Глава первая

– Ну, вот мы и дома! – сказал я, входя в наше родное жилище и с облегчением ставя на кривоногий столик тяжеленную сумку с гостинцами от заботливой Кэтрин Мюллер. – Сейчас примем душ, поужинаем и завалимся спать!

– Гав-гав! – поддакнул мне ставший уже невидимым Кнедлик. – Ужинать и спать! А душ принимать совсем необязательно!

Однако мы с дядюшкой к его несвязным речам не прислушались и по очереди совершили омовение под теплыми водяными струйками.

– Ну-с, – плотоядно потирая ладошки, протянул нараспев повеселевший Кракофакс, – посмотрим, что тут нам приготовили…

Он расстегнул молнию и достал из чрева сумки первый сверток.

– Кажется, это буженина, – определил дядюшка по запаху содержимое свертка. – Странно, такое впечатление, что будто ее уже кто-то попробовал… – Он показал на срезанный угол правильного прямоугольника. – Словно ее точили напильником или грызли маленькими зубками…

Дядюшка с подозрением покосился на невидимку Кнедлика – мы уже умели безошибочно определять, где он находится в тот или иной момент! – и строго спросил:

– Твоя работа, негодник?

– Гав-гав! – обиженно ответил щенок. – Это у кого здесь маленькие зубки?!

– Хорошо, поверим на слово. – Кракофакс достал второй сверток. – Копченые сосиски. Дюжины две, не меньше.

– Плюс маленький кусочек! – добавил я и показал на крошечный огрызок, сиротливо лежавший среди крупных целеньких сосисок.

– Интересно, зачем Кэтрин его сюда положила? – удивился дядюшка. – Для Кнедлика? Но это ему на один укус!

– Гав-гав, – согласился с ним наш умный песик. – На треть всех сосисок я не рассчитываю, но на парочку штук, я думаю, надеяться можно…

Так и не найдя ответа на свой вопрос, Кракофакс достал из сумки третий сверток.

– Тушеная капуста!.. Целый горшочек!.. – закрывая от счастья глазки, проворковал он и торопливо стал срывать оберточную бумагу с глиняного горшка. Когда с этой работой было покончено, дядюшка сунул свой длинный нос в глубь огромной посудины. – Что-то ее там маловато… – проворковал он снова, но уже менее радостно. – Двоим и то не хватит полакомиться…

Кнедлик грустно провыл, напоминая о себе забывчивому пуппитроллю.

– Собаке тут только лизнуть! – огрызнулся дядюшка. – Вот мышке хватило бы поужинать!

– Спасибо, я сыт, – донесся вдруг до нашего слуха чей-то писклявый голосок. – Мне бы молочка…

Мы все трое навострили уши и удивленно переглянулись: странные речи доносились явно из горшочка с тушеной капустой!

– Там кто-то есть, – первым догадался мой умный дядюшка и показал дрожащим пальчиком на глиняный сосуд.

– Гав! – добавил Кнедлик возмущенно. – И он все съест!

Набравшись храбрости, я подошел к столу и заглянул в горшочек. И громко расхохотался:

– Так вот это кто!.. Маленький мышонок!

Я схватил горшок обеими руками и перевернул его вверх дном. На плоскую тарелку плюхнулись остатки тушеной капусты и крошечное существо с длинным тоненьким хвостиком. Существо все было перемазано гнэльфбургским соусом и здорово смахивало на кусочек любимого дядюшкиного кушанья. Но в отличие от молча лежащей на блюде тушеной капусты оно слегка шевелилось и тихо икало.

– Ты кто? – задал Кракофакс умный деловой вопрос нашему гостю.

– Не знаю, – ответил бурый комочек, – кажется, я мышонок.

– Это я и сам вижу, – буркнул мой старик. – Откуда ты взялся?!

– Из горшка…

– И это я вижу! – начал свирепеть Кракофакс. – А как ты в него попал?!

