Глава 10

Для этой воинственной птицы с острым клювом трудно было подыскать более подходящее имя. Гусь, точнее, гусак, бросался на любого, кто к нему приближался, отказывался идти в загон, а гоготал так громко, что мог мертвого поднять из могилы.

– Как тут отдохнешь, скажите на милость, – жаловался Алекс, – когда за окном такой шум и гам?!

Его окно находилось на втором этаже, над проездом для экипажей, и было закрыто. К тому же, сидя в кресле, Алекс видел, что в данный момент мисс Слоун кормит гуся зерном, поэтому сейчас он не гоготал. Что, теперь в ее обязанности входит кормить скот и домашнюю птицу? Алекс был раздражен. Если быть точным, испытывал ревность. Его злило, что Нелл – не важно, кто она ему, сиделка, кузина, подруга, – предпочитает проводить время с сушим дьяволом в перьях, а нес ним, Алексом.

Ревновать к гусю смешно и нелепо. Алексу было в этом стыдно признаться даже самому себе. Поэтому Кард предпочел испытывать праведный гнев по поводу того, что на хрупкие девичьи плечи легла еще одна забота. У его кузины и так дел по горло. К тому же со дня надень они ждут гостей, а хозяин до сих пор так и не появился. Редферн сообщил, что мисс Слоун занята с утра до глубокой ночи, поэтому может уделить графу всего несколько минут. Тем не менее на общение с гусем ей все же удается выкроить время.

Было очевидно, что птичка привязана к Нелл и относится к ней со слепым обожанием, которое чаще встречается у щенков и поэтов. Гусь следовал за мисс Слоун по пятам и, когда она гладила его по голове и шее, ворковал, как голубь. Тому, кто встал бы между ним и его возлюбленной, не поздоровилось бы. Нелл любовно гладила его перышки. Очевидно, она тоже питала привязанность к длинношеей бестии.

Пока Стивз ужинал, мисс Слоун наконец-то нашла пару минут для бедного калеки.

– Не понимаю, почему это чудовище до сих пор не зажарили к воскресному обеду! – сказал Алекс.

Нелл опустила глаза на шитье, которое держала в руках.

– Сначала кухарка сказала, что ему нужно нагулять жир, прежде чем его, – Нелл запнулась, – зажарят. – Ей трудно далось последнее слово. Произнося его, она понизила голос, словно боялась, что ее любимец может услышать. – Но потом я передумала отдавать его кухарке.

– Почему? – спросил Алекс, будто не знал, как Нелл чувствительна. Ему нравилось дразнить девушку. Нелл залилась румянцем. Это стало для Алекса самым большим развлечением за эти дни. – У вас подают к столу говядину, баранину и свинину без всяких угрызений совести. Кстати сказать, примите мои поздравления: у вас замечательная кухарка. Так, как умеет готовить почки она, не удается даже моему лондонскому шеф-повару. Но я не могу взять в толк, чем тот гусь отличается от других животных и птиц на вашей ферме?

Нелл стряхнула с платья несуществующие пылинки и призналась чуть слышно:

– Я никогда не сидела ни с кем из них рядом в тележке.

– И никому из них не давали прозвище. Этого и следовало ожидать. Если животных и птиц спасают от топора мясника, они не выказывают за это благодарности и любви, хотя должны были бы, если рассуждать по справедливости. Так скажите на милость, зачем же спасать гуся?

– Видите ли, Уэллсли – мой друг. И как бы вам это объяснить… я не могу есть своих друзей и знакомых.

– Он стал одним из ваших подопечных? Вы запишете его в школу и научите грамоте?

– Может быть, и научу. Когда придет время. Я научила читать и писать сына торговца свечами. А мальчик был глуп как пробка. Что касается Уэллсли, он очень умен.

– Умен? Да вы посмотрите на размер его черепной коробки! А ведь она к тому же покрыта перьями, которые занимают много места. Вы привязаны к этому гусю, потому что он обожает вас.

Нелл не представляла себе, сколько радости может принести человеку любовь гуся. У нее никогда не было домашнего питомца, впрочем, как и настоящего поклонника. Не было никого, кому она была бы дорога. Не важно, что ее любимец ходит вразвалку и покрыт перьями. Но своими мыслями она не собирается делиться с самодовольно ухмыляющимся мужчиной, который сидит в кресле у окна. Озаренный лучами солнца, он похож на ангела. У него наверняка сотня друзей. Многие ищут его общества. Граф Кард – самый привлекательный, самый обворожительный мужчина в Англии. При этой мысли Нелл бросило в жар. Как бы Алекс не подумал, что ее, как и большинство женщин, интересуют его титул и состояние. Чтобы скрыть смущение, Нелл принялась вдевать нитку в иголку и укололась.

