- Ты прав. - Тартищев присел рядом и жестом подозвал к себе судебного следователя. - Аркадий Маркович, как вы думаете, где убийца мог подцепить на свои подошвы мох и хвойные иголки?
      - Могу предположить, что он проходил через городской парк, но это с полверсты отсюда, поэтому, если бы что-то и прилипло к сапогам, все бы осталось на мостовой, - заметил глубокомысленно следователь. - Камни сухие, все бы, как теркой, содрало. Значит, мог приехать на извозчике, но извозчику в переулке не развернуться. Поэтому убийце все равно пришлось бы какое-то расстояние идти пешком. Но насколько я понимаю, на дороге никаких ошметков грязи, подобных тем, что наблюдаются в отпечатках следов, не обнаружено. Так что, по всему видно, убийца поджидал убитого за забором, к которому подошел со стороны "Кусочка". Вполне возможно, дело не стоит выеденного яйца: мерзавец решил разжиться чужим бумажником, и вот вам закономерный результат.
      - Нет-с, за забором, разрешите обратиться, ваше высокоблагородие, он тоже не мог поджидать, - слегка конфузясь от того, что приходится перечить начальству, произнес надзиратель. - Следов топтания на той стороне не обнаружено-с.
      - Что ж он, как птица, по-твоему, летает? - уставил на него сердитый взгляд Божко. - Откуда ж ему прыгать, как не с забора?
      - Прощу прощения, господа, - Алексей неуверенно улыбнулся, - мне кажется, что он мог спрыгнуть с крыши вон того особняка... - кивнул он на соседнее здание.
      - Когда кажется, креститься надо, молодой человек, - усмехнулся следователь, - только ненормальный решится на подобный прыжок. Тут же не меньше тридцати футов...
      - Тем более что с подобной высоты никто из-за бумажника рисковать не будет, - заметил Тартищев. - Сдается мне, это здание примыкает к дому, где проживал Дильмац?
      - Не совсем-с, - ответил Задиреев, - между крышами зазор имеется около сажени шириной. Но при сноровке его можно запросто перепрыгнуть.
      - Ты давно там бывал? - спросил Тартищев, не сводя глаз с конька крыши, с которой, предположительно, спрыгнул убийца.
      - Да нет, не приходилось, раньше особой надобности не было. Снизу смотрел, знаю, что к чему, а так по чердакам дворник ходит, бочки с водой да ящики с песком на случай пожара исправно раза два в неделю проверяет. И мне еще вчерась докладывал, что все спокойно на вверенном ему участке.
      Божко недовольно цыкнул зубом и сердито посмотрел на Тартищева:
      - По-моему, Федор Михайлович, вы совершенно без всяких на то оснований пытаетесь свести оба убийства в одно дело. Проще надо мыслить и не превращать все в спектакль.
      - Простите, Аркадий Маркович, но, думаю, мне как начальнику сыскного отделения позволительно уточнить некоторые детали, которые кажутся несколько странноватыми. Два убийства неподалеку друг от друга и почти в одно и то же время...
      - Федор Михайлович, позвольте мне проверить? - Алексей подошел к стене здания. - Я попробую взобраться наверх и посмотреть, что к чему.
      Тартищев с изумлением уставился на него.
      - Сдурел, однако? Тут же отвесная стена!
      - Не совсем, видите, несколько кирпичей выпало... - Не договорив, Алексей подпрыгнул, ухватился пальцами за верхнюю плаху забора, ловко подтянулся, потом уцепился за края выемки, образовавшейся на месте выщербленных непогодой кирпичей, ногу поставил в ту, что ниже и поменьше, и в мгновение ока оказался на черепичной крыше.
