Пролог

За окнами маялся апрель. Егор маялся в офисе. Он наблюдал за сонной мухой, ползающей по белым жалюзи, и недоумевал: откуда она взялась в этом понтовом агентстве? В это время года? Ладно бы еще весной пахло. Уже неделю дожди, на улице промозгло и сыро, солнце лишь изредка подмигивает сквозь дырки в тучах. «Совершенно дерьмовый апрель выдался в этом году», – подумал он и покосился на Ханну. Невеста уже сорок минут внимательно изучала каталог. Зря он предоставил ей полный выбор. Вместе бы они быстрее управились и наконец-то отправились в койку. За неделю Егор смертельно соскучился по ней.

Агент, прыщавый блондин с фюрерскими усиками, терпеливо ждал и ковырял в носу, когда считал, что никто этого не видит. Как некультурный блондин оказался сотрудником этого фешенебельного офиса, тоже было непонятно. О чем служба персонала думает? Будь Егор на месте управляющего, выгнал бы парня взашей. Сидит и на Ханну пялится. Свинья вонючая.

Егор поморщился. Он привык, что на невесту заглядываются мужики, хотя красота у нее не броская, а сдержанная, интеллигентная, можно сказать. Но этот белобрысый урод слишком нахально себя ведет. Мог бы немного притормозить ради приличия. Они в агентство явились не обычный тур покупать, а свадебный. Понятие какое-то должно быть у человека.

За другим столом сидела симпатичная брюнетка, такая же сонная, как муха. Она лениво стучала по клавиатуре и на них не обращала ни малейшего внимания.

Настенные часы монотонно отсчитывали минуты.

Егор собрался вздремнуть, но Ханна наконец ткнула пальчиком в красочный рекламный буклет.

– Кипр! – деловито сообщила она и, тряхнув рыжими волосами, как породистая лошадь, откинулась на спинку кожаного кресла.

В ней в самом деле прослеживалась порода, нечто англосаксонское – узкое лицо и прозрачная кожа, свойственная от рождения рыжим. Кровей у Ханны было намешано столько, что она сама затруднялась с определением собственной национальности. Несмотря на чешский паспорт, невеста называла себя «дитем мира», и было в этом определении что-то завораживающее.

Дитя мира волосы слегка тонировала, делая их сочнее, старательно пыталась извести веснушки, которые украшали не только нос, но и всю ее нежную кожу. Получалось, но ненадолго. Как только весеннее солнце целовало ее скулы, россыпь рыжих хулиганок проявлялась вновь. Егору веснушки очень нравились. Он пытался убедить Ханну, чтобы прекратила заниматься ерундой, но невеста пропускала его уверения мимо ушей и спускала кучу денег на косметологов и отбеливающие кремы. Солнца она избегала, как вампир, носила закрытую одежду и предпочитала отдых зимой. И вдруг Кипр. Остров, где солнце светит триста пятьдесят дней в году. Выбор невесты немного удивил.

– Может, все-таки Прага, милая? – спросил Егор.

– Кипр – это прекрасный выбор! – перебил его агент и заискивающе обратился к Ханне: – Май как раз самый подходящий месяц. Не жарко, все цветет, солнце мягкое, море бодрящее.

– Ваше мнение никто не спрашивает, – сухо сказала Ханна, даже не взглянув на блондина. Впрочем, к Егору она обратилась так же неласково: – Дорогой, неужели ты меня не понимаешь! Объясняю еще раз: хочу романтичное бракосочетание! А какая романтика может быть в Праге, где я каждый кирпич в мостовой знаю? С таким же успехом можно по Красной площади гулять после бракосочетания. С визой опять же проблем не будет, если ты вдруг решишь взять кого-то с собой. Хотя это нежелательно.

– Мы же договорились…

– Милый, вообрази только, что в этот день мы будем вместе. Только ты и я, – сказала она с придыханием, положив руку на его колено, и снова перешла на деловой тон: – Надеюсь, у тебя получится в самое ближайшее время уладить все формальности с мамой. Когда ты ей скажешь наконец?

Зря невеста напомнила про маман. Егор тут же скис. Его самого тошнило от шумных гулянок, раздражали пьяные тосты родственников, которых молодые видят первый и последний раз в жизни. Маман у него прогрессивных взглядов, но про заграничную свадьбу он даже заикаться ей боялся. Не поймет, обидится, расстроится, весь мозг вынесет.

– Ты ей объясни, что, когда мы вернемся, устроим шикарный банкет для родственников и знакомых, – улыбнулась Ханна, уловив его напряжение, и кокетливо вздохнула: – Ну почему? Почему русские так щепетильны в этих вопросах? Весь мир уже давно живет по другим правилам. Дремучая страна! Ужасные дикие законы! Кошмарная экология. Невыносимые люди.

– Никто тебя здесь не держит, кажется, – буркнул Егор. Он сам чувствовал, что жизнь в России в последние годы стала невыносимой. Он тоже ругал идиотские законы, снижение уровня культуры, ленивых подчиненных, тупое начальство, оборзевших чиновников и безответственных партнеров. Его бесила грязь на улицах, плохие дороги, пробки, вонючее метро в час пик и даже погода, которая в последние годы словно сошла с ума. Но когда его родину ругали иностранцы, тем более Ханна, внутри поднималась волна раздражения. В конце концов, никто их сюда не звал, сами приехали, по собственной воле, и многие заработали здесь неплохие бабки. Россию доили все, кому не лень. Ханна не была исключением. У невесты был свой небольшой, но доходный бизнес. Она занималась дистрибуцией чешских фармпрепаратов в Россию.

– Как никто меня здесь не держит? – вскинула бровки Ханна. – Милый, а с кем я иду под венец и собираюсь прожить в печали и радости всю оставшуюся жизнь? Глупик, неужели ты не понимаешь?! Я тут живу именно потому, что меня тошнит от залакированной улыбчивой Европы. Мне там скучно до зевоты. А я всегда обожала кататься на «американских горках». Здесь ужасно, но я люблю Россию. Она постоянно обеспечивает меня острыми ощущениями.

– Никогда бы не подумал, что ты испытываешь кайф от адреналина, – тихо сказал Егор. – Может, тогда выберем для свадьбы нечто экстремальное? Бракосочетание в воздухе или под водой? – с иронией спросил он, но в душе напрягся. На брак за границей он согласился легко, однако расписываться в дирижабле или надев акваланги желания у него совсем не было.

– Это чересчур, – подмигнула ему Ханна, и он с облегчением выдохнул. – А по поводу адреналина… Ты еще многого обо мне не знаешь, и это замечательно. Так ведь гораздо интереснее. У нас уйма времени, чтобы узнать друг друга. Целая жизнь.

– Ничего, что я здесь сижу? – хмуро поинтересовался агент.

– Я же говорила – дикие люди, – хмыкнула Ханна и лучезарно улыбнулась агенту. – Пафос звучит как-то пафосно. Думаю, Айя-Напа нам подойдет. Хочу пятизвездочный отель первой линии, элегантный, но опять же непафосный. И, пожалуйста, никаких слащавых номеров для новобрачных с сердечками на кровати и розовыми покрывалами. Сдержанно оформленный номер люкс со всеми удобствами и видом на море. Бутылка шампанского и фрукты в качестве комплимента – это все, что требуется от персонала. Еще живые цветы. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Конечно-конечно! Есть у нас такой отель. Позвольте только уточнить, не желаете ли вы виллу? У нас имеются в наличии прекрасные комфортабельные дома у моря.

– Не желаю, – отрезала Ханна, почему – она уточнять не стала, но Егор это прекрасно знал. Ханна банально боялась, что если они снимут виллу, то его друзья, которых он планирует взять с собой на Кипр, будут ошиваться там постоянно. Номер в отеле в этом отношении обезопасит их интимность хотя бы в ночное время.

– Тогда давайте определимся с датой, – покорно улыбнулся агент.

Ханна повернулась к Егору.

– Как тебе дата девятое мая, дорогой?

– День Победы, – хмыкнул Егор.

– Довольно символично, – улыбнулась невеста. – Ведь ты меня завоевывал, как русские когда-то Сталинград. Потом, мой дед воевал против фашизма. Фу… Что за день такой скучный! Я думала, обсуждение будущей свадьбы у нас будет более искрометным и волнующим. Пойдем уже из этого душного офиса. Давай забуримся в шикарный ресторан, выпьем шампанского и отметим этот судьбоносный день. Через месяц мы будем в объятиях Афродиты. Всю жизнь мечтала искупаться там, где из пены морской вышла богиня.

– Не рекомендую, – нудно сказал агент.

– В каком смысле? – не поняла Ханна.

– Купаться в том месте, в смысле, где богиня Афродита из воды выходила, нежелательно. Спуск в море опасный, галька, острые камни, глубоко, и вода холодная. Не заметите, как утонете.

– Да пошел ты в… – чуть слышно прошептала Ханна.

– Что, простите? – ошарашенно переспросил агент. Девушка-брюнетка оторвалась от монитора и радостно на них посмотрела. Кажется, она была счастлива. Ханна снова лучезарно улыбнулась.

– Я сказала, большое спасибо за аудиенцию. Мы свяжемся с вами на этой неделе.

Глава 1

Семейная легенда

Месяц спустя…

Маман положила ему что-то в нагрудный карман рубашки и с достоинством отвернулась к зеркалу в прихожей. Егор тут же сунул руку и с удивлением обнаружил упаковку изделия номер два.

– Ты бы мне еще подгузник купила, – с раздражением сказал он. – Зачем мне презервативы, мама? Я устраиваю мальчишник! Маль-чиш-ник! – повторил он по слогам.

