Отпирайте, отпирайте! Отперли, отперли. Запрягайте, запрягайте: поезжайте, поезжайте! Поехали, поехали: едут, едут.

Я тебя, квашеночка, творю с вечера до утра; так бы рабе Божией (…) мучиться один часок минутный.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Из города Иерусалима идет Иисус Христос. Мати Мария родила Сына – Иисуса Христа, не болевши, не стонавши и люди не слыхавши. Так бы рабе Божией (…) родить младенца не стонавши, не болевши и люди не слыхавши. Аминь.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Стану я, раба Божия (…), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами, в чисто поле за дворами, в восточную сторону.

В восточной стороне с небес стоит серебряная лестница. По серебряной лестнице ползет Мать Пресвятая Богородица с золотыми ключами, шелковыми поясами, отпираюсь, отмывать мясной ларец. Я, раба Божия (…), помолюсь и покорюсь: Мать Пресвятая Богородица, отпирай, отмыкай у рабы Божией (…) мясной ларец, выпускай отрока на волю Божию, на белый свет. Во веки веков. Аминь.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

Стану я, раба Божия (…), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами, в чистое поле за дворами, к окияну-морю. В окияне-море есть серый бурый камень. На сером буром камне сидит стар-матер человек, держит в правой руке железный молот, бьет, побивает, крепкие слова прибивает.

Я, раба Божия (…), помолюсь и покорюсь – ты стар-матер человек, бей, побивай, мои крепкие слова прибивай. Возьми тридевять ключей, отпирай тридевять замков, положи мои слова, запри и замкни, снеси бурый камень, чтобы люди не знали и рыбы не слыхали. Во веки веков. Аминь.

Пресвятая Дева Богородица до поднебес ходила, царские ворота открывала. Как Богородица скоро ворота Своею святою рукою отворяла, так скоро крещеной (…) в роды помогала.

Стану я, раба Божия (…), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами. Выйду я в чистое поле, помолюсь и поклонюсь на восточную сторону. На той восточной стороне стоит престол Господень. На том престоле Господнем сидит Пресвятая Мати Божья Богородица. И помолюсь, и поклонюсь Пресвятой Матери Божией Богородице: «Пресвятая Мати Богородица, сходи с престола Господня и бери свои золотые ключи, и отпирай у рабы Божией (…) мясные ворота, и выпущай младеня на свет и на Божью волю».

Удивляясь подвигам твоим, Роман преподобный, молим тебя, услышь нас, призывающих тебя. В малой келке затворившись до кончины своей, там ты пребыл, скудно питаясь и не имея огня, во власнице, нося тяжелые вериги.

Благодати Божественной сподобившись, многих людей недуги ты уврачевал, святой Роман, и многих жен молитвою своею от бесплодия разрешил. Поэтому и теперь молим: внемли с благоговением и усердием припадающим к тебе и молящимся тебе женам неплодным: умоли Господа Бога, да всемощною силою своею разразит Он бесплодие их и чад им дарует, потому что благ и человеколюбив Бог наш, свыше призирающий на нас и исполняющий все прошения наши. Аминь.

У лошади жеребята, у коровы – телята, у овцы – ягнята, у меня нет дитяти. Как месяц растет-нарастает, так пусть из семени семечко будет для меня деточка. Благослови, Господи. Аминь.

По святой земле, по Осиянской горе Мать Божия ходила там золотыми ножичками, золотыми ручечками, золотым мостиком шла с золотым крестиком и встретила она золотника – божьего человека: «Золотник – божий человек, стань себе на местечко, на золотом крылечке, где ты народился – там и остановился; где Господь основал, там и местечко дал, я тебя вызываю и вышептываю. Помоги мне, Матерь Божия, и благослови поставить на местечко золотника – божьего человека»».

