Пролог

На столе начальника Восточного отдела АНБ Алекса Дуглас, лежала черная папка.

– Мэри, что это? – спросил он у секретарши.

– Простите, сэр, это принес Джон Фитцджеральд Лукас. Начальник отдела по наблюдениям за общественным мнением России просил вас срочно ознакомиться.

– Боже, что там случилось, снова зреет революция? – с усмешкой произнес Алекс.

– Не знаю, сэр, но выглядел он возбужденно.

– Ладно, не беспокойте меня полчаса.

Открыв папку, Алекс сразу же увидел фотографию человека на коляске, там еще лежали несколько фотографий женщины и человека в рясе. Через 20 минут чтения Дуглас раздраженно хлопнул ладонью по столу.

– Мери, вызовите мне Фитцджеральда!

– Послушайте, Джон! – начал без реверансов Дуглас. – Более непонятного и запутанного доклада я еще не читал! Что это за мессия-инвалид? Я от тебя такого не ожидал, думаешь, у меня бюджет резиновый? Не забывай, сейчас 2011-й, а не холодная война 70-х, когда мы могли кидать деньги куда вздумается!

Безупречная фигура Лукаса явно выигрывала на фоне свисающего пуза начальника, но картину уравновешивала легкая небрежность в костюме, которую он специально наводил при походе к шефу. «Он сильно раздражен», – заметил про себя Фитцджеральд, но Джон был к этому готов, другой первой реакции и не должно быть, потому что у него самого, когда он все это прочел, была такая же. Режиссер (так коллеги дразнили Джона между собой) сразу перенял линию поведения, предложенную шефом. Он принял вольную позу, перевел взгляд на Мэри, стоявшую мирно в стороне.

– Можно мне кофе, а шефу шерри?

Алекс удивленно поднял глаза, но промолчал, он сразу понял, разговор будет серьезный.

– Ну ладно, выкладывай, что там у тебя?

Джон отпил глоток обжигающе горячего кофе и пристально посмотрел на шефа.

– Алекс, сколько лет ты меня знаешь?

– С колледжа, около 28, а что?

– Ты мне доверяешь?

– Джон, что с тобой? Я тебя не узнаю!

Фитцджеральд встал и нервно прошелся по комнате, всем видом показывая, что мучительно подбирает слова.

– Просто то, что я тебе скажу, потребует от тебя всего доверия, какое у тебя ко мне есть. Иначе последствия будут непредсказуемыми для нашей страны.

Алекс удивленно ухмыльнулся и достал фотографию, где был изображен инвалид на коляске.

– Ты про него говоришь?

– Да.

– Что он сделал? Готовит какую-нибудь гадость против нас?

– Нет, он очень лоялен к нашей стране.

– Та-а-ак, а в чем тогда, собственно, проблема?

– Этот парень обладает новой идеологией, живой идеологией. Все последнее время я анализировал, задействовал треть суперкомпьютеров отдела анализа политических течений. И пришел к выводу, что если Россия примет эту идеологию, то она приобретет колоссальное влияние во всем мире, невзирая на политические взгляды и религиозные воззрения, народные массы этой страны, но и даже нашей готовы будут разделить эту идеологию.

– Осторожно, Лукас, такие заявления могут стоить тебе карьеры.

– Хмм… Карьеры, говоришь… – Лукас задумчиво потеребил подбородок, затем провел рукой по лицу, будто стряхивая маску. – Знаешь, я больше не боюсь этого! Я готов рискнуть не только карьерой. Только дай добро на полномасштабное сотрудничество с этой группой.

– Да что он придумал! – стукнул рукой по столу Дуглас. – Сколько их было, всяких экстрасенсов, предсказателей, самозваных мессий, чем этот лучше?!

