Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Акулья хватка

ModernLib.Net / Детективы / Мэйо Джеймс / Акулья хватка - Чтение (стр. 7)
Автор: Мэйо Джеймс
Жанр: Детективы

 

 


Он мигнул фарами, включил подфарники и прибился на одну сторону дороги. Колонны марширующих людей взялись за руки и, подняв их вверх, шли вдоль дороги и пели. Около машины появился полицейский на мотоцикле. Он сделал Худу знак двигаться. Худ неохотно подчинился. Полицейский продвигался вровень с ним с той же стороны, где находилось тело. Худ следил за ним краем глаза. Через какую-то секунду патрульный бросил взгляд в сторону Тейта, затем перегнулся в седле и ткнул пальцем в его сторону. Вопросительно указав подбородком, он спросил:
      - Что с ним такое?
      Худ снял руки с руля и изобразил кулачный бой. Потом сложил руку в форме стакана и сделал жест, как бы опрокидывая его содержимое. Патрульный кивнул с видом удовлетворенного результатами эксперта, как будто он и сам пришел к такому же заключению. Он слегка отодвинулся вбок. Худ видел, как он пристально смотрит на Тейта. Тело скособочилось и пребывало в неестественном положении. Вдруг ему пришло в голову, что если полицейский что-то заподозрит, или даже просто окажется чрезмерно бдительным, он непременно запишет номер машины. Оставалось надеяться, что информация об украденных машинах не распространялась настолько быстро. Он благодарил бога, что ехал не в "линкольне". Патрульный отстал. Худ отчетливо слышал рокот его двигателя позади.
      Машины и марширующая процессия сворачивали к порту. Впереди и позади, насколько видел глаз, было море машин и людей. Ко многим машинам были подвешены рыболовные сети. Наверное, это был какой-то рыбацкий праздник, чествовавший покровителей рыбаков и благословляющий их на удачный лов.
      Когда дорога спустилась вниз, почти к самой кромке воды, стали видны разукрашенные лодки, оплетенные сетями, помигивающими фонариками и флажками. Нормальное движение машин по дороге застопорилось. Повсюду стояла дорожная полиция, призванная наводить порядок. Все машины они направляли в одну сторону. Худ высунул из окна голову.
      - Куда мы едем?
      - На стоянку, - ответил полицейский, тыча большим пальцем в сторону. Не останавливайтесь.
      Стоянка находилась на западной стороне залива. По периметру её ограждал забор. Внутри сновали с дюжину распорядителей Один из них показал Худу свободное место. Худ попытался проехать дальше - но распорядитель тут же засвистел в свисток. Пришлось подчиниться. Сверху ярко светил фонарь. Распорядитель крутился поблизости, сердито бурча. Худ нагнулся, давая понять, что ищет что-то в салоне. Распорядитель убрался.
      С правой стороны между его машиной и соседним автомобилем была удобная щель. Огромный красный бакен, опутанный большим клубком цепей, стоял на свободном месте, не давая возможности въехать ещё одной машине. Но предательский свет фонаря не позволял расслабиться.
      На стоянку одна за другой въезжали машины, и распорядители бегали по всей площадке. Со стороны лодок доносилось громкое пение. На всякий случай Худ обыскал карманы Тейта, но они были пусты.
      - Здесь мне придется расстаться с тобой, Туки, - пробормотал вслух Худ и потянул ручку дверцы. В этот момент медленно проезжавший мотоциклист увидел свободное пространство перед бакеном с цепями, повернул руль и заглушил двигатель.
      Худ наблюдал за ним. Это был молодой, проворный парень в шлеме и куртке на молнии. Он вкатил мотоцикл на пустующий уголок, осмотрелся и бросил взгляд на "фиат". Худ вышел из машины, хлопнул дверью и пошел к выходу. Он спешил выбраться, огибая ряды машин и стараясь держаться в тени.
      - Мсье! Мсье! - распорядитель подступил к Худу и коснулся его руки. Худ напрягся.
      - В чем дело?
      - Вы оставили включенными фары.
      Только этого не доставало. Фары привлекали бы к машине назойливое внимание.
