– Вот кабинет физики. Это лаборантская, – добавила она, берясь за ручку двери поменьше. – Будете смотреть?

– А где кабинет химии?

– Здесь, рядом. – Директриса указала на соседнюю дверь.

Зазвенел звонок, заставив Смирнова вздрогнуть от неожиданности. Тут же в дальнем конце коридора распахнулась дверь, и из нее высыпала орава вопящих учеников.

– Давайте посмотрим, – поспешно сказал следователь, желая как можно быстрее укрыться от несущейся на него лавины.

Директриса открыла дверь, и они вошли в узкое помещение с одним окошком. Вдоль стен стояли шкафы и столы, на которых размещались коробки, штативы и химическая посуда.

– Это лаборантская, – пояснила директриса. – Ума не приложу, что тут интересного!

Она остановилась на пороге, сложив руки на груди. Смирнов прошелся по комнате, осторожно заглянул в пару коробок, обнаружив там наборы колб и пробирок, открыл один за другим шкафы, прочитал надписи на этикетках попавшихся на глаза реактивов.

– Кто имеет сюда доступ? – спросил он.

– Учитель и лаборант.

– И больше никто?

Директриса усмехнулась.

– В учительской есть набор запасных ключей. При желании любой может взять нужный и войти сюда.

– Я заметил в коридоре видеокамеры. Они снимают эту часть коридора?

– Конечно.

– Можно посмотреть записи?

– Какие записи?

– Вы же ведете видеосъемку?

Директриса приподняла брови.

– Разумеется, нет. На это никаких винчестеров не хватит. Камеры здесь только для наблюдения. Я могу, конечно, включить запись, но никогда этого не делала.

– Значит, мониторы стоят в вашем кабинете?

– Да.

– Я их не заметил.

– Они в соседней комнате.

Смирнов подошел к двери, ведущей в коридор. Снаружи доносились вопли и топот ног.

– В чем дело? – спросила директриса. – Какое отношение к убийствам имеет кабинет химии?

– Мне нужно поговорить с учителем, – вместо ответа сказал Смирнов.

– Александр Павлович! – Директриса сделала шаг к двери в кабинет и приоткрыла ее. – Зайдите, пожалуйста.

Через десять секунд перед полицейским предстал внушительных габаритов мужчина в сером свитере, красном галстуке и брюках свободного покроя, заправленных в сапоги на шнуровке – сменной обувью он явно пренебрегал.

– Я старший лейтенант Смирнов, – представился, опережая директрису, следователь. – Могу я задать вам несколько вопросов?

– А в чем дело? – нахмурился великан. Его рыжеватые брови сошлись на переносице, образовав прямую линию.

– Мне поручено дело… об убийствах. Погибли две женщины, матери учеников вашей школы.

– Какой класс?

– Шестой.

– Я у них не веду.

– Понимаю. Но это касается реактивов.

– Как?

– У вас есть соляная кислота?

– Конечно. – Химик шагнул к одному из шкафов, распахнул дверцу и достал с верхней полки склянку объемом семьсот миллилитров. – Пожалуйста. – Он протянул ее полицейскому.

– Это все?

– Ну да. Если будет надо, еще сделаю.

– У вас есть необходимая аппаратура? – Смирнов понимал, что есть, но должен был задать этот вопрос для очистки совести.

Химик кивнул.

– Где она?

– В этой коробке. – Учитель указал на ближайший стол.

– Не могли бы вы проверить, на месте ли она.

Химик пожал плечами, но коробку открыл.

– Да, все здесь.

– Давно вы ею пользовались? – поинтересовался Смирнов, подходя ближе.

– Уже и не помню. В сентябре, наверное.

– Посмотрите, нет ли на ней каких-нибудь следов.

– Что значит следов?

– Мог кто-нибудь воспользоваться ею без вас?

Учитель вздохнул и достал несколько предметов.

– Все чистое, сухое, – проговорил он, разглядев их на свет. – По-моему, никто не брал. Да и зачем?

