Он старался всячески приободрить Руби, заверил её в своей полной симпатии, посоветовал проявить в столь трудный момент мужество и разрешил пойти отдохнуть домой, пока не пройдет этот ужасный и тревожный период. Он заверил её в том, что пусть Руби хорошенько расслабится и не волнуется попусту: все, на его взгляд, окончится благополучно. Окрестности вокруг здания буквально были напичканы полицией. Одни вели наблюдение за магазином, другие неотступшно следовали за ней с Майл Энд Роад до Маскетт-стрит, а когда она переступила порог своей скромной квартиры, два констебля попросили её чуточку обождать и обшарили предварительно жилище сверху донизу.
      Было около двух часов пополудни.
      Лиза вернулась в школу, поскольку Руби не хотелось удерживать её в четырех стенах.
      Итак, она осталась одна, предаваясь хандре по поводу Смолла, человека, который привнес в её жизнь хоть немножко тепла. В какой-то момент, выглянув в окно, она заметила направлявшегося к дому полисмена.
      Он отрывисто постучал в дверь. Руби, поколебавшись, в конце концов все же встала и пошла открывать. Что нес с собой этот визит, какие новости - добрые или хорошие? Она внезапно ощутила, как затылок буквально раскалывается от боли, гораздо сильнее, чем обычно. Она неподвижно замерла, преодолев жуткое недомогание, все же распахнула дверь.
      Увидев, что полисмен выглядел очень возбужденным, у неё мелькнула мысль, а не с известием ли о поимке Бенсона он явился?
      - Миссис Бенсон, ваш сын найден. Он вот-вот подойдет сюда... Не знаю, покажусь ли я вам нескромным, - добавил он, увидев, как она изменилась в лице, - но вам бы следовало что-нибудь принять для поднятия духа.
      - Сид вернулся? О, мой малыш! - воскликнула Руби, чувствуя неожиданно, как с души свалился камень, и как её охватывает чуть ли не радостное настроение.
      - С вашего позволения, миссис Бенсон, не советовал бы вам очень бранить его за проступок. Будьте любезны с ним. Все ещё может устроиться.
      - Надеюсь, он не ранен?
      - Нет, он чувствует себя хорошо... - Но он замолчал, когда Руби, отодвинув его с дороги, устремилась на улицу навстречу приближавшемуся сыну. Он и в самом деле был совсем на подходе, шел с высоко поднятой головой и несколько вызывающим видом рядом с инспектором в штатском. У Руби вдруг сдавило сердце - настолько этот ребенок, её сын, удивительно походил в этот момент на своего отца, особенно в том, с какой удалью он вглядывался в жизнь.
      - Сид, о мой маленький Сид, - воскликнула она, бросаясь к сынишке.
      Но тот отнюдь не устремился к ней навстречу. Ничто в нем не показывало, что он был счастлив вновь обрести свою мать, и когда та нагнулась, чтобы расцеловать его, Сид, наоборот, весь напрягся, словно стараясь отодвинуться от нее. Руби заметила это. Ее радость была сильно омрачена этим, и она осознала, что отныне ей придется долго бороться за то, чтобы вновь завоевать доверие сына. Она мгновенно поняла также, что должна относиться к нему с очень, очень большой осторожностью.
      Она повела Сида в дом.
      - Что с тобой, мама? У тебя не болит голова?
      Она недоуменно подумала про себя, с чего это её сын интересуется, мучается она или нет головной болью, и весьма удивилась ожесточенности, прозвучавшей при этом в его тоне.
      - Да, есть немного.
      - Тогда я пойду и принесу тебе аспирину, - предложил подросток. - Я знаю, где он лежит...
      - Но как раз перед твоим приходом я приняла две табтелки. Пока этого достаточно, Сид. Но где... - Она сдержалась и решила, что задаст обуревавшие её вопросы позднее. Сейчас самое важное состояло в том, чтобы снова привлечь сына на свою сторону, завоевать заново его симпатии. Хотя она и не ведала, где же пропадал эти дни её сын, Руби чувствовала, что тот пытался каким-то образом встретиться с отцом...