– А то я не в курсе, как мальчишники проходят, – усмехнулась Алла Григорьевна и поправила шляпку с вуалью. Как он ненавидел шляпы! Шляпы шли маман, как седло корове. Тучная, коренастая, с фактурной фигурой, Алла Григорьевна походила в шляпе на недоразумение, но старательно скупала в магазинах уродские сооружения из соломки, плюша и фетра, украшенные всякой хренью типа тошнотворных шелковых розочек. Чем старше маман становилась, тем сильнее воспламенялась любовью к шляпкам. Чем богаче становился Егор, тем сильнее она старалась выглядеть аристократкой. Помимо шляп маман скупала в бутиках костюмы от Шанель и жемчуга, регулярно посещала музеи, театры и консерваторию, а в последнее время и вовсе зачастила на бега, где можно было покрасоваться в новой шляпе и спустить деньги, выделенные Егором родительнице на карманные расходы. Он, собственно, ничего не имел против. Рад был, что мамуся хоть чем-то занята. После смерти отца она с трудом восстановилась, хотелось ее баловать и радовать, но родительница и его пыталась приучить к культурному времяпровождению. Однажды, о ужас, затащила в консерваторию слушать классическую органную музыку, под которую сама сладко уснула. Вскоре зал услышал со стороны их ложи громкий аккомпанемент органу в ее исполнении. Храпела маман так, что заглушала Баха.

К счастью, а может, и к несчастью, натуру маман сохранила прежнюю. Стремительный взлет Егора по карьерной лестнице, топовые позиции в лучших компаниях и сумасшедшие деньги, которые полились рекой, испортили только ее гардероб. Маман была простой, как валенок, и снобизмом не заразилась.

– Нажретесь со своими друзьями-шалопаями, как в последний раз, девок закажете, – продолжила отчитывать его Алла Григорьевна. – Наградишь потом молодую жену какой-нибудь дрянью в медовый месяц. Понесет она, и что? Я хочу здоровых внуков!

– Какие внуки, мама! – закатил глаза Егор. Он любил свою мать, но сегодня она раздражала его больше, чем вся коллекция ее идиотских шляп. – Мне всего двадцать восемь лет! У меня топовая должность, у Ханны – бизнес. Дети пока не входят в наши планы. Мы хотим сначала пожить для себя. И потом на мальчишнике Наташка будет – как вечный блюститель нашей морали. Не волнуйся.

Алла Григорьевна замерла.

– Наташа? Ты позвал Натали? Совсем совесть потерял? – взвилась мать. – Твоя югославка сделала тебя конченым эгоистом! Включи свои мозги, мальчик! Как можно было так поступить?!

– Как – так? Ты про что вообще говоришь? – Егор вытаращил глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы маман не удавить и шляпу ее не затоптать ногами. За этот месяц она вынесла ему весь мозг своими придирками. Если раньше он сомневался в их с Ханной затее – расписаться вдали от родственников, – то теперь страстно об этом мечтал. Поскорее бы умотать на Кипр и не слушать больше нотаций. Теперь еще это! Прицепилась с Натой. Сколько можно! Егор сделал два глубоких вдоха, чтобы успокоиться. – Во-первых, Ханна не югославка, а чешка. Я понимаю, она тебе не нравится, но могла бы ради приличия запомнить, какой национальности моя будущая жена. Во-вторых…

– Как я могу запомнить, если ты даже не удосужился ее со мной толком познакомить. Жену твою будущую. Привел на ипподром, я даже пообщаться с ней не успела: сорвались и ушли в середине забега.

– Ты была слишком увлечена лошадьми. Ханна – девушка тактичная, она решила, что отвлекать тебя беседой невежливо. И потом, вспомни, что ты ей сказала.

– Что я такого твоей Ханне сказала? – приподняла бровку Алла Григорьевна.

– Что она совсем не похожа на мою прошлую невесту, которую я страстно любил.

– А разве она похожа? – состроила из себя идиотку мать.

– Какую невесту ты имела в виду? Наташку, что ли? Она мне не невеста, никогда ею не была и не будет. Она мне как сестра. Конечно, я не мог не пригласить Нату на мальчишник. Не понимаю, что здесь такого? Она своя в доску.

– Не понимаешь?

– Вот не понимаю! – упер руки в бока Егор.

– Идиот потому что. Натали тебя любит, но совсем не сестринской любовью.

– Чушь! Это ваши с родителями Наташи бредовые фантазии. Понимаю, вам очень хотелось бы, но у нас теплые родственные отношения и больше ничего. Пойми – больше ничего! Когда вы наконец успокоитесь! Ваши мечты поженить двух ангелочков, чтобы породниться семьями, не оправдались. Может, мы и смотрелись красиво, сидя на горшках, и нежно относились друг к другу, но наша так называемая любовь закончилась, когда я отобрал у Наташки в детском саду конфету и она меня огрела за это самосвалом по балде.

– Ты с Наточкой спал, думаешь, я не знаю? – с обидой сказала Алла Григорьевна. – Я имею в виду не ваши «валеты» на даче, а серьезные вещи. Это случилось в десятом классе! Мы с отцом были на даче, а вы остались в Москве. Когда мы вернулись, у Наташи было такое лицо, что я сразу все поняла!

– Следопыты, блин, – выругался Егор. – Ну, спал. Вы так отчаянно пытались нас поженить, что мы попробовали. Выпили для храбрости портвейна, разделись, завалились в койку… Закончилось все ржачем в постели. Не вышло ничего. Пардон муа, что я посвящаю тебя в такие подробности. Сама тему завела. Еще раз повторяю: забудь. Мы с Наташкой как родственники, как сиамские близнецы. Я ее очень люблю, но только как друга. Ханна меня даже к ней не ревнует как к женщине.

– Ханна твоя лиса еще та, а ты слепой идиот. И не ори на мать! Жен может быть много, а я одна. Навечно. Я и без того расстроена вашими выходками. Как только в голову пришло расписываться за границей! Все у вас не как у людей. Как я знакомым в глаза теперь смотреть буду?!

– Начинается! Сколько можно! Я же говорил, вернемся, устроим банкет, – устало сказал Егор.

– Нормальные люди сначала устраивают банкет, чтобы других уважить, а потом едут отдыхать. Все у тебя через одно место. Мальчишник этот еще. Как в голову пришло устраивать сабантуй накануне твоего перевода в головной офис? Егор, ты работал несколько лет, чтобы выйти на этот уровень, и когда до победы остался один шаг – хочешь все испортить. Так и останешься мальчиком на побегушках.

– Ну ты залепила! Да я… – от возмущения Егор не смог досказать фразу. Маманя его просто убила своим заявлением. Ни фига себе мальчик на побегушках! Топ-менеджер отделения крупного холдинга с отличным окладом и бонусами. Под его началом сотни людей, а скоро будут тысячи. Нашла мальчика, блин. Да, он долго шел к этому назначению. Скоро он не только место получит, но и войдет в долю, станет полноправным партнером. Да за кого она его принимает? За идиота?

– Что ты переживаешь, мам? Уже все на мази, – сквозь зубы процедил Егор, стараясь выглядеть беззаботным. Конфликт раздувать желания не было. Хотелось, чтобы маман наконец умотала из загородного дома и оставила его в покое. – Руководство во второй половине дня встречу назначило. Документы все готовы. Приказ о моем назначении на должность в головном офисе. Встреча – это чистая формальность. От меня требуется только подпись на контракте поставить. Я же не собираюсь нажираться в сосиску. Мне завтра в офис с утра. К полудню уже буду как огурец, даже если переберу.

– От тебя будет разить перегаром!

– Мама! – взвыл Егор.

– Я разбужу тебя в семь! – тоном училки сказала мать. – Перед уходом на работу выпьешь рассола и бульон. Я тебе там на плите оставила. Сварила из органической курочки, с утра с фермы доставили. В холодильнике деревенский творог, яйца и молоко. Морковку тебе потерла. Найми уже повариху. Хватит жрать дрянь ресторанную. Суши эти мерзкие, – Алла Григорьевна скривила физиономию, словно головастика проглотила.

– Суши – самая здоровая пища. Спасибо за бульон. Будить меня не надо. У меня есть будильник, – не удержался от комментария Егор. – Когда Ханна ко мне переедет, то мы решим эти вопросы. А пока мне хватает приходящей два раза в неделю уборщицы. Я дома бываю редко, а когда контракт подпишу, вообще ночевать в офисе буду.

– А молодая жена чем заниматься будет в это время? – с издевкой спросила Алла Григорьевна.

– Ханна – деловая женщина, а не приживалка, которой заняться нечем. Она понимает, что такое работа. Все, мама! Я уже взрослый мальчик, как-нибудь разберусь со своими проблемами. Тем более проблем у меня нет. Для мальчишника не самое подходящее время, но больше у меня не будет возможности с друзьями потусить. Завтра после сделки мы идем отмечать мое назначение с партнерами и руководством в ресторан. Неизвестно, сколько это дело продлится, а самолет в семь утра. В аэропорту надо быть, соответственно, в пять как минимум. Я тебя прошу, пожалуйста, успокойся. И меня прекрати напрягать. У меня в жизни два очень важных, судьбоносных события предстоят, а ты меня постоянно дергаешь. Я люблю тебя, но и Ханну тоже люблю. Я хочу жениться на ней, а не на Наташе. Создать семью с ней и ни с кем больше. Возможно, она тебе не нравится, но жить с ней мне, а не тебе. Не понимаю, почему ты так настроена против. Ханна чудесная девушка. Образованная, начитанная, воспитанная. С ней всегда интересно. Она умная. Всегда меня держит в тонусе, заводит. С ней никогда не бывает скучно. Надеюсь, так будет всегда. В конце концов, ее не интересуют мои бабки! Мы с ней ровня, а это в наше время немаловажно. Ханна крепко стоит на ногах и очень сильно отличается от тех девиц, которые стаями вьются вокруг с тех пор, как я стал обеспеченным человеком. С другой стороны, она не пытается меня строить и перевоспитывать, как большинство бизнес-леди, которые побывали у меня в любовницах.