– Он умный, к тому же очень полезный, – сказала она, слизнув капельку крови с пальца.

Алекс бросил на нее взгляд. Кажется, у него снова начинается лихорадка. Так о чем они сейчас говорили? Об ее алых губках? Нет, о проклятом гусе!

– Я был бы рад, если бы гусь выдворил из дома этого Чоли, заставил его без оглядки ускакать на коне. И чем быстрее, тем лучше.

– Этот гусь особенный. Он лучше сторожевой собаки. Может быть, сейчас вам в это трудно поверить, но обычно к нам редко приходят гости. После того как вы уедете и остальные гости тоже покинут наш дом, я не буду волноваться, оставаясь в доме с Редферном и тетей Хейзел. Потому что территорию патрулирует гусь. Разумеется, пока не вернется Филан. Хотя брат часто уезжает по делам. – Так и не сделав ни одного стежка, мисс Слоун свернула шитье. – Наверное, вы считаете меня глупой из-за того, что я тревожусь по пустякам.

– Кто – я? Самый большой трус в мире?

Его слова вызвали у Нелл улыбку, чего Алекс и добивался. Он вовсе не считал ее глупой. Она напоминала Алексу заброшенный сад, где служит нерадивый садовник. Или принцессу из сказки, которая дни и ночи проводит в одиночестве, боясь темноты в своем замке, где обитают призраки.

Боже милостивый! Неужели все настолько плохо, что безмозглая птица служит ей утешением? Филан Слоун не отвертится от вопросов Алекса. Ему придется на них ответить. Хирург сказал, что еще день-другой, и Кард сможет самостоятельно спускаться и подниматься по лестнице. После этого Алекс сразу пошлет за адвокатом. И в руках у него появятся факты, а не досужие домыслы. Эти факты будут касаться не только несчастного случая, который произошел когда-то с Лизбет, но и многого другого.

Алекс намерен доискаться до правды, а главное – выяснить, какова судьба маленькой Лотти, его единокровной сестры. Он поклялся отцу, когда тот находился на смертном одре, что сделает это. И рано или поздно Алекс выполнит данную им клятву, если это в его силах. Ведь не исключено, что Лотти нет в живых.

А Нелл – живая женщина, из плоти и крови, существующая здесь и сейчас. Нелл – долг чести, который граф Кард обязан воздать Лизбет. Эта прекрасная женщина подарила его отцу четыре счастливых года и любимую дочку. Алекс должен подарить Нелл возможность такого же счастья. У нее должна быть семья. Любящий муж и дети. Лорд Кард не уедет из Кингстон-апон-Гулля, пока Нелл не найдет своего счастья. А если этого не случится, увезет ее в Лондон.

Алекс размышлял о том, кого из родственниц можно попросить организовать сезон для девушки уже не очень юной, небогатой, невысокого происхождения, родственники которой, мягко говоря, – со странностями. Но решение пришло само собой в тот момент, когда на горизонте возник новый поклонник Нелл.

В один прекрасный день, утром, в Амбо-Коттедж заехал сэр Чонси Гейнз, школьный приятель графа Карда. Они с Алексом часто виделись в клубах и на балах в Лондоне. Молодой баронет приехал погостить к своей бабушке в Скарборо.

– Он приехал, чтобы поправить свое пошатнувшееся материальное положение, – поделился лорд Кард с Редферном, когда тот спросил его, хорошо ли себя чувствует его сиятельство и может ли он принять посетителя. – Парень по уши в долгах. Живет не по средствам, – объяснил он. – Бабушка возлагает на него большие надежды, поэтому, как я полагаю, он решил, что старушка раскошелится.

Алекс подумал было, не посватать ли его за Нелл, но тот час же отмел эту идею как абсолютно неприемлемую. Хотя Гейнз был молод и хорош собой. Высокий, белокурый, он пользовался большим успехом у дам как партнер по танцам. Однако этот малый чрезмерно увлекался игрой в карты и обожал блистать в обществе. Чонси, разумеется, мог бы ввести Нелл в свет и позаботиться о том, чтобы она укрепила там свое положение. Но потом он бросит ее там одну или оставит со своей бабушкой в Скарборо. Нет, баронет неподходящая партия для Нелл. Поэтому Алекс распорядился, чтобы Гейнза не принимали в Амбо-Коттедже.

