Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Всем сердцем

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Мэтьюз Патриция / Всем сердцем - Чтение (стр. 15)
Автор: Мэтьюз Патриция
Жанр: Исторические любовные романы

 

 


– Уверена, что нет. Но я люблю открывать подарки одновременно.

– Ладно, пойдем откроем вместе. Нет такого закона, чтобы запретить тебе это.

– Нет, – решительно сказала она. – Мы не будем открывать подарков, пока не придут Рори и... – Тут она запнулась.

– Кэт Роган. Так ее зовут, Серена, – закончил Спенсер Хард, закрывая дверь.

– В общем, мы откроем подарки, когда они придут. – Она поманила его за собой: – Пойдемте в гостиную, и я вам покажу, что у меня есть!

Спенсер Хард замер, едва переступив порог комнаты.

– Рождественское деревце! Боже всемогущий! – Он подошел ближе, рассматривая украшения, и расхохотался. – Это ленты, которыми девушки убирали волосы, верно?

– Верно, – засмеялась Серена.

Задыхаясь от смеха, Хард с трудом проговорил:

– Дорогая, ты просто гениальна! Хетти бы гордилась тобой!

– Фокси сделал рождественский пунш из яиц с ромом. – Серена указала на маленький столик под сосной. – Или вы предпочитаете виски?

– Пожалуй, все-таки виски. – Он. скорчил гримасу;– Пунш – это для неженок.

Судья успел только пригубить виски, когда пришли Кленденнинг и Кэт Роган.

Серена увидела, что Кэт на несколько лет старше Рори, однако она прекрасно выглядела, и у нее были бесподобные рыжие волосы. Серена подумала, что, возможно, модное зеленое платье было куплено специально для сегодняшнего дня.

Кленденнинг немного неловко представил их друг другу, и они осторожно пожали руки.

– Я наслышана о тебе и твоих злоключениях, Серена. И счастлива наконец познакомиться. Кленденнинг постоянно говорит о тебе. А рассказывал ли он обо мне, сумасшедшей хозяйке конюшни?

– Сумасшедшей хозяйке конюшни? – смущенно переспросила Серена.

– Да, думаю, именно так меня за глаза называют в городе. Так, Кленденнинг?

Кленденнинг нервно поправил воротник.

– Она сама себя так зовет. А вообще ее очень уважают в городе. И никто не считает сумасшедшей.

– А вы что скажете, судья Хард? Часто ли вы видели меня в платье? – Кэт повернулась к нему. – Скажите спасибо Кленденнингу – он уговорил.

– По-моему, чудесное платье, – растягивая слова, проговорил Спенсер Хард. – Смею утверждать, что если ты и сумасшедшая, то самая прелестная сумасшедшая в Вирджиния-Сити. И предлагаю выпить за это!

Кэт наморщила лоб, словно сдерживая непрошеные слезы.

– Вы настоящий джентльмен, судья! – Она подбежала к нему и поцеловала в губы.

Это немного разрядило обстановку. Хард проворно наполнил кружки пуншем. Они пили и непринужденно болтали, найдя общий язык. Серена чувствовала, что ей начинает нравиться Кэт Роган.

Серена раздала подарки. Затем стала открывать подаренное ей. Первым был подарок Кэт. Прелестная голубая тамбурной вышивки шаль. Она заколебалась, чей подарок вскрывать следующим. Ей хотелось открыть сверток Рори последним, но, подумав, что это будет не очень дипломатично, развернула его. От восхищения у нее перехватило дыхание. Внутри лежала изящная брошка с камеей. Она подождала, пока другие откроют подарки. Ей было страшно интересно, что же подарит Кленденнинг Кэт, но она старалась не выдать своего любопытства.

Кэт получила серебряный, украшенный эмалью браслет. Она была в восторге и тотчас же надела его на запястье. Наконец Серена развернула самый большой сверток, подарок от судьи, и не удержалась от радостного восклицания. Внутри лежал длинный, подбитый мехом плащ. Она развернула его и подняла, чтобы все видели.