– До которого часа работаете вы и лаборант? – спросил в свою очередь Смирнов, игнорируя вопрос учителя.

– Я до четырех, а она до пяти.

– Где она сейчас?

– Не знаю. Может быть, в кабинете физики.

– У нас одна лаборантка на два кабинета, – пояснила директриса.

– Ладно, спасибо. – Смирнов кивнул химику. – Теперь я бы хотел поговорить с лаборанткой.

– Пойдемте, – вздохнула директриса.

Они вышли в коридор. Перемена еще не закончилась, и повсюду были дети. Взгляд Смирнова упал на камеры под потолком. Он невольно вздрогнул: эти были самые опасные, они следили за людьми, поджидая, пока те оступятся. Его бы воля, он бы этих…

– Сюда, – сухо сказала директриса, открывая дверь.

Смирнов вошел следом и сразу увидел невысокую женщину в круглых очках, расставлявшую на пластмассовом поддоне металлические рамки. Перед ней лежала груда сине-красных магнитиков и валялось несколько медных катушек.

– Зинаида Ильинишна, у товарища есть к вам вопросы, – с ходу заявила директриса, садясь на черный коленкоровый стул, стоявший возле входа.

– Да? – с готовностью обернулась лаборантка, воззрившись на следователя поверх очков. – Слушаю.

– Когда последний раз пользовались химической посудой для изготовления соляной кислоты? – спросил он.

– Если не ошибаюсь, в начале года.

– А потом?

– Не припоминаю.

– У вас свой ключ от кабинета?

– Да, вот он. – Лаборантка продемонстрировала ключ на пластмассовом брелоке.

– Вы его не теряли?

– Нет.

– Я ведь говорила, ключи есть в учительской, – с легким раздражением напомнила директриса.

– Да, верно, – кивнул Смирнов, притворно смутившись. – Ладно, спасибо.

– Что-нибудь еще? – осведомилась директриса, когда они вышли.

Следователь открыл было рот, чтобы ответить, что хотел бы поговорить с учащимися шестого «А», но в этот момент распахнулась дверь кабинета напротив, и из него вышел Николай Дмитриевич. Заметив директрису и полицейского, он кивнул, а затем стал запускать детей в класс.

Наблюдая за этим, Смирнов подумал о том, что кабинет классного руководителя шестого «А» расположен в непосредственной близости от лаборантских, и тот мог спокойно зайти в одну из них и воспользоваться посудой или позаимствовать соляную кислоту. А пропажу части жидкости замаскировать, долив в остаток воду.

– Ну так что? – нетерпеливо проговорила директриса, выводя Смирнова из задумчивости.

– Могу я поговорить с учащимися шестого «А»?

– Не думаю. При этом должен присутствовать представитель детской комнаты милиции, а также необходимо согласие родителей.

– Понимаю, но я имею в виду неофициальную беседу. В конце концов, вы сами можете задавать вопросы, а я только поприсутствую.

– Что вы хотите узнать? – недовольно спросила директриса.

– Как они относятся к Ратникову и Мироновой.

– Зачем это?

– Дети тонко чувствуют, если у их товарищей дома проблемы, – тут же сочинил Смирнов.

– Вы психолог?

– Немного. Профессия обязывает. Ну так как?

Директриса задумалась.

– Хорошо, – согласилась она через несколько секунд. – Напишите свои вопросы. Пойдемте в кабинет, там будет удобнее.

Они быстро спустились на второй этаж.

– Сколько учеников вызывать? – осведомилась она, занимая место за столом.

– Всех. Но по одному. И хорошо бы сделать так, чтобы они после разговора со мной друг с другом не общались.

Директриса нахмурилась.

– Ладно, пишите пока вопросы. – Она протянула Смирнову бумагу и ручку. – А я все организую.

С этими словами она встала и вышла, оставив Смирнова в одиночестве. Следователь быстро накидал десяток вопросов и откинулся на спинку стула.