– Этот парень чрезвычайно болтлив. От общения с ним у меня снова разболится голова. Передай ему, что я ценю его внимание и надеюсь, что мы скоро встретимся в Лондоне.

Собираясь уходить, сэр Чонси встретил Уэллсли. Баронет в это время сидел один в коридоре и ел булочку, которую ему принес на подносе Редферн. Дворецкий удалился, чтобы спросить лорда Карда, не желает ли он чего-нибудь. К счастью для сэра Чонси, в тот момент, когда он подкармливал гуся, бросая ему крошки от булочки, мимо проходила Нелл.

Прежде чем уйти в школу, где она проводила уроки рисования, Нелл нужно было сделать много дел. В спешке она раскраснелась, и несколько белокурых прядей выбились из обычно туго стянутого на затылке строгого пучка. Скромная соломенная шляпка висела на ленточке у нее на шее, а от теплых слов, которые сказал ей кузен Алекс на прощание, ее голубые глаза радостно сияли.

Сегодня Нелл была хороша собой, как никогда. Скучающий джентльмен из Лондона, застрявший в глухой деревне, не мог не отдать должное ее красоте.

Сэр Чонси вежливо поклонился и назвал свое имя. При этом он заявил, что гусь, бесспорно, самый подходящий компаньон, который требуется для соблюдения приличий при знакомстве. Нелл рассмеялась его шутке и сделала реверанс, тронутая тем, что хоть кто-то отнесся к Уэллсли по-дружески.

Как понял рассерженный Алекс, когда ему по очереди доложили об этом сначала Редферн, а потом Стивз, дальше отношения сэра Чонси и Нелл развивались стремительно.

Ведя за собой лошадь, молодой баронет отправился в деревню вместе с мисс Слоун. Пока Нелл проводила уроки, он ждал в гостинице, попивая превосходный эль мистера Риттера и слушая местные сплетни. Затем Гейнз проводил Нелл в Амбо-Коттедж и зашел, чтобы выпить еще стаканчик вместе с тетей Хейзел, которая на этот раз старалась соблюдать правила приличия. Молодые люди обсуждали местную природу, состояние дорог от Гулля до Скарборо и самочувствие лорда Карда. Пожилая дама обсуждала свои розы. Одному Богу известно – с кем.

Поскольку бабушка сэра Чонси путала Гейнза с его покойным отцом, покойным дедушкой и младшим братом Гейнза, этот факт нисколько не смутил баронета. Он привык смотреть сквозь пальцы на старушечьи странности, а также не обращать внимания на компаньонок.

Наследующий день сэр Чонси вернулся с цветами и книгами. Он дождался обеда, потом чая. Вместе с мисс Слоун носил семьям арендаторов фермы корзины с провизией. По словам Редферна, баронет осыпал мисс Слоун милыми комплиментами и, что показалось Алексу особенно ужасным, гладил гуся.

Из всех дешевых трюков, направленных на то, чтобы добиться расположения барышни, этот был самым хитрым и коварным. Сидя один у окна, Алекс кипел от злости. Он понял, что плохи его дела.

Поэтому, превозмогая боль в боку и плече, он поднялся с постели и пригласил гостя к себе в комнату.

– Как я рад, что ты наконец на ногах! – воскликнул Гейнз, с такой силой тряся руку Алекса, что тот поморщился от боли.

Карду было не до церемоний.

– Каковы твои намерения? – сухо спросил он, как только Стивз поставил для посетителя стул.

– Намерения? Развеселить тебя. Слушай, доктор уже разрешил тебе выпить? После нескольких бокалов портвейна я всегда чувствую себя намного лучше. Я бы не возражал…

– Я говорю о намерениях относительно мисс Слоун.

Сэр Чонси недоуменно заморгал:

– Так вот откуда ветер дует? Извини, старина, никогда не думал, что эта девушка в твоем вкусе.

– Дело тут не во вкусе. Она моя кузина.

– В деревне говорят совсем другое. Но я не виню тебя, Кард, и прекрасно понимаю. Эта девушка лакомый кусочек. Надо только пробиться через броню ее нарочитой сдержанности и надменности.

– Нелл, я хотел сказать – кузина Элеонора, застенчива, а не надменна. И она не лакомый кусочек! – Не будь у Алекса покалечены руки, он спустил бы баронета с лестницы.

– Итак, это будет твоя четвертая по счету невеста? Не многовато ли? – Гейнз сделал гримасу. – Только представь себе, какой поднимется шум, если эту новость подхватят скандальные газеты!

