Облачившись в походную одежду, Хауард не спеша позавтракал. Мораг нигде не появлялась. Прихватив «пакетик» с провизией, собранный для него Шилой Камерон, он отправился на машине в Глен-Карвейг-Лодж. Хауард без труда нашел нужный поворот с шоссе и по щебенчатой дороге доехал вверх до самой сторожки. Вокруг никого не было. Поставив машину на стоянку, он переобулся в туристские башмаки и направился вверх по долине, взяв с собой карту и бинокль.
      Дорога постепенно повышалась, следуя извивам реки Карвейг. Через милю древние леса из шотландской сосны стали уступать место растущим более редко березам, затем и те как-то сразу сошли на нет, оставив лишь отдельные рябины на склонах и разбросанные вдоль берегов дубы и сосны. Река поднялась из-за недавних дождей, а ручьи, сбегавшие к ней с обеих сторон, белесо выделялись на фоне блеклых зелено-коричневых трав, мшаника и вереска и серо-черных обнаженных скал. Картина была неподвластна времени: величественные горы с округлыми вершинами, которые поднимались на две с половиной тысячи футов, были столь же стары, как мир.
      По склонам паслись несколько небольших стад оленей, и Хауард то и дело останавливался, чтобы посмотреть в бинокль. В конце года, как сейчас, никто из них уже не отваживался забираться слишком высоко. С наступлением холодов и исчезновением мух и мошкары, которые загоняли оленей к вершинам летом, животные постепенно спускались вниз, к зимним пастбищам, расположенным у подножия гор и вдоль речных берегов. Хауард видел, как олени с любопытством изучают человека: их зоркие глаза замечали его еще за милю с лишним – задолго до того, как он обнаруживал их сам. Ни одно из животных не проявляло особой тревоги в связи с его присутствием, хотя одно из стад ускакало прочь, как только он приблизился к нему на полмили. Перемещаясь вверх и от него без особых усилий и видимой поспешности, оно вскоре исчезло из виду.
      На то, чтобы достичь стойла в конце долины, где обрывалась дорога, у Хауарда ушло чуть меньше двух часов ходьбы быстрым широким шагом. Здесь же был огороженный загон, где во время охотничьего сезона содержались пони; само стойло было сложено из камня и покрыто ветхой проржавевшей крышей. Чтобы ее не снесло порывом ветра, сверху были переброшены куски толстой проволоки с тяжеленными обломками гранита на концах. Дождь шел теперь уже не переставая, и потихоньку стал опускаться туман. Хауард зашел внутрь стойла, чтобы перекусить сандвичами с мясом. Глядя наружу через неприкрытую дверь, он отметил, что многие сочли бы картину гнетущей: непроходящий дождь, низвергающийся на пустынные горы и долы. Однако Хауард, приятно расслабившись после ходьбы, находил ее восхитительной.
 
      Настойчивый стук в спальню постепенно проникал в сознание Мораг. Она стала потихоньку просыпаться и сладко потянулась. Стук раздался снова.
      – Мам? С тобой все в порядке? Уже пол-одиннадцатого. Мам?
      Мораг вздрогнула и окончательно проснулась. Взглянув на часы на тумбочке возле постели, она попыталась сесть и обнаружила, что едва может пошевелиться. «Боже, как мне благо», – подумала она, и на ее лице отразилась довольная улыбка.
      – Да, все хорошо, родная, – откликнулась она сонным голосом. – Просто я немного разоспалась. Переутомилась, видно. Через полчаса буду внизу.
      – Ладно. – Голос Шилы звучал немного неуверенно.
      Она подумала, что это непохоже на ее мать. Обычно та вставала с петухами и никогда не была соней. Что ж, маме это только на пользу, решила она, и спустилась по лестнице.
      Мораг слышала удаляющиеся шаги дочери. Она хихикнула. «Если бы она только знала… – подумала она и снова потянулась. – О Боже, как чертовски прекрасно я себя чувствую. Что за потрясающий мужчина…»
      Через несколько минут она заставила себя выбраться из постели и поначалу едва удержалась на ногах. Затем силы стали постепенно возвращаться, с мечтательным видом она прошлепала в ванную и включила горячую воду. Потом посмотрела в зеркало на свое лицо. Ее потрясла собственная улыбка. «О Боже, да на нем все написано! Я выгляжу… – Впервые за много лет она оценила себя. – Неплохо. Совсем неплохо. Особенно сегодня утром…» Мораг с наслаждением залезла в горячую воду и легла – удовлетворенная и полностью расслабленная. Казалось, ее тело источает свет.