– Ладно, действительно тебе с ней жить. Прости, сына, что-то я разбухтелась совсем, – неожиданно смягчилась Алла Григорьевна. – Возраст. Не обижайся на старую дуру. Ханна действительно девушка хорошая, оборотистая и здравомыслящая. Дай бог, все у тебя хорошо с ней сложится. А любовь… Любовь дело такое… Порой только страдания приносит. Не обязательна она для счастья.

– Что ты имеешь в виду? – снова разозлился Егор.

– Да ничего я не имею в виду! – пожала плечами Алла Григорьевна, подкрашивая тонкие губы морковной помадой. – Не вижу я в твоих глазах искр и тумана. Ты пустой внутри.

– Да просто ты меня достала! – рявкнул Егор. – Когда я с тобой разговариваю, у меня все родники пересыхают.

– Хам, – вздохнула Алла Григорьевна, спрятала помаду в сумочку, щедро сбрызнула себя цветочными духами и обернулась к сыну. – Провожать в аэропорт вас не поеду, не обижайся. Ты же знаешь мой сволочной характер. Боюсь, не сдержусь, брякну что-нибудь и испорчу вам предсвадебное настроение. Ты можешь что угодно думать, но я искренне желаю тебе счастья. Пусть все у вас будет хорошо.

– Спасибо, – криво улыбнулся Егор. Благословения матери он ждал целый месяц, думал, не дождется. Получил, но на душе легче не стало. Намек матери на отсутствие любви в их отношениях оставил в сердце осадок. С чего она это взяла? Какая чушь! Любовь – это не искры с туманом в глазах, а чувство удовлетворения от общения. Любовь – это комфорт, это яркий секс, это общность интересов и уверенность в партнере. Все это у них с Ханной есть, а сопли розовые пусть плебс пузырями надувает. Все эти вздохи, охи, влажные ладошки и любовная аритмия – мерзость! Они – деловые неглупые люди. Построят жизнь так, как нужно. Грамотно ее распланируют, и все будет в шоколаде. Иначе быть не может. Они даже обезопасили себя от финансовых проблем в случае развода – заключили брачный контракт.

– На вот тебе – свадебный подарок, – крякнула Алла Григорьевна и смущенно вложила ему в руку бархатную коробочку.

Егор заглянул внутрь – на красном бархате лежали два простеньких обручальных кольца. Материальной ценности они особой не представляли, но сердце забилось быстрее. Подарок был для него бесценным – кольца когда-то принадлежали прадеду с прабабушкой и бережно передавались по наследству. Удивительно, что маман расщедрилась и выдала ему семейную реликвию.

– Ух ты! Вот это презент! – воскликнул Егор и поцеловал мать в намакияженную щеку, прилепив вуаль к ее скуле. Алла Григорьевна состроила торжественную мину.

– Это не совсем обычный подарок.

– Я знаю.

– Не перебивай! Это – тест. Надеюсь, ты не забыл нашу семейную легенду, которую я тебе в детстве рассказывала.

– Угу, – кисло сказал Егор. – Если колечко подойдет невесте, значит, семейная жизнь будет долгой и счастливой. Не подойдет – брак даст трещину в первый год супружества. Мам, неужели ты веришь в эту хрень?

Егор трагически вздохнул. При всей своей прагматичности и при всем идейном коммунистическом прошлом, сделавшем маман закоренелой атеисткой, она отчего-то свято верила в семейную легенду и постоянно поминала деда, который на собственной шкуре проверил действие колец. Трижды дед был женат, и только с последней женой случился счастливый брак. Именно бабуля оказалась единственной женщиной, которой кольцо пришлось впору. Первой жене кольцо было мало, второй – велико, обе ушли на небеса рано, но успели деду жизнь попортить. Браки начали трещать по швам через несколько месяцев после свадьбы. Первая жена гоняла деда, как мальчика, и пару раз даже отходила бедолагу скалкой до синяков. Вторая, напротив, оказалась услужлива, как азиатская женщина, и флегматична, как рыба, чем деда страшно бесила. В третий брак дед вступал с опаской, но бабуля не разочаровала. Легкая, боевая, заботливая, веселая, сострадательная и работящая, она любила деда страстно до самой смерти, и он отвечал взаимностью. Бабулю дед обожал и на руках носил. Совпадение? Или правда?

– Тебя в консерваторию закинуть? Мне все равно еще в город выбираться, – спросил Егор, поглядывая на часы. До мальчишника оставался час, холодильник ломился от пива, еду он заказал в ресторане к началу «банкета», но очень хотелось, чтобы маман, явившаяся проводить ревизию перед сабантуем, наконец-то убралась из его загородного дома. Сорок минут уже стоит пудрится. Задолбала!

– Не беспокойся, я вызвала такси, – обрадовала его мамочка. – Прибудет с минуты на минуту.

В подтверждение ее слов в сумочке маман запиликал сотовый.

– Иду, – пропела мамочка и ринулась к выходу.

– Такси, – хмыкнул Егор. Кого она пытается обмануть! По лицу видно, что не таксист за ней прибыл, а некто, кого она вот уже полгода от него прячет. Конспираторша хренова! Отца уже шесть лет как нет. Неужели она думает, он так эгоистичен, что станет ей препятствовать в личных отношениях? Впрочем, выяснить, что за фрукт увивается за матерью, не помешает, подумал Егор. В страстную любовь после шестидесяти ему верилось с трудом. «Вернусь с Кипра – найму детектива», – подумал он и закрыл за счастливой родительницей дверь. А потом открыл холодильник и достал ледяную бутылку пива. Ждать, пока друзья соберутся, мочи не было.

Глава 2

Мальчишник

Компания планировалась небольшая, только самые близкие. Валька Карамзин – друг детства, носящий почетное прозвище Хирург, хотя медицинский он окончил с дипломом врача-гинеколога и сейчас трудился на ниве родовспоможения в районном роддоме; Сашка Коноплянов, друг по институту, с которым закорешились в бурную юность, авантюрист, балагур, бабник, душа компании и катастрофический неудачник в делах и любви. По образованию экономист, Коноплянов просто фонтанировал гениальными идеями. Его замыслы были настолько оригинальны, а обаяние велико, что под свои проекты Коноплянов легко находил инвестиции и с азартом принимался за дело, но ни одного проекта довести до ума так и не смог. Инвесторы за это Коноплянова несколько раз били и угрожали убить, но взять с Сашки было нечего, а от суровой руки возмездия он ухитрялся отбиться опять же силой своего обаяния. Все, что он когда-то имел, давно вложил в свои идеи. Третьей участницей сабантуя была та самая Натали, которую вот уже несколько лет прочили ему в жены близкие друзья родителей и маман.

Не успел он допить пиво и отойти от общения с мамулей, раздалась мелодичная трель домофона. Явилась Натали.

Видок у Наташки был, мягко говоря, странный: глаза бешеные и виноватые, красное мини-платье, на ногах – шпильки… Шпильки! На каблуках и в платье он видел Натали второй раз в жизни. Первый – на выпускном в школе, куда подруга приперлась тоже в невероятном прикиде и на каблуках. Как потом выяснилось, Ната вожделела понравиться мальчику из параллельного класса, а тот вожделел девочек романтических. В итоге лямура не случилось, потому что Егор весь вечер таскал Натали на себе и отпугивал этим кавалеров. Платье с рюшами смотрелось опять же на подруге дней его суровых как лыжи на оперной певице. К слову, Егор тоже планировал захомутать одну распрекрасную одноклассницу на вечер и после. Гормоны бушевали. Не вышло, болтающаяся под мышкой Наташка распугала всех дам. В классе вообще считали, что они пара, которая не желает афишировать свои отношения. Какой-то гнус пустил слух, что они спят в свободное от уроков время. Они в самом деле иногда спали вместе. Это совместное времяпровождение в постели маман звала «валетом». В то время у них еще не было достаточно средств на шикарный коттедж. Родители долго копили и наконец купили «приусадебный участок» в шесть соток с щитовым домиком, держащимся на соплях. По случаю приобретения фазенды часто собирали друзей и устраивали сабантуи. Со спальными местами были проблемы, и ему с Наташкой банально приходилось делить один диван на двоих. Родители с утра с умилением складывали ручки и регулярно намекали на их скорый союз. Им было невдомек, что грязные пятки Наташки его совсем не возбуждают, он давно уже не спит по ночам из-за синеглазой девицы с русой косой, которая, как Рапунцель, вечно торчит на втором этаже и изредка мелькает в тюлевом окошке соседнего дома с книжкой или журналом. Изредка силуэт Рапунцель в летнем сарафане и ее длинная косица мелькали среди пышных яблонь и груш соседского сада, но как следует рассмотреть девушку мешал высокий забор и корявый сарай, похожий на скворечник, служащий соседям летней кухней. За ворота своей фазенды Рапунцель не выходила. Лишь однажды Егору посчастливилось лицезреть девушку вблизи. Рапунцель собирала малину у разграничивающего их участки забора, в том месте, где между досками образовалась небольшая расщелина. Туда Егор и сунул нос, желая познакомиться с загадочной соседкой поближе. Не вышло. Рапунцель вспорхнула с потрескавшейся табуретки, как испуганная птичка, и умчалась, уронив кастрюлю с малиной на сочную траву. Такой он ее и запомнил. Растерянной и прелестной, с ягодным следом на щеке, в ситцевом поношенном сарафане, открывающем худенькие плечи. Почему вполне симпатичная девица сидит взаперти – тайной не было. В заточении Рапунцель держала родная бабка, бдительно опекающая внучку. Старуха была явно с приветом. Пару раз она заходила к родителям, просила какую-то ерунду для огорода. Родители усаживали бабусю пить чай со свежим вареньем и плюшками. Егор терся поблизости, подслушивал. Бабка, прихлебывая чаек, поливала внучку почем зря, называла беспутной и легкомысленной особой. Мать Рапунцель старуха тоже склоняла на все лады, ругалась, что она безалаберна, думает только о себе и чуть не проглядела дочь. Что она имела в виду, Егор так и не понял, но злость на старуху и жалость к несправедливо обвиненной во всех грехах девушке лишь подогрели его тайную страсть.