– Я подумал, может пригодится, – тихим, смущенным голосом проговорил судья. – Ты ходишь легко одетой, так недолго и простудиться. Здесь гораздо холоднее, чем в Сан-Франциско.

Серена набросила плащ на плечи и, подойдя к Харду, крепко его обняла.

– Вы чудесный человек, судья! И если бы вы не были таким старым распутником, я бы вышла за вас замуж.

– Старым? – Он приподнял бровь. – Все остальное, кроме этого слова, мне нравится.

Все дружно засмеялись. Они выпили еще немного, а потом Фокси позвал их в столовую.

Праздничный обед был великолепен. Золотисто-коричневый гусь получился на славу и издавал восхитительный аромат. Украшенные кремом тыквенные пироги заслужили одобрение всех присутствующих.

Спенсер Хард откинулся на спинку стула с удовлетворенным вздохом:

– Ничего лучше я не ел в жизни! Включая пирог.

– В честь Рождества вы можете выкурить одну сигару, не спрашивая моего позволения, судья. Пусть даже она будет очень длинной, как те, что я вам подарила, – сказала Серена.

– Я с удовольствием воспользуюсь этим. – Он достал из коробки сигару и закурил.

Вскоре Кэт и Рори засобирались домой. Прощаясь, Рори проговорил:

– Охранник придет сегодня, но попозже. Я сказал ему, чтобы он сначала отпраздновал Рождество в кругу семьи.

– Ничего страшного, молодой человек, – успокоил его Хард, – я побуду здесь до его прибытия.

Кленденнинг и Кэт молчали всю обратную дорогу. Роди был расстроен и, когда они пришли домой, спросил:

– Скажи, зачем ты разыгрывала перед ними весь этот спектакль с «сумасшедшей хозяйкой конюшни»? Почему ты так вела себя?

Кэт повернулась к нему, сверкая зелеными глазами:

– Почему? Ты спрашиваешь почему? Ты же спал с ней, так, Кленденнинг?

Он отступил назад, пытаясь подыскать слова.

– Я... Откуда ты знаешь?

– Я все-таки женщина, Кленденнинг. Мне достаточно было увидеть вас рядом. Так что можешь не врать мне.

– Я не собирался врать тебе, Кэт, – защищаясь, сказал Рори. – Я хотел сказать тебе. Но не знал, как это сделать, чтобы не причинить тебе боль.

– Не причинить мне боль? Думаешь, сегодня ты этого не сделал? – Зеленые глаза наполнились слезами. Она сжала кулаки, потом со всей силы швырнула что-то об стену. Это был медальон, подаренный Сереной.

Дав выход своему гневу, Кэт начала успокаиваться.

– Да, мы так и договаривались, что у нас нет никаких обязательств друг перед другом. Просто это произошло так внезапно. Я понимала, что рано или поздно это случится, – она горько усмехнулась, – но надеялась, что это произойдет не так скоро.

– И что мы теперь будем делать?

– Я скажу тебе одно, Кленденнинг, – я никогда не соглашусь делить тебя с другой женщиной.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

– Ушел? – Кэт задумалась на мгновение. – Да, думаю, это лучший выход. В любом случае спать вместе мы больше не будем. А если ты останешься здесь, это может случиться. Я всего лишь слабая женщина, даже более слабая, чем я думала.

– Хорошо, я пойду ночевать в меблированные комнаты, – сказал он и несчастным голосом добавил: – Но я хочу, чтобы ты знала...

– Нет! – Она остановила его жестом. – Только не говори мне, что ты сожалеешь и извиняешься. Не хочу этого слышать.

Он беспомощно взглянул на нее:

– Хорошо, Кэт. А что мы будем делать с компанией? Мы остаемся партнерами? Все, как и было?

– Думаю, да. То, что происходит, к делу не относится. И кроме того, мы не сможем заниматься им в одиночку.

Кленденнинг кивнул. Ему было неловко и хотелось найти подходящие слова. Но в конце концов он только неуклюже проговорил:

– Тогда спокойной ночи, Кэт. До завтра.