      - Спасибо, - он вернулся к машине. Мотоциклист ошарашено разглядывал тело Тейта. Худ попытался выглядеть непринужденно.
      - С вашим пассажиром что-то случилось? - спросил парень.
      - Беспробудно пьян. - Худ глянул через стекло. Один глаз Тейта открылся и отвратительно таращился. К счастью, нижнюю пасть его лица окутывала тень. Мотоциклист молчал, но, похоже, ничуть не поверил в такое объяснение. Худ шагнул вперед, перекрыв ему возможность видеть лицо в машине.
      В моменты, подобные этому, глаза Худа скрывал ледяной холод. От них веяло скрытой угрозой. Ни одна черточка не двигалась на его лице. Он застывал, леденя взглядом собеседника, и тому, кто был способен постичь значение этого взгляда, вдруг открывалась морозящая душу бездна превосходства его разума и чувств. Воля Худа подавляла. Он, как никто другой, представлял из себя тот самый образ человека, игра с которым означала игру с огнем и вечностью.
      Мотоциклист отвернулся и завозился с мотоциклом.
      - Хорошая ночь, - заметил Худ.
      - Да уж. А вы здешний?
      - Да. А вы?
      Парень не ответил. Худ закурил. Он видел, что парень заметил его одежду и внешность. Немного спустя, смерив в последний раз Худа внимательным взглядом с ног до головы, он развернулся и ушел.
      Теперь Худ начал действовать быстро, хотя внешне оставался совершенно спокойным. Он обогнул машину, выключил фары, вернулся назад и открыл дверцу. Тейт стал медленно сползать вбок. Худ подхватил его и, легко взяв на руки, захлопнул машину. Свет фонаря ярко освещал обезображенное лицо. На противоположной стороне стоянки Худ увидел неосвещенную зону и направился к ней.
      Там, куда куда не доходил свет фонарей, он обнаружил перевернутые лодки и сложенные грудой снасти. Осторожно пройдя среди сложенных куч, Худ оставил тело Тейта под одной из лодок.
      "- Да, Туки, - думал он, - у тебя выдалась длинная дорога. Надеюсь, похоронят тебя по-христиански."
      Возвращаясь назад среди моря машин, он стащил с головы шоферскую фуражку и сунул её в карман. Худ старался держаться подальше оттого места, где стоял "Фиат", и, сделав большой крюк, направился к выходу. Неожиданно он увидел мотоциклиста, оживленно беседующего с одним из распорядителей и полицейским. Они стояли под фонарным столбом, и Худ отчетливо видел, как парень выставил вперед руку с растопыренными пальцами, на которую внимательно смотрели его собеседники.
      - Если это не кровь... - донеслась до Худа его фраза.
      Худ посмотрел назад. За его спиной маневрировала машина, давая задний ход. Он легко мог спрятаться за ней, но если поднимут тревогу и оцепят стоянку, он окажется в западне, тогда как выход совсем рядом и можно попытаться проскочить. Лучше всего спокойно пройти мимо. Он приближался к этой троице. Подойдя совсем близко, поднял одну руку и начал почесывать голову, прикрывая лицо.
      - Он мертв, говорю я вам.
      - Ты видел, как он выходил, Джордж? - спросил полицейский.
      - Я нет, - ответил распорядитель, - я был на том конце.
      - Он очень высокий и здоровый мужик, - продолжал жестикулировать мотоциклист.
      Худ почти поравнялся с ними. И тут почувствовал на себе взгляд мотоциклиста.
      - О, погодите, так ведь... Господи, я могу поклясться, что это он. Вот он!
      Худ прибавил шагу и услышал, как пошли за ним. Он выругался и побежал. Поднялся крик. Полицейский в любую секунду мог выхватить пистолет.
      Худ едва ли имел преимущество. Мотоциклист был поджарый и здорово бегал. Худ уже выскакивал за ворота стоянки, когда услышал, как полицейский что-то крикнул и они все приостановились. Вот оно, подумал Худ и отпрыгнул в сторону. Укрыться было негде.