      Присев на корточки, он некоторое время рассматривал черепицу в том месте, откуда, предположительно, мог спрыгнуть убийца, и наконец ликующе прокричал:
      - Есть, есть следы! Такие же, как внизу, кусочки мха и иголки... - Он поднял голову и вдруг, не произнеся ни слова, побежал, хватаясь за края черепицы, к одной из десятка печных труб, возвышавшихся над крышей, скрылся за ней, но через мгновение выглянул и прокричал еще более радостно:
      - Здесь он отсиживался, за трубой. Тут прямо лес настоящий. Тополь растет и сосенка маленькая. Видно, семена ветром занесло, а крышу мохом затянуло. Вот тут заметно даже, как сапог у него соскользнул, и веточка у тополя надломлена. Совсем еще свежий надлом, листья почти не завяли...
      - Видите, Аркадий Маркович, - не скрывая своего торжества, Тартищев посмотрел на следователя, - убийца действительно спрыгнул с крыши.
      - Я с вами ни в коей мере не согласен, Федор Михайлович, - сухо произнес Божко и, вытащив из кармана табакерку, принялся набивать короткую, украшенную причудливой резьбой трубку. - Вполне возможно, там лазил дворник или мальчишки гоняли голубей.
      - Алексей, - Тартищев словно не обратил внимания на ту порцию яда, которую излил на него судебный следователь, - посмотри, не пришел ли он со стороны дома Дильмаца?
      - Хорошо, - раздалось на крыше, и быстрые шаги загрохотали по черепице.
      Прижав здоровой рукой фуражку к голове, Тартищев заспешил во двор, за ним засеменил, придерживая шашку, надзиратель. У трупа остались два городовых в темно-зеленых мундирах и серо-синих шароварах. Взяв шашки наголо, они встали на караул на некотором расстоянии от трупа, чтобы перекрыть доступ зевакам, вот уже второй час толпившимся в начале переулка, и где пребывал на посту еще один городовой с огромными усами, внушительно торчавшими из-под черной суконной шапки с козырьком и латунным номерным знаком с гербом Североеланска.
      Божко снисходительно хмыкнул, пожал плечами и неторопливо отправился следом, оставив после себя недолгий запах хорошего табака.
      Во дворе его встретил Тартищев и с явным злорадством произнес:
      - Ну-с, дорогой Аркадий Маркович, кто из нас прав на этот раз? Молодой человек перемахнул этот проем играючи. Выходит, убийце не составило никакого труда оказаться на крыше, с которой он перебрался в комнату Дильмаца.
      - Любите вы всякие сложности, Федор Михайлович! - усмехнулся скептически Божко. - Рисковать жизнью из-за нескольких золотых монет, серебряной мыльницы и двух орденов? По мне, только сумасшедший может решиться на подобную авантюру.
      - Не думаю, что убийца забрался в дом, чтобы прихватить подобные безделушки, за которые он вряд ли много выручит, - ответил сухо Тартищев, вернее всего, предметом его вожделения был сундук с деньгами и документами. Он даже пытался оторвать его от пола, и это уже говорит о его недюжинной силе.
      И он вырвал все-таки одно кольцо, но что-то помешало ему, и он вынужден был бежать...
      - Но зачем ему, помимо Дильмаца, надо было убивать еще и этого горемыку? Может, это его сообщник и они что-то не поделили?
      - Нет, Аркадий Маркович, отношения поначалу выясняют не таким способом, а сверху прыгают, чтобы напасть на противника. С сообщниками так не поступают.
      Они вновь вышли в переулок и задрали головы вверх. Алексей показался на крыше.
      - Позвольте! - крикнул он и, присев на краю крыши, сиганул вниз.
      - О, дьявол! - вырвалось у Божко, резво отскочившего в сторону. Предупреждать надо, молодой человек...
      - Так я и предупредил, - сконфузился Алексей, - крикнул: "Позвольте!"
      - Просто Аркадий Маркович представить себе не могли, что ты махнешь с подобной высоты, - с ангельской улыбкой на устах, но с ядовитой интонацией в голосе произнес Тартищев и тут же склонился к следу, оставленному Алексеем. - Смотрите, господин следователь, а следы, однако, один к одному, только что последние несколько меньше!
      Тот недовольно хмыкнул в усы, но присел рядом с Тартищевым и Алексеем.