– Кто-то из великих людей сказал: кто примирит религию и науку, тот будет править миром! Так вот, этот парень уже сделал это…

Глава 1

Самолет шел на посадку, нос начал заметно крениться к земле. Кирилл ерзал в кресле, время от времени бросая настороженные взгляды на стакан с вином. Он всегда так делал перед посадкой, по углу наклона напитка можно было судить, под каким углом самолет садится.

– Я заберу ваш стакан? – улыбнулась стюардесса, проходя мимо.

– Нет, я допью, – нервно отреагировал Кирилл.

– Хорошо, – продолжила все с той же искусственной улыбкой стюардесса, – тогда уберите, пожалуйста, столик, мы идем на посадку.

Кирилл не любил и боялся летать, он не понимал, как самолеты держатся в воздухе, посторонние звуки все время отвлекали его от важных мыслей. В жизни суровый, немного грубоватый, в самолетах он делался прямо-таки образцом благоразумия и воспитанности.

– Устали? – начал мужчина с красным лицом в соседнем кресле.

– Немного, – прервал его Кирилл.

– А я вот не боюсь летать, – сказал мужчина и заложил руки за голову, – самолеты это чудо, всего несколько часов, и ты уже в Бангкоке, среди этих крошек, далеко от работы, жены, московских проблем.

Самолет стал разворачиваться, для чего пилотам пришлось заложить резкий вираж, у Кирилла перехватило дыхание.

– Да, я понимаю, о чем вы, – выдавил он ради приличия и залпом опустошил стакан с вином. Впрочем, он тут же пожалел об этом, тепло разлилось по телу, но следить за углом наклона самолета больше было невозможно.

Кирилл глянул в иллюминатор, земля быстро приближалась. Он перевел взгляд на соседа по бизнес-классу, тот довольно щурился, явно погрузившись в свои воспоминания. Кирилл снова посмотрел в иллюминатор, подумал, что жена должна ждать его дома, может быть, старается и готовит ужин. Что будет с ней, если они вдруг разобьются? Будет плакать, страдать от горя? Вдруг опять стало тяжко на сердце, но теперь уже не от того, что он боится летать, ему стало стыдно перед женой. Кирилл глубоко вздохнул и сказал сам себе, что больше никогда не будет ей изменять, никогда.

Настроение известного телеведущего резко изменилось, как только шасси современного лайнера коснулись бетонного полотна посадочной полосы.

– Скажите, что вы делаете завтра вечером? – спросил Кирилл у той самой стюардессы с безупречной улыбкой, когда отдавал ей стакан. – У нас планируется передача про представительниц вашей нелегкой профессии.

Именно «завтра» у девушки было абсолютно свободно, впрочем, как всегда у большинства для популярного, не лишенного удивительного обаяния ведущего вечернего шоу на центральном канале. Только в Останкино, уже через несколько часов он вспомнил, что забыл позвонить жене. И на секунду в голове промелькнула клятва, данная в самолете, он улыбнулся: «Чего только со страху в голову не придет».

– Алло, я не разбудил тебя? – спросил Кирилл, раскачиваясь в своем кресле.

Он немного опасался, что вновь может начаться скандал. Особенно теперь, когда она начала все больше замыкаться в себе, когда все чаще молчала и почти не интересовалась его жизнью, но разрывать брак Кириллу совсем не хотелось. С самого начала этот союз многие называли идеальным. Он – известный телеведущий, она – красавица-модель. Красивая пара, красивый роман, все как положено, гламурная жизнь в ее полном соответствии с ожиданиями поклонников.

– Да! – раздался в трубке хриплый голос Маши. – Я все ждала, когда же ты позвонишь, но… Впрочем, – она сделала небольшую паузу, – как и всегда в последнее время.

Кирилл нахмурился.

– Самолет задержали, – соврал он, – да и телефон разрядился.

– Как всегда в самое неудобное время, – вздохнула Маша, – ладно, я буду дальше спать, если придешь, постарайся меня не будить, завтра я иду на собеседование.

