— Мы — Четверо-в-Одном, — заявил Эрекозе. — Наша объединенная сила превосходит силу каждого в отдельности, даже умноженную вчетверо. Мы должны соединиться, братья, должны преодолеть разделение, дабы победить Агака.
      — Нет, — отшатнулся Эльрик и вдруг с удивлением обнаружил, что стоит на краю булькающего бассейна откуда доносится шепчущих скулящий голос; бассейна, в котором всплывают, растворяются, исчезают таинственные тени. В трех других углах бассейна стояли спутники Эльрика: Корум, Хоукмун и Эрекозе. Остальные воины смотрели на них, словно прощаясь навсегда. Отто Блендкер и Брут из Лашмара замерли у двери, прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре. Ашнар Рысь нащупывал факел у себя на поясе.
      Эльрик поднял руку, вытянув вперед меч. Он видел, что каждый из Четырех тоже достал свой меч. Мечи соприкоснулись над центром бассейна.
      Альбинос закричал, когда в его тело проникли неведомые ему силы. Он попытался освободиться, но что-то сдерживало его. В голове Эльрика зазвучали голоса его спутников.
      — Я понимаю… — донеслось бормотание Корума. — Это единственный путь…
      — О нет! Нет… — это говорил Хоукмун, но сказанные им слова срывались с уст Эльрика.
      — Агак! — раздавалось над бассейном. Мерзкое вещество заволновалось, в его голосе звучала тревога. — Агак! Быстрее! Просыпайся!
      Эльрика затрясло, но его рука крепко сжимала меч. Все тело его разлетелось на мельчайшие кусочки, а потом воссоединилось на кончике его меча. Эльрик кричал от ужаса, и вдруг вздохнул в накатившем экстазе.
      Эльрик остался Эльриком, но теперь он висел над бассейном, воссоединив в себе свои другие «я».
      Существо парило над бассейном. На каждой стороне головы у него было по лицо, и лицо это принадлежало одному из составляющих его личностей. Немигающие глаза смотрели прямо перед собой. У него было восемь рук, и все они были неподвижны. Одетый в латы и шлем; цвет которых постоянно менялся, он горой возвышался над бассейном, опираясь на аркаду своих восьми ног.
      Все восемь рук существа сжимали единственный огромный меч, и само существо, и его клинок были окружены призрачным золотистым сиянием.
      Когда Эльрик слился с остальным, он стал иным существом — он сам и трое других стали чем-то большим, чем сумма сил четырех опытных воинов.
      Вечный Герой повернул свой чудовищный меч, направив его вниз в кипящую жидкость бассейна. Жидкость испугалась, она пронзительно заверещала.
      — Агак! Агак!..
      Существо, частью которого стал Эльрик, вонзило в бассейн свой меч.
      Неестественные волны появились на поверхности жидкости. Она стала переливаться всеми цветами и оттенками от бледно-желтого до гнилостно-зеленого.
      — Агак! Я умираю!
      Меч опять коснулся поверхности. Жидкость в бассейне стала черной и брызнула во все стороны. Меч впивался все глубже и Вечный Воитель почувствовал новую силу, вливающуюся в его тело из меча. Послышался стон. Медленно успокоилась жидкость в бассейне. Наступила тишина. Бассейн был наполнен серой жижей.
      Потом неведомая сила рванула Вечного Воителя и он исчез в мутной глубине.
      Все было спокойно. Он проверил свое тело и, убедившись, что все в порядке, торжествуя, расположился в бассейне. Он смотрел сразу во все стороны, обозревая разрушенный Танелорн, а потом сосредоточил свое внимание на близнеце.
      Агак спал слишком долго, но наконец пробудился, вырванный из забытья криками своей сестры Джагак, чье тело наводнили какие-то смертные, подчинили себе ее разум, а теперь воспользовались ее глазом и намеревались пустить в ход всю ее силу.
      Агаку не было нужды поворачивать голову, чтобы взглянуть на сестру. Подобно Джагак, разум его располагался в этом огромном восьмигранном глазе.
      — Ты звала меня, сестра?
      — Я просто произнесла твое имя, брат. Четверо-в-Одном, оказались достаточно сильны и поглотили жизненную энергию Джагак, так что сумели имитировать ее манеру говорить.