Родители, вздыхая над их распластанными по кровати телами, сложенными «валетом», конечно, об этом не подозревали. И понятия не имели, что саму Натали совершенно не интересуют трусы Егора и тем более то, что в них находится. Она мечтает о прыщавом мачо на красном мопеде, который иногда заруливает в их дачный кооператив, ненавязчиво кадрит местных девок, но, падла такая, тоже с вожделением косится на окошки Рапунцель.

Закончилось все довольно трагично. В одну из жарких летних ночей Рапунцель решила слинять из-под бдительного ока бабуси и пасть в объятия своего принца на красном «коне» (как выяснилось, московского воздыхателя девушки, от которого ее пытались уберечь родители и бабка). Дождавшись условленного сигнала, девушка попыталась выбраться из окна по лестнице, упала и сломала руку. Рыдающую Рапунцель увезли соседи на машине в ближайший травмопункт, с ней вместе в больницу отправилась бабка с сердечным приступом. Мачо на красном мопеде слинял в неизвестном направлении раньше, чем девушку с переломом соскребли с травы и наложили ей шину на опухающую конечность. Натали была в шоке и гневе. Ее тайный возлюбленный оказался подонком. Оставалось догадываться, что думала в этот момент о своем возлюбленном сама Рапунцель.

Натали чмокнула его в щеку и протиснулась в прихожую, покачиваясь на каблучищах. Роста они с подругой были одного, но сейчас она смотрела на Егора сверху вниз.

– Выглядишь чудовищно! Что ты на себя напялила? Это что, протест против стиля? – беззастенчиво поинтересовался Егор.

– Хам трамвайный, – пропела Натали, процокала в гостиную, шлепнулась на диван и замерла в позе Данаи. Только ей объема до Данаи не хватало. Натали была худой, как щепка, и предпочитала стиль унисекс. От мальчика ее отличали только сиськи, да и то, если приглядеться. Глазастая, короткостриженая, длинноногая, немного сутулая, Наточка походила на пацана-переростка. Ей шли растянутые свитера, мужские рубашки, жилетки, кожаные штаны, узкие джинсы, ботинки-гриндерсы, кеды, солдатские сапоги на плоской подметке. В ней был некий французский шик, нечто завлекательное – изюминка. Егор любил ее стиль, мальчишечью угловатость и дерзкий взгляд. В сумке Натали, кроме блеска для губ, никаких средств для украшения себя не наблюдалось, хотя подруга дней его суровых в прошлом работала стилистом и могла из любой серой мышки сделать королеву легким движением кисточки. Вечно загорелой, темноглазой самой Натали в глобальных масштабах косметика была не нужна. До сегодняшнего дня в ней все было совершенно.

Егор смотрел с удивлением на красное мини-платье, боевой раскрас и подругу не узнавал. Пахло от нее тоже непривычно. Свежий аромат моря сменился сандалом и еще каким-то приторным восточным дерьмом. Гламурно развалившись на диване, Натали томно на него смотрела и явно наслаждалась произведенным эффектом.

– Вообще-то я рассчитывал, что ты на стол мне поможешь накрыть.

– Сам накрывай, – отмахнулась Натали. – Я тебе в прислуги не нанималась. Пригласил на тусу – развлекай и угощай. В честь мальчишника я даже платье напялила. Старалась тебе угодить, а ты козьи морды строишь.

– Ну прости тогда, что не оценил, – развел руками Егор. – Ты мне больше в джинсах нравишься. Тебе пива или чего покрепче?

– Виски налей, – хмуро сказала Натали, со стуком скинула шпильки, пошла босиком в кухню и распахнула холодильник. Вернулась с бутылкой пива и снова завалилась на диван. Егор, который уже плеснул Натали виски, замер напротив нее со стаканом. Ната явно пребывала в прескверном настроении.

– Тебя что, мужик бросил? – поинтересовался он. Натали тоже замерла, как-то странно глядя на Егора. В ее карих глазах читалась отчего-то обида. Ответить подруга не успела, зазвонил сотовый Егора и одновременно подал сигнал домофон.

По мобильнику звонил Валька, деловито известив, что они с Конопляновым на подъезде и пора открывать гараж. По домофону – служба доставки из ресторана.

Натали, прихлебывая пиво, приняла провиант и занялась сервировкой стола. Ничего особенного Егор не заказывал. Закуски под пиво, жареные крылышки, креветки, чесночные гренки и сырную тарелку. Чипсы, орешки, маслины и прочую закусь он купил заранее в супермаркете, а на десерт приготовил настоящую астраханскую воблу, которую доставили ему на поезде с утра. Это не какое-нибудь фуфло из супермаркета и не солитерные лещи из московских водоемов. Это супер-пупер вещь!

Вобла благоухала на весь дом. Все будут в восторге, кроме Хирурга. Валя, несмотря на свою тяжелую работу и суточные дежурства, любил изысканно покушать и готов был последние бабки тратить на органическую еду без ГМО и фермерские продукты. Благо с деньгами у Хирурга в последнее время дела наладились, и он мог себе это удовольствие позволить. Роды он принимал мастерски, за что получал от счастливых мамочек и папочек благодарственные конверты и прочие дары – конфеты и алкоголь. Сначала Хирург радовался подаркам и жрал шоколад килограммами, потом от сладкого Хирурга стало мутить, и он стал передаривать коробки шоколада знакомым. Алкоголю Хирург тоже сначала радовался. Жидкая валюта у нас в стране всегда пригодится, но, когда красивые бутылки заполонили дом и все подсобные помещения кабинета Хирурга, он начал сбывать дары знакомому палаточнику по бросовой цене, что тоже неплохо поправляло бедственное положение врача акушера-гинеколога.

«Ладно, ничего страшного, переживет без фуа-гра и прочих изысков, обойдется свиной рулькой. На крайняк будет кушать бульон из органической курочки», – уговаривал себя Егор – его терзала совесть. Планируя вечеринку для близких друзей, о вкусах Хирурга он совершенно забыл. Пиво Валя Карамзин тоже не пил из эстетических соображений, но на этот счет волноваться не стоило: подвал забит элитным французским винищем аж из самого Прованса, а бар ломится от бутылок дорогого коньяка, виски и прочих горячительных. Хотя Валя наверняка явится с парой-тройкой бутылок дареного алкоголя и с полным багажником шоколада.

Сообщив Наташке, что надо перегнать машину, Егор, прихватив бутылку пива и ключи от автомобиля, выскользнул на улицу. На самом деле это было предлогом, чтобы улизнуть из дома. Натали продолжала нудеть и доконала его своим настроением. Мало ему мамы, еще подруга дней суровых хандру нагнала. У самой настроение скверное, и ему испоганила. Поскорей бы Саня прибыл и разрядил тоску. Скучать в компании Коноплянова никогда не приходилось.

Что они, сговорились все? Егора огорчало, что Натали с Ханной тоже общего языка не нашли. Матери он наврал. Ханна только делала вид, что не ревнует к Натке. На самом деле, когда речь заходила о подруге, глаза ее меняли цвет. Натали восприняла Ханну настороженно, сообщив ему после пары встреч, что девка классная, но не своя. Егор расстроился, а потом разозлился. Почему Ханна должна быть своей? Достаточно того, что невеста его устраивает по всем показателям. Он даже в блокнот занес все положительные стороны и черты характера Ханны. Два листа положительных качеств для совместной жизни. Разве этого мало?

Егор поежился. На улицу он выскользнул в футболке, а на дворе хоть и стоял месяц май, но теплом совсем не баловал. Ветер, серое небо, серый вечер, и настроение такое же – серое. Права была Ханна, что решила свадьбу сыграть на Кипре. Завтра последний день в этой убогой серости, долгожданное вступление в должность, а потом – отпуск, солнце, тепло, горячий песок и медовый месяц. Месяц, правда, сильно сказано. Отпуск ему дали всего на неделю. Он переживал, что Ханна расстроится, но невеста совершенно спокойно приняла эту новость. Сказала, что тоже может позволить себе отпуск лишь на неделю. В бизнесе возникли некоторые проблемы, которые Ханна рассчитывает уладить до середины мая. Егор лишний раз убедился, что сделал правильный выбор. Ханна понимала его с полуслова.

У них будет прекрасная свадьба и потрясающая неделя вместе. Поскорей бы… Жаль, друзья отказались ехать. Вместе они бы славно провели время.

