В конце подняла голову и встретилась взглядом с музыкантом Сережей. Он разглядывал ее задумчиво, серьезно, и Сашкино сердце вдруг забилось чуть быстрей. Так на нее никто никогда не смотрел, она привыкла к другому – что все смеются над ней или над ее шутками.

Сашка представила, что бы сказал Сережа, увидев ее в школе, и ее передернуло.

«Ни за что! – твердо пообещала она себе. – Здесь я буду совершенно другой, и никому даже в голову не придет надо мной смеяться».

Потом пили чай, обсуждали недавно виденную всеми, кроме Сашки, выставку – Сашка, конечно, соврала, что тоже была, и периодически поддакивала чужим комментариям, мол, как прекрасна та картина – ну, помните, с удивительным сиреневым закатом. Она даже самозабвенно в расплывчато-туманных выражениях рассказала о какой-то якобы увиденной там пейзажной фотографии – то ли лес, то ли поле. Мысленно себе поаплодировала и похвалила за артистизм.

Сашка чувствовала себя так, словно попала в сказку. Была Алисой в Стране чудес, пьющей чай за столом у Мартовского Зайца и Безумного Шляпника. Ей хотелось, чтобы это не заканчивалось никогда.

Но где-то за стеной часы пробили одиннадцать раз, и Сашка ахнула. Она же обещала маме быть дома до одиннадцати!

Вскочила, чуть не перевернув импровизированный стол, извинилась, спешно попрощалась со всеми и вылетела в прихожую.

Когда она уже почти оделась, из комнаты вышел Сергей.

– Я провожу, – сообщил он, как само собой разумеющееся, и принялся одеваться.

Когда он уже завязывал шарф, в прихожую выплыла Татьяна. Сказала Сашке, что очень рада знакомству, пригласила приходить еще, попрощалась, и Сашка сама не заметила, как оказалась за порогом в компании Сережи.

Когда спускались по лестнице, он протянул руку.

– Тут скользко. Позвольте предложить вам руку, прекрасная дама, – произнес Сергей.

– Надеюсь, и сердце? – не удержалась девушка и тут же прикусила язык.

– Почему бы и нет, – усмехнулся ее новый знакомый.

Сашка взяла его за руку и улыбнулась в ответ.

Они шли пешком. Говорил в основном Сергей, а Сашка слушала. Теперь она знала, что ему девятнадцать, он учится на втором курсе музыкального института по классу скрипки, любит классическую музыку и совершенно не понимает музыку современную, что к Татьяне попал случайно – друг привел, а сам испарился. Но, конечно, случайностей не бывает, ведь он встретил ее – Сашку, а значит, в этот вечер им обоим светила счастливая звезда.

Сашка слушала и таяла. Сейчас она не помнила ни о школе, ни о Гарике, ни о маме, которой обещала в одиннадцать быть дома и забыла даже позвонить.

Сергей проводил ее до подъезда. На прощание легко коснулся губами щеки и записал ее телефон.

До квартиры Сашка не шла – летела.

Проскользнуть незамеченной не получилось. В коридоре маячила разъяренная мама.

– Я тебя убью, – пообещала она Сашке.

– Ма, давай не сегодня, – попросила та. – У меня все так хорошо!

– Видела уже в окно твое «хорошо», – сбавила обороты мама. – Как зовут-то хоть?

– Сережей, – Сашка расплылась в дурацкой улыбке.

– Влюбилась? – подняла одну бровь вверх родительница.

– Да нет, вряд ли. – Девушка стянула сапоги. Ноги гудели. – Просто приятно. Он взрослый. И так со мной еще никто никогда не обращался.

– Все равно это не повод не выполнять обещания и заставлять меня нервничать. – Мама удалилась на кухню. – Иди ужинай, а то небось голодная. Или тебе теперь духовной пищи будет хватать?

Девушка послушно прошла на кухню, забыв предварительно вымыть руки. Все ее мысли были заняты новым знакомым. Поедая ужин, она сравнивала Сергея и Игоря. Первый казался улучшенной копией второго.