      — Ты кричала.
      — Это был просто сон. — Учетверенный помолчал, а потом продолжил:
      — Небольшое недомогание. Мне снилось, будто что-то на этой Земле причиняет мне страдания.
      — Возможно ли такое? Конечно, мы недостаточно знаем эти измерения и те существа, что населяют их, но ни один не сравнится мощью с Агаком и Джагак. Не бойся, сестра, скоро пора будет приниматься за дело.
      — Все хорошо. Теперь я пробудилась.
      Агак был изумлен.
      — Ты, странно говоришь.
      — Это просто сон. — отозвалась сущность, которая вошла в тело Джагак и убила ее.
      — Пора начинать, — заявил Агак. — Плоскости вращаются, и момент настал. О, я чувствую его. Этот мир, богатый жизненной силой, только и ждет, чтобы мы завладели им. Наша сила не будет знать себе равных, когда мы, вернемся к себе.
      — Я чувствую это, — ответил Учетверенный, и это было правдой.
      Он ощущал вокруг себя всю Вселенную, во всех ее измерениях, она вращалась вокруг него, бесчисленное множество звезд, планет, лун, бегущих по орбитам, до предела насыщенных той энергией, которую так жаждали эти колдуны — Агак и Джагак.
      Учетверенный знал, что принимая участие в пиршестве, он обескровит свой собственный мир, высосет его до последней капли энергии, погасит все звезды и уничтожит миры. Все, вплоть до владык Порядка и Хаоса, которые тоже погибнут, поскольку принадлежат к этой Вселенной. Могло ли приобретение несравнимой мощи оправдать свершение такого страшного преступления?
      Он подавил в себе искушение и собрал все силы, чтобы нанести удар прежде, чем Агак заподозрит неладное.
      — Ну что, начнем пировать, сестра?
      Учетверенный подумал, что Темный Корабль вовремя успел доставить его на остров. Еще немного — и было бы слишком поздно.
      — Сестра моя! — в голосе Агака звучало недоумение. — Что с тобой?
      Учетверенный понял, что ему пора отделиться от Агака. Трубы и провода принялись отрываться от тела колдуна и втягиваться в бывшее тело колдуньи.
      — Что происходит?
      Тело Агака начала сотрясать сильная дрожь.
      — Сестра моя!
      Учетверенный напрягся. Воспоминания и инстинкты Джагак, поглощенные им, не давали полной уверенности в том, что он сможет успешно атаковать колдуна, находясь в обличий его сестры, но помня, что она обладала способностью к метаморфозам, Учетверенный решил воспользоваться этим. Не обращая внимания на дикую боль, возникшую, как только начался процесс перевоплощения, он собрал воедино всю материю заимствованного тела, дабы изменить свою внешность, являвшую собой до сих пор скопление вялой плоти. Изумленный Агак возопил:
      — Сестра моя! Ты обезумела…
      Здание — то существо, что пришло на место Джагак, сотрясали конвульсии. Оно сливалось, плавилось и взрывалось.
      Стонало и выло, испытывая неимоверные страдания.
      И, наконец, обрело форму.
      И засмеялось.
      Четыре лица на огромной голове разразились хохотом. Восемь рук взметнулись к небесам в торжествующем жесте. Восемь ног пришли в движение, и над всем этим взлетел огромный тяжелый меч.
      Существо бросилось в атаку.
      Оно устремилось на Агака, в то время как колдун, явившийся из иной вселенной, по-прежнему сохранял статичную форму. Меч вращался с угрожающим гудением, разбрасывая вокруг рои золотых искр, разлетавшихся по сторонам. Учетверенный сравнялся с Агаком размерами, и в этот миг он был равен ему по силе.
      Но Агак, осознав грозившую ему опасность, начал поглощать энергию. Конечно, это был не тот приятный ритуал, удовольствие от которого он собирался разделить с сестрой. Нет, теперь он спешил. Ему нужна была добавочная сила, чтобы защитить себя. Ему нужно было как можно больше энергии, чтобы уничтожить нападавшего, убийцу Джагак.
      Миры начали гибнуть в этом чудовищном поглощении.
      Но этого оказалось недостаточно.
      Тогда Агак решил прибегнуть к хитрости.
