– А маги огня и ветра – сумасшедшие? – не могу не прояснить этот вопрос.

– Да нет. Просто существует теория о влиянии магической силы на характер человека. Вроде как маги огня вспыльчивые и агрессивные, но отходчивые. Маги земли надежны, но медлительны, ну и дальше по аналогии. Собственно, особого распространения теория не получила – слишком много исключений и слишком разнообразны стихии. Но мне она нравится. Вы за собой ничего такого не замечаете?

Он память мою читает, что ли? Да нет, кажется.

– Замечаю. Повышенная агрессивность, склонность к насилию. Упоение чужой болью. По крайней мере, раньше подобное мне если и было свойственно, то в гораздо более мягкой форме. А какие отклонения были у ваших знакомых темных? Может, они подскажут способ с этим бороться?

– Это маловероятно. Самоограничение вообще не свойственно темным магам. Напротив, они отдаются своим эмоциям и желаниям целиком и полностью. Но само ваше стремление бороться уже внушает оптимизм. В этом вам должны помочь упражнения на контроль и концентрацию. Я вам позже покажу специальную дыхательную гимнастику, которая позволяет успокоиться и сгладить эмоциональные пики. А из темных я дольше всех общался с одним из некромантов. Так вот, у него было довольно своеобразное отношение к жизни. Жуткий циник.

– Наверное, это как у врачей. Слишком много смерти и страданий. Защитная реакция.

– Не уверен насчет обычных лекарей, но в отношении магов-целителей вы ошибаетесь, молодой человек. Они как раз очень мягкие и деликатные. Говорят, маг-лекарь физически не способен использовать свою силу во вред. Маги разума довольно расчетливы и меньше подвержены эмоциям. Это я по себе сказать могу, тут вы правильно разглядели. Я действительно адепт двух стихий. Кроме ментальной магии имел некоторые (весьма небольшие) способности в магии земли. Это, кстати, еще одна причина моего назначения вашим наставником. Меня довольно трудно вывести из себя не только в силу возраста, но и из-за магической предрасположенности.

– А сколько вам лет? Сколько вообще живут маги? А то мессиру архимагу никак не меньше восьмисот. Аж завидно. У нас редкие люди доживают и до девяноста.

– Архимаг – это архимаг. Он скорее исключение, чем правило. В среднем обычные люди живут лет по шестьдесят-восемьдесят. Маги по сто – сто пятьдесят. Маги-лекари, понятно, дольше, они свой организм поддерживают в порядке, даже не задумываясь над этим. Мне сейчас сто шестьдесят восемь. А вообще это вопрос личного могущества. Если заняться продлением жизни целенаправленно, то можно и пятьсот, и семьсот лет протянуть… – Маг замолкает.

– Вы не могли бы подробнее про дыхание, уважаемый?

– Собственно, существует такой термин: «дыхание силы». Это свойство любого мага. Неинициированные маги его не ощущают. Но, становясь опытнее, мы учимся этим процессом управлять. Тут опять же уместно сравнение с дыханием человека. В обычном расслабленном состоянии мы просто дышим, не контролируя процесс. Но можно управлять своим дыханием, если потренироваться. Например, не дышать под водой. Или погасить свечу резким выдохом. Опять же при обучении воинов тоже учат дышать по-разному. При беге на длинные дистанции – одним образом, при резком, взрывном бое – совершенно иначе. Так и с магической силой.

– Неинициированные? – еще одно интересное слово.

– У ребенка-мага в начале жизни особые способности никак не проявляются, они словно дремлют. Умение управлять собственным источником энергии проявляется примерно в возрасте двенадцати-пятнадцати лет. Собственно, объединение с магической силой и называется инициация. Вероятность инициации в более позднем возрасте мала. В более раннем – еще более маловероятна и почти всегда заканчивается гибелью юного мага. Детское тело просто не способно справиться с источником, оно буквально выгорает изнутри.

– А как определяют будущих магов?

– Никак. Почувствовать мага до инициации невозможно. Два мага могут определить друг друга только по эху творимых заклинаний или находясь очень близко друг к другу. Например в постели. – Старичок похихикал, видимо, вспомнив какие-то особые случаи подобного «опознания». – Саму инициацию не узнать невозможно. Инициированный приходит в академию, где с помощью специального артефакта определяется его примерный потенциал. Если маг достаточно силен, то его зачисляют в академию.

– А кроме академии?