Когда он был на полпути к двери, она произнесла:

– Кленденнинг?

– Да, Кэт?

– Нам же хорошо было вдвоем?

– Было, Кэт, – серьезно ответил он. – И я запомню это время на всю жизнь.

Когда он уже открыл дверь, она вновь произнесла:

– Кленденнинг! – Да?

– Мне нравится твоя Серена. Больно это говорить, но она мне действительно нравится.

На следующий день в девять утра Серена и Спенсер Хард вошли в зал судебного заседания. Все места были заняты, и многие повернулись в их сторону. Легкий шепоток пролетел по залу.

На этот раз вдоль одной из стен стояло двенадцать стульев с высокими спинками. На одном из них устроился Джейк Барнз. Он нахмурился, встретив взгляд Серены.

Хард подвел Серену к длинному столу, за которым сидел рослый лысый человек среднего возраста с меланхоличными карими глазами.

– Привет, Роби, ты обвинитель?

– По крайней мере так сказал мне судья Андервуд, – мрачно ответил Роби.

– Это Роби Гарт, Серена. А это Серена Фостер, обвиняемая, – представил он их друг другу.

Мужчина поднялся и неуклюже поклонился:

– Здравствуйте, мисс Фостер! К сожалению, я не могу сказать, что очень рад вас здесь видеть. Сами понимаете, при других обстоятельствах...

Серена улыбнулась:

– Здравствуйте, мистер Гарт.

После того как Серена села между адвокатом и обвинителем, Хард прошептал ей:

– Судья Андервуд сделал неплохой выбор. Роби Гарт – опытный прокурор. И он достаточно приятный человек и ведет себя как джентльмен.

Судья Андервуд, требуя тишины, постучал молотком по столу и обратился к Джейку Барнзу:

– Я считаю, можно начинать. Следует выбрать присяжных.

Джейк Барнз прошелся по залу, переписывая имена предложенных кандидатов, затем бросил бумажки в шляпу.

– Двадцать четыре имени, ваша честь.

– Хватит. – Судья Андервуд взглянул на Спенсера Харда. – Адвокат, вы до сих пор уверены, что ваша клиентка невиновна?

– Да, ваша честь, – поднявшись, ответил Хард. Судья Андервуд кивнул.

– Я так понимаю, вы знакомы между собой?

– Да, ваша честь, – одновременно сказали Гарт и Хард.

– Прекрасно. Теперь вы по очереди вытянете из шляпы две дюжины имен. Поскольку я не хочу, чтобы суд затянулся до весны, я ограничиваю вас шестью вопросами. После этого вы можете согласиться или отклонить присяжного.

Первого потенциального присяжного заседателя звали Лестер Томпкинс. Сначала, не вставая со стула, его допрашивал прокурор. Вопросы его были довольно поверхностны. Главной целью Гарта было выяснить, считает ли присяжный, что женщин можно судить по обвинению в убийстве и приговаривать к повешению так же, как и мужчин. Лестер Томпкинс был полностью с этим согласен, и Гарт был удовлетворен. Хард быстро набрасывал на бумаге свои вопросы.

Когда пришла его очередь, он поднялся и спросил:

– Мистер Томпкинс, вы знаете обвиняемую Серену Фостер?

– Нет, сэр, лично не знаю.

– Но вам известно о смерти Мадлен Дюбуа и о многочисленных слухах, что это именно Серена виновна в ней?

– Да, – Томпкинс расплылся в улыбке, – думаю, об этом слышали все в Вирджиния-Сити.

– Повлияет ли то, что вы слышали раньше, на ваше окончательное решение?

– Нет, сэр, – ответил Томпкинс. – Я буду исходить только из того, что услышу... хм... в зале суда.

– Вы имеете в виду – из свидетельских показаний?

– Это именно то, что я хотел сказать, – энергично кивнул Томпкинс.

– А то, что обвиняемая является официальной хозяйкой дома терпимости под названием «Рай», хотя она никогда им не управляла... это не повлияет на ваш вердикт?

В зале раздались смешки, и судья Андервуд застучал молотком.