      — Здесь центр твоей Вселенной, пересечение плоскостей. Приди ко мне, и мы разделим с тобой власть. Моя сестра мертва, и я готов смириться с ее гибелью. Теперь ты станешь моим союзником. Мы, вычерпаем всю энергию из этой Вселенной, и она позволит нам завоевать другой мир, несравненно более богатый.
      — Нет, — ответили Четверо-в-Одном, не прекращая движение.
      — Что ж., в таком случае знай, что тебя ждет гибель.
      Учетверенная сущность высоко вскинула меч и обрушила его на глаз колдуна, на бассейн, где кипел его разум, точь-в-точь такой же, как тот, где обретался разум его сестры, но Агак уже был куда сильнее и тотчас оправился от удара.
      Он выбросил из себя массу длинных тонких упругих щупалец, которые заметались в воздухе вокруг Четверых-в-Одном, пытаясь сковать его движения. Тот обрубал их одним взмахом меча, но щупальца появлялись вновь. Агак все продолжал поглощать энергию, и тело его, которое смертные приняли за обычное здание, начало раскаляться, наливаясь багрово-красным светом. От здания веяло нестерпимым жаром.
      Меч завывал, полыхал, и черное с проблесками золота сияние столкнулось с алым и разлетелось огненными брызгами.
      И все это время Учетверенный продолжал ощущать, как сжимается вокруг него Вселенная, как все ближе она подходит к гибели.
      — Агак! — воскликнул он. — Верни то, что ты украл!
      Стены, трубы, кабели, раскаленные докрасна, слепили глаза нестерпимым светом и обжигали страшным жаром. Атак вздохнул. Вселенная застонала.
      — Я сильнее тебя, — воскликнул Агак. — Теперь я сильнее!
      Учетверенный знал, что Агак отвлекается на тот краткий миг, когда поглощает новую порцию энергии, но сознавали они также и то, что сами обязаны отнимать силу у Вселенной, чтобы победить колдуна. И вновь меч взлетел в воздух.
      Сперва клинок двинулся назад для размаха, рассекая в своем движении мириады измерений, напитываясь их могуществом и энергией. Затем, все увеличивая скорость, он начал обратное движение.
      Клинок обрушился сверху вниз, излучая ревущее черное сияние.
      Клинок упал, и Агак ощутил удар: тело его изменилось.
      К огромному глазу колдуна, к бассейну, где находился его разум, стремился Черный Меч.
      Он разрубил столб протянувшихся ему навстречу щупалец, пронзил восьмиугольный глаз Атака и, продолжая движение, погрузился в бассейн, самую сокровенную и важную часть колдовской сущности. Окунувшись в этот океан энергии, клинок втянул ее в себя и направил вверх, своему хозяину — Четверым, что были Одним.
      И что-то закричало во Вселенной.
      По камню мироздания пробежала дрожь.
      И Вселенная умерла, тогда как Агак еще лишь начинал биться в агонии.
      Учетверенный не стал тратить время, чтобы убедиться в окончательной победе над противником.
      Он извлек клинок из глаза Агака и отправил его назад, сквозь измерения, и везде, где проходил колдовской меч, сила возвращалась.
      С торжествующим воем меч вращался.
      Вращался еще и еще, рассеивая энергию.
      Вращался с победной песнью и нес с собой облегчение.
      И сполохи черно-золотого света срывались с клинка, и мир с жадностью поглощал их.
      Еще какое-то мгновение назад Вселенная была мертва, но теперь она вновь пульсировала жизнью, обогащенная энергией Агака, Колдун также был еще жив, но совершенно обессилен. Он пытался изменить форму и теперь наполовину походил на то здание, которое увидел Хоукмун на острове, но отчасти напоминал и Четверых-в-Одном, Здесь виднелась часть лица Корума, там — чья-то нога, в другом месте — фрагмент меча… Похоже, в какой-то момент Агак решил, что сможет победить Четверых, лишь приняв их форму, точно так же, как Учетверенный принял личину Джагак.
      — Так долго ждал. — выдохнул колдун и спустя мгновение лишился жизни.
      Учетверенный вложил в ножны свой меч.
