Глава 21

Министр обороны Социалистической Республики Вьетнам положил трубку телефона и подошел к столу, на котором была расстелена пластиковая карта Юго-Восточной Азии.

С мрачным видом он передвинул черную фишку на карте ближе к побережью. Там, где недавно прошла эта фишка, находилась целая цепочка других — красных.

— Они явно движутся к какой-то определенной цели, — сказал министр своему заместителю — единственному, кто находился сейчас рядом с ним в штабе в Ханое. — Это какая-то деревня или морской порт. Если бы они просто хотели спастись бегством, то постарались бы углубиться на территорию Камбоджи, а не вернулись бы во Вьетнам.

— Это, очевидно, деревня или порт на берегу Сиамского залива, — сказал заместитель, генерал Транг. — Я прикажу выставить ограждение вдоль всего побережья.

Министр покачал седой головой.

— Нет, дадим им добраться до берега. Вполне возможно, что там их ожидают американские военные суда.

— Может, остановим их раньше, чем они доберутся до берега, и выбьем из них правду вместе с зубами?

— Посмотрите на эти красные фишки, — горько заметил министр обороны. — Это новейшее советское вооружение. Современные танки, вертолеты и самоходные гаубицы. А эта черная фишка — старый танк “Т-54” с пушкой, которая и стрелять-то не может. Но почему же тогда мы каждый час передвигаем черную фишку вперед, а каждая красная фишка, которую мы ставим у них на пути, замирает на месте?

Генерал растерянно заморгал. Он не знал, надо ли ему отвечать, или это просто риторический вопрос. Но все же решил ответить:

— Потому что их уничтожили, товарищ министр обороны.

— Потому что их уничтожили, — повторил министр обороны. — Именно так. Что бы мы ни послали на перехват, все разваливается либо падает с неба на землю. Как это может быть?

— Не знаю.

— Один танк, один американский турист. Несколько изможденных американских военнопленных и неизвестное число полукровок, вооруженных только стрелковым оружием и к тому же не имеющих достаточно боеприпасов. И тем не менее им удается одерживать верх.

Генерал Транг откашлялся.

— Мне говорили, — невпопад заметил он, — что у них еще есть слон.

Министр обороны удивленно вскинул бровь. Потом покачал головой.

— Мне это напоминает войну, — сказал он, помолчав.

— Какую войну? — задал резонный вопрос генерал Транг.

— Нашу войну с американцами.

— Но мы победили в той войне.

— Вот это-то меня и беспокоит. В той войне мы были маленьким шипом, вонзившимся в бок огромной военной махины. Мы не рассчитывали на победу. Но именно потому, что мы знали: нам суждено потерпеть поражение, мы продолжали драться, ибо у нас не было другого выхода. Победа или смерть!

— Я не вполне понимаю, товарищ министр.

— Мы победили американцев благодаря одному существенному моменту. Нам победа нужна была больше, чем им. Но эти, — министр ткнул в черную фишку, — они воюют не ради победы или славы. Они дерутся ради спасения своих жизней.

— Но на этот раз именно мы — огромная военная махина, — заметил генерал Транг.

— Да. Именно так. Вот это-то меня и беспокоит. Вызовите вертолет, чтобы меня отвезли к месту событий. Я лично возглавлю операцию, — заявил министр обороны. И добавил: — Если еще не поздно.

— Но... Но ведь это всего лишь бой местного значения.

— Такими же боями местного значения были и Ватерлоо, и Дьенбьенфу, и Кхесан, — возразил министр обороны, с выражением отвращения на лице приподнял трубку зазвонившего телефона и опустил обратно на рычаг. Он понимал, что хороших новостей ждать не приходится. — И наступление под Тетом было лишь серией боев местного значения, которые все происходили одновременно. Ни один из боев не был решающим. Правду говоря, в большинстве из них мы потерпели поражение. Но это изменило всю стратегическую ситуацию, и после этого американцы были обречены на провал. Надеюсь только на одно — как бы нам на этот раз не изменить стратегическую ситуацию в ненужную для нас сторону после этого боя местного значения.

Министр обороны вдруг почувствовал себя совсем старым.

