. все значимые события сопровождались духовенством, похороны представителей царской семьи проходили с непременным и важнейшим участием священнослужителей, построение в процессии осуществлялось по старшинству от менее важных персон к более важным. Группа духовных лиц предваряла несение тела, в данном случае сначала шли священники, дьяконы, певчие, дьяки государевы и патриаршие, следом митрополиты, архиепископы, епископы, архимандриты, игумены, начиная с нижнего чина по возрастанию. За телом усопшего следовала группа, представлявшая семью, в данной процессии ее возглавлял отец царевича царь Алексей Михайлович, за ним следовали царевичи: Грузинский Николай Давыдович, Касимовский Василий Арасланович с сыном Федором Васильевичем, Сибирские Петр и Алексей Алексеевичи, за которыми строились бояре, окольничие, думные и ближние люди, стольники, стряпчие, дворяне, дьяки, жильцы – все в черном платье. Процессия четко разбивалась на две главные группы: духовных и светских лиц, они разделялись главным героем события – усопшим в гробе.

Примечания