      Двадцатью минутами позже она была готова. Надев пуловер со свободным высоким воротником, который скрыл следы от поцелуев на шее, Мораг спустилась по лестнице в кухню.
      Шила бросила на нее странный взгляд.
      – Мам, ты проспала, на тебя это непохоже. Но, я думаю, тебе это пошло на пользу. Ты выглядишь очень отдохнувшей.
      Мораг отвернулась, чтобы скрыть улыбку, и стала с нарочито озабоченным видом перекладывать в холодильник доставленные утром продукты.
      – Полагаю, Шила, мне это было необходимо. – «О Господи, как же это было мне необходимо, – подавляя смешок, подумала она про себя. – Если бы девонька только знала, но нет, ей знать об этом не нужно». – А теперь за дело: в баре ждут посетители. Давай-ка за ними поухаживаем. Кстати, о посетителях, – добавила она небрежно, – где у нас мистер Хатчер сегодня?
      – Ох, он сказал, что отправился вверх, в горную долину. Обещал быть попозже вечером.
      – Ну и хорошо, – мягко промолвила Мораг с отсутствующим видом.
      Шила взглянула на нее с любопытством. Похоже, ее мать находилась в несвойственном ей расслабленном состоянии: обычно она была такой резкой и деловитой. Девушка решилась задать вопрос – в конце концов, что она теряет?
      – Мам? – начала она вполголоса. – Как ты думаешь, я могла бы завтра днем отлучиться? – За спиной она плотно сжимала скрещенные пальцы. «Мамочка, скажи, пожалуйста, да, – беззвучно молилась она. – Ну, пожалуйста!»
      – Хорошо, дорогая, – рассеянно ответила Мораг, – не вижу, почему бы и нет. Да, – повторила она, выходя из кухни, – я уверена, тебе это пойдет на пользу.
      Шила изумленно смотрела в удаляющуюся спину матери. Все оказалось так просто. Она сказала «да» – только-то и всего. Она даже не спросила, куда собирается дочь, хотя обычно бывала такой строгой и дотошной. С приподнятыми от удивления бровями девушка последовала за матерью в бар.
      Двумя минутами позже, во время паузы между приготовлением напитков, Мораг улыбнулась дочери и как бы невзначай все же спросила:
      – Дорогая, а с кем ты завтра встречаешься?
      – Ну, с утра я звонила Дэнни по какому-то делу, и он спросил меня, не хотела ли бы я с ним прогуляться. Я надеюсь, ты не против? Просто прогуляться.
      «Пожалуйста, не передумай, мамочка, пожалуйста… Я так долго дожидалась дня, когда он меня об этом спросит».
      – Дэнни Макдоналд? – улыбаясь, переспросила Мораг. – Он приятный молодой человек. Н-да, он достаточно приятный. Все в порядке, дорогая.
      – Ох, мамуля, спасибо! – воскликнула Шила и, обвив мать руками, тесно прижалась к ней. – Спасибо!
 
      Хауард прикрыл дверь стойла и отправился обратно вниз, к своей машине. Дождь все не переставал, и вскоре он вымок до нитки. Обычно он терпеть не мог мокрую одежду, но сейчас она, похоже, ему не досаждала. Мысли Хауарда были очень далеко, пока он шагал по дороге, спускавшейся вдоль горной долины. Достигнув ее нижней части, он уже мог видеть сторожку.
      На двадцатимильную прогулку ушло четыре часа, включая привал, чтобы съесть сандвичи. Он глубоко наслаждался впечатлениями и вполне мог понять ту магнетическую притягательность, которую оказывало дикое и пустынное величие горной долины на людей вроде Макдоналда.
      Дойдя до сторожки, Хауард достал из машины сумку с сухой одеждой и переоделся, укрывшись под примыкающим к строению навесом для заготовки дров.