      - Хорошо, частично вы меня убедили, что убийца спрыгнул с крыши, но доказать, что он причастен к убийству Дильмаца, думаю, будет трудновато.
      - Федор Михайлович! - подал голос Алексей. - На крыше дома, где проживал Дильмац, я отыскал место, где трубу обвязывали веревкой. Совсем свежий след. Трубу белили, по-видимому, недавно, известка еще мажется, и след хорошо заметен. На краю крыши, - уточнил Алексей, - я нашел волокна от пеньковой веревки, которые зацепились за проволоку ограждения. Вот они! показал он несколько грязновато-серых нитей, намотанных на указательный палец. - Веревка, судя по всему, тоже старая, разлохмаченная...
      - Выходит, он проник в дом через окно? - с негодованием произнес Божко. - Но в комнате, где лежит убитый, все окна заперты.
      - Я думаю...
      - Ишь ты, они еще думают, - прервал Алексея Божко и, повернувшись к Тартищеву, пробрюзжал:
      - Где вы откопали этого умника?
      - Сей тайны не выдаем! - рассмеялся Тартищев и подмигнул Алексею:
      - Давай свои соображения, сынку!
      - Я думаю, - сухо повторил Алексей, - убийца пролез через окно туалетной комнаты. Камердинер, помните, сказал, что летом его всегда держат открытым для вентиляции...
      - Но окно достаточно узкое, - недовольно скривился Божко, - а судя по следам, неизвестный крупного телосложения.
      - Просто это подтверждает, что он ловок и силен, - произнес сухо Тартищев и посмотрел на Алексея:
      - Ну, следопыт, пошли посмотрим, есть ли следы на стене туалетной комнаты...
      ***
      Злополучное окно выходило на задний двор, аккурат на дровяные сараи, но они не прилегали к стене, поэтому подобраться с них к окну не представлялось никакой возможности. Под самим окном никаких следов тоже не обнаружили. Стена же, судя по всему, давно не белилась и не штукатурилась, но Алексей, подставив к ней предложенную дворником лестницу, внимательно исследовал ее вокруг окна и выше, изрядно испачкав при этом сюртук и брюки. Наконец он спрыгнул с лестницы и, не замечая того скепсиса, с которым Божко окинул его взглядом, подошел, довольно улыбаясь, к Тартищеву.
      - Подлинно так, Федор Михайлович, что убийца спускался по веревке. В двух местах, можете сами убедиться, - кивнул он на лестницу, - хорошо заметны свежие нарушения штукатурки, след скольжения носка сапога при спуске и четко отпечатанные каблук и часть подошвы. Последнее подтверждает, что поднялся на крышу он тоже по веревке. - Не удержавшись, он с явным торжеством взглянул на Божко. И тут же отвел взгляд. Судебный следователь смотрел на него с откровенной злостью, почти с ненавистью.
      Тартищев натянул потуже фуражку и приказал околоточному:
      - Покажи убитого слугам Дильмаца. Авось узнают его...
      - Слушаюсь, ваше высокоблагородие! - поднес руку к козырьку Задиреев. А протокол писать?
      - Мне тебя учить? - вопросом на вопрос ответил Тартищев и поднял голову на звук открывающегося окна. Сверху вниз на него смотрел начальник местного охранного отделения Ольховский. Ласково улыбаясь, он спросил:
      - Есть ли у вас какие-то распоряжения насчет мертвого тела князя, Федор Михайлович? А то уже из мертвецкой за ним приехали.
      - Сейчас буду, - сухо ответил Тартищев и справился:
      - Надеюсь, ваши агенты, Бронислав Карлович, все оставили на своих местах, пока мы занимались наружными исследованиями?
      - Обижаете, - еще более ласково, почти нежно пропел Ольховский. - Мои агенты действуют точно-с по инструкции. Все описали, оформили должным образом. Не изволите ознакомиться?
      - Изволю, - ответил Тартищев и кивнул головой Алексею:
      - Пошли, умник, в комнаты.
      - Но мы же их уже осматривали?