Эта мысль привела Алекса в отчаяние. Не хватало только, чтобы в прессе упомянули ни в чем не повинную мисс Слоун. Он не сомневался, что, вернувшись в Лондон, сэр Чонси Гейнз будет болтать о Нелл бог знает что.

– Кстати, как долго ты собираешься пробыть в деревне?

– Пока не решу проблемы с деньжатами. Не одолжишь небольшую сумму старинному приятелю?

Что хуже – если Чонси отправится в Лондон и по городу поползут слухи, или если он останется здесь? Кард решил, что безопаснее держать Гейнза поблизости и не спускать с него глаз. Кроме того, почему он должен платить за привилегию, чтобы его и так без конца склоняемое во всех газетах имя снова попало в колонку сплетен? Гейнз никогда не возвращал долги.

– Извини, старина. Пока я не вернусь в город, буду ограничен в средствах.

– Ничего страшного, дружище. Оказывается, жить в деревне не настолько скучно, как я себе представлял.

Потому что он развлекается с Нелл?

– Несколько фунтов тебя устроят?

– Фунты я могу вытрясти и из своей бабушки. Послушай. Туз, у тебя на тумбочке стоит бутылочка портвейна…

Сэр Гейнз налил два бокала, протянул один Алексу и провозгласил тост за скорейшее выздоровление Алекса. И за хорошенькую хозяйку дома, в котором его приятель живет.

Алекс чуть не поперхнулся.

– Она не… – забормотал было он, собираясь объяснить Гейнзу, что Нелл живет в его доме, под покровительством его семьи.

Гейнз истолковал его слова по-своему.

– Согласен, ее нельзя назвать хорошенькой в традиционном смысле этого слова. Нужно быть настоящим ценителем женщин, таким, как ты, чтобы заметить красоту и живость под маской трезвости и здравомыслия. Фигурка у нее вполне сносная, хотя я лично предпочитаю женщин в теле.

Алекс резко поставил бокал на тумбочку возле кровати.

– Клянусь, я не позволю тебе в подобных выражениях обсуждать мою кузину, если только ты не собираешься на ней жениться. Тебе не видать ее как своих ушей. Из тебя выйдет отвратительный муж, Нелл заслуживает лучшей участи.

– Жениться? Ты же сам прекрасно понимаешь, что я не могу взять в жены бесприданницу. Бабушка на все лады расхваливает крестницу своей лучшей подруги. За ней дают приданое в десять тысяч фунтов.

– На что же ты в таком случае рассчитываешь? Что Нелл станет твоей любовницей? Если это произойдет, я тебя убью!

– Я думал, ты только что познакомился с этой женщиной.

Оттого, что Гейнз сказал «с этой женщиной», а не «с этой леди», Алекс рассвирепел.

– Я знаю ее много лет. Сэр Чонси продолжал:

– Кроме того, у нее есть старший брат. С ним и должен разговаривать мужчина, если собирается ухаживать за дамой официально.

– Брат уехал, а я здесь.

– Ты как собака на сене, старина. Может быть, ты сам имеешь виды на эту девушку? Ого, кажется, я попал в точку, не так ли? Сейчас ты не в форме, лежишь в постели, перебинтованный, и не можешь понравиться мисс Слоун. Но хочешь избавиться от соперника, тем более что курятник остался без надлежащего присмотра? – Сэр Чонси хлопнул себя по колену. – Давай посмотрим, какой лис первым добьется благосклонности лисицы. Хочешь заключить пари?

Алекс был расположен заключить только одно пари – что выбьет всю дурь из этого мерзавца. Пусть даже снова повредит себе ребра – оно того стоит.

– Убирайся, – сказал Кард, с трудом сдерживая ярость, – и никогда больше не появляйся здесь! Эта леди не для интрижки, – произнес он с угрозой в голосе. – Ей не важно, кто перед ней – ты, я или персидский шах. Она выйдет замуж за честного, верного, любящего человека, которого она сама выберет.

Рассмеявшись, Гейнз поднялся с места.

– Где же она найдет такую редкую птицу? Бедная родственница, живущая в твоем доме. Кто в Лондоне поверит, что ты с ней не спал? Кто захочет подбирать за тобой отбросы?

Он перестал смеяться, когда лорд Кард его ударил. Из-за своего плачевного состояния Алекс не смог бы быстро вскочить с постели, поэтому запустил в Гейнза бокалом. Жаль, что он оказался пуст. Однако бокал попал баронету в подбородок.

– Ну ладно, – сказал Гейнз, выходя из комнаты и потирая ушибленное место. – Твоя взяла. Я отпускаю мисс Слоун. Делай с ней что хочешь. Встретимся в Лондоне, старина, когда будешь в лучшем расположении духа.

