Братья по крови

Полагая, что полученные результаты должны представлять немалый интерес для биологов, Аксельрод связался со своим коллегой по Мичиганскому университету – не кем иным, как Уильямом Гамильтоном. Тот был потрясен одним совпадением.

Более 10 лет назад молоденький аспирант-биолог из Гарварда Роберт Триверс показал Гамильтону написанное им эссе, в котором отметил, что животные и люди, как правило, руководствуются личной выгодой, но при этом часто сотрудничают. Одной из причин взаимодействия эгоистичных индивидов, по его мнению, являлась «реципрокность»: по сути, рука руку моет. Услуга, оказанная одним животным другому, может быть позже вознаграждена ответной, к выгоде обоих – при условии, что затраты на ее оказание меньше, чем прибыль от ее получения. Таким образом, далекие от альтруизма общественные животные могут просто-напросто эгоистично обмениваться желаемыми одолжениями. Получив поддержку от Гамильтона, Триверс опубликовал свою статью, содержавшую аргументы в пользу реципрокного (взаимного) альтруизма в мире животных, а также ряд предполагаемых примеров. Более того, как способ проверки своей идеи он даже описал повторяющуюся дилемму заключенного. И на ее основе сделал вывод: чем длительнее взаимоотношения двух индивидов, тем выше должна быть вероятность их сотрудничества. Фактически он предсказал «Око за око»⁶².

И тут вдруг, 10 лет спустя, в руках Гамильтона оказывается математическое доказательство реального потенциала идей Триверса. Для привлечения внимания биологов к проблеме «Око за око» Аксельрод и Гамильтон опубликовали совместную статью под названием «Эволюция сотрудничества»[32]. Результат: взрыв интереса и поиск реальных примеров среди животных⁶³.

Последние не заставили себя долго ждать. В 1983 году биолог Джеральд Уилкинсон вернулся в Калифорнию с Коста-Рики с несколько непривлекательным примером сотрудничества. Ученый изучал летучих мышей-вампиров. Последние проводят дни в полых стволах деревьев, а ночью вылетают на поиски крупных животных, чтобы преспокойно напиться их крови через маленькие ранки в шкуре. Такая жизнь полна риска, ибо периодически летучая мышь возвращается домой голодной. Причин тому может быть две: либо она не нашла подходящий объект, либо что-то помешало трапезе. У старых особей конфуз случается в одну ночь из 10, тогда как молодые терпят неудачи в три раза чаще, и две голодные ночи подряд отнюдь не редкость. Спустя какие-то 60 часов без кровавой пищи мышь оказывается под угрозой смерти.

К счастью для летучих мышей, они могут выпить крови больше, чем им требуется в данный момент, а излишек отрыгнуть и отдать другой мыши. Акт сам по себе великодушный, щедрый. Возникает дилемма заключенного: летучим мышам, которые кормят друг друга, намного лучше, чем тем, которые этого не делают. Правда, мышам, которые принимают еду от других, но сами не делятся, лучше всех, а мышам, которые еду отдают, но не получают, – хуже всех.

Поскольку эти звери, как правило, устраиваются на ночлег в одних и тех же местах и живут достаточно долго – до 18 лет они знакомятся друг с другом и, как и компьютерные программы Аксельрода, имеют возможность играть в дилемму заключенного многократно. Соседи по ночлегу, кстати, зачастую не являются близкими родственниками. Следовательно, их щедрость нельзя объяснить непотизмом. Уилкинсон обнаружил, что летучие мыши, судя по всему, используют стратегию «Око за око». Поделившись кровью в прошлом, в будущем они получат кровь от бывшего реципиента. А отказав в крови, в будущем тоже получат отказ. Каждая летучая мышь, похоже, отлично ведет счет – возможно, это и является целью социального грумминга, которым они часто занимаются. Дело в том, что летучие мыши чистят мех друг друга, уделяя особое внимание как раз областям вокруг желудка. Мыши с раздувшимся от обильной пищи животом не так-то просто скрыть это от осматривающей ее шерсть. Обманщицу очень быстро выводят на чистую воду. Реципрокность торжествует⁶⁴.

Реципрокность свойственна и африканским верветкам. Проигрывая магнитофонную запись с призывами о помощи в драке, ученые установили: обезьяны реагируют на призыв охотнее, если зовущие помогали им в прошлом. Если же две обезьяны являются близкими родственниками, реакция второй из них не так сильно зависит от того, помогала ли ей раньше первая. Таким образом, как и предсказывает теория, стратегия «Око за око» представляет собой механизм генерирования сотрудничества между неродственными особями. Детеныши принимают доброжелательность матери как должное, им не приходится заслуживать ее собственными щедрыми поступками. Братья и сестры не испытывают потребности отвечать услугой на каждую услугу. Зато особи, в родстве не состоящие, социальные долги осознают четко⁶⁵.