С другой стороны, даже к лучшему, что они едут только вдвоем. После посещения агентства Ханна приняла неожиданное решение: до свадьбы они должны воздержаться от секса! Дескать, брачная ночь после воздержания будет ярче и волнительней. Месяц! Плюс одна неделя до. Коварная невеста явно знала, что делает. Бракосочетания Егор ждал теперь с особым нетерпением и уже представлял, что сотворит с Ханной в первую брачную ночь. Расплата будет жестокой. Он не выпустит ее из номера потом пару суток.

К воротам подкатил Валькин внедорожник, первым из него выпал Саня с сияющей конопатой рожей. Маленький и коренастый, Саня Коноплянов особой красотой не блистал, но баб укладывал в койку штабелями. Опять же при помощи своего обаяния. Даже Ханна попала под флер, когда познакомилась с Конопляновым. Егор видел, как заблестели ее глаза и улыбка стала мягче. Он хотел набить Сане морду, но потом передумал. Прыгать в койку к Коноплянову и тем более выходить за него замуж Ханна явно не собиралась. Ну пофлиртовала чуток. Он не какой-нибудь домостроевец. Женщине надо давать некоторую свободу, иначе завянет. Правда, встречи с Конопляновым с тех пор он сократил до минимума. С Карамзиным вовсе не стал знакомить. Хирург хоть и равнодушно смотрел на женщин и никогда не старался их обаять, но обладал не меньшим магнетизмом и красотой самца. Высокий, широкоплечий, лысый – брутальный тип, – женщины льнули к нему сами, без всяческих усилий с его стороны. «Со своими дровами в лес не ходят», – решил Егор и встречался с друзьями только в отсутствие Ханны.

– Ну че, старик. Первый из нас сдался в плен! По этому случаю не грех выпить. Надеюсь, телочек ты заказал? – поинтересовался Коноплянов. Егор с облегчением вздохнул – вечеринка началась.

Астраханская вобла стала коронным блюдом. Даже эстет Хирург не побрезговал и стрескал вяленую рыбу за обе щеки. Вобла и пиво быстро кончилось.

Натали врубила музыку на весь коттедж и мостырила коктейли «мохито» и «маргарита», потом сама их активно дегустировала. Надегустировалась так, что сначала отправилась рыдать в кухню, что с подругой дней его суровых спьяну иногда случалось. В кухне зарядилась на пару с Конопляновым косяком и ломанулась принимать ванную. Хирург рванул следом, следить, чтобы Натали не утонула в джакузи. Он был человеком ответственным и всегда за всеми следил. Балагур Саня, лишившись основной массы слушателей, уснул за столом.

Егору стало скучно. Он тоже покурил травки, но прихода не было. Пришлось выпить очередной коктейль. От коктейля слегка повело, но душа требовала продолжения банкета. Поэтому он запил «мохито» виски, стянул с дивана подушку и прилег на пол, на овечью шкуру, напротив камина. Смотреть на огонь ему всегда нравилось. Наверное, из-за камина он купил дом за городом. А может, из-за понтов? Московская квартира рядом с офисом его вполне устраивала. На работу ездить близко, не надо каждое утро вставать раньше, чтобы добраться до Москвы без пробок. Но у всех знакомых были дома за городом, и он приобрел. Теперь жил на два дома, то здесь, то там. В итоге нигде не обжился как следует, не определился, где ему надо жить. Ханна поможет сделать правильный выбор. Вот женится он… Женится и тогда… Она решит все сама… Ханночка… Умница… Его рыженькая девочка… А может, они общий дом построят, по индивидуальному проекту, по своему вкусу… И там тоже будет камин…

В ушах неожиданно зазвучала пронзительная мелодия скрипки, а в огне камина появился тонкий силуэт девушки. «Сгорит!» – с ужасом подумал Егор, хотел встать и вытащить девушку из огня, но не смог пошевелиться. Лежал, как парализованный, и пялился на диво дивное.

Девушка шагнула к нему – живая и невредимая. Длинные белые кудри, лицо закрывает маска, похожая на чадру, темные глаза светятся адским светом. Сапожки на высоких каблуках, белые кожаные шорты и бюстгальтер на загорелом теле. С ума сойти! Просто сойти с ума!

Егор не мог отвести от девушки взгляда. Блондинка то приближалась, то отдалялась, покачивая стройными бедрами, словно дразнила, манила к себе, завораживала, искушала. Вдруг скрипку заглушил тяжелый рок, и девушка начала вытворять такое… Изящным движением незнакомка сняла бюстгальтер и шортики, осталась в крохотных блестящих трусиках и развернулась к нему спиной, вращая тазом, как высококлассная стриптизерша. Наверное, она и есть стриптизерша, решил Егор. Иначе зачем она перед ним раздевается и танцует? Ему вдруг захотелось сорвать с блондинки трусики, а саму девушку уронить на шкуру и прямо тут, у камина… Руки вспотели, стало жарко, дыхание сбилось… Давно он не испытывал такой животной страсти к женщине. Жаль, что это всего лишь глюк. Но какой прекрасный глюк!

Егор сел и глупо улыбнулся. Внезапно его озарило. Раз это глюк, то он имеет полное право воспользоваться моментом! Ведь это даже изменой не назовешь. Кто виноват, что у него такой приход? Никто не виноват. Но если он сейчас же с ней не переспит, то сойдет с ума.

Натали с Хирургом в ванной, Саня спит. Никто не увидит. Да и как, как друзья могут увидеть, что он вытворяет в своем воображении? Прямо тут и сейчас. Терпеть невозможно. Ханна уж точно никогда не узнает. Невеста, которая скоро станет женой. Сама виновата. Держала его на расстоянии целый месяц. Вот откуда глюк, он порожден его сексуальной неудовлетворенностью.

Егор громко рассмеялся, схватил блондинку и повалил на пол. Руки у нее были холодные, тело влажное, а внутри оказалось горячо и томительно прекрасно. А потом огонь в камине погас, отчего-то защипало под левой лопаткой и комната погрузилась в темноту.

Тело словно окаменело. Мозги превратились в кусок ваты или… Стали аморфные или эфемерные? Эфемерные или аморфные? Это как? Что эти слова означают? Он попытался вспомнить, понять их смысл, но не смог. Стало холодно и душно. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Легкие словно слиплись. Может, он умер? Перепил и сердце остановилось? Он умер!

Егор так испугался, что сознание затрепыхалось и стало проклевываться сквозь туман мироздания. Тело тоже вновь обрело чувствительность и перестало быть эфемерным и аморфным. Он даже вспомнил, что эти слова обозначают. Только реальность оказалась настолько неожиданной, что мозги снова заклинило. Намертво. Под ним на полу извивалась обнаженная девушка и делала это весьма реалистично, только на продолжение сексуальной игры это совсем не походило. Блондинка хрипела и билась в конвульсиях. Запах, который от нее исходил, тоже был отнюдь не эротический. Глюки так не воняют.

«Неужели все было на самом деле?» – потрясенно подумал он. И блондинка. И стриптизерша. И секс… Секс с чужой женщиной! Которая почему-то сейчас умирала…

– Твою мать! – заорал он. – Карамзин! Кто-нибудь! «Скорую»!

В комнату влетели Натали и Хирург. У стола заворочался Саня, уронив что-то стеклянное на пол. Звон разбитой посуды смешался с визгом Наташки.

– Твою мать… – раздался над головой голос Хирурга. – Ты что с девкой сделал?

– Ничего я с ней не делал! – заорал Егор и не узнал собственного голоса. В горле что-то булькало и перекатывалось. Мутилось в голове, и сжимался желудок. – Я с ней переспал, а потом отрубился.

– Идиот блудливый, у тебя свадьба на носу, а ты тут со шлюхами… – Хирург оттолкнул его и засуетился рядом с телом. Девчонка уже затихла и лежала смирно, вытянувшись в струну, словно солдат на параде. Он видел только ее ноги в белых сапогах и широкую спину Карамзина. Тот производил какие-то реанимационные действия, тяжело пыхтел и матерился на весь дом. Егор стоял молча и не дышал. Дышать было страшно.

Хирург поднялся, вытер пот со лба и подошел к нему вплотную.

– Все, готовченко. Прости. Я сделал все, что мог, – тихо сказал он, глядя в глаза.

– Я не понял, Валя… Карамзин, что происходит? – воскликнул Егор. – Я ни-че-го не понимаю!

– Что происходит… – зло передразнил Карамзин и толкнул его в грудь так, что Егор чуть не упал. – Отъехала девочка. У-мер-ла! Скон-ча-лась, – по слогам повторил Карамзин.

– Почему? Почему она умерла? Это я ее убил? – прошептал Егор.

– Ага, до смерти затрахал, – зло пошутил Карамзин. – Судя по картине и запаху – передоз. Герычем, видно, перед шоу зарядилась для куража и не рассчитала дозу. Веселая ночка нас ожидает. Е-мое, Егор! Тебе что, Ханны мало? За каким хреном ты эту шлюху заказал? Зачем?

– Я никого не заказывал! Она из камина вышла! – заорал Егор и умолк, поняв, что со стороны его заявление выглядит, мягко говоря, странно.

Хирург вздохнул.

– Натали, ты бы чайку всем заварила покрепче. К приезду ментов нам надо протрезветь хоть немного. А то, понимаешь, у Егорушки бабы из горящих каминов выпадают. – Наташа выскользнула из комнаты, Карамзин продолжил: – Она вошла сюда через дверь. Позвонила в домофон, сообщила, что из агентства по вызову для господина Андреева. Я дверь открыл и сюда ее проводил, а потом ушел вылавливать Натали из ванной. Если ты ее не заказывал, откуда она тут? – Хирург обернулся. – Саня, твоя работа?

