Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Fairleigh - Шипы и розы (Шепот роз)

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Медейрос Тереза / Шипы и розы (Шепот роз) - Чтение (стр. 11)
Автор: Медейрос Тереза
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Fairleigh

 

 


И вот, устроившись поудобнее и поджав под себя ноги в шелковых чулочках, она начала читать, чувствуя себя Шехерезадой, развлекающей султана. Только в отличие от героини древних времен Сабрина рисковала потерять не голову, а сердце и прекрасно это сознавала.

Ее опасения не оправдались. После первых же страниц Морган весь обратился в слух и жадно слушал рассказ о похождениях бесстрашного и хитроумного Одиссея, который сумел обмануть и побороть всех своих врагов и изыскать возможность вернуться к обожаемой Пенелопе. Глянув на мужа, поверх книги, Сабрина поразилась выражению его лица, суровые черты которого смягчил почти мальчишеский восторг. Когда новая Шехерезада дошла до того места, где Одиссей ослепляет ужасного Циклопа, Морган так далеко подался вперед, что девушка испугалась, как бы он не свалился со стула. Впрочем, Сабрина и сама настолько увлеклась давней историей, будто читала ее впервые.

Но затем наступила очередь эпизода, где Одиссей встречается с прелестной Цирцеей, решившей его обольстить и подчинить своей воле. Тут Морган будто насторожился и вновь откинулся на спинку стула. Похоже было, что он чем-то недоволен. По мере того как разворачивались события, лицо мужа все больше омрачалось. Сабрина начала читать быстрее, спотыкаться на самых простых словах, внимание ее рассеялось, а мысли устремились вперед, к ожидающему ее перед сном поцелую супруга.

— Болван! — вдруг рявкнул Морган, грохнув кулаком об стол.

Книга в руках Сабрины сама собой захлопнулась. — Проклятье! Не мужик, а слабак, черт побери! Я бы ни за что не совершил подобную ошибку. Хитрая ведьма превратила его товарищей в свиней, а он готов сунуться в ее постель! У него что, нет ни капли мужской гордости!

Похоже, его ничто не интересовало, кроме проблем гордости, и это начинало действовать Сабрине на нервы. Она взглянула на мужа с некоторым вызовом:

— Цирцея обворожила Одиссея своей красотой. Может, он был согласен пожертвовать своей гордыней, дабы сполна вкусить от прелестей волшебницы.

— Если мужчина способен забыть о своей гордости ради женщины, то он просто дурак.

В грозном взгляде Моргана Сабрина прочла предостережение. Ей было очевидно: со временем он, возможно, будет принадлежать ей телом, даже подарит сына, но никогда ей не завладеть его сердцем. Сабрина с ужасом обнаружила, что глаза, ее застилают слезы.

Сабрина встала, уронив книгу на пол, и подошла к распахнутому окну, чтобы высушить непрошеные слезы морозным ветром, предвещавшим ранний снег.

— Возможно, ты прав. Решение, принятое Одиссеем, дорого ему обошлось. Если верить Гомеру, его героя убил один из его отпрысков, рожденный от союза с Цирцеей, — его собственный сын. — Она повернулась лицом к мужу, гнев придал ей новые силы. — Но если бы ты дослушал историю до конца, ты бы сам все понял. На самом деле Одиссей разделил ложе с волшебницей лишь для того, чтобы освободить своих товарищей и вернуть им человеческий облик. Их жизни он ценил выше собственной жалкой гордыни. Кому, как не тебе, понять его и по достоинству оценить принесенную им жертву.

Морган все отлично понимал и прекрасно осознавал, что Цирцея в подметки не годится Сабрине. Она его окончательно приворожила своим мелодичным голосом и все сильнее затягивала путы, когда застенчиво улыбалась, вскидывая глаза над книгой, и когда с ее прелестных губ слетали звучные слова поэмы Гомера. Сейчас он и сам не мог бы сказать, почему так рассердился — из-за непростительной слабости Одиссея или из-за своей собственной.