– Традиционная передача знаний от учителя к ученику все еще преобладает. Богатые семьи нанимают для своих чад персональных наставников. Иногда выходцы из сельской местности просто не имеют денег на поездку в Белый город и предпочитают обучаться у какой-нибудь травницы или лекаря. Обучение-то у нас бесплатное, но… Столица есть столица. С другой стороны, престиж выпускников очень высок. Думаю, юноша, вы и сам понимаете преимущества комплексного систематического образования. К тому же окончание академии дает право на получение дворянства, да и вообще открывает очень хорошие перспективы для дальнейшей службы. – Маг встает с кресла и потягивается.

– Вам не надоело сидеть в четырех стенах, молодой человек? – резко меняет он тему разговора. – Как насчет прогулки?

Черт, и он еще спрашивает! Или это такое утонченное издевательство?

– А можно? – на всякий случай уточняю.

– Со мной можно. Идемте, покажу вам академию. Как раз успеем до обеда, а потом займемся собственно письмом и счетом.

Я покидаю уже изрядно поднадоевшую комнату. Уже за одно это я готов слушать старичка целыми днями. Впрочем, я и так готов его слушать и даже простить постоянные намеки на разницу в возрасте. Мы направляемся к небольшой лесенке слева, но вдруг мой сопровождающий резко меняет планы:

– Нет, пойдем-ка другой дорогой. Покажу кое-что занимательное.

Занимательное так занимательное. Я не против. Поднимаемся по узкой винтовой лесенке на один этаж и натыкаемся на охранника. Использую темное зрение. Сам охранник короны не имеет. Видимо, не маг. Но вот на его доспехе под сюрко выделяются какие-то светящиеся магией элементы. Амулеты, скорее всего. Да и меч фонит даже сквозь ножны. Архивариус и стражник обменялись несколькими словами, после чего нам позволили пройти.

В следующем помещении я ошалело замер на пороге. Это был зверинец! Два ряда довольно просторных клеток, усиленных магическими барьерами. Если убрать барьеры, то обычный мини-зоопарк. Но вот его обитатели! Первым взгляд наткнулся на какого-то гибрида дикобраза и ершика для мытья посуды, причем все иголки раскрашены в самые безумные кислотные цвета.

– Сайфэн. Довольно ядовит. Крайне редок, – комментирует хранитель архивов. – Иглы очень ценятся алхимиками.

При нашем приближении сайфэн плюет в нас чем-то темно-зеленым и отскакивает в противоположный угол. Яд медленно стекает по магическому барьеру. Идем дальше. Твари всякие-разные. Некоторые похожи на что-то земное, другие не похожи ни на что. Большинство при нашем приближении пытается спрятаться или забивается в дальний угол клетки. Мое внимание привлекает совершенно пустой с виду вольер.

– Воздушный элементаль. Они предпочитают жить подальше от человека. Людей как пищу не воспринимают, но стихия и есть стихия. Сейчас он, кстати, затаился. Иногда элементалей используют в боевых действиях, но ими слишком сложно управлять.

Перехожу на магическое зрение. Действительно, видна слабенькая аура, в которой перетекают тоненькие ручейки магических потоков.

Другой зверь прятаться не собирается. Черная молния с громовым рыком врезается в прутья решетки, отскакивает назад и припадает к земле. Пантера? Нет, не совсем. Хвост больше похож на кнут. Покрыт чешуйками и заканчивается граненым наконечником, как у пики. Под короткой черной шерстью угадываются пластины брони. Вдоль позвоночника, кажется, идут шипы. Отсюда не видно. Драконовидная пантера.

– Крайс, – продолжает экскурсию мэтр, – один из самых опасных хищников, встречающихся за пределами Черного леса.

Что за лес такой? Надо будет потом расспросить.

– Быстр, силен и очень, очень опасен. Чешуя брони не пробивается ничем. Для магии практически неуязвим. Разве что для высших арканов. Единственный способ убить – попасть в сочленения между пластинами. Ну или в брюхо. Охотятся на них только большими отрядами. Встречаются крайсы очень редко, особенно у нас на севере. Видимо, холода не любят. Да и кто его любит? Снежные великаны – йоттуны, разве что. Так у них и шерсти сколько. – Маг похихикал и многозначительно провел по своей лысеющей голове.

– Что за великаны? – новые понятия так и сыплются.

– Обычные великаны. Снежные. Большие, белые и очень волосатые. Водятся в горах на севере. Не оглядывайся, здесь их нет.

Пока выискиваю великана (ага, затерялся. Вон за тем карликовым пони спрятался), натыкаюсь на стройную фигурку в знакомом серо-сизом платье.

– А она-то что здесь делает?