      Прогремел выстрел и пуля, отлетев от каменной стены, за которой находилась набережная, рикошетом разбила фонарь. Худ мчался вперед. Целая флотилия освещенных лодок, покачиваясь на волнах, тянулась вдоль набережной в сторону порта. У кромки воды перед толпой людей стоял священник с распятием в руке и возвышалась статуя девы Марии. Люди из задней части толпы пробирались вперед, подходили новые зеваки и толпа не стояла на месте, все время двигаясь и бурля.
      Худ мчался во всю прыть. Прогремел ещё один выстрел и слева послышался лязг металла. Но сейчас Худ уже почти поравнялся с толпой. Полицейский не мог больше стрелять и начал яростно свистеть. Худ обернулся. Мотоциклист вместе с каким-то мужчиной атлетического сложения быстро мчались вдогонку, но были ещё на приличном расстоянии.
      Он влетел в толпу, остановился и дал себе пару секунд отдыха, пытаясь привести дыхание в порядок. Затем выхватил фуражку, и, наскребя в карманах всю мелочь, какая у него была, перевернул фуражку и бросил в неё все деньги. Вытянув её перед собой, Худ начал пробираться сквозь толпу.
      - Не забывайте о вдовах и сиротах... Милостивые господа... мсье и мадам..., - заговорил он по-французски, - будьте так добры... для вдов и сирот. Спасибо, господа... Вдовам и сиротам... Благодарю...
      Худ звенел мелочью в фуражке, все время низко наклоняя голову. Руки лезли в карманы и в фуражку сыпался денежный дождик. Мимо промчались мотоциклист с атлетом, потом двое полицейских. Он углублялся в толпу.
      - Умоляю, вдовам и сиротам... Могу ли надеяться на вашу милость...
      Постепенно он дошел до противоположного конца толпы и вновь вернулся назад. Преследователи умчались вдоль набережной. Прямо перед собой он увидел ступеньки на верхнюю дорогу. Он медленно к ним приблизился. Когда он занес ногу на первую ступеньку, мимо торопливо проскочил сбегавший сверху толстый полисмен. Худ спокойно поднялся по ступенькам.
      Наверху он перешел дорогу и боковыми улочками вышел к центру. На скамейке у конечной остановки автобуса ссутулилась сухонькая сморщенная старушка - Худ приблизился к ней и поклонился.
      - Если вы позволите, мадам, у меня есть для вас подарок в честь праздника. - Старушка подняла на него слезящиеся глаза. Он взял её узловатую морщинистую руку с голубоватыми прожилками и сунул в ладошку все деньги. Старушка заморгала и дрогнула.
      - Хорошо бы, если бы вы смогли прочесть молитву за упокой души человека по имени Тейт.
      Из-за угла выехал черно-белый полицейский фургон. Завывая сиреной и вращая мигалкой, он пронесся по дороге мимо Худа. Тот повернулся и пошел прочь. Сейчас он был уверен, что должен поднять перчатку, брошенную ему Лобэром. Как там говорил Кондор? "Он наверняка вас убьет, если почувствует, что вы подошли к нему слишком близко".
      По спине Худа пробежал холодок. Он собирался подойти ближе. Он возвращался на виллу.
      15
      Но прежде всего он был голоден и ему очень хотелось выпить. Он миновал целый ряд кафе, но не решился зайти ни в одно из них. Настроения сидеть за столиком в ресторане, копаясь в обширном меню, у него тоже не было. Вывеска над дверью гласила: "Ле Ниша". Звучало приятно.
      Он толкнул дверь. Тяжелая драпировка, мягкий ковер с густым ворсом, приглушенный свет, запах застоявшегося табачного дыма. Это был ночной клуб. Он увидел стойку бара и направился к ней. Перед ним возникла девушка с высоко взбитыми пепельными волосами, на каблуках высотой никак не менее четырех дюймов и с сигаретой, испачканной в помаде, окрашивающей губы чудесной формы.
      - Мы ещё не открылись. Слишком рано. Приходите в десять.
      - Я не могу прийти в десять. Это мой последний вечер в Европе. Не дадите мне чего-нибудь выпить?
      - Но здесь никого нет.
      - А как насчет того, чтобы выпить вместе со мной?
      - А где вы будете завтра, если сегодня ваш последний вечер?
      - В Уагадугу.
      - Где это?