      Над руинами многих разрушенных городов пронесся вой. Сильный ветер ударил в тело Четверых, и гигант рухнул на колени. От удара лопнули все четыре лица. Потом тело приняло свою первоначальную форму — тело колдуньи Джагак. Внутри него из жидкого мозга поднялся Вечный Герой и вытащил свой меч. Четыре существа метнулись в разные стороны — и снова Эльрик и Хоукмун, Эрекозе и Корум стояли по углам бассейна, соединив кончики своих мечей.
      Все четверо убрали; мечи в ножны. Секунду они смотрели друг на друга. В глазах у них — застыл ужас. Первым отвернулся Эльрик. Он стоял и смотрел на Ашнара Рысь, удивляясь поведению Ашнара, который хихикал и жевал свою бороду, раздирая ногтями лицо. Меч Ашнара валялся на полу.
      — Теперь у меня есть тело. У меня опять есть тело, — шептал Ашнар Рысь.
      Эльрик смотрел на Хоуна-Укротителя Змей, свернувшегося калачиком у ног Ашнара, на Брута из Лашмара, который появился из темного коридора и упал. В комнату вошел Отто Блендкер. Его меч покоился в ножнах. Глаза Отто были закрыты, он весь дрожал, хотя и держался на ногах.
      И тогда Эльрик подумал: «Я должен все это забыть, иначе я сойду с ума».
      Он подошел к Бруту и помог ему подняться на ноги.
      — Что ты видел?
      — Куда больше, чем заслужил за все свои грехи. Мы оказались в ловушке, запертые в этом черепе… — И Брут заплакал, как плачут маленькие дети. Эльрик взял руки высокого воина и погладил его по голове, но не смог найти слов, чтобы утешить его.
      — Пора уходить, — сказал Эрекозе. Его глаза сверкали. Он пошел вперед, хотя ноги его заплетались.
      Помогая тем, кто был совсем слаб, уводя тех, кто сошел с ума, унося тех, кто умер, воины отправились в обратный путь по мертвому телу Джагак. Не было больше защитников, создаанных охранять ее тело. Коридоры и комнаты стали холодными, а стены хрупкими. Люди были счастливы, когда выбрались наружу и увидели руины, тени, замершее в зените красное солнце.
      Отто Блендкер был одним из воинов, сохранивших здравый рассудок, пройдя через тяжелое испытание. Когда он вышел из здания, он вытащил свой факел, достал коробочку с углями и запалил факел. Другие тоже разожгли пламя. Эльрик с трудом подошел к останкам Агака и задрожал, заметив на чудовищной каменной глыбе отпечаток своего лица. Альбинос удивился, поняв, что остатки колдуна — нагромождение каменных обломков — невозможно поджечь. За спиной у него вспыхнули останки Джагак. Воины быстро разожгли огромный костер, столбы ревущего огня поднялись в небо, а вместе с ними понесся белый и красный дым, закрывавший диск солнца.
      — Любопытно, знал ли Капитан, зачем он послал нас сюда? — заговорил Корум.
      — И мог ли он представить, что произойдет? — ответил Хоукмун. В его словах звучала обида.
      — Никто, кроме нас, точнее, того существа, которым мы стали, не смог бы сразиться с теми двумя колдунами, — ответил Эрекозе, — Все прочие способы были бесполезны. Никто другой не справился бы с этой невероятной задачей.
      — Похоже на то, — заявил Эльрик. Больше он ничего не сказал.
      Корум ободряюще заметил:
      — Будем надеяться, что ты забудешь все это, как забыл, или еще забудешь, ту, другую битву…
      Эльрик наградил его суровым взглядом.
      — Доброе напутствие, брат.
      Смех Эрекозе был полон иронии:
      — Ты думаешь, мы сможем это вспомнить? — больше он не сказал ни слова.
      Ашнар Рысь, который успокоился, увидев бушующее пламя, внезапно пронзительно закричал и бросился прочь от остальных воинов. Он бежал к мерцающему огненному столбу, а потом исчез среди руин и теней.
      Отто Блендкер посмотрел на Эльрика, но тот покачал головой.
      — Ни к чему идти за ним? Что Чем мы можем ему помочь? — альбинос посмотрел на Хоуна Укротителя Змей, лежащего у его ног. Этот человек нравился Эльрику. Альбинос пожал плечами.