      - Ничего, - похлопал его по плечу Тартищев, - повторение - мать учения! Осмотрим еще раз с учетом открывшихся обстоятельств да попутно охранке фитиль вставим, потому что сей немаловажный факт проникновения убийцы через окно агенты Ольховского как раз и не усмотрели. Руку даю на отсечение, что не усмотрели! - уточнил он с довольным видом и, твердо ступая, преодолел шесть ступеней парадного крыльца и с тем же хозяйским видом вошел в распахнутые двери особняка, где несколько часов назад известного путешественника, австрийского подданного, князя Отто Людвига фон Дильмаца удавили подушкой в собственной постели.
      Глава 4
      Они прошли в гостиную, в которой собрались по причине важности случившегося вице-губернатор Хворостьянов, окружной прокурор Драгомыслов, шеф местных жандармов штаб-офицер Лямпе и полицмейстер Батьянов. Тут же пребывал и Ольховский, который в момент появления Тартищева наливал себе чаю из самовара.
      Комнату заволакивали клубы густого табачного дыма. Высокопоставленная компания сидела здесь с самого утра в надежде дождаться результатов дознания, которое одновременно вели агенты сыскного и охранного отделений, жандармский и судебный следователи. Губернатор велел докладывать ежечасно о ходе предварительного следствия. Но пока докладывать было нечего, и господа нервничали, предвидя те неприятности, которые посыпаются на их головы после вечернего рандеву с губернатором.
      Появление Тартищева они встретили с надеждой, но весьма умело скрыли это за маской капризного недовольства.
      - Где вас черти носят, Федор Михайлович? - проворчал Хворостьянов. Уже два часа прошло с момента обнаружения тела, а вы все топчетесь на месте!
      Тартищев решил привычно огрызнуться, заявив, что не только его агенты занимаются дознанием, но, посмотрев на Лямпе и Ольховского, решил промолчать, чтобы не обострять отношений.
      - В соседнем переулке обнаружено еще одно мертвое тело, и есть все основания полагать, что это тоже убийство и оно связано каким-то образом с убийством Дильмаца.
      - Подробнее, пожалуйста, - приказал Хворостьянов и, отставив в сторону бокал с вином, с помощью которого компания приводила в порядок расшатанные нервы, поднялся на ноги и, заложив руки за спину, принялся ходить по гостиной.
      - Я считаю, что нужно представить всю картину убийства Дильмаца целиком, прежде чем делать какие-то выводы, - заметил Лямпе. - И обратите внимание, Федор Михайлович, что убит иностранный подданный, знаменитый на весь мир путешественник, а это может привести к печальным последствиям, даже дипломатическому скандалу со стороны Вены.
      "Что ж, они войной пойдут на нашу Тмутаракань?" - хотел отпарировать Тартищев, но промолчал, заметив тяжелый взгляд Хворостьянова.
      - Хорошо, - он повернулся к Алексею, - подай сюда протоколы и твои записи.
      Продолжая оставаться на ногах и не снимая шинели, он пробежался носовым платком по бритому затылку, следом столь же быстрым взглядом по бумагам, откашлялся и в упор посмотрел на Хворостьянова. Тот нервно дернул уголком рта, но прошел к креслу и опустился в него.
      - Слушаем вас, - произнес он официальным тоном и, сцепив пальцы на животе, изобразил на лице полнейшее внимание.
      Тартищев вновь прокашлялся и, не заглядывая более в бумаги, принялся докладывать:
      - Австрийский поданный князь Отто Людвиг фон Дильмац, шестидесяти лет от роду, проживал на Тагарской улице в бывшем доме купца Ширяева, в котором мы сейчас имеем возможность находиться. Князь занимал весь первый этаж, на втором этаже никто не проживал, и ход туда перекрыт дверями на постоянном запоре. Ключи от замка находятся у дворника. В квартире два выхода, парадный с подъездом - на Тагарскую и черный - на задний двор. Парадные комнаты сообщаются с людской длинным, около десяти саженей, коридором, который заканчивается небольшими сенями.
      В доме проживает шесть человек прислуги: камердинер, повар, кухонный мужик, берейтор и два кучера.