Главное условие, необходимое для работы стратегии «Око за око» – стабильные, повторяющиеся взаимоотношения. Чем случайнее и нерегулярнее встречи двух особей, тем маловероятнее, что они приведут к сотрудничеству. Эта идея, заметил Триверс, подтверждается одной удивительной особенностью коралловых рифов – своеобразных станций очистки, где местная крупная рыба (включая хищников) избавляется от паразитов с помощью мелких рыбешек и креветок.

Чистка является неотъемлемой и важной частью жизни тропической рыбы. Свои услуги предлагают более 45 ее видов и минимум шесть видов креветок – причем для некоторых она является единственным источником пищи. Большинство чистильщиков выделяются особыми раскраской и поведением. На чистку приплывают рыбы всевозможных видов: кто-то из открытого океана, кто-то специально выбирается из своих убежищ под рифом. Некоторые даже меняют цвет, тем самым сигнализируя о потребности в чистке. Особенно важен этот процесс для крупной рыбы. Многие тратят на него столько же времени, сколько на кормление, и чистятся по нескольку раз в день – особенно если они ранены или больны. Если с рифа убрать чистильщиков, эффект будет мгновенен: общая численность рыб резко снизится, а количество больных по мере распространения паразитов резко повысится.

Более мелкая рыба получает пищу, а более крупная – чистку: взаимная выгода налицо. Что любопытно, многие чистильщики имеют те же размер и форму, что и добыча рыб, которых они чистят, но бесстрашно шныряют туда-сюда в пасти своих клиентов, проплывают между жабрами и, по сути, играют со смертью. При этом они не только остаются целым и невредимыми. «Клиенты» даже подают осторожные и хорошо понимаемые сигналы – мол, с меня хватит, я поплыл дальше. И чистильщики тут же бросаются прочь. Инстинкты, управляющие связанным с чисткой поведением, чрезвычайно сильны. Триверс приводит в пример одного крупного морского окуня, который в течение шести лет жил в аквариуме, пока не вырос до метровой длины и не привык кидаться на любую рыбу, которую ему бросали. Как ни странно, встретив первого в своей жизни чистильщика, он тут же разинул пасть и растопырил жабры, хотя никаких паразитов у него в помине не было.

Загадка в том, почему клиенты никогда не гонятся за двумя зайцами: казалось бы, почистись, а потом возьми да и слопай чистильщика (эквивалент предательства в дилемме заключенного). Но этого не происходит – по той же самой причине, по которой редки предательства. Что вам ответит аморальный ньюйоркец, если вы спросите его, зачем он платит своей домработнице – нелегальной иммигрантке? Ведь он может просто уволить ее, а на следующей неделе нанять другую? Рыбы рассуждают аналогичным образом: хороших чистильщиков трудно найти. Клиенты берегут их не из общего чувства долга перед будущими клиентами, а потому что хороший чистильщик представляет большую ценность в виде чистильщика, чем в виде корма. Чистильщика можно найти в одном и том же месте на одном и том же рифе. День за днем. Год за годом. Перманентность и продолжительность взаимоотношений – в данном случае ключевые факторы.

Одноразовые встречи способствуют предательству; частое повторение – сотрудничеству. В открытом-то океане станций чистки нет⁶⁶.

Другой пример, который изучал Аксельрод, касался Западного фронта в Первой мировой войне. Поскольку в результате создалась патовая ситуация, война превратилась в одну нескончаемую битву, которая велась на одном и том же месте, и встречи между двумя армиями повторялись снова и снова. Это повторение, равно как и повторение игр в дилемме заключенного, изменили разумную тактику с враждебности на сотрудничество. Западный фронт и в самом деле был буквально «зачумлен» неофициальными перемириями между союзниками и немецкими частями, достаточно долгое время стоявшими друг против друга. С помощью искусных систем коммуникации согласовывались условия, извинялись за случайные нарушения и гарантировали относительный мир. И все это – без ведома командования с обеих сторон. Исполнение соглашения о перемирии обеспечивалось простой местью. Для наказания противника за предательство использовались рейды и артиллерийские удары – причем ситуация нередко выходила из-под контроля, как обыкновенная кровная вражда. Следовательно, происходящее здорово смахивало на стратегию «Око за око»: стороны стремились ко взаимному сотрудничеству, но отвечали предательством на предательство. Когда соглашения о перемирии наконец обнаружились, генералы обеих сторон применили простое и эффективное «лекарство»: части стали регулярно перемещать. Отныне ни один полк не находился против другого достаточно долгое время, чтобы между ними успели установиться взаимоотношения сотрудничества.

Впрочем, пример из Первой мировой войны четко показывает: у стратегии «Око за око» есть и темная сторона. Если два игрока встречают друг друга и начинают свои взаимоотношения должным образом, они сотрудничают. Но если один из них случайно предает, следует продолжительная серия обоюдных укоров, от которой в буквальном смысле нет спасения. В этом-то и заключается смысл фразы «око за око» для тех, кто склонен (или был склонен) к кровной мести и фракционной вражде – например на Сицилии, в шотландских границах в XVI веке, в Древней Греции и в современной Амазонии. Далее мы убедимся, что стратегия «Око за око» – отнюдь не универсальная панацея.