      Когда они отправились назад, похоронив Хоуна Укротителя Змей среди руин, они помогали Бруту из Лашмара добраться до берега.
      Вскоре отряд заметил стену белого тумана. Воины поняли, что море рядом, хотяничего не было видно
      Добравшись до тумана, Хоукмун и Эрекозе остановились.
      — Я не вернусь на борт корабля., — заявил Хоукмун. — Думаю, я сполна оплатил это плавание. Если у меня есть хоть какой-нибудь шанс отыскать Танелорн, то, полагаю, начинать следует отсюда.
      — У меня такое же чувство, — поддержал его Эрекозе.
      Эльрик посмотрел на Корума, тот лишь улыбнулся.
      — Я уже отыскал Танелорн. Поэтому сейчас я вернусь на корабль, в надежде, что он доставит меня к более знакомым берегам.
      — Я тоже на это надеюсь, — сказал Эльрик. Он поддерживал Брута из Лашмара, который с трудом держался на ногах.
      Брут зашептал альбиносу:
      — Что это было? Что с нами случилось?
      Эльрик крепче сжал плечо воина.
      — Ничего, — ответил он. Потом Эльрик направился к стене тумана, помогая идти Бруту, но светловолосый воин шагнул назад.
      — Я остаюсь, — заявил он, отступая от Эльрика. — Извини.
      Эльрик остановился.
      — Брут!
      — Извини, — повторил воин. — Я боюсь тебя. Я боюсь этого корабля.
      Эльрик хотел догнать его, но Корум положил на плечо альбиноса серебряную руку.
      — Пойдем прочь отсюда, друг, — печально улыбнулся он. — я опасаюсь не столько этого корабля, сколько того, что осталось у нас за спиной.
      Они глянули на руины и увидели огромный костер и две новые тени на том месте, где раньше были Джагак и Агак.
      Эльрик тяжело вздохнул.
      — Я согласен с тобой, — сказал он Коруму. Отто Блендкер оказался единственным воином, пожелавшим вернуться на корабль.
      — Если это Танелорн, то, значит, я искал совсем другое место., — заявил он.
      Вскоре они зашли в воду по пояс и увидели очертания черного корабля. Капитан ждал их, склонившись над перилами, его рука поднялась, словно он приветствовал кого-то на острове.
      — Капитан, — позвал Корум. — Мы хотим подняться на борт.
      — Добро пожаловать, — ответил капитан. — Добро пожаловать. — Лицо слепца повернулось к ним, когда Эльрик уже дотянулся до веревочной лестницы. — Вы хотите отправиться туда. где поспокойнее?
      — Да. — согласился Эльрик.
      Он добрался до перил и холодные руки капитана помогли ему перелезть через край борта.
      — Раны скоро заживут, Эльрик.
      Эльрик подошел к мачте и прислонился к ней, наблюдая как ветер надувает паруса. Корум и Отто Блендкер взобрались на борт. Альбинос услышал легкий скрип якорной цепи. Корабль качнуло.
      Отто Блендкер взглянул на Эльрика, потом на капитана. Он ничего не сказал и ушел в свою каюту.
      Ветер наполнил паруса, корабль поплыл вперед. Капитан потянулся и взял Эльрика и Корума за руки.
      — Вино, оно залечит ваши раны.
      У двери капитанской каюты Эльрик остановился.
      — Сознайтесь, ваше вино имеет еще какие-нибудь свойства?. — спросил он. — Разве оно не задурманивает человеческий рассудок? Разве не оно заставило нас согласиться исполнить ваше поручение, капитан?
      Капитан пожал плечами.
      — Вы думаете, причина в этом?
      Корабль набирал скорость. Белый туман стал реже, холодный ветер трепал одежду Эльрика. Альбинос чихнул — ему показалось, что ветер принес запах гари.
      Он сжал лицо руками. Кожа была холодной. Отчаянье овладело Эльриком и безропотно позволило капитану завести себя в каюту.
      Капитан налил вино из серебряного кувшина в серебряные чаши. Одну чашу он протянул Эльрику, другую Коруму. Они выпили.
      Позже капитан спросил:
      — Как вы себя чувствуете?
      Эльрик ответил:
      — Спасибо, ничего.
      Этой ночью альбинос видел во сне только тени, а утром не смог вспомнить своего сна.