      - Ты не голоден, Сид? - осведомилась она, ласково обращаясь к нему. Чего бы тебе хотелось вкусненького?
      В полпятого из школы вернулась Лиза и бросилась к Сиду, чтобы обнять его.
      В в пять двадцать миссис Бенсон нанес визит Гидеон.
      Глава 19
      Сид и Саймон
      Гидеон пришел в семейство Бенсонов прямо от Малливера. У него не было - ну ни малейшей! - уверенности в том, что тот сказал ему всю правду, потому что тот явно был не в своей тарелке из-за этой в общем-то безобидной для него истории. Гидеон, естественно, скрыл от него сложившееся у него впечатление, но по выходе не преминул позвонить Леметру.
      - Леметр, это говорит Гидеон. Быстренько слетай в местный участок соответствующего подразделения и передай им мое распоряжение нагрянуть к Чарли Малливеру, но действовать осторожно, типа устроить нечто вроде простой проверки, кто у него селился и выбывал в последнее время.
      Спустя десяток минут он уже входил в небольшой домишко на Маскетт-стрит. Он подозревал, что Руби будет выступать против того, чтобы он допросил мальчишку, но через это надо было пройти независимо от того, понравится это ей или нет.
      Из гостиной, куда ввела его Руби, Гидеон отлично видел стоявшую снаружи черную машину полицейских, толпившихся зевак всех возрастов, а ещё чуть дальше - других полисменов. А может, Сид Бенсон, жаждавший мести убийца, спрятался где-то совсем неподалеку, поджидая свою добычу? А ещё Гидеон приметил опытным глазом на лице Руби Бенсон такую же тревогу и то же самое напряжение, которые он отмечал в то время, когда её муж стоял перед судом присяжных. Она как-то сразу показалась ему постаревшей, уставшей, надломившейся, с потухшим взором и, тем не менее, исполненной такого возвышенного волнения, которое его буквально потрясло.
      - Надедсь, вы не станете, - сразу решительно заявила она, - изводить и мучать моего сына?
      - Нет. У меня вовсе нет такого намерения, миссис Бенсон. Но поговорить с ним я обязан, - непреклонно заявил Гидеон, поглядывая на эту невысокую женщину, которую он превосходил на добрую голову и которая не должна была по весу превышать пятьдесят килограммов.
      - Это одно и то же.
      - Выслушайте меня хорошенько. Лично в моей семье - шестеро детей. Шесть, - повторил он, для вящей убедительности исторгая улыбку, несколько успокоившую её. - Неплохая семейка, не так ли? Старшему уже двадцать шесть лет, а самый молодой - на год - два моложе Сида. И я знаю мальчуганов с того возраста, когда они ещё барахтаются в колыбеле вплоть до прохождения ими воинской службы! Для меня нет секретов, что там таится в их головках, что они чувствуют. И мне хорошо известно, что если перед таким парнем, как ваш, вы начнете повышать голос и подвергать его наказанию, то не услышите от него ничего, кроме лжи и дерзостей... Сид, - продолжал Гидеон, - должен был сбежать из дому по двум причинам, и одна из них, несомненно, оправдывает его. Тот спектакль, что разыграли перед ним по телевидению, мое у вас присутствие, тот факт, что вы, судя по всему, меня поддерживали, все это настолько взволновало его, что он больше не мог выносить подобное. У мальчишек этот тип убегания из дому встречается достаточно часто. Боже мой, да не мне же вам сообщать столь известные истины! Если это так, тогда и не будем говорить на эту тему. Он исполнил свой каприз и вернулся домой по собственной инициативе. Что же тогда с него спрашивать сверх этого?
      - Тогда какова же другая причина, побудившая его удрать?
      - Вполне возможно, что он ходил встречаться с отцом.
      - О, нет! - внезапно полным тревоги голосом всполошилась женщина.
      - Я также не верю в это, миссис Бенсон, но сие надо ещё проветить. И если есть в мире два человека, способные выяснить это, то они - вы и я, верно ведь? Достаточно ли вы его знаете, чтобы определить, когда он лжет, а когда говорит правду?
