Глава 9

Как всегда, больные кости Ады не обманули — близился ураган.

Темные тучи, серые и плоские, нависали на горизонте, и слышались отдаленные раскаты грома. Эти раскаты могут обернуться бурей, решила Илейн, но если повезет, ураган на один день отложит свой набег.

Как и обещал Чак Даусон, с шахты пришли два мальчика. Они развесили цветные гирлянды и прикололи к одной стене большой блестящий плакат. Надпись гласила: «Наши поздравления Илейн и Чаку». Длинные деревянные столы были накрыты кружевными скатертями, на них ровными рядами лежали белые крахмальные салфетки. На столе стояли блюда с тартинками, маленькими пирожными, конфетами, а чашки для пунша были наполнены восхитительным лимонадным напитком. Мужчин ждал особый пунш на другом столе в противоположном конце комнаты.

Илейн вдохнула специфический запах мяса и пряностей, в последний раз проверила стол и пошла в свою комнату на третьем этаже.

Она не торопясь вымылась, наслаждаясь душистой лавандовой водой, потом собрала часть своих темных волос и перевязала их бледно-лиловой лентой того же цвета, что и платье. Вьющиеся блестящие пряди свисали длинными спиралями. Ада потратила много времени и усилий, чтобы стянуть шнурки корсета так сильно, что Илейн с трудом могла дышать. Но талия стала такой тонкой, что ее можно было обхватить одними ладонями, и девушка решила, что мучения стоили того. Она надела нижнюю юбку и застегнула мягкую расшитую материю на талии. Потом осторожно, через голову, надела платье, стараясь не испортить локоны.

Нынешняя мода очень женственна, решила Илейн, рассматривая себя в зеркало. Ее шелковое, цвета лаванды платье подчеркивало роскошные бедра, а потом мягким каскадом опускалось до пола. Верхняя юбка более светлого оттенка была почти розовой и ниспадала спереди красивыми складками, а сзади собиралась в узел с бантом. Платье было очень милым. Его привез Генри Даусон из Нью-Йорка и подарил Илейн на обручение. И хотя ей не хотелось чувствовать себя еще более обязанной Даусонам, она не смогла отказаться от подарка.

Погладив пальцами тонкую материю, девушка ощутила себя чрезвычайно женственной. Сегодня вечером она с удовольствием продемонстрирует смелый глубокий вырез платья. Она не могла дождаться, когда увидит эффект, произведенный этим платьем на Моргана.

Илейн вдруг почувствовала себя виноватой за такие мысли. К черту это непослушное сердце! Она должна бы думать о своем женихе, о том, как он ею будет гордиться. Она знала, что Чак начнет хвалиться каждому мужчине в зале, что наконец-то она принадлежит ему. И многие женщины будут завидовать ее положению. Семья Даусонов обладала значительным богатством и властью, и многие девушки считали Чака привлекательным. Илейн тысячи раз мечтала о том, чтобы он сумел пробудить в ней чувства, которые она испытывала к Моргану. Эти мысли укрепляли ее решимость.

Она научится ласкать и заставит его тоже научиться этому. Она знала, что Чак мечтал обладать ею: он всегда смотрел на нее страстным, голодным взглядом. Может быть, если их супружество начнется со страсти, хотя бы с его стороны, ей удастся превратить это во что-то большее. Они смогут вместе строить свое будущее. Она очень на это надеялась. С сегодняшнего вечера она попробует стать девушкой Чака Даусона. Чтобы Морган ни говорил, чего бы ни делал, она не поддастся. Она навсегда выкинет его из головы. И кроме того, он всего лишь наемный убийца. Она уж наверняка сможет противостоять чарам такого мужчины!

Илейн нанесла последнюю каплю духов с запахом сирени на нежную кожу за ухом и услышала стук в дверь. Пора идти. Открывая дверь, она испытывала некоторую боязнь, но, увидев удовлетворенный оценивающий взгляд Чака, забыла о прежних страхах. Ей пришлось признать, что в темно-синем фраке, таких же брюках и белоснежной рубашке Чак был красив. Яркие лучи весеннего солнца проделали грандиозную работу: обычно бледное лицо загорело, и теперь Чак выглядел более мужественным, чем всегда. Сильные плечи стали шире благодаря фраку, и девушке пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть в глаза жениху. В мрачных темных глазах Чака блестели огоньки триумфа, и она снова почувствовала себя неуверенно.