      Из-за стоящего невдалеке сарая появился человек – относительно невысокий коренастый мужчина лет под пятьдесят с широким добродушным лицом. Это был Дункан Макрей – старший егерь. Хауард представился как Эдуин Хатчер и объяснил свое присутствие, упомянув, в каком он восторге от прогулки, и выразив надежду, что никому не досадил этим. Макрей был радушен и обходителен и пригласил Хауарда к себе в коттедж на чашку чая. Хауард с удовольствием принял приглашение, и мужчины с полчаса проговорили о Шотландии в общем и об охоте в частности. В итоге Хауард извинился и покинул Макрея, рассыпаясь в благодарностях за гостеприимство хозяина.
      Вернувшись в Эскорт, он отправился по шоссе обратно в Карвейг. Хауард проехал через поселок, миновал постоялый двор и выехал на главную дорогу между Спин-Бриджем и Форт-Уильямом. Приехав в Форт-Уильям незадолго до двух часов, он оставил машину на автовокзале, а сам решил пройтись по городу.
      В рекламной части гостиничной телефонной книги указывались четыре спортивных магазина: сегодня утром он переписал адреса, мысленно исключив один из них, так как тот находился напротив автовокзала и не совсем на Хай-стрит. Хауард пересек шоссе, миновал «Александр-отель» и вышел на собственно Хай-стрит. На витрине первого по списку магазина демонстрировались кроссовки, спортивные костюмы, скейтборды и виндсерферы. За окном он мог видеть молодого человека и девушку, занимавшихся парой посетителей-подростков. Худощавому юноше было едва двадцать, его волосы были коротко острижены на затылке и по бокам, но спадали на лоб и глаза. Хауард направился по следующему адресу.
      Второй магазин находился в двухстах ярдах дальше по той же улице, его витрина была напичкана туристским снаряжением: сапоги, непромокаемая одежда, альпинистские принадлежности, рыболовные снасти, костыли, факелы, складные ножи, рюкзаки и палатки. Сокровищница для любителя свежего воздуха, подумал Хауард. Он двинулся к третьему магазину, оказавшемуся на поверку маленьким и исключительно для рыболовов. Стекло входной двери, как и заднее стекло решительно невпечатляющей витрины, было закрашено, так что заглянуть внутрь никто не мог, поэтому Хауард толкнул дверь и вошел в магазин. В ответ на просьбу Хауарда довольно угрюмый и необщительный мужчина лет шестидесяти показал ему подборку искусственных мушек для ловли форели. Хауард купил две штуки и вышел.
      Забрав свою машину, он вернулся ко второму магазину, остановившись в пятидесяти ярдах от него лицом к востоку, в сторону Спин-Бриджа, и приготовился ждать. Около половины пятого к магазину подкатил «вольво» повышенной проходимости. Водитель вышел из машины и исчез внутри магазина. Минут через пять он появился снова, за ним следовал подходивший под описание мужчина моложе тридцати лет, который нес коробки с охотничьими патронами двенадцатого калибра, по двести пятьдесят патронов в каждой. Он погрузил их в машину покупателя и, помахав вслед, вернулся в магазин. В пять часов мужчина вышел и запер за собой дверь на замок. Он прошел несколько ярдов по улице до бокового переулка, сел в голубую «тойоту-пикап» и двинулся с места.
      Хауард последовал за «тойотой» в сторону Спин-Бриджа, стараясь держаться как можно ближе к ней. В четырех милях от Форт-Уильяма «тойота» просигналила правый поворот и свернула на подъездную дорогу. Хауард притормозил, чтобы дать пикапу возможность повернуть, а когда проезжал мимо, фары «тойоты» ненадолго выхватили из темноты указатель с названием коттеджа. Хауард проехал по шоссе еще полмили, затем развернулся и направился обратно в Форт-Уильям. Он остановился возле бензоколонки при въезде в город и прошел через дворик к телефонной будке. В местной телефонной книге фамилия «Макдоналд Д.» стояла против ста восьмидесяти трех номеров; пятнадцать из них были номерами в Форт-Уильяме. Хауард быстро нашел тот, где адрес указывался как «Гленсайд-коттедж». Он снял трубку и набрал номер.

      Хауард хлопнул дверью телефонной будки и направил «эскорт» обратно в сторону Спин-Бриджа. Десятью минутами позже он свернул к коттеджу Макдоналда, вылез из машины и прошел по короткой дороге, покрытой щебнем, к парадному входу.
      Открывший дверь светловолосый мужчина, несмотря на толстый свитер и вельветовые штаны, скрывающие атлетическую фигуру, полностью соответствовал представлениям Хауарда о том, каким должен быть профессиональный охотник на оленей. Его пристальный взгляд встретился со взглядом Хауарда, и мужчины испытующе осмотрели друг друга. Хауарда поразила прозрачность серо-голубых глаз – возникало ощущение, что в них можно смотреть насквозь.