Римо направил танк через джунгли. Гусеницы танка подминали под себя слоновую траву.

— Соберите как можно больше веток и листьев и укройте танк, — приказал он.

— Вы слышали, что вам приказано! — рявкнул Дик Янгблад, вылезая из башенного люка. — Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь. Мы пока еще не дома.

Все бывшие заключенные, кроме больного Коллетты, взялись за дело.

— Я смотрю, тебе удалось сохранить дисциплину, — заметил Римо, наблюдая за тем, как американцы и дети американских солдат ломают ветки, наваливают их в кучи и оттаскивают к танку.

Янгблад ухмыльнулся во весь рот.

— Знаешь, как это получилось? Когда умер последний офицер, моральное состояние у всех было ужасное. И тогда я решил не давать им спуску. Если я слышал, как кто-то из наших говорит по-вьетнамски, я бил его до тех пор, пока он не забывал последнее вьетнамское слово. Некоторое время мне пришлось обходиться с ребятами довольно круто. Я тянул их в одну сторону, а косоглазые — в другую.

— Ну и что же из этого вышло?

— Все решили, что связываться со мной хуже, чем с косоглазыми. И тогда косоглазые начали вымещать все свое зло на мне, а не на ребятах. Но ничего, я справился. Они морили меня голодом, но сам видишь — ничего у них не вышло. Они засовывали меня в этот вонючий контейнер, а когда наконец выпускали, то я мило улыбался, глядя в их гнусные рожи, и благодарил за то, что меня подвезли.

— Ну, старина Янгблад, ты нисколько не изменился! — восхищенно заметил Римо.

— Да, старина — это уж точно. Я так долго был оторван от родины, что теперь, когда свобода близка, даже и не знаю, остались ли у меня силы встретиться с домом.

— Слушай. У нас все получится. Чиун позаботится об этом.

— А ты совсем по-новому относишься к старому Дяде Хо теперь, когда мы выбрались оттуда.

— Он нас скоро догонит, — отозвался Римо, оглядываясь по сторонам. — Кстати, можно попросить тебя об одном одолжении. Не называй меня больше Римо.

— Почему это? Тебя ведь так зовут, верно? Или ты даже это забыл?

— Я не могу тебе этого объяснить. И особенно не называй меня по имени перед ребятами. Только ты и Чиун знаете, кто я такой. И пусть так и будет дальше.

— Черт побери, да какая разница?

— Такая, как между жизнью и смертью. Просто поверь мне.

— Ты начальник. Слушай, а тебе это не напоминает тот случай, когда ты украл у желтожопых их танк и проехал на нем аж до... Как называлась эта сраная деревенька?

— Фукху.

— Ага. Так она и называлась. Как сейчас помню: ты едешь на этом танке, а наших так и подмывает тебя разнести в клочья. Они-то думали, там вьетнамец. Это одно из тех воспоминаний, которые меня поддерживали все эти годы. Странно, за что только не цепляется наша память, когда оказываешься в жопе.

— А я лучше помню Кхесан.

— Да. Кхесан. После него-то все и переменилось, правда? И после Тета. Ты помнишь Тет?

— Да, — ответил Римо, с беспокойством глядя на дорогу. — Я помню Тет.

Танк наконец укрыли. Люди расселись на траве. Римо выставил часовых. Для этого он выбрал двоих полукровок — они выглядели посвежее, чем американцы.

— Мать твою! — выругался Янгблад, садясь и откидываясь на траву. — Тет. Слушай, а ты помнишь того засранца? Майора, который командовал нами под Кхесаном? Как там его звали?

— Бауэр, что ли?

— Точно. Именно так. Дики Бауэр. Его все ненавидели. Самый гнусный сукин сын из всех, с кем мне приходилось встречаться. Очень часто, когда я валялся в одиночестве в этом сраном контейнере, я думал, что же с ним сталось. Иногда я даже придумывал для него какие-нибудь пакости — просто так, чтобы провести время.

— Он умер, — сам не зная почему, ответил Римо, — там, в большом мире.

— В большом мире... Черт побери, в последний раз я видел мир, когда мне было двадцать лет. А теперь мне за сорок. Да, Вьетнам сожрал большой ломоть моей жизни. Интересно, а сумею я там приспособиться?