Лестер Томпкинс улыбался.

– Вы будете отвечать на вопрос? – спросил его Хард.

– Простите, я уже забыл, о чем вы спрашивали.

– Скажите, мистер Томпкинс, вы когда-либо участвовали в качестве присяжного в суде, где обвиняемой была женщина?

До того как Томпкинс успел ответить, поднялся Роби Гарт:

– Ваша честь, боюсь, что у мистера Харда туго с арифметикой. Положено шесть вопросов, а сейчас защита задает уже седьмой...

Судья Андервуд улыбнулся:

– Адвокат, вы увлеклись. Боюсь, что вы уже задали шесть полагавшихся вопросов.

Хард открыл было рот для протеста, но потом пожал плечами и сел.

– Защита согласна на этого присяжного.

Дальше все шло по той же схеме. Хард изменил только один вопрос: теперь он спрашивал каждого, женат ли он. И все шестеро отклоненных им присяжных были женатыми людьми.

К полудню двенадцать присяжных заседателей были выбраны. Хард откинулся на спинку стула, не сводя с них изучающего взгляда, и тихо сказал Серене:

– Не так уж и плохо. Я думал, будет хуже. По крайней мере они все солидные и приличные люди. А насколько они окажутся здравомыслящими, это уже другой вопрос.

– Судья, почему вы не соглашаетесь на женатых?

– Очень просто, дорогая. Очень важно, женат ли присяжный. Для местных дам ты проститутка. Они никогда не простят своим супругам, если те проголосуют за твою невиновность. У холостых по крайней мере есть выбор в этом вопросе.

– Обед, джентльмены, – стукнув молотком, произнес судья Андервуд. – Я рад, что вы выбрали присяжных так быстро. Мы продолжим заседание после двух.

Хард поднялся, собирая бумаги. Присяжные начали выходить из зала, старательно избегая взглядов Серены.

– Почему они отводят от меня глаза, судья? Они считают, что я виновна?

– Надеюсь, что нет, – уверенно улыбнулся он. – Давай считать, что они просто смущены: им приходится судить такую красавицу, как ты.

Но Серену не убедили его слова. В глубине души на понимала, что Хард на самом деле так не думает, неприятный холодок пробежал у нее по спине.

Услышав, что в дверь конторы стучат, Брэд Страй-ер торопливо убрал бутылку в ящик стола и крикнул:

– Войдите!

Дверь открылась, и Страйкер улыбнулся, узнав введшего.

– О, Лестер! Ну, как все прошло?

– Как по маслу, Брэд, – широко улыбнулся Лестер омпкинс. – Восемь человек из твоих друзей стали присяжными. Меня выбрали первым.

– Восемь, говоришь? Ну что ж, неплохо. – Страйкер на мгновение задумался. Рассеянно взяв со стола плеть, он погладил ее ладонью. – Очень даже неплохо. Восемь – это почти абсолютное большинство. Вы все знаете, что она виновна?

– Верно, Брэд.

Страйкер достал из стола бутылку и протянул ее собеседнику.

– Глотни, Лестер.

– Не откажусь. – Томпкинс приложился к бутылке, сделав несколько больших глотков, вытер горлышко рукавом и вернул ее Страйкеру.

– Теперь видишь, как это важно, да, Лестер? – трайкер хлестнул плетью по столу. – Мы все понимаем, что, хотя эта женщина выглядит невинной простушкой, перед нами настоящая преступница! И то, что она женщина, не должно помешать нам – ее необходимо повесить!

– Да, мы все это сознаем, Брэд.

– Если ее не повесят, люди начнут думать, что у нас никакого порядка в городе нет, а законы не соблюдаются! Нам нужно показать, что даже женщине убийство с рук не сойдет. Женщина должна ответить за преступление так же, как мужчина. Нельзя позволить, чтобы присяжные из-за своей мягкотелости оправдали ее.

Томпкинс кивнул:

– Брэд, нам всем это понятно. Мы тоже хотим от правосудия справедливого решения. Побольше бы таких людей, как ты, в Вирджиния-Сити.