      - Это мне удается не всегда, - ответила она.
      - Ну хорошо, давайте попытаемся сделать это вместе.
      - Отлично. Согласна. Вы же не причините ему зла, насколько я поняла?
      - Вам прекрасно известно, что нет. Кстати, прежде чем прийти к вам, я звонил в клинику. Мистеру Смоллу сохранят глаз, а шрам не будет уж таким заметным.
      Прежде ыем открыть дверь, Руби Бенсон повернулась к Гидеону.
      - Вы знаете, что не случись рядом этого мистера Эббота, - мягко произнесла она, - Артур получил бы в лицо всю порцию целиком. Я это знаю, потому что видела всю сцену собственными глазами. Так что умоляю вас: не будьте очень суровы с этим полисменом. Не браните его.
      Гидеона так тронула эта просьба, что он не нашелся, что ответить.
      Агрессивность, которую молодой Сид проявил по отношению к Гидеону несколько дней тому назад, теперь выглядела ещё более наглядно. Мальчик стоял перед окном, и Гидеона поразило его сходство с отцом: та же манера твердо сжимать челюсти, столь же тонкие губы и такой же с вызовом огонек, блестевший в глазах. Да, подумал Гидеон, из него не только ничего не выжмешь, но этот парень, должно быть, что-то скрывает. Но что?
      - Я всего лишь навестил Чарли, - упорно повторял Сид. - Я знал, что смогу скрыться у него на какое-то время.
      - Ты уже бывал там раньше?
      - Что за вопрос? Мне приходилось выполнять его отдельные поручения.
      - А как ты добрался до него?
      - Спрятался в грузовичке предпринимателя, - несмешливо бросил Сид. Он стоял как раз во дворе.
      - И никто не знал, что ты находился у Чарли?
      - Конечно, нет. Машина остановилась у Майл Энд Роад, там я и сошел, чтобы прямиком отправиться к нему.
      - Ты ни с кем из знакомых там не встречался?
      - Это было бы трудно сделать. Вы же знаете, сколько людей у него околачивается.
      - А отца ты не видел? - все тем же спокойным тоном задал вопрос Гидеон.
      Молчание. Подросток, похоже, был застигнут врасплох и проявил колебания. На его лице появилось двусмысленное выражение: то ли он разговаривал с отцом, то ли был попросту поражен тем, что его сочли на это способным.
      - Нет! - неожиданно вскрикнул он. - Нет! Разумеется, я не встречался с ним?
      - Сид, ты морочишь мне голову! - твердо обратился к нему Гидеон. Где ты беседовал с ним?
      Глаза молодого Сида метали от ярости искры, губы дрожали, он сжал кулаки и вскинул их вверх.
      - Нет, не видел я его. Вы что полагаете, что я не понимаю, к чему вы клоните? Вы пытаетесь подстроить мне пакость. Как вам это уже удалось проделать с моим отцом. Мерзкий легавый, вот вы кто! И нечего тут со мной лясы точить!
      Саймон, тот самый Саймон-придурок, что облил серной кислотой Смолла и полицейского, сидел в комфортабельном кресле центрального участка полицейского подразделения "Джи-5" рядом со столом, на котором стояли чашка с молоком и лежали бисквиты с шоколадом. Он полуоткрыл свои веки с редкими ресницами, прикухшие и гноящиеся, чтобы взглянуть на Гидеона, но никакого выражения не появилось на его лице с дряблой и нездоровой кожей. Рядом стоял коренастый седовласый мужчина. То был учитель из школы для умственно отсталых детей, которую посещал Саймон. Он поставил Гидеона в известность об умственном состоянии своего воспитанника, уточнив, что если в нормальных условиях от него ещё можно было добиться чего-то членораздельного, то, напротив, оказывая давление, из него вытянешь лишь кое-какие неразборчивые звуки.
      - Итак может продолжаться долго? - поинтересовался Гидеон, не зная, что же ему делать с этим бедолагой.