      - В Африке. Верхняя Вольта.
      - А-а, черные женщины?
      - Они становятся все светлей и светлей. Так, по крайней мере, говорят мужчины, прожив там с годик.
      Он сел на табурет у стойки.
      - Это романтично. Что будете пить?
      - Мне виски. Спасибо... Сверхромантично - пальмы, мангровые топи, москиты. А нельзя ли ещё заказать к этому сэндвич, как вы считаете?
      Она наполнила стаканы. Казалось, что он ей очень понравился, она не сводила с него глаз. Худ тоже находил её привлекательной. Отхлебнув глоток, она сказала ему:
      - Я принесу вам сэндвич, - и скрылась.
      Худ курил и потягивал виски. Через щелку в двери он видел пустующую танцевальную площадку и столики. Ему нравилось убранство клуба. Здесь чувствовался порядок и уют. Он наслаждался покоем и тишиной. Кто-то поставил музыку и Эррол Гарднер заиграл "Любовь на продажу". Приятная мелодия слегка расслабляла.
      Неожиданно в соседний зал из служебного помещения вышел мужчина в рубашке с короткими рукавами в сопровождении шестерых девушек. Мужчина, оживленно разговаривая, начал озабоченно носиться по залу, включая свет, двигая стульями, и затем стал отдавать девушкам распоряжения, кому встать здесь, кому вон там и так далее. Девушки посбрасывали с себя свои плащи, шарфики и жакеты, и к удивлению Худа, пара из них расстегнула пуговки на блузках и, сняв их, осталась в лифчиках.
      - А, они уже там.
      Худ повернулся лицом к стойке - блондинка вернулась с сэндвичем.
      - Вы счастливчик, правда. В последний вечер среди белых женщин - и такая удача.
      - Что это? - кивнул он в сторону танцевального зала. - Кто эти ваши очаровательные подруги?
      - Стриптиз. Они ищут работу. Нам не хватает двоих в программе.
      - Вы хотите сказать, что к сэндвичу я могу получить ещё и обнаженную грудь?
      - Если соблаговолите развернуться и поведать мне про Уагадугу.
      - Я думаю, что справлюсь и с тем, и с другим. Вон та, справа, весьма недурна.
      - Вам бы стоило для начала подкрепиться сэндвичем.
      - Давайте ещё выпьем, - внес предложение Худ и налег на еду. Сэндвичи были вкусные, один с салями, другой с курицей. Менеджер - мужчина в безрукавке - по-прежнему суетился, увлеченный делом.
      - Это виски "Джонни Уокер блэк лейбл", я не ошибаюсь? - спросил Худ.
      - Вам следовало бы заглядывать сюда и раньше, не только перед отъездом, моряк.
      - Я ещё вернусь, мадам Баттерфляй.
      Из танцевального зала послышались громкие хлопки и менеджер выкрикнул:
      - Так, тишина! Минуту внимания! Итак, номер один. Мадмуазель Арлетт. Выйдите вон туда. Помните, я буду платить деньги за то, что вы делаете, и за то, что вы беспрекословно подчиняетесь моим распоряжением. Мне не нужны эти "схватить и бежать". Вы должны дать клиенту то, что он хочет. Ну, давайте, давайте.
      Арлетт была высокой, темноволосой и неопытной девушкой. Она сняла свитер, блузку и бюстгальтер с неловкой грацией.
      - Вы, наверное, думаете, что она собирается на боковую, - ехидно заметила блондинка. - В одиночестве.
      - Да. Но надеюсь, перед этим она нам кое-что успеет показать. Девушка была премиленькой. - Все, чего ей недостает, - это тренировки и опыта.
      - Этого не избежит ни одна из нас.
      Арлетт скрестила ноги и стянула чулки. На ней остались маленькие трусики с розовыми бантиками.
      - Вот здесь вы пользуетесь служебными привилегиями, моряк, - заметила Худу блондинка.
      - В смысле?
      - Под этим у неё нет ничего.
      - И ни у кого из них?
      - Ни у кого.
      Арлетт только на мгновение замешкалась, затем, сладко улыбаясь, стянула с себя трусики и выставила вперед колено.