После того как Томпкинс ушел, Страйкер, удовлетворенно улыбаясь, откинулся на спинку стула. Прекрасно сработано.

Он прикрыл глаза, вызывая в памяти ту ночь в доме Ли По и обнаженную Серену Фостер, распростертую перед ним. Он хлестнул плетью по руке, и это вышло неожиданно сильно. Руку обожгло как огнем, и он громко выругался.

Глава 21

Первым к присяжным обратился обвинитель. Он говорил около получаса. Каждые несколько минут он повторял: то обстоятельство, что обвиняемая – женщина, не должно никоим образом повлиять на их мнение.

– Серена Фостер, – закончил он, повернувшись и театрально указав на нее рукой, – виновна, виновна в отвратительном убийстве. И это, без сомнения, будет доказано, господа присяжные заседатели!

Когда Гарт сел на свое место, среди зрителей раздались аплодисменты.

Судья Андервуд сердито застучал молотком по столу:

– Еще кто-нибудь попробует захлопать – и я попрошу его покинуть заседание суда!

Перед двенадцатью присяжными встал Хард. Он сухо проговорил:

– Я понимаю, почему зрители хлопают. Обвинитель действительно очень красноречив, и если бы он играл в спектакле, то, несомненно, заслужил бы полное одобрение публики. Но здесь, господа присяжные заседатели, суд, а не театр. Мы собрались здесь для серьезного дела – выяснить, виновна обвиняемая или нет. Поэтому, прошу прощения, я не буду устраивать перед вами представление, как поступил мистер Гарт. Мой оппонент сделал странное заявление о том, что обвиняемая виновна и обвинение, несомненно, докажет это. Я прошу джентльменов лишь об одном: чтобы они внимательно отнеслись к процессу и решали вопрос о виновности после того, как выступят свидетели, и только тогда. Благодарю за внимание.

Когда Хард занял свое место, судья Андервуд откашлялся.

– Обвинитель, можете вызывать вашего первого свидетеля.

Первым свидетелем обвинения был помощник шерифа. После первых обычных вопросов об имени, возрасте, профессии и прочем обвинитель произнес:

– А теперь, Барнз, расскажите нам, пожалуйста, что произошло в день преступления. Просто изложите своими словами.

Джейк Барнз. уселся поудобнее, бросил на Серену злобный взгляд и рассказал, как незадолго до обеда в контору шерифа ворвалась одна из девушек, Моди. Она была в истерике, и потребовалось'некоторое время, чтобы добиться от нее связного рассказа о случившемся. Когда он наконец понял, что стряслось, он заторопился в «Рай». Там на диване лежала мертвая Мадлен Дюбуа, а рядом валялся крупнокалиберный пистолет без одной пули в барабане. Мадлен была убита выстрелом в переносицу с близкого расстояния.

На этом месте Гарт прервал его:

– Минуточку, мистер Барнз. – Он подошел к небольшому столику, на котором лежало несколько предметов, и взял пистолет: – Вот пистолет. Это он?

– Он. Видите, на нем ярлык с моими инициалами. Это я повесил его в тот день.

– Значит, перед нами орудие убийства? Джейк Барнз кивнул.

– Это всего лишь предположение свидетеля, ваша честь, – поднялся Хард. – Так как Джейк Барнз не присутствовал при убийстве, он не вправе отвечать на этот вопрос.

Гарт с раздражением посмотрел на Харда. Казалось, он вот-вот взорвется. Но, сдержавшись, он с видимым усилием повернулся к свидетелю:

– Хорошо, оставим это. А теперь, свидетель, когда, по вашему мнению, наступила смерть?

– Точно сказать сложно. Мадлен... жертва уже похолодела и закоченела. Я предполагаю, смерть произошла за десять – двенадцать часов до того, как ее обнаружили.

Джейк Барнз вновь взглянул на Серену, и у нее по спине пробежали мурашки.

– А вы прибыли около двух часов дня?

– Даже чуть раньше, сэр.

– Таким образом, вы предполагаете, что Мадлен Дюбуа была мертва уже около десяти часов?