      - Это трудно предвидеть, - ответил учитель. - Я бы знал, как надо с ним поступить, но сомневаюсь, что вы последуете моему совету.
      - А все же?
      - Я бы отпустил его домой. Ничуть не лукавя. Он живет с матерью, которая подрабатывает прислугой в соседних домах. Думаю, что он мог бы вернуться в свое обычное состояние, оказавшись в знакомом ему окружении, либо дома, либо - в школе. Полагаю также, что ему пошло только бы на пользу общение с нормальными детьми. Впрочем, именно поэтому ему и разрешено вместе с двумя-тремя другими воспитанниками нашего учебного заведения ходить в соседнюю школу поиграть со сверстниками. Тем самым они чувствуют себя менее изолированными, правда? Если же держать Саймона вдали от привычных для него обстоятельств, боюсь, что его нынешнее состояние только ухудшится на предстоящие несколько недель. У него - что-то вроде умственного паралича, явившегося следствием испытанного им потрясения. Такие дети зачастую более чувствительны к подобным переживаниям, чем обычные их погодки.
      - Ну что же, согласен, - уступил Гидеон, скрепя сердце. Довольствуемся тем, что будем приглядывать за ним. Нельзя же все-таки оставлять разгуливать на свободе человека, способного облить людей серной кислотой, даже принимая во внимание его невменяемость! Он вполне способен повторить свой жест, если не вытворить чего-нибудь похуже. И кто бы мог прояснить нам вопрос, где он достал эту кислоту?
      - А вот этого я не знаю, - признался учитель. - В то утро он был в школе и, как мне думается, ему всучили её в то время, когда он отправился домой обедать. Я расспросил всех его товарищей. Похоже, никто не видел, как он с кем-то разговаривал. Единственное, что удалось выяснить - он ходил в сторону набережных. Саймон обожает созерцать плавающие суда, поэтому никто на него не обращает там внимания.
      Гидеон попросил учителя пройти с ним в соседние помещение.
      - Вы знакомы с молодым Сидом Бенсоном? - спросил он.
      - Даже очень хорошо. Я несколько лет преподавал в его школе, и он был моим учеником.
      - И какого вы о нем мнения?
      - Это неглупый парень, - взвешивая слова, ответил ему собеседник. Такой же, как любой из его приятелей. Если что-то его интересует, то он всегда впереди других. А так, каких-либо усилий и не думает прилагать.
      - А каков в целом его характер?
      - Упрям.
      - Честен?
      - Вы задаете мне трудный вопрос, мистер комендент, - посетовал преподаватель горестным тоном. - Что такое честность и лояльность для подростка его возраста? Если вы спросите, подворовывает ли он у своих дружков-приятелей... сразу же отвечу, что нет. Но если вопрос поставить так: способен ли он поколотить кого-либо из тех, кто послабее его, чтобы завладеть чем-то ему понравившимся, то я отвечу утвердительно. В школе у нас - добрая дюжина детей, чьи отцы или родители, в целом, уже находились в весьма щекотливых взаимоотношениях с законом. Поэтому следует признать, что в таком окружении их восприятие добра и зла не всегда соответствует нашим. Очень трудно убедить парнишку, что его отец или мать поступают нечестно. Вот так-то и появляются поколения преступников! Что до юного Сида, то я не знал его до того, как был осужден его отец, но зато впоследствии слишком часто слышал от него: "Вот выйдет из тюрьмы отец..." Был ли вправе я или кто-то из моих коллег, обманывать его?
      - О, эту проблему я знаю, - угрюмо буркнул Гипдеон.
      - Уверен в этом, - ответил учитель, - и очень бы хотел быть вам в чем-нибудь полезным. Меня лично беспокоит миссис Бенсон. Вот её ситуация представляется мне трагической - с двумя детьми на руках, особенно в том что касается столь хорошо воспитанной малышки Лизы. Как, кстати, поживает миссис Бенсон?
      - Сдается мне, что она просто физически рухнет, если мы в самое ближайшее время не сцапаем этого Бенсона... Но мы все равно добьемся своего, мистер Томас. И спасибо за то, что вы мне изложили свою точку зрения.
