Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Узурпатор (Изгнанники в плиоцен - 3)

ModernLib.Net / Фэнтези / Мэй Джулиан / Узурпатор (Изгнанники в плиоцен - 3) - Чтение (стр. 7)
Автор: Мэй Джулиан
Жанр: Фэнтези

 

 


Из листков золотой фольги образовался длинный шлейф, потом расщепился надвое и закружился, трепеща и переплетаясь. Словно блестящая струя какой-то фантастической жидкости, шлейф завертелся вокруг столба; те пластинки, что оказались ближе других к дереву, закружились быстрее, как бы наплавляясь на него. Потоми остальные листочки в мгновение ока прилепились к столбу, снизу доверху одев его золотой оболочкой без единого шва, испускающей желтое сияние. Психогенная сварочная работа завершилась; от майского дерева под струями дождя исходил пар; рабочие аплодировали.
      - Такого великолепного майского дерева никогда еще не было, выдохнула Иднар. - Ты, конечно, знаешь, Сиятельный, что оно символизирует?
      - О да, - с важностью кивнул Эйкен. - Именно полому я и работал столь усердно. А оттого, что зрелище будет иметь непосредственное отношение ко мне, оно станет еще грандиознее.
      - И какой же урон был нанесен казне в погоне за подобным великолепием? - язвительно поинтересовалась леди Морна.
      Тон Эйкена не утратил своей учтивости.
      - Не столь уж большой... Тем, что я намерен получить от фирвулагов, мы раз в двадцать перекроем все расходы. И при этом, заметьте, никакого разбоя! Если мне удастся уговорить Шарна с Айфой дать согласие на некоторые изменения условий. Великой Битвы в будущем октябре, все будет честь по чести.
      - Это что, очередное человеческое нововведение? - У Морны уже не осталось сил ни возражать, ни возмущаться.
      - Я просто переполнен идеями, - добродушно ответил Эйкен. - На празднике Великой Любви всем вам их перепадет сполна.
      - Фестиваль нынешнего года, - сказала Мерси, - должен стать самым пышным за всю историю пребывания, на Земле изгнанников-тану, для того чтобы поднять дух нашего народа и произвести впечатление на фирвулагов. Нужно внушить им серьезное отношение к новой власти. Наше празднество будет длиться три дня без перерыва.
      - А в качестве триумфального завершения, - добавил Куллукет, - все гости - и тану, и фирвулаги, и люди - станут участниками церемонии провозглашения лорда Эйкена-Луганна и леди Мерси-Розмар королем и королевой Многоцветной Земли.
      Мысли метисов, их дам и росиланской вдовы остановили в изумлении свой бег. Никто даже не заметил, что, пока Эйкен занимался золочением майского дерева, купол исчез и теперь все снова стояли под струями дождя.
      - Не слишком ли рано? - воскликнул Блейн. - В будущем - да. Но сейчас чистокровные тану еще не готовы принять короля-человека, Эйкен! Нам с Альбораном пришлось ждать более шестидесяти лет, прежде чем нас допустили в Высокий Стол, а с Катлинель это случилось вообще лишь в прошлом году. И причиной тому - наши человеческие гены.
      - Высокий Стол признал Гомнола, - возразил Эйкен. - А он был человеком.
      - Он вынудил одобрить его членство, за это его и ненавидели, отрезала Морна.
      - Мерси - тоже человек, - сказал Эйкен.
      - Ой ли, - пробормотал, улыбаясь, Куллукет. - Мой покойный брат Ноданн так не считал.
      Подобное откровение было для Эйкена новостью.
      "Что он говорит?" - переспросил он Мерси по приватному каналу.
      В ответ последовал всплеск телепатического смеха.
      "Ноданн поручил Грегу Даннету исследовать мой генотип. Этот милашка-старикан на полном серьезе уверял, что во мне больше танусских генов, чем человеческих. Бедняга Грегги явно спятил".
      "Я еще с этим разберусь, леди Возжигательница!"