– Примерно так.

– Следовательно, убийство было совершено около полуночи, когда она разговаривала с обвиняемой, или вскоре после того.

Хард поднялся, собираясь заявить протест. Гарт недовольно взглянул на него через плечо. Но в этот момент Хард изменил решение и, покачав головой, сел.

– Да, примерно в это время, сэр, – подтвердил Джейк Барнз.

– Обвинитель, вы можете вызвать следующего свидетеля, – произнес судья Андервуд.

Вторым свидетелем обвинения был Боб Дженкинз, хозяин оружейной лавки. Гарт быстро расспросил его, как давно он занимается продажей оружия, пытаясь показать суду, что они имеют дело с действительно опытным человеком.

Затем Гарт, подойдя к маленькому столику, вновь поднял пистолет и показал его свидетелю:

– Перед вами орудие убийства, Дженкинз...

– Я возражаю, ваша честь! – вскочил Хард. – Мы не уверены, что пистолет, который держит обвинитель, действительно послужил орудием убийства.

Гарт, широко раскрыв глаза, взглянул на адвоката:

– Но, судья! Из этого пистолета был произведен всего один выстрел, и он был найден рядом с жертвой, что следует из показаний свидетеля Барнза.

– Все это не доказывает того факта, что он является орудием убийства. К несчастью, мы не можем установить, что пуля была выпущена именно из него.

– Ладно, джентльмены. – Судья Андервуд постучал молотком. – Достаточно. Во всех судебных заседаниях, на которых я присутствовал, оружие, найденное на месте преступления, признавалось орудием убийства. Боюсь, я вынужден отклонить протест защиты.

Хард сел с удовлетворенной улыбкой. По крайней мере ему удалось посеять пусть небольшое, но сомнение в умах присяжных.

Гарт повернулся к свидетелю:

– Возьмите пистолет, мистер Дженкинз. Вы узнаете его?

Дженкинз взял пистолет, повертел его в руках и сообщил, что этот пистолет он продал Даррелу Квику и Серене Фостер в прошлом году.

– Почему вы уверены, что это именно тот пистолет, мистер Дженкинз?

– Видите серийный номер? – Дженкинз достал из кармана листок бумаги. – Вот расписка Серены Фостер на покупку пистолета с таким же серийным номером.

– То есть, – спросил Гарт, – у вас нет никаких сомнений, что этот пистолет тот же самый, который был куплен у вас обвиняемой?

– Ни малейших.

Гарт взял у Дженкинза расписку и проговорил:

– Обвинение приобщает эту расписку к делу в качестве вещественного доказательства. Вопросов к свидетелю больше нет. Ваша очередь, мистер Хард.

– Мистер Дженкинз, – сказал Хард, – вы опытный человек. Скажите, существует ли метод с помощью которого можно определить, была ли пуля выпущена именно из этого оружия?

– Протестую, ваша честь! Это вопрос касается личного мнения свидетеля, а не фактов.

– Я полагаю, что мнение свидетеля в этом вопросе достаточно весомо, так как он оружейник, – сухо произнес Хард. – Уже около двадцати лет, как выяснил обвинитель.

– Мне кажется, мы обсудили этот вопрос, адвокат, – раздраженно проговорил судья Андервуд. – Но хорошо, продолжайте. Свидетель может высказать свое мнение.

– Вы ответите на вопрос, мистер Дженкинз?

– Никогда не слышал о таком методе. Но мне кажется, что пуля, которой была убита женщина, выпущена из этого пистолета.

– Присяжных не интересует, что вам «кажется». Следовательно, определить это невозможно. Отвечайте просто – да или нет.

– Нет, – угрюмо сказал Дженкинз.

– Спасибо, мистер Дженкинз. Это все.

Хард сел. Роби Гарт стал по очереди вызывать следующих свидетелей, девушек из «Рая».

Как только Роби Гарт опросил всех свидетельниц об имени и месте жительства, тактично обходя вопрос о профессии, он попросил их ответить, слышали ли.они в тот вечер, как ссорились Мадлен и Серена.