      Худ заметил:
      - Она достойна того, чтобы потренироваться.
      Менеджер, сидящий за столом, заставил ею сменить позу, раз, другой, третий, чтобы потянуть время.
      - Хорошо. Встаньте вон там.
      Затем он дал какие-то инструкции и вызвал вторую девушку.
      - Рита! Приступай. Выйди сюда, малышка.
      Рита была профессионалкой и пользовалась в этой игре избитыми штампами.
      - Она вам не очень-то нравится, правда? - девушка наклонилась к нему поближе. Их глаза встретились. Затем она опустила ресницы. Худ считал её просто красавицей.
      - Как вас здесь называют?
      - Китти.
      Следующая девушка по имени Сюзи играла в стеснительность. У неё были формы настоящей профессионалки, и когда она начала раздеваться. Худ увидел, что менеджер дозревает. Она сбросила юбку, кофточку и очень медленными и плавными движениями сначала приспустила, а потом сняла лифчик.
      В тишине послышалось учащенное дыхание. Менеджер перестал раскачиваться и подскакивать на стуле.
      - Ну и ну!
      - Что вы сказали?
      - Вот это да!
      Сьюзи сделала паузу и прижалась лицом к плечу. Она отстегнула сначала задние подвязки, потом передние, и попеременно описывая дугу то одним, то другим бедром, придерживала верхнюю полоску чулок высоко над коленями. Худ все ещё не сводил глаз с её груди. С хитроумной предосторожностью она носила пояс поверх трусиков.
      Сюзи выступила вперед, расстегнув пояс с подвязками. На ней остались черные трусики. Менеджер облизнулся. Казалось, она не знает, как поступить с поясом. В конце концов. она его просто сбросила. Вспыхнув, она оттянула резинку на трусиках и спустила их на пару дюймов. Худ восхищенно оглянулся на Китти, та ему ответила улыбкой.
      Сюзи медленно оттягивала ткань, обнажая живот, затем плавно оголила бедра и позволила черному треугольнику упасть себе под ноги. Она осталась в чулках и туфельках. Эти маленькие аксессуары недосказанности добавляли ей очарования. Менеджер нервно закашлялся.
      - Как вам нравится этот специальный эффект? - спросила Китти.
      - Неплохо, неплохо, - невозмутимо ответил Худ. Она расхохоталась.
      Но Сюзи ещё не закончила. Слегка покачиваясь на своих высоких каблуках, она прижала руки к бедрам и начала растягивать ноги в шпагат. Каблуки медленно скользили по полу. Длинные ноги разъезжались все шире. Потом колено коснулось пола, следом за ним бедра и, упруго качнувшись, она села на шпагат.
      - Будем считать спецэффектом эту концовку, идет? - предложил Худ. - Я знаю кое-кого, кто согласился бы поцеловать землю под тем местом, где её ножки растянулись в шпагате.
      Они снова рассмеялись.
      Менеджер стремительно бросился вперед, помогая девушке встать со шпагата, одобрительно погладил её. Затем просто погладил.
      Худ повернулся за стаканом и в зеркале за стойкой бара увидел Эндрюса. Воротник его пиджака был поднят, будто он только что вошел с дождя. Он не отводил глаз от Сюзи. Глазки блестели и по лицу блуждала слащавая улыбка.
      Худ взял стакан и хлебнул виски. Он сидел спиной ко входу и, очевидно, лакей его не заметил. Китти продолжала следить за действием в соседнем зале и не обратила внимания на приход Эндрюса. На какую-то секунду Худ задержал взгляд на картине под стеклом и в рамке. На ней изображалось что-то патологически абстрактное. Тщетно силясь вникнуть, но так и не разгадав тайну сюжета, Худ стал рассматривать в отражении себя, свою прелестную собеседницу и низкорослого лакея с всклокоченными волосами и неизгладимым видом землепашца. Тут Китти повернула голову и увидела Эндрюса. По её лицу пробежала усмешка.
      - Так-так. Мы снова здесь. Какой сюрприз!
      Внимание Эндрюса было всецело поглощено Сюзи и другими девушками. Менеджер о чем-то живо беседовал с Сюзи, всячески мешая ей одеваться и делая одно за одним замечания, едва девушка собиралась надеть на себя трусики или лифчик. Рядом стояла голая Рита с сигаретой во рту.