      Вслух Мерси сказала:
      - Сейчас в живых осталось около двух с половиной тысяч чистокровных тану, причем, как правило, они не обладают большой метапсихической силой. У метисов физические данные лучше, и их выжило почти вдвое больше. Мы с моим повелителем подсчитали, что одобрение со стороны мелкой аристократии обеспечит ему явное преимущество.
      - Селадейр Афалийский и его сторонники, возможно, не согласятся на подобное и предпочтут борьбу, - мрачно проговорила леди Мерна. - И я прекрасно понимаю их чувства. Мы с Селадейром оба из первопришедших, а ты, юный Стратег, насмехаешься над догматами нашей веры, которые и стали причиной нашего изгнания!
      Тирон, втайне состоявшая членом фракции мира, вставила мысленное замечание, прозвучавшее тихо, но отчетливо:
      "Древняя воинственная религия должна уйти в прошлое, дражайшая матушка. Об этом говорила сама Бреда. И многие из нас видят в лорде Эйкене-Луганне проводника подобных перемен".
      Мысли Морны полыхнули яростью:
      "Ты воочию убедишься в том, что значат наши боевые традиции, моя девочка, если этот человек осмелится посягнуть на трон без единодушного согласия членов Высокого Стола!"
      Возражения Иднар носили чисто практический смысл:
      - Даже если ты, Сиятельный, надеешься на то, что большинство членов Высокого Стола займут твою сторону, упорство Селадейра может привести к гибельному разобщению в рядах нашего рыцарства, разбросанного по разным городам. А любые распри будут только на руку фирвулагам - и не исключено, что тогда они сумеют довести до конца то, что начал потоп.
      - Мы просим только об одном, Эйкен, - сказал Блейн, - веди себя разумно! Не провозглашай себя королем, пока не будешь уверен, что правители городов пойдут за тобой, а не за Селадейром. Если ты присвоишь себе корону, а оппозиционеры станут игнорировать твои распоряжения и указы, ты попадешь в глупое положение.
      - Вся система государственной власти тану основана на всеобщей преданности монарху, - заметила Морна. - Потому что он не просто правитель, как монархи маленького народа, избираемые вульгарным демократическим путем. Наш король - отец всем нам!
      Эйкен по-прежнему ухмылялся, но в глубине его черных глаз горел огонек презрения.
      - Более восьмидесяти тысяч фирвулагов только и ждут, как бы запустить когти нам в задницы, друзья мои, - спокойно произнес он. - Кто вам нужен? Король и Стратег? Или вы предпочитаете иметь добренького папашу, который станет подтыкать вам одеяльца, в то время когда за окном завывают демоны? Который будет подтирать вам попки, когда вы обделаетесь от смертельного страха?
      - Мы хотим, чтобы ты правил нами, - заявил Куллукет. Его зондирующий ультрасенсорный импульс пробежал по всем остальным, словно леденящий душу луч прожектора. - Только ты, обладая в должной мере агрессивной натурой, способен скоординировать метапсихическую гармонизацию, без которой нам не одолеть врагов. - Он сделал паузу. - А фирвулаги - не единственные наши недруги.
      Глумливый ментальный образ проходимца претерпел молниеносное превращение. Теперь он заблистал располагающим добросердечием, готовностью защитить любого, кто признает и полюбит его. На мгновение Эйкен позволил присутствующим оценить его необъятные метапсихические возможности, тут же задернув сознание завесой язвительной самоиронии. А затем он заставил их задуматься над картинами прошлого, которые вызвал из своей памяти, и принялся увещевать аристократов, прибегнув к живому ментальному красноречию:
      "Прочь сомнения и страхи, друзья мои! Вспомните, что пророчествовала обо мне Создательница Королей. Она была твердо уверена в том, кого избрала. Вспомните, как я убил Делбета Огнеметателя и Стратега фирвулагов Пейлола Одноглазого! Если вас смущает то, что я победил их хитростью, тогда припомните, как торжествовал я на поле брани Великой Битвы и как знатные военачальники и мелкая знать слетелись под мои дерзновенные знамена. Лорд Таган и ты, Альборан, и ты, Блейн! Вспомните, как простолюдины и вельможи с одинаковой готовностью проникались ко мне любовью за мою отвагу и дерзость! Вспомните, как Копье Луганна чудесным образом оказалось в моих руках! Пусть сейчас это священное Копье утрачено - не беспокойтесь, я знаю, где оно, и я добуду его!