– Залез, – честно признался мышонок.

– Зачем?! – продолжил допрос упрямый пуппетролль.

Мышонок хихикнул:

– Да уж не погреться!

Такого нахальства и я не смог стерпеть. Громко стукнув кулаком по столу, я спросил:

– А буженину и сосиску кто надкусил?! А ну, признавайся, обжора!

Мышонок потупил глазки и, кажется, покраснел (или это ему на щечки стекли капельки томатного соуса?).

– Признание облегчит твою участь, – добавил я уже чуть мягче.

– Вы еще помурлыкайте и тогда я совсем растаю, – буркнул юный нахал и ловко сшиб кончиком хвоста со своего носа горошинку черного перца. После чего спокойно поинтересовался: – Так вы дадите мне молочка или нет? Если нет, то тогда я сам займусь его поисками!

– Ищи. Когда найдешь, подскажешь нам адресок, где его можно раздобыть, – усмехнулся, правда не очень весело, мой дядюшка.

– У вас его нет? Вот горе! В моем возрасте…

– Я сбегаю к соседям и принесу бутылочку! – перебил я погрустневшего вмиг мышонка. – У нас добрые соседи, они обязательно дадут молока!

– Не забудь им сказать для кого ты его просишь, – снова усмехнулся дядюшка. – Они очень обрадуются, когда узнают о нашем новом жильце!

– Ладно, обойдусь без молока, – понурив голову, пропищал мышонок. – Оближите меня и я пойду спать.

Мы с дядюшкой просто опешили от такого нахального предложения.

– Ну, знаешь… – прошипел Кракофакс, багровея. – Ты говори, да не заговаривайся!

– Да-да, – кивнул я головой, соглашаясь полностью с дядюшкой, – лизать мышей мы не станем! Давай-ка лучше я суну тебя под душ!

– Сунь его какому-нибудь коту под нос, – пробормотал сквозь зубы Кракофакс. – Тот его с удовольствием оближет!

– Что ты, дядюшка, кот мышонка съест! – испугался я, не поняв сразу, что старый пуппетролль просто шутит. Я достал кисточку из коробки с акварельными красками, смочил ее теплой водой и старательно обмыл мышонка от кончика носа до кончика хвоста.

– Смотрите, какой он стал красавец! – весело сказал я дядюшке и Кнедлику после того, как нежно и аккуратно вытер малыша краешком махрового полотенца. – Наверное, он самый красивый мышонок на свете!

– Насчет красоты не знаю, а вот что он самый прожорливый – уверен! – Кракофакс отодвинул от мышонка груду сосисок и, помолчав немного, добавил: – К счастью, с завтрашнего утра это будет уже не наша проблема…

Ты хочешь выгнать его на улицу?! – У меня от возмущения даже перехватило дыхание. – Такого маленького, такого замечательного мышонка?!

– Нет, оставлю здесь, посажу себе на шею и буду с ним нянчиться целыми днями!

– Днем я обычно сплю, – подал голосок мышонок, сладко зевая и потягиваясь. – Впрочем, и вечером тоже!

И он, растянувшись на бумажной салфетке, прикрылся обрывком обертки от буженины и тихо засопел, изредка почмокивая и вздыхая.

Кракофакс пробормотал пару – тройку проклятий в его адрес, потом убрал продукты в холодильник и погасил свет.

– Спать так спать, – проворчал он сердито, – я не против! Но утром я этого нахала обязательно выгоню!

И пожелав нам с Кнедликом спокойной ночи, дядюшка улегся на свою кровать. А мы с невидимкой песиком – на свою.

Глава вторая

Мы легли в этот вечер довольно рано – часов в девять. И проснулись рано – часов в двенадцать ночи. Разбудил нас, конечно, громкий капризный голосок мышонка:

– Ну вот, убрали всю еду! Теперь бегай по всему дому, ищи себе пропитание!