И тут Янгблад сел и с сомнением посмотрел на Римо.

— Слушай, а откуда ты знаешь, что Бауэр умер. Мне казалось, ты ничего, кроме Вьетнама, не помнишь. Римо долго ничего не отвечал. Наконец сказал:

— А вон и Чиун. Помни, что я тебе сказал насчет моего имени.

Но Дик Янгблад не ответил. Глаза у него были закрыты, а широкое лицо размякло. Он спал.

Римо отправился навстречу Мастеру Синанджу. Чиун ехал на слоне. Он похлопал слона по боку тонкой бамбуковой веточкой, и слон остановился и опустился на колени. Чиун сошел на землю.

— Вам не надо было ждать меня, — заметил Чиун. — Мы с Рэмбо вас догнали бы.

— Нам нужен отдых, — ответил Римо.

— Нам нужно добраться до американской подводной лодки, — возразил Чиун. — Если вьетнамцы ее обнаружат, она уйдет без нас. И где мы тогда окажемся?

— Во Вьетнаме, — невозмутимо ответил Римо. — Там, где многие из нас бывали и раньше. И провели тут много, много времени. Что бы ни случилось — все лучше, чем сейчас. Даже если мы погибнем.

— Ты, похоже, чувствуешь себя получше, чем некоторое время назад, — заметил Чиун.

Римо отвернулся.

— А почему бы и нет? Мы уже почти добрались до берега.

— Да нет, я имею в виду, ты уже получше относишься ко мне.

— Ты вытащил нас. Мне не в чем тебя больше подозревать.

— Но твое лицо не полностью свободно от беспокойства.

— Тебе не кажется, что пора избавиться от слона? Он замедляет наше продвижение вперед.

— Я обещал ему, что найду для него новый уютный дом, когда все будет кончено.

— Он не влезет в подводную лодку.

— Ну, это мы еще посмотрим, — заметил Чиун.

— Делай как знаешь, па... — Римо резко отвернулся и пошел прочь.

Чиун понесся за ним вслед.

— Что ты сказал?

— Я сказал, делай как знаешь, паршивый косоглазый! — сердито крикнул Римо. — Я не хочу подвергать своих людей опасности только из-за того, что тебе во всем обязательно надо настоять на своем. Понял?

Чиун остановился как вкопанный.

— Да, — негромко произнес он. — Я понял. Я все прекрасно понял.

Несколько часов спустя показался военный вертолет. Он летел выше, чем предыдущие, которые погибли под дождем свинца из множества АК-47. Танки по дороге уже давно перестали попадаться. Разумеется, автоматный огонь не причинил бы им никакого вреда, но навстречу танкам выходил Мастер Синанджу. Гусеницы танков разрывались на части, пушки складывались пополам, а люки захлопывались так, что их было невозможно открыть. Каждую такую развалину беглецы объезжали с горделивым чувством победителей.

— Похоже, он не собирается здесь задерживаться, — заметил Янгблад, глядя на вертолет.

Римо внимательно смотрел, как вертолет скрылся за вершинами близлежащих холмов.

— Он не мог не заметить слона, — ответил он. — Нам лучше тронуться в путь.

И снова маленький отряд двинулся вперед по дороге на юг. Дорога была совершенно пустынна. Даже крестьяне в конусообразных соломенных шляпах — и те куда-то подевались.

Дик Янгблад заглянул к Римо в кабину водителя.

— Они знают, что мы движемся по дороге, — прошептал он. — Нет никакого сомнения.

— И как ты думаешь, что нам делать?

— Есть две возможности. Либо они сдались и отпускают нас, либо сконцентрировали большие силы где-то у нас на пути и ждут, когда мы попадем в засаду.

— Вьетнамцы не знают, что значит сдаться.

— Ну вот, ты сам и сказал, — негромко заметил Янгблад. — Что ж, Римо, чертовски приятно было снова повидаться.

— Я проделал весь этот долгий путь ради тебя, — заявил Римо. — И я доставлю тебя домой.