      Помните ли вы, что мое право вызвать Ноданна на поединок было признано всеми членами боевого товарищества и самой Бредой? И я бы выиграл Поединок Стратегов, но по воле Таны все фигуры оказались сметенными, с доски и была начата новая партия.
      Вы все еще сомневаетесь?.. Так что же, получается, что ваша религия для вас ничего не значит? Взгляните, друзья мои: Эйкен Драм, Лорд Стеклянного замка и правитель Гории, сюзерен Росилана, Сазарана, Амализана и ряда мелких поселений Бордо и Арморики, жив и благоденствует! А где тот, кто некогда владел всем этим? Он утонул".
      (Мерси не удалось сдержать мысленный вскрик, и Эйкен услышал: "Ноданн! Мой Ноданн!")
      "О друзья мои! Вы знаете, что у тану должен быть король - и если им стану не я, то кто же? Хотите ли вы Селадейра Афалийского? Он утверждает, что не притязает на трон, и я верю ему. Из моих собственных источников мне известно, что бедный старикан убежден, будто потоп стал предвестником конца Многоцветной Земли! Он муштрует свою маленькую дружину, готовясь к тому, что называет приходом Мрака. Это, насколько я понимаю, нечто вроде Армагеддона, который станет финальным актом в судьбе как тану, так и фирвулагов. Но ведь это просто какой-то бред собачий! Шарн с Айфой не рассчитывают ни на какой апокалипсис. Они намерены сражаться и наступить нам на горло".
      (И слушающие Эйкена были вынуждены признать: "Он прав. У маленького народа нет настроений обреченности. Они смело отказываются от традиций, мешающих их продвижению вперед. Потоп для них - словно подарок Богини".)
      "Послушайте меня! Если мы намерены сражаться, то у нас должен быть предводитель. Вы, члены Высокого Стола, знаете, что я сильнее вас. Так кто же другой достоин того, чтобы стать королем? Минанан Еретик? Я понимаю, что в бытность Стратегом он слыл отчаянным рубакой. Но сейчас он стал пацифистом и от фирвулагов защитит вас не лучше, чем Дионкет Целитель! Кто еще остался из правомочных членов Высокого Стола? Катлинель Темноглазая и Алутейн Властелин Ремесел... Только сможете ли вы простить одной государственную измену, которой она запятнала себя, выйдя замуж за правителя ревунов, а другому - смещение с поста стараниями Мерси?"
      (И вновь аристократы были вынуждены ответить: "Нет. Ни один из них не может возглавить нас в борьбе с фирвулагами".)
      Эйкен Драм восседал на своем рослом черном халике. Капля воды потешно свесилась с кончика его длинного тонкого носа; на губах, способных в одно мгновение затвердеть неодобрительной щелкой, сейчас играла улыбка. Он заключил всех в мысленные объятия, продемонстрировав весь блеск своего метапсихического потенциала.
      Вслух Эйкен сказал:
      - Вы сами видите, как обстоят дела. В списке претендентов на звание короля моя кандидатура осталась единственной. Если кто-то имеет принципиальные возражения против того, чтобы правителем стал человек, то он может взбрыкивать, вопить, чертыхаться, но в конце концов признать меня придется всем. Черт побери, даже старый Селадейр, может быть, еще образумится, когда поймет, что у него есть реальный шанс победить врагов.
      - Мои психокорректорские сведения о правителе Афалии подтверждают последнее высказывание Лучезарного, - доложил Куллукет. - Селадейр упрям и допустил невообразимую глупость, вышвырнув вон технически грамотных людей, но он вовсе не безумец и не самоубийца.
      Блейн продолжал брюзжать:
      - Дело в том, что они просто не знают тебя так хорошо, как знаем мы, Эйкен. Поэтому они и артачатся. Да и сам посуди - восемь городов до сих пор еще не ответили на твое приглашение посетить праздник Великой Любви, а Селадейр прислал категорический отказ. Если ты объявишь коронацию в мае, ты рискуешь потерпеть полное фиаско.