      На ночь в квартире остается лишь кухонный мужик.
      Он ночует в каморке рядом с черным выходом. Камердинер и повар на ночь уходят к своим семьям, берейтор Иван Стрекалов тоже зачастую отлучается на ночь - по достоверным сведениям, это время он проводит в объятиях купчихи Марии Евграфовны Миловидовой, супруг которой Матвей Афанасьевич Миловидов большую часть года находится на принадлежащих ему рудниках и железоделательном заводе...
      - Давайте ближе к делу, - с негодованием в голосе перебил его Батьянов, который, по слухам, тоже пользовался особым расположением чернобровой красавицы купчихи, - история похождений берейтора в данном случае не столь важна...
      - Ну это как посмотреть, - отрезал Тартищев, понимая, что вновь вызовет гнев начальства. Но он уже закусил удила, что проделывал всякий раз, когда приходилось тянуться перед начальством в струнку и, как сейчас, разъяснять и доказывать простые истины. - Нам необходимо досконально проверить причины отлучки каждого из слуг и возможности их незаметного возвращения в дом с целью убийства своего нанимателя.
      - Не отвлекайтесь, Федор Михайлович, - прервал его Хворостьянов. - С берейтором все ясно. От Миловидовой никто раньше утра не уходит. Давайте, что там касательно кучера? Или их, кажется, два?
      - Оба кучера живут при конюшне в отдельном помещении. Но в ночь убийства они отпросились на крестины сына своего приятеля, лавочника Перфильева.
      Мои агенты проверили, они до сих пор в его доме, отсыпаются после вчерашних торжеств. - Тартищев на мгновение поднес к глазам один из листков бумаги. - Как явствует из допросов прислуги, все они, кроме кухонного работника, жили в доме фон Дильмаца с момента его приезда в Североеланск. Местом своим дорожили, пользовались большой свободой, к тому же князь платил им довольно крупное по нынешним временам жалованье. Кухонный работник Степан Фокин поступил на службу три месяца назад, но, как удалось выяснить, у него прекрасная аттестация от его прежнего хозяина - попечителя учебных заведений Васильева, у которого он прослужил десять лет вплоть до перевода господина Васильева в Иркутск.
      - Кто жил у князя до него? - спросил Батьянов.
      - Сам Фокин этого не знает. Но из бесед с прислугой выяснилось, что это Гурий Казначеев, который только что отсидел в тюрьме за кражу. Мои агенты пытаются разыскать его в городе, так как не прошло еще и недели, как он освободился из-под стражи. Я направил своих людей в адресный стол и в тюрьму, чтобы выяснить, кто посещал его во время заключения.
      - Так вы склоняетесь к мысли, что возможным убийцей князя был этот Казначеев? - изумился Лямпе. - У вас имеются на это веские основания?
      - Пока никаких оснований, но мы обязаны проверить каждого, - ответил Тартищев устало.
      - Присядьте, Федор Михайлович, - неожиданно заботливо сказал Хворостьянов, - а то на вас лица нет.
      - Спасибо, мне так удобнее, - ответил Тартищев и оглянулся на дверь. Задиреев заглядывал в приоткрытую створку и делал ему какие-то знаки. Простите, господа, я вынужден покинуть вас на некоторое время. Очевидно, открылись какие-то новые обстоятельства. - Кивком головы он приказал Алексею следовать за ним и вышел из гостиной.
      - Ваше высокоблагородие, - вытянулся перед ним Задиреев, - дворник по одежке опознал в убитом бывшего кухонного мужика его светлости. Вчерась вечером он заходил к нему в дворницкую и хвастался новым кафтаном и сапогами. Говорил, что прикупил их на жалованье, которое ему выплатили.
      - Давай сюда дворника, - сказал быстро Тартищев и строго уставился на кудлатого мужика, мнущего в руках облезлую заячью шапку. - Ты, что ли, дворник?
      - Я, вашскобродие, я, - дворник виновато развел руками, - кто ж знал, что Гурий - убивец...
