Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Собачий Глаз (№1) - Собачий Глаз

ModernLib.Net / Фэнтези / Мартыненко Всеволод Юрьевич / Собачий Глаз - Чтение (стр. 28)
Автор: Мартыненко Всеволод Юрьевич
Жанр: Фэнтези
Серия: Собачий Глаз

 

 


Реликвию, вместе с нами, лишь проволокло слегка по настилу. Престол Спокойствия поднялся на лапы, отряхиваясь, как оглушенный скакун. Хорошо, я успел уши заткнуть и рот открыть. Дедова внучка его и не закрывала, а уши я ей локтем и боком зажал. Все равно чувствительно вышло.

Далеко внизу медные трубы прокашлялись пламенем, выплевывая остатки дифракторов и интерфераторов, и взвыли обратной тягой. Зато теперь вышибло чердачные люки, проемы разошлись. Пройдем, не спешиваясь. Расплавленная и покореженная медь волноводов заново застывала прихотливыми потеками и лужами. Едкое облако дыма от тлеюших балок густо пахло жареной свининой.

Оставшиеся в живых и не до конца пропеченные свинята не собирались уступать так просто. А я не собирался дать им ни единого шанса – ни на сопротивление, ни на продолжение жизни. Стреломет в руке залязгал, вбивая болты в опаленные и целые свинские хари, бока и спины. Отработанную машинку я кинул за спину Келле вместе с пачкой стрел, а сам принялся опустошать стволы второго стреломета.

Престол Спокойствия съезжал вниз по лестницам, оскальзываясь на бьющихся в агонии тушах. Позади меня Древнейшая деловито работала «козьей ногой», поочередно взводя разряженные метатели. Когда ни одного работоспособного под рукой не оказывалось, я рубил врага тесаком.

На этажах из покоев и контор высовывались перепуганные физиономии слуг и нищенских старшин, из номеров над ресторацией – проституток и клиентов. Вот ведь что с хозяевами бизнес делает – и сюда, домой притащили источник доходов...

Кто бы ни видел являемую нами аллегорию буйства смерти, всяк торопился убраться с дороги. Только клоуны по дурости продолжали, пошатываясь и хихикая, подворачиваться под ноги Реликвии. О нашем приближении оповещали неумолчный визг, хруст костей под металлическими лапами, тупые удары стрел и смачные – тесака.

Разумным от природы я бежать не препятствовал. Свинята же и не делали попыток к бегству, погибая десятками в неистребимой жажде добраться до нас. Не будь наш скакун бронзовым, давно завалили бы его и погребли под тушами...

Сквозь ресторанный ярус прорваться оказалось легче всего. Мы низверглись по парадной лестнице, круша ступеньки и распугивая клиентов. Особо чувствительные выпали в обморок при виде нашпигованных стрелами свинят, катящихся вниз с предсмертным визгом и при этом не выпускающих оружия из рукопыт. Не оставлять ни одной твари в живых – этого правила я придерживался неукоснительно.

Скрежеща лапами по кафельной плитке, Престол Спокойствия тяжеловесно довернул в сторону кухонь, словно штурмовой кадавр-зооморф, прокручивающийся на окопе, чтобы завалить укрывшихся в нем. Жаль, своды подвала крепки, так запросто его не завалишь. А то я и попрыгать Реликвию попросил бы ради такого случая.

Пришлось все же последовать более традиционным путем – через подсобки, из которых до подвалов всяко ход проложен. Самим кухням в свете памятного разговора тоже следовало уделить внимание.

Все замеченные котлы размером больше армейской манерки я потоптал бронзовым скакуном, а промышленную мясокрутку с кадавроприводом посредством бронзовых лап Реликвии старательно запинал до состояния груды металлолома. Только приводная кадавренная лапа продолжала дрыгаться в воздухе, немелодично лязгая.

Среди всего этого разгрома, как тараканы, разбегались официанты, повара и поварята. Некоторые бросались в окна, а минимум трое – в мусоропровод. Убедившись, что персонал эвакуировался, я с особым удовольствием засадил по файрболлу в каждый кухонный ускоритель времени. Ничего, обойдутся как-нибудь без фастфуда. Здесь он никому не впрок...