Сабрина стояла перед ним, в своей непокорности не менее прекрасная, чем Цирцея. Тонкие черты девушки выражали целую бурю эмоций; ночной ветер играл волнистыми прядями, выбившимися из строгой прически. Морган легко мог представить себе Сабрину на омываемой волнами скале со сверкающими брызгами в распущенных волосах, готовую смело встретить любую опасность, которой может грозить коварное море. Да, возможно, Одиссей был не таким уж олухом, когда уступил Цирцее. Может, он даже свалял дурака, решив с ней расстаться.

Когда Морган поманил жену пальцем, она вначале решила было не повиноваться. Однако любопытство взяло верх, и Сабрина подошла к супругу. Он приглашающе похлопал себя по колену. Сабрина на секунду замешкалась, но потом все же села, напряженно выпрямившись и чувствуя себя чем-то вроде марионетки, которая подчиняется опытному кукловоду.

Морган обхватил теплыми пальцами обнаженную шею жены, отчего у нее сладко замерло сердце.

— Возможно, твой хитроумный Одиссей просто услаждал свою гордость, притворяясь, будто поддается волшебнице только ради товарищей.

Сабрина знала, что его слова следует расценивать как косвенное извинение — прямого ей от самолюбивого супруга никогда не дождаться. Морган склонил голову, и их губы соприкоснулись; по жилам тотчас разлилось пламя, которого Сабрина и страстно желала, и опасалась. Она придвинулась чуть глубже, он принялся нежно трогать ее губы языком, слегка покусывать тонкую кожу, пока Сабрина не открыла уста в немом призыве.

На этот раз Морган не обманул ее ожиданий, горячий язык ворвался в рот, лаская и возбуждая до такой степени, что Сабрина ответно скользнула языком по ровному ряду его зубов. Она запустила пальцы в его накидку, бессознательно изогнувшись всем телом, как кошка под лаской хозяина. Из горла Моргана исторгся стон страсти, вызвав в Сабрине бурный восторг и одновременно страх. «Если мне когда-нибудь удастся заставить его совсем утратить самообладание, буду ли я готова к этому?» — мелькнуло в голове девушки.

Сабрина прижала пылающий лоб к его мощной шее, страстно желая, чтобы Морган сделал выбор за них обоих, отнес бы ее на кровать и вынудил забыть глупую клятву не доставить мужу ни минуты наслаждения. Когда Морган встал и бережно поставил ее на ноги, девушка не могла решить, то ли радоваться, то ли печалиться.

— Ну, что, малявка, завтра мне снова почитаешь?

Сабрина потянулась и подергала шелковистую золотую прядь, надеясь за лукавой улыбкой спрятать туманившее глаза страстное желание.

— Обязательно почитаю. Как раз подобрала очень интересную историю. Там говорится об отважном воине по имени Самсон и очень пылкой девушке, которую звали Далила.

Назавтра во второй половине дня Сабрина, выйдя из спальни, направилась к лестнице, шагая уверенно и решительно, имея перед собой ясную цель. Хозяйке замка Макдоннеллов нечего сиднем сидеть в своей комнате, ожидая редких визитов супруга. Ей уже надоела отведенная ей роль экзотического цветка, пусть даже окруженного заботой и вниманием.

Еще не начав спускаться, Сабрина услышала доносившиеся снизу голоса спорящих. В этом не было ничего необычного, так как в замке Макдоннеллов постоянно ссорились, и за криками обычно следовал глухой стук кулаков и вопли пострадавших. Но на этот раз спорили вполголоса, хотя и яростно, и Сабрина поняла, что это не рядовая ссора. Девушка заколебалась, припомнив, чем в прошлом заканчивались ее попытки подслушивания, хотела было идти дальше, но донесшиеся до нее слова заставили ее замереть на месте.

— Какая же ты безрукая! Ему вообще не следовало поручать тебе такое важное дело.

— Поручать мне? Да я сама все это придумала, или забыл? Бог свидетель, такому болвану, как ты, ни за что не пришел бы в голову такой план. Наш предводитель сам назвал его гениальным.