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Господа Бога и Мать Пресвятую Богородицу на помощь себе призываю, а я, раба Божия (…), у родимого человека, раба Божия (…), про дорогой золотник розыск начинаю: «Золотник мой, золотник, дорогой золотник, отыщи дорогой золотник, свое дорогое место и стань, дорогой золотник, на свое дорогое место, чтобы у рабы Божия (…), родимого человека, отныне и до века не болело и не щемило, вниз не спущалось и не окаменело. Могла мать свое чадо сносить и спородить, могу и я, раба Божия (…), все болезни отговорить. Ведь затверждал Господь Бог воды и земли: знай свои дела; и за аминь Господь Бог мои врачебные слова – на веки веков, аминь».

Бабушка Соломоньюшка Христа парила, да и нам парку оставила. Господи, благослови! Ручки, растите, толстейте, ядрянейте; ножки, ходите, свое тело носите; язык, говори, свою голову корми. Бабушка Соломоньюшка парила и правила, у Бога милости просила. Не будь седун, будь ходун; банюшки паруши слушай: пар да баня, да вольное дело! Банюшки да воды слушай. Не слушай ни уроков, ни причищев, ни урочищев, ни от худых, ни от добрых, ни от девок-пустоволосок. Живи да толстей, да ядряней.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Господи Иисусе Христе, помилуй нас! Господа Бога Мать Пресвятая Богородица на помощь призывала, и все скорби и болезни обмывала; не я пособляю, не я помогаю, не я избавляю; помогает и пособляет сам Иисус Христос и сама Мать Пресвятая Богородица с своим сыном Христом со Небесным. Сама Мать Богородица своего сына Христа обмывала и нам для младенцев ополощинки посылала. Шелковый веник на бумажное раба Божия (…) тело с добрым здравием, ради нашего дела. Выйдите, все скорби и болезни! Ведь как могла мать свое чадо сносить и спородить, так и я, раба Божия (…), могу все недуги отговорить! Зосима и Саватий, Соловецки чудотворцы, придите и помогите нашим делам, младенческим скорбям! Скорбящая Богородица избавляет всех от муки и скорбей; избавь и нас от людских уроков и сетей!

Спи по дням, расти по часам. То твое дело, то твоя работа, кручина и забота. Давай матери спать, давай работать. Не слушай – где курицы кудахчут, слушай пенья церковного да звону колокольного.

Расправлен, теперь уж уродцем не будешь!

Не будь курнос и спи крепче!

Встану я, раб Божий, благословясь, пойду, перекрестясь, из избы в избу, из дверей в двери, из ворот в ворота, под восток под восточну сторону; под восточной стороной ходит матушка утренняя заря Мария, вечерняя заря Маремьяна, мать сыра земля Пелагея и сине море Елена. Я к ним приду поближе, поклонюсь им пониже. Восвояси ты, матушка утренняя Мария и вечерняя Маремьяна, приди к нему, к рабу Божию, ко младенцу, возьми ты у него полунощника и щекотуна из белаго тела, из горячей крови, из ретивого сердца, изо всей плоти, из ясных очей, из черных бровей, изо всего человеческаго составу, из каждой жилочки, из каждой косточки, из семидесяти семи жилочек, из семидесяти семи суставчиков; понеси их за горы высоки, за леса дремучи, за моря широки, за реки глубоки, за болоты зыбучи, за грязи топучи, к щуке-белуге в зубы; понеси ее в сине море! Щука в море, замок в небе, ключ в море; заткнул и ключ в море бросил!

Заря Дарья, заря Марья, заря Катерина, заря Маремьяна, заря Вопльска, заря Крикса, возьмите свой крик. Крик, крик, поди на окиян-море. На море на окияне, на острове Буяне, там люди не ходят, птицы не летают. Аминь крику, аминь, аминь.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Заря-заряница, заря, красная девица, возьми крыксы и плаксы, денны и полуденны, нощны и полунощны, часовы, получасовы, минутны и полуминутны от раба Божия (…).