«К тому же у Сережи, похоже, нет никакой Алены Пуховой, – подумала Сашка. – И по-моему, я ему понравилась. Интересно, когда он позвонит?»

Позвонил он в среду, как раз в тот момент, когда Сашка собиралась на школьный бал.

– Александра, это Сергей, – произнес он, и Сашка улыбнулась. То, что он назвал ее полным именем, ей понравилось.

– Да, я узнала. Привет. Как дела?

– Все отлично. Но станет еще лучше, если ты согласишься со мной встретиться.

– Ммм, – протянула Сашка. – Сегодня я иду на бал в школу. Это у нас дискотеки так называются. А завтра вроде литературный вечер у Татьяны. Она звонила, сказала, что собирает всех завтра и второго. Может, там и встретимся?

– Хорошо. Жду с нетерпением. – Сергей попрощался и повесил трубку.

А Сашка закружилась по комнате.

Она сама не могла четко ответить себе на вопрос, что чувствует к Сергею – да, он ей очень понравился, даже очень-очень. Но утверждать, что Сашка влюбилась… Вряд ли. С Гариком вот все ясно – тут любовь, к тому же давняя, испытанная временем…

– Саня, туфли-то мы с тобой не купили, – в комнату заглянула мама. – Совсем забыли. Возьми мои лодочки, в них будет удобно танцевать.

– Не волнуйся, мам. – Девушка счастливо улыбнулась родительнице. – По-моему, платье отлично смотрится с берцами. Правда же? И ногу в них не натру. – Она покрутилась еще, демонстрируя наряд.

– Ну да, как ни странно, неплохо, – вздохнула мама.

Сашка уложила гелем волосы в прическу под названием «творческий беспорядок». Вид получился озорной и очень женственный. Накрасилась, аккуратно сложила свой наряд в пакет, чтобы платье не помялось, – в школе переоденется. Туда же сунула конверт со стихами для Гарика. Дела надо доводить до конца. Раз уж решила подбросить конверт – обязательно это сделает, чего бы это ни стоило. Взглянула на часы и обнаружила, что уже опаздывает.

В классе никого не было, и Сашка, предварительно повернув ключ в замке, чтобы никто не вошел, быстро переоделась. Затем так же быстро сунула конверт в Гарикову сумку и понеслась в актовый зал.

Бал уже начался. Из огромных колонок, установленных на сцене, звучала ритмичная музыка, но танцевали пока немногие.

Кучку своих одноклассников Сашка разглядела в дальнем углу зала. Среди них были и Штирлиц, и Гарик с Пуховой, и Седов. Девушка быстрым шагом направилась к ним.

Ее заметили.

Сашка расправила плечи, растянула губы в улыбке.

– Всем привет, – громко, чтобы перекричать музыку, произнесла она, поравнявшись с ребятами.

– Шурик, это и правда ты? – удивленно произнес Шорохов. Сашке было приятно видеть в его глазах восторженное недоумение.

– Она самая. Нравится? – Девушка покрутилась вокруг своей оси.

– Круто! – согласился Гарик.

– Очень красивое платье, – присоединился к нему голосок Алены, и Сашка обернулась в ее сторону.

– Спасибо. Ты тоже отлично выглядишь, – не покривила она душой.

Пухова казалась кинозвездой, случайно забредшей в их скромную школу. Ее обычно собранные в хвост волосы лежали по плечам волнами.

«Не такие уж и жидкие», – подумала Сашка.

Платье Алены блестело в свете софитов.

– Ну а ты что скажешь про мой наряд? – Сашка отвлеклась от созерцания соперницы и посмотрела на Штирлица.

Ответный взгляд обжег ее. Она почувствовала, как ее тело прошивают летящие от Вани искры, и невольно отвела глаза. Отвернулась обратно – к Алене, все еще ощущая, как Ванин взгляд скользит по ее шее, плечу, груди и как, реагируя на него, ее кожа покрывается мурашками.

Захотелось отступить в тень, спрятаться, сбежать.

«Что это со мной? – в панике спрашивала себя Сашка. – Это ведь Штирлиц, которого я знаю сотню лет!»

От этой мысли стало немного спокойней, сбившееся было дыхание выровнялось.

– Ну что, граждане, кто идет танцевать? – спросила она и, схватив за руку Алену, потянула ее в круг.

В движении ощущение неуюта полностью исчезло. Сашка прыгала, смеялась, лучилась энергией. Рядом танцевали Пухова с Гариком, чуть в стороне Штирлиц, Седов и другие одноклассники.

В какой-то момент повернувшись лицом в их сторону, Сашка снова натолкнулась на непривычный Ванин взгляд.

«Я выдумываю, – сказала она себе. – Он смотрит на меня как обычно».

Она подлетела к Штирлицу и положила руки ему на плечи. Из колонок к тому времени полилась медленная музыка.

– Потанцуй со мной, – улыбнулась Сашка, и Ваня молча привлек ее к себе. От него пахло лимоном и корицей. Сашкина макушка едва доставала до его подбородка.

«А я и не замечала раньше, какой он высокий. Вроде всегда был ниже меня ростом. Когда успел вытянуться?» – вскользь подумала она.

Руки Штирлица, лежащие на ее талии, жгли кожу. Краем глаза Сашка то и дело ловила сплетшихся в объятиях Гарика и Алену. И, сама не зная, зачем это делает, обвила руками Ванину шею, прижалась плотнее, положив голову на его плечо.

Дыхание сбилось. Музыка доносилась до нее словно из-под воды. Мерцал свет.

Сашка закрыла глаза, а когда подняла голову, Ванины губы коснулись ее губ. Мир рассыпался на миллионы радужных осколков. Мелодия оборвалась, и Сашка отпрянула от Штирлица.

Бросив, сама не зная кому: «Сейчас вернусь», девушка выбежала из зала.

Сашка неслась по коридору. Сердце в груди отбивало чечетку. Мысли путались.

«Стоп, – сказала она себе, останавливаясь у класса биологии. – Это просто наваждение. Музыка, Новый год, начинающиеся каникулы, эйфория от сделанного дела. Я же подкинула Гарику конверт. У меня все получилось! А еще днем звонил Сергей, и мы завтра снова встретимся. Все хорошо. Все просто отлично. Видимо, я просто счастлива, вот мне и чудится всякая ерунда. Штирлиц всего лишь подыграл мне – не более. Ничего между нами нет и быть не может. – Отдышалась. – Надо вернуться», – решила Сашка и направилась назад, к залу.

Здесь ничего не изменилось. По-прежнему играла музыка, танцевали мальчишки и девчонки. Гарик с Аленой и Миха все так же двигались в толпе танцующих.

Ваня стоял в стороне, недоуменно оглядывая зал. Увидев Сашку, бросился к ней.

– Ты куда делась?

– В туалет ходила, – ответила она. – А ты чего такой потерянный? Ну-ка быстро танцевать! – И потащила его в круг.

Домой возвращались все вместе. Сашка шла между Гариком и Мишей, сыпала шутками, смеялась, рассказывала про Лариску. Когда настала пора Алене сворачивать к метро, Гарик сообщил, что проводит ее. До Сашкиного дома дошли втроем: она, Штирлиц и Миша. У подъезда попрощались, и девушка побежала к себе.

Ночью ей снилась какая-то мельтешащая каша: камин со свечами в Татьяниной квартире, тренер по айкидо в костюме кролика, нараспев читающий поэму Маяковского «Облако в штанах», Сережа, склоняющийся перед ней – Сашкой – в поклоне, Лариска, отгрызающая ножку у стула, на котором сидит Анна Леонидовна, улыбающийся Штирлиц, каким он был в третьем классе – смешной, белобрысый, с вечно исцарапанными руками, удаляющиеся по заснеженным улицам Алена с Гариком…

– Так как насчет оранжевого сарафана? – поинтересовалась Сашка.

– Какой еще сарафан! – возмутилась мама. – Ты на градусник смотрела? Там минус пятнадцать!