— Ну да, и посмотри, чем это для него кончилось! Старый слепой Гэлвин, и тот выполнил бы лучше. Ты, конечно, хромая, но я думал, что хоть с глазами у тебя все в порядке!

— Пошел к черту!

Прежде чем Сабрина успела скрыться, вверх по лестнице, к ужасу девушки, застучали сапоги, и перед ней появился Рэналд. При виде молодой хозяйки замка смуглый горец смертельно побледнел, сбил набок берет, пробормотал: «Приветствую вас, госпожа», и бросился прочь по ближайшему боковому коридору, как испуганный заяц.

Следом за Рэналдом на лестнице показалась Ив. Заметив Сабрину, она прислонилась к стене и злобно скривила губы. Волосы женщины были распущены, и Сабрина с удивлением поняла, что ошибалась, считая Ив старухой. Хотя солнце и ветер задубили ее кожу и почти обесцветили волосы, горянка выглядела не намного старше матери Сабрины.

— У тебя чудесные волосы, — сказала Сабрина, по-прежнему не двигаясь с места. — Тебе следовало бы чаще носить их распущенными.

Ив медленно поднялась по ступенькам и обошла Сабрину по кругу, словно дикая кошка, почуявшая добычу.

— Нет, это мне не подходит. В бою длинные волосы только помеха. Я как-то поймала за кудри одну глупую девку из клана Грантов и располосовала надвое.

Сабрина невольно потрогала свою уложенную на затылке косу.

— Расскажи еще что-нибудь.

— Я была неплохим бойцом, — гордо заявила суровая горянка. — Ангус не раз говорил, что я могу одним махом перерезать врагу глотку, и тот не поймет, что произошло, пока не очутится в преисподней.

— Я очень сожалею о гибели Ангуса. Морган говорит, что вы были очень близки.

— Он погиб, как воин, от клинка, — пожала плечами Ив, и этот жест до боли напомнил Сабрине Моргана.

— Но от чьего клинка? — отважилась задать вопрос Сабрина.

Неожиданно Ив провела пальцем по щеке девушки, и та содрогнулась, хотя прикосновение было на удивление ласковым.

— Экая ты хорошенькая да гладенькая. Моргану это наверняка нравится, да? Гладкая кожа, сладкий голосок. Очень ты на свою мамашу похожа. На Ангусову обожаемую Бет.

Глаза Ив подернулись легкой дымкой, и Сабрина начала догадываться об истинной причине злобной ненависти, которую испытывала к Камеронам свирепая горянка. Девушку охватили разноречивые эмоции: гнев на Ангуса за его бесчувственность и равнодушие и жалость к той девушке, какой когда-то была Ив, — несчастной калеке, вынужденной провести всю свою жизнь в тени прекрасной леди, которая отвергла любовь Ангуса. Но прежде чем она успела вымолвить слово, лицо Ив приобрело привычное жесткое выражение.

— Послушай, девушка, этот парень уже довел тебя до постели? Морган вообще-то копия своего отца, хотя не хочет в этом признаться. Он скорее будет мучиться из-за того, чего ему никогда не добиться, чем наслаждаться тем, что у него под рукой. В конце концов, ты всего лишь бледная копия женщины, о которой вздыхали они оба, и отец, и сын.

Сабрина невольно отступила, пытаясь скрыться от жаркого огня устремленных на нее злых глаз. Казалось, Ив могла заглянуть в душу и разгадать самые сокровенные ее тайны.

— О чем ты говоришь?

— Видимо, сболтнула лишнее, но ты скоро сама все поймешь. — Внезапно взгляд женщины наполнила жалость, более страшная для Сабрины, чем презрение. — Не отдавай ему свое сердце, девушка, потому что этот парень потом скормит его тебе же кусочек за кусочком, пока не заставит тебя задохнуться от горя.

С этими словами Ив побрела прочь, припадая на свою покалеченную ногу. Сабрина смотрела ей вслед, лихорадочно перебирая в уме все, что услышала за последние минуты, и сопоставляя с фактами недавнего прошлого.