– Цыц! – прикрикнул на него дядюшка. – Спи, негодник!

– В такую рань только куры ложатся, – хихикнул наш новый квартирант. И добавил: – Я хочу есть, а не спать!

Я понял, что он не замолкнет, пока не получит свое, и побрел к холодильнику.

– Одной сосиски хватит? – спросил я на всякий случай.

– До утра? – переспросил мышонок. – До утра, наверное, хватит.

Долгий протяжный стон раздался со стороны дядюшкиной кровати. Потом оттуда же донесся голос самого Кракофакса:

– Такой маленький и такой обжора… И как в тебя лезет столько еды?!

– Она не сама лезет, я ее в себя запихиваю, – охотно объяснил старичку-пуппетроллю мышонок. И вцепившись передними лапками в сосиску, он поднес ее к широко распахнутой пасти и показал нам всем как это делается.

– А ведь он мог бы в цирке выступать… – проговорил я, не подозревая о том, что подаю сейчас дядюшке новую «светлую идею».

– Мог бы, – согласился со мной Кракофакс, – но только не с номером «Пожирание пуппетролльских сосисок». Этот номер я вычеркиваю из программы!

Немного успокоившись, дядюшка спросил:

– Ну что, будем спать или продолжим ночные беседы? Я выбираю сон!

И он сунул голову под подушку. Кнедлик тоже зарылся поглубже под одеяло, стянув его с меня почти полностью. Я попробовал отнять свою половину одеяла у щенка, но отвоевал только два – три мерхендюйма. Тогда я слез с постели и подошел к столу.

– Тебе не холодно? – спросил я малыша. – Может быть, ляжешь к Кнедлику? От него так и пышет жаром!

– Не хватало мне только набраться блох! – фыркнул насмешливо нарушитель ночного спокойствия. – Лучше расскажи какую-нибудь интересную историю, а я попробую уснуть.

Со стороны дядюшкиной кровати снова раздался протяжный тоскливый стон, а затем последовала ехидная реплика:

– Разве можно уснуть, слушая интересную историю?

– Нельзя, – согласился с Кракофаксом мышонок. – Но я попытаюсь. Вдруг получится?

Я порылся в памяти и, не найдя там чужой интересной истории, решил поведать мышонку свою.

– Хорошо, слушай. – Я присел на стул, облокотился руками на край стола и, глядя в любопытные глазенки крошечного непоседы, начал рассказывать. – «История о том, как пуппетролль Кракофакс поехал кататься в горы на лыжах с господином Здравым Смыслом и что из этого вышло». Когда-то давным-давно, лет пять или шесть тому назад, пуппетролль Кракофакс еще был мужчиной хоть куда: высокий, стройный, с кудрявой шевелюрой на голове. По выходным дням – а их у него было не меньше семи в неделю! – он любил на чем-нибудь покататься. Летом на лодке или плоту, зимой на коньках или лыжах. А иногда и просто на входной двери: приоткроет ее, залезет на верх и давай туда-сюда гонять!

– Что-то я такого не помню, – приглушенно пробормотал дядюшка, не высовывая головы из-под подушки.

– Стареешь, вот и не помнишь, – объяснил я ему его «простительную забывчивость». И продолжил: – Однажды – это было зимой, – к нему заглянул его старый знакомый по имени господин Здравый Смысл и предложил покататься с гор на новеньких лыжах.

– Это я предложил, а он стал поначалу отказываться, – поправил меня дядюшка и вытащил голову из-под подушки.

– Какая разница! – поморщился я, не довольный тем, что меня перебивают.

– Большая, Тупсифокс, большая. К советам этого господина нужно почаще прислушиваться, и тогда все будет отлично!

– В тот день он к тебе прислушался…

– Да, я умею убеждать.

Печальный, протяжный вздох дядюшки посеял у всех нас некоторые сомнения в правоте его только что сказанных слов.