      - Любым способом, - сказал Альборан, - мы должны перетянуть на свою сторону колеблющихся и завоевать симпатии как можно большего числа твердолобых.
      Эйкен сжал губы, к лицу от напряженного раздумья прилила кровь. Затем глаза его заметались, и он повернулся к своей нареченной невесте.
      - Мере, милая, помнишь, когда мы обмозговывали это дело, ты рассказывала мне о каких-то хитрых штуках, которые проделывали в старину английские монархи, чтобы держать в руках своих нерешительных вассалов? О том, как Генри Седьмой и достославная королева Бесе разъезжали по королевству, останавливались в разных городах, приструнивали строптивых, демонстрировали свое королевское обаяние и даже разок-другой пустили в ход меч?
      Мерси мгновенно поняла замысел Эйкена.
      - Королевские выезды, вот как это называлось. Изумительное политическое средство! - И ее снова посетило странное ощущение deja vu [чего-то уже виденного (фр.)], мучительная уверенность в том, что когда-то прежде она уже видела лукавое, торжествующее лицо Эйкена. Италия! Портрет во флорентийском дворце!
      - Я совершу свой королевский выезд еще до коронации, - сказал он. - Я посещу все города по очереди и объясню, какова обстановка в Многоцветной Земле, я пущу в ход все свои способности к дружескому убеждению и к сладкоречивым уговорам. А еще у меня есть в запасе кое-какой сюрприз!
      - Кто же сможет устоять перед тобой, мой изворотливый Лучезарный? Словно незримая волна пробежала между Эйкеном и Мерси. Неужели она сумела по-настоящему оценить его и ее извечная настороженность слабеет? Но ведь он и вправду уникальная личность.
      - Подобный маневр может принести пользу, - согласился Куллукет. - В нем как раз в нужной пропорции сочетаются смиренность, королевская снисходительность и явное нахальство. Сначала ты поедешь по городам, как то и подобает претенденту на престол, а потом правители городов, уже имея какие-то гарантии, смогут явиться к тебе, дабы засвидетельствовать признание твоей власти.
      Альборан кивнул в знак согласия с Куллукетом.
      - А мы втроем будем сопровождать Эйкена и как члены Высокого Стола придадим его поездке необходимый престиж. Отсутствие же леди Мерси можно легко объяснить.
      - Мне нравится эта затея, - веско сказал Блейн. - Сейчас у нас в Гории достаточно тану и новоприбывших людей в золотых торквесах, чтобы организовать внушительную демонстрацию силы.
      Эйкен застегнул манжеты костюма и поправил шляпу. Импровизированным психокинетическим финтом он удалил влагу с одеяния всех присутствующих и вновь расправил над ними метапсихический зонтик.
      - Мы скрытно проникнем в долину Гаронны и просочимся в Испанию. И первым местом, куда мы нагрянем, будет... Афалия!
      Леди Морна потеряла дар речи. Иднар с Тирон излучали волны сильнейшей обеспокоенности.
      - Это не так уж опасно, - заверил их Эйкен. - Банда мозгодавов Селадейра состоит в общем-то из второразрядных бойцов, а самого старикана я легко смогу прижать к ногтю. Мы выгодно разыграем эту карту. Сделаем вид, что ничего не знаем о том, как он подкапывался под меня. Я хочу сказать, что Селадейр никогда не вылезал открыто ни с какими наглыми провокациями. Даже его отказ от приглашения на праздник Великой Любви был выдержан в умеренно-вежливом тоне, к тому же я могу сказать, что мы вовсе не получали его письма.
      - Если сломается Селадейр, то остальные попадают тебе в руки, как перезревшие апельсины, - сказал Куллукет.