В ближайших к кухне помещениях подвала был оборудован ледник со стационарными морозометами. В них бы я не увидел особой беды, если бы не мерзлые туши клоунов, висящие вперемешку со свиными и бараньими. Может быть, показалось, но пара трупов принадлежала когда-то разумным. Поэтому пришлось поработать и над сей разновидностью бытовой техники, обращенной во зло.

Файрболлы на этом кончились. Знал бы – больше захватил. И в придачу столько же «герисских банок», изрядное количество мертвящего зелья-дефера и переносной светосброс. Ах да, и еще сорокагалонный баллон «ведьминого студня» вместо соуса ко всему перечисленному.

Очень уж мне местная кухня не по нраву пришлась.

Вышибив дальние, словно в морге, обитые свинцом двери, мы наконец ворвались в желанный подвал. Тот самый, что я видел из вентиляционного канала. Ракурс, конечно, другой, но спутать невозможно. Да и те, кого я жаждал найти, здесь присутствовали.

Хозяин Нищих замешкался в поисках оружия, но ГранМадам среагировала мгновенно. Ухватив со стола какую-то стеклянную колбу, наполненную опалесцирующей янтарной жидкостью, она метнула ее в нас. Рефлекторно я прикрылся рукой, и тонкое алхимическое стекло разбилось о костяшку запястья.

По коже протекло неожиданно горячим, хотя зажженной горелки нигде поблизости не было. Я торопливо потянулся обтереться, но на руке уже не было ни следа какой-либо влаги. Видимо, скатилась мгновенно. Кожа и рукав на первый взгляд не пострадали, а дольше разбираться времени не было. Пора уже приструнить сладкую парочку, а то еще навредят посерьезнее, дай им шанс.

Не скупясь, я швырнул вперед сразу два «осиных гнезда» и поднял Реликвию на дыбы, сжав ногами возвышение. Отравленные «снежинки» прозвенели по оборотной стороне сиденья-столешницы. У Келлы хватило ума последовать моему примеру. А то что бы я делал с бесчувственным телом...

Когда с тяжким звоном Престол Спокойствия вновь опустился на все четыре, таковыми телами были уже оба злодея, способные теперь лишь ворочать глазами да ругаться. Чем и пользовались вовсю, разделив возможности по-семейному: Хозяин Нищих больше зубами скрежетал да буркалами вертел, зато ГранМадам разорялась вовсю, хуже торговки с Речного Рынка. В основном в мой адрес, хотя перепало и многоправнучке, и Реликвии с Храмом и всеми нынешними богами, и идиоту-подельнику. Без фантазии и изящества, зато до невозможности грязно. У Леах и то лучше получалось. Словесный понос старой ведьмы быстро утомил меня, поэтому я лишь сказал устало:

– Замолчи, грымза, а то пасть заткну. Тоже, нашлась селекционерка хренова...

Как ни странно, это настроило ее на более конструктивный, хотя и столь же оскорбительный лад.

– Ты, жалкий возвышенец, разве тебе дано понять?! Мы тщились создать сверхсущество, нового бога, рожденного Древнейшей эльфью от семени Перводракона!

Вот как, стало быть. И ненароком оказаться ему папочкой и мамочкой. Расчет нехилый. Да и сами замашки не из слабеньких. Им что, Победивших Богов мало – хотят еще нового на шею посадить? Или очередная Война Сил так мила, что невтерпеж ее дожидаться стало?

– Лучше бы вместо уродцев ваших хоть одного ребеночка нормального вовремя завели! – казалось, неоспоримо припечатал я эту пародию на Породителей разумных рас.

– Могли бы, так и завели, – неожиданно ответил мне молчавший прежде подельник. – А то, когда могли еще, меня на позапрошлую меканскую, а ее вот в бордель продали. Как снова встретились, годны на то уже оба не были – у меня полживота вырезали да что пониже в полную негодность привели, а Клоди абортами вычистили допуста...