– Кто? – Мэтр проследил за моим взглядом. – Она тут практику проходит, я полагаю. Не вижу кольца, но, скорее всего, маг природы со второго курса. Обычно они во время практики помогают в зверинце. Клетки чистят, животных кормят.

Животных, значит, кормят. Волна гнева поднимается откуда-то изнутри. Я покажу этим тварям, кто тут самый опасный хищник! Последняя мысль несколько отрезвляет. Пытаюсь подавить свой гнев. Если сейчас дам волю чувствам, то я действительно от животного ничем не отличаюсь.

– Что, неприятно чувствовать себя зверушкой? – Кажется, мои чувства для старого мага не секрет. – Можешь тешить себя мыслью, что ты здесь, несомненно, один из самых опасных и самых редких обитателей. – Старичок мелко подхихикивает. На «ты» он перешел как-то мягко и незаметно.

– Спасибо, что хоть в клетку не посадили, – вкладываю в слова как можно больше яда. На самом деле я уже почти успокоился. Сравнение с опасным хищником льстит моей закомплексованной психике. Определенно.

– А тебя такая клетка удержит? – кивает Клавикус в сторону ближайшей.

– Ну, допустим, если я захочу, то меня и этот ваш металл, как его там?

– Арнирий.

– Да, арнирий. Он меня тоже не удержит. Проверено.

– Но из комнаты ты не выходишь, хоть она тебе и надоела. Почему? – Вопрос задан предельно серьезным тоном.

– Привычка быть хорошим мальчиком, наверное. – Я тоже серьезен. – Нельзя так нельзя. Как подсказывает опыт, даже самое дурацкое правило придумано не просто так. Да и при вашем отношении к темным магам меня попытается убить первый же встречный. Тогда или убьют меня, или придется убивать мне. А убивать мне еще не приходилось, да и не особо хочется.

Мы наконец-то выходим на улицу. Прямо от входа начинается аллея парка. Я замираю на мгновение. Свежий воздух с едва уловимым ароматом леса пьянит после недели безвылазного сидения в каменном мешке. Щебет каких-то птичек кажется райской музыкой.

– Значит, убивать тебе не приходилось? Даже на дуэли? – Клавикус возвращает меня на грешную землю.

– Нет. Я жил в довольно мирное время, воевать не пришлось. А дуэлей у нас нет. Лет двести как.

– Интересно. Ладно, пойдем уже.

Неторопливо движемся по аллее. Мой экскурсовод не умолкает, комментируя увиденное.

– Это внутренний парк. Он связывает между собой большинство зданий академии. Если пойти направо вот по этой дорожке, то выйдешь к обители наших природников. Вон она виднеется.

За деревьями действительно проглядывает какое-то круглое одноэтажное здание, увенчанное полусферическим куполом. Архитектурный стиль определить не возьмусь, но чем-то смахивает то ли на классицизм, то ли на романский.

Через пару минут мы выходим на небольшую площадь перед каким-то довольно помпезным зданием. Кажется, тут я уже бывал.

– Это главный корпус. Здесь располагается администрация, библиотека, столовая и большинство аудиторий. Если пойти по левой тропинке, попадешь к студенческому общежитию. Если направо – то к преподавательскому. Впрочем, большинство преподавателей предпочитают жить в городе. Пойдем взглянем на главный вход.

Мы обходим здание главного корпуса слева. По пути Клавикус показывает мне здание факультета алхимии. За ним – каменная стена с барельефами в виде геометрических узоров. Высота всего-то метра три-четыре. Но магическое зрение показало, что не все так просто. Силовые линии пронзают буквально каждый метр стены, сплетаясь в причудливые арабески, и уходят вверх, образуя над территорией академии защитный купол.

Главный корпус напоминал изящную башню. Пять этажей первого яруса. Четыре этажа второго яруса, несколько меньшего по площади и увенчанного небольшой башенкой со шпилем, вонзающимся в небеса. Каждое крыло здания было четырехэтажным. Интересно, сколько же человек здесь учится? Задаю этот вопрос своему спутнику. Пока мы обходим здание и идем по центральной аллее в обратную сторону, узнаю много интересного.