Она не забыла, что только Рэналд и Ив отсутствовали в банкетном зале в момент гибели Ангуса. Можно ли поделиться своими подозрениями с Морганом? Нет, скорее всего он ей не поверит и обвинит в попытке найти козла отпущения с целью снять подозрения с Камеронов. Сделав столь неутешительный вывод, Сабрина грустно вздохнула. Нет, нельзя ставить под угрозу только начавшие налаживаться отношения и напоминать Моргану о вражде между Макдоннеллами и Камеронами, и без того разделявшей сердца молодых супругов.

Отбросив на время свои страхи и подозрения, Сабрина начала спускаться по лестнице.

Войдя в дымный зал, Сабрина с трудом удержалась от желания злорадно потереть руки в предвкушении того, как сейчас поставит Макдоннеллов на место. Идею подал, сам того не подозревая, Гомер. Если Цирцея была способна с помощью чар превращать людей в свиней, почему бы не попробовать пустить в ход собственные чары и превратить свиней в людей? Правда, даже Цирцея в данном случае оказалась бы в затруднительном положении, настолько широким был у нее выбор. Любой обитатель замка свободно подходил на роль жертвы. Сабрина без всякого усилия представила себе хрюкающие свиные морды на широких плечах Макдоннеллов.

Трое человекоподобных развалились перед огнем, играя в кости. Не прошло и минуты, как один из игроков пустил струю жевательного табака в голову соперника, и сразу завязалась драка. Неподалеку схватилась еще одна парочка, не поделившая кусок оленины, но эта свара вскоре закончилась, когда один из драчунов разбил о череп противника тяжелую пивную кружку и начисто вывел его из строя.

Из-за стоявшего по центру стола раздался смех, похожий на хрюканье; Сабрина взглянула в ту сторону и втайне обрадовалась. Именно здесь великую чаровницу ждало самое серьезное испытание.

За столом восседал собственной персоной Фергюс Макдоннелл. Он потягивал пиво, сыпал скабрезностями и время от времени шарил рукой за пазухой развалившейся на его коленях глупо хихикающей женщины. Вздернутый нос Фергюса и в самом деле смахивал на свиной пятачок. Сабрина изящно приподняла юбку и двинулась вперед, осторожно переступая через груды обглоданных костей и обходя зловонные лужи сомнительного происхождения. Завидев приближавшуюся к их столу молодую хозяйку замка, собутыльники Фергюса притихли; он же был так занят пышной грудью своей девицы, что вокруг ничего не замечал. Фергюс поднес к губам кружку пива, надев ее ручку на мизинец наподобие кольца, и начал жадно пить; янтарная жидкость, стекая по замызганной бороде, закапала на толстые складки его бычьей шеи.

— Вот это жизнь. — пьяно оскалился Фергюс, многозначительно подмигнув девице. — Нет ничего лучше в холодный день, чем кружка доброго пива и горячая титька.

Поскольку грязная шутка не вызвала ожидаемого взрыва хохота, Фергюс грохнул кружкой об стол.

— Чего это с вами стряслось? Вокруг полно горячих титек, на всех хватит! — Он скосил глаз за лиф девицы и вознамерился отпустить новую шутку: — Когда я последний раз проверял, у каждой девки было по паре.

И Фергюс захохотал над собственной остротой.

Один из его компаньонов откашлялся.

— Послушай, Фергюс…

Но было уже поздно, Сабрина легонько постучала по плечу Фергюса.

— Мистер Макдоннелл, простите, что я прерываю ваши остроумные и весьма поэтические рассуждения о достоинствах женского бюста, но не смогли бы вы уделить мне немного своего драгоценного времени? Мне совершенно необходимо, чтобы вы последовали за мной в мою опочивальню.

Даже игроки в кости примолкли и прекратили игру, а валявшийся под столом пьяница, еще не оправившийся после удара пивной кружкой по голове, открыл один глаз и навострил уши.

Фергюс круто повернулся на скамье, бесцеремонно сбросив на пол девицу, прелестями которой только что восхищался.

— Я, детка? Я тебе нужен? С тобой? В твою опочивальню?

Сабрина сладко улыбнулась и поманила его пальчиком.