      - Из них можно будет тут же выжимать сок, - согласился гаер. - Ну ладно, чем мы займемся теперь? Что вы скажете на предложение отправиться обратно в Горию и приступить к наведению глянца на самые прочные наши доспехи? - По-прежнему отводя дождь в сторону, Эйкен поднял всех вместе с животными в воздух и сказал Мерси: - Надеюсь, старый Пелье и его мудрецы не ошибаются, утверждая, что дождливый сезон почти на исходе. Я пока еще не слишком опытен для перемещения больших групп силой левитации. А в этом плиоценовом Изгнании нет никаких компьютеризованных прокладчиков курса, чтобы помочь человеку благополучно миновать в полете затянутые туманом горные проходы.
      Мерси весело рассмеялась.
      - Как-нибудь справишься, мой шалопай.
      "Безродный самозванец с далекой Далриады, что отстоит от нас на шесть миллионов лет. Неужели чьи-то великолепные итальянские гены попали в суровую Шотландию? И были заморожены там in vitro, чтобы вновь расцвести в детородной лаборатории на одной из планет Галактического Содружества, породив этого странного молодого человека, полного решимости сделать меня королевой? На чьем же портрете было изображено лицо Эйкена?"
      Кавалькада всадников неслась по небу к Гории, стеклянные башни которой сверкали на фоне ширившегося голубого лоскута. Навязчивый вопрос не давал Мерси покоя и ненароком выплеснулся в виде направленного вовне ментального импульса.
      Мысли Эйкена были где-то далеко, но Куллукет с безупречной галантностью ответил на ее приватной частоте:
      "Могу ли я своим особым даром поспособствовать тебе в припоминании?"
      "Будь, любезен, Кулл. Этот портрет... я сойду с ума! Если бы ты смог привести в порядок мои воспоминания и помочь разложить их по полочкам..."
      "Нет ничего проще для специалиста-психокорректора".
      "А-а..."
      "Я рад, что твое открытие приятно ошеломило тебя, леди. Должен признать, сходство на самом деле поразительное. Какой же, однако, опасный субъект, судя по внешности, этот флорентийский политик! Ты должна как-нибудь рассказать мне о нем все, что знаешь".
      11
      Ворон кружил над Магрибским побережьем, ощупывая землю трансментальным взглядом. Омытые дождями склоны гор поросли травой и покрылись розовыми и желтыми цветами, а размытые потоками воды овраги, устремленные к новому морю, превратились в небольшие оазисы. Птицу радовал многокрасочный ландшафт. Красота природы помогала ей держать свои страхи в узде. Паря в прогретых солнцем воздушных потоках над миром, созданным его стараниями, ворон ощущал покой и безмятежность.
      Но вот птица почувствовала биение жизни - и присутствие золота.
      Энергия ее мозга вызвала ураганный психокинетический ток воздуха, и она понеслась на восток. Мерцание ауры живого существа ослабло и вышло за порог трансментального восприятия ворона, но плотоядной птице удалось проследить его движение до лесистого оврага с крутыми склонами. Запах драгоценного металла раздразнивал птицу до безумия. Она раздула метапсихический ветер такой силы, что с крыльев стали опадать черные маховые перья, и ворон пронзительно закричал от боли и восторга. Наконец птица достигла нужного места, утихомирила воздух и приземлилась на выступ скальной породы возле бегущего тонкой струйкой родника.
      Здесь, на небольшой прогалине, ворон увидел двух потерпевших крушение тану: один из них стоял на коленях возле лежащего на земле тела другого. Пристально вглядевшись в их черты, ворон почувствовал, что эта пара ему знакома.
      То, что тану однояйцовые близнецы, было ясно видно даже несмотря на страшные раны, обезобразившие голову трупа. Залитое слезами лицо оставшегося в живых брата сохранило классическую строгость линий, отличающую членов потомства Нантусвель. Он только что вернулся с охоты на земле рядом с ним лежала туша молодой газели и грубый дротик, сделанный из привязанного к пруту стеклянного кинжала. Тела обоих братьев прикрывала изодранная одежда золотистого и розового цветов, носимая членами Гильдии Психокинеза.
      Мертвец, судя по всему, не захотел дождаться возвращения брата. Растущая возле ключа куртина ядовитых розовых нарциссов была изрядно прорежена, а одна надкушенная луковица валялась на земле.