— Знаешь, я тут поговорил немного с этим твоим косоглазым дружком, и он все время твердит, что на подводной лодке может и не оказаться места для всех. И при этом он как-то странно на меня смотрит. В чем тут дело?

— Перестань называть его косоглазым. И вообще — не беспокойся насчет Чиуна. Я с ним справлюсь.

— Ага. А пока ты с ним будешь справляться, кто справится с тем, что вьетнамцы для нас заготовили?

— А я хотел эту мелочь оставить на твою долю, — усмехнулся Римо.

Янгблад по-мальчишески стукнул Римо по спине.

— Я всегда знал, что ты щедрый человек. Рад видеть, что ничего в этом плане не изменилось.

Отряд продолжал свой путь сквозь ночь, останавливаясь только затем, чтобы подождать Чиуна и его слона. Шум мотора не давал Римо сосредоточиться. А люки ему пришлось открыть, потому что его чувствительные ноздри не выносили запаха машинного масла.

Каждые несколько часов вверху показывался вертолет и совершал свой облет, но ничего не предпринимал. И Римо счел это зловещим предзнаменованием.

Характерный запах морской воды начал ощущаться в воздухе почти одновременно с рассветом. Римо заволновался. Пункт назначения был уже близок, если Чиун вел их верным путем. Но самого Мастера Синанджу не было видно уже давно.

Дорога, извиваясь, шла через плантацию каучуковых деревьев. После одного из поворотов на дороге показалась человеческая фигура. Человек поднял вверх большой палец, как бы останавливая попутку.

— Чиун!

— А кто же еще? — отозвался Мастер Синанджу и вспрыгнул на танк. Дети американских солдат слегка потеснились, освобождая для него место.

— Где слон? — поинтересовался Римо.

— Мы прошли коротким путем. Потом я увидел опасность и послал его вперед.

— Ловля на живца?

— Римо! Может быть, твое сознание и забыло меня, но мне казалось, что у тебя достаточно рассудка, чтобы понять, что человек с таким милым лицом никогда не сделает ничего такого, отчего может пострадать ни в чем не повинное животное.

— Ладно, — не стал спорить Римо. — Так что там впереди?

— Много солдат. Много танков. И вертолеты.

— Как много?

— Много. Очень много.

— Да, это немало.

— Они на берегу как раз в том месте, которое нам нужно. Про подводную лодку я ничего не знаю. Я ее не видел.

— Дай мне знать, когда мы к ним подойдем совсем близко, — мрачно попросил Римо.

— У тебя, наверное, есть какой-то план?

— У меня есть цель. И я собираюсь ее достичь — с планом или без.

Мастер Синанджу презрительно фыркнул.

— Опять ты ведешь себя, как Рэмбо. Уйдут годы на то, чтобы вытравить из тебя такие настроения. А ведь я уже старый человек. Фи!

— Не просто “фи”, — возразил Римо. — “Семпер Фи”!

Откуда-то из глубины танка отозвался голос Дика Янгблада:

— Умри, но сделай!

Глава 22

Министр обороны приказал пилоту вертолета в последний раз пролететь над медленно ползущим по земле танком “Т-54”. Каким беспомощным казался отсюда сверху этот танк, весь облепленный крошечными человеческими фигурками!

Совершенно ясно, подумал министр, что дело не в машине, а в тех людях, которые ею управляют. Совершив облет, министр приказал пилоту возвращаться к месту грядущих событий.

Берег был чудесный — белый песок, синее море, но он весь был усеян людьми в хаки, да плюс к тому вдоль берега стояло огромное количество новейших танков “Т-72” и более старых “Т-64”. Они стояли бок о бок, и все пушки были направлены в одну сторону. В ту сторону, откуда должны были появиться беглецы.

Министру обороны не могло не нравиться это проявление военной мощи Социалистической Республики Вьетнам. Он с довольным видом покинул вертолет и направился к своему заместителю, генералу Трангу, провожаемый взглядами командиров танков. Кобура пистолета била министра по бедру.

Генерал Транг отдал честь.

— Они уже менее чем в километре отсюда, — сообщил министр обороны.

— У них нет ни малейшего шанса, как вы можете убедиться.