Школа произвела на него двойственное впечатление. С одной стороны, было заметно, что район ее спонсирует. Об этом свидетельствовали и стеклопакеты, и линолеум, и пальмы в кадках, и дерматиновые диванчики в рекреациях. С другой стороны, явно ощущалась зацикленность на спорте. Читая развешанные на стенах кабинета грамоты и дипломы, Смирнов не заметил ни одного, врученного за победу в олимпиаде по литературе, русскому, истории или математике. Повсюду только строевые, эстафеты, смотры и так далее. Казалось, школа буквально пышет здоровьем. Смирнов решил, что должен повидать учителя физкультуры.

Вошла директриса.

– Все в порядке, – сообщила она, поманив следователя за собой. – Мы пойдем в актовый зал, оттуда есть другой выход. Дети не встретятся друг с другом.

– Отлично. – Смирнов поспешно поднялся.

Через пять минут он уже сидел за партой, поставленной в центре актового зала. По другую сторону парты поставили стулья для учеников и директрисы. Здесь было прохладно, отсутствие плакатов на стенах создавало ощущение пустоты. Покрытый ламинатом пол блестел в лучах утреннего солнца, падавших через три больших окна.

Дверь напротив Смирнова открылась, и в зал вошел шестиклассник в сопровождении директрисы. Она указала ему на следователя:

– Тебе зададут несколько вопросов.

Когда они оба сели, Смирнов придвинул листок с вопросами директрисе. Та взяла его и принялась изучать.

– Представься, пожалуйста, – проговорила она, не поднимая глаз.

Мальчик неуверенно взглянул на нее.

– Давай, Андрей, у нас мало времени.

– Меня зовут Андрей, – послушно сказал шестиклассник.

– Фамилия? – бросила директриса.

– Егоров.

– Ты хорошо знаком с Мироновой и Ратниковым? – Это она уже начала зачитывать вопросы Смирнова.

Следователь взял ручку, записал имя и фамилию шестиклассника и приготовился делать пометки.

– Немного, – ответил мальчик.

– Что думаешь о Вите?

Шестиклассник пожал плечами.

– Отвечай честно, – строго сказала директриса.

– Он странный какой-то.

– Что это значит? Объясни.

– Ну, не знаю. Придурошный. – Мальчик с опаской взглянул на директрису.

– Поподробней, Андрей. Неужели из тебя все придется клещами вытягивать?

– Шутки глупые любит, смеется как больной. Пристает ко всем.

– С кем он дружит?

– С Валькой Щупловым.

– А еще?

– Больше, по-моему, ни с кем.

– А что скажешь про Сашу Миронову?

– Она хорошая.

– Почему ты так считаешь?

Но мальчик не сумел объяснить своей симпатии. Не сумели толком ничего рассказать и другие пятеро детей, которых по очереди приглашала в зал директриса. Все они были замкнуты, терялись и говорили примерно одно и то же.

Зато во время разговора с Валентином Щупловым Смирнов исписал почти целый листок блокнота.

– Ты дружишь с Витей Растоповым? – задала ему вопрос директриса, едва он сел напротив Смирнова.

– Да.

Мальчик был полноват, круглоголов, вокруг маленького носа желтели веснушки. Торчащие уши делали его похожим на игрушку ваньку-встаньку. Темные круги под глазами придавали ему утомленный и болезненный вид.

– А правда, что его маму убили? – поинтересовался шестиклассник, не дожидаясь следующего вопроса.

Директриса воззрилась на Смирнова. Как мальчик мог узнать об убийстве?

– Кто тебе об этом сказал? – спросил следователь, нарушая обещание предоставить директрисе самой задавать вопросы. Та, впрочем, не возражала.

– Витя. Я ему звонил сегодня утром.

– Что ты можешь рассказать о нем?

Шестиклассник задумался. Над его бровями тонкой складкой легла четкая морщинка.

– Это из-за него! – вдруг выпалил он тихо.

– Из-за кого? – встряла директриса, видимо недовольная, что у нее попытались отобрать инициативу.

– Витьки.

– С чего ты взял?

– А вы никому не скажете?

– Рассказывай, а там посмотрим, – строго повысила голос директриса.