      - Как дела? - спросила Китти погромче.
      Эндрюс приблизился.
      - Э-э... добрый вечер. - Он продолжал машинально улыбаться. - Я просто... так сказать, мм-м, просто заглянул...тут он увидел отражение Худа в стеклянной витрине за стойкой бара. Выражение его лица едва заметно изменилось. На пару секунд улыбка погасла, затем просияла вновь. - Добрый вечер, сэр.
      - Добрый вечер.
      - Вы хотите увидеть Жожо? - спросила Кит.
      - Да... Мне интересно... Я собирался...спросить... есть ли у него... немного...
      - В общем, он там, - сказала она, указывая на соседний зал. - Но вам лучше дождаться, когда он освободится, что не так уж сложно, верно?
      - Спасибо. - Его взгляд переместился с неё на Худа. Он неуклюже присел, как бы кланяясь, и, не стирая с лица улыбки, поспешил в зал. Присев на самый краешек стула, он составил ножки, сложил ручки и принялся смиренно созерцать. Худ допил свой стакан.
      - Кто этот коротышка?
      - О, - улыбнулась Китти, - завсегдатай, вот и все. По крайней мере, был. Во время последнего шоу - оно закончилось дней десять назад - приходил каждый вечер. Ну, скажем так, почти каждый. Он сидел за ближайшим столиком и просто пожирал девочек глазами.
      - Они, случайно, не были затянуты в корсеты?
      - Откуда вы знаете? Я бы вас запомнила, моряк.
      - Мне телеграфировали в Уагадугу. Это было большое шоу в корсетах, да?
      - В три действия. У нас где-то осталась куча фотографий. - Она пробежала глазами содержимое полки под стойкой. - не знаю, где они сейчас.
      - А что он имел в виду, когда поинтересовался, нет ли у Жожо немного чего-то, черт побери, не знаю чего. Может, это он о корсете "на вечную память"?
      Она улыбнулась.
      - Да, связь с Уагадугу налажена здорово. Вы много чего там узнали, признайтесь. Он пытался купить два прямо с девушек. Я думаю, что сейчас он приперся из-за денег. Он удивительный человек. Настолько хотел купить эти корсеты, что мы, в конце концов, дали ему один. Тогда он начал приходить перед началом программы и твердить, что ему хочется выступить с номером, но это звучало несколько двусмысленно. Мы побоялись каких-нибудь, ну, как бы вам сказать, неприличных выходок, и ему отказали.
      - А что вы называете неприличных?
      - Извращения. Но он уверял, что это не так. Он - мим, и все, что ему хотелось, - выступать с десятиминутным сольным номером, изобразив любого из присутствующих в зале по его желанию. Мы его попробовали. Это оказалось удивительно. Он привык наблюдать за нашими посетителями. Мы выделили ему площадку и пятнадцать минут времени между выступлениями девушек. Он вышел и сначала изображал знаменитых людей, потом с полдюжины завсегдатаев, а потом просто тех, кого видел здесь, меня, к примеру, или Жожо, или кого-то из музыкантов. Публика была в восторге. Это было нечто невероятное, никто не мог в это поверить. Он с быстротой молнии преображался из одного человека в другого, подмечая и копируя манеры, голос, малейшие характерные черточки каждой личности. Язык не имел никакого значения. Он просто создавал шумовые эффекты, которые давали полную иллюзию того, что вы слышите французский или какой-нибудь иной язык. Он вызывал кого-нибудь к себе на площадку, перебрасывался с ним парочкой-другой фраз, отправлял человека на место, и внезапно превращался в того человека. Это была настоящая магия!
      - Почему же вы не позволили ему продолжать?
      - Как-то раз сюда ввалились его дружки. А может, вовсе и не дружки. Выглядели довольно свирепо. Он сказал Жожо, что больше сюда не придет. Чувствовалось, что он очень несчастен. Они его забрали.
      - Один из тех, кто за ним приходил, был такой здоровенные детина со сросшимися на переносице бровями?
      Она кивнула.