— Да, в мою спальню.

Окинув собутыльников победным взглядом, как бы говорившим: «Видали, как мне повезло?», Фергюс заткнул пальцы за пояс килта и важно зашагал за Сабриной, как петух, собравшийся своим посещением осчастливить курятник.

Энид подготовила спальню к предстоящему визиту Макдоннелла, строго следуя указаниям кузины. На столе на кружевной скатерти стоял чайный сервиз из тончайшего фарфора. На накрахмаленной салфетке пускал пар изящный чайник.

— Прошу вас, мистер Макдоннелл, — указала рукой на стул хозяйка, но Фергюс застыл столбом, тупо пялясь на чайник, и не сдвинулся с места, пока Сабрина не повторила приглашение. Вздрогнув, Макдоннелл смущенно повесил голову:

— В жизни меня ни разу не звали мистером. Друзья зовут меня Ферги, а ты можешь называть «дорогой», если желаешь.

Фергюс подмигнул хозяйке, но в отсутствие собутыльников это получилось у него не слишком уверенно. Сабрина сделала вид, будто не заметила выходки гостя.

Фергюс присел на краешек стула и сторожко огляделся, он явно чувствовал себя не в своей тарелке в помещении, убранство которого свидетельствовало о богатстве и хорошем вкусе хозяйки.

— Вы пьете чай с сахаром или без, сэр? — вежливо осведомилась Сабрина, наполняя чашку Фергюса.

— Не знаю, — признался Фергюс. — Никогда не пил чай. Вообще-то я всегда отдаю предпочтение виски хорошей выдержки.

Сабрина положила в чай три куска, рассчитав, что насквозь проспиртованному гостю чем больше сахару, тем лучше, протянула чашку гостю, и та утонула в его огромной ручище. Фергюс сделал глоток и скорчил недовольную гримасу, сморщив мясистый нос. Сабрина спрятала улыбку за краем чашки, внимательно наблюдая за гостем. Фергюс попытался осторожно опустить чашку на место, но рука его дрожала, чашка со звоном стукнулась о блюдце, и чай выплеснулся через край. Фергюс густо покраснел и метнул взгляд в сторону двери, словно намеревался сбежать.

К своему удивлению, Сабрина увидела, что в глубине маленьких с красными веками глаз гостя таится панический страх. И тогда ее осенило. Боже мой, да этот грубиян и выпивоха боится женщин! Нет, не боится, просто цепенеет от ужаса! Именно поэтому и предпочитает прикрывать свой страх грубыми шутками и славой беспутного гуляки. Сабрине стало невыносимо жаль здоровенного детину. Понимая, что сильно рискует, она потянулась через стол и похлопала дрожащую руку Фергюса.

— Все в порядке, мистер Макдоннелл. Вам нечего опасаться, честное слово. Я не собираюсь вас обижать.

Ранним вечером того же дня, когда с севера подул пронзительный холодный ветер и из свинцовых туч повалил густой снег, Морган добрался наконец до дома. Весь день он провел в борьбе с камероновскими овцами и лишь с наступлением сумерек одержал победу: отару загнали в узкую долину, где отвесные скалы должны были послужить оградой и заодно защитить животных от напастей непогоды. Там овцам предстояло провести зиму, а весной их можно выпустить на привольное пастбище. В общем, сделано было все возможное, чтобы сохранить драгоценный подарок Дугала Камерона, который стал вкладом в растущее благосостояние Макдоннеллов.

Никогда в жизни Моргану не приходило в голову, что эти твари могут оказаться такими упрямыми и непослушными. Пока он с помощниками водворял одну овцу на место, другая успевала удрать в сторону, и за ней опять приходилось гоняться.

Морган содрал с плеч насквозь промокший плед, игнорируя протест натруженных мышц, сунул руки в бочку и плеснул прохладной родниковой воды на лицо и грудь, пригладил длинные волосы, с наслаждением ощущая, как бегут по телу прозрачные струйки. С тех пор, как в замке поселилась Сабрина, Морган, как бы ни устал, не поднимался к ней в спальню, не смыв с себя грязь. Слишком часто ему случалось слышать, как люди бросали вслед: «Грязный вонючий Макдоннелл». Конечно, решались на это только за его спиной, смелости сказать подобное в лицо ни у кого не хватало.

