— К сожалению, шеф сегодня занят под завязку, — заявила секретарша в полицейской форме. — Если хотите, я запишу вас на прием в четверг.
      — Мистер Эркухарт нужен мне сейчас, а не в четверг.
      Ранди терпеть не могла полицейских участков, потому что в них всегда полным-полно полицейских, а все полицейские, по ее мнению, делились на три категории: те, кто видит в ней только привлекательную женщину, с которой не грех и позаигрывать; те, кто знает ее как частного детектива и недолюбливает за это; и, наконец, третьи, полицейские постарше, считающие ее маленькой дочкой своего погибшего коллеги и всем сердцем сочувствующие ей. Полицейские первого и второго типа раздражали Ранди, а третьего — приводили в ярость.
      Секретарша, недовольно наморщив носик, твердо заявила:
      — Как я уже объяснила, сегодня он вас не примет.
      — Хотя бы доложите ему, что я пришла, — попросила Ранди.
      — Он занят и не велел его беспокоить.
      — Раз вы не желаете сообщить мистеру Эркухарту о моем визите, то я сделаю это за вас.
      Ранди стремительно обогнула стол секретарши.
      — Вам не полагается здесь находиться! — закричала та, но Ранди рывком распахнула дверь и быстро вошла в кабинет начальника городской полиции.
      За необъятным письменным столом сидели двое: сам Джозеф Эркухарт и коронер. Оба вскинулись на стук двери.
      Высокому плечистому Эркухарту недавно перевалило за шестьдесят; его волосы хотя и заметно поредели, но не утратили своего огненно-рыжего цвета, брови же давно стали седыми.
      — Какого черта?.. — начал он.
      — Извините, но секретарша препятствовала нашей встрече, — нахально сказала Ранди.
      — Юная леди, да будет тебе известно, что здесь не детский сад, а кабинет начальника полиции, и никому не позволено столь бесцеремонно в него вторгаться, — прогремел Эркухарт, поднимаясь из-за стола. — Хотя я готов простить тебя, если ты, конечно, немедленно подойдешь и крепко обнимешь своего дядюшку Джо.
      Ранди, улыбаясь, прошла по шкуре огромного медведя, расстеленной вместо ковра, обняла Эркухарта и прижалась щекой к его груди. Наконец Ранди отстранилась и произнесла:
      — Мне тебя не хватало, дядюшка Джо.
      — Конечно, не хватало, — ворчливо проговорил тот. — Оттого, наверное, мы с тобой и видимся так часто?
      Джозеф многие годы был напарником и другом отца Ранди, так что Эркухарты стали для нее почти дядюшкой и тетушкой. Их старшая дочь нянчилась с Ранди, когда та была крошкой, а Ранди, в свою очередь, помогала растить их младшую дочь. После гибели Фрэнка семьи Уэйдов и Эркухартов постепенно отдалились, так что последнее время Ранди виделась со стариком лишь дважды в году и испытывала по этому поводу угрызения совести.
      — Извини, — промолвила Ранди. — Знаю, мне следовало бы почаще навещать тебя и тетушку Люси, но, понимаешь, все как-то...
      — Тебе постоянно не хватает времени, — закончил за нее Джо.
      Сильвия Куни, служившая в должности коронера столько, сколько ее помнила Ранди, кашлянув, спросила:
      — Может, мне оставить вас наедине?
      — Нет, подождите, пожалуйста, — задержала ее Ранди. — Я как раз собиралась расспросить вас о смерти Джоан Соренсон. Результаты вскрытия уже известны?
      Куни метнула взгляд на начальника полиции, а затем вновь остановила его на Ранди.
      — Ничего не могу сказать вам по этому поводу, — отрезала она и решительно покинула кабинет.
      — Результаты вскрытия не будут предаваться огласке, — пояснил Джо Эркухарт и, обойдя стол, указал рукой на кресло. — Да ты присаживайся.
      Ранди, сев, оглядела кабинет. На стене висели дипломы, свидетельства и фотографии в рамках, на многих из которых вместе с молодым еще Джо был запечатлен и столь же молодой отец Ранди; высоко, под самым потолком висела голова американского лося; на соседней стене располагались другие охотничьи трофеи.
      — Все еще ходишь на охоту? — спросила Ранди.
      — Давненько не хаживал, — признался Джозеф. — Все дела, понимаешь, дела. А твой отец всегда подшучивал над моей страстью. Говорил, что если я убью какого мерзавца по службе, то закажу из него чучело. Однажды мне действительно пришлось застрелить преступника, и шутка сразу перестала быть смешной. — Он нахмурился. — А почему тебя так интересуют обстоятельства смерти Джоан Соренсон?