      - Это вы узнали не в Уагадугу.
      - Это телепатия, - сказал Худ, - вот, скажем, вы сейчас подумали, что нам нужно пропустить ещё по стаканчику.
      Она посмотрела на него, и в её взгляде сквозила меланхолия.
      - Есть множество других вещей, о которых я думаю. - Она налила два стаканчика виски и один протянула Худу.
      - Вы ему что-нибудь платили за выступления?
      - Да. Он с виду сущий агнец, но обожает наличные, тут он без комплексов. Говорил, что выступает просто для удовольствия, и, тем не менее, постоянно клянчил деньги. Мы много ему не платили.
      Худ оглянулся.
      - Куда же они все подевались?
      Соседний зал пустовал, только Рита, наконец одевшись, возилась с чулками.
      - Там позади контора.
      Худ чувствовал себя не в своей тарелке. В Эндрюсе было что-то необъяснимое, чего он не мог понять.
      - Его друзья появлялись здесь после этого?
      Она отрицательно покачала головой.
      - Ни разу не видела. В соседнем зале между столиками забегали официанты. Музыка смолкла и из конторы вышел Жожо. Пересекая зал, он шлепнул Риту по заду.
      - Молодец, Рита. Может быть, в следующий раз.
      Она с горечью посмотрела на него.
      - Из-за этой грудастой суки!
      - Дай ей время, Рита! Дай ей время, - засмеялся Жожо.
      Когда он подошел к стойке бара, Китти спросила:
      - Чего хотел наш неподражаемый мим?
      - Наличные.
      - Вы хотите сказать, что он уже ушел? - быстро спросил Худ. Жожо с недоумением посмотрел на него.
      - Да. И что из этого? Он спешил. Ваш приятель, что ли?
      - Знакомый моего приятеля.
      Жожо вышел за дверь позади стойки. Худ потягивал виски. Интересно, где сейчас находится Лобэр? Скорее всего не на "Тритоне", раз Эндрюс пожаловал на берег. Из-за двери, за которой скрылся Жожо, вышла рыжеволосая особа лет тридцати пяти с сигаретой в зубах. Она выглядела самоуверенной и нахальной. Не взглянув в сторону Худа, она подошла к стойке бара, заглянула в ящичек с наличными и налила себе рюмку коньяка "Реми Мартен".
      Худ вопросительно приподнял брови, молчаливо интересуясь дамой.
      - Жена Жожо, - шепнула ему Кит.
      - Ясно, - сказал Худ. - Вообще-то мне пора уходить. - Он вытащил деньги и расплатился. Затем наклонился к Китти и мягко поинтересовался:
      - Кстати, о фотографиях. Есть среди них снимки этого мима, когда он кого-нибудь изображает?
      Она слегка замялась.
      - Думаю, да.
      Рыжеволосая повернулась всем телом и сигарета в её рту задвигалась:
      - Можешь идти, Китти, если хочешь.
      - Спасибо, Полетт. - Она кивком пригласила Худа пойти с ней и вышла через заднюю дверь. Худ прошел следом. Когда за ними захлопнулась дверь, он остановил её, схватив за руку.
      - Она что, сказала, чтобы вы отвели меня наверх?.
      - Идиот - огрызнулась возмущенная Кит. - После десяти её очередь стоять за стойкой. За кого вы меня принимаете? - её глаза пылали.
      - Извини, Китти.
      Она прижалась к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала. Затем отвернулась и снова пошла впереди. Наверху у неё были две уютные комнатки. В них слегка пахло пудрой, мягко падал рассеянный свет. Худу место показалось премилым. Они немного выпили.
      - Мне интересно, что вы сделали с телом, - непринужденно поинтересовалась Китти.
      Внутри у Худа все сжалось, но, сдержавшись, внешне он никак не проявил своей обескураженности и улыбнулся.
      - Как обычно, я разрезал его на части и разбросал по вентиляционным шахтам на вокзале.
      - Должно быть, этого вы разрезали ещё живым.
      Она подошла к нему и оттянула полы пиджака наружу. На них были пятна крови. Она показала ему ещё много пятен на одежде.
      - И самое большое возле колена, - добавила она.
      - Если честно, Китти, я...