А вывод, между тем, напрашивается следующий: частое использование реципрокности в обществе, возможно, есть неотъемлемая часть самой человеческой природы. Это инстинкт. Мы без всяких рассуждений понимаем, что долг платежом красен – нас не надо этому учить. Это знание появляется само собой по мере того, как мы взрослеем. Это неистребимая предрасположенность, подпитываемая или не подпитываемая обучением – как получится. А почему? Потому что естественному отбору вздумалось дать нам возможность извлекать из социального образа жизни максимум.

Глава четвертая. Из которой следует, что иметь хорошую репутацию выгодно

1

Автор, вероятно, имеет в виду доктора Э.О. Веймара (1843–1885). – Прим. переводчика.

2

Бакунин, Михаил Александрович (1814–1876) – русский мыслитель, революционер, анархист, один из идеологов народничества. – Прим. переводчика.

3

Речь идет о наиболее значительной из ранних народнических организаций – так называемом кружке «чайковцев». – Прим. переводчика.

4

Шекспир У. «Генрих V». (Перевод Е. Бируковой).

5

Гулд, Стивен Джей (1941–2002) – американский палеонтолог, биолог-эволюционист, историк науки. Один из наиболее знаменитых и читаемых писателей научно-популярного жанра. Преподавал в Гарвардском университете. – Прим. переводчика.

6

В действительности неизвестно, были ли изначальные жители нашей планеты индивидуалистами. Во-первых, неизвестны эти первые формы жизни, во-вторых, сейчас ясно, что многие жизненно важные процессы могут обеспечить только коллективы ферментов, сгенерированные, следовательно, коллективами генов, носителями которых могли быть и коллективы организмов). – Прим. науч. ред.

7

Сейчас известно, что самым крупным животным в то время был аномалокарис (70 см – 2 м) – животное с двумя парами гигантских клешней и плавательными лопастями по бокам тела, с круглым ртом, усаженным зубчиками. Его родственные связи пока не ясны. Самый большой из известных трилобитов имеет возраст 465 млн лет и достигает длины 80–90 см.). – Прим. науч. ред.

8

Самая древняя форма коллективного поведения зарегистрирована у ископаемых членистоногих, найденных в китайском местонахождении возрастом 520 млн лет. – Прим. науч. ред.

9

Гекели (Хаксли), Томас Генри (1825–1895) – английский зоолог, популяризатор науки, защитник эволюционной теории Ч. Дарвина. Президент Лондонского королевского общества (1883–1885). Основатель целой династии выдающихся английских ученых. – Прим. переводчика.

10

Уилер, Уильям Мортон (1865–1937) – крупнейший американский мирмеколог, энтомолог, профессор Гарвардского университета. – Прим. переводчика.

11

Докинз, Клинтон Ричард (р. 1941) – выдающийся английский этолог, эволюционист и популяризатор науки. – Прим. переводчика.

12

Уильямс, Джордж Кристофер (1926–2010) – известный американский биолог-эволюционист. – Прим. переводчика.

13

Гамильтон, Уильям Дональд (1936–2006) – английский биолог-эволюционист, считается одним из выдающихся мыслителей-эволюционистов XX века. – Прим. переводчика.

14

То есть войны всех против всех. – Прим. переводчика.

15

Левонтин, Ричард (р. 1929) – выдающийся американский генетик, эволюционист, преподаватель гарвардского Университета. – Прим. переводчика.

16

Смит, Адам (1723–1790) – шотландский экономист и философ, один из основоположников современной экономической теории. – Прим. переводчика.

17

Хатчесон, Фрэнсис (1694–1747) – шотландский философ, один из основателей шотландского Просвещения. – Прим. переводчика.

18

Сен, Амартия Кумар (р. 1933) – индийский экономист. Лауреат Нобелевской премии «За вклад в экономическую теорию благосостояния» (1998). Президент Международной экономической ассоциации (1986–1989), президент Американской экономической ассоциации (1994). – Прим. переводчика.

19

Триверс, Роберт (р. 1943) – американский социобиолог, специалист по эволюционной биологии. Профессор антропологи и биологии в Рутгерском университете. – Прим. переводчика.

20

Хэйг, Дэвид (р. 1959) – эволюционный биолог и генетик, профессор Гарвардского университета. – Прим. переводчика.

21

Бьюкенен, Джеймс Макджнлл (р. 1919) – американский экономист, в 1986-м удостоенный Нобелевской премии по экономике. Основатель Центра исследований по политической экономии им. Джефферсона (1957) и Центра изучения общественного выбора (1969). – Прим. переводчика.