– С кем ты говоришь, Рэй!!! – прервала его Гран-Мадам, прошедшая, как выходит, все ступени своего ремесла с самого низа. – Разве эти поймут...

Вот тут как раз она промашку дала. Пожалеть – не пожалею, не умею я толком жалеть. А вот понять очень даже понимаю.

Келла сзади сжала мои плечи. Полуобернувшись, я увидел, что в глазах эльфийской дивы Древнейшей Крови стоят крупные слезы. С ней обратный коленкор, стало быть, вышел. Понять, может, и не способна, а вот пожалеть – очень даже. Несмотря на то, как эти двое свои дела за ее счет поправить собирались.

Ну да я им не судья. И она тоже, и все эльфийские боги, как ни посмотри. Разве что грядущий Бог Людей, пришествие которого они пытались подделать так по-свински...

От этой прикладной теологии меня отвлек еще один, видно, последний свиненок, с младенческим хрюко-хныканьем полезший из-под стола. Судя по тому, что на вид он от обычной свиньи почти не отличался, разумом должен был, напротив, сравняться с человеком. Или чей там на него образ наложен был при зачатии...

По привычке я вскинул было стреломет. И тут же опустил, увидев, как сквозь паралич от зелья, сквозь полную невозможность двигаться и изначальную дряхлость Хозяин Нищих и ГранМадам попытались сползтись, прикрывая последыша. Свиненок повизгивал и жался в ногах у своих породителей. Человеческого в этот момент в нем вовсе не было. А вот не мог я отчего-то убить твареныша...

– Ладно, этого вам... – буркнул я грубо, отвернув лицо в сторону. – На расплод оставлю!

А чтобы уж совсем увериться в правильности своего решения, принялся крушить оборудование лаборатории, как тесаком, так и ногами бронзового скакуна, покуда не превратил в осколки последнюю склянку и не привел в негодность последний магический прибор.

Завершив разгром, удовлетворенным я себя не почувствовал, но больше сделать ничего не мог. Разве что бросить подельникам на прощание:

– Еще раз попробуете – не помилую. И вас, – я перевел взгляд на трясущегося свиненка, – и его! Поняли?!

Ответа дожидаться не стал. И так ясно.

После всего этого с дедовой внучкой требовалось, не откладывая в долгий ящик, провести разъяснительную беседу. Чтобы уж совсем за кровожадное чудовище меня не посчитала, а себя за героиню безупречную.

С первым оказалось просто. Достаточно было вкратце пересказать события, участником которых мне довелось быть с сегодняшнего утра. Не раньше – пугать эльфочку и расстраивать ее раньше времени в мои планы не входило. Да еще и чисто человеческая надежда, что, может быть, все еще обойдется, промолчать заставила.

На прямой вопрос: «А как дедушка?» я ответил только:

– Сама скоро узнаешь. Он у нас, тебя ждет.

Как Древнейшая, наделенная особым чутьем, что расовым, что симвотипическим, среагировала на мою полуправду, я так и не узнал. Обернуться на полном скаку Престола Спокойствия, чтобы увидеть ее лицо, было просто невозможно.

– Ты лучше подумай, что о своих подвигах докладывать будешь, – с помощью этой реплики я более-менее справился и со второй задачей. – Про пикник с дракотом, про шоппинг с побегом и про банду эту твою сопливую...

Заострять внимание на том, что главенство даже в самой сопливой женской банде подразумевает еще и абсолютное сексуальное доминирование, я не стал. И без того понятно, что дедушкина скромница за сутки в буквальном смысле поимела едва ли не всю ораву. Уж ключевых-то точно. Причем, судя по внешнему виду некоторых бандиток, не все они оказались в той роли, на которую претендовали. Шестифутовой эльфи Древнейшей Крови с многопрадедовой военной выучкой не составило труда поставить их на место, а женская однополая любовь, в отличие от мужской, безвредна. Символометрия учит, что мужская натура подобна клинку, а женская – чаше. Два клинка тупят и ломают друг друга, а две или более чаши без труда и вреда вмещают одна другую. Одинаковых-то нет. Даже если какие-нибудь из них не столь чисты, как хотелось бы. Я мысленно благословил физиологию Первых Детей Отца, смертельную для любой заразы.