— Ты сегодня очень мила, дорогая, — сказал Чак.

— Что ты, Чак, спасибо. — Илейн оперлась на предложенную руку, и они вышли в коридор. Медленным, торжественным шагом молодые люди спустились по лестнице.

На последней ступеньке Чак остановился.

— Это для тебя, моя дорогая. — Он подал Илейн крохотную голубую бархатную коробочку. Его руки были холодными, когда он коснулся ее руки. Илейн раскрыла футляр. В углублении из атласа цвета слоновой кости лежал бриллиант, окруженный поблескивающими кроваво-красными рубинами. Колечко было красивым, но слишком кричащим. Как только Чак надел его на палец невесты, оно словно сжало всю ее тонкую кисть.

— Спасибо, Чак. Оно очень милое. — Илейн поцеловала жениха в щеку, и он повел девушку в столовую.

Комната была полна гостей, кажется, собрались все, кто жил в округе. Илейн тепло улыбалась знакомым, многие из которых были друзьями ее отца. А Чак без устали представлял ее всем остальным. Генри Даусон присоединился к ним. Он широко улыбался и похлопывал сына по спине.

— Пора бы вам сойтись. А то я уже начал беспокоиться. — Даусон так улыбнулся Илейн, что она сразу вспомнила о своих долгах. Она до сих пор недоумевала, почему он так хочет женить на ней своего сына и почему Чак пошел на поводу у желаний отца, но это их дело. У нее были собственные причины, из-за которых она согласилась на этот брак. И она не нарушит своего слова.

— Можно предложить тебе освежиться? — Чак глупо улыбался.

— Почему бы нет, я с удовольствием. — Она посмотрела, как он идет к столу с пуншем в дальнем конце комнаты. А потом, пользуясь его отсутствием, принялась рассматривать гостей. Илейн искала Моргана, но его нигде не было. Она почувствовала облегчение, за которым тут же последовало разочарование и взрыв злости на себя. Девушка вздохнула. По крайней мере, Морган — это проблема, которую она сегодня решит.

— Знаешь, дочка, — говорил Генри Даусон, заканчивая беседу с Самуэлем Смитом, владельцем шахты в Хээлтоне, — мы, Даусоны, гордимся тем, что ты стала членом нашей семьи.

— Спасибо, Генри. — Илейн не смогла назвать его отцом. Они еще немного поболтали, и он представил ее только что прибывшим промышленникам из Вайлкс Баррз. Оркестр из пяти человек заиграл как раз в тот момент, когда подошел Чак с пуншем.

Илейн хотелось пить, она нервничала и сразу же сделала большой глоток, но тут же чуть не выплюнула все на стоявшего перед ней мужчину. Она закашлялась, слезы покатились из глаз.

Чак похлопал ее по спине.

— Ты в порядке, дорогая?

— Чак, это… мужской пунш. Он шикнул на нее:

— Я тебе не говорил, чтобы ты остановилась. Давай выпей. Будет весело. — Он улыбнулся и подтолкнул стакан ближе к ее губам.

Илейн начала медленно закипать. Она не имела ничего против того, чтобы выпить. Она иногда даже любила выпить стаканчик шерри, как и любая другая девушка. Но когда ее принуждают — это совсем другое. Сделав вид, что отхлебнула глоток, девушка поставила стакан на стол и нечаянно задела его рукой.

— Посмотри, что ты наделала! — зашипел Чак. Он пальцем подозвал проходившего мимо официанта. — Эй, ты. Убери это.

— Почему бы нам не потанцевать? — мягко предложила Илейн. Чак бросил на нее сердитый взгляд, но согласился. Он не смотрел на нее, но Илейн про себя посмеивалась. Маленькая победа, но все равно победа.