      – Мистер Макдоналд? Я – Питер Ханбури. Это я вам звонил. Вы любезны, что встретились со мной.
      – Дэнни Макдоналд. Очень приятно. Проходите, мистер Ханбури. – Они пожали друг другу руки, и Дэнни провел гостя в маленькую гостиную. – Присаживайтесь. Вам принести чашку чая?
      – Вы будете очень любезны. – Хауард с любопытством осмотрел комнату, когда Макдоналд исчез на кухне.
      Обстановка гостиной была незатейливой. Вдоль одной из стен, под окном, протянулся огромный верстак, почти полностью занятый инструментами, банками, бутылками и разрозненными запчастями. Никаких признаков женского присутствия, подумал Хауард. По крайней мере, пока. В стороне от верстака расположились два кресла, пустой столик, телевизор и старый радиотранслятор. В камине дымил уголь. Было ясно, что его только что разожгли – в комнате было холодно. На стенах висели увеличенные фотографии горных пейзажей, в которых Хауард узнал окрестности Глен-Карвейга. Единственный штрих, говоривший о хозяине, заключался в двух забранных в рамки черно-белых фотографиях на каминной полке. На одной из них были мужчина и женщина лет за тридцать и два маленьких мальчика лет шести и восьми, на другой – высоко в горах над долиной те же мальчики, но уже в подростковом возрасте, со счастливым видом улыбались в камеру.
      В дверях появился Макдоналд, держа в каждой руке по кружке с чаем.
      – Располагайтесь, мистер Ханбури. Пожалуйста, присаживайтесь.
      Хауард взял предложенную ему кружку и уселся в кресло.
      – Ну что ж, мистер Макдоналд, – начал он. – Как я уже сказал вам по телефону, иногда я сотрудничаю с американским журналом, который читается широкими кругами охотников и любителей оружия в Штатах. В основном я поставляю рассказы и забавные истории о стрельбе, охоте, больших облавах и тому подобном. Похоже, они пользуются успехом. Как бы то ни было, до меня дошли слухи о замечательном выстреле, который вы сделали в этом году, и подумал, что материал может послужить основой для статьи. Я готов заплатить пятьдесят фунтов за то, что вы мне расскажете.
      Пока Хауард говорил, Макдоналд оставался невозмутимым, но когда тот закончил, он согласно кивнул:
      – Что ж, не вижу в этом ничего плохого. Что конкретно вам хотелось бы узнать?
      – Я говорил с Полковником, и он рассказал мне о самой охоте. – Хауард лгал. Он никогда не встречался с Полковником и не был с ним знаком – он беседовал только со Стоунером. – Поэтому, может быть, вы просто поделитесь со мной, как вам удалось сделать этот выстрел. Должен сказать, в его устах это звучало как что-то невероятное, хотя он и не похож на человека, склонного к преувеличениям. Он был искренне потрясен.
      – Полковник – приятный джентльмен, – произнес Макдоналд, – да и сам он опытный стрелок. Ему просто чуть-чуть не повезло. Бык шевельнулся, как раз когда он изготовился к стрельбе, пуля прошла чуть сзади, мимо легких, и угодила в брюхо. Животное ускакало с остальными оленями, и не было никакой возможности подстрелить его, пока оно не оказалось в пятистах ярдах от нас.
      – Но почему вы все-таки стреляли с такого расстояния, да еще когда бык продолжал двигаться? – Сидя в кресле, Хауард наклонился вперед и пристально взглянул на Макдоналда.
      – Вопрос вполне резонный, мистер Ханбури, – ответил егерь, – но я был достаточно уверен в себе. Стрелять было не так уж и нужно, поскольку животное быстро почувствовало бы себя очень плохо и через короткое время залегло. Но мы смогли бы добраться до него лишь через час, а то и больше, а я не люблю смотреть, как животное страдает без надобности. Попасть в цель было гораздо легче, чем кажется. Этому способствовало несколько обстоятельств. Прежде всего – почти полное отсутствие ветра, а тот, что был, дул нам прямо в лицо. Например, при боковом ветре пять узлов на таком расстоянии до цели мне пришлось бы сделать на него поправку на целый фут. – Макдоналд сделал паузу, оценивая реакцию собеседника. Хауард понимающе кивал, и егерь продолжил: – Во-вторых, не составляло труда определить скорость животного. Олень двигался со скоростью миль семь-восемь в час, а это значит, что, учитывая крутизну склона, его вертикальная скорость была четыре фута в секунду. Пуля пролетает пятьсот ярдов чуть меньше, чем за три четверти секунды, поэтому, чтобы попасть в цель, упреждение должно было быть три фута.