Заря-заряница, заря, красная девица! Твое дитя плачет, пить-есть хочет, а мое дитя плачет, спать хочет. Возьми свое безсонье, отдай нам свой сон, по сей день, по сей час, по мой наговор, во веки веков, аминь. Могла я свое чадо сносить и спородить, могу я крыксы и плаксы отговорить. Аминь.

Куры рябые, куры серые, куры черные, возьмите свои криксы от крещенного, пораженного, молитвенного раба Божия, младенца (…), отдайте наш сон.

Кочеток серый, кочеток пестрый, кочеток красный, возьми крик рабы Божией (…).

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Полуношница Анна Ивановна, по ночам не ходи, рабы Божией (…) не буди! Вот тебе работа: днем играй пестом да ступой, а ночью матицей. Во веки веков. Аминь.

Стану я, благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота. Пойду я, раб Божий (…), на Ключ-реку. Ключевая вода священна. Я, раб Божий (…), крещеный пришел к тебе. Коль ты, вода, не знаешь на себе ни урока, ни перелома, ни ветряного перелома и ни родимца, и ни черной и ни падучей, и ни младенческой болезни, и ни полуночного шатуна. Мать тебя (…) родила, я тебя лечу от всякой боли и болезни, от ветряной и поперечной, от внутренней и костяной, от жировой и жиляной.

Вступись, Пресвятая Богородица, за нас, грешных, помилуй раба своего, своего младенца (…) от скорби и болезни, а также от тяжкой нужды, дай ему здоровья отныне и до века.

Уйму я унимаю, грызу я загрызаю на рабе Божьем (…) двадцать родимцев: головной, черепной, мозговой, глазовой, язычный, печеночный, желудочный, пуповой, мочевой, ручной, ножной, суставной, костяной, половой, слепой, дьявольский, рыжий, красный, длинный, короткий. Как мертвый в могиле не ворочается, так бы и на рабе Божьем (…) эти двадцать родимцев никогда бы неворочались, во веки веков, отныне и до века. Аминь.

Царь-огонь! Царица огонница! Жги-пали уроки-призоры, страхи-переполохи, нечистые думы с тела белого, румяного лица, с ясных очей, черных бровей, с русого волоса, со всего стану человеческого, днем при солнце, ночью при месяце, все сутки – 24 часа.

Стану я, раб Божий (имя знахаря), перекрестясь, пойду, благословясь, из дверей в двери, в чистое поле, под восточную сторону, под вертепную гору. Под этой горой стоит матушка Апостольская церковь. В этой церкви стоит золотой престол, на этом престоле сидит сам Господь Иисус Христос. Пойду я поближе, поклонюсь пониже: «Батюшка Иисус Христос, сними и вынь из раба (…) все страхи, уроки, переполохи, родимые родимцы с белого лица, черных бровей, с ясных очей, с ретивого сердца, с горячей крови, с семидесяти жил, с семидесяти семи суставов, чтобы родимца не было во веки веков, поныне и до века. Аминь».

Святая троица, Святая Богородица, Царица наша Небесная, святая Магдалина и все святые угодники Божии! Станьте на помощь рожденному, молитвенному и крещеному рабу Божьему (…) от пристригу, от водяного, ветреного, подуманного, промолвленного, приговоренного от ветра, от древ. И тут тебе, нечестивцу, не стоять и сердца не ялать, животной кости не ломить, белого тела не сушить. Я тебя, злого духа, вызываю, выкликаю, высылаю на очерета, на болота, на воды, на сухие леса; из хаты дымом, со двора ветром.

Господи, помоги мне, нарожденному, крещеному, молитвенному (…) от младенческого поворожить.

Младенческое найдено, испытано, надумано; младенческое гадание ветровое, водяное, я тебя заговариваю из глаз, из плечей, из грудей-пагрудей, из сердца-пасердца, из живота-паживота, из рук, из ног, из кости-пакости, из крови-пакрови, из семидесяти суставов. Я тебя заговариваю, молитвой выкликаю и ножом пресекаю. Тут же тебе не бывать, крови не пивать, наглой смертью помирать: я тебя высылаю на очерета, на болота, там тебе накупаться, там тебе нагуляться, с братьями повидаться.