Она положила трубку. Кирилл схватил карандаш со стола и начал что-то судорожно рисовать на бумаге, ему очень хотелось изобразить полного доброго поваренка, но все время выходил какой-то чертенок. Видимо, развод был не за горами, если Маша начала искать работу, значит, она наводит переправу на ту, независимую жизнь. Сохранять иллюзию счастливой жизни, пусть даже врать самому себе, но видимость благополучия нужно сохранить.

– Ну что, поехали? – В кабинет ворвался продюсер его программы Степан.

– Куда? – удивился Кирилл.

– Ну как же, – развел руками Степа, – нас же ждут на презентации в салоне, я и фотографов организовал.

– А, ну да!

Кирилл положил на стол карандаш, с листа бумаги на него смотрели пятеро чертят, все они ехидно улыбались, а тот, что справа, самодовольно подмигивал.

Глава 2

Субботним вечером Никита привычной дорогой шел на службу в храм, куда его распределили после окончания его учебного заведения. Храм был совсем небольшим, на окраине города, но прихожан было достаточно много, особенно в последнее время. Никита давно заметил, что когда в стране происходит что-то неладное, количество людей, нуждающихся в Боге, заметно прибавляется.

Как часто бывало перед службой, Никита немного нервничал. Он всегда как будто чего-то опасался, несмотря на то, что служил уже пять лет. До сих пор боялся забыть слова молитвы, сделать что-то не так или даже споткнуться и упасть. К церковному облачению он так и не смог привыкнуть, оно его сковывало, мешало, но законы православной церкви были незыблемы – вот уже несколько сотен лет обряды и традиции не менялись. Никите даже нравилось, что церковь продолжает оставаться самой консервативной организацией.

Во время службы Никита обычно выхватывал взглядом одного или двоих молящихся человек из толпы, ему было так проще, не обращать внимания на некоторых неадекватных прихожан. Вот и сейчас трое молодчиков явно не смиренного вида бесцеремонно оттерли женщину с грустными глаза. И начали усердно молиться, а потом вытащили пудовые золотые кресты, весящие на золотых цепях с палец толщиной, и расцеловали их. Местная братва, наверняка кого-нибудь покалечили, теперь грехи замаливают. Причем делали они это регулярно. Никита поморщился. Священник не понимал, на что они рассчитывают? Неужели они думают, что когда предстанут перед Богом, скажут ему: Господи, да, я пьянствовал, блудил, бил людей, занимался вымогательством, может даже убивал! Но я всегда в тебя верил, молился и давал деньги на храмы, отобранные у других. Прости меня! И будь моя душа проклята, если он их простит! Никита перекрестился, отринул гневные мысли, нашел взглядом ту женщину и продолжил службу. Никита уже знал, что после службы она обязательно к нему подойдет попросить совета. Мысленно он пытался понять, что у нее случилось. Здесь и не нужно было долго размышлять: У нее либо кто-то умер, либо скоро кто-то умрет. Такие люди приходили каждую неделю, каждую неделю они задавали ему один и тот же вопрос, и каждую секунду они задавали тот же самый вопрос своему Богу: за что? Что можно было ответить на это? После службы Никита сам нашел эту женщину, отвел ее в сторону.

– Что с вами случилось?

Она, тут же всхлипнув, задрожала.

– Я не знаю что мне делать… – шепотом проговорила она. – Не знаю, не понимаю, почему так случилось со мной, за что?

Никита смотрел в ее заплаканные глаза, глаза, в которых скопилось столько боли и отчаяния. Возможно, церковь была для нее последним убежищем, последним шансом получить ответы на все вопросы, но он, священник, ничем не мог ей помочь.

– Смиритесь, – проговорил он тоже полушепотом, – такова воля Божья.

Она подняла голову и посмотрела ему прямо в лицо. Он видел, как отчаяние нарастает в ней.

– За что он так с невинным младенцем? – проговорила она еле слышно. – Если ему нужны жертвы, почему он меня не забрал?