Похлопав по щекам, чтобы высушить лицо, Морган посмотрел вверх и расплылся в счастливой улыбке. Сознание того, что в спальне его поджидает Сабрина, неизменно радовало и согревало душу, но одновременно немного пугало. Комната, где обитала жена, стала своего рода оазисом, где он отдыхал после длинного дня тяжкого труда, когда с рассвета до заката приходилось командовать людьми, настолько отвыкшими от нормальной работы, что они засыпали стоя, не выпуская из рук лопат и заступов.

Как ни странно, Моргану больше нравились не истории, которые читала жена, а мелодичный звук ее голоса, пробуждавший новые неизведанные эмоции. И влекла его в спальню не игра в шахматы, а возможность помериться с Сабриной силами в интеллектуальных спорах. Раньше Морган надеялся обрести мир и покой в обществе супруги, но оказалось, что состязание умов доставляет ему гораздо большее наслаждение, чем любое реальное сражение.

Морган выпрямился, поморщившись, когда вновь дала себя знать боль в мышцах; возможно, чуткие пальцы Сабрины сумеют снять напряжение и усталость его мускулов. Он невольно улыбнулся снова. Если он будет последователен и в конце концов докажет жене, что он не похотливое животное, какими считают всех Макдоннеллов, то скоро может пробить час, когда Сабрина сама пригласит мужа в постель, причем не из жалости либо чувства долга, а потому, что сама этого пожелает. И тогда они воистину станут мужем и женой.

Предводитель Макдоннеллов размечтался и даже зажмурился, представляя, как хорошо им будет вдвоем. Но в следующую секунду чуть не подпрыгнул, ощутив чью-то руку на своей талии; по голому животу прошлись черные обломанные ногти. Другая рука скользнула вверх по бедру и принялась бесстыдно шарить под килтом; спину Моргана щекотали длинные волосы.

— Альвина, — догадался Морган.

— Да, Морган, это твоя добрая Альвина, — промурлыкали за спиной. — Как всегда, готова усладить тебя, дорогой. Да и ты вроде бы тоже готов. Или я ошибаюсь?

Моргана раздражали эти грубые ласки, он нетерпеливо высвободился и повернулся лицом к бывшей любовнице. От нее пахло другим мужчиной, с которым Альвина наверняка только что рассталась, и этот запах мгновенно погасил вспыхнувшее было у Моргана желание.

Пылкая блондинка уже начала задирать платье, но Морган хлопнул ее по рукам.

— Мне казалось, женщина, что я тебе все уже объяснил. Нечего спускать панталоны всякий раз, как я войду в комнату. Между нами все кончено. Я теперь женатый человек.

— Не болтай глупостей, Морган. Ты прекрасно знаешь, что я никогда не ношу панталоны. — Альвина надвигалась на Моргана, толкая его пышной грудью и прижимая спиной к бочке. — Сейчас самый благоприятный момент, лучше не придумаешь. Твоя женушка нас не побеспокоит. Она очень занята: принимает другого мужика, так что ей не до нас.

— Другого мужика?

Грозный голос Моргана напугал Альвину, и она осторожно отступила.

— Да, другого. Я думала, ты знаешь. Ив сказала мне, он наверху уже несколько часов.

Говоря это, Альвина отходила все дальше, в глазах ее билась тревога. Ее собственные бесчисленные измены никогда не беспокоили Моргана. Как она могла предполагать, что из-за этой жалкой, смахивающей на обезьянку бабы он придет в такую ярость?

Нет, Морган не просто разъярился. Он совершенно потерял самообладание. Наступая на концы собственного пледа, ничего не видя перед собой, вождь Макдоннеллов метнулся мимо Альвины, ворвался из передней в зал. Там его встретило гробовое молчание и клубы дыма — густые, хоть топор вешай. Господи! Неужели все считают, что жена наставила ему рога?