– Итак, они взяли лыжи и поехали на вокзал, чтобы уже оттуда добраться до горнолыжного курорта. – я на секунду сделал паузу и, убедившись в том, что дядюшка больше не собирается меня поправлять, снова заговорил: – Все время они были рядом друг с другом: и когда выходили из дома, и когда шли к автобусной остановке, и когда мчались к Центральному железнодорожному вокзалу… И только у самых касс они внезапно разлучились: дядюшка взялся подержать обе пары лыж и палок, а господин Здравый Смысл стал покупать билеты на поезд.

– Я забыл дома деньги, а мой друг любезно согласился за меня раскошелиться, – объяснил дядюшка мне, а заодно Кнедлику и мышонку, причину сложившейся тогда ситуации.

– Пуппетролль Кракофакс стоял у стены неподалеку от касс и ждал, когда ему принесут билет, за который он не заплатил ни гроша, – как ни в чем не бывало продолжил я свое повествование. – Наконец он начал волноваться: неужели господин Здравый Смысл снова куда-то пропал?! С ним это частенько случалось и раньше…

– Ну не так уж и часто… – пробубнил обиженно мой дядюшка. И, уже веселее, добавил: – Но не я же тогда исчез?! Я стоял у стены с двумя парами лыж и палок и не сдвинулся с места ни на шаг!

– Пока тебе не пришла в голову мысль, что господин Здравый Смысл тебя покинул, – подхватил я. – А как только твою голову осенила эта идея, ты сразу же кинулся на его поиски. – «Простите, вы не видели тут важного господина с очень умным лицом?» – начал ты приставать ко всем с одним и тем же вопросом. Но от тебя все стали шарахаться в разные стороны…

– Не от меня, а от лыж и палок, которые не всегда удавалось удерживать в вертикальном положении, – снова поправил меня дотошливый дядюшка.

– И тогда ты пошел в полицейский участок и написал заявление о пропаже господина Здравого Смысла.

– Повторяю: не я же тогда исчез! Я, слава Богу, был у всех на глазах! – гордо произнес Кракофакс и, сев в постели, по-наполеоновски скрестил на груди руки.

– Верно, – поддакнул ему мышонок, – если не вы пропали, то, значит, он сгинул. А вы здраво рассуждаете, несмотря на потерю верного друга!

– Потом мы его нашли, – поспешил я расставить все точки над «и». – Дядюшка вернулся домой, а господин Здравый Смысл уже там! – «Я, все-таки, передумал кататься с гор на лыжах, – сказал он изумленному пуппетроллю. – Не хватало еще руки и ноги сломать!» – «Пожалуй, ты прав, – ответил ему дядюшка, приходя немного в себя, – теперь и я так думаю.» И они сели пить чай и слушать по радио последние известия.

– Я догадался заглянуть в редакции местных газет и дать объявления об этом печальном событии, – важно изрек Кракофакс и приподнял подбородок повыше. – А также я не поленился побывать на радио и телестудии. Все, буквально все! отнеслись ко мне с пониманием и искренним сочувствием!

– Тебе даже не пришлось платить деньги за эти объявления, – напомнил я дядюшке.

– Я съэкономил кучу гнэльфдингов! – похвастался Кракофакс. – Жаль, что мне так и не удалось подержать их в руках…

– Зато ты стал знаменит на весь Гнэльфбург! – поспешил я его утешить. – Во всех газетах, на всех углах пестрели объявления о том, что «господина Кракофакса покинул господин Здравый Смысл»; по радио, с экранов телевизоров твердили то же самое!

– Интересная история, – улыбнулся мышонок и снова стал поудобнее устраиваться на бумажной салфетке. – А, главное, поучительная!

– Что же в ней поучительного? – удивился я.

– А как же? Мне и раньше говорили, что в газетах, по радио и на телевидении не всегда правдивые сообщения бывают. А теперь я в этом сам убедился! На вашем примере!

