2.1. Способы диагностики функциональных асимметрий (на основе выявления особенностей латеральных признаков)

Проблема исследования функциональных асимметрий человека и проблема поиска корреляций латеральных признаков с его индивидуально-психологическими различиями приобретают в последние годы все большее значение, поскольку они напрямую связаны с запросами практики. Полученные данные успешно используются для решения целого ряда задач, связанных с вопросами профориентации, профотбора, профподбора, решения задач реализации принципов дифференцированного обучения и т. д.

Методики исследования функциональных асимметрий и латеральных особенностей человека многообразны и достаточно подробно описаны в целом ряде работ, как отечественных (Лурия, 1969; Мосидзе, Рижинашвили, Самадашвили, Турашвили, 1977; Брагина, Доброхотова, 1981, 1988; Доброхотова, Брагина, 1994; Хомская, Ефимова, Будыка, Ениколопова, 1997), так и зарубежных авторов (Porac, Coren, 1981; Sakano, 1982). В настоящей главе приводятся описания методик, применявшихся при проведении исследований, изложенных в данной работе.

«Карта латеральных признаков». Для изучения особенностей функциональных асимметрий человека в настоящее время часто используются методики А.Р. Лурия (1969), направленные на оценку «парциального левшества», методики определения асимметрий анализаторных систем, а также пробы других авторов, включенные в «Карту латеральных признаков» (по А.П. Чуприкову). Указанная методика (см. Приложения 1–3) в настоящее время широко применяется для выявления латеральных особенностей человека, она также была использована и в нашей работе.

Асимметрия моторной сферы. При проведении исследований с помощью этой методики при оценке моторных функций руки учитывается проба А.Р. Лурия «переплетение пальцев» и проба «перекрест рук», известная также под названием «поза Наполеона» (Лурия, 1969).

Для определения ведущей руки используется сенсибилизированный опросник для определения рукости у подростков и взрослых, разработанный на основе опросника М. Аннет (Annett, 1970). Он включает в себя 12 мануальных проб на выявление предпочтения руки при письме, бросании камня или мяча, пользовании ножницами и др. При этом учитывается 5 градаций оценки: ответ испытуемого «только правой» оценивается как «+2» балла, «чаще правой» – «+1», «обеими руками в одинаковой степени» – «0», «чаще левой» – «–1», «только левой» – «–2». При подсчете алгебраической суммы показатель от «+24» до «+17» оценивается как выраженная праворукость, от «+16» до «+9» как слабая праворукость, от «+8» до «–8» – как амбидекстрия, от «–9» до «–16» – как слабая леворукость, от «–17» до «–24» – как выраженная леворукость. При определении рукости учитывается самооценка испытуемого (правша, левша, амбидекстр) и выявляется наличие леворуких среди родственников первой и второй степени родства (Чуприков, Казакова, Айрапетянц, Гиноян, 1985).

Дополнительно определяется асимметрия моторных функций ноги (Чуприков, Гурова, Власова, Ермакова, 1979) с помощью выявления более точной ноги в игровых действиях (в футболе), толчковой ноги и пробы «перекрест ног». При проведении последней, испытуемого, находящегося в положении «сидя», просят положить ногу на колено так, как ему удобно, как он это делает обычно. Доминирующей ногой считается находящаяся сверху.

Асимметрия слухового анализатора. Для определения асимметрии слухового анализатора используется проба А.Р. Лурия «прислушивание» и проба В. Сурвилло «телефон», в которой выявляется явное предпочтение уха при моноауральном восприятии речи (Surwillo, 1981). При отсутствии навыков общения по телефону или нечеткой латерализации этой функции для уточнения применяется проба А. Бермана «часы» (Berman, 1973): слева от испытуемого, сидящего за столом, на расстоянии 25 см кладут наручные часы, затем его просят без помощи рук определить, идут ли они (для чего испытуемому необходимо наклонить голову и послушать их одним ухом), затем часы передвигаются в положение прямо перед ним, в третьей пробе часы сдвигаются на 25 см вправо от испытуемого. Ведущее ухо определяется по преобладанию в двух случаях из трех.

Методика дихотического тестирования. Для исследования асимметрии слухового анализатора также используется вариант методики дихотического прослушивания, разработанный в лаборатории нейропсихологии факультета психологии МГУ (Котик, 1974).

Экспериментальный материал этой методики включает в себя 10 серий (по 4 пары) односложных слов, которые записаны раздельно на двух дорожках магнитофонной ленты. Серии слов предъявляются стереофонически через изолированные наушники, которые обеспечивают раздельное восприятие стимулов правым и левым ухом, при этом испытуемый одновременно воспринимает два различных слова: одно левым, а другое – правым ухом. Всего за исследование в целом предъявляется 80 слов. Интервалы между словами составляют 0,5 сек, а между сериями – 20 сек (образцы бланков см. в Приложениях 4–6).

Для устранения возможных фонетических и семантических факторов, а также технических погрешностей, после прослушивания всех серий наушники меняются местами. У каждого последующего испытуемого начальное положение наушников должно быть противоположно начальному положению наушников у предыдущего. Каждый испытуемый прослушивает весь набор дважды, поэтому общее количество предъявляемых слов-стимулов составляло 160 (по 80 слов на каждое ухо).

Перед проведением исследования испытуемый инструктируется о том, что ему будут предъявляться слова на оба уха одновременно, и он должен постараться запомнить как можно больше слов. Репродукция (воспроизведение) производится в перерывах между предъявлениями серий.

В исследованиях чаще применяется вариант фонограммы дихотического теста, используемой на факультете психологии МГУ им. М.В. Ломоносова и в РНЦ нейрохирургии им Н.Н. Бурденко. Фонограмма предъявляется испытуемым посредством стереофонического аудиоплейера.

Методика дихотического прослушивания позволяет определять не только асимметрию слухового восприятия (то есть преимущество правого или левого уха), но и коэффициент этой асимметрии по формуле:

где П – общее количество правильно воспроизведенных стимулов, воспринятых правым ухом, а Л – общее количество правильно воспринятых слов левым ухом. Кроме указанного коэффициента могут быть подсчитаны по соответствующим формулам коэффициент эффективности и коэффициент продуктивности воспроизведