Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Странник (№2) - Черная Луна

ModernLib.Net / Триллеры / Маркеев Олег / Черная Луна - Чтение (стр. 37)
Автор: Маркеев Олег
Жанр: Триллеры
Серия: Странник

 

 


Минуя секретаря, сразу прошли в кабинет. Сопровождающий, мелькнув на пороге, отметился перед взором начальника и плотно прикрыл за ними дверь.

— Рад, очень рад. — Хозяин кабинета уже встал из-за стола и шел к ним на встречу, вытянув руку. — Виктор Николаевич. Павел Степанович.

Обменялись рукопожатиями, ненавязчиво, но профессионально цепко осмотрели друг друга. Хозяин был на голову выше их, крупноголовый и абсолютно лысый. Годы, конечно, взяли свое, но по-прежнему крепок, а в глазах ни тени склерозной мути.

— Тебе соседи, Денис Филиппович, не досаждают? — Салин кивнул на широкое окно, за которым открывался вид на Москву-реку и Белый дом.

— Уже привык, — усмехнулся хозяин. По мелькнувшему в его глазах выражению Салин понял — тема предстоящего разговора считана, важность оценена и необходимые меры против прослушивания обеспечены.

— Может, почаевничаем? Честно говоря, даже перекусить не успел. — Денис Филиппович повел их к маленькой дверце в противоположном конце кабинета. — Вы даже не представляете, что с людьми твориться из-за этих выборов. Несут копромат охапками, везут телегами. Если у Руцкого компры тридцать с чем-то чемоданов накопилось, то представляете, сколько этой гадости у серьезных людей? И все, шельмецы, денег хотят!

— Увы, Денис Филиппович, в наше время за идею уже никто не работает, вздохнул Салин.

— А в нашем возрасте, увы, самый убийственный компромат — состояние здоровья, — с лету подключился Решетников. — Да и тот слишком скоропортящийся товар, чтобы им торговать. Сегодня купил, а завтра, упаси господь, ввиду печальных обстоятельств потеряет всякую ценность.

Сказали они достаточно, чтобы вызвать довольную усмешку Дениса Филипповича. Салин вполне прозрачно намекнул на место работы нынешнего шефа безопасности крупнейшего банка в недалеком советском прошлом, а Решетников ясно дал понять, что мелкой ерундой не занимаются, возраст не позволяет.

— Да уж, в нашем возрасте беречься и беречься надо, друзья мои. — Денис Филиппович ввел их в небольшую уютную комнату.

Продуманный дизайн, все дорого, но неброско. Больше похоже на кабинет парижского адвоката, чем на офис. И уж никаких сравнений с советско-имперским стилем бывших апартаментов Дениса Филипповича на Лубянке.

Но Салин наметанным взглядом сразу же определил, что бережется Денис Филиппович по максимуму. Комната полностью исключала возможность прослушивания «чужими». А запись «для себя» велась непременно. Чего же еще ожидать от бывшего начальника Пятого главка? Уж кто-кто, а шеф идеологической контрразведки знает цену слову, зафиксированному и подшитому в досье.

Расселись в кресла, минут пять степенно потягивали чай, постреливали друг в друга взглядами, при этом говорили ни о чем, разминались.

— Интересную тенденцию я подметил, Денис Филиппович. Почитаешь выступления наших разведчиков, так получается, что Первый главк только и делал, что готовил перестройку. — Решетников умело подвел разговор к исходной точке, за которой начиналось игра. — И сплошь у них там светлые головы были, и своими глазами прелести запада видели, и с нашей посконной действительностью верно сравнивали, и зрела, значит, в их душах жажда перемен. Не чекисты, а декабристы и Чаадаевы. Остальные четырнадцать главков, выходит, были укомплектованы сплошь держимордами и душителями свободы, так?

— Чему же удивляться, Павел Степанович. Мы же сами внедрили в общественное сознание это стереотип. «Подвиг разведчика», «Резидент», «Мертвый сезон», Штирлиц, наконец. Интеллектуал, духоборец и эстет. — Денис Филиппович пристроил блюдце на колене, осторожно поднес чашку ко рту, сделал маленький глоток, чтобы обозначить паузу. — А внутренней контразведке достался образ чекиста образца двадцатых годов. Пролетарское происхождение, несгибаемая воля в борьбе с контрой и крестьянская сметка, противостоящая буржуазной образованности. Для пущей жизненности образа полагалось вздыхать: «Эх, грамоты мне не хватает». Лишь через «ТАСС уполномочен заявить» Семенова удалось двинуть образ Комитета как системы. За кордоном — Соломин, внутри страны — Тихонов. Оба умницы и обаяшки и парой ловят «Трианона». Работа топорная, на скору руку делалось, но все равно не успели. Горбачев нас испугался, открыл архивы, и пошло-поехало. — Денис Филиппович махнул рукой. — И получилось, что, кроме Берии, в КГБ больше никто и не служил.

— Нынешний Хозяин пошел еще дальше, — вступил в разговор Салин. — У меня есть данные, что на сегодняшний день Комитет, как его ни называй, пережил семь реорганизаций. Каждая вымывает до тридцати процентов оперсостава и до сорока процентов агентуры. Что там осталось, хотел бы я знать?

Денис Филиппович лишь засопел, но от комментария воздержался.

— А зачем ему Комитет, если есть мини-КГБ? — вставил заранее согласованную фразу Решетников. — На мелкие надобности хватит.

Повисла пауза. Денис Филиппович сосредоточенно помешивал чай серебряной ложечкой. Салин с Решетниковым ждали.

— Откровенно говоря, меня сей новообразованный орган безопасности также тревожит, — наконец начал Денис Филиппович. — И не только с точки зрения законности его создания. Это лишь производная от невразумительной легитимности нынешнего режима. Победители — безусловно. Но законная ли власть? Тут позвольте усомниться. Поэтому и устроили свистопляску с нынешними выборами. Им не собственно победа нужна, а ее протоколирование, согласно действующему закону. Но это так, мысли вслух. — Он поставил чашку на столик. — Мы уловили эту чрезвычайно опасную тенденцию достаточно давно. Перед ним стояла задача государственного масштаба — создать новую систему безопасности страны. Увы, он предпочел решить личную. Создал «мини-КГБ» в форме СБП, одно название говорит само за себя. Укрепил Службу внешней разведки, что разумно, нужен контроль за контрагентами по переговорам. Все остальные спецслужбы сориентированы на борьбу с коррупцией, то есть на сбор компромата. Если это государственная безопасность, то государственная граница проходит по периметру Кремлевской стены.

— А так как задач государственного масштаба нынешние руководители просто не могут решать, Днепрогэсов не строят, единственную космическую станцию загубили… Надо ожидать, что это тенденция, которую вы так верно, Денис Филиппович, подметили. — Салин не спускал взгляда с лица собеседника. Тенденция на примат личных интересов над государственными сохранится и еще больше усилится после победы на выборах. — В глазах Дениса Филипповича засквозил холодок, и Салин, проскочив через несколько заготовленных фраз, закончил, указав на первоисточник зла: — И залогом этого ненормального положения вещей является некая не вполне конституционная структура, позволяющая себе чересчур многое.

По тому, как потеплел взгляд собеседника, Салин понял, уровень договоренности он нащупал: щипать Президента опасно, на это партнер не подпишется, а измордовать президентскую охрану — с превеликим удовольствием. В этом здании ничего не забыли, счет за убытки от выходки СБП тем зимним вечером рано или поздно предъявят к оплате. Точка пересечения интересов была найдена, остальное — дело техники.

— Допустим, я с вами согласен. — Денис Филиппович удобнее расположился в кресле, изобразив на крупном мясистом лице готовность выслушать все до конца.

Салин с Решетниковым обменялись быстрыми взглядами. Решетников, контролировавший реакцию собеседника, едва заметно кивнул: «Можно».

— «Допустим», Денис Филиппович, предполагает некую отстраненность подхода к проблеме. Вероят — ность согласия, я бы сказал, возможность. — Салин раскрыл на коленях папку. — Мы согласны именно в этом ключе рассмотреть некоторые события. Которые, возможно, произойдут, в вероятности чего мы с Павлом Степановичем имеем смелость не сомневаться. — Салин выдал мягкую улыбку. Кстати, как бы вы и люди, чьи интересы вы представляете, оценили возможность возвращения из небытия вашей креатуры в Московском управлении?

— Бородатый такой, — подсказал Решетников. — Связь старая, как я понимаю, терять жалко.

— Как весьма благоприятную вероятность, — кивнул Денис Филиппович.

Салин откинулся в кресле, машинально помял переносье.

— Тогда, Денис Филиппович, поговорим о том, что уже произошло. — Салин водрузил на нос очки в тяжелой оправе, заглянул в папку — Сегодня ночью оперативники СБП из отдела по борьбе с коррупцией в высших эшелонах… Сами с собой, что ли, борются? — покачал головой Салин, чем вызвал добродушный смешок собеседников, — произвели негласный обыск в кабинете замминистра финансов в Белом доме. В сейфе обнаружено полмиллиона долларов. Если точно, пятьсот тридцать восемь тысяч. До вечера сегодняшнего дня деньги будут переданы с рук на руки представителю избирательного штаба Президента. Так сказать, на мелкие предвыборные нужды. СБП планирует перехватить супостатов и устроить маленький Уотергейт по-русски.

— Подождите, но тогда люди Никсона полезли в предвыборный штаб соперников. — А наши куда лезут? Получается, в свой же!

— Я же сказал, «по-русски», — усмехнулся Салин. — Значит, бестолково, но с размахом. Итак, вечером СБП поймает за руку растратчиков избирательного фонда. Сумма произведет впечатление на обывателя, будьте уверены.

— Это черный нал? — уточнил Денис Филиппович.

— Безусловно. — Салин перевернул лист в папке. — Доступ к этим деньгам имеет ограниченный круг, их фамилии у нас есть. Скорее всего, к сейфу сегодня придут двое, хотя мы держим на контроле еще троих «кандидатов».

— Желаете помешать? — В глазах Дениса Филипповича вновь мелькнул холодок.

— Упаси господь! — успокоил его Салин. — Была бы моя воля, я бы их на руках туда принес. И все потому, что образовалась, как выражается мой друг, некая закавыка. Так я сказал, Павел Степанович?

— Лучше показать, на словах не поймешь, — подыграл тот, закручивая темп.

— Прошу. — Салин придвинул по столу два листа. — Это номера серий банкнот. Упаковка американская, еще не вскрывали. Второй документ — подтверждение трансакции. Деньги в сейф пришли прямиком с некоего счета в некоем банке. Вам, Денис Филиппович, как банковскому работнику не составит труда перепроверить эту информацию.

— Думаю, проблем не будет. — Денис Филиппович, не прикасаясь к листам, наискосок пробежал глазами содержание документов.

— Проблема СБП в том, что это счет избирательного фонда партии премьера. А деньги возьмут бойкие ребята из Президент-отеля, — закончил Салин.

— А СБП разве не в курсе, чьи деньги они цапнут? — удивился Денис Филиппович.

— В том-то все и дело, что знают. — Решетников решил поддержать полностью выдохнувшегося напарника. — Мы лишь перепроверили их данные. Все сошлось. СБП бьет по всем шарам сразу, авось, кто-то в лузу и закатится. Не Рыжий Чубчик, так Черномор.

— Рыжий им встал поперек горла, отбив первенство в избирательном штабе. Но на самом деле на заклание предназначен Черномор. — Салин снял очки и устало закрыл глаза. — Пояснить?

— Не мешало бы, — протянул Денис Филиппович.

— Иными словами, назвать все своими именами? — Салин, не открывая глаз, принялся массировать переносье. — Связывают намертво двух заклятых врагов, при этом опрокидывают одного и насмерть валят другого. В результате, сажают в кресло премьера своего человека. Мужик он, нынешний вице-премьер, еще молодой и энергичный. Готовый президент. Для следующих выборов.

Денис Филиппович скосил глаза на плотно зашторенное окно. За ним всего в какой-то сотне метров белел отмытый от октябрьской копоти Белый дом.

— Хотел бы я знать, что ими движет? — задумчиво протянул он.

— Как и всеми: знания, амбиции и безысходность. — Салин развел руками. Ребята знают о реальном потенциале своего лидера, включая историю болезни. Они достаточно во власти, чтобы подписаться под известным изречением: «Государство — это я». И последнее, с уходом из Кремля они потеряют все, возможно, даже свободу. Я считаю, этого достаточно, чтобы действовать. А теперь сопоставьте все, о чем мы говорили, с информацией о непонятных учениях по предотвращению теракта в Москве.

По тому, как на мгновение закаменело лицо Дениса Филипповича, Салин понял: информацией владеет, уже все сопоставил и особой радости не испытывает. Воспользовавшись паузой, Салин сделал несколько глотков из своей чашки. Чай уже остыл, но все равно остался вкусным, каким бывает только правильно заваренный «Липтон».

— Бог мой, да кто это себе позволяет! — всплеснул руками Денис Филиппович. — Какой-то бывший «топтун» из Девятого управления…

Решетников, сосредоточенно поглощавший печенье, тут же вмешался, не дав собеседнику уйти в эмоции:

— Положим, все мы — бывшие. — Он стряхнул крошки, прилипшие к лацкану пиджака. — Но возмущение ваше разделяю. Пора бы щелкнуть их по носу.

— Хорошо. — Денис Филиппович быстро овладел собой и перешел на деловой тон: — Что собираетесь предпринять?

— Мы проконсультировались с определенными людьми. — Салин дождался, пока собеседник кивнет в знак того, что готов выслушать согласованную позицию. Решили не мешать скандалу в благородном семействе.

Денис Филиппович прикинул что-то в уме и кивнул. Пока молча, но он дал согласие на участие в игре против СБП.

— Скандал — лучшая новость. А лозунг вашего телеканала примерно так и звучит: «Новости — наша профессия». Прекрасный лозунг, прекрасный канал и замечательный повод раздуть скандал, не так ли? — Салин выжидающе посмотрел на Дениса Филипповича.

— Нами и так в Кремле недовольны, — пробурчал тот. — Видите ли, плохо освещаем предвыборные кривлянья старика.

— Думаете, вам это не припомнят? — поддел Салин.

Намек на независимую позицию телеканала, принадлежащего банку, был достаточно прозрачный. Салин уже открыл рот, чтобы напомнить о драке спецслужб у дверей банка, но не потребовалось.

— Какова наша роль? — теперь уже решительно вступил в игру Денис Филиппович.

— Информационная поддержка проекта, как сейчас принято выражаться. — Салин растянул губы в улыбке и тут же согнал ее с лица. — Быть в готовности прервать трансляцию и выйти в эфир с экстренным сообщением. Сделать арест мальчиков с полумиллионом долларов новостью дня. Через подконтрольные вам СМИ раздуть скандал до небес. Вылить на СБП всю грязь, какая есть в редакционных архивах. Будет мало, подбросим из своих. — Салин промокнул лоб платочком. — Президента не трогаем. Основной лейтмотив: «Доколе окружение будет позорить всенародно избранного». О происхождении денег пока ни слова. Но до премьера мы беремся довести ее по своим каналам.

— Желаете скомпрометировать СБП в глазах широкой общественности?усмехнулся Денис Филиппович, покачав головой.

— Желаем уничтожить, — холодно ответил Салин. — А вы?

Денис Филиппович надолго замолчал. Время от времени отвлекался от просчета вариантов и бросал на Салина с Решетниковым испытующие взгляды.

— Допустим, допустим… — пробормотал он. — Кстати, в папке что-нибудь осталось?

— Естественно, — с облегчением кивнул Салин, Подтолкнул по столу два листа. — Во-первых, банк, который так глупо засветит фонд премьера, надолго попадет в опалу. Я не исключаю серьезных акций со стороны прокуратуры. Надеюсь, ваш банк сможет использовать это в своих интересах. Но это отдаленная перспектива. Второе — более конкретно. — Салин указал на листы на столе. Акции этих предприятий передаются в доверительное управление вашему банку. Второй документ подтверждает согласие одного иностранного фонда инвестировать в эти предприятия приличную сумму. Деньги пойдут через ваш банк.

— Поддержим отечественного производителя, как говорят с трибун, — хохотнул Решетников.

После секундного размышления Денис Филиппович надел очки, от чего глаза сразу же сделались неестественно большими, внимательно просмотрел документы.

— Что ж, поддержим. — Денис Филиппович аккуратно сложил бумаги и убрал в карман. — Еще чайку?

— Пожалуй, нет. — Салин приготовился встать.

— А чем это вам досадила президентская охранка, Виктор Николаевич?

Вопрос был задан мастерски, влет. Решетников встревоженно посмотрел на партнера. Полностью контролируя выражение лица, Салин ответил:

— Я могу стерпеть, когда суют нос в мои дела. Но не люблю, когда на меня вешают то, чего я не совершал.

Денис Филиппович удивленно вскинул брови.

— Да, да, такие мы мнительные. — Решетников тоже встал. — Чуть что, сразу по зубам,

Денис Филиппович выпрямился во весь свой огромный рост, закрыв широкой спиной свет из окна.

— Виктор Николаевич, если требуется моя помощь… — начал он, протягивая руку.

— Спасибо, Денис Филиппович, пока справляемся. — Салин бросил взгляд на Решетникова, тот едва заметно кивнул. — А вы не поленитесь, потеребите свои источники на Лубянке. Возможно, что-нибудь узнаете новенькое про эти, так сказать, учения.

— Есть смысл? — быстро спросил Денис Филиппович, настороженно прищурив глаза.

— Эта информация — страховой полис вашей медиа-империи на случай жесткого противодействия со стороны СБП. — Салин взял под мышку папку. Сопровождаемый хозяином, двинулся к дверям, но неожиданно остановился. Поднял голову, чтобы заглянуть в лицо Денису Филипповичу. — Да, чуть не забыл. Если уж речь зашла о личном… В Московском управлении есть некто Белов Игорь Иванович. Я не ошибся? — Салин повернулся к Решетникову.

— Все правильно. — По тону легко уловился дополнительный подтекст. Решетников, сориентировавшись на ходу, дал согласие на этот шаг.

— Не на «пятой линии» служил? — Денис Филиппович явно заинтересовался.

— Нет, с идеологией не связан. Впрочем, я могу ошибаться. — Салин небрежным жестом дал понять, что Белов сошка мелкая, подробности малоинтересны. — Кажется, у него возникли неприятности, связанные с этим учениями. Если вам для телевидения потребуется громкое интервью, думаю, Белов его с радостью даст. Правда, придется поспешить, чтобы сенсацию не перехватила пресс-служба СБП.

Денис Филиппович уже взялся за ручку двери. Но рука так и осталась лежать на выгнутой медной лапе льва. Решетников удовлетворенно засопел: Салин мастерски врезал хозяину кабинета. Долго оставаться в неестественном положении у дверей с лежащей на ручке рукой нельзя, это просто смешно. А обдумать ответный ход надо, слишком велик риск. Одно дело сидеть и ждать скандала, другое — вступить в активное противоборство с элитной государственной спецслужбой.

— Я надеюсь, это порядочный человек? — Вопрос Дениса Филипповича для наметанного уха прозвучал так: «Это ваш человек?»

— Ручаюсь, — кивнул Салин. — Он оказался в трудном положении, и мы решили протянуть ему руку помощи. Вашу руку, Денис Филиппович.

Салин протянул руку. Прощальное рукопожатие означало многое. Денис Филиппович теперь знал, что Белов — человек Салина, но играют им «втемную». И партию эту, как эпизод в большой игре против СБП, должны сыграть служба безопасности банка и личные контакты Дениса Филипповича в спецслужбах. Цена за участие назначена, интересы соблюдены, дело за малым — за согласием.

— Приятно иметь с вами дело, Виктор Николаевич. — Денис Филиппович крепко пожал протянутую руку.

— Взаимно, — улыбнулся Салин.

Салин с Решетниковым вышли на залитую солнцем эстакаду. Водители шикарных «членовозов» и невзрачных «волг» распахнули дверцы, пытаясь хоть как-то спастись от жары. Воздух был тяжелым от бензинового чада и запаха расплавленного асфальта. Даже близкая река не спасала, в желобе каменной набережной она казалась расплавленным мутным стеклом.

Салин поморщился на слепяще белые стены Дома правительства, нацепил на нос очки с темными стеклами. Решетников, едва вышел из кондиционированного нутра здания, покрылся испариной и, недовольно бурча что-то под нос, принялся терзать воротник рубашки.

— Что скажешь, Павел Степанович? — Салин остановился, снял пиджак, оставшись в рубашке с короткими рукавами.

— Жара! На Клязьму бы сейчас. Или в лес. — Решетников наконец справился с пуговкой, стянул ниже узел галстука. — Уф, помереть можно.

— А по делу? — Салин перебросил пиджак через руку.

— Ха, мастерство не пропьешь, — хохотнул Решетников. — Ого!

В его голосе было столько тревоги, что Салин невольно вздрогнул. Проследил взгляд Решетникова и плотно сжал губы. У их машины стоял Владислав. Несмотря на жару, на нем была светлая куртка. Под ней, насколько знал Салин, в экстренных случаях пряталась кобура с тяжелым «магнумом», второй пистолет, короткоствольный кольт, находился в кобуре на левой лодыжке.

— Спокойно, ничего не произошло, — прошептал Салин, хотя отлично понимал, случилось чрезвычайное, иначе Владислав не появился бы в полном снаряжении.

Владислав, сдернув с лица солнцезащитные очки, нырнул в машину. «Вольво» плавно выехала из строя машин, подкатила к сошедшим с бордюра Салину и Решетникову.

Они без лишней суеты расселись на заднем сиденье, Владислав шепнул что-то в рацию и круто развернувшись на эстакаде, машина выехала на набережную. Сразу же в хвост пристроился черный джип.

— В чем дело, Владислав? — Решетников промокнул раскрасневшееся лицо.

Владислав повернулся к ним. Бросил взгляд в задние стекла.

— Это мои. Пять человек с оружием.

— Уж догадываюсь, что не батька Махно! — недовольно проворчал Решетников.

— Погоди, Павел Степанович. — Салин на секунду закрыл глаза. — Та-ак. Подседерцев? — обратился он к Владиславу.

— Да, Виктор Николаевич. — Владислав достал из нагрудного кармана листок бумаги. — Сорок минут назад арестован профессор Мещеряков. Сейчас в его лаборатории проводят обыск. Работают люди из прокуратуры и опера МУРа из отдела по борьбе с наркотиками.

Салин с Решетниковым переглянулись.

— Даже так? — поднял бровь Салин. — Подробнее, пожалуйста.

— В час двадцать приехал следователь прокуратуры, ведущий дело по факту смерти Виктора Ладыгина. — Владислав заглянул в шпаргалку. — Некто Шаповалов Валентин Семенович. В прокуратуре всего три года. Кабинет Мещерякова мы оборудовали «жучком», допрос контролировали. Речь шла о Викторе, кружили вокруг экспериментов. Мещеряков выдал лекцию минут на двадцать.

— Мог бы и на час, — вставил Решетников. Владислав оставил это без комментариев и продолжил:

— Ровно в четырнадцать часов в лабораторию вошли оперативники из отдела по борьбе с наркотиками. Предъявили постановление на обыск. По их информации, в лаборатории Мещерякова изготавливались и хранились наркотики. Предлог, откровенно говоря, классный. Мещеряков действительно использовал в экспериментах ЛСД и другие галлюциногены. Несколько ампул обнаружены в сейфе. Мещеряков заявил, что частично ЛСД синтезировали самостоятельно, но при этом вели все необходимые учеты. Опера сказали, что у них есть заявление некоего гражданина о том, что он покупал в лаборатории ЛСД для последующей перепродажи. В лаборатории устроили обыск по полной программе. Подъехала еще одна бригада оперативников. Принялись активно перебирать все документы. Мещерякова оставили в кабинете с неизвестным мне человеком, которого профессор называл Сергеем Карповичем.

— Сергей Карпович Ролдугин. Старший по «черной магии» в СБП, — обронил Решетников.

— Да, описание совпадает, — кивнул Владислав. — Ролдугин заявил, что дела Мещерякова плохи и они продолжат разговор в другом месте. Обыск все еще продолжается. А Мещеряков доставлен в Лефортовский СИЗО.

— Грязная работа, — поморщился Салин. Все это время он безучастно разглядывал мелькающие за окном дома.

— Да уж! — Решетников скомкал платок, тяжело засопев, сунул в карман. — И на кой черт Подседерцев так грубит?

— Он решил не дожидаться, пока к нам прибежит Белов. — Салин прижался затылком к подголовнику.

— А чем нам сейчас может помочь Белов? — Решетников пожал плечами.

— Захочет жить, найдет, чем помочь, — отмахнулся Салин. — Не о нем сейчас речь. Так… Владислав, немедленно свяжись с нашими адвокатами. Не засвечивая нас, через жену или родственников пусть немедленно подключаются к делу. Первым делом признать арест незаконным. Любым способом освободить Мещерякова. В Лефортове он совсем умом тронется… Второе, это уже тебе, Павел Степанович. Звони всем научным и околонаучным «светилам». Поднимай волну. Неформалам обязательно. Они народ скандальный. Пусть хоть демонстрацию шизофреников устраивают у прокуратуры, лишь бы шум поднять. Да, журналистов на них напусти!

— Нет. — Решетников покачал головой. — Не успеем. За это время Мещеряков расколется от башки до самой задницы.

— Ты прав, — подумав немного, согласился Салин.

— Извините, Виктор Николаевич, я продолжу. — Владислав бросил взгляд в шпаргалку. — Детали по Мещерякову я доложу позже, если вы не возражаете. Но пока вы были в банке, произошло еще одно ЧП. Двадцать минут назад у нашего офиса замаячил подозрительный микроавтобус. Судя по всем — пеленгатор. Мы зафиксировали попытку съема звуковых сигналов с оконных стекол и взлома наших компьютерных сетей. Я дал команду подготовить офис к ситуации «Ч». Охрана переведена на усиленный режим, документы и дискеты с особо важной документацией подготовлены к немедленной эвакуации. При попытке штурма здания компьютерщик сотрет информацию на главном сервере.

Салин посмотрел в глаза Решетникову. Тот кивнул.

— Это война, Виктор Николаевич. — Решетников втянул воздух сквозь стиснутые зубы. — Война.

— В офис возвращаться не рекомендую. Предлагаю переехать на другой объект. — Владислав остался бесстрастным, словно не услышал последних слов Решетникова. — Ваши квартиры и дачи мы взяли под наблюдение. Пока тихо.

— Спасибо, Владислав. — Салин отвернулся к окну. Пальцы выбивали мерную дробь по подлокотнику. Молчал с минуту. — Павел Степанович? — он повернулся к Решетникову.

Решетников всем телом развернулся к партнеру, долго смотрел в глаза, потом медленно произнес:

— Думаю, рановато крышами уходить. Придется, попрошу у Владислава «парабеллум».

— Кстати, сверкни эрудицией. Откуда такое название у пистолета?

— Латинская мудрость. Пара пасем, пара беллум. — Решетников вскинул толстый указательный палец. — Сиречь: хочешь мира — готовься к войне.

— Вот-вот, — удовлетворенно кивнул Салин и уже другим тоном добавил, обращаясь к Владиславу: — Мы едем в офис.

Владислав оглянулся через плечо, лицо осталось спокойным, только тревожнее заблестели глаза. Кивнул, поднес к губам рацию.

Салин нажал кнопку на панели, темное стекло поднялось, отделив их от Владислава и водителя.

— Обзвони всех наших депутатов. Минимум пятеро должны приехать к нам. Найдешь чем занять, Павел Степанович?

— Само собой! — Решетников придвинулся ближе. — Слушай, давай все же адвоката к Мещерякову пошлем. Для поддержки.

— Согласен, — кивнул Салин.

— Во что вспомнил! — Решетников усмехнулся. — У меня сосед по даче весь из себя заслуженный вояка. Так у него присказка интересная есть, с войны осталась. А воевал он, если верить его байкам, везде и всегда. Он, значит, прищурит один глаз, как будто целится, и говорит: «Мы их, конечно же, почикаем, но пусть они, гады, перед этим себя покажут». Здорово?

— Вот-вот. — Салин откинулся на подголовник и закрыл глаза.

На его губах блуждала мягкая улыбка. Решетников своего многолетнего партнера изучил досконально и знал, что улыбочка эта ничего хорошего врагам Салина не обещает.

Глава тридцать шестая. ГОТОВЬСЯ К ВОЙНЕ

<p><strong>Телохранители</strong></p>

Ситуация после звонка на телефон Белова сложилась крайне опасная. Террористы вышли на связь, но не оставили следа, продемонстрировали свою силу, но не позволили ударить в ответ. Так и остались призрачными тенями, говорящими мертвым компьютерным голосом. Подседерцев из всего перечня неотложных мероприятий решил использовать самое надежное — доклад руководству. И дело не в том, что повинную голову меч не сечет, сгоряча могут и оторвать, но безнадежность ситуации холодом сковывает всех, причем накрепко. После доклада все одним дерьмом мазаны, все повязаны. И вопрос «кто виноват?» отпадает сам по себе, остается лишь второй вечный: «что делать?». Предложивший ответ на него, а таких смельчаков всегда наперечет, получает карт-бланш или хотя бы отсрочку наказания, что само по себе уже неплохо.

Подседерцев понимал; дай хоть на секунду сбой механизм заговора, виноватым окажется именно он. Как не оправдавший доверия, как разваливший дело, как слишком много знающий, в конце концов. Панику у Барышникова он задавил легко, да и не страшен легкий мандраж у исполнителей, они от этого только лучше работают. Опаснее паника у генералов. Они картинно спокойны, когда солдаты с песней рвутся на пулеметы, но безжалостно косят из пулеметов своих же солдат, бегущих от врага. Потому что смерть солдата ерунда по сравнению с поражением генерала. Подседерцев умирать не хотел и, верный правилу: «важно не что, а как доложить», бросил все и помчался в Кремль, в штаб-квартиру Шефа.

Подседерцев поймал себя на мысли, что наблюдая за Шефом, волей-неволей ищет медвежью фигуру Хозяина. Эти двое настолько слились для него, что возрастающая с каждым днем самостоятельность Шефа воспринималась как нечто неестественное.

«Несчастная мы страна, — с тоской подумал Подседерцев. — Где еще могли придумать поговорку: „Ты начальник — я дурак, я начальник — ты дурак“. Мало что придумали, так и живем по ней. Славословим, облагораживаем, преклоняемся перед любым ничтожеством, взобравшимся в кресло. Хихикаем за спиной, фигу в кармане держим, а все равно гнем спину. Страна просвященных холопов, черт нас всех дери!»

Он опустил голову, чтобы Шеф не увидел нехорошего блеска в его глазах.

— И как я это все докладывать буду, Боря? — Шеф оттолкнул от себя папку.

«Ну вот, дождался! Появилась тень Отца родного. Сейчас рукой кормящей всем по загривку врежет!» — Подседерцев спрятал усмешку.

— Согласен, очередной инфаркт гарантирован, — Подседерцев отвел глаза.

— Именно! А мы должны заботиться о его здоровье.

— Пусть ЦКБ заботится. Я считаю, что мы, прежде всего, должны думать о государстве. Информация об инфаркте, скосившем Хозяина посреди предвыборного марафона, до сих пор держалась в строжайшей тайне.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48