      - Не надо ничего говорить, - шепнула она. - Я ничего не хочу знать. Есть такие вещи, о которых лучше не знать. Интересно, почему люди всегда хотят знать то, что потом может испортить им самые приятные моменты в жизни? Их ведь не так уж много. И, кажется, это один из них.
      Она подошла к нему совсем близко и подняла глаза. Они поцеловались. Худ прижал её к себе. Она обвила руками его шею. Потом уткнулась лицом ему в грудь.
      - Ты мне очень нравишься, моряк.
      - И это признание мне ничего не испортило. Худ хотел её. Он прижимал её и гладил, и она доверчиво тянулась к его губам. Они слились в долгом поцелуе. Потом она откинулась, тяжело дыша, и высвободилась из его объятий. Закурив, она отошла в другой край комнаты, словно опасаясь дать выход чувствам, которые в ней бурлили.
      - Лучше избавиться от этих пятен. Дай мне пиджак.
      Он снял пиджак, она ушла в спальню, откуда вернулась с бутылкой какой-то жидкости, присела на диван и стала оттирать пятна. Потом удалила пятно с колена.
      - Ты бы могла найти фотографии? - спросил Худ.
      - А... Да. - Она как будто очнулась, вернувшись откуда-то издалека, и посмотрела на него. - Сейчас.
      Китти подошла к шкафчику и вынула из ящика пакет фотографий. Но на всех были сняты только девицы в корсетах и певец. Она вновь все просмотрела, потом вдруг вспомнила:
      - Подожди, он есть на одном снимке. По-моему, единственном.
      На этом снимке фотограф во время шоу запечатлел одну из солисток в самой провокационной позе. Миловидная девушка извивалась всем телом, выпутываясь из корсета, и демонстрируя крутые бедра, обнаженные груди, подавшиеся вперед вместе с её выгнутой спиной, и крошечную часть интима. Она явно намеревалась накалить публику до предела, вводя посетителей в экстаз. Казалось, она поддразнивает кого-то из публики. На самом краешке снимка, уже в полутени, где изображение расплывалась, не попав в фокус, оказался столик, за которым сидел поглощенный зрелищем Эндрюс. Его лицо можно было различить с большим трудом.
      - Можно, я её возьму?
      - Если хочешь. Есть причины?
      Он опустил фотографию в карман.
      - Для приятеля одного моего знакомого.
      Она прижалась к нему, расстегнула пуговицу на рубашке, просунула руку и стала нежно гладить грудь.
      - А что, если нам заняться любовью, моряк?
      Худ поцеловал её. Она мечтательно сощурилась.
      - У меня на тебя огромный аппетит. Он возник сразу, едва, едва я тебя увидела.
      С Худом тоже такое случалось много раз, и он благодарил провидение, которое посылало ему, недостойному, эти приятные моменты.
      - Мне немножко страшно. Обычно я так себя не веду, ни разу со мной такого не было. Чем ты меня взял, моряк?
      - Должно быть, вытаращенными глазами. Как у вурдалака.
      - А, точно, я и забыла про труп. Ты ведь убийца. Мне кажется, с тех пор, как я тебя узнала, прошла целая вечность. Поцелуй меня.
      Худ поцеловал. Потом мягко высвободился и сжал её лицо обеими руками.
      - Китти, я должен тебя покинуть. Мне этого страшно не хочется. Ты только что очень здорово сказала, что чувствуешь. Я ценю твои слова и ты не представляешь, как они для меня приятны и что это вообще для меня значит. Но я ничего не могу поделать. Мне нужно уходить.
      - Ты не можешь завести меня вот так, моряк, и просто уйти, - тихо сказала она.
      - Не я решаю, Китти.
      Она ничего не сказала. Отпустив её, он добавил:
      - Давай полагаться на случай. Здесь некого винить.
      Она не поднимала глаз.
      - Ладно. Все равно, спасибо.
      - Я вернусь, если смогу.
      - Моряки обычно не возвращаются.
      - Даю тебе слово, - сказал Худ. - Китти, покажи мне, как отсюда выбраться.
      Она поднялась, улыбнулась и провела тыльной стороной ладони по щекам.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14