— Они пробились сюда через всю страну! Не надо их недооценивать. Особенно теперь, когда они так близки к цели.

— А что у них за цель? Я не вижу ни кораблей, ни самолетов.

— Наши патрульные суда засекли сигналы в заливе. Очень мощные сигналы.

Лицо генерала Транга посуровело:

— Подводная лодка?

— Я уже приказал, чтобы наши сбросили глубинные бомбы и заставили лодку всплыть, — сказал министр обороны и взобрался на танк, чтобы лучше видеть, что происходит в заливе.

— А стоит ли нам идти на такой риск?

Министр обороны холодно взглянул на своего подчиненного.

— Мы выиграли войну против американцев, — заметил он. — Но мы проиграли экономическую войну. Основы нашего промышленного производства полностью разрушены. Наши деньги обесценены. У нас больше нет даже приличной питьевой воды. Нас со всех сторон окружают враги. А наши так называемые друзья, русские, ничем не отличаются от американцев, разве только тем, что у них нет денег и они высасывают из нашей страны все до капли. Когда-нибудь, и может быть, даже очень скоро настанет день, когда нам придется воевать и с ними.

— Все, что вы говорите, для меня не ново, товарищ министр.

— Но при этом, очевидно, вы не пошевелили мозгами и не оценили правильно политическую ситуацию. Позвольте сделать это за вас. Единственная надежда связана с нашими бывшими врагами — с американцами. Только их дружба и экономическая помощь могут спасти Вьетнам. Нам нужна их добрая воля, даже если для этого придется применить силу.

— Я понимаю, но этого не будет, если американским военнопленным удастся спастись бегством.

— Теперь уже слишком поздно даже делать вид, что мы их возвращаем в качестве жеста доброй воли, — заявил министр обороны. — И все благодаря этому растяпе капитану Даю. Американцам придется исчезнуть с лица земли. Здесь, на этом берегу. Еще до захода солнца.

Внезапно министр обороны замолчал. Со стороны залива донеслись звуки разрывов.

— Но американская подводная лодка, вторгшаяся в наши территориальные воды, может стать нашей козырной картой в игре с американцами, — продолжал министр.

Снова послышались звуки взрывов. Затем медленно, как кит, всплывающий на поверхность воды, чтобы глотнуть воздуха, появилась подводная лодка. Всплывая, она подняла волну, потом все успокоилось.

— Мы захватили их! — в восторге воскликнул генерал Транг, увидев нарисованный на борту лодки американский флаг.

— И мы вернем их американскому правительству. В обмен на определенные экономические уступки, — добавил министр обороны. — После того как проблема с военнопленными будет окончательно решена.

— Я могу послать вперед танки, которые сокрушат все на своем пути, — предложил генерал Транг.

— Нет, — возразил министр обороны, спрыгивая с танка на песок. — Пусть они подойдут поближе. Когда они увидят, что мы захватили их подводную лодку, они поймут, что у них нет надежды на спасение. Мы предложим им свои условия, они их примут, и тогда мы их уничтожим:

— Остановись здесь! — приказал Мастер Синанджу.

Римо нажал на тормоз.

— Всем оставаться на своих местах! — крикнул он. — Я пойду посмотрю, что нас ждет.

Взобравшись на банановое дерево, Римо увидел все: танки, готовые взлететь вертолеты, а вдали, на синей глади Сиамского залива — американскую подводную лодку, окруженную сторожевыми судами под красными флагами.

Когда Римо вернулся, все заметили унылое выражение его лица.

— Они захватили подводную лодку, — сообщил Римо.

Беглецы в один голос застонали. Некоторые зарыдали. Кое-кто даже в отчаянии побросал оружие. Янгблад топнул ногой, как ребенок.

— Черт бы их побрал! — выругался он.

— Итак, у тебя больше нет цели, не говоря уже о плане, — холодно заметил Чиун, обращаясь к Римо. — Ну, и что ты теперь собираешься делать, стойкий оловянный солдатик?

— Побеждать, — ответил Римо.

— Как? — спросил Янгблад.

Римо обернулся к Чиуну:

— Могу поспорить, ты способен справиться со сторожевыми судами.