Когда обвинитель закончил, Хард задал им три вопроса.

– Скажите, мэм, вы слышали звуки выстрела или шум драки во время того, как они ссорились?

Все единогласно ответили, что нет.

– Тогда не следует ли предположить, что Мадлен Дюбуа была жива в тот момент, когда обвиняемая ушла от нее?

Девушки, кто с готовностью, кто с неохотой подтвердили это.

Но все они очень враждебно отнеслись к третьему вопросу Спенсера Харда:

– Кто вы по профессии, мэм?

– Я протестую, ваша честь! Не понимаю, каким образом вопрос о профессии может помочь следствию.

– Я спросил с целью выяснить, насколько можно доверять этим свидетельницам, – вкрадчиво сказал Хард.

Гарт упорно продолжал протестовать, но судья Андервуд разрешил, чтобы вопрос был задан.

Ответы Хард получил самые разнообразные, и часть из них была даже забавной. Некоторые назвались актрисами, другие танцовщицами. Только две чистосердечно признались, что они проститутки.

Следующим свидетелем прокурор вызвал Фокси Паркса. Фокси предупредил Харда, что прокурор вызывает его в качестве свидетеля. Он хотел отказаться, но адвокат убедил его все-таки пойти в суд и честно рассказать, о чем его попросят.

В нем Роби Гарт получил враждебного и несговорчивого свидетеля. Пока Хард слушал его допрос, он даже не мог точно решить, хорошо это или плохо.

– ...В тот вечер, около полуночи, вы убирались в баре, верно, мистер Паркс?

– Как и каждый вечер.

– И вы слышали, как происходила ссора между Мадлен Дюбуа и обвиняемой, слышали, как обвиняемая грозилась лишить покойную жизни?

– Нет.

– Что?.. – Гарт изумленно взглянул на свидетеля. – Давайте поясним для присяжных: бар в «Рае» находится рядом с лестницей, а оттуда до комнаты, где находились женщины, рукой подать. Кроме того, там нет дверей, только занавеска из стекляруса. Верно?

– Да, в этом вы правы.

– Так, значит, вы ничего не слышали?

– Этого я не говорил. Я не слышал того, о чем вы спрашивали. Я, в отличие от некоторых, не люблю подслушивать. Я занимаюсь своими делами и стараюсь не лезть в чужие.

– Но вы слышали все то, что, как показали остальные свидетельницы, слышали они?

– Да.

– Но ничего не услышали?

– Поймите, господин юрист, – терпеливо произнес Фокси. – Я слышал много, но не слушал. Я полагал, что это не мое дело.

– Ваша честь, прошу напомнить свидетелю, что он присягал говорить только правду. Вы знаете, что такое лжесвидетельствование, мистер Паркс?

– Конечно. Я же не дурак. Это если свидетель сознательно лжет.

– И кроме того, это значит, что, если вы лжете, вас могут за это посадить в тюрьму.

– Да, это мне тоже известно, – спокойно проговорил Фокси.

– В таком случае расскажите нам все-таки, вы слышали, из-за чего происходила ссора между обвиняемой и Мадлен Дюбуа?

– Не слышал.

Роби Гарт расстроенно посмотрел на свидетеля, и Спенсер Хард ухмыльнулся, прикрыв рот ладонью.

– Браво, Фокси! – шепнула Серена Харду на ухо. – Я готова его расцеловать за это!

– Фокси просто говорит, что не слышал, – прошептал он в ответ, – и это не расходится с показаниями других свидетелей!

Гарт показал, что Хард может приступать к допросу свидетеля.

– Мистер Паркс, в настоящее время вы следите за домом Серены Фостер?

– Совершенно верно.

– Вы немного узнали ее за последнее время?

– Думаю, да. – Фокси улыбнулся, взглянув на Се-рену.

– Какое мнение у вас сложилось о ней?

– Протестую, ваша честь! – заявил Гарт. – Мнение свидетеля о характере обвиняемой не важно и даже не уместно.