Никита обнял женщину за плечи, хотя законы церкви этого не одобряют, ему было ее искренне жаль. Если бы он мог ей чем-то помочь, если бы он сам знал ответ на эти вопросы. Наверное, самые сложные вопросы, которые может задать себе человек.

– Вы думаете, мы можем перехитрить Бога? Думаете, мы можем быть умнее его? Он лучше нас знает, как и что должно быть, просто смиритесь.

Никита хорошо понимал, что не помог ей ничем. Ему очень хотелось сделать хоть что-то, как-то реально поучаствовать в судьбе этой женщины, сказать ей то, отчего ей стало бы легче, но он не знал таких слов.

– Идите домой и успокойтесь. Не переживайте, все наладится. Господь не посылает испытаний, которые не мог бы выдержать человек! Примите это, и вам будет куда проще жить, молитесь и полагайтесь на Божью милость. – Никита почти полностью повторил слова своего духовника, но в душе с ним был не согласен.

Всю дорогу домой священник думал об этом разговоре, он снова и снова возвращался к женщине в своих мыслях. Вспоминались и другие люди, искавшие ответ на тот же вопрос. Наверное, их уже несколько сотен, таких же несчастных, как она, буквально каждый день он сталкивался с ними.

Никита поднялся на пятый этаж в свою съемную квартиру. Не снимая обуви, прошел в комнату, машинально включил свет, бросил ключи на стол, открыл дверцу старой стенки. В пустом стеллаже, на самой верхней полке лежала фотография. Никита запрещал себе лишний раз смотреть на нее, но этот снимок был последним воспоминанием из его прошлой жизни. Это был последний снимок его семьи. Фотография была сделана за несколько дней до того, последнего дня. Смотря на фото, он все время думал об одном и том же: почему, за что?! Тот же самый вопрос, ответ на который он искал уже столько лет, искал и не находил… Он много раз ругал себя, что не поехал тогда с ними. Если бы он не поленился и заставил себя подняться, то может быть, несчастье забрало бы и его. Но он остался, теперь уже навсегда один. Он и этот снимок – единственная связь с миром из прошлой жизни. Никита аккуратно провел пальцами по фотографии. Улыбнулся и положил снимок обратно, приподняв сломанную дверцу стеллажа и закрыв на ключ. Так становилось комфортнее на душе.

Глава 3

Марина захлопнула дверь машины, нажала кнопку сигнализации, автомобиль пару раз подмигнул и девушка направилась к дому. И хотя от парковки до подъезда нужно было пройти каких-нибудь тридцать метров, Марина всегда боялась этого расстояния. Неосвещенный двор, спальный район, мало ли что здесь может произойти.

Девушка влетела в подъезд, быстро прошла к лифтам, в очередной раз отметив про себя, что строить такие сложные подъезды глупо и просто небезопасно. Впрочем, лифт работал. Влетев в квартиру, Марина быстро заперла дверь и лишь теперь, облокотившись на нее спиной, наконец, ощутила себя дома и в полной безопасности. И в ту же минуту, как только она расслабилась, Марина поняла, как же невероятно она устала. Сегодня в клинике, где она работала неврологом, на приеме было три десятка пациентов, а потом, уже после приема, она провела полночи в лаборатории, проверяла исследования, заполняла карты, да и просто думала над диагнозами и лечением своих пациентов.

Хоть и пустая, огромная четырехкомнатная квартира была ее защитой, но в дни, когда она возвращалась домой глубоко за полночь, ей становилось здесь немного не по себе. Раньше ей очень нравилось находиться в тишине, слушать тишину, теперь тишина казалась ей зловещей, угнетающей. Она все время слышала какие-то потусторонние звуки, скрежет, шуршание, иногда ей чудилось чье-то дыхание.

– Я просто переутомилась, – сказала она самой себе, – скоро отпуск, море, пустая голова.