– Витя написал про маму письмо Принцессе.

– Какой принцессе? – нахмурился Смирнов, снова влезая в разговор. Шестиклассник показался ему весьма смышленым, и он никак не ожидал, что тот заведет разговор про сказки.

– Принцессе Сибари! – почему-то шепотом пояснил мальчик.

Смирнов заглянул ему в глаза и вдруг понял, что ребенок напуган.

– Что это за принцесса? – спросила директриса.

– Никто не знает. Но она убивает родителей, которые обижают своих детей.

Смирнову показалось, что круги под глазами мальчика стали еще темнее.

– Ничего не понимаю! – не выдержала директриса. – Бред какой-то!

– Расскажи все подробно, – попросил следователь, борясь с желанием взять допрос в свои руки. Но он понимал, что будет лучше, если он останется просто свидетелем.

– Ну, – начал шестиклассник, переводя взгляд со следователя на директрису, – недели две назад в туалетах появились листовки. На них было написано, что есть такая Принцесса Сибари. Она убивает родителей, на которых ей пожаловались дети.

– И как это происходит? – поинтересовалась директриса, хотя было заметно, что она теряет терпение. А сам Смирнов сидел как на иголках: ему вдруг показалось, что он наткнулся на интересный след.

– Нужно написать в любом форуме письмо и подписать «Принцесса Сибари», только обязательно в кавычках.

– И что?

– Тогда она прочитает послание.

– Как?

– Не знаю.

– Ты сам видел эти листовки?

– Да, у меня даже была одна.

– А сейчас?

– Нет, я выбросил.

Смирнов заметил, что мальчик на секунду замялся. Значит, решил сохранить на всякий случай: вдруг и его родители обидят.

– У кого еще есть такие листовки? – спросила директриса, от которой, видимо, обман ученика тоже не укрылся.

– Точно не знаю. У Димы была, у Ромы, у Вити. Больше никто не показывал, по-моему.

– Они писали письма про родителей?

– Не знаю. Они не говорили.

– А ты?

– Нет. Меня родители не обижают.

– А если бы обижали, написал бы?

– Нет.

Мальчик выглядел напуганным, смотреть на него было жалко. Наверное, он и сам уже жалел, что упомянул про листовку.

– Ты сказал, что Витина мама умерла из-за него, – напомнил Смирнов.

– Да, он сам так сказал.

Придется психологу поработать хорошенько! – подумал следователь. Ужасно, когда ребенок считает себя виноватым в смерти матери! Он пометил себе в блокноте: рассказать психологу о том, что узнал.

– Можешь вспомнить, что именно говорил Витя?

– Он написал три дня назад письмо Принцессе Сибари. Попросил, чтобы она убила его маму.

– За что?

– Она запретила ему играть в приставку и сидеть в Интернете.

– За что?

– За плохие отметки.

Смирнов взглянул на директрису. Та была растеряна, должно быть, не знала, что обо всем этом и думать. Следователь испытывал сходные чувства. Он сталкивался с подобной историей впервые.

– А что просит принцесса за… исполнение желания? – спросила вдруг директриса. – Не бесплатно же она соглашается убивать.

– Бесплатно, – ответил мальчик.

– Странно, – заметила директриса.

– Да, – согласился шестиклассник.

– Так у тебя не сохранилась листовка? Может, случайно?

– Кажется, нет.

– А если поискать? – настаивала директриса.

– Ну, я могу попробовать, – сдался ученик.

– Она у тебя в портфеле?

– Да. Сходить?

– Нет, я сама. Дети знают, как выглядит твой портфель?

– Да.

– Хорошо.

Директриса вопросительно взглянула на Смирнова, тот одобрительно кивнул. Она подошла к двери, выглянула в коридор и что-то сказала кому-то из ребят. Через несколько секунд вернулась на место, держа в руке серый с красным портфель.

– На! – Она протянула его Щуплову.

Тот послушно принялся рыться в отделениях и через минуту вытащил измятый, сложенный вчетверо листок. Директриса и Смирнов склонились над ним.