      Гигантский ворон расправил крылья и издал сиплый крик. Дрожавший всем телом плачущий брат поднял на него широко распахнутые глаза. Ворон с любопытством отметил, что этот брат-близнец в буквальном смысле полоумен. Между братьями явно существовал необычайно тесный мозговой симбиоз; должно быть, до того, как потоп выбросил их на берег Северной Африки, они были способны на великие деяния. Но со смертью одного из близнецов возможности оставшегося в живых оказались низведенными до латентного уровня, даже более низкого, чем у "нормального" человека.
      Громадная птица спланировала вниз и опустилась возле головы трупа. Осиротевший тану молча взирал на нее - зеленые глаза помутнели от слез, рот свело страдальческой судорогой. Только когда клюв ворона навис над горлом мертвеца, его брат выкрикнул:
      - Фиан!
      Ворон понял, что предчувствие не обмануло его, - он узнал их, этих золотисто-розовых близнецов! Приступ ярости развеял птичье обличье, и на месте ворона возникла стройная человеческая фигурка в синих стеклянных доспехах. На женщине не было шлема, и волосы взвихрились вокруг ее головы платиновым облаком. Глаза полыхали гневом Гекаты.
      Кугал Сотрясатель Земли тоже узнал ее. Он вспомнил огромное мрачное помещение в бастионе Гильдии Принудителей, многочисленный отряд воинства Нантусвель, ожидающий нападения на фабрику торквесов диверсантов-первобытных, вооруженных железом. Именно эта страшная маленькая женщина возглавляла группу людей. Кугал вспомнил психогенные разрывы, рушившие каменную кладку, ментальную и рукопашную схватку в крови и дыму и последовавший за ней триумф победоносного воинства. Это была Фелиция, женщина чудовищной силы, убившая его сестру Эпону и поклявшаяся уничтожить всю расу тану. Угодив в западню, расставленную Имидолом, она была пленена, и Куллукет подверг ее пытке.
      Фелиция засмеялась. Она словно держала жалкое сознание Кугала пинцетом и ковырялась в его обломках.
      "Кугал и Фиан! Братья моего Возлюбленного. Какое забавное устройство мозга... Ты был левым полушарием, а он - правым. Сизигий, единосущая пара! Кугал Сотрясатель Земли, второй лорд Гильдии Психокинеза, и Фиан Разрыватель Небес, его дражайшая половина!"
      Безумный смех Фелиции превратился в хриплое карканье. Огромный ворон снова захлопал черными крыльями, и Кугал сжался, обеими руками ухватившись за свой золотой торквес.
      В мысленном голосе Фелиции появились сварливые интонации:
      "Но где же Возлюбленный, где он? Я зову и зову, но только далекие дьяволы да безродный Лучезарный отвечают мне. Они пытаются провести меня! Но я им не поддамся. Только его я люблю и желаю! Где же он, тот, кто хотел уничтожить меня, но вместо этого пробудил к активной жизни мой метапсихический потенциал?"
      Кугал всхлипнул. Его сломленное сознание балансировало на грани распада.
      "Кулла больше нет! Нет ни Имидола, ни Мейвар, ни короля с королевой, ни прославленного Стратега! Они все погибли. И мой дорогой Фиан, мое второе "я", тоже покинул меня. Я одинок и бессилен. Твоя месть удалась, Птица-Смерть".
      Ворон мигнул блестящим глазом. Его безжалостный клюв снова приблизился к горлу мертвого Фиана. Под действием психокинетической команды Фелиции выпуклая застежка золотого ошейника повернулась, и полукружия раскрылись. Птица сдернула золотой торквес с шеи трупа.
      Оставшийся в живых близнец упал на землю и, защищаясь, прикрыл шею руками. Мысли ворона прозвучали насмешкой:
      "А ты еще поноси свой торквес, Сотрясатель Земли. До поры..."
      Зажав в когтях золотой торквес, ворон взмыл в небо и полетел к испанскому материку. Кугал издал единственный исполненный неизбывного отчаяния мысленный вопль, который раскатился от одного конца Нового Моря до другого. А потом застыл в полной неподвижности.