С этими словами Марина стянула с себя пальто, повесила его на дверцу платяного шкафа, кое-как стянула узкие сапоги и пошла на кухню. Она поставила чайник на плиту, достала чашку, машинально сделала несколько бутербродов с черствым хлебом, как вдруг зазвонил телефон. Девушка вздрогнула, домашний телефон громко трезвонил, полупустые комнаты отражали звук, который звонко разлетался по квартире.

– Алло! – крикнула она в трубку.

– Марина? – спросил робкий голос в трубке. – Ты добралась, все нормально?

– Я, – продолжала возбужденная Марина, – Алла, ты в своем уме, ты видишь, который час? Я уж подумала, что у родителей что-то случилось или у брата. Естественно, я доехала, что со мной может случиться?

– Что-то ты совсем дерганая, – щебетал женский голос.

– Я нормальная, – сказала Марина, наливая себе чай и проливая половину кипятка мимо кружки.

– Давай спокойнее, попей всякие травки успокаивающие или выпиши себе рецепт антидепрессантов…

– Не знаю, что со мной происходит… – вздохнула девушка, усаживаясь на табурет, – знаешь, в последнее время столько больных идет. Такое ощущение, что в стране вирус какой-то, сегодня троих направила на МРТ, подозрение на рассеянный склероз, – Марина вздохнула, – жалко мне их, и самое страшное, что молодые все, понимаешь?

– Экология, – вздохнула подруга, – что ты хочешь? Чем мы дышим, что едим, сама ведь все понимаешь, чему удивляться?

– Да не то что удивляюсь, просто странно это, ну и выматывает, конечно… – Она вздохнула.

– Мужика тебе надо! – хихикнула подруга.

– Ага! Где только найти его, нормального мужика. – Марина поставила чашку в мойку. – Ладно, пойду я спать.

Уже лежа в кровати, Марина подумала, что ей действительно не хватает надежного мужского плеча. Если даже друзья и коллеги начали замечать, что она специально засиживается на работе, значит, дело «труба». Девушка вздохнула, большая пустая квартира не давала ничего кроме ощущения защиты после ежевечернего забега от машины до двери дома. Когда-то квартира покупалась специально для большой семьи: мамы, папы, для пары детей. А теперь только кухня и спальня хоть как-то обставлены мебелью, остальные три комнаты абсолютно пустые, даже обои она в них переклеивать не стала. Марина развелась полтора года назад, брак, который все вокруг считали счастливым, сначала дал небольшую пробоину, потом крен, а затем и вовсе развалился на две половины.

Глава 4

День Олега как всегда начинался после обеда. Он уже привык ложиться поздно, засиживаясь перед компьютером, увлеченный делом, Олег даже не замечал, как стрелки часов уходили далеко за полночь. И если раньше он пытался как-то бороться с собой, заставляя раньше ложиться и раньше вставать, то последние несколько лет он понял, что организм сам для себя выбрал наиболее оптимальный режим жизни, и Олег перестал бороться с этим.

Это был самый обычный день, только сегодня у Олега была назначена встреча в центре города. Ресторан, где предстояла встреча, находился в одном из небольших переулков. Олег приехал вовремя, за два часа до окончания рабочего дня, он мог себе позволить приезжать в город только в это время, немногие раньше кафе и рестораны отвоевывали обедающие офисные работники, чуть позже город наполнится людьми, расслабляющимися после рабочего дня.

Немного повиляв по перегруженному столичному центру, Олег наконец-то нашел место для парковки. Выбрался на улицу, метрдотель помог ему пересесть в коляску. За столиком у окна сидел молодой человек в твидовом клетчатом пиджаке и нелепой белой бейсболке.

– Петр? – спросил Олег, подъезжая к незнакомцу.

– Да, а вы, должно быть, Олег Юрьевич? – собеседник кивнул. – Очень приятно.

После небольшой паузы новый знакомый продолжил:

– Что-нибудь закажете?