– Здесь нужно указать точный адрес, имя и причину, – заметил следователь. – Витя все это сделал?

– Я не знаю, мы недолго разговаривали, – ответил Щуплов.

– Можешь идти, – сказал Смирнов шестикласснику.

Тот с явным облегчением выскользнул в дверь, через которую выпускали учеников после беседы. Там их встречала завуч и отправляла домой, следя за тем, чтобы они не вернулись и не поговорили с дожидающимися очереди одноклассниками.

– Что все это значит? – спросил Смирнов директрису.

– Первый раз об этом слышу, – заметила та. – Если бы я знала об этих листовках…

– У вас есть Интернет?

– Да. Что вы хотите?

– Посмотреть, сколько было отправлено писем.

– Господи! – Директриса невольно схватилась за сердце. – Вы думаете, многие написали?

– Уверен, что да.

– Но как вы собираетесь искать эти письма? И как их находил убийца? И зачем ему было выполнять нелепые детские просьбы?

– На первые два вопроса я отвечу, а вот на последний – уж извините, – отозвался Смирнов. – Так есть Интернет?

– А дети? – Директриса указала на дверь, за которой томились шестиклассники.

– Отпустите.

– Хорошо. Тогда пойдемте в интернет-класс.

Смирнов встал вслед за директрисой.

– И как вы будете эти письма искать? – повторила она свой вопрос, пока они поднимались на третий этаж.

– Мальчик сказал, что их следовало подписывать «Принцесса Сибари». Думаю, это и есть ключ. Довольно необычное словосочетание. Введя его в кавычках, почти наверняка попадешь на форумы, где дети оставляли свои жалобы.

– А также адреса, – добавила директриса.

– Именно так.

– Интересно, на учителей заказы тоже принимаются? – невесело усмехнулась директриса.

– Хотите от кого-нибудь избавиться?

– Нет, опасаюсь лишиться специалистов. Представляете, сколько детей мечтает, чтобы их учителя умерли?

– Легко, – улыбнулся Смирнов.

– Вы были в школе хулиганом?

– Ну, я бы так не сказал.

– Ладно, не важно. Вот мы и пришли. – Директриса открыла дверь.

В классе вдоль стен стояли компьютеры, на каждом столике красовался маленький кактус в пластиковом горшочке. На стенах висели макраме с развесистыми растениями вроде фикусов. Возле доски располагался учительский стол, за которым сидела смуглая брюнетка в обтягивающей кофте и мини-юбке. Она пила кофе из большой разноцветной кружки.

– Евгения Михайловна, это лейтенант Смирнов. Он воспользуется одним из компьютеров.

Учительница воззрилась на полицейского с откровенным недоумением, затем кивнула.

– Вот за этот можно, – проговорила она, ткнув пальцем в ближайший компьютер. На руке сверкнули серебряные кольца.

– Спасибо, – поблагодарил Смирнов, придвигая кресло на колесиках.

– Если я вам понадоблюсь, я в кабинете, – пояснила директриса.

– Хорошо, я еще зайду, – кивнул следователь.

Когда она вышла, он улыбнулся информатичке:

– Надеюсь, я вам не помешаю?

– Сейчас окно, – флегматично отозвалась та, переводя взгляд на монитор.

Смирнов включил компьютер и запустил браузер. В поле поиска набрал «Принцесса Сибари» и нажал Enter.

Выпавшие ссылки делились на три категории: по слову «принцесса», слову «Сибари» и записи, сделанные на форумах учениками, «заказавшими» своих родителей. Первые Смирнова не интересовали. Открыв одну из тех, что относились ко второй категории, он с удивлением обнаружил, что «Сибари» – это древнее японское искусство эротического связывания. Не банальный БДСМ, а эстетическое оплетение женского тела веревками. Несколько просмотренных фотографий его поразили: девушки на них казались фантасмагорическими существами, гибридом плоти и канатов. Невольно Смирнов залюбовался. Ему на ум пришли последние убийства. Жертвы были привязаны, и криминалист забрал веревки в лабораторию. Следователь достал мобильник и набрал телефон Ратникова.