Хард огляделся и весело сказал:

– Ну что же! Мистер Гарт, только что мы выслушали множество мнений ваших свидетельниц об обвиняемой и ее разговоре с Мадлен Дюбуа. Я хотел бы напомнить обвинителю, что Фокси Паркс – его свидетель. У меня есть право перекрестного допроса так же, как...

Судья постучал молотком.

– Я согласен с адвокатом, мистер Гарт, – сказал он. – Вы немного опоздали с вашими мерами предосторожности.. Продолжайте, адвокат.

– Отвечайте, мистер Паркс.

– Мисс Серена – прекрасный человек. Одна из лучших девушек, которых я встречал в жизни. И очень порядочная. Настоящая леди.

– Тогда скажите, вы верите в то, что она могла совершить убийство?

– Это мисс Серена-то? – фыркнул Фокси. – Да она и мухи не обидит.

Роби Гарт мгновенно вскочил, заявляя протест. Судья Андервуд согласился с ним. Но Хард был доволен: присяжные услышали то, что он хотел.

– Мистер Паркс, вы показали, что слышали разговор между Мадлен Дюбуа и обвиняемой, но не слушали. Очень похвально. А что-нибудь еще тем вечером вы слышали?

Фокси заколебался, потом осторожно спросил:

– Вроде чего?

– Например, выстрела?

– Нет, точно не слышал.

– Вы работали допоздна в тот день... Подождите, вы слышали, как Серена Фостер ушла?

– Слышал, как за ней захлопнулась дверь.

– Хорошо, а до какого времени вы работали в тот день?

– Я убирался еще около получаса после ее ухода. Где-то до часу ночи.

Хард кивнул. Подумав немного, он вновь обратился к свидетелю:

– Предыдущие свидетельницы сказали, что не слышали выстрела, но они ушли на второй этаж и могли просто не услышать его. Вы согласны с этим предположением?

– Да.

– Но вы, мистер Паркс, работали на первом этаже и совсем рядом с комнатой Мадлен Дюбуа. Вы тоже ничего не слышали?

– Абсолютно точно. Я, может, и старый, но не глухой.

– А теперь подумаем... а что-нибудь еще той ночью вы слышали?

Фокси огляделся, неловко заерзал на стуле и наконец проговорил:

– Да.

Хард наклонился к нему, чувствуя, что сейчас старик скажет что-то важное.

– И что же вы слышали?

– Слышал голоса. Из гостиной.

– Голоса? Сколько? – Два.

– Мужские или женские?

– И тот и другой.

– Другими словами, говорили мужчина и женщина?

– Да.

– Вы узнали хоть один из них?

– Да. Женский принадлежал мисс Мадлен.

– Но мужской был вам не знаком? – Да.

– Вы слышали, о чем они говорили?

– Нет. Как я уже сказал, я никогда...

– ...не слушаю чужие разговоры. Да, мы поняли, мистер Паркс. – Хард шагал взад-вперед, его мозг бешено работал. В зале царила мертвая тишина. Он обернулся к свидетелю: – Мистер Паркс, вы слышали голос этого мужчины раньше?

– Раз или два.

– Но вы никогда не видели этого человека? Может, вы предполагаете, кому мог принадлежать этот голос?

– Нет, не знаю. Не мое дело.

– Мистер Паркс, давайте вспомним, как устроена гостиная в доме. В ней есть дверь, через которую можно попасть на улицу, не так ли?

– Вы правы.

– В таком случае могла Мадлен впустить кого-нибудь через эту дверь, так чтобы никто в доме не знал об этом?

– Могла.

– Возвращаясь к той ночи, как вы полагаете, она впустила этого человека через боковую дверь?

– Да.

– Этого мужчину?

– Его... А раньше и других.

Зал зашумел. Судья Андервуд застучал молотком и стучал до тех пор, пока зрители не успокоились.

– Насколько я понимаю, вы имеете в виду, что у Мадлен Дюбуа было несколько любовников, – повернулся к свидетелю Хард.

– Насчет троих я точно знаю. Это началось после смерти мисс Хетти.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18