Собственно, любая эльфь – идеальное лекарство от всего на свете, включая костяную чуму и медную горячку. Но только живая. Те, кто в древности убивал эльфов ради их целебной крови, об этом не догадывались. А так иногда хватает одного прикосновения, не говоря уже о более плотном телесном общении...

Так что, по крайней мере, одно доброе дело малолетним уголовницам Келла сделала. А синяки и ссадины у недовольных скоро пройдут. Куда быстрее, чем обычно...

Как-то там Хирра? Надо бы поторопиться домой, пока ее целительная сила не истощилась. Удерживать среди живых пятитысячелетнего соплеменника – непосильный труд даже для моей высокородной.

Конечно, Вторая Реликвия – далеко не гекопард. На отвесной стене, к примеру, удержаться не может. Зато прыгает, что тесайрская каучуковая бомба, заклятая на тысячу ударов. Или дикий рогач горной породы. Так что из города мы и на этот раз выбрались без проблем. Стража на городских стенах только проводила взглядами нашего скакуна, перепрыгивающего через стену в не самом высоком месте. Да и что еще, спрашивается, они могли бы сделать, даже если из Храма уже пришла ориентировка на нас?

Вырвавшись на оперативный простор, я первым делом потянул с пояса раковину дальней связи. Дела в городе закончены, значит, меканские парни нам теперь на подмогу не нужны. Надо поскорей отмашку дать, чтоб попусту время и нервы не тратили.

Так же, как Паттерсон чуть меньше суток назад, я набрал коды одновременного вызова и, перекрывая свист ветра в ушах, проорал в ракушку все необходимое. Сам справился, стало быть. Однако внакладе ребята не останутся.

Вот теперь и в самом деле все. Анарисс скрылся из виду, все, что в нем заключено, можно выкинуть из головы – и задуматься над тем, что ожидает нас впереди. А напоследок посвятить немного времени закреплению у Келлы воспитательного эффекта.

– Ты хоть придумала уже, как многопрадеду все объяснишь?

– А никак! – задорно отозвалась на очередном прыжке Престола Спокойствия эльфочка.

– Это почему же?! – Я более удивился ее беспечности, чем рассердился. И в награду за это дождался нехилого откровения:

– Дедушка сказал, что у вас можно чудить как угодно. Даже нужно будет...

Ну, спасибо, старый, на добром слове. Припомнил бы, не будь ты одной ногой за Последней Завесой...

Зачем вообще, спрашивается, надо было проверять нас на прочность, подвергая такому стихийному бедствию, как его многоправнучка в форс-мажорном режиме?

Разве... Именно что проверяя на прочность.

За неспешным разговором и не заметили, как под бронзовыми лапами Реликвии гулко застучал настил замкового моста владения Стийорр. Ворота распахнулись перед необычным скакуном, опознав хозяина замка. Бронза зазвенела о брусчатку двора.

На пороге нас снова ждали. Но это не были оклемавшийся многопрадед-Древнейший, как я втайне надеялся, и сопровождающая его Хирра, хотя перед парадным входом застыли именно две фигуры, темная и светлая. Вот только обе принадлежали мужчинам. Опять Арбитры. Им-то что здесь делать?

Видно, есть что. Похоже, все серьезно и неотвратимо, если высшие чиновники Концерна Тринадцати явились, чтобы сопроводить переход владений и голоса Тринадцатого Высокого Рода от текущего носителя к следующему. То есть следующей...

Остановив гарцующую Реликвию посреди двора, я соскочил с этого скакуна сам и подал руку дедовой внучке. Она сошла с бронзового загривка, величественно придерживая лохмотья разрезной юбки, словно королевский шлейф.

