– Ерунда все это, – возразил Юрка. – Я по его глазам видел, что мы ему надоели, и он просто отделался от нас.

– Не согласен, – снова говорю. – Нормальный мужик.

– Ну, посмотрим, – ответил Юрка, и до самого нашего дома мы больше не разговаривали.

Домой мы добирались на огромнейшем оранжевом мусоровозе. На нашу удачу, он как раз ехал в наш поселок. Странно, но почему-то на всех больших машинах работают нерусские водители. В этот раз водитель и его помощник оказались азербайджанцами. Веселые ребята, но нам было не до шуток. Помощник водителя даже спросил у меня:

– Зачем такой грустный, да?

– Родственники в аварии погибли, – говорю, чтобы больше не приставал с вопросами.

– Извини, братко, не знал, да, – зацокал языком азербайджанец и больше не пытался шутить и разговорить нас.

И вы знаете, кого я представил во время этого вранья? Не смейтесь, но Ириса и Тайсона. Так мне их стало жалко, так защемило в груди, что я едва не всплакнул. А еще я подумал, если мы не спасем остальных жителей нашего поселка, то это будет на нашей совести.

Только сейчас (лежа в больничной палате) я осознал, что имел в виду Владимир Набоков в «Защите Лужина», говоря о детстве, как о поре, «когда нюх у души безошибочен; выискивать забавное и трогательное; постоянно ощущать нестерпимую, нежную жалость к существу, живущему беспомощно и несчастно, чувствовать за тысячу верст, как в какой-нибудь Сицилии грубо колотят тонконогого осленка с мохнатым брюхом».

Это ж надо так сказать! Как хорошо, что я умею читать. А ведь были времена, когда даже не все взрослые умели читать. Дед говорит, что советская власть всех людей научила. В нашей стране. Может, папа зря спорит с дедом? Научить всех читать – это какое нужно терпение? Я помню, как меня мама учила. И смех, и слезы. Нервничает, злится, потом целует. Снова нервничает, снова злится, снова целует. Но, мамочка, милая моя Анна Михайловна, как я тебе благодарен, что ты все это выдержала и я теперь читаю такие поразительные книги. Впрочем, досталось всем: кто меня только ни учил – и дед, и бабушка, и папа, и даже Лилька. Но Лилька хитрая. Мама скажет ей: Лиля, позанимайся с Мишкой. Она кивнет, берет книгу и читает мне сказки. Я слушаю и наслаждаюсь. Она читает, а я мультик смотрю. Серьезно, когда мне в детстве читали сказки, я мысленно крутил в голове мультики, свои, ни на какие другие не похожие. И даже, когда потом, по прочитанной сказке смотрел настоящий мультик, почему-то мне казалось, что мой – гораздо лучше, красочнее и интереснее. Хотя по телику все равно смотрел с удовольствием, потому как, чтобы свой прокрутить, нужно же было снова сказку читать. В общем-то, я так и поступал, когда киношные надоедали и когда сам научился читать…

Из воспоминаний меня вырвал визг тормозов и крик водителя:

– Ай, сволочь, да куда же ты бежишь? Зачем сам под колеса лезешь?

Я вздрогнул, зажмурился, весь сжался. Но, услышав облегченный вздох водителя, открыл глаза и посмотрел в окно. На обочине стояла собака с высунутым языком и довольно виляла хвостом.

Помощник водителя высунулся по пояс из окна и прокричал ей, словно она могла понять его:

– Дура, э! Зачем пиригаешь под колеса?

Я улыбнулся. Думаю, я сам тебя с трудом понимаю, а ты еще с собакой разговариваешь. «Пиригаешь…» Сам ты пиригаешь. Говорю же, ездить нужно аккуратно. Хотя к этому водителю никаких претензий у нас не было. Он действительно ехал степенно. Вот так бы все…

Добравшись домой, мы с Юркой стали думать, что делать дальше. И вдруг мне в голову пришла гениальная идея.

– Юрец! – заорал я. – Я знаю, что делать.

– Что? – вытаращив глаза, подпрыгнул Юрка.

– Мы сами этот знак нарисуем.

– Как? – удивился друг.

– Очень просто! – говорю я. – Выпилим из фанеры треугольник и нарисуем знак. Ты же умеешь рисовать?

– А размеры? – выпятил губу Юрка.

– Ерунда какая, – говорю я. – Знаки, они же все одинаковые. Вон на перекрестке знак стоит и за переездом штук пять. Что нам стоит их измерить?

Через полчаса с помощью стремянки и школьной линейки мы выяснили, что стороны треугольников у разных знаков имеют разную длину. Есть знаки со стороной в шестьдесят три сантиметра, а есть – и по восемьдесят три.

– Какой размер будет у нашего знака? – спросил Юрка.

– Давай сделаем средний, – предложил я, – пусть будет семьдесят сантиметров.

– Правильно, – согласился Юрка. – Ни нашим, ни вашим.