И он, пожелав нам всем троим еще раз спокойной ночи, прикрыл глазки-бусинки и тихонечко засопел, причмокивая во сне от удовольствия.

Глава третья

Утром меня разбудил голос дядюшки:

– Тупсифокс, это чудовище еще здесь?

Не успев толком проснуться, я подпрыгнул в кровати на сто мерхендюймов вверх:

– Какое чудовище?! Откуда у нас дома взялось чудовище?!

– Прости, я не так выразился… Ник еще здесь?

– Ник? Какой Ник?

– Мышонок. Чтобы не произносить слишком долго такие слова, как «мошенник», «негодник», «бездельник», я решил быть кратким: «Ник» – и точка.

Я посмотрел на стол – мышонок по-прежнему спал на нем, свернувшись калачиком на бумажной салфетке.

– Мышей не зовут Никами, – поправил я дядюшку, – это гнэльфское имя. Давай назовем его Пиком?

– Пик, Ник… Какая разница! – поморщился Кракофакс. – Все-равно через несколько минут он покинет этот хлебосольный и гостеприимный дом!

– Пикник? – переспросил я, удивляясь богатой фантазии дядюшки выдумывать разные интересные имена и прозвища. – Хорошо, пусть будет Пикник!

– Я тоже не возражаю, – усмехнулся дядюшка. – Но пусть он будет Пикником где-нибудь подальше от нашего жилища!

– Га-а-ав… – потянулся, стоя прямо на моей кровати, Кнедлик. – Далеко ему не уйти, его сразу же сцапают кошки…

– А мне до этого какое дело? – огрызнулся на пса Кракофакс. – Успокойся, меня совесть мучать не будет!

– Ты хочешь сказать, что у тебя ее нет?! – ахнул я от изумления. – Вот это новость так новость!

Дядюшка слегка покраснел:

– Совесть есть. Сил терпеть этого нахала в своем доме больше нет. Понятно?

– Понятно…

Я слез с постели, быстро оделся, умылся и стал готовить завтрак.

– Мне сильно не поджаривайте, – не открывая век, пропищал вдруг Пикник. – И раздобудьте, наконец, где-нибудь молока: «сухая ложка рот дерет», неужели вы не знаете эту пословицу!

Дядюшка так и подскочил на стуле, услышав вместо «доброго утра» подобные речи.

– Может быть, тебе еще сметанки и сыра принести?! – взвизгнул он, багровея.

– Спасибо, сметанки не нужно. А вот от голландского сыра не откажусь. Только мне нравится такой, с дырками…

– Дырки сам прогрызешь! – рявкнул Кракофакс. – На сухарик и замолчи, пожалуйста! А то я за себя не отвечаю!

– А кто у вас опекун? – поинтересовался мышонок. – Наверное, этот мальчик по имени Тупсифокс? Он выглядит довольно смышленным для своих лет…

Я схватил сосиску и сунул ее мышонку в рот. Но Пикник мое угощение тут же выплюнул.

– Это не так делается, – сказал он, сердито поглядывая на меня. – Смотри и учись!

И он во второй раз показал, как правильно нужно заглатывать сосиски.

– Гав! – гавкнул под столом Кнедлик. – Дай-ка и я попробую повторить этот фокус!

Но дядюшка уже успел опомниться от нанесенных его самолюбию ударов и ловко перехватил в воздухе летящую в пасть щенку сосиску.

– Вы хотите меня разорить? – прошептал Кракофакс, бледнея. – За один день съесть недельный запас продовольствия? А что мы станем делать завтра, послезавтра, послепослезавтра?

Я пожал плечами:

– Наверное, ты что-нибудь придумаешь… Ты всегда что-нибудь придумываешь, дядюшка!

– Я уже придумал, – кивнул головой Кракофакс, соглашаясь со мной и моими словами. – Кот Маркиз подал нам хорошую идею – мы создадим бродячий цирк и начнем зара… загребать деньги лопатами! С такими артистами успех нам обеспечен!