Чак танцевал хорошо. Илейн с легкостью кружилась и уже начала успокаиваться. И он преодолел свое мрачное настроение и уже снисходительно посматривал на нее. К ним присоединились другие пары, и все закружились под звуки «Голубого вальса». Чак так крепко держал ее, что она чувствовала его потные ладони сквозь тонкую материю светло-сиреневого шелкового платья. Илейн разглядывала танцующих: они раскачивались, приседали, кружась и скользя в ритме вальса.

Когда музыка закончилась, Чак передал ее одному из многих мужчин, ожидавших танца с обрученной в день ее помолвки.

Кончался танец, и начинался другой, и так весь вечер. Чак снова танцевал с ней. Потом высокий мужчина с яркой каштановой шевелюрой — из Скратона или Алентауна — почти носил ее над полом, немного не в такт. Когда они, наконец, закончили, Илейн чувствовала себя увядшей розой. И опять ей навстречу шагнул очередной мужчина. Его руки были теплыми, уверенными. Он обнял ее и повел в такт музыке.

Небесно-голубые глаза взглянули в ее лицо, и усталости как не бывало. Илейн не дыша следовала за ним, подчиняясь мягкому, но волевому взгляду. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она знала, что должна заговорить, но боялась, что голос подведет ее. Вместо этого она молча кружилась в объятиях высокого, красивого мужчины.

Илейн следовала за ним, ее ножки безошибочно угадывали шаг за шагом скольжение его длинных стройных ног. Он крепко прижимал ее твердой рукой, и она вспомнила, как эти же руки умело, властно вели за городом гнедого. А еще она вспомнила ощущения, когда эти руки гладили ее обнаженную грудь. Борясь с возбуждением, она вдруг почувствовала, что жар коснулся ее щек. Ей показалось, что Морган вспоминал то же самое. Он понимающе улыбнулся ей, и его взгляд был не просто теплым.

— Вы сегодня восхитительны, мисс Мак-Элистер. — И будто давая ответ на ее молчаливый вопрос, он опустил глаза на ее полуобнаженную грудь.

— Спасибо, мистер Морган, — ответила она также официально и молча поблагодарила Бога за то, что голос не дрожит. Она больше не слышала звуков музыки, их заглушал стук ее сердца. Танцевал ли еще кто-нибудь?

— Я наблюдал за вами с крыльца. Ни одна женщина не сравнится с вами.

— Спасибо… — Больше она ничего не смогла выдавить. От цветка на лацкане его безупречного пиджака исходил слабый запах мускуса. В этой одежде он было похож на джентльмена. В противоположность Чаку с его классическими, почти нежными чертами лица, острые скулы и резко очерченный подбородок Моргана придавали ему твердость. Глядя на это лицо, нельзя было определить возраст, что свидетельствовало о перенесенных страданиях. Тревожный взгляд и сеть морщинок в уголках глаз говорили о сильной воле. Воля, сила и мужественность — этого не доставало очень многим мужчинам. Это восхищало Илейн, влекло как реку в непокорное море. Она пропустила шаг, и Морган остановился.

— Вы устали. Может, глоток свежего воздуха?

Она знала, что прогулка с ним будет невиданной дерзостью.

— Да, но только на минуточку.

Он повел ее на улицу через стеклянные двери. Они остановились на широком крыльце позади отеля.

Снаружи холодный ветер продувал насквозь и все сильнее затягивал тучами небо. Темные облака нависли над головой, и изредка слышались отдаленные раскаты грома. Гроза была далеко, но буря быстро надвигалась на город. А это значило, что многие гости очень скоро попрощаются. Это очень радовало Илейн.

— Итак, вы все-таки решились? — низким голосом задал Морган страшный для нее вопрос.

— Да, — прошептала Илейн, заворожено глядя в нежные глаза. Почему он так увлек ее? Почему ей так мучительно трудно стоять рядом с ним? Ей надо возвращаться к гостям, найти Чака, любой ценой держаться подальше от этого человека.

— Вы его не любите.

— Нет, конечно. Я его не люблю. — Как она смогла сказать такое? Незнакомому человеку! Потом она вспомнила о проведенном вместе времени, о его руках на ее теле и молча поблагодарила Небеса за темноту.