      Хауард по-прежнему кивал, и Макдоналд продолжил:
      – Затем само расстояние. Обладая опытом, его можно определить достаточно точно, но при оценке на таком расстоянии ошибка плюс-минус пятьдесят ярдов даст отклонение пули по вертикали в целый фут, а то и более. В обычных условиях, если только вам не известна точная цифра, с такой дистанции не может быть уверенности даже в попадании в животное, не говоря уже о том, чтобы застрелить его наверняка.
      – Ну и? – поинтересовался Хауард. – Почему вы были так уверены, что вам это удастся?
      – Все предельно просто, – ответил Макдоналд. – Животное убегало прямо от нас вверх по склону и подставило свою спину почти целиком. Выстрел в любое место от начала шеи и приблизительно до восьмого позвонка – около одной трети спины – был бы смертельным. Вы понимаете, к чему я клоню? Вертикальное отклонение пули из-за небольшой ошибки при оценке расстояния не было принципиальным. Цель была узкой, но почти трех футов в высоту. Пуля 0,275 калибра, которую я использовал, из винтовки, пристрелянной на двести ярдов, опустится на таком расстоянии на пятьдесят дюймов ниже точки прицеливания – скажем, на четыре фута. Добавьте три фута упреждения на продолжающееся движение оленя, и все, что мне осталось сделать, так это прицелиться в точку в семи футах перед центром мишени. Вот я и прицелился пятью футами выше его головы. Как показало дальнейшее, мои расчеты оказалось верны: пуля угодила в основание шеи, как раз над плечом. Да, выстрел был хорош, но не настолько уж проблематичен. По крайней мере теоретически, – добавил он. – На практике все обстоит совсем по-другому.
      Хауард был озадачен.
      – Что вы имеете в виду?
      – Теория – это все очень здорово, – пояснил Макдоналд, – но вы вряд ли имели бы возможность усесться на склоне с карманным калькулятором и все это рассчитать. Конечно, полезно держать в голове цифры и факты, чтобы знать что к чему. Но спросите любого опытного стрелка, который должен принять моментальное решение о поправках на ветер, расстояние или движение цели, и он ответит, что все дело почти полностью заключается в инстинкте. Либо он у вас есть, либо нет. Если бы Полковник спросил меня в тот момент, на сколько выше головы животного я целюсь, я не смог бы ему ответить. Все это я рассчитал уже позже.
      – И все же вы были вполне уверены в себе?
      Макдоналд кивнул.
      – Ну да, был. – На мгновение он замолчал, разглядывая Хауарда. – Как бы то ни было, но, что касается самого выстрела, – это все. Если только вам что-нибудь не совсем ясно.
      Хауард ликовал. Егерь продемонстрировал, что, вне всяких сомнений, обладает и опытом и знаниями.
      – Нет, мистер Макдоналд, вы объяснили все очень доступно. Я все хорошо понял.
      – Я так и думал, мистер Ханбури. – Глаза Макдоналда сузились, он тоже наклонился вперед и испытующе посмотрел в лицо Хауарду. – Поэтому теперь вы мне, может быть, скажете, зачем вы здесь находитесь на самом деле? Из вас такой же журналист, как и из меня. Вы не назвали вашего американского журнала, вы не делали никаких пометок, пока я говорил, и оказалось, кроме техники стрельбы, вас больше ничто не интересует. Хороший рассказ – это немного больше, чем технические подробности, вам об этом скажет любой журналист. Сегодня вечером вы преследовали меня на машине, потом вы вернулись в город, чтобы, позвонив мне, приехать сюда снова. Некто, похожий по описанию на вас, остановился в гостинице в Карвейге и задавал вопросы обо мне и моем окружении. Думаю, мистер Ханбури – или мистер Хатчер, или как вас там еще зовут, – вам лучше объясниться.