– Ну, мам, – заныла Сашка. – Я его надену на черную футболку с длинными рукавами.

– Обалдела! Кто ж так ходит?! И вообще ты скоро такими темпами всю мою одежду себе перетаскаешь. – И, противореча самой себе, добавила: – Лучше возьми мое шерстяное платье, только…

– Знаю, знаю, – перебила ее Сашка. – Заляпаешь – убью.

Платье сидело как влитое.

– Как же здорово, что у нас с тобой один размер! – прокомментировала свое отражение в зеркале девушка.

– Ага. Здорово, – недовольно протянула мама. – На каникулах по магазинам пробежимся, кое-кому гардероб обновим – во избежание.

…К семи Сашка не успела, пришла чуть позже.

Народу у Татьяны на этот раз оказалось гораздо больше, чем в прошлый, человек двадцать, наверное.

Сашка уселась рядом с Сергеем – на пол. Обхватила руками коленки.

– Удобно? – спросил Сережа.

– Не очень, – честно ответила девушка.

– Облокачивайся на меня, – предложил он, и Сашка воспользовалась предложением, привалившись спиной к его плечу. Стало тепло и уютно.

В отличие от прошлого раза сегодня у Татьяны было шумно. После чтения стихов с завываниями пела какая-то девица, отчего у Сашки даже заложило уши и разболелась голова.

– Хочешь, пойдем погуляем, – предложил Сергей.

И Сашка согласилась:

– Давай.

Они брели вниз по бульварам. С неба падал неторопливый крупный снег. Деревья стояли все во льду и снегу, словно хрустальные.

В шерстяном платье Сашке было не холодно.

Зашли в кафе на углу Петровки и Бульварного кольца, выпили по чашке кофе с шоколадным тортом.

Все это время Сережа что-то рассказывал. Сидя за столиком, Сашка наблюдала за его жестикуляцией, за мимикой. Когда он улыбался, на его щеках появлялись две ямочки, совсем как у Гарика.

«Пожалуй, он мне очень нравится, – в который раз решила девушка. – И вообще, в конце концов, должен же у меня быть парень! Должен же Гарик к кому-то начать меня ревновать!»

Словно в ответ на ее мысли Сергей спросил:

– Ты в каникулы что делаешь?

– Пока не знаю, – ответила Сашка.

– Жаль, у меня сессия, а то могли бы почаще видеться, – вздохнул он.

– Жаль, – эхом ответила девушка.

Как и в прошлый раз, он довел ее до подъезда, поцеловал в щечку.

– Ну что, до второго? С наступающим, – улыбнулся Сергей.

– До второго. И тебя, – кивнула Сашка.

Тридцатого наряжали елку. Мама привязывала к игрушкам ниточки, Сашка вешала их на ветки.

С утра ей не давала покоя мысль, куда подевался Штирлиц, почему не звонит. Надо же как-то узнать, обнаружил ли Гарик конверт со стихами.

Позвонил Ванька только ночью первого, почти сразу после того, как пробили куранты. Поздравил с Новым годом, сообщил, что Игорь третьего собирает друзей у себя. А сразу после него позвонил сам Шорохов и позвал в гости. О стихах не было сказано ни слова.

«Ладно, третьего так третьего, подождем», – сказала себе Сашка.

Честно говоря, идея со стихами в конверте уже не казалась ей такой хорошей. Да и чувства к Гарику за последнюю неделю претерпели некоторые изменения, в которых Сашка пока себе не сознавалась. Но, как говорится, что сделано, то сделано.

Второго она отправилась к Татьяне. Вечер проходил все по тому же сценарию: кто-то читал стихи, кто-то пел, потом что-то обсуждали.

Сашка сидела как на иголках. Ей хотелось, чтобы как можно быстрей настало завтра – увидеть друзей: Гарика, Миху, Штирлица. Сегодня среди гостей Татьяны ей было скучно, больше не хотелось выглядеть взрослой и таинственной. Сергей, сидящий рядом, то и дело недоуменно поглядывал на нее.