      - Это не твоего ума дело! - прикрикнул на него Тартищев. - Давай рассказывай, когда ты видел в последний раз Казначеева, о чем говорили при встрече?
      - Да, почитай, ни о чем! - произнес растерянно дворник. - В первый раз это дня три назад было как будто...
      - Как будто или точно? - переспросил рассерженно Тартищев.
      - Точно, три дня назад, как раз в пятницу... Его светлость приказали выезд заложить. Оне с утра намеревались за город выехать, по делам, так сказать, но потом отложили на понедельник... Видно, не судьба ему была! вздохнул по-бабьи жалостливо дворник и, заметив яростный взгляд Тартищева, зачастил:
      - Впервые, значитца, Гурий появился в пятницу, хотел получить расчет за прежнюю службу, но его светлость были заняты и его не приняли-с, велели прийти в субботу. Приходил ли он в субботу, Об этом мне неведомо, но вот в воскресенье появился сразу после обедни, хвастался, что князь ему хорошо заплатил. Сказывал, что даже на часы с цепочкой хватит. Сам-то Гурий уже и жилет с карманом по такому случаю прикупил...
      - Про хозяина что-нибудь спрашивал?
      - Никак нет-с, вашскобродие, не спрашивал! Мы с ним недолго говорили. Я-то, по правде, не слишком его и раньше привечал. Злобный он по натуре человек.
      Кошка у меня вот-вот окотиться должна была, а он ее сапогом под живот. Умерла ведь кошечка, а такая ласковая была. Детки долго плакали потом...
      - Ладно, все ясно. - Тартищев повернулся к Алексею:
      - Запиши его показания. - И обратился к Задирееву:
      - Кто еще опознал Казначеева?
      - Никто боле, ваше высокоблагородие, шибко уж его скособочило. Дворник ведь тоже его только по одежке опознал. А остальные его в ней не видели, потому затруднялись сказать что-нибудь...
      - Кто еще видел его в доме князя?
      - В субботу его видел камельдинер... Но о чем он беседовал с барином, не ведает, потому что в кабинет не заходил. Правда, подтверждает, что Гурий из кабинета вышел веселый, пальцами щелкал и насвистывал...
      - А в воскресенье?
      - Нет, в воскресенье и в пятницу, окромя дворника, его никто не заметил.
      - Господин надворный советник, - на пороге появился агент Вавилов, посланный с утра в адресный стол и тюрьму, - разрешите доложить?
      - Докладывай, только быстро! Удалось что выяснить или нет? А то начальство уже икру мечет, что на месте без толку топчемся.
      - По свидетельству адресного стола, Казначеев на жительстве в Североеланске не значится. В тюрьме сидевшие с ним арестанты сообщили, что ни с кем он дружбу не водил, кроме, пожалуй, Мозалевского, который вышел на волю за неделю до Казначеева. Его приметы: роста высокого, плечистый. Лицо светлое, растительность на нем слабая. Глаза серые, маленькие, смотрит исподлобья. Навещать Казначеева в тюрьме навещали, но редко. Пару раз за те полгода, что он в остроге провел, женщина приходила, надзиратель говорит, что назвалась его женой, Екатериной Казначеевой.
      Живет она в кормилицах на Покровке, в доме капитана парохода "Витязь" Страшилова. Но, как удалось выяснить через проживающих в доме слуг, Казначеев у жены после отсидки не появлялся. Сама она из дома тоже в эти дни не отлучалась.
      - Та-ак-с! - пробарабанил пальцами по спинке кресла Тартищев. Кажется, запахло жареным! Алексей, - он весело подмигнул ему, - придется нам маскарад учинить. Оденься кем попроще, лакеем, полотером, да хоть чертом прикинься, но найди эту Екатерину и разузнай у нее в подробностях все о ее муже. Скажи, мол, приятель его давний и якобы присмотрел для него хорошее место. Возможно, она знает, кто его мог приютить на время. Только смотри не проговорись, что его уже в живых нет.
      - А если ничего не скажет, доставить ее к вам?