      После ухода Гидеона и семейного обеда у Руби сложилось впечатление, что её сын весь вечер не спускал с неё глаз. Он следил за ней рысиным взглядом, будто подстерегал каждый её маленький жест. Чувство, разумеется, не из приятных...
      И ребенок трижды интересовался, не болит ли у матери голова.
      Ей и впрямь было очень плохо, но она всякий раз ограничивалась тем, что отвечела: "Бывало и похуже", в ожидании, что вскоре останется наедине с перспективой провести ещё одну бессонную ночь.
      Глава 20
      Ночь
      Наступил вечер. Часы показывали полвосьмого. Кварталы восточного Лондона уже погрузились почти в беспросветную темень. Но это спокойствие, равно как и наступившая тишина, носили тот необычный и беспокойный характер, который предшествует крупным операциям полиции. Личный состав участков был усилен до максимума, а блюстители порядка собирались самым тщательным образом прочесать сектор.
      В этом многолюдном уголке Лондона все знали об истории Бенсона, его жене и Артуре Смолле, как и о побеге юного Сида. Было известно, что беглец, не колеблясь ни секунды, пойдет на убийство, защищая свою шкуру, и что он попытается также разделаться со своей женой.
      Полицейские прибывали отовсюду - из других участков, из Скотленд-Ярда, из окрестностей Лондона, двигались на чем угодно - на машинах, велосипедах, автобусах и даже в "воронках". Молчаливые группы на перекрестках наблюдали за этими перемещениями, но общественное мнение было на стороне полицейских и никто не рискнул освистать их или как-то оскорбить.
      В то время, как полисмены приступали к этой обширной операции, действуя спокойно и методично, сам квартал был на удивление пустынен. И если район прочесывания кишел констеблями, то всюду, на других участках Лондона, ощущалась нехватка кадров, и преступный люд мог только благословлять небо за то, что им представилась столь благоприятная возможность порезвиться. В эту ночь можно было спокойно "работать" во всех других кварталах столицы. Гидеон понимал, что утренняя сводка завтра будет исключительно богата на преступные деяния, но был бессилен как-то исправить положение. В эту ночь лишь одно имело значение: арестовать Бенсона.
      Еще раз провели обыск у Чарли Малливера - опять безрезультатно.
      Искали всюду - на набережных, в складах, на кораблях и на судах, стоявших под разгрузкой в заливах, на баржах и лихтерах, в портовых доках, на фабриках, в пустых домах и развалившихся зданиях. Обшаривали буквально все уголки.
      В штаб-квартире подразделения "Джи-5" вывесили гигантский план всего района его компетенции. Гидеон, которому помогали суперинтендент Симпсон и старший инспектор Трэберт, следили по карте за продвижением своих подчиненных. Начали с того, что весь сектор операции перекрыли, выставив вдоль набережных и основных транспортных каналавх патрульные заграждения, продублированные на некотором от них расстоянии вторыми заслонами. Последние охватили даже и другую сторону реки. Учитывая, что Бенсон мог попытаться ускользнуть на лодке, привели в состояние боеготовности речную полицию.
      Отовсюду в Центр поступали донесения - по телефону, радио, с помощью посыльных, и на карте маленькими цветными флажками отмечали продвижение полицейских нарядов.
      Гидеон молча разжег свои большую трубку из вишневого дерева и взглянул на суперинтендента, который в этот момент втыкал очередной зеленый флажок близ одного из складов.
      - Где они сейчас находятся?
      - Группа "Юг 22" только что вышла к Рам Корнер.
      Гидеон задумчиво покачал головой. Итак, добрались до самого нервного узла сектора.