Не знаю, кто из нас троих более поразил Светлого и Темного блюстителей Устава Концерна. Я ли, вооруженный до зубов, забрызганный свиной кровью, грязный и закопченный, как из жерла горы Дройн, Древнейшая в том же состоянии, одетая и причесанная на манер малолетней уголовницы, или Вторая Реликвия Храма Победивших Богов, переминающаяся с ноги на ногу в мало чем отличающемся от нас двоих виде.

Во всяком случае, именно бронзовый скакун был здесь и сейчас лишним. К тому же «Похититель Пойнтер всегда все возвращает». Доброе мнение о себе подрывать не следует. Осознав, что наступило самое время, я обернулся к Престолу Спокойствия, хлопнул ладонью по столешнице и скомандовал, как верховому зверю:

– Домой!

Тому явно не хотелось обратно под алтарь храма Победивших Богов, но я нахмурил брови и сказал серьезнее:

– Домой, домой! – И уже совсем сердито: – Ну, пошел!

Вторая Реликвия нехотя развернулась и затрусила обратно по замковому мосту. Расфуфыренная под городскую бандитку, перемазанная глиной Келла хвастливо взяла меня под руку и прижалась бедром к боку.

Арбитры синхронно, как заводные, расступились в стороны от дверей, пропуская нас внутрь. Оба являли собой аллегорию немого потрясения.

В замке витал неуловимо печальный дух. Даже неутомимая на проказы эльфочка притихла, почуяв растворенное в воздухе ожидание непоправимого. Звери и те что-то такое поняли – Харм молча мелькнул в коридоре и скрылся, не желая попадаться под ноги, дракот вовсе куда-то забился и носа не казал. Видимо, осознавал важность момента.

Путь до парадного зала окончательно настроил нас на невеселый лад.

Поэтому зрелище многопрадеда, мило болтающего с моей высокородной, расположившейся уже на невысокой кушетке рядом с тем же креслом, подействовало отрезвляюще. Можно было бы совсем расслабиться, если бы не две вещи. Во-первых, Древнейший все так же держал ее за руку, а во-вторых, сам он при этом был абсолютно неподвижен. Настолько, что ветерок, долетавший из распахнутого настежь высокого окна, шевелил его одежду и седые волосы бесцеремонно, как уже у неживого.

Келла, выдернув руку, кинулась к старику. Я боялся, что тот ее не узнает в таком виде и в своем состоянии. Однако признал...

Стоя на коленях и уткнувшись взлохмаченной головой ему в свободную руку, многоправнучка на долгих несколько минут застыла в неудобной позе. Я не пытался прислушаться к тому, о чем они говорили, поэтому был слегка удивлен, когда, поднявшись, Келла напряженно, с сухими глазами вернулась ко мне.

– Подойди. Он хочет говорить с тобой, – сказала она и, обращаясь через мою голову к подоспевшим Арбитрам, добавила: – Вы тоже. Будете свидетельствовать.

Что свидетельствовать? Что такого должен сказать мне Древнейший, что это должно быть признано высшими чиновниками Концерна?

Кажется, я понимал, что именно.

– Изрекая свою последнюю при жизни волю, – непривычно официальным тоном начал Властитель ау Ирийорр, – я прошу, требую и душой заклинаю о свершении Низкой клятвы между моей шестнадцатикратной правнучкой Келлой ау Ирийорр, уарени Итархин, и Собачьим Глазом Пойнтером, Властителем ау Стийорр, уарсом Фусс на пяти Реликвиях.

Ну вот, и ста лет дожидаться не пришлось. Хотя я предпочел бы ждать сколько угодно, если такой ценой можно было бы продлить пребывание по эту сторону Последней Завесы столь уникального творения Перводракона и Первофеникса, как эльфийский дед Древнейшей Крови...

Однако придется удовольствоваться чем Судьба наделила. Тем более что к этой вести она решила порадовать нежданным довеском.

– В случае, если поименованный Властитель исполнит эту мою волю, он унаследует по моей смерти Восьмую Реликвию, Зерна Истины... – Под конец выдоха у старика уже явно не хватало.

Это совсем другое дело. С таким приданым некоторые бы и на дракоте женились, не то что на эльфийской диве Древнейшей Крови. Однако у меня еще остается шанс избежать многопрадедова благодеяния. Выяснением его и следует заняться немедленно, чтобы не тратить зря драгоценные последние секунды Древнейшего.