– Что я, с глузду двинулся? – возмутился Коноплянов. – Мне что, делать нечего? Я на мели и вообще спал!

– Откуда в таком случае она здесь взялась? Наташка, это ты стриптизершу заказала? – крикнул он в другую комнату. Натали ответила отрицательно. – Видно, кто-то из знакомых тебе подарочек отправил. Узнаешь кто – спасибо передавай, – зло сказал Хирург. – Звони в ментуру и адвокату. Скоро он тебе понадобится: на теле следы насилия. Славно вы так повеселились.

Егор друга не слышал, он с ужасом смотрел на покойницу, ему показалось, что она еще дышит.

– Она жива, – сглотнул Егор. – У нее рука дернулась.

– Она умерла, Егор! Покойники иногда шевелятся, так бывает.

Карамзин снял с мертвой маску и убрал волосы с лица. Егор взглянул на девушку и похолодел.

– Ханна… – выдавил он. – Ханна…

Егор пошатнулся и стал заваливаться назад, не чувствуя ни ног, ни рук. В глазах потемнело. Хирург успел подхватить его под мышки.

– Черт! – выругался Саня, сорвался с места, сдернул с окна штору и накрыл покойницу. Хирург ненавязчиво начал выпихивать Егора из комнаты. Натали подхватила его под другую руку. Он пятился к выходу, неотрывно глядя на тело, закрытое тяжелой гардиной, и пытался осмыслить, что произошло. В голове все смешалось. Перед глазами танцевала блондинка в шортах. Как он мог не узнать свою невесту? Это невозможно!

– Не может быть! Не может быть! – шептал он.

– Тихо-тихо, – успокаивал Хирург. – Так бывает, Егорушка. С наркоманами так бывает. Никто не виноват. Она сама себя убила. Рано или поздно, но это бы случилось. Плохо, конечно, что здесь и сейчас. Очень плохо.

– Что ты такое говоришь, Карамзин? Что ты мелешь? Ханна не употребляет наркоту! – закричал он и попытался ударить Карамзина кулаком в глаз. Хирург успел увернуться, заломил ему руку за спину, отвел в гостевую спальню на первом этаже и швырнул на кровать. Егор сполз на пол, скрючился и обхватил голову руками. Он чувствовал, что сходит с ума.

В комнату заглянула Натали, постояла в дверном проеме с подносом и чашками, с грохотом поставила его на комод и села на пол рядом с Егором. В комнате резко запахло валерьянкой и мятой. Наивная девочка. Валерьянка ему не поможет. Ему поможет только гильотина.

– Она наркоманка со стажем, Егор, – вдалбливал ему Карамзин. – У нее все вены исколоты. Как ты мог этого не замечать?

– Это правда, Егор, – тихо сказала Натали, поглаживая по спине. – Я в сумочку ее заглянула. Там полный набор. Очень хорошо понимаю твое недоумение. Глядя на Ханну, невозможно даже предположить, что она наркоманка. А может, все к лучшему… Представь, если бы все всплыло, когда вы свадьбу сыграли? Жизнь с наркоманом – ад!

– Что – к лучшему? Что она умерла – к лучшему? – заорал Егор и пихнул Натали – она отлетела в сторону. – Я ее любил и жениться на ней хотел. Я хотел прожить с ней всю жизнь в горе и радости. Я речь выучил, костюм купил. Ханна заказала себе платье у модного кутюрье! У нас билеты, у нас отель забронирован. Мне мама кольца подарила! А теперь ее нет! Что мне с этим всем делать?! Как мне жить дальше? – Егор трясущейся рукой достал бархатную коробочку и швырнул ее на пол. Крышка открылась, одно колечко выпало и подкатилось по паркету к его ногам. – Кольцо моей прабабки. Послезавтра я должен был надеть его Ханне на палец…

В комнате повисло тягостное молчание. Егор зарыдал, без слез, как зверь завыл.

– Ты ошибаешься, Валя. Ханна замечательная, правильная, рассудительная. Она не могла меня обманывать. Я же видел ее всю. Руки ее целовал, – Егор нагнулся, поднял кольцо и резко встал, глаза его были безумны. – Я должен на ней жениться. Сейчас же. Вы будете свидетелями. Надену ей кольцо на палец, и она станет моей женой. Навсегда! Навечно!

– Успокойся! Ханна умерла! Ее больше нет! – заорал Хирург и треснул его по лицу со всей силы, кольцо снова выпало и покатилось по полу.

Наташка завыла рядом, подползла к кольцу, зажала его в ладони.

– Сейчас, Егорушка. Подожди, мы все устроим. Все будет так, как ты хочешь. Хирург, надень ей кольцо на палец, пожалуйста. Я покойников боюсь, – попросила Натали.

Карамзин схватил девушку за плечи и встряхнул.

– Вообще с ума сошли! – заорал он. – Вы что делаете? Очнитесь! Хватит страдать маразмом!

– Валя, я прошу, сделай так, как я говорю! – стала умолять Натали. Карамзин забрал кольцо и вышел. Вернулся через минуту.

– Не лезет, – буркнул он.

– Может, на цепочку повесить? На шею? – предложила Натали.

– Не надо, – тихо сказал Егор. – Карамзин прав. Мы свихнулись. Я свихнулся, – уточнил он. – Выходит, Ханна меня обманывала?

– Выходит, так, – вздохнул Карамзин.

– Она иногда исчезала. Я не знал, где ее искать. Потом появлялась, просила прощения. Говорила, возникли некоторые проблемы, которые необходимо было уладить. Обещала, что со временем обо всем расскажет. Господи, я же думал, у нее любовник! Связь из прошлого, которую Ханна никак не может разорвать. Ревновал, как скотина. Даже хотел детектива нанять и набить морду негодяю. Потом решил, что связь порвется, когда мы поженимся. Ведь замуж она согласилась выйти за меня. Я смеялся над ней, когда она старательно прятала свои веснушки под одеждой. Я считал, что она комплексует, поэтому не носит открытые наряды. Не веснушек, выходит, она стеснялась и не к любовнику бегала… Следы от инъекций прятала, а мне втирала, что не переносит солнце. Это какой-то бред! Я действительно полностью обнаженной при свете не видел ее ни разу. Мы занимались любовью только в темноте или при слабом освещении. И сегодня вот, при свете камина. Как все нелепо. Зачем она явилась сюда в карнавальном костюме? Что за глупая шутка?

– Боюсь, что теперь мы этого не узнаем, – вздохнул Карамзин. – Может, хотела проверить тебя на вшивость перед свадьбой? Или планировала сюрприз преподнести?

– Сюрприз удался, – Егор закрыл глаза. – Как мерзко… Все это ужасно мерзко… Как дальше жить, Валька? Не понимаю, как жить. У меня была невеста, а теперь невесты больше нет. У меня была престижная работа, не будет больше работы. Завтра, когда информация дойдет до начальства, меня не только не повысят, меня вообще выгонят взашей, как приблудного пса. Я сам так делал, когда уличал сотрудников в неблагонадежности. Вышвыривал из компании. Порой за сущие пустяки. А тут не пустяк, тут мертвая невеста-наркоманка и уголовная статья светит. Все кончено. Мама была права. Ладно, сам виноват, значит, отвечу.

Егор достал сотовый.

– Погоди. Убери телефон. Есть идея, – тихо сказал Саня и прикрыл дверь в гостевую комнату, словно их мог кто-то услышать. – Мы ведь друзья, правда? А друзья никак не могут бросить товарища в беде. Слушайте меня внимательно и не перебивайте. Морду тоже большая просьба не бить…

Глава 3

Мармеладовна

Просыпаться не хотелось. Не хотелось возвращаться в реальность, но настойчивый стук в дверь заставил Настю выбраться из постели. Она набросила халатик и поплелась открывать. Так она и думала: явилась подруга Маринка. Только Звенигородская игнорировала звонок и всегда являлась, когда ее никто не ждет.

– Мармеладовна, ты живая?! – заорала Маринка с порога.

– Как видишь, живая. Я просто спала, – буркнула Настя и потерла виски – голова раскалывалась.

– Чего к телефону не подходишь? Второй день звоню, звоню – ты трубку не берешь. Пришлось ловить тачку и пердюхать к тебе через весь город. Нахалка! Ты что, два дня спала?

– Я болею, а во сне организм очень хорошо восстанавливается. Ты почему в Москве, а не на СПА-курорте? Я тебя раньше десятого мая не ждала.

– Курорт, – хмыкнула Маринка, расстегнула и сняла приталенное кашемировое пальто, швырнула его на вешалку, повернулась к зеркалу и заправила за ушки светлые пряди длинных волос. – Это так в рекламном буклете написано – СПА-курорт, – любуясь своей неотразимостью, продолжила она. – Ну, Чижик – гад! Вернется со своей клячей из турне, я ему отомщу. Сам сейчас плещется в океане, а меня сослал в самый занюханый санаторий области с совковым обслуживанием.

– На картинках пансионат выглядел вполне прилично, – удивилась Настя. Подруга перед отъездом все уши ей прожужжала про подарок, который преподнес ей любовник.

– Сама повелась. Видно, они рекламщика хорошего нашли за большие деньги, раз даже я повелась. Это ужасно, Настя! Кормежка там такая, что даже тараканы это не едят. Бегают голодные и на людей нападают. Один прусак на меня с холодильника спикировал, когда я колбасу доставала. Хотел силой отобрать, но я сжалилась и накормила мальца в добровольном порядке.