      - Нет, пока не стоит, посмотрим по обстоятельствам, - махнул рукой Тартищев и повернулся к Вавилову:
      - А тебе, Иван, будет задание пройтись по трактирам. Возможно, уже сегодня кто-то расплачивался французскими золотыми. Возможно, кто-то похожий на Мозалевского. Судя по приметам, он вполне мог спрыгнуть с крыши. Только зачем ему это надо было, ума не приложу! - Он озадаченно хмыкнул и опять направился в гостиную, где нетерпеливое начальство, похоже, рыло копытами землю от негодования.
      Глава 5
      В два часа пополудни к дому капитана Страшилова подошел высокий человек в старом плаще, разбитых сапогах и картузе, надвинутом на глаза. В нем с трудом можно было узнать Алексея, тем более что нижнюю часть лица он прятал за толстым шарфом, обмотанным вокруг шеи.
      Сначала он спустился в дворницкую, поговорил некоторое время с дворником, потом подошел к черному ходу и позвонил. Дверь отворила кухарка.
      - Позови-ка мамку Катерину, мне с ней повидаться надо на пару минут, сказал Алексей и окинул кухарку не совсем приветливым взглядом.
      Она недовольно поджала губы и прикрыла за собой двери. Правда, оставила небольшую щель, что позволило визитеру надеяться, что его просьба не пропадет даром.
      Через несколько минут на пороге появилась дородная белобрысая баба в красном платье и светлом переднике с орущим младенцем на руках. Она резво перебрасывала его с руки на руку, отчего младенец на какое-то время затихал и таращился на мир маленькими круглыми глазенками.
      - Чего надобно? - спросила Екатерина не слишком дружелюбно.
      - Мужа твоего, Гурия, - в тон ей ответил Алексей, - я его давний приятель.
      Екатерина окинула его подозрительным взглядом и нахмурилась.
      - Знать не знаю, где он сшивается. Срок освободиться ему уже поболе недели как вышел, но тута он не появлялся.
      - Ну, язви его в душу, - произнес с сожалением в голосе молодой человек, - а я для него место держу в мясной лавке. Пятнадцать рублей жалованья и на всем готовом. Пойду искать другого земляка. Хотелось, конечно, оставить это место для Гурия, но время не терпит.
      - Постой, мил человек, - схватила его за рукав Катерина, - он у дядьки своего Кондратия завсегда останавливается, когда без места.
      - Адрес скажешь?
      - Вторая Разъезжая, дом Огурцова. Кондратий Лексеич там в кухонных мужиках служит...
      ***
      Почти в то же самое время на грязной половине трактира "Три великана" появился один из лучших агентов Тартищева Иван Вавилов, юркий человечек с маленькими черными усиками и такой же бородкой.
      В старой фуражке со сломанной кокардой, в засаленном сюртуке и дешевых штучных брюках, он смахивал на мелкого чиновника, любящего заложить за воротник, и по этой причине внимания к своей особе не привлекал.
      В зале дым стоял коромыслом. За столиками со сбившимися грязными скатертями, на которых перемешались тарелки с закусками, пустые бутылки и пьяные рожи особо рьяных завсегдатаев, сидели и полулежали на стульях посетители, чей вид не оставлял никакого сомнения, каким образом они зарабатывают себе на жизнь. Проститутки успешно марьяжили <Завлекали.> своих клиентов, "коты" <Сутенеры.> и хипесники <Воры, грабившие мужчин, которых приводили к себе проститутки.> караулили проституток, тырбанили слам <Делили добычу.> "фортачи" <Воры, проникавшие в квартиры через форточки.> и "поездушники" <Воры, промышлявшие кражами с проезжающих экипажей.>, ширмачи <Воры-карманники.> и портяночники <Воры, срывавшие шапки или вырывавшие сумки из рук.>. Между столиками с подносами в руках сновали и огрызались на посетителей половые в длинных красных рубахах, в черных жилетах и таких же брюках с напуском на высокие сапоги. Из бильярдной доносились стук шаров и пьяные возгласы. Здесь вовсю шла игра в пирамиду и карамболь.