— Но вы перед ним в долгу. — Морган погладил пальцем ее подбородок, и у нее внезапно ослабли колени.

— Я в долгу перед его семьей. А это одно и то же.

Распахнулась дверь. Она услышала несколько музыкальных аккордов, и веранда осветилась.

— А, вот ты где. Я тебя искал, — послышался от двери резкий, сердитый голос Чака Даусона. Он осмотрел веранду. — Я вижу, ты в опытных руках, имеющего дурную славу, мистера Моргана.

— У мисс Мак-Элистер немного закружилась голова, — мягко вступился Морган, когда Даусон приблизился.

— Да, — подтвердила Илейн. — Я не увидела тебя и попросила мистера Моргана проводить меня на свежий воздух.

— Тогда могу я поблагодарить вас за то, что вы во второй раз рисковали жизнью ради моей невесты? — Даусон произнес эту тираду с оттенком сарказма и совсем не нежно подтолкнул девушку к двери. — А теперь, если вы нас простите, мы пойдем веселить других гостей.

Положив ей на талию мокрую руку, Чак повел Илейн в столовую, в дальний угол.

— Не заставляй меня снова искать тебя, — предупредил он, угрожающе придвигаясь. — Держись подальше от этого Моргана. Ты меня понимаешь?

Илейн кивнула. Выражение его глаз снова не сулило ничего хорошего. Оно не ждало никаких оправданий.

— Да, — прошептала она. Чак автоматически улыбнулся.

— Потанцуем?

Разошлись последние гости, стараясь добраться до дома раньше, чем начнется буря. Некоторые остались в отеле и собирались уехать утром, но большая часть намеревалась спать в собственных постелях. Последними, если не считать нанятых помощников, уходили Чак и Илейн. Он весь вечер много пил, отказываясь уйти с праздника до тех пор, пока не разъедутся гости. Теперь он настойчиво провожал ее до комнаты. Илейн слишком устала, чтобы спорить. Желая поскорее избавиться от Чака, раздеться и скользнуть под простыню, она быстро поднялась по лестнице и отперла дверь.

— Спокойной ночи, Чак, — сказала она, подставляя губы для поцелуя. Его рот властно завладел ее губами, и Чак крепко прижал девушку к себе. В этом объятии не было и намека на нежность. Он мял ее, как вещь. Илейн вырвалась, поблагодарила жениха за вечер и попыталась скрыться в своей комнате. Чак преградил ей путь.

— Не сегодня вечером, Илейн. Я ждал слишком долго.

Ей стало страшно.

— Мы еще не женаты, Чак.

— Я устал от твоих выдумок. Пора показать тебе, чья ты собственность. — Он втолкнул ее в комнату, закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке.

— Собственность? Собственность? Я ни твоя собственность и ни чья! Убирайся, Чак, иначе я закричу.

Чак только ухмыльнулся.

— Давай. И кто тебя услышит? Здесь, наверху, только Морган и старик Фарлей. Фарлей плохо слышит. Морган — наш человек. Он не дурак. Он не станет впутываться в семейные дела.

Илейн с трудом проглотила слюну. Она растерялась. Она может закричать. Морган, возможно, придет, а возможно, нет. Неужели придется позволить Даусону заняться с ней любовью? Когда-то ведь придется. Если она уступит сейчас, это, может быть, позволит забыть Моргана, это поможет думать ей о Чаке как о будущем муже. Он надвигался на нее.

Внезапно Илейн решила: стоит попробовать.

Морган чувствовал себя уставшим. Это был трудный вечер, и он знал, почему. Быть рядом с Илейн Мак-Элистер, видеть ее с Даусоном казалось ему бесконечной пыткой. Он пришел в комнату, чтоб забыть о происходящем, постараться отдохнуть, но до сих пор не мог уснуть. Он стащил пиджак, жилет и рубашку и растянулся на кровати в ботинках и брюках. Он немного почитал и уже начал дремать, когда услышал шум в соседней комнате. Имея многолетнюю привычку быть начеку, он некоторое время прислушивался, приподняв голову.