Молча поклонившись, я взял Келлу за руку и отвел в сторонку. Оставался один, самый главный и единственный вопрос. И задать его я должен был девчонке, которой иначе предстояло не позднее исхода этого дня остаться на свете одной-одинешенькой. Задать наедине, всеми силами пытаясь отстраниться от этого и всего прочего, что может замешаться между нами и сбить тонкий настрой момента.

– Ты-то сама как? Хочешь?

Она удивленно подняла на меня глаза. Мол, как можно перечить дедушке, да еще в такой момент? Да еще с подобным приданым?! Но вдруг поняла. Задумалась, отвела взгляд, прислушиваясь к внутреннему ощущению, и тихо-тихо, словно сама себе удивляясь, сказала:

–Да...

Она подняла на меня по-прежнему задорный и доверчивый взгляд. Только теперь это были глаза взрослой женщины, принявшей первое в своей жизни полностью осознанное решение и готовой отвечать за него перед Судьбой, богами и всеми шестью расами разумных. Уже не дедова внучка. Моя... Моя Древнейшая.

Теперь мы оба были готовы и, взявшись за руки, вернулись к прочим, сгрудившимся вокруг кресла, в котором терпеливо ждал своей судьбы ее многопрадед.

У него еще хватило сил улыбнуться, увидев наше согласие. Затем умирающий прикрыл глаза и лишь отдавал короткие указания, как, не тревожа его, забрать Восьмую Реликвию для совершения обряда.

Правило было соблюдено, Низкую клятву предложил род жены – все равно что сама женщина. Алтарная ниша как раз подошла к девятичасовой, последней перед закатом ветви Семейного Древа Стийорр. Все было готово.

Я протянул руки с зажатыми в них Зернами Истины стоящей у семейного алтаря Келле. Та накрыла мои ладони своими. Тогда я начал читать памятный мне навсегда текст Низкой клятвы.

Древнейшая вторила мне спокойно и четко. Словно не было бывшего и не предстояло предстоящее. Спустя положенное число ударов сердца мы были признаны мужем и женой и уже в таком качестве явились виновнику сего события.

Попытавшись было до наступления неотвратимого мига вернуть Реликвию владельцу, я был остановлен его взглядом. Кроме того, напоследок Древнейшим оказалось припасено для меня еще что-то. Убрав камни в опустевший подсумок из-под файрболлов на поясе, мне пришлось склониться как можно ближе, чтобы расслышать:

– Владения Тринадцати нельзя соединять... Поэтому вам с Келлой придется обойтись без Высокой клятвы... Ваш с ней сын унаследует Ирийорр... Он будет Древнейшей Крови... Ему и передашь Зерна Истины... Или его потомку, если долго жить понравится... – Улыбка изогнула края губ умирающего. – Мне вот нравилось...

Это были его последние слова.

Мы застыли вокруг, онемев на долгие минуты. Солнце ушло за стену замка, сумерки сгустились в зале. Во всех остальных помещениях сами собой загорелись гнилушки и кристаллы минимального освещения. И лишь здесь, почтительная к нашей воле или ее временному отсутствию, система управления замка не зажигала светильников. Лишь из коридора прорывались неверные блики, да вышедшая луна расчертила пол узором оконного переплета.

Первой нарушила оцепенение Хирра. Она выпустила руку умершего и встала, пошатываясь. Келла бросилась к ней раньше меня. Устоять им обеим было трудновато, но помощь, что мою, что Арбитров, эльфи отвергли. Была еще одна обязанность, которую они, и я заодно, должны были исполнить самостоятельно. Во всяком случае, по смерти отца моей высокородной я запомнил объявление траура именно так.

Покуда Арбитры бережно укладывали тело на возвышение погребальной ладьи, загнанной через балкон прямо в зал, мы трое встали в круг, соединив руки.

– Этот день будет траурным тысячу лет – каждый год, – начала ритуал Келла по праву ближайшей родственницы.