Тем не менее Сашка прочитала несколько своих стихотворений. А когда они с Сергеем, попрощавшись со всеми, вышли в коридор, собираясь уходить, к ней подошел пожилой дядечка, имени которого она не помнила.

– Александра, а вам никогда не приходила в голову мысль напечатать свои стихи в каком-нибудь журнале? – спросил он.

– Нет. – Сашка даже замерла, спрашивая себя: и правда, почему меня эта мысль не посещала?

– А вы подумайте на досуге. Я – главный редактор молодежного журнала. – Он озвучил название, но Сашке оно ни о чем не сказало – молодежных журналов, как, впрочем, и любых других, она не читала. – Я бы взял вашу подборку. Так что решайте. Если надумаете, приносите в нашу редакцию. Скажете там, что вы ко мне. Если что, все мои координаты есть у Татьяны.

– Хорошо, спасибо, – кивнула девушка.

– Ты что, это же такой шанс! Надо было сразу соглашаться! – сказал Сергей, едва они вышли из квартиры. – Ты правда никогда не хотела печататься? – Он с удивлением посмотрел на нее. – Об этом же все поэты мечтают.

– Не знаю, может, и хочу. Просто никогда не думала об этом, – ответила Сашка. – Мне доставляет удовольствие писать – и все.

– То есть тебе все равно, читают твои стихи или они просто лежат мертвым грузом в столе? А как же известность?

– До сих пор было все равно, – она виновато улыбнулась.

«Или не все равно? – подумала девушка про себя. – Ведь захотелось же мне, чтобы их прочитал Гарик. Хотя цель-то у меня была другая: не всероссийская слава, а его внимание. Пусть посмотрит на меня немного под другим углом».

– Советую тебе завтра же составить подборку лучших стихотворений и взять у Татьяны координаты редактора, – не отставал Сережа.

– Я подумаю. – Сашке уже надоел этот разговор. – Расскажи лучше, какие экзамены будешь сдавать в эту сессию.

Следующие пятнадцать минут он разливался на предложенную тему, а Сашка думала о своем.

Все сегодня не так. Даже Сергей казался занудой.

Она бросила на него взгляд.

«Впрочем, очень симпатичный зануда», – улыбнулась девушка.

Возле ее дома Сергей притормозил. Сашка тоже сбавила темп, подстраиваясь под него. Казалось, он о чем-то хочет спросить, но не решается.

Остановившись у подъезда, девушка выжидательно уставилась на него.

– Александра, – наконец произнес Сережа, – ты мне очень нравишься, и я хотел бы, чтобы ты стала моей девушкой.

Кровь мгновенно прилила к щекам. Сашка опустила взгляд под ноги.

«Он хочет со мной встречаться, – металось в голове. – Я ему нравлюсь. А как же Гарик? – И тут же, одергивая, напомнила себе: – У Гарика есть Пухова».

– Ты мне тоже нравишься, – пробормотала Сашка. – Я хочу немного подумать. Можно? Все так неожиданно, – она подняла глаза на Сергея.

– Хорошо, – кивнул он.

– Я позвоню. – Сашка встала на цыпочки, быстро поцеловала его куда-то в угол губ и кинулась в подъезд.

В эту ночь она заснула только под утро. Долго не могла успокоиться, думала обо всех произошедших событиях. Пыталась решить, какие стихи включить в подборку для журнала, обмирала при мысли, что нравится Сергею. Это казалось почти невозможным. Как она может нравиться такому взрослому, серьезному парню, ведь она же совсем другая!

«Но он об этом не знает», – напоминала себе Сашка.

Она представляла себя в роли его девушки, паниковала, вскакивала с кровати, бродила по комнате – от двери к окну. Лариска недовольно верещала – Сашка мешала ей спать, каждый раз сдергивая такое удобное одеяло. В конце концов крыса не выдержала издевательства и ушла спать в свою клетку.

«А как быть с Гариком?» – спрашивала себя Сашка.

Она всегда была уверена: если и начнет когда-нибудь с кем-то встречаться, то только с ним.

Когда Сашка в очередной раз вскочила с кровати и направилась к окну, в комнату вошла мама в ночной рубашке.

– Ты что тут топаешь, людям спать мешаешь? – спросила она.

– Не спится чего-то, – развела руками девушка.

– Не спится ей, – проворчала мама. – В холодильнике стоит настойка валерьянки, накапай себе двадцать капель и выпей, сразу успокоишься. – Она подождала реакции дочери, но той не последовало. – Что, принести тебе?

– Не надо, мам. Я сейчас и так засну.

Родительница кивнула и ушла к себе. А Сашка залезла под одеяло и еще долго прислушивалась, как сопит во сне нутрия.

Проснулась она разбитой, с гудящей головой.

Долго завтракала, ковыряясь ложкой в рисовой каше и серьезно размышляя о том, не отправить ли завтрак за окно. Потом маленькими глотками пила чай.

Игорь приглашал к себе к пяти, и у Сашки оставался еще целый день. Она сходила в зоомагазин за кормом для крысы, сбегала в продуктовый по просьбе бабы Веры, пообедала. И вдруг поняла, что совершенно не хочет к Шорохову. Нонсенс: вчера подгоняла время, ожидая встречи с друзьями, сегодня – не хочет идти.

Ее одолевали плохие предчувствия.

Все так запуталось! Вернее, она сама все запутала! Подкинула стихи Гарику, зачем-то целовалась на дискотеке с Ваней – до сих пор при воспоминании об этом прошибает озноб, и мир перед глазами заволакивает пеленой.

«Как все просто и понятно было раньше, – с тоской подумала Сашка. – Дружили, друг от друга ничего не скрывали».

Она натянула привычные джинсы, футболку с длинными рукавами, толстовку с капюшоном.

– Возвращение Шурика, – прокомментировала она свой наряд, взглянув в зеркало. – Никаких тебе платьев, юбок и каблуков.

У Игоря Сашка оказалась позже всех. Когда она, раздевшись, прошла в комнату, здесь уже собрались Штирлиц, Пухова, Миха и, как ни странно, Надя Истомина, подруга Пуховой.

«Значит, три девушки и три парня, – подумала про себя Сашка. – Все как у взрослых. Разбиваемся по парочкам. Интересно, мне кого отвели? Штирлица?»

Она заняла свое место за столом – по левую руку от Вани.

Кусок в горло не лез. Находиться рядом со Штирлицем было неуютно, Сашке то и дело казалось, что между ними снуют маленькие острые искры – только расслабишься, а искра – раз! – и вопьется в твой бок.

Ребята обсуждали недавно вышедший на экраны фильм, затем переключились на школьные новости. От Сашки явно ждали веселых комментариев, но она молчала, прихлебывая из высокого стакана вишневый сок и наблюдая за друзьями. Их голоса доносились до нее словно сквозь вату.

Сидящий справа от нее Ваня тоже преимущественно молчал, только подкладывал ей в тарелку разные вкусности. Перед Сашкой уже высилась гора из салатиков, сыра, мясной нарезки, соленых грибов.

– Горшочек, не вари! – рявкнула она, когда Штирлиц поднес к ее тарелке вилку с маринованным помидором. Штирлиц вздрогнул, помидор свалился с вилки в кувшин с соком, всех сидящих рядом окатило брызгами.

– Эй, у вас все в порядке? – поинтересовался Игорь.

– Все отлично, – сквозь зубы произнесла Сашка, оттирая с груди вишневое пятно. – Некоторые просто неуклюжие очень.

– Да ладно тебе ворчать, – улыбнулся Гарик. – Лучше послушай, что я сейчас расскажу!

Под ложечкой у Сашки неприятно засосало. Интуиция ее не обманула.

– Прихожу я домой после дискотеки, лезу в сумку и обнаруживаю там конверт без подписи. А в конверте стихи, любовные, между прочим. Цитирую. – И он, вытянув вперед руку, как древнеримский оратор, с дурашливым выражением лица принялся читать:

Все, кроме Штирлица и Сашки заржали.

Сашка сидела белая как мел, глядя в лицо Гарику. Он закончил и произнес, окидывая взглядом окружающих:

– Интересно, кто автор? Какие будут предположения?

– Это Сашкины стихи, – не глядя ни на кого, сказал Штирлиц.

Сашка вскочила, толкнула его так, что загудела рука.

– Шурка, ты чего дерешься? – возмутился Миха. И почти одновременно с ним раздался голос Истоминой:

– Я же тебе, Алена, говорила, что она влюблена в Игоря.

Сашка задохнулась.

– Да нужен он мне, как прошлогодний снег! У меня, между прочим, парень есть, – процедила она. – Или думаете, в такую, как я, никто влюбиться не может?

При упоминании парня Ваня сильно вздрогнул, словно ему дали пощечину.

– Зачем же тогда стихи подложила? – не сдавалась Истомина.

– Думала, мы друзья. – Сашка выбралась из-за стола. – Хотя какие мы друзья… Так, были когда-то.

Она вышла в коридор, влезла в ботинки, сдернула с вешалки куртку. Слезы застилали глаза, было больно дышать.

В прихожую выскочил Штирлиц.

– Сань, не уходи, – он попытался преградить ей дорогу к двери, но девушка снова его оттолкнула.

– Отвали, предатель! – И громко хлопнула дверью.

До своего дома она бежала сломя голову. Влетела в квартиру, скинула на пол куртку, ботинки, пронеслась в свою комнату, бросилась на диван лицом вниз и разрыдалась. Сейчас Сашка была обижена и зла на весь мир. На Гарика – за то, что высмеял ее, на Штирлица – за то, что проговорился, на Надю – за попавшее в цель предположение. А больше всего на себя саму.

– Все из-за этих дурацких стихов! – всхлипнула Сашка. – Больше в жизни строчки не напишу!

Она подлетела к столу, выдвинула ящик, достала тетрадку, открыла окно.

Тетрадь перекувыркнулась в воздухе, зашелестела страницами и исчезла из вида.

Сашка снова бросилась на диван.

Сегодня она потеряла все: друзей, которым теперь вряд ли сможет смотреть в глаза, надежду быть с Игорем, желание писать стихи и даже тетрадь со стихами. Но хуже всего то, что она потеряла уважение к себе. Сегодня ее унизили – так, как никогда раньше, и обвинить в этом никого, кроме самой себя, не получалось.

Сашка проплакала полчаса, потом встала, умылась в ванной.

«Может, что-то еще можно вернуть? – спрашивала она себя. – Хотя бы тетрадку. Зря я ее выкинула».

Сашка быстро оделась и выбежала во двор. Сколько она ни бродила под окном своей комнаты, сколько ни разрывала снег и ни заглядывала под кусты в палисаднике, тетрадь так и не обнаружила. Она словно испарилась. Девушка вернулась домой ни с чем.

Побродила по квартире, размышляя, что делать дальше.

Если бы только можно было повернуть время вспять! Очутиться перед входом в школу в день проведения бала, не подкладывать Гарику конверт, не целоваться со Штирлицем… Перед глазами тут же встал Ванька – растрепанный, чуть не плачущий, – такой, каким она видела его в коридоре Гариковой квартиры перед тем, как сбежать. Сердце защемило. Снова захотелось плакать.

«И чего я на него набросилась? Он же в принципе не виноват. Язык просто за зубами держать не умеет – шпион, называется!»

В детстве Ваня мечтал стать разведчиком, отсюда и его кличка. Ребята шутили, что с его собственными именем, фамилией и отчеством только в разведку идти. По паспорту он был Иванов Иван Иванович, за что с детства держал на родителей зуб и мечтал при достижении совершеннолетия поменять ФИО на какие-нибудь другие.

Сашка невольно улыбнулась.

Зазвонил мобильник, она взяла его в руки и посмотрела на экран. Там высветилась надпись «Сергей».

«Как всегда вовремя», – подумала девушка.

Нажав кнопку «принять вызов», она произнесла:

– Привет. Как дела?

– Да вот решил позвонить, хоть ты и обещала сама. Но у меня терпения не хватило дождаться.

Сашка промычала что-то неразборчивое. За сегодняшний день у нее совсем вылетело из головы, что она обещала ему подумать над его предложением.

«А что, стану его девушкой. Мне терять уже нечего, – решила она. – И пусть все заткнутся. Ведь сказала же я этой выскочке Истоминой, что у меня есть парень. Вот он и будет. К тому же Сережа мне нравится, с ним интересно».

– Я хотела тебе позвонить, – сказала она в трубку, – но все никак смелости набраться не могла. Я подумала. И согласна.

– Здорово! – обрадовался Сергей. – Тогда, может, увидимся завтра после обеда, сходим куда-нибудь? Например, в Доме кино сейчас идет отличный авторский фильм, тебе понравится, я уверен.

– Договорились, – как можно более веселым голосом произнесла Сашка.

Они выяснили, где и во сколько встретятся, и распрощались.

– Вот так вот! – громко сказала девушка, положив трубку. – Теперь я не одна. И никто мне больше не нужен!

Несмотря на заверения Сережи, фильм Сашке не понравился совсем. Она вообще не поняла. Все два с половиной часа картинка на экране оставалась примерно одинаковой: какой-то мутный, небритый мужик в арестантской телогрейке бродил по индустриальным пейзажам и разглагольствовал о смысле жизни.

Через полчаса просмотра Сашка заскучала и принялась разглядывать затылки сидящих перед ней зрителей. Видимо, она вертелась довольно сильно, потому что сзади на нее зашикали.

Сергей взял ее за руку и снова вперился в экран. Сашкина рука так и осталась лежать в его, и какое-то время девушка смаковала новое для себя ощущение.

Сережина ладонь была гладкой и мягкой на ощупь, с длинными пальцами, подушечки которых покрывали твердые мозоли.

«От скрипки, наверно», – решила Сашка и поудобней вложила пальцы в его ладонь.

Неожиданно подумалось, что у Гарика тоже нежные, как у девушки, руки. А вот у Штирлица наоборот – жесткие, шершавые.

«Наверно, он ночами по деревьям лазает», – пришла в голову дурацкая мысль.

Сашка представила себе картину: глубокая ночь, с неба светит большая ярко-желтая луна, все живое спит. По огромной сосне, шкрябая ногтями, тяжело пыхтя и чертыхаясь, карабкается Штирлиц.

Не удержавшись, она прыснула.

Сергей недоуменно на нее посмотрел, но ничего не сказал.

Стараясь унять не в меру разгулявшееся воображение, Сашка положила голову на его плечо. И сама не заметила, как задремала.

После фильма Сережа долго распинался о том, как он любит авторское кино и какой гениальный фильм они посмотрели только что. Сашка поддакивала, втайне радуясь, что он не заметил, как она половину гениального фильма проспала.

Сидя с Сергеем в кафе, она помешивала ложечкой растаявшее мороженое в вазочке, размышляя о своем.

– Александра, что ты надумала насчет предложения главного редактора молодежного журнала? – отвлек ее Сергей.

– Ничего не надумала. Знаешь, я больше не хочу писать стихи, – ответила она.

– Почему? – удивился он.

– Потому что настоящего поэта из меня все равно не получится.

– Кто тебе сказал? – Сережа отставил в сторону кофейную чашечку.

– Сама поняла. – Сашка поморщилась. – Переоценка ценностей, знаешь ли.

– По-моему, ты не можешь быть объективной в оценке своего творчества. Пусть оценивают другие. Мне кажется, у тебя хорошие стихи.

– Это тебе так кажется, – она отвела взгляд.

– А кому нет? – проницательно спросил Сергей.

Сашка немного подумала и в общих чертах рассказала ему о вчерашнем происшествии, опуская только свои личные мотивы.

– Да они просто глупые, потому и смеялись, – подытожил Сережа. – И вообще, нашла, кого слушать! Твоим творчеством заинтересовался главный редактор известного журнала, а ты обращаешь внимание на мнение кучки глупых подростков!