– Ура! Пикник остается у нас! – заорал я, бросаясь с объятиями к дядюшке. – Вот увидишь, с ним станет гораздо веселее!

– Насчет веселья не знаю, но скучать теперь не придется, это верно! – согласился со мной Кракофакс и почему-то тяжело вздохнул.

Глава четвертая

Едва мы успели позавтракать, как к нам заявился мой дружок Пугаллино.

– Привет! – сказал он, подставляя свой нос для поцелуев Кнедлику. – Как дела?

– Отлично! – ответил я, невольно расплываясь в улыбке до ушей. – От госпожи баронессы и нам с дядюшкой перепало кое-какое наследство!

И я показал на крошку-мышонка, лениво жующего кусочек буженины.

– Вы прихватили с собой из Мерхендорфа этого грызуна?! – ахнул Пугаллино и, ударив себя ладонями по ляжкам, даже присел от удивления. – Неужели в Гнэльфбурге нет мышей?!

– Говорящих по-гнэльфски нет, – спокойно ответил я своему приятелю.

– И таких нахальных, как этот, я тоже не встречал, – буркнул Кракофакс.

– Все мыши нахальны, – философски заметил Пугаллино в ответ на дядюшкину реплику. – Лезут, куда их не просят, нос повсюду суют… Такая у них природа!

Он помолчал и, уже спокойнее, спросил у меня:

– А как этот малыш к вам попал? Неужели его родители отпустили сынка в чужой город с незнакомыми пуппетроллями? Помнится, они обещали в ультиматуме не покидать пределов подвала в замке…

– Ну, на этот вопрос ответить легко, – улыбнулся я, гордясь в душе своей сообразительностью. – Во-первых, в нашей сумке вкусно пахло всякими продуктами, вот Пикник в нее и залез…

– Вы назвали его Пикником? – перебил меня Пугаллино.

– Да, это лучше, чем «Негодником», «Мошенником» и «Бездельником».

– Гораздо лучше! – согласился со мной юный гнэльф.

– А залез Пикник в нашу сумку, как минимум, еще по двум причинам: он маленький и сам прочитать текст ультиматума не мог, а взрослых дети не всегда слушаются, ты сам это хорошо знаешь.

– Логично, – кивнул головой Пугаллино, – теперь я понял, как он у вас оказался!

Внезапно мой друг слегка опечалился:

– Но послушайте, тогда получается, что Пикник достался вам в наследство не совсем законным образом! Вы его не получили, а… прихватили!

Дядюшка, услышав его слова, снова насмешливо хмыкнул:

– Предлагаешь сходить к нотариусу?

– Нет… По-моему, достаточно заглянуть к госпоже баронессе и спросить у нее устное разрешение на владение этим наследством.

Пикник с трудом проглотил последний кусочек буженины, тихо икнул и пропищал:

– Не лень вам затевать эту мороку? Считайте, что я у вас просто в гостях и дело с концом!

– Ну уж нет! – выкрикнул фальцетом мой дядюшка и стукнул кулачком по столу. – В гости мы никого не звали! Сегодня же отнесу тебя госпоже баронессе и откажусь от такого наследства!

Кракофакс выскочил из-за стола, торопливо надел пиджак и шляпу, потом схватил пустую коробку из-под обуви и сунул в нее мышонка.

– У-У-У!.. – завыл протяжно Кнедлик. – У хозяина явно горячка! А в горячке недолго наделать глупостей!

Однако дядюшка, не обращая внимания на тоскливый собачий вой, в три прыжка домчался до входной двери, ударом ноги распахнул ее и… замер, как изваяние, на пороге. Но через секунду столбняк у него прошел, и дядюшка быстро захлопнул дверь.

– Боже… – сказал Кракофакс хриплым, полузадушенным голосом. – Господи… Только этого нам и не хватало…

Мы с Кнедликом и Пугаллино, не раздумывая ни секунды, кинулись к нему и прильнули глазами к щелочке между дверью и косяком. И дружно вскрикнули:

– Гав!