      Вавилов протолкался в бильярдную, сел за столик и заказал бутылку пива.
      Пьяный сброд все прибывал. Вонь от давно не мытых тел, запахи перегара и мочи, табачный дым, непрерывный мат и визги шлюх не помешали Вавилову справиться с одной бутылкой пива и заказать вторую.
      Одновременно он успевал держать в поле зрения и входную дверь в зал, и следить за перемещениями публики внутри бильярдной. Некоторые из вновь прибывших, не задерживаясь, проходили в незаметную, прикрытую занавеской дверь в противоположном от стойки углу комнаты. Вавилов знал: за ней начиналась лестница, ведущая на второй этаж соседнего с трактиром дома, где в крошечной комнате катрана <Карточный притон.> крутили мельницу <Игра шулеров между собой.> или разводили лоха <Вовлечь намеченную жертву в картежную игру.> известные в округе чесальщики <Шулеры.> Злоказов и Пилюкин.
      Сам катранщик <Содержатель карточного притона.> был давним агентом Тартищева, и поэтому сыскари заглядывали сюда редко, но точно знали, кого и когда раздели до кишок <Выиграть у жертвы все, вплоть до одежды.> и кто из "иванов" <Вор, работающий по-крупному, авторитетный вор.> вовсю сорил деньгами...
      Перебрав взглядом одного за другим всех посетителей этого зала, Вавилов удостоверился, что никого похожего на Мозалевского здесь нет, поэтому вернулся в общий зал и устроился за столиком недалеко от буфета.
      Все столы были заняты, и в соседях с ним оказались две проститутки ярко крашенные девки, которые были уже изрядно навеселе. Возле них увивались кавалеры - Гмызь и Чернуха, мелкие карманные воры, не брезговавшие ограбить пьяного или сорвать шапку с припозднившегося прохожего.
      Окинув взглядом гуляющую публику, Вавилов натянул фуражку и подошел к буфетчику.
      - Что скажешь?
      - Никого похожего, ваше благородие! - Буфетчик опасливо зыркнул глазами по сторонам и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. - Никого-с в помине!
      - Французскими монетами никто сегодня не расплачивался?
      - Хранцузскими? - удивился буфетчик. - Да мы и не знаем таких!
      - Постой, Данила. - Пробегавший мимо половой взгромоздил на стойку поднос с грязной посудой. - Сегодня поутру завалился один хмырь болотный, выпил три рюмки водки, закусил балыком и кидает мне в оплату золотой. "Получи, дескать, что следует". А я посмотрел и говорю: "Припасай, шляпа, другую монету, у нас такие не ходят!"
      - Что значит не ходят? - Вавилов почувствовал, как у него вспотели ладони.
      - Да какая-то она не такая мне показалась. Маленькая, и не по-нашенски написано.
      - И что же он ответил?
      - Засмеялся и пальцем по лбу себя постучал. "Деревня ты необразованная, - говорит, - во французском золоте ничего не понимаешь!" Золото назад взял и канареечку мне сунул. Я ему сорок копеек сдал.
      - Как он выглядел?
      - Высокий, плечистый, одет как барин, с тростью и в цилиндре.
      - Борода? Усы?
      - Бороды точно нет, а вот усы имеются. Слабые такие, словно недавно отпускать стали...
      - Ты случайно не заметил, куда он после трактира направился?
      - Заметил, - пожал плечами половой, - с утра народу мало, в окно хорошо все видно. Он на крыльцо вышел и извозчика взял. Я точно не разглядел, но, кажется, Ермолая, того, что завсегда у фонтана слева от тумбы стоит...
      ***
      На девять вечера Тартищев объявил общий сбор личного состава сыскного отделения.
      - Будем брать Мозалевского, - коротко определил он задачу и приказал Вавилову:
      - Доложите обстановку.
      Тот пригладил ладонью редкие волосы, которые кустиком топорщились на затылке, и обвел собравшихся серьезным взглядом.
      - На данный момент дело обстоит следующим образом.