Студентов здесь не так уж и много. На первый курс набирается человек по двести, но отсев после годовых испытаний очень велик. Там какая-то непростая проверка, рассказывать о ней Клавикус отказался. Часть народа просто погибает во время этого экзамена, другие отчисляются, третьи уходят сами. Да и во время обучения происходит всякое. Некоторым просто не хватает магической силы для освоения программы старших курсов. В среднем в год магистрами становятся двадцать-тридцать человек. Оказывается, все студенты, в том числе бывшие, носят особые кольца как знак обучения в академии. На первом курсе это простое серебряное колечко – студенты еще магами не считаются. Прошедшие испытание и переведенные на второй курс получают витое кольцо, состоящее из семи разноцветных полос металла, символизирующих семь основных школ магии. На третьем курсе, когда уже начинается специализация, к кольцу добавляется серебряная печатка с символом профильной школы, выполненным из цветного камня. Особо богатые студенты используют драгоценные камни вроде рубинов, алмазов, изумрудов, но особого значения это не имеет. На четвертом курсе в поле печатки добавляется золотое колечко, на пятом – все поле становится золотым. Окончившие пятый курс получают степень магистра и рыцарское звание, естественно, после принесения присяги королю Эрании. На кольце магистра камень заменяется концентрированной энергией, заключенной в сферу.

Мы вышли к зданию, напоминавшему амфитеатр. Ага, амфитеатр и есть, только верхний ряд мест начинается на уровне земли. Эдакая огромная яма. Сама арена овальная, метров пятьдесят в длину.

– Это большая арена. Используется для проведения турниров, дуэлей, учебных боев. Официально применять боевую магию можно только здесь. По ту сторону арены – здание боевого факультета. Там находится арсенал, аудитории и залы для фехтования.

Передо мной крепость. Небольшая такая, но внушающая уважение. С башенками, бойницами, толстыми стенами.

– А магов обучают фехтованию? – задаю я вопрос.

– Тех, кто хочет. То есть дворян-то в любом случае начинают обучать с детства, но, став магами, многие бросают тренировки. Молодежь считает, что магия гораздо эффективнее и занятия фехтованием – пустая трата времени, – как-то не по-доброму усмехается Клавикус. Сразу понимаешь, что этот болтливый дедуля не всю жизнь дышал архивной пылью и что именно он думает о самоуверенных болванах, пренебрегающих высоким искусством выпускать кишки противнику посредством холодного оружия.

– В общем-то для дуэлей им хватит и магии, – продолжает архивариус. – Если простой фехтовальщик вызвал мага на дуэль, то он сам виноват в своей глупости.

– А если наоборот?

– Подобное не приветствуется. У среднего мечника мало шансов победить мага один на один. В таких случаях маг обычно не применяет силу и сражается как обычный боец. Но это дело сугубо добровольное, да и есть много способов сжульничать.

Мы обходим арену справа и попадаем еще к одной. Эта гораздо меньше. Овальная яма с отвесными краями, без амфитеатра. В длину метров двадцать – двадцать пять. В глубину – около трех. Две лесенки с торцов.

– Малая арена. Используется для обучения и поединков. Дальше за боевым факультетом еще конюшни и открытые тренировочные площадки, но туда мы не пойдем. Обедать пора.

После обеда Клавикус приносит какие-то книги, бумагу и письменные принадлежности.

– Итак, чему будем учиться в первую очередь, юноша? – Архивариус буквально лучится положительными эмоциями.

– Для начала давайте разберемся со счетом. Это будет проще всего. Считать я умею.

– Ага, ну вот, смотри. Это цифры от одного до десяти – цифры состоят из палочек и точечек.

Один – просто вертикальная палочка. Два – к вертикальной палочке добавляется точечка справа. Три – к конструкции добавляется косая короткая черточка, пересекающая вертикальную в нижней части. Четыре – крестик с точкой в левом верхнем секторе. Я уже догадываюсь, как будет выглядеть пятерка.

– Пять.

Точно! Крестик.

– Шесть.

Крестик с точкой в верхнем правом секторе.

– Семь…

Так, опять перечеркнули нижнюю палочку. Точку оставили.

– Восемь…

Теперь перечеркнуты и верхняя, и нижняя палочки крестика. Действительно, чем-то похоже на скособоченную восьмерку.

– Девять.

Добавляем точку в верхней правой четверти.

– Ноль…

О, тут и до нуля додумались. Я читал, что в нашем мире это произошло далеко не сразу. Ноль в местном исполнении выглядит как нижнее подчеркивание.

– Понял? А вот так записывается, скажем, число пятнадцать. – Мой учитель рисует вертикальную палочку и справа от нее крестик. – Теперь попробуй написать число сто девяносто два.

Пишу. Потом спрашиваю про запись дробных чисел. Оказывается, числитель обводится в кружочек, а знаменатель пишется ниже и правее. Если число просто обведено в кружочек, то знаменатель – десять. После проверки моего умения складывать, вычитать, умножать и делить Клавикус соглашается, что считать я умею.