– Да, чай с лимоном, – ответил Олег, доставая из сумки какие-то папки. – Здесь то, чем вы интересовались.

Он передвинул собеседнику синюю папку.

– Там вы найдете все что хотели, – продолжал Олег, – но вы знаете, я подумал, что не буду пока передавать вам все…

– Но мы же договаривались, – перебил его Петр, – как же так, что мне сказать своему руководству?

– Думаю, этого будет достаточно, – улыбнулся Олег.

– Хорошо, – сказал Петр и принялся тут же перебирать содержимое папки, – а сами что, не надумали еще? – поинтересовался он, не поднимая головы на Олега.

Олег задумался, неспешно добавил сахар в чай, который только что принес официант и стал медленно помешивать его ложечкой, так долго, что Петру пришлось оторваться от перелистывания бумаг и поднять голову на своего визави.

– Вы знаете, Петр, – начал наконец Олег, – я почти уверен, что вы неправильно распорядитесь тем, что я вам передал…

– Но!

– Подождите, не перебивайте, – улыбнулся Олег, – я согласился помочь вам, потому что это на самом деле очень важно для меня, для вас, да и для всех, для всего человечества. Принимать участие в том, что вы хотите сделать, я пока не буду, но с удовольствием посмотрю, как вы работаете.

– Конечно, хоть сегодня, – тут же согласился Петр, – я могу организовать вам пропуск, встречу, провожу, придете?

Олег откинулся на спинку своего инвалидного кресла, постучал пальцами по столу.

– Нет, не сегодня, давайте на следующей неделе.

– Хорошо, я вам перезвоню в понедельник, – улыбался Петр, – договорились?

– Хорошо!

– Я тогда поеду, а то времени в обрез, как всегда не хватает… – Петр встал. – И спасибо вам большое, вы нам очень помогли.

– Не за что! – Олег улыбнулся в ответ.

Глава 5

Маша ехала за город, ей нравилось водить, за рулем она не ощущала того давления, которое испытывала дома. Еще утром она попросила родителей забрать сына из школы и побыть с ним несколько дней. Она решила немного отдохнуть от мужа, семьи, дома. Собеседование прошло отлично, через неделю у нее должна будет состояться вторая встреча, на этот раз с продюсером канала. Еще в период своей модельной биографии она хорошо понимала, что провести всю жизнь, порхая, как мотылек, с одной съемки на другую она не способна. Образование получить не успела, думала, что заработает на будущее, но реалии российского шоу-бизнеса не дали возможности сделать блистательную карьеру с многомиллионными гонорарами. Хватило только на небольшую дачу в элитном пригороде столицы, которую, впрочем, она теперь почти все время сдавала – нужны были деньги. Но вот уже месяц на даче никто не жил и теперь она счастливая в буквальном смысле летела в направлении МКАДа… небольшое опасное сближение на Кутузовском проспекте, но Машу это только подзадорило и она еще сильнее надавила на педаль газа. Еще минут двадцать и она за городом – в тишине и покое.

Глава 6

Утром у Кирилла было сильнейшее похмелье. Всю ночь они веселились, под утро действительность стала смутной и о том, как он добрался до дома, Кирилл просто-напросто не помнил. Будильник он, разумеется, проспал, а Маша и не подумала его разбудить и вообще куда-то пропала. Кирилл был зол, очень зол, с того момента, как он проснулся, точнее был разбужен гневным продюсером канала, он получил от него еще несколько таких же недовольных звонков. За рулем Кирилл ощущал себя как капля воды в раскаленном масле, ему все время мерещилось, что еще чуть-чуть, и он врежется либо в машину, либо в светофор. Наверное, он все еще был пьян.