– Алло, Валер? Это Смирнов. Слушай, я знаю, ты обещал отчет к обеду, но у меня только один вопрос.

– Ну? – отозвался криминалист.

– Насчет узлов. Ничего необычного?

Ратников усмехнулся:

– Я смотрю, ты времени зря не теряешь.

– Так что?

– Знаешь, действительно кое-что есть. Это не простые узлы. Мне пришлось слазить в Интернет, чтобы разобраться.

– И?.. – Смирнов почувствовал, как в животе у него что-то сладко сжимается. Это было знакомое ощущение охотничьего азарта – его испытывает человек, напавший на след зверя.

– Это асадзури, японский узел. Напоминает один из морских узлов, описанных в книге Скрябина.

– Где ты о нем прочитал?

– Говорю же, в Интернете.

– Я имею в виду, на каком сайте?

– Не помню. А что, это важно?

– Возможно. Не помнишь, этот узел имеет какое-нибудь отношение к Сибари?

– К чему?

– Есть такая штука. Искусство связывания.

– Бандаж, что ли?

– Ну, в каком-то смысле. Японское изобретение.

– Хочешь, чтобы я выяснил?

– Нет, я сам посмотрю. – Смирнов уже набирал в поисковике название узла. – Отчет к обеду сделаешь?

– Сказал же.

– Ладно, до скорого.

– Ага, давай.

Смирнов повесил трубку и уставился в монитор. Первая же ссылка подтвердила его догадку: асадзури действительно был одним из наиболее сложных и, как было написано, красивых узлов Сибари. Овладеть им стоило немалого труда. Значит, убийца или долго практиковался делать асадзури специально, чтобы надежно обездвижить своих жертв, или занимался Сибари. Следователь провел минут пять, выясняя, есть ли в городе клубы, в которых практикуются подобные вещи. Оказалось, что их три, причем один из них, «Пленная сакура», находится в Московском районе. Смирнов записал адреса и телефоны всех трех заведений, а затем принялся копировать в текстовый редактор сообщения, подписанные «Принцесса Сибари». Таких оказалось семь. Смирнов расположил их в хронологическом порядке. Его не удивило, что первыми в списке оказались «заказы» на Растопову и Миронову. Похоже, убийца действовал последовательно, и новые жертвы должны были появиться не сегодня завтра. Смирнов пробежал глазами фамилии и адреса потенциальных жертв – почти все проживали в Московском районе, но были и три исключения. Следователь послал файл на принтер, и информатичка вздрогнула, когда тот зажужжал.

– Я кое-что распечатал, – пояснил Смирнов, вставая.

Он забрал выползший листок.

– Спасибо.

Выйдя из кабинета, следователь направился к директору.

– Вот и я, – объявил он, входя. – Мне срочно нужны все данные на этих людей. – Смирнов положил листок на стол.

– Что это? – спросила директор, беря список.

– На них поступили «заказы». От их детей.

– Ужас! Здесь есть фамилии тех, на кого я никогда бы не подумала.

– Возможно, это очередные жертвы, – пояснил Смирнов. – Вся информация нужна срочно.

– Необходимо связаться с этими родителями. У них явные проблемы в семье.

– У них будут проблемы не только с воспитанием детей, если мы не поторопимся.

– Да-да, я понимаю! Я немедленно поручу классным руководителям собрать все сведения.

– Я могу воспользоваться телефоном? Хочу обзвонить этих людей и предупредить.

– Конечно. Идите в канцелярию, там поспокойнее. Это на первом этаже. Я сейчас сделаю копии списка. – С этими словами директриса взяла листок и подошла к окну, где стоял ксерокс.

Спустя полминуты она вручила Смирнову теплый листок.

– Господи, что же это делается?! – пробормотала она, качая головой.

Следователь не стал ничего говорить. Он понимал, что времени совсем мало, и следующее убийство может произойти уже завтра, если не сегодня.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.