– Этот день будет траурным сто лет – каждый месяц, – продолжила Хирра по праву соплеменницы.

– Этот день будет траурным год – каждую неделю, – я уже знал, что завершать ритуал придется мне.

Надеюсь, завершил правильно. Инорожденные забывают слишком медленно, чтобы пережить свою печаль, оставляя ее в прошлом, как люди и иные короткоживущие. Но даже они не живут так долго, чтобы уделять печали все необходимое ей время. Оттого траур Инорожденных рваный, дискретный – отнимает лишь день за один раз. Зато длится столетия...

Перед отбытием Арбитры подошли ко мне откланяться. Теперь они были уважительно-сдержанны. Наверное, от осторожности. Не каждый день видишь Властителя человеческой крови, приезжающего верхом на одной Реликвии, чтобы получить другую, еще сокровеннее, исполнить последнюю волю умирающего и заключить брак. Даже имея долгую эльфийскую жизнь...

Еще до полуночи летающий катафалк замка Стийорр отбыл с Арбитрами и заклятым на нетление телом Властителя Ирийорр в его замок, чтобы приготовить все к похоронам последнего из Древнейших. Хотя нет, предпоследнего...

Последняя в роду Древнейшая эльфь, величайшее сокровище мира, ждала меня в темном зале невдалеке от парадного, где теперь еще долго не сможет оставаться никто из нас.

Тяжело волоча ноги после всего навалившегося за день, я дотащился до дивана, или как там назывался этот мебельный монстр, рассчитанный будто на целое отделение огров, и плюхнулся без сил на кожаную обивку. Жены молча перебрались поближе ко мне из углов, которые занимали до того, прижались и затихли. Поначалу никто не находил ни слов, ни слез. Но час за часом уносил немое напряжение, и скоро они смогли раскрыться.

Мои эльфочки горевали. Устроившись на гигантском диване по обе стороны от меня, обе сначала всхлипывали в плечо, каждая в свое, но постепенно затихли и до рассвета сквозь слезы шептали что-то малопонятное на кеннэ, положив головы мне на колени. Так и забылись, уткнувшись лбами друг в дружку, так что я боялся отпустить руки, ерошившие волосы бедных девчонок.

А когда они проснулись, траур закончился. До следующей недели, месяца, года – и так далее. На всю предстоящую нам теперь совместно тысячу лет.

Это я обнаружил, продрав глаза получасом позже и найдя обеих пьющими кофе с водой по-хисахски за столиком в другом конце библиотечного зала. На сей раз и мне удалось распробовать классический рецепт, не рискуя получить воды в физиономию. Видимо, Келла все-таки помягче Хирры, несмотря на обратное впечатление. Или просто обстоятельства теперь иные...

Утренний ритуал совместного завтрака – самое подходящее место и время для обсуждения планов на день. Во всяком случае, именно так, судя по всему, считала Келла, обращаясь ко мне с вопросом:

– Может, теперь мы опять в город прогуляемся? Мне бы девчонок проведать надо...

Прошлого раза ей, стало быть, мало. Приключения зовут, куда не надо. Темперамент играет под шкуркой, все еще размалеванной в четыре цвета банды «Гекопардовых Орхидей» и изрядно запачканной, выхода ищет. Ничего, сейчас он получит себе приложение сообразно размерам и силе. В целях на порядок более полезных.

– Ну нет! Теперь «мы» будем мыться!

А то так и не удосужилась со вчерашнего. Как кофе пить, так пожалуйста. А как копоть, кровь, глину, краску и металл с себя спросонья снести, так кто, спрашивается, должен? И самому бы тоже не помешало...

К сожалению, мое «мы» младшая жена, как раз не забыв об общности сей нужды, поняла совершенно своеобразно и несколько неожиданно для меня самого.

– Все втроем? – провокационно мурлыкнула маленькая бандитка.

– Ага! Именно! – выведенный из себя ее попыткой увильнуть от темы, взорвался я, кивнув на старшую жену: – Вот она тебя держать будет, а я отскребать! Хирра, тащи «ведьмин самогон»!