Возле камина расположилась группа Макдоннеллов, одни молча потягивали виски, другие тупо уставились в огонь, но никто не решался встретить бешеный взгляд вождя клана. Только Ив подняла выщербленную кружку, как бы насмешливо приветствуя Моргана.

Проходя через зал, Морган несколько сбавил темп, всей кожей ощущая колючие взгляды соплеменников. За его спиной завязался жаркий спор, правда, шепотом, вертевшийся вокруг одного вопроса: придушит ли разъяренный муж неверную жену или пустит пулю в ее подлое сердце?

13

Как только позади остался зал, плавающий в клубах дыма, Морган пустился бежать, взлетел по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек, и остановился как вкопанный перед спальней Сабрины. Перекрывая сладкие звуки лютни и отдававшийся в ушах Моргана бешеный стук сердца, из-за двери слышался бархатный мужской баритон, слившийся воедино со звучным женским сопрано в изумительной мелодии, которая способна была вызвать слезы на глазах самого свирепого воина.

— Я мог бы жениться на дочери короля, живущей далеко за морями… — выводил мужской голос.

— Я могла бы быть дочерью короля, но полюбила тебя, — вторил голос Сабрины.

«Подумать только: моя жена поет дуэтом с другим мужчиной», — пронеслось в голове, и Морган осознал, что впервые в жизни мысленно назвал Сабрину не малявкой или камероновской занозой, будь она трижды проклята, а женой. Новая волна ярости обрушилась на него. Мужской и женский голоса сплелись так тесно, звучали столь проникновенно и страстно… Уж лучше бы он действительно застал жену в постели с любовником!

Широко распахнув дверь, Морган натолкнулся на две пары глаз, воззрившихся на него с неприкрытым испугом. Он внезапно сообразил, в каком непотребном виде предстал перед Сабриной и ее гостем: полуголый, с волос капает вода, и челюсть отвисла от изумления. Да и как не поразиться, когда обнаруживаешь, что почти ангельский баритон принадлежит человеку, душа которого чернее, чем у самого Сатаны.

Здоровенная фигура Фергюса Макдоннелла, сидевшего на подушке у ног Сабрины, зашевелилась, детина встал и отвесил хозяйке неловкий поклон.

— Спасибо за чай и угощенье, миледи. Премного вам за все благодарен.

Сабрина отложила лютню и протянула гостю руку, утонувшую в его громадной жесткой ладони.

— Это я благодарю вас, мистер Макдоннелл. Никогда не думала, что горцы слагают такие чудесные баллады. Убеждена, что мой супруг оценит их по достоинству в долгие зимние вечера, которые нам всем придется коро тать в замке. Не правда ли, дорогой?

Прошло не меньше минуты, прежде чем Морган осознал, что вопрос адресован ему.

— А?

Фергюс остановился в дверях и сказал Моргану наставительным тоном:

— Не надо хрюкать на жену, парень. Ты же не свинья, черт возьми! — Он поднял и забросил на плечо Моргану конец пледа. — И нечего появляться полуголым в присутствии леди. Можно подумать, отец совсем не научил тебя хорошим манерам.

Фергюс дружески хлопнул Моргана по спине на прощание и, слегка раскачиваясь, вышел в коридор. Сабрина занялась домашними хлопотами, убирая чайную посуду и что-то напевая под нос, словно внизу в зале целая толпа Макдоннеллов не ожидала с нетерпением громового выстрела пистолета Моргана.

— Приятный человек, правда? — Сабрина сдула пылинку с молочника. — Под всей его показной грубостью прячется душа настоящего джентльмена.

Морган захлопнул рот. Однажды Фергюс у него на глазах снес человеку голову одной рукой, в другой зажав баранью кость, которую продолжал обсасывать.

— Да, можно сказать, прирожденный поэт.

Морган сказал это спокойно, но что-то в его тоне насторожило Пагсли, и мопс быстро забрался от греха подальше под кровать, оставив на виду только мелко вздрагивавший загнутый хвост.

Тихо закрыв дверь, Морган обратился к жене:

— Тебя не затруднит, детка, объяснить, чему я обязан присутствием в твоей спальне столь высокого гостя?