– Ты же категорически колбасу не ешь, – зевнула Настя и поплелась обратно в комнату. Маринка устремилась следом.

– А что мне оставалось делать! Жрать-то хочется! Заглянула в местный магазин. Вот где разруха! Там одни консервы, сигареты, спички, чай, хлеб и выпивка – второсортная водяра и пиво. Даже сыра нормального нет. Лежат заветренные серые куски на витрине, страшно смотреть. Колбаса была в вакуумной упаковке. По крайней мере безопасный продукт. Мрак, Мармеладовна, куда я попала! Чижика ждет страшная месть. Поверь мне, нажраться колбасы было меньшим злом, чем отведать то, чем потчуют отдыхающих. Там чай дают с нефтяными разводами. В алюминиевом чайнике! Такое впечатление, что в напитке тряпку полоскали половую. Я в последний раз в трудовом лагере такой чайник видела. Помнишь, мы в Краснодар ездили, где я еле выжила? Так вот, в этом пансионате – хуже! – Маринка сделала страшные глаза. – А главное, мужиков там нет. Одни пенсионеры. Подагру с простатитом лечат в грязевых ваннах и солевых пещерах. Ты прикинь, ползают по корпусам в трениках, и даже издалека слышно, как скрипят их суставы. Кошмар! Я, как дура, туда лучшие свои туалеты прихватила. В первый день в новое платье нарядилась и в ресторан поперлась. Прихожу и выпадаю в осадок. Ощущение – я попала в дом престарелых. Местные матроны смотрят на меня, как на умалишенную. Они такую райскую птицу и не видели, наверное, в жизни. Шушукаются, хихикают, идиотки.

Приглядела я за одним столиком старичка поприличней, самого бодренького. Он мне пламенный взгляд послал. Значит, еще живой, думаю, сгодится на недельку. Хотела к нему подсесть и начать знакомство. Обращаюсь к админитраторше, чтобы талон на тот столик выписала. Талон! Какая дикость. А администраторша мне заявляет: «У нас женщин с мужчинами не содют!» – Маринка на секунду умолка, оглядывая владения Насти, где царил настоящий кавардак, и присвистнула. – У-у-у-у, как у нас тут все запущено! Ты чего это, правда, что ли, захворала? Впервые в жизни вижу у тебя беспорядок. Рассказывай, что случилось.

– Сказала же – болею! Марафет наводить сил нет, – соврала Настя и покашляла для убедительности. – У меня грипп. Жутко заразный!

Хотелось, чтобы Маринка оставила ее в покое и уехала домой. Сейчас делиться с ней сокровенным не было желания и сил. Потом, потом она все расскажет, когда говорить о своих бедах будет не так больно.

– А где твой гаврик? Почему он за тобой не ухаживает? Опять с друзьями пиво хлещет?

– Марин, я же просила Алешу так не называть! – с раздражением сказала Настя и пояснила: – Муж временно переехал к родителям, чтобы вирус не подхватить. Тебе тоже настоятельно советую домой поехать. У нас в районе эпидемия. Осложнения очень серьезные, вплоть до летальных исходов, – попыталась напугать подругу Настя, но не на ту напала.

– Меня никакие вирусы не берут. Я сама опасна для здоровья! А твоего благоверного могу говном называть. Другого определения он не заслуживает, – заявила подруга.

Перешагивая разбросанные по полу вещи, она подошла к окну, раздвинула плотные шторы и распахнула форточку. В комнату ворвался прохладный аромат весны, и сердце Насти защемило от боли.

– Ну вот, так-то лучше, – улыбнулась Маринка и принялась собирать разбросанные вещи. Настя поежилась, стянула с кресла старый плед и накинула на плечи, чтобы унять дрожь. Знобило, но вовсе не от гриппа, которого у нее не было. От жизни знобило. От горя. От безысходности.

– Говно он и есть, – не унималась Маринка. – Бросил тебя в беспомощном состоянии, подлый гнус. Ты вот, к примеру, когда он болеет, от постели не отходишь! Бульоны ему варишь, морсы протираешь, компрессы ставишь, с ложечки кормишь, а он к родителям свалил. Нет, ну ты подумай, какая сволочь! Мог бы маску надеть, если такой нежный.

– Чай будешь? – вяло спросила Настя, пытаясь переключить подругу на другую волну. Она все еще надеялась, что получится выпроводить Маринку побыстрее.

– Сейчас уберу тут все и буду.

Подруга сгребла со стола грязную посуду и пошлепала в кухню. Настя с удивлением посмотрела ей вслед. Никогда прежде за Маринкой такого хозяйственного рвения не наблюдалось. В отличие от нее у Марины в квартире кавардак был перманентный. Хаос подруга называла лирично – творческий беспорядок, хотя к творчеству имела весьма отдаленное отношение. Подруга числилась юристом в аудиторской конторе своего отца, но работу посещала редко и жила на содержании обеспеченных родителей и богатеньких буратин. В свои двадцать шесть лет она выглядела пятнадцатилетней девочкой, тщательно поддерживала имидж наивной барышни-институтки и умело им пользовалась. Юбочки а-ля школьница, лаковые сапожки, детские блузки с рюшами, невзначай расстегнутые на роскошной груди, чулочки и томный взгляд васильковых глаз производили на мужчин сногсшибательное впечатление. Накручивая на пальчик белокурую кудряшку, она легко раскручивала представителей сильных мира сего на дорогие подарки и прочие блага, которыми с удовольствием пользовалась.

Жизнью своей Марина была довольна. Только одно подругу огорчало: западали на нее исключительно мужики в возрасте, обремененные семьей, которые вести ее под венец желанием не горели. Собственно, подруга сама в ближайшие лет пять выходить замуж не планировала, но в глубине души ей было неприятно, что до настоящего момента никто из поклонников не рухнул перед ней на колени с предложением руки и сердца. Мужчинам нужна была от нее только постель.

Весна, от которой Настя отгородилась плотными гардинами, лезла в комнату и терзала сердце, как наждак древесину. Настя упала носом в подушку, попыталась удержать слезы, но не вышло – наволочка тут же намокла. Господи, сколько же в человеке слез? За майские праздники она, наверное, ведро наплакала. Никогда в жизни столько не ревела.

Настя шмыгнула носом.

– Марин, меня с работы уволили! – крикнула она и вздрогнула, услышав голос подруги совсем рядом. За размышлениями она не заметила, как Марина вернулась в комнату.

– Вот оно в чем дело! А я думаю, что ты мне гонишь про болезнь? Ты ведь врать совсем не умеешь, Мармеладовна. У тебя по фейсу все видно. Ну и что ты киснешь? Радуйся, дурында! Женщина вообще не должна работать. Пусть мужики вкалывают, а наша задача выглядеть прелестно и быть для них украшением. Будем теперь вместе по СПА-курортам ездить и на культурные мероприятия выбираться. А то сидишь в своей тухлой конторе с утра до вечера и реально зеленеешь. Не хочу тебя расстраивать, но в последнее время ты выглядишь чудовищно. На тебя же смотреть больно. Куда делась веселая синеглазая девочка, у которой я списывала домашние задания? Посмотри на себя в зеркало, Мармеладовна. Настя, так жить нельзя! Ты когда в салоне красоты последний раз была?

– Я сама волосы могу подровнять, без всяких салонов. Ты же знаешь, как я отношусь к таким вещам. Только деньги на ветер, – вздохнула Настя, показала подруге кончик русой косы и тут же закинула ее за спину – волосы были не в лучшем состоянии.

– Ой, ну какая же ты дура! – вздохнула Марина. – При чем тут вообще стрижка! Тебе не шестнадцать, а двадцать шесть лет! Волосам и морде лица нужно питание и комплексный уход, иначе к тридцати твой фейс превратится в помойку. Конечно, это удовольствие недешевое, но можно и дома за собой ухаживать. Я тебе столько питательных масок надарила, а ты ими не пользуешься.

– Пользуюсь, – возразила Настя.

– Врешь! Все стоят в ванной в девственном виде. А потом удивляется, что ее по карьерной лестнице не двигают. Надо всегда выглядеть на все сто! Тогда бы тебя уже давно финансовым директором сделали. С мозгами у тебя все в порядке, но ты себя не умеешь подать. Ничего, теперь я тобой займусь вплотную. Ходит с косицей, как деревня! Волосы обрезать не хочешь, хотя бы заплетай косу стильно. Мода – это детали. Мармеладовна, ты же симпатичная девка, но почему-то тщательно это скрываешь. А шмотки твои! Это же мрак! Где ты их берешь только? Мешки какие-то на себя напяливает. Единственная яркая шмотка – плащ. Но я бы такой даже в лес волков пугать не надела!

– У меня такой стиль, – вяло отбивалась Настя.

– Это не стиль, это издевательство над собственной фигурой. У тебя ноги и сиськи! Все свое добро надо выставлять напоказ, а не прятать в мешке.

– Да не люблю я все это! Марин, ты мне лучше с работой помоги. Мне срочно надо место найти! У тебя много знакомых. Вдруг кому-то бухгалтер нужен. Очень надо, Мариночка. Я в дико сложной ситуации оказалась. Меня не просто уволили. Меня за кражу выгнали.

– Что? – ошарашенно переспросила подруга. – Ты что несешь, Мармеладовна?