Решив уступить Чаку и его романтическому наступлению, Илейн застыла. Не обращая внимания на ее чувства, он грубо схватил ее и поцеловал мокрыми неуклюжими губами. Она почувствовала сильный запах виски и едкий вкус сигар. Положив ладони ей на грудь, Чак начал грубо мять их через легкую шелковую ткань платья. Илейн испытала приступ тошноты и раздражения. Она немного отвернулась и всхлипнула. Чак неправильно понял ее и принял это за страстный стон.

— Я знал, что ты этого хотела, сука, — неразборчиво пробормотал он ей на ухо. — Под этими красивыми нижними юбками вы все одинаковы.

Эти слова разбили ее прежнее решение. Илейн начала яростно сопротивляться, тщетно упираясь ему в грудь.

Чак крепко держал ее.

— Итак, теперь ты хочешь поиграть? — издевался он. По-волчьи оскалив зубы, он кисло дышал девушке в лицо. — Ничто на свете мне так не нравится.

Он грубо сцепил ее руки за спиной, и Илейн почувствовала страшную боль, как при вывихе.

— Чак, пожалуйста, я не могу, — умоляла она. — Отпусти меня.

Ответом Чака была грубость. Он схватился за вырез платья вместе с сорочкой и сорвал одежду, до пояса обнажив растерявшуюся девушку. Полные груди Илейн выпали из корсета. Ее душили слезы. Доведенная до отчаяния, она сумела вырвать свои руки и начала дико молотить ими по груди Чака.

Чак хохотал как одержимый.

— А я боялся, что ты не окажешь мне достойного сопротивления! — Он снова поймал ее руки, но ей удалось освободиться.

Встав уверенно на ноги, Илейн сжала изящные пальцы в кулак и с силой ударила Чака по лицу. А потом бросилась к двери. Чак преградил ей путь. Улыбка исчезла. Из длинной узкой раны на щеке текла кровь: бриллиант на обручальном кольце поцарапал лицо.

— Это твоя вторая ошибка за вечер. Первую ты совершила, когда строила глазки Моргану.

Чак схватил ее за запястье и больно ударил по лицу. После второго удара Илейн почувствовала слезы и вкус крови на губах. Она увидела дикий взгляд Чака и, наконец, закричала.

Она все кричала, кричала, кричала…

Морган взял свой кольт и через секунду был на ногах. Он выбежал в холл, взвел курок большого револьвера 45-го калибра, из предосторожности подняв его дулом вверх, и прислушался к происходящему в соседней комнате. Дверь комнаты Илейн была заперта, и крики прекратились, но он поднял ногу в тяжелом ботинке и одним махом разбил защелку. Дверь широко распахнулась, громко ударившись о стену. Звуки тяжело дышавшего человека наполняли комнату.

— Убирайся отсюда, Морган. Это тебя не касается.

Только свет из коридора освещал комнату, но Морган узнал визгливый голос Даусона. Когда глаза привыкли к темноте, Морган разглядел происходящее.

Даусон всем телом прижал лежавшую на узкой кровати Илейн. Ее платье было разорвано до пояса, а юбка задрана. В темноте белели длинные стройные ноги. Ее каштановые волосы растрепались, отдельные влажные локоны прилипли к шее и груди. Рука Даусона лежала на соске и мяла нежное тело. Он делал это почти преднамеренно, на глазах у Моргана.

Когда за окном вспыхнул свет, Морган увидел уродливый красный синяк, начинавший темнеть под глазом Илейн, и струйку крови в уголке губ. Слезы текли по ее щекам. Ее золотистые глаза были глазами испуганной самки.

Моргану стоило больших усилий сдерживать себя.

— Отпусти ее, Даусон. Она тебе пока что не жена.

— Ты совершаешь большую ошибку, Морган. Ты работаешь на нас, верно?

Илейн дрожала, пытаясь сбросить тяжелое, душившее ее тело Чака. Она чувствовала, как его тонкие пальцы впились в нежную кожу ее левого плеча. Его вторая рука мучила грудь, и девушка покраснела от унижения.

— Убери револьвер, Морган, — потребовал Чак.

— Отпусти ее, — угрожающе сказал Морган, отворачиваясь влево от яркого света из коридора.