Осталось найти кусок фанеры и краску. И это мы все разыскали без проблем. У деда в мастерской (так он называет свой сарай), если захочешь, хоть черта живого отыщешь. Дед, конечно, с подозрением отнесся к нашей идее. Но мы наврали ему с три короба. Пояснили, что были у начальника ГАИ, и он лично сам нам разрешил повесить на въезде этот знак. По выражению лица деда было заметно, что он нам не поверил, однако почему-то не стал нас переубеждать и отговаривать от этой затеи. Только предупредил, что, если власти пойдут на принцип, отцу придется платить штраф.

– Что будем делать? – нахмурился Юрка.

– Отступать некуда, – шучу я, – позади Москва.

– А ты не боишься, что отец всыпет тебе? – спрашивает Юрка.

– Нет, – соврал я, хотя и сам уже об этом подумал. Но отступать действительно было некуда. Что ж мне теперь из-за страха взять и все дело погубить? Нет, как говорит бабулька. «Взялся за гуж, не говори, что не дюж». И зачем я привожу все эти дурацкие выражения? Ну, вот вы, например, знаете что такое «гуж»? То-то и оно. Ладно, полез снова в Интернет. Все-таки Интернет – полезнейшая штука. Не представляю, как раньше люди писали свои книги. Не могли же они все слова знать? А может быть, они те слова, которые не знали, не использовали? Или в библиотеках днями просиживали? Да, не позавидуешь им. Наверное, потому и каждую книгу писали по двадцать лет…

Вот тупица! Как же я сразу-то не догадался? Спасибо Вам, господин Ушаков.

Оказывается, гуж – это в лошадиной упряжке такая петля, которой соединяют хомут с оглоблями и дугой. Взявшись за гуж, не говори, что не дюж. Вот вам и пословица получилась. Видимо, нужно иметь силу, чтобы браться за гуж. Отсюда, скорее всего, и гужевой транспорт пошел. Да, действительно, век живи, век учись.

Треугольник для знака мы вырезали только часам к десяти вечера. Что-то я в тот день так умаялся, еле до кровати добрался. А тут еще Юрке родители позвонили, сказали, что завтра заедут за ним с утра пораньше и заберут домой. Юрка пытался отпроситься еще на день, но родители оказались непреклонны.

– Ты, Мишаня, не переживай, – говорит Юрка. – Ложись, отдыхай, мне тут делов на пару часов осталось. Нарисую и тоже лягу спать. А завтра вечером приеду, вместе и повесим.

– А если предки не отпустят, – говорю.

– С чего бы это? – удивился Юрка.

– Ну а почему они утром тебя забирают? – спрашиваю.

– Тут другое дело, – говорит Юрка. – Мы завтра едем в гости к маминым родителям. Ну, к моим деду с бабкой. А мать обещала, что я тоже приеду. В общем, съезжу отмечусь, а вечером снова к тебе. Понял?

– Понял, не дурак, – зевнул я во весь рот и ушел в свою спальню. Юрка после своих художеств ночевал в Лилькиной комнате.

Спал я как убитый. Даже снов не видел. Хотя последнее время мне сны снились часто. Однажды приснился такой стремный сон, что я как будто… Нет, извините, я не буду этот сон рассказывать. Стесняюсь. Ужасный сон. Наверное, никогда его не забуду.

Проснулся я на следующий день часов в десять. Я, может, и еще бы спал, но только жара достала. И тут я вспомнил, что Юрка должен был нарисовать дорожный знак. Стремглав рванул в сарай. По дороге дед оповестил меня, что Юрка уехал на мотоцикле вместе с отцом два часа назад. Вбегаю в сарай, включаю свет. Знак красивый, яркий. Молодец, Юрка! Но тут я обомлел – в треугольнике вместо коровы стояли собака, похожая на таксу, и улыбающийся кот. Причем стояли эти наглые звери в обнимку. Я зажмурил глаза, думаю, может, еще не проснулся. Открываю, нет, точно – кот и собака, в обнимку. Я мигом взлетел к себе в комнату, схватил мобильник и набрал Юркин номер телефона. Сжав зубы, спросил:

– Юра, ты кого нарисовал в треугольнике?

– Что, не похоже? – настороженно спросил Юрка.

– Я еще раз у тебя спрашиваю: кого ты нарисовал на знаке?

– Кота и собаку.

– Ты что, сдурел, что ли? – заорал я. – Я же тебе книгу с ПДД дал. Там есть такой знак? С котом и собакой? Там же корова нарисована.

– А разве у вас в поселке есть коровы? – недоуменно спросил Юрка.

– Ты что? Издеваешься надо мной?

– Нет, не издеваюсь. Только не пойму, мы кого охранять будем? Коров или котов с собаками?

– Ладно, – говорю обессиленно. – Приезжай вечером, будем исправлять.

– Без проблем, – говорит Юрка, – нужна корова, будет тебе корова…

Я отключил телефон и отправился в душ. Вот баран, думаю. Зря я вчера рано ушел спать. Нужно было до конца дело довести. Правильно дед говорит: сделал дело, гуляй смело.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.