– Вот это да!

– Ну и ну!

Наше изумление легко было объяснить: в просторном дворе, на всей его обширной площади, сидело не менее двух – трех сотен разноцветных котов и кошек, нервно бьющих пушистыми хвостами о землю и жадно поглядывающих на дверь нашего с дядюшкой жилища!

Глава пятая

Когда волнение слегка улеглось, мой дядюшка мудро изрек:

– Это неспроста… Тут должна быть какая-нибудь веская причина…

Из коробки, которую он по-прежнему цепко держал в руках, раздался тихий писк любопытного мышонка:

– А что там случилось? Вы мне скажете, что там случилось, или не скажете?!

– Цыц! – прикрикнул на него Кракофакс. – Сиди в коробке и помалкивай! Может быть, эти усачи за тобой пришли!

– А ведь верно! – обрадовался не понятно чему Пугаллино. – В Гнэльфбурге мышами и не пахнет, а тут вдруг, хоть маленький, но мышонок, появился!

– На меня кто-то пришел посмотреть? – снова пропищал неугомонный Пикник. – Скажите: кто?

– Вряд ли ты обрадуешься, если мы тебе ответим, – криво усмехнулся дядюшка. – Но правде, как бы она не была жестока, нужно приучаться смотреть в глаза с раннего детства.

Произнеся столь длинную тираду, Кракофакс сделал паузу, приоткрыл коробку, достал из нее мышонка и поднес его к замочной скважине.

– Смотри! Эти пушистые зверюшки называются «коты и кошки». Между ними и вами мышами нет взаимной любви: они вас очень любят, а вы их терпеть не можете!

– Да-а-а… – протянул Пикник, заметно теряя былую веселость. – Как сказала бы моя милая матушка: – «Хуже кошмара бывает только тихий ужас»…

– Придется визит к баронессе отложить на неопределенное время, – вздохнул дядюшка и медленно стал спускаться по ступенькам обратно в гостиную. – Слышал я, что из-за наследства часто бывают большие хлопоты, но таких сюрпризов я, признаться, не ожидал!

– Гав! – гавкнул вдруг Кнедлик и ударил меня лапой по ноге. – Гав-гав!

– Кажется, моего песика осенила блестящая идея, – перевел я несвязную собачью речь на общепонятный гнэльфский. – Ну-ну, Кнедлик, выкладывай, мы тебя внимательно слушаем!

Щенок нервно взвизгнул, переступил с лапы на лапу и разразился заливистым лаем. Когда он замолк, я вновь перевел «сказанное» им на наш родной язык:

– Одному мне, пожалуй, не справиться с кошачьей армией. Попробую позвать на помощь родителей. Втроем мы разгоним эту стаю!

– Шнапс и один справился бы, – заметил Пугаллино. – Стоит Шнапсу во дворе показаться…

– А вот это ему вряд ли удалось бы сделать! – ехидно улыбнулся дядюшка. – Шнапс – привидение-невидимка, он ПОКАЗАТЬСЯ не может!

Пугаллино хотел еще что-то сказать в ответ Кракофаксу, но я его перебил:

– Хватит спорить! Сейчас нужно думать о том, как прорваться Кнедлику за помощью сквозь этот кошачий строй. Собак, в отличие от мышей, коты не слишком-то любят!

– При виде псов их скручивает в дугу! – засмеялся Пугаллино. – Разогнуть бедняг никакому силачу не под силу!

Услышав его слова, Кракофакс радостно подпрыгнул на месте:

– А что, это идея! У Кнедлика будет, как минимум, пять секунд форы! Кнедлик, ты сможешь за пять секунд пересечь двор и выбежать на улицу?

– Гав! – ответил по-солдатски мой пес. – Так точно, хозяин! Уложусь даже в три секунды!