Сказано – сделано. Даже самая маленькая ванна в Южной Купальне была более чем избыточна для нашей задачи и вдобавок разделена на три емкости, соединенные невысоким каскадом. Верхнюю мы наполнили густой пеной, среднюю горячей водой, а в нижнюю слили понемногу того и другого, после чего поместили в получившуюся смесь отчаянно вырывающуюся Келлу. С ней я пока еще мог справиться даже в одиночку, но и помощь моей высокородной лишней не была. Жуткое городское тряпье мы порвали в клочья прямо на нашей жертве, а сами так и не успели сбросить одежду прежде, чем окунулись пару раз.

Эльфь Древнейшей Крови пищала, фыркала и трясла ушами, как кошка, попавшая в воду. И при этом умудрялась незаметно раздевать нас с Хиррой. Так что началось-то все по-нашему: металлизаторы и прочую краску с ее волос и тела мы таки ободрали. А закончилось в соответствии с ее планами. В верхней ванне с белоснежной пеной, из которой можно было лепить, как из пуха...

Часом спустя в совершенно довольном и безукоризненно чистом виде мы отдыхали в одном из покоев поблизости. Моя высокородная с моей Древнейшей, в банных халатах, усевшись вдвоем у одного трюмо на полстены, лениво экспериментировали с прическами и гримом друг друга. Харм возвышался у них за спинами, раззявив стальную пасть, и с умилением взирал на это зрелище. Хорошо, что слюнные железы у пса-кадорга отсутствуют.

Дракот, любимец Келлы, обрадованный возвращением хозяйки, носился по коридорам, задрав хвост и отталкиваясь лапами от стен. Полураскрытые крылья сшибали с колонн вазы времен Хтангской династии из твердой воды. Плеск, брызги и лужи отмечали траекторию резвящегося зверя. Хорошо, что на каждой колонне было записано заклятие, восстанавливающее вазу...

Впрочем, мне это было как-то все равно. Состояние приятно звенящей расслабленности отпускать не собиралось. В голове слегка шумело, и настоятельно требовалось поделиться с кем-то сторонним сложившейся ситуацией. Если это не пресловутая «необходимость», то я уже не знаю, что она такое...

Решительным, насколько это было возможно в моем состоянии, шагом я направился к расчищенным так недавно подвалам.

За дни, прошедшие с момента обнаружения, сокровище, завещанное потузавесным эльфом, разумеется, никуда не делось. Это же не Бродячая Ухоронка, что от одного взгляда на новое место перебирается. В полном комплекте наличествует – и само, и моргенштерн с надписью.

Задумчиво повертев в руках древко, окованное темной сталью, я примерился к кристаллу, чтобы удар пришел не в лицо и не в другое уязвимое место скрытой в нем фигуре, но передал хрусталю всю силу. Раскрутил было шипастый шар, потом передумал и просто врезал по кристаллу с широкого размаха.

Раздался тонкий музыкальный звон. По бесчисленным трещинкам хрусталя от места удара поползли, змеясь, шнуры бирюзового сияния. Сплелись, слились, наполнили кристалл ровным светом...

И взорвали не хуже хорошего файрболла. Я успел лишь рефлекторно прикрыть глаза рукой. Но перед самым лицом куски хрусталя отклонились вверх и исчезли из поля зрения. Удивляясь, я задрал голову. Осколки дождем сыпались на потолок, отскакивая от свода при ударе и снова падая вверх. Собравшись наконец у самого верха, они закружились там ленивым хороводом, словно мусор в уличной луже у слива канализации, только драгоценный и магический. Заглядевшись на них, я пропустил момент, когда фигура, доселе скрытая в кристалле, ожила, зашевелилась и соскочила с постамента на пол.

Это оказался халфлинг. Маленький, чуть больше крупного зеленого гоблина – три с половиной фута в высоту. Пожилой, серьезный и обстоятельный, в приличном темно-сером костюме-тройке с многочисленными цепочками для ключей и всякой полезной мелочи у каждого кармана, но при этом совершенно безо всякой обуви.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29