      Не столь уж далеко от места развертывавшейся полицейской операции Мэри, лежа в кровати, с навернувшимися на глаза слезами думала о своем брошенном в тюрьму брате. В двух-трех километрах от описываемых событий молодая и весьма привлекательная вдовушка мистера Эдмундсана изучала рекламные проспекты одного из туристских агентств, грациозно склонив над ними свое обаятельное личико, обрамленное двумя замечательными бриллиантовыми сережками - подарок, сделанный ей сегодня в послеобеденное время. В квартире, которую он делил с овдовевшей матерью, курил инспектор Каммингс, целиком уйдя в размышление насчет личности Эллиота, бывшего директора предприятий Эдмундсана. В другом конце Лондона Эббот тоже не спал, внутренне все ещё терзаясь угрызениями совести, несмотря на полученное от миссис Бенсон письмо, в котором она благодарила его за спасение зрения своего друга. Еще в одном районе Лондона спал на больничной койке Артул Смолл с перевязкой на глазу. Чуть далее два ворюги, обчистившие банк Келли, поднимали половицу у себя в комнате, чтобы достать из тайника несколько из припрятанных туда купюр. Метрах в трехстах-четырехстах от них старший инспектор Леметр под градом едких сарказмов своей прелестной жены-блондинки мечтал только об одном: отдать сейчас все на свете, чтобы иметь возможность оказаться в этот момент при исполнении служебных обязанностей рядом с Гидеоном.
      Еще немного подальше семь из девяти убежавших из Милуэйз преступников, схваченных к этому часу полицией, мирно посапывали в своих камерах. В Ярде диспетчерская походила на растревоженный улей. В кабинете Гидеона восседал капрал Джефферсон и готовил сводку происшествий для доклада утром шефу. В Харлингэм Кейт Гидеон мучилась бессоницей и, вздыхая, поглядывала на настенные часы, в то время как её дети спокойно спали в своих кроватях.
      Руби Бенсон все ещё не ложилась, так как опасалась той тревоги и беспокойства, которые охватывали её по ночам. Сын, она уж и не знала, что за неожиданная и трогательная забота обуяла вдруг его - положил на ночной столик так, чтобы их было хорошо видно, две белые таблетки аспирина...
      Бенсон и Фредди тоже не смыкали глаз.
      Фредди Тисдейл, стоя у стены около слухового окна комнатушки, служившей им убежищем, тщательно просматривал улочку, выводившую на набережную. Время от времени его сменял Бенсон, но ни тот, ни другой ни на мгновение ока не упускали из виду одно из окошек отеля Малливера. Так, в бдении, прошли два часа, как неожиданно в нем появился обусловенный сигнал - зажженная свеча. Он означал, что полиция закончила обыск притона и удалилась.
      Иными словами: знак окончания состояния тревоги!
      Но нет, для них она, отнюдь не прекратилась! Бенсон и Тисдейл ничего друг другу не говорили, но оба что-то чувствовали звериным чутьем. Слишком много было кругом моторов на ходу, треска мотоциклов, шума от шагов. Должно быть, их действительно было немало... И тут Бенсон заметил компактный наряд полиции, пересекавший улицу справа, а Тисдейл одновременно обнаружил вторую группу, разместившуюся слева, с другой стороны. Затем они услышали, как полисмены начали обследовать соседнее складское помещение.
      Бенсон внезапно бросился к лестнице и слетел по ней вниз. Отвинтив металлическую затычку у одной из бочек, он обильно полил кругом бензином, а затем бегом вернулся в каморку.
      Тисдейл отошел от своего наблюдательного поста у слухового окна.
      - Думаешь, они ищут нас? - хриплым и дрожавшим от волнения голосом прошептал он.
      - Я не против! - прорычал Бенсон.
      - Не оставаться же тогда нам здесь. Что будем делать?
      - Не трогаемся с места, - решил Бенсон. - Дождемся, когда явятся сюда. Улицы так и смердят легавыми. Нет ни единого шанса выскользнуть из этой сети. Как только они покажутся здесь, поднимемся на крышу и...
      - Но они тоже туда полезут!
      - Послушай, Фредди! Ты что в панику что-ли впал, а? Если побежим сейчас, они нас заметят. Прощай тогда надежда на корабль.
      - Надо было раньше туда отправляться... Засиделись мы здесь.
      - Мы торчали здесь потому, - отрывисто и зло рубанул Бенсон, - сто судно уходит только с началом утреннего прилива. Мы должны были подняться на борт в самую последнюю минуту, чтобы нас не засек кто-нибудь из экипажа или фараон из речной полиции. Ты же прекрасно знаешь, что они всегда держат ухо востро... А теперь слушай меня внимательно! Поднимаемся на крышу и прыгаем на другую, что напротив. Расстояние - всего три метра. Сигай, хоть зажмурившись! Напротив - никакой опасности, поскольку легавым, занятым в пути, крыша будет не видна.
      - Оно верно, но вдруг они оставят кого-нибудь снаружи... пробормотал Тисдейл.
      - А вдруг не оставят? - прикрикнул Бенсон. - Риск, конечно, есть, но идти надо!
      - Если бы не пошел встречаться со своим отпрыском, легавые не пронюхали бы, что мы - в Лондоне.
      Бенсон мгновенно распрямился, как пружина, и, в диком прыжке схватив Фредди за запястье, резко вывернул ему руку. Причем с такой силой, что едва не сломал её. Фредди с трудом подавил крик боли.
      - Парень нас не заложил! Понял! - глядя на него взглядом, в котором бушевала смерть, произнес он.
      - Я этого не говорил! - простонал Фредди. - Я просто хотел сказать, что надо было смываться раньше, прошлой ночью, вместо того, чтобы...
      - Фараонам легче легкого - стоит только захотеть - добыть ордер на обыск любого судна. А если это почему-либо трудно сделать, они засылают таможенников, - прорычал Бенсон, свирепо крутанув ещё раз запястье Фредди. - А если бы мы поднялись на борт вчера, то сейчас, как миленькие, уже сидели бы за решеткой. Этой ночью перевернули вверх дом все корабли. Если бы у тебя была хоть одна извилина в мозгу, ты бы уже должен был давно это понять. Ну как, теперь будешь следовать моим указаниям?
      - Да, - еле-еле удалось выдавить из себя Фредди.
      - О'кей, - проговорил Бенсон, отпуская его руку. - Итак, если они сунутся сюда, тут же поднимаемся на крышу и прыгаем. Затем подождем, пока они не уйдут отсюда, и вернемся той же дорогой. Они, ясное дело, заметят, что кто-то укрывался здесь, и рванут искать нас где-то поблизости. Им никогда и в голову не придет, что нам хватит наглости вернуться назад.
      - Тебе прекрасно известно, - прошептал Фредди, - что надежды удрать у нас - никакой.
      - Нет, не так. При условии, что ты не закатишь истерику. О'кей, давай...
      Они разом застыли, заслышав шум шагов на улочке. Медленная, размеренная поступь - походка полицейских. Их было, видимо, пять или шесть человек, и оба беглеца живо представили, как они, идя один за другим, подходят к двери склада.
      Фредди бросило в дрожь.
      - Не дрейфь, Фредди! Пошли! - прошептал Бенсон, хватая Тисдейла за руку, чтобы провести его к лестнице. Может, Фредди и был малым не промах, но он явно относился к тем людям, которые легко теряют голову при известии, что их окружили. Бенсон наконец-то понял, что лучше было удирать на судне в одиночку... и не взваливать на себя ещё и столь тяжкую ношу.
      Но время ещё не пришло...
      Послышались приглушенные звуки. Тогда они начали - медленно и осторожно - подниматься вверх по деревянной лестнице и откинули люк, выходивший на крышу. Они придирчиво осмотрелись: там, вдали, темнел силуэт судна, чья погрузка должна была вот-вот закончиться... вскоре закроют трюмы и корабль с ближайшим приливом покинет причал, направляясь в длительный вояж через Атлантику... к Южной Америке.
      - Лезь первым, - приказал Бенсон.
      Они предварительно хорошо ознакомились с ближайшими подступами к своему убежище и теперь прекрасно знали, куда продвигаться. Оставалось проскочить всего несколько метров, затем - прыжок. Фредди, клацая зубами, уже собирался с силами для полета под ледяным взглядом Бенсона, который все уже рассчитал... включая и убийство Тисдейла, как только они схоронятся снова... Ударом ножа.