Кирилл быстро прошел мимо поста на входе в Останкино. Поднялся на лифте и теперь мечтал пройти никем не замеченным до кабинета. Длинные коридоры телецентра были полупустыми, он специально свернул в тот, которым почти никто не пользовался. Через минуту тело популярного телеведущего тяжело опустилось в кресло. Кирилл окинул усталым взглядом чертят, которых нарисовал вчера, достал из ящика стола бутылку минеральной воды, бросил в нее несколько растворимых таблеток. Дождался, пока они растворятся хотя бы наполовину, и стал жадно пить. Больше всего Кириллу сейчас хотелось пива, и время от времени он даже подходил к ящику у окна, но опохмелиться так и не решился, через несколько часов он должен будет выйти в эфир, а лишаться работы, тем более такой звездной, ему совсем не хотелось.

В комнату постучались, через мгновение в дверном проеме показалось испуганное лицо секретарши.

– Кирилл Аркадиевич, – сказала она робко, – вас полдня Петр Алексеевич разыскивает.

– Хорошо, сейчас поднимусь, – улыбнулся он в ответ, изображая жизнерадостность, хотя получалось, скорее всего, плохо.

Через пятнадцать минут телеведущий ощутил, как похмелье начало сдавать свои позиции, по крайней мере, металлические стержни, пронзавшие голову при каждом повороте или наклоне, перестали его мучить, значит, можно идти и слушать упреки руководства.

Кабинет шефа был этажом выше и больше примерно в два раза, иерархия требовала четкого соблюдения норм. Проработав в телецентре еще несколько лет, Кирилл обязательно получит точно такой же кабинет на том же этаже. Понятие карьерной лестницы в Останкино некоторые понимали почти буквально.

– Ты плохо выглядишь, – вздохнул продюсер, добавив ехидно: – Значит, вчера было хорошо.

– Это от усталости, Петр Алексеевич, с самолета, десять часов перелета…

– Кирюша, – перебил его шеф, – я все понимаю, зарплата у тебя небольшая, но есть лицо. Узнаваемое лицо, почему бы время от времени не получать барыши только за лицо. Все понимаю и не возражаю.

В голову Кирилла снова стали впиваться металлические пруты. Надо было больше таблеток кидать, подумал он.

– Но и ты должен понять меня, – лицо шефа постепенно становилось пунцовым, – сегодня эфир, а тебя нет.

– Пробки, – робко парировал Кирилл.

– Какие еще пробки, – заорал Петр Алексеевич, – ты это еще телезрителям скажи, хотя плевать на них, генеральному скажи, что программа задержится, потому что в этом чертовом городе всегда пробки!

Кирилл молчал, боль становилась почти невыносимой, спорить не было сил.

– Короче так, Кирюша, – начал успокаиваться шеф, – еще раз принесешь сюда свою пьяную морду, выгоню взашей, это раз. Два: рейтинг твой, Кирилл Аркадиевич, падает, а стоишь ты в самый что ни на есть прайм-тайм, так что давай иди, похмеляйся, выходи в эфир, а потом принесешь список тем, и чтобы скандал там был, понял меня? Скандал!

– Где ж его взять-то, скандал? – Кирилл слишком поздно понял, что сказал глупость.

– Вот если ты повесишься в прямом эфире, рейтинг будет о-го-го, так что думай Кирюша, думай.

Вернувшись обратно, первым делом Кирилл выпил несколько таблеток обезболивающего, прибегнуть к совету шефа и опохмелиться он не рискнул. Вместо этого, в ожидании действия таблеток, телеведущий снова принялся рисовать поваренка. Кирилл почему-то снова начал думать о жене, несмотря на то, что он часто обижает ее, делает ей больно, он хорошо понимал, что любит этого человека и в такие моменты, как сейчас, она ему очень нужна. Маша обладала удивительным свойством все время находить нужные слова, такие слова, от которых ему делалось обязательно лучше.

Думая о жене, Кирилл наконец-таки смог нарисовать своего поваренка. Он обрадовался и понял, что голова вовсе перестала болеть.

– Степа, – он тут же набрал внутренний номер коллеги, – пойдем, покурим.