      Фелиция пересекла Средиземное море и устремилась в глубь горного массива Бетика. Она летела над ущельем, прорезавшим склон горы Муласен, на дне которого бесновались воды Прото-Андаракса. Во времена Галактического Содружества гора Муласен господствовала над Сьерра-Невадой, а ее теневую сторону покрывали небольшие ледники. В плиоценовую же эпоху, отличавшуюся более мягким климатом, высота горы достигала четырех тысяч двухсот метров, и снег лежал лишь на самой ее вершине.
      Птица поднялась выше и описала дугу, заходя к горе с севера. На этой высоте хвойный лес уступал место зарослям лавровых деревьев. На более сухих участках росли сосны и рододендроны, в путанице которых там и сям виднелись кисти белых и карминных цветов. Саблезубый тигр, гревшийся на скале под лучами солнца, зевнул, широко раскрыв пасть. Взгляд его прищуренных глаз с удивлением проследил за полетом гигантского ворона, прочертившего голубизну неба блеском золота.
      Ворон вошел в восходящий воздушный поток, и с высоты его взгляду открылся вид бирюзового залива Гвадалквивир, лежащего далеко на севере. За заливом возвышались Темные Горы, населенные дикими фирвулагами. Птица легла на крыло, снизилась и заскользила к дому, к уютной расселине реки Хениль. Каменные дрозды и славки заливались приветственными трелями. В реке плескалась упитанная кумжа. У входа в логовище ворона, как обычно, поджидали друзья. Выдра с рыбкой-гостинцем. Косуля со своим олененком, готовая поделиться сладким молоком. Желтая панда с принесенными из самой долины нежными побегами бамбука. Белка и древесная крыса с орехами и мучнистыми клубнями. Карликовый мастодонт, радостно размахивающий веткой с лоснящимися бордовыми плодами.
      Встав перед ними, Фелиция улыбнулась и показала золотой торквес:
      - Видели? Еще один!
      Рысь блаженно потерлась о голые ноги Фелиции. Остальные животные сгрудились вокруг, нежась в тепле ее ментального поля. Фелиция приняла все подарки: еду, гирлянды цветов, принесенные ткачиками, сухую ароматную траву, которую натаскали мыши и кролики, чтобы она сделала себе свежее ложе для сна.
      - Спасибо! Спасибо вам всем, - сказала Фелиция, отпуская их после того, как ее друзья в полной мере насладились радостью встречи.
      Солнце село, и из долины Хениль подул холодный ветер. Несколько певчих птиц остались, чтобы пением скрасить то время, пока Фелиция ментальным усилием разжигала костер и готовила ужин. Как часто случалось по вечерам, голоса дьяволов снова принялись за свое, изливая перед ней ложь, суля чудеса и напоминая о том, как они помогли ей, когда ей не хватило сил в одиночку вскрыть Гибралтарский перешеек.
      Фелиция не стала обращать внимания на эти голоса, и вскоре дьяволы умолкли. Может быть, она и сумасшедшая, но не настолько, чтобы вести мысленный разговор в режиме дальней связи, который даст возможность засечь ее. Пусть только попробует кто-нибудь вычислить ее точное местоположение будь то дьяволы из дальнего далека, Эйкен Драм или даже эта пустозвонка Элизабет! Фелиция знала, как спрятаться от них. (Она и Возлюбленного звала, лишь находясь высоко в небе, где никакая опасность ей не грозила.)
      Угли костра, на котором Фелиция готовила пищу, догорали. Она аккуратно прибрала участок перед своей пещерой, служивший ей верандой, а потом минутку молча постояла под наливающимися светом звездами. Хорошо, что дожди почти прекратились. Цветы в ее волосах, начав увядать, усилили свой аромат, и это тоже было хорошо.