— Храбрец, да? Смелый, пока оружие в руках.

Похоже, слова Даусона исчерпали терпение Моргана. Он медленно положил кольт на стул.

— Хорошо, Даусон. Теперь только ты и я.

— Я тебе уже сказал, — начал Даусон, — она моя. Я буду рассматривать ее, как захочу. — И в доказательство своих слов, он скользнул рукой по бедру девушки и сжал ягодицы.

Илейн почувствовала, как краска стыда заливает лицо, и тихо заплакала. Через пелену слез она видела холодный, жестокий взгляд Моргана. А потом он озверел…

Морган рванулся через комнату — его движение было почти неуловимым — и руки Чака отпустили Илейн. Она облегченно вздохнула полной грудью, когда Морган снял с нее Даусона.

Он ударил Чака по лицу так сильно, что стали видны напрягшиеся на обнаженном торсе мышцы. Илейн вскрикнула, когда Чак рухнул на пол, свалив при этом голубую фарфоровую вазу со стоявшей рядом с кроватью тумбочки. Ваза упала и разбилась вдребезги. Окончательно протрезвев, Чак угрожающе замахнулся. Морган оттолкнул осколок стекла и поднял Чака на ноги. Он бил его снова и снова, а тот только раскачивался и немного отступал. Потом Чаку удалось прийти в себя, и он сильно ударил Моргана в живот и в челюсть. Морган пошатнулся, опускаясь на раненое плечо. Он застонал, закусив от боли губу, но сумел удержаться на ногах, сохранив равновесие. И тут он ударил правой и попал Чаку прямо в подбородок, а левой угодил противнику в живот. Тяжелый кулак свалил Даусона с ног. Чак рухнул на стул, который тут же под ним развалился, и Даусон растянулся на осколках вазы. Кровь текла с его щеки и из носа, а губы распухли и кровоточили.

Когда Чак поднялся на ноги, он убийственным взглядом посмотрел на Илейн и вытер кровь с лица тыльной стороной ладони. Крошечные кусочки фарфора оставили царапины и порезы на его руках и шее. Отступая к двери, он угрожающе ткнул дрожащим пальцем в Моргана.

— Ты за это заплатишь, Морган. — Его глаза буравили Илейн. — Вы оба заплатите. — Голос был прерывистым и скрипучим.

Девушка стыдливо завернулась в разорванное платье, пытаясь скрыть свое тело от мерзкого взгляда Чака. Как только дверь за ним закрылась, ее заколотило, но мысль, что опасность миновала, успокоила ее надломленный Дух. Вздохнув, Илейн обратила внимание на мужчину, от которого тоже могла исходить опасность. Морган все еще стоял посреди комнаты. Он тяжело дышал и не разжимал кулаков.

Морган пригладил темные вьющиеся волосы, убрав несколько выбившихся прядей. Он подхватил свой кольт, засунув оружие за пояс брюк, но при этом не сводил глаз с Илейн. Потом он сел рядом с девушкой, поправил ее рассыпавшиеся волосы и убрал их с разбитого и кровоточащего лица.

— Ты в порядке? — спросил он мягко.

Она закрыла глаза, прижалась к нему и обвила его шею руками. Этот жест укрепил его решение. Он поднял Илейн, быстрыми шагами понес прочь от горьких воспоминаний, с которыми была связана эта комната.

Распахнув ногой дверь в свое жилище, Морган направился к кровати, осторожно положил Илейн, потом вернулся и закрыл дверь. Едва опустившись на кровать рядом с девушкой, он наклонился и достал из ботинка нож с узким лезвием. Она смотрела на все это широко раскрытыми глазами, и в ней нарастало смятение. Илейн судорожно вцепилась в его запястье, но он не замечал даже этого. Морган разрезал шнурки корсета. Облегченно вздохнув полной грудью, девушка улыбнулась. Он набросил на нее остатки разорванного платья. Илейн была благодарна, хотя платье и не закрывало ее прелестей.

Морган на минутку отошел и налил в тазик воды из стоявшего на умывальнике кувшина. Намочив краешек полотенца, он осторожно вытер кровь в уголке ее губ, а потом положил мокрую салфетку на синяк под глазом.