– Из сейфа деньги исчезли. Три миллиона сто сорок пять тысяч рублей. Не знаю, как такое могло произойти… – Настя поморщилась, словно проглотила горькую пилюлю. Говорить ей было тяжело. Она вздохнула и продолжила торопливо: – Я деньги из банка привезла. Сама их в сейф положила и работать села. Весь день в кабинете была, на пять минут только в туалет и к шефу вышла, но сейф запирала, ключи с собой брала. Даже обедать не пошла, Алешка мне еду привез.

– Что это он вдруг такой заботливый стал? – ехидно спросила Марина.

– Так получилось просто. Им комплексные обеды дают в офисе, бесплатные. Одна сотрудница на диете, только салат съела, остальное Алеше отдала. А у него клиент в соседнем с нашим офисе, вот он и заглянул и еду мне завез. Ты же знаешь, как у нас с финансами. Потом кутерьма началась. Народ за деньгами повалил. Я уже собралась зарплату выдавать, но явился главный, всех разогнал по рабочим местам, а меня попросил отчет один срочный составить. Я отчетом занялась и с ним почти до вечера провозилась. Потом ведомости подготовила, в сейф полезла – а денег нет! Это ужасно, Марин. Как это могло произойти, не понимаю!

– Кто-нибудь в кабинет заходил?

– Несколько человек, но мне даже думать стыдно, что это они могли сделать. Шеф заходил, зам его, и секретарша Людочка документы на подпись приносила. Но я все время в кабинете была!

– Сама сказала, что отлучалась. Кто-то в это время в кабинет влез и деньги спер.

– Когда они заходили, я была на месте, а отлучалась потом, совсем ненадолго!

– Открыть дверь и сейф дело недолгое, если умеючи.

– Наверное… – задумчиво сказала Настя. – В общем, руководство меня в краже обвинило сначала. Обыскивали и меня, и сумку мою. Так неприятно, Марин! Я в жизни ничего чужого не брала. Спасибо, что уголовку не завели. Они решили полицию не вызывать. Дела в компании не слишком хорошие. Лишнюю шумиху не хотели поднимать. Хотя народ, конечно, разбухтелся. Перед праздниками все случилось. У многих планы были. Короче говоря, провели внутреннее расследование, но все глухо. После каникул служба безопасности снова будет всех проверять. Если найдут вора, то, конечно, долг с меня снимут.

– Что значит – снимут? С какой стати они его на тебя вообще повесили? Не пойман – не вор! Ты же не брала эти чертовы деньги! Три миллиона с лишним. Офигеть! Это же больше ста тысяч долларов! – вытаращила глаза подруга. – Даже для меня это сумма приличная.

– Как с какой стати? Я же материально ответственная! Не волнуйся, мы договорились полюбовно. Разрешили мне долг частями выплачивать.

– С твоими доходами ты до старости будешь деньги им отдавать. На тебе же еще ипотека висит. Ты клиническая дура, Настя! – жестко сказала Марина. – Господи, ну как можно быть такой наивной? Если кража имела место, почему они полицию не вызвали? Есть у меня подозрение, что тебя выставили козлом отпущения, чтобы зарплату сотрудникам не платить. Дырку какую-то заткнули финансовую или откат кому-то дали, а на тебя баллоны катят, чтобы бунта на корабле не было. Подаем на них в суд. Я папе скажу, он на них натравит своих юристов и налоговиков. Я тоже почитаю литературу по теме и помогу, чем смогу, а то все забыла уже. Им это так не пройдет!

– Я не буду подавать в суд. Деньги пропали по моей вине, Марина. Значит, мне отвечать. Скорее они меня упрячут за решетку. У них тоже юристы превосходные и налоговики знакомые. Ты не переживай за меня, Марин. Я все продумала. С ипотекой расплачусь, мне осталось пять лет и два месяца. Потом продам квартиру, верну оставшийся долг и куплю себе жилье поменьше.

– Куда меньше? У тебя двушка в Кукуево. Я до тебя из центра два часа на оленях добираюсь каждый раз.

– У меня хорошая двушка! Чистая, светлая, комнаты изолированные. Дом опять же кирпичный, а не панель. Ее можно на скромную однушку разменять в этом районе или за МКАДом. Ничего страшного! Жила я в бабушкиной однокомнатной квартире после ее смерти, пока эту не купила. И нормально жила. Мне главное найти приличную работу как можно быстрее, иначе я квартиру потеряю.

– Так… Что-то ты недоговариваешь, подруга, – нахмурилась Марина. – А благоверный твой что? Он вообще мужик или где? Пусть напряжется хоть раз, халтуру возьмет, заработает эти три несчастных миллиона и вытащит любимую жену из дырки, не буду говорить где. Почему ты все на себя взваливаешь?

– Потому что… Алеша от меня ушел… перед майскими праздниками, – тихо сказала Настя.

– Вот гад! – выругалась Маринка. – Сволочь! Бросил тебя в самый тяжелый момент.

– Нет, Марин. Не в долге дело. Он влюбился и ушел к другой женщине. Алеша больше меня не любит, он так и сказал. Я сама виновата, что это случилось. Когда меня уволили, я, конечно, все рассказала Алеше. Он сразу предложил написать в банк, попробовать договориться, чтобы процент по ипотеке снизили. Он умеет договариваться. Попытка не пытка. Алеша письмо составил и со своего «мыла» отправил, а потом по делам ушел. Я ждала ответа, надеялась, что до праздников все решится. Алеша задерживался, я не выдержала и полезла к нему в почтовый ящик, проверить, не пришел ли ответ. А там подтверждение…

– Ты нашла в компе фотографии обнаженной бабы?

– Все гораздо хуже… На письмо я наткнулась от авиакомпании, с подтверждением об оплате двух билетов на Кипр. Алеша через Интернет оплачивал, по карточке. Я сначала ужасно обрадовалась. Решила, что он денег заработал и сюрприз мне готовит. Он такой весь загадочный в последнее время ходил и довольный. На море я мечтала выбраться уже давно, все уши ему про это прожужжала, но скопить нужную сумму не получалось: ипотека сжирает все деньги. Я даже болеть не могу себе позволить. А последние полгода мы вообще жили в режиме строгой экономии. Алеша совсем денег не приносил, говорил, что кризис, зарплату задерживают, но уволиться он не может, в этом случае вообще ничего не получит, только официальный копеечный оклад можно будет через суд выбить. Он же черную зарплату в основном получает. Я ждала, а он каждый день кормил обещаниями, что долг скоро выплатят сразу за несколько месяцев и тогда мы шиканем. Вот я и решила, что с ним наконец-то рассчитались.

– Сволочь какая! – с возмущением сказала Маринка. – У тебя выпить случайно нет? Меня прямо колбасит.

– А меня как колбасит, Марина! В холодильнике должен быть джин. Только тоника нет.

– Фу, как ты можешь эту мерзость пить. Джин же пахнет гробом, – перекосило подругу, и она отправилась на кухню. Вернулась с двумя стаканами. – Пей, тебе надо стресс снять, а я уж с тобой за компанию.

– Я пила. Не могу больше. Мне от алкоголя только хуже становится. Вернее, сначала вроде лучше, а потом совсем хреново.

– А я выпью, – пожала плечами подруга и осушила свой стакан, а следом стакан, который принесла Насте. – Ну? Дальше что? Надеюсь, ты собрала его чемодан и вышвырнула в окно?

– Свой чемодан он сам собрал. Я чуть не умерла, Мариш, когда увидела, что один из билетов предназначался вовсе не мне. Дело даже не в любовнице. Алеша мне последние полгода врал постоянно. Откуда у него деньги на зарубежный тур? Зарплату откладывал на поездку, а мне морочил голову. Он постоянно мне врал! Месяц назад отпросился на рыбалку. Сказал, что хочет на Ахтубу рвануть с друзьями, рыбу поудить. Я, конечно, не возражала, пусть поедет, отдохнет. Хотя уговор у нас до этого был, что на майские праздники мы наконец поедем на дачу и приведем участок в порядок. После смерти бабушки там все пришло в запустение. Жалко.

– А дачу ты не хочешь продать? – деловито спросила Марина. – Что она стоит без дела?

– Я ребеночка хотела. Мечтала, что рожу и лето малышка будет на природе проводить. Потом дача мне только на словах принадлежит, она на маму записана. Последний раз, когда мы с ней общались, мама сказала, что я могу там все под себя приспособить, а я все тянула. После смерти бабушки страшно было туда возвращаться.

– Значит, он заранее все спланировал? Морочил тебе голову, что на Ахтубу с друзьями едет, а сам денежки откладывал на зарубежную поездку с любовницей!

– Да… Он планировал поехать на море, куда я мечтала попасть вот уже много лет! Я на всем экономила и утешала его, что работодатели сволочи. На оптовый рынок моталась каждые выходные, чтобы подешевле хорошее мясо купить. Сама не ела, его кормила. Мужчина без мяса никак не может.

– То-то я и смотрю, ты в последнее время совсем отощала. Господи, ну почему ты мне ничего не говорила? Неужели ты думаешь, что я не нашла бы денег для тебя? Чижика бы растрясла или у отца одолжила. Настен, я тебе подруга или нет?

– Стыдно было. Ты ведь Алешу и так не слишком жалуешь, а если бы я тебе рассказала, что у нас дела обстоят даже хуже, чем раньше, ты бы постоянно мне это в укор ставила. Я же не знала. Не знала, что у него любовница.

– А что, до того, как у него любовница завелась, вы были в шоколаде? Ты всю жизнь вкалываешь, а он пасьянсы на компе раскладывает. Нашел себе непыльное место, получает копейки и радуется.