Курилка находилась на лестнице, Кирилл поздоровался со своими многочисленными коллегами.

– Ну как, подстриг, старик? – смеясь, спросил Степа.

– По полной, я думал – умру там, да еще голова раскалывается, думаю, еще одно слово он мне скажет и выпрыгну из его окна, пусть потом доказывает, что это не он меня выбросил, – засмеялся Кирилл.

– Ты пришел в себя-то?

– Разумеется, – сказал Кирилл, – ты купишь мне еще пару пачек таблеток, ладно? Слушай, нам нужно еще что-то придумать со скандалами, старик требует крови.

– Как всегда, – вздохнул Степан.

– Давай думать.

– Интересно, а чем я обычно занимаюсь? Давай про могильщиков, позовем их в студию…

– И что? – смеясь, спросил Кирилл. – Предложим им на скорость закопать меня там?

– Можно и так, – согласился Степа, – можно и гробик тебе подогнать, красивый.

Кирилл отмахнулся.

– А ты что думаешь, Петь? – спросил Степа только что влетевшего в курилку молодого стажера.

– Ничего не думаю, – ответил юноша, – есть пара задумок, но Алка все режет, все ей не то, все бесперспективно.

– Да слышали мы, что ты ей там носишь, – засмеялся Кирилл, – я бы тоже зарезал, только не идею, а тебя, если бы ты предложил мне воскресить человека в прямом эфире.

– А что? – начал возмущаться Петр, – подвесить труп на стропы и поднять… А? Какой рейтинг будет.

– Было уже, – отмахнулся Степан, – есть какие-то более реальные идеи, что там тебе еще Алла Викторовна завернула?

– Она все мне заворачивает.

– А ты перестань ей всякую мистику таскать, глядишь, что-нибудь и утвердит, – посоветовал Кирилл.

– Есть тема про покойников, – не унимался Петр, – возьмете?

Кирилл и Степан в недоумении переглянулись.

– Там можно попробовать провести эксперимент по взвешиванию души, – продолжил Петр не дожидаясь ответа, – снять сюжет, а в студии уже это обсудить с героями.

– Кого в герои-то брать, медиумов? – засмеялся Кирилл. Он задумался, глубоко затягиваясь сигаретой.

– Мать ожидающего смертной казни и священник, – Степан поднял глаза на ведущего, – как вам? Хорошая резня должна получиться между ними, а?!

– Хорошая, только смертной казни в нашей стране нет, – ответил Кирилл.

– Ну и что, палачи же остались, живы еще! – Глаза Петра горели.

– А ты вообще монстр, – ткнул пальцем в стажера Степан.

– Нет, тема смертной казни нам не подходит, – сказал Кирилл, – нужно что-то другое.

– Может, про коррупцию в церкви? – вяло предложил Петр. Да и попы вой поднимут, на начальство давить начнут, хотя…

– Есть священник? Без священника этот эфир не провести, – сказал Степа, – мы много об этом думали, но РПЦ слишком закрыта, а с отщепенцем эфир провести не получится.

– А ты предложи другую тему, про аборты что-нибудь… – Кирилл встал. – Главное, чтобы в студии сидел, а там я сделаю все как нужно.

– Давай попробуем, – без энтузиазма согласился Степан.

– У меня есть пара священников на примете, – тут же вставил молодой карьерист.

– На следующей неделе сможем эфир провести? – спросил Кирилл.

– Да, я могу взяться за разработку прямо сейчас, – глаза Петра светились нездоровым азартом.

– Принимайся за дело, – согласился Кирилл, – разберись со сценарием, Степ. Ладно, пойду пока гримироваться.

– Эй, – крикнул Степан в след, – ты сегодня помнишь, что у нас вечеринка в «Рице»?

– Ага, там и похмелимся! – засмеялся Кирилл и ушел.

– Степа, а может, вы меня возьмете в штат? – взмолился молодой карьерист. – У меня еще много хороших идей есть.