Хотя он и старался отвлечь себя чем-то, его руки дрожали.

— Чак говорил, что ты мне не поможешь, — прошептала Илейн, сдерживая слезы. — Он сказал, что ты слишком умен, чтоб вмешиваться. — Она заметила у него на подбородке кровоподтек, протянула руку и нежно погладила. — А я знала, что ты придешь.

— Боже, Лейни. — Морган прижал девушку к себе, зарывшись лицом в ее густые волосы, щекой касаясь ее лица. Они сидели так до тех пор, пока Илейн не почувствовала, что дрожь проходит. Он отодвинулся, чтобы посмотреть на нее. Он был так благодарен Богу за ее спасение! И вдруг из-под разорванного лифа ее платья выглянул маленький сосок.

Это было больше, чем он мог вынести. Расстроено застонав, он погладил ее роскошные волосы, запрокинул ее голову и очень нежно, помня о ее разбитом лице, коснулся губ.

Глава 10

Илейн клялась тысячу раз, что не ответит на его нежность. Но как только их губы соединились, она почувствовала, что слабеет.

Сначала он нежно касался ее рта, боясь сделать больно. Но она испытывала не боль, а жгучее желание быть рядом с ним, оказаться в его объятиях. Будто читая ее мысли, Рен начал целовать ее настойчивей, и она раскрыла губы, пропуская его внутрь. Его язык был ласковым и теплым, его нежные прикосновения вызывали трепетную чувственную волну. Эта волна нарастала, ослабевала и вновь росла.

Он крепко прижал Илейн, целуя брови, щеки, нос. Запах мускуса и мужского тела возбуждал девушку. Ладони, бродившие по ее обнаженной спине, теперь пробрались сквозь разрывы в платье, и Илейн онемела от жара настойчивых рук. Горячие губы касались ее плеча, спускались по руке и со все возрастающей нежностью ласкали выпуклость ее груди. Илейн запустила руки в его темные пышные волосы.

Она уже не помнила о своих прежних обещаниях. Чак доказал, что такого между ними никогда не будет. Однако она уже дала слово. Завтра. Завтра она будет думать о невыполненных обязательствах и чести семьи. А сейчас ее жизнь принадлежит только ей. Все, что она может сегодня отдать — это страсть и любовь. Она оставит эту ночь только себе — и пусть завтра ей поможет Бог.

Морган намеревался только успокоить Илейн, позаботиться о ней, но его желание, его страсть были слишком сильны. Еще недавно он обещал себе, что соблазнит ее, возьмет при первой же возможности. И вот случай, которого он так искал. И все же…

Дрожащими руками он освободился из ее нежных объятий.

— Я уезжаю утренним поездом. Я получил телеграмму от брата и должен найти его. — Он заглянул в золотисто-карие глаза.

— Останови меня, прошептал он хриплым голосом. — Или будет слишком поздно.

Она прервала его, нежно коснувшись пальцами его губ.

— Кто знает, что принесет нам завтра? Если сегодня — все, что у нас есть, давай не будем зря тратить время.

Морган застонал. Он с жадностью завладел ее губами, требуя ее, стремясь обладать ею целиком. Огонь в его крови разгорался ярче и ярче. Он сорвал разъединявший их лиловый шелк и почувствовал прикосновение горячей женской груди. Рот Илейн был теплым и податливым, а губы просто опьяняли. Вспыхнула молния, осветив комнату, и послышался раскат грома. Илейн чувствовала, как рука Моргана скользит по телу, наталкиваясь на тяжесть груди. Но в отличие от жестоких рук Даусона, теплые ласковые пальцы вызывали у нее лишь тихие стоны удовольствия. Ее соски стали твердеть, когда она услышала все учащающееся дыхание Моргана. Ее собственное дыхание тоже было прерывистым и частым, а где-то глубоко внизу, в ее самом женском месте нарастала тупая боль. В ней бушевала буря страстей и чувств. Эта буря была похожа на шторм за окном комнаты. Сердце Илейн бешено стучало. Она билась, как раненая птица, при каждом прикосновении Моргана. Его губы оставили, наконец, в покое ее рот, но тут же как огнем опалили ухо, шею и плечо. Он помедлил, поднял голову и минуту молча спорил сам с собой, потом начал осторожно снимать остатки ее изорванного платья.