      Пока Макдоналд говорил, Хауард изо всех сил старался оставаться невозмутимым, но больше сдерживаться он уже не мог. На его лице расплылась широченная улыбка.

      Назвав свое настоящее имя, Хауард сообщил Макдоналду, что хочет сделать тому интересное предложение. Он извинился за свою уловку, и Макдоналд согласно кивнул. Но прежде чем что-либо объяснять, сказал Хауард, он хотел бы установить, осуществимо ли оно в принципе.
      Макдоналд был слегка озадачен и заинтригован, но при этом утратил часть своей первоначальной осторожности.
      – Значит так, мистер Хауард, отныне, чтобы все было честно. Вы спрашиваете меня, возможно ли теоретически поразить цель диаметром шесть дюймов с расстояния приблизительно тысяча двести ярдов. Так?
      – Все верно.
      – Отлично. Ну что ж, ответ будет таков: теоретическиэто возможно. Высококлассная дальнобойная снайперская винтовка с оптическим прицелом и правильно пристрелянная на необходимое расстояние теоретически способна обеспечить разброс менее чем в половину дуговой минуты. Это означает, что на расстоянии ста ярдов ошибка составит меньше чем полдюйма. На расстоянии тысячи двухсот ярдов ошибка будет в двенадцать раз больше, так что серия выстрелов останется внутри круга диаметром шесть дюймов. Но на практике все не так просто. Возьмем хотя бы наиболее очевидное – предполагается, что со стороны самого стрелка ошибок при этом не будет вообще. Никаких дерганий, точное прицеливание, каменное спокойствие. А помимо этого существует еще масса самых разных вещей, которые необходимо будет принять во внимание.
      – Например?
      – Что ж, для начала предположим, что вы используете крупнокалиберную пулю с очень высокой начальной скоростью и очень высокой устойчивостью. Это значит, что она будет гораздо больше и быстрее стандартной натовской пули калибра 7,62 миллиметра. Как ни крути, вы будете просто вынуждены это сделать. Скорость стандартной натовской пули становится дозвуковой приблизительно через девятьсот ярдов – после этого она летит медленнее звука. Вам, наверно, знакомы проблемы, с которыми столкнулись пилоты при переходе через звуковой барьер, – их самолеты становились неустойчивыми как раз в момент перехода. То же самое и с пулей. Она становится неустойчивой, и точность стрельбы нарушается. Поэтому для стрельбы с таких расстояний вам понадобится очень мощный патрон, пуля которого и через тысячу двести ярдов продолжала бы лететь со сверхзвуковой скоростью.
      Но существуют и другие факторы, которые нужно принимать во внимание. Наименее значимые из них – влажность, температура и атмосферное давление. Начав с первого, можно сказать, что на изменения во влажности практически не стоит обращать внимания. Даже очень большие колебания влажности приводят к разбросу менее дюйма. Разница настолько мала, что ею можно почти пренебречь.
      А вот температура воздуха имеет гораздо большее значение. Разница всего лишь в один градус Цельсия при стрельбе на тысячу двести ярдов приведет к отклонению пули на целый дюйм. Таким образом, например, если стрелять утром и в полдень, когда разница температур может меняться на десять градусов и более, пуля отклонится на десять дюймов, что превысит размеры шестидюймовой мишени.
      – Так много? Я и понятия не имел.
      – Боюсь, что так. И я говорю об очень мощном оружии. У пули калибра 7,62 миллиметра, движущейся медленнее и меньших размеров, отклонение будет гораздо большим.
      – Черт возьми, я знал, что это влияет на точность, но чтобы до такой степени… – Хауард задумчиво потер подбородок.
      Он уже начинал жалеть, что не принял предложения Стоунера и не съездил в Бизли посмотреть, как стреляют снайперы.
      – К несчастью, это только начало, – продолжил Макдоналд. – Перейдем к атмосферному давлению. Оно зависит как от погоды, так и от высоты. Как вы понимаете, эти параметры взаимосвязаны. Чем больше высота, тем меньше давление – на этом принципе основана работа большинства альтиметров. С высотой все просто – ее можно узнать по карте и вычислить влияние по таблице. Грубо говоря, разница в высоте на сто футов, или в два миллибара атмосферного давления, при стрельбе с расстояния в тысячу двести ярдов вызовет отклонение точки попадания пули на один дюйм. Колебания давления из-за погодных условий часто достигают тридцати миллибар и больше, и нужно иметь хорошую карту, чтобы определить высоту с точностью до ста футов. Чем больше высота, тем меньше давление и разреженнее атмосфера, отсюда сопротивление воздуха становится меньше, и пуля не так быстро теряет скорость. Таким образом, сила тяжести окажет на пулю меньшее влияние, и та поразит цель выше, чем это произошло бы при меньшем барометрическом давлении и меньшей высоте. Вы успеваете следить за тем, что я говорю?