Алекс знал, что в ближайшее время едва ли придет в лучшее расположение духа. Гейнз непременно разнесет по всей округе сплетни о нем и мисс Слоун. Алекс еще сильнее помрачнел, когда Нелл узнала о том, что он запретил пускать ее нового друга к ним в дом.

– Как вы могли поступить подобным образом с сэром Чонси?

Алекс промолчал.

– Вы, сэр, слишком много себе позволяете. Вы грубы и высокомерны. В моем собственном доме я могу принимать кого захочу. И если сэр Чонси снова придет сюда, я дам ему это ясно понять. Вы слишком далеко зашли…

– У него были не совсем честные намерения в отношении вас.

– Вы не умеете себя вести, сударь. – Нелл сделала паузу, чтобы перевести дыхание. – А разве у него были в отношении меня какие-нибудь намерения?

– О Господи! Разумеется, были! У каждого мужчины есть какие-нибудь намерения в отношении женщины.

– Даже у вас?

– Я другое дело. Я ваш родственник. Поэтому мои намерения не в счет.

– А это правда, что сэр Чонси имел в отношении меня нечестные намерения?

– Чистая правда. Именно поэтому я запретил впускать его в дом. Несмотря на то что вы давно совершеннолетняя, вы слишком неопытны, чтобы понять, что стоит за невинным на первый взгляд флиртом прожженного светского распутника.

– А вы можете это понять?

– Могу.

– Не потому ли, что распознали в нем родственную душу? Рыбак рыбака видит издалека! Может быть, именно поэтому леди Люсинда по-своему истолковала ваши намерения. Готова поспорить, вы отчаянно флиртовали с ней, и она приняла ваши ухаживания всерьез.

– Если бы поспорили, то проиграли бы. Я уже говорил вам, что не ухаживал за леди Люсиндой и не имел никаких намерений в ее отношении.

– Но вы сами минуту назад заявили, что у всех мужчин есть какие-нибудь намерения. Только не говорите, что леди Люсинде вы тоже родственник.

– Разумеется, я не родственник этой подлой ведьме.

– Но у вас есть и другие невесты, о которых упоминал сэр Чонси. Как вы это объясните?

Мгновение Алекс молчал, мечтая убить этого подонка, как только будет в состоянии держать в руке пистолет. Разжав кулаки, он сказал:

– В отношении других женщин у меня также не было никаких намерений. – Разумеется, если не считать его любовницу, но те намерения были недвусмысленны. По крайней мере так казалось Алексу. – Черт побери, дело тут не во мне.

– Дело тут также не во мне и не в сэре Чонси, а в вашем поразительном высокомерии и диктаторских замашках. Я ничего не желаю знать о том, что у сэра Чонси были какие-то намерения в отношении меня.

– Вот видите, как вы наивны! Вы даже не можете называть вещи своими именами. Сладострастные. Похотливые. Плотские.

Нелл качала головой, отказываясь верить, поэтому Алекс добавил для вящей убедительности:

– Этот грязный развратник хотел лишить вас невинности! Я достаточно корректно выразился, чтобы не оскорбить вашу чувствительность? И достаточно ясно, чтобы вы поняли?

– Я поняла, что вы имели в виду. Только я вам не верю. Мужчин не волнуют… такие женщины, как я.

Алекс рассмеялся:

– Ваши слова лишь подтверждают то, насколько вы неискушенны в подобных вопросах. – Что касается самого Алекса, то стоило ему ощутить аромат роз, когда Нелл входила в комнату, как его бросало в жар. Не будь он джентльменом, читающим ей нравоучения об опасности быть совращенной светским распутником, он расцеловал бы ее, выдернув шипы из этой розы, и приложил к губам эти нежные шелковые лепестки. Нет! Он должен был бы высечь себя за столь непристойные мысли о Нелл. Хорош гусь, нечего сказать! А еще во всеуслышание утверждает, что он – ее кузен! Чем он лучше сэра Чонси? Разве что тем, что ни за что не станет вести себя так, как рисует ему его разыгравшееся воображение. – Волнуют. Еще как волнуют!

– Только не женщины моего возраста, – все еще не верилось Нелл.

– Что? Хотите сказать, что вы слишком стары, чтобы привлечь внимание мужчины? Когда мой отец встретил Лизбет и влюбился в нее без памяти, она была старше вас.

– Да, но я не похожа на Китти Джонстон из гостиницы. – Нелл нервно теребила вырез платья, глядя на свой скромных размеров бюст.