Мастер Синанджу со значением посмотрел на Римо:

— А что заставляет тебя думать, что тщедушный старик способен выполнить такую неимоверно трудную задачу?

— Я видел тебя в действии. Так можешь?

Чиун поклонился.

— Разумеется. За умеренную цену.

Римо помрачнел.

— За какую? — неуверенно спросил он.

— Ничего особенного. Я только хочу, чтобы ты помог мне перевезти моего элефанта в Америку.

— По рукам, — с чувством облегчения согласился Римо и, обращаясь ко всем остальным, сказал: — Пока он разбирается с кораблями, мы должны добраться до воды. У них есть танки и вертолеты, но мы их уже не раз побеждали. Ну как, вы со мной?

— Да! Черт побери, да!

— Ну, так вперед! — скомандовал Римо. — Когда у тебя будет все готово, Чиун, мы начнем действовать.

Но Чиун уже скрылся.

Мастер Синанджу пошел самым кратчайшим путем. Находясь под прицелом стольких орудий и автоматов, он сделал то, что от него меньше всего ожидали. Он просто вышел из джунглей.

Вьетнамцы ожидали увидеть американцев. Они ожидали увидеть старый танк. Но они не ожидали увидеть почтенного старика-азиата, одетого в смешное кимоно. А старик невозмутимо шел прямо на них. Он был невооружен, так что никто и не собирался стрелять.

Министр обороны сделал шаг навстречу старику.

А старик, ничего не говоря, просто прошел мимо, чем сильно обидел министра. Министр обороны приказал своим солдатам арестовать старика. Солдаты попадали, судорожно хватая руками песок.

Старик-азиат прошел мимо танков и вошел в море. Он шел в пене прибоя, пока не скрылся под водой.

И пока вьетнамские солдаты, разинув рот, следили за тем, как таинственно исчез почтенный старик, со стороны суши послышалась ружейная пальба.

Министр обороны бросился в укрытие и приказал генералу Трангу открыть ответный огонь. Генерал тоже спрятался за танк и командовал оттуда.

Танки открыли огонь. Шум поднялся невообразимый. С треском валились деревья. Грязь фонтанами взметалась в небо. Министр обороны приказал пилотам вертолетов взлетать, но его никто не услышал. А в бортах вертолетов становилось все больше и больше дыр — это вели огонь из джунглей невидимые американцы.

Наконец один из пилотов по собственной инициативе поднял свой вертолет в воздух. Не столько по инициативе, сколько от страха. Вертолет направился не в глубь суши, а в сторону моря, подальше от стрельбы. Но до моря он не долетел. Он был осыпан градом свинца, и одна из противотанковых ракет у него на борту взорвалась. В ту же секунду вертолет превратился в огненный шар.

Несколько танков, находившихся прямо под загоревшимся вертолетом, были облиты горящим топливом. Солдаты повыскакивали из танков. Горящий бензин рекою бежал по песку. Часть танков ринулась в стороны, чтобы увернуться от этой огненной реки. Танки натыкались один на другой, цеплялись друг за друга гусеницами. Один танк, потеряв управление, просто въехал на другой и грохнулся вниз, как слепая черепаха. Прямо на генерала Транга, который успел лишь взвизгнуть.

Ситуация вышла из-под контроля. И все из-за какого-то старика, которому вдруг вздумалось совершить самоубийство! Министр обороны спрятался за танками, судорожно пытаясь сообразить, как прекратить эту бойню. Едкий дым проникал ему в легкие, глаза слезились. Министр бросился в пену прибоя, чтобы хоть немного прийти в себя. В голове у него мелькнула мысль: это снова Дьенбьенфу но только теперь мы с американцами поменялись ролями.

Римо дал приказ прекратить огонь.

— Скажи им, пусть поберегут боеприпасы, — сказал он Янгбладу. Приказ был передан далее по цепочке.

— Какие потери с нашей стороны? — шепотом спросил Римо.

— Никаких, — ответил Янгблад.

— А у них?

— До фига! — улыбаясь, отрапортовал Янгблад. — И с каждой минутой все больше и больше. Судя по всему, они начали колошматить друг друга.