      – Да, пожалуй. – Хауард был потрясен.
      Ему стало очевидно, что Макдоналд не только прекрасно разбирается в предмете, но и помнит все данные и цифры наизусть.
      – Отлично. Таким образом, теоретически, если винтовка была пристреляна холодным днем, скажем, при температуре десять градусов Цельсия на стрельбище в южной части Англии, где высота над уровнем моря триста футов, вы не можете ожидать, что она поведет себя точно так же и здесь, в горах, в теплый день. При стрельбе с тысячи двухсот ярдов на высоте тысяча пятьсот футов и температуре двадцать градусов пуля уйдет где-то на два-три фута выше вашей шестидюймовой цели, то есть – в молоко. Конечно, при стрельбе на меньшие расстояния и поправки на эти факторы гораздо меньше, а ближе трехсот ярдов в любых обстоятельствах ими всеми можно пренебречь. Но даже в этом случае я говорю о специально разработанной снайперской пуле с исключительно высокой начальной скоростью. С натовским оружием промахи были бы много больше. Теперь-то вы начинаете понимать, как легко промахнуться мимо шестидюймовой цели?
      – Да, начинаю. – Хауард ощутил легкое беспокойство. Вопрос оказался гораздо сложнее, чем он ожидал.
      – Но это еще не все, – произнес Макдоналд. – Вы слышали что-нибудь об эффекте Магнуса?
      – Нет. Это что-то связанное с вращением Земли?
      Макдоналд рассмеялся.
      – Нет. К счастью, в отношении легкого оружия об этом беспокоиться не надо. Эффект Магнуса имеет отношение к вращению пули. Нарезка в стволе винтовки придает пуле вращение, которое обеспечивает ее устойчивость в полете. Обычно вращение правостороннее – другими словами, по часовой стрелке. В этом случае пуля стремится уйти вправо. К счастью, отклонение на определенном расстоянии является постоянным и вполне предсказуемым. Для тех пуль, о которых я веду речь, девиация из-за эффекта Магнуса на расстоянии тысяча двести ярдов составит около двух угловых минут. Это будет двадцать четыре дюйма – только-то и всего. Так что для компенсации вам придется целиться двумя футами левее.
      – Я и понятия об этом не имел, – нахмурившись, признался Хауард. – А как насчет выстрела сверху вниз?
      – Тут разница много меньше, чем вам казалось бы, – ответил Макдоналд. – О каком перепаде высот идет речь?
      – Ну, скажем так, исходный рубеж выше на двести футов. Довольно-таки намного, не так ли?
      – Согласен, с виду – намного. Но не для таких расстояний, как наше. Это не очень трудно подсчитать. Сейчас посмотрим… – Макдоналд на мгновение задумался, затем кивнул. – Верно. Это составит угол градуса два-три. Результат будет таков, что через тысячу двести ярдов пуля уйдет вверх дюймов на шесть. Я мог бы вычислить это точно, но разница будет не настолько велика, как могло бы показаться.
      – И то легче, – пробормотал Хауард.
      – Погодите радоваться, – прервал его Макдоналд, – дальше будет хуже. Есть еще два фактора, и оба много важней остальных. Из-за них происходят огромные отклонения, и именно они по-настоящему имеют значение. Я упоминал их, рассказывая о выстреле в оленя. Расстояние и ветер. Достаточно лишь слегканапутать хотя бы с одним из них, и все пойдет насмарку. Я приведу вам пример, по-прежнему подразумевая, что мы пользуемся нашим сверхмощным оружием. Конечно, расстояние обычно не является проблемой, поскольку подобная стрельба ведется на стрельбище, где вы знаете расстояние до мишени с точностью до ярда. Но это серьезный вопрос, если оно не известно вам точно – я подразумеваю, именно точно.Возьмем наше расстояние в тысячу двести ярдов и предположим, что при оценке вы ошиблись на сотню ярдов.