      Но у Бенсона был также и пистолет, которым снабдил его Чарли. Если он попадет в кольцо, то всю обойму расстреляет по легавым.
      Фредди, на пределе нервного напряжения, - прерывисто дыша, стал разбегаться... И в этот момент он неожиданно увидел, как на противоположной крыше появились два полисмена. Резкий свисток разорвал тишину. Это полицейские предупреждали своих коллег. Фредди хотел застопорить свой бег. Слишком поздно. Он был чересчцр близко к краю крыши, зашатался, поскользнулся и с дикими воплями свалился вниз.
      Бенсон стремительно развернулся. Повсюду на крышах соседних складов воздвигнулись очертания фигур, прячущихся в тени ради лучшего обзора улицы.
      Оставался лишь один-единственный шанс на спасение! Бенсон с пистолетом в руках кубарем скатился вниз.
      В отделении подразделения "Джи-5" Гидеон вдруг заметил, как взгляд одного из радистов заблестел. Тот вскочил, крикнув срывающимся от волнения голосом:
      - Тисдейл только что упал с крыши. Бенсон укрывается в старом складе фирмы Сабра.
      - В путь! - решительно поднялся Гидеон.
      Руби Бенсон стояла в пеньюаре перед газовой плитой, наблюдая за кастрюлей подогреваемого молока. Две таблетки аспирина все ещё сиротливо лежали на ночном столике...
      Глава 21
      Последний ход
      Бенсон успел добраться до третьего этажа склада в то время, как полицейские взобрались на второй. Их было трое. Остальные ещё оставались внизу. Пронзительные трели свистков рвали на куски недавнюю тишину, и полисмены вскрикивали и вопили от злости, натыкаясь с разбега на стоявшие кругом бочки.
      Бенсон прыгнул и выстрелил три раза. Первая пуля ушла куда-то в пустоту, две других ранили одного и того же полицейского - в бедро и в ногу. Тот зашатался и опрокинулся на двух своих коллег, которых Бенсон в своем рывке отбросил в стороны, добравшись до лестничной полуплощадки. Затем, обернувшись, выстрелил вновь в констебля, который поднимался, чтобы возобновить преследование. Попал он в него или нет - осталось неясным, но тот явно отказался от своей затеи. Бенсон же ринулся вниз к первому этажу. На фоне света от карманного фонаря вдруг четко оборзачился силуэт полицейского, рванувшегося вперед с намерением преградить ему путь. Но он без колебаний предпочел нырнуть в темноту, как только увидел, что Бенсон размахивает пистолетом. Так что бандит в итоге беспрепятственно добрался до того места, где он чуть ранее вылил на пол бочку бензина. Он чиркнул спичкой и бросил её на землю.
      Та погасла.
      Вместе с ней рухнули и все расчеты Бенсона. Отомстить он уже не мог! Бенсон, прислонившись к стене, бросил вокруг взгляд затравленного зверя полицейские на каждом шагу. И набегало их отовсюду все больше и больше. Держа пистолет в левой руке и продолжая под его угрозой держать блюстителей порядка на почтительном расстоянии, Бенсон одновременно сунул правюу руку в карман, вытащив оттуда коробку с тремя белыми таблетками, идентичными тем, что он передал сыну. Он поднес руку ко рту, но в этот момент дюжий полисмен кинулся ему в ноги, повалив на пол. Бенсон выплюнул таблетки и выронил пистолет, который при падении выстрелил сам по себе, никого, к счастью, не ранив. Тут же сухо звякнули металлом стальные наручники, замкнувшись на мускулистых запястьях убийцы.
      Гидеон прибыл на склад через пять минут после этой схватки. Все уже заливал ослепительный свет осветительных средств полиции. В окружении пятнадцати полисменов стоял Бенсон, рядом с которым высился инспектор с внушительной фигурой. Пойманный уголовник стоял, твердо упершись ногами в землю, раздвинув плечи. Напрягшись в своей вызывающей позе, сжав тонкие губы и злобно прищурив глаза, он с вызовом взглянул на Гидеона.