– С покупками справишься, – выносит он вердикт.

Тут же задаю вопрос о денежных единицах.

– Эталоном является золотая монета. Ее вес во всех странах одинаков. Эранийская золотая монета равна пятидесяти серебряным. Серебряная – пятидесяти медным. В Литии золотая монета делится на сто серебряных. Одна эранийская серебряная монета равна двум литийским. Их еще литками называют. – Ладно, давай теперь учить алфавит. – Мэтр Клавикус возвращается к теме занятия.

Местный алфавит состоит из тридцати букв. Написание похоже на греческое. Записываю транскрипцию на русском. Потом переходим к словам. Мэтр произносит слово вслух, мысленно сообщает мне его значение и записывает слово на бумаге. Я тут же приписываю транскрипцию и перевод на русском.

– Развивай память, тогда тебе не понадобятся все эти записи! – недоволен Клавикус.

Прошу пояснить, как я должен ее развивать.

– Ты же маг разума! Ты можешь напрямую войти в свою память. Это как чулан с вещами. Ты можешь перекладывать вещи так, как тебе нужно. Чем чаще ты обращаешься к тем или иным воспоминаниям, тем лучше ты их помнишь. Воспоминания, к которым ты не обращаешься, «покрываются пылью» опять же, как старые вещи. На самом деле они постепенно растворяются, и все сложнее и сложнее восстановить их впоследствии. Так что возьми себе за правило хотя бы по часу в день перетряхивать свою память. Только не усердствуй слишком сильно! Сейчас тебе понадобится много времени, чтобы упорядочить воспоминания, но потом будет легче. И не забывай, что сон тебе тоже нужен! Не пытайся перебрать все воспоминания за один раз!

Мы учим язык еще некоторое время, а потом мэтр уходит. Я тут же погружаюсь в собственное сознание. Область памяти найти не сложно. Я принимаюсь за работу. Ныряю в облачко, просматривая воспоминания. Облачко уплотняется, и я формирую из него что-то вроде кирпичика или коробочки. Ставлю метку. Потом следующее облачко, затем еще и еще. Сортирую кирпичики. Они вполне спокойно висят там, где я их оставил. Работа постепенно увлекает. Воспоминания о доме рождают боль. Раз пять прогоняю какой-то незначительный разговор с мамой, запоминая мельчайшие детали. Этот кирпичик становится очень плотным. Некоторое время просто вишу в пространстве, не думая ни о чем. Потом воспоминания о прошлом проглядываю уже мельком, абстрагируясь от содержимого. Их складываю в одну кучу и задвигаю подальше. Продолжаю формировать и сортировать кирпичики. Персоналии отдельно, знание языка отдельно, информацию о мире отдельно. Ее тоже сортирую: география, традиции, история и так далее. Впрочем, этой информации крайне мало по сравнению с информацией о прошлом. Зато обновляю свои знания по некоторым школьным дисциплинам. Они уже изрядно занесены пылью, но постепенно поддаются восстановлению. Теоретически я могу вспомнить любой момент моей жизни. Мне попадается, например, биография Салах ад-Дина. И если в принципе я о нем помнил только его имя и то, что он навтыкал крестоносцам, то теперь я могу назвать даже имя его дяди. Сейчас я способен дословно процитировать всю статью из «Википедии». Эту информацию тоже убираю подальше, она мне сейчас никак не пригодится. Через некоторое время вокруг начинает темнеть. Видно все хуже и хуже. Странно, это же мое сознание, тут времени суток быть не может. Тут вообще солнца нет. Выхожу в реальный мир. За окном ночь. Падаю на кровать и мгновенно засыпаю. Сплю плохо. На следующее утро голова раскалывается, будто я всю ночь пьянствовал. Пришедший Клавикус только вздыхает:

– Я же предупреждал тебя, чтобы ты не увлекался! Эх, молодежь… – Продолжая ворчать, архивариус создает какое-то плетение, слабо светящееся желтым, и запускает его в мою сторону. Эффекта ноль, плетение просто рассеивается, не долетев до моей головы. Клавикус некоторое время ждет, потом спрашивает: – Ну как, легче?

– Нет. На меня магия не действует.

Мэтр сокрушенно качает головой, потом уходит и приносит чашку с каким-то отваром.

– Выпей. Это немного снимет боль. И тебе нужно поспать, чтобы мозг отдохнул. Занятий сегодня не будет.

Клавикус уходит, а я вновь проваливаюсь в сон.