Сначала платье, потом корсет упали на пол, за ними последовали нижняя юбка и трусики.

Почувствовав стыд от своей наготы, Илейн отвернулась. Но он взял ее за подбородок и повернул к себе лицом.

— Не надо, — прошептал он. — Ты потрясающа.

Он овладел ее губами в долгом, глубоком поцелуе, от которого у нее разлилось тепло в низу живота. Потом он отодвинулся, снял ботинки и брюки. Вспышки молнии освещали его крепкое мужественное тело.

Когда он снова сел, она погладила бугорки мышц на его животе. Она восхищалась этой упругой грубой красотой.

Бушевавший за окном ураган был сродни ее чувствам. А теперь хлынул настоящий ливень. Какое-то мгновение перед тем как его тело накрыло ее собой, она еще слышала, как крупные частые капли стучали по крыше, а потом стук собственного сердца заглушил все другие звуки.

Она почувствовала прижавшийся к ней мужской жезл. Он оказался между ее бедер, он искал вход, будто пытался найти укрытие от урагана. Потом Морган слегка раздвинул коленом ее ноги и приподнялся над ней.

— Секунда боли, милая леди, а потом удовольствия, какие тебе и не снились.

Она напряглась, в первый раз испугавшись. Он ласкал ее груди, целуя каждую вершину, а потом скользнул рукой по дрожащему телу, пока не добрался до темного треугольника, прикрывавшего вход в лоно. Его палец пробрался внутрь и обнаружил влажную горячую плоть. Она была готова. Но он не прекращал исследования этой восхитительной пещеры до тех пор, пока девушка не начала извиваться под его ласкающей рукой и стало ясно, что она хочет большего.

Он целовал ее сильно и страстно, он внедрялся языком в ее рот до тех пор, пока его твердый ствол не нашел вход и не скользнул внутрь ее тела. Встретившись с последним препятствием на своем пути, он осторожно двинулся вперед — раз, другой. А потом он рванулся в нее. Боль опалила низ живота. Она начала биться, упираясь в железные мышцы его груди, слезы катились из глаз, но он не отпускал ее.

— Все в порядке, Лейни, — успокаивал он. — Поверь мне.

Он губами снял повисшие у нее на ресницах слезы. Сдерживая себя, он ждал, когда в ней утихнет боль. Илейн видела вожделение, голод… и заботу в его глазах и расслабилась, снова доверившись ему.

Когда он двинулся снова, боли уже не было. Илейн переполнило теплое пульсирующее ощущение, не сравнимое ни с чем другим.

Он ритмично скользил в ее теле. Она чувствовала, как это ощущение нарастает, требуя большего и большего. Это было что-то непостижимое. Оно манило ее, даже мучило, требуя завершения. Он рвался дальше, глубже, сильнее, и ее тело стремилось навстречу каждому толчку. Ее руки бродили по его напрягшемуся, крепкому телу, лаская рельефные мышцы, перекатывающиеся под кожей.

Обхватив стройными ногами его сильные бедра, она все крепче прижимала его к себе, стараясь вобрать в себя каждый дюйм любимого мужчины, обладать им так, как никогда прежде. Ее поглотил ураган ощущений. Вспыхивали молнии, гремел гром. Но она даже не разделяла бурю в себе и вне себя.

Он поглаживал ее груди, говорил беспорядочные страстные слова и все глубже и глубже проникал в ее тело. Вдруг Илейн почувствовала, что больше не может выносить эту сладкую муку, и в тот же миг ее окатили непередаваемые волны наслаждения. Ее ослепили яркие вспышки звезд. В экстазе она закричала, произнося имя Моргана. Сила новых сладостных ощущений полностью поглотила ее, она вздрагивала всем существом, наслаждаясь близостью мужского тела, его запахом. Восторг охватил ее, когда она услышала, как Морган простонал ее имя. И, наконец, он тоже забылся.