      Фелиция взяла золотой торквес Фиана и вошла под своды пещеры в теле горы. Она могла прекрасно видеть в густой как смоль темноте, но ей хотелось полюбоваться на свое сокровище в наиболее выгодном для него свете, поэтому она подняла вверх два пальца и вызвала яркое психоэнергетическое пламя. Каменные стены со слюдяными прожилками заискрились, внутри карстовая пещера была совершенно сухой. Сразу за спальным местом ход в глубь пещеры преграждала многотонная каменная плита. Фелиция небрежно махнула в сторону плиты торквесом, и та отодвинулась в сторону.
      В небольшом гроте лежало золото, сваленное в кучи выше человеческого роста: сокровища Нибелунгов, собранные за четыре месяца упорных поисков. Когда-то все эти тысячи изящно сработанных ментальных стимуляторов охватывали шеи тану и их привилегированных прихлебателей из числа людей, усиливая скрытые способности мозга. Но теперь все эти гордые торквеносцы были мертвы благодаря вызванному ею потопу, тела их сметены с затопленной Серебристо-Белой равнины и расшвыряны на поживу пожирателям падали и самой Фелиции. Она обирала мертвецов, гниющих по мелководьям, и отыскивала скелеты, занесенные илом. А когда такая добыча оскудела, она начала охоту на имевших несчастье остаться в живых и стала отбирать золото у тех, кто слишком ослаб или не имел сил защититься от птицы, чье тело в длину превышало человеческую руку. Фелиция сражалась люто и в схватках этих удерживалась от применения метапсихических боевых средств. Клюва и когтей оказывалось обычно достаточно, чтобы одолеть павших духом одиночек, бывших некогда владыками Многоцветной Земли.
      Фелиция швырнула свое новое приобретение в ближайшую кучу. Раздался лязг, шаткое равновесие кучи оказалось нарушенным, золотые торквесы поползли вниз и покатились во все стороны. Из-под груды драгоценного металла показался какой-то необычный предмет.
      Фелиция легко подняла эту вещь, несмотря на ее солидный вес. Длинное Копье из отливающего золотом стекла, от его тупого конца отходил кабель и тянулся к украшенному самоцветами коробу с оборванными ременными креплениями. Фелиция поводила Копьем и нажала на одну из выпуклостей на рукояти. Безрезультатно. Пребывание в соленой воде разрядило энергетический модуль фотонного оружия, и оно бездействовало, как и тогда, когда Фелиция забирала его у настоящего Сиятельного Луганна, покоящегося у Могилы Корабля.
      Потом безродный Лучезарный одурачил ее и умыкнул Копье, но потоп покарал самозванца. Теперь Копье снова принадлежало Фелиции - и на этот раз навсегда.
      Она бережно положила свой трофей на золотое ложе, вышла из сокровищницы к своей постели из сухой травы. В полночь с горной вершины подул холодный ветер, и извечный кошмар Фелиции снова явился к ней. Но ближе к рассвету, когда у нее в ногах клубочком свернулась рысь, Фелиция уснула спокойным сном.
      Остаток дня Кугал Сотрясатель Земли, сраженный своей утратой и надругательством, учиненным Фелицией, пролежал без чувств. Когда он наконец очнулся, близился вечер, и в наступавших сумерках к телу его брата стали подбираться какие-то мелкие твари. Чертыхаясь, Кугал отогнал их прочь и стал готовить похороны. Чистой одежды не было, и он повесил на шею Фиану единственное оставшееся украшение - массивный двусторонний медальон с изображением их общего герба.
      Кугал отнес Фиана на берег, потом подтащил к воде рыбачью лодку. Пустив брата по волнам в последний путь, он преклонил колени на покрытых соляной коркой камнях и попытался пропеть Песнь. Но без помощи Фиана Кугал не мог вспомнить мелодию, поэтому он просто продекламировал текст. Ему мнилось, что далеко над водой он снова видит город в сияющей дымке. А Фиан по световой дорожке, проложенной заходящим солнцем, уплывал к этому городу в сшитой из шкур рыбачьей лодке. Его брат возвращался домой...
      Прошло много времени, прежде чем Кугал сумел собрать последние остатки сил, и над водой прогремел его трансментальный голос: "Жди меня, Брат!"
      И раздался мысленный ответ:
      "Так вот ты где!.."

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26