Сабрина не спешила с ответом, отчищая рукавом грязные отпечатки пальцев Фергюса на фарфоровой чашке.

— А что здесь, собственно говоря, объяснять? Я пригласила его выпить со мной чаю, а он в знак благодарности предложил научить меня некоторым горским балладам, весьма приятным, между прочим, и как нельзя кстати. Ведь тебе же наверняка очень быстро могут прискучить английские песни, которым обучила меня матушка. — Сабрина чуть сморщила нос. — В них слишком часто упоминается, как англичане расправлялись с беспокойными шотландцами.

— Скажи, пожалуйста, это, наверное, такой английский обычай — пить чай наедине с незнакомым мужчиной? Причем в спальне?

— Вообще-то нет… — Сабрина поставила чашку и принялась за чайник. — Но, по-моему, общий зал не очень подходит для… — Она не закончила фразу, осознав смысл сказанного мужем; чайник выпал из ее рук, и от удара о край стола отлетела украшавшая его фарфоровая розочка; глаза девушки потемнели от обиды. — Ты что, обвиняешь меня в…

— Ни в чем я тебя не обвиняю, детка. Просто когда Альвина мне сообщила…

— Ах, конечно же, Альвина, — сказала Сабрина холодно, и в глазах ее вспыхнули гневные огоньки. — Естественно, Альвине ты сразу поверишь. В конце концов, она ведь из Макдоннеллов и заслуживает полного доверия. Не то что хитрые Камероны, так и норовящие всех обвести вокруг пальца. И где, интересно, вы были с Альвиной и чем занимались, когда она произнесла свои обвинения?

Морган виновато потупился, припомнив жадные ласки Альвины.

Сабрина заметила замешательство мужа и расстроилась еще больше.

— Я пальцем до нее не дотронулся, клянусь, — смущенно пробормотал Морган.

Казалось, жена не слышала его, у нее вырвался дрожащий смешок:

— Этого следовало ожидать, не так ли? Да и с чего бы это доверять мне? Ведь ты твердо убежден, что Камероны способны на любую подлость. Или я ошибаюсь? По-твоему, от Камеронов можно ждать чего угодно: мы убиваем гостей за банкетным столом, пытаемся отравить молодожена… Для тебя после этого будет вполне естественным вообразить, будто я готова переспать со всеми твоими соплеменниками.

Сабрина отвернулась, чтобы скрыть гнев, но о ее состоянии легко можно было догадаться, и Морган нехотя был вынужден признать свое поражение. Жена каким-то чудом сумела использовать его ярость и ревность в свою пользу. Ни один из Макдоннеллов даже в припадке гнева никогда бы не решился повысить голос в присутствии своего вождя, а эта хрупкая девчонка тихой сапой смогла так повернуть ситуацию, что Морган оказался в дураках, а его сородичи — жалкими трусами.

Морган поднял с пола фарфоровую розу, отколовшуюся от чайника, и тяжело задумался. Не надо было спешить и действовать под влиянием минуты, следовало вначале трезво обдумать слова Альвины, и сразу же стало бы ясно, насколько абсурдно ее обвинение. «Да, приходится с грустью признать, что я слишком часто рвусь в бой, не оценив обстановки, не прикинув, во что мне обойдется победа, а в результате ломаю и гублю все самое дорогое для меня: собственную мать, бельмонтскую розу и доброе отношение жены».

Положив розу на стол, Морган подошел к Сабрине и встал напротив так близко, что ощущал ее дыхание на своей обнаженной груди. Легкое прикосновение воздуха возбуждало больше, чем настойчивые ласки Альвины. Хотелось взглянуть в глаза жены, но она склонила голову, упрямо не желая посмотреть мужу в лицо.

— Боюсь, ты теперь не станешь читать обещанную историю? Ту самую, где говорится о красавице Далиле?

— Боюсь, что нет, — прошептала Сабрина.

— В таком случае как насчет партии в шахматы? Обязуюсь по доске кулаком не стучать, даже если ты выиграешь.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26