Все святые на помощь. Матушка, станьте мне на помощь, крещеному и молитвенному (имя знахаря), шептать. На море на берегу лежит дуб, а в том дубе змея живет, она у крещеного и молитвенного (имя больного) болезнь зажрет и пропырнет.

Пошли, уроки, на Сороки.

На море на окияне, посередь моря Белого стоит медный столб, от земли до неба, от востока до запада, а в том медном столбе закладена медная медяница от болестей и хворостей. Посылаю я раба Божьего (…) в тот медный столб, что на море на окияне, и заповедаю ему моим словом заповеданным заклясть родимец в тот медный столб. А был бы с того заповедания раб Божий (…) цел и невредим и от родимца избавился по сей час, на всю жизнь. Аминь.

Забаиваю и заговариваю я, раб Божий (…), у сего младенца (…) детимец и родимец из мозгов, с костей, с ретива сердца, из тридевяти жил, из тридевяти костей, из тридесяти суставов, чтобы не ломило и не щемило. Аминь. Аминь. Аминь.

Заговорил я, раб Божий (…), детимец, родимец, всякую немочь у раба Божьего младенца (…) во веки веков. Аминь.

Чего я сам не договорил или чего мастер недоучил – то всех наперед. Будьте вы, мои слова, тверды и крепки в ключ, в замок во веки веков.

Аминь. Аминь. Аминь.

Жаба – коренная болезнь, нет ни Питеров, ни литеров. Там тебе, жабе, Питеры и литеры – в темных лесах, сыпучих грязях. От ныне и до века. Аминь.

Жаба ты жаба! Спади ты, жаба, с черных бровей, с ясных очей; спади ты, жаба, с красного горла; спади ты, жаба, с могучих плечей; спади ты, жаба, с ретивого сердца; спади ты, жаба, с черной печени. Пойди ты, жаба, на ключи кипучие, грязи топучие, там тебе, жаба, питье и едение, сладкие рамы. Аминь.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Мать тебя родила, я тебя лечил от всякой боли и болезни: от горловой и от жабы, от сухой и от мокрой, от ветряной и костяной, от жиловой, от встречной и поперечной, от подзакожной. Пресвятая Богородица, помилуй нас. Аминь.

Лягу спать, помолясь и благословясь. На окияне-море лежит камень Алатырь; возле того камня Алатыря стоит престол Пресвятыя Богородицы: возле того престола стоит дерево суховерьхо; на этом дереве суховерьхе сидит птица – железны носы, булатны когти, щиплет, теребит жабу сухую и мокрую, присно и во веки веков.

Ступай, сухая и мокрая жаба, сохни!

Дуб, дуб, возьми свой дубоглот, и глот, и мокрую жабу, сухой дубоглот, и глот от раба Божия (…)! Не возьмешь свой дубоглот, он тебя с ветвями и с кореньями проглотит.

Стану я, раба Божия (…), отговаривать болезнь жабу. Пришла жаба добром, обую жабу в березовы лапти, в ременны оборы и брошу жабу под березов куст, чтобы не болело, чтобы не щемило и пить и есть не мешало у раба Божия (…).

Благослови, Господи, и спаси, Господи, раба своего (…) от бед и от напастей, и от лихого человека, и от ненавистника, помилуй и сохрани раба своего (…) в чистом поле, в зеленой дуброве; поди на дуб и на сухое древо, на котором отростей нет, от ныне и до веку и во веки веков, аминь.

Утренняя заря Марья, вечерняя Маремьяна, возьмите у меня жабище; не возьмете – березу с корнем съем.

Хам, хам, хам!

Тополь, тополь, сними жабу-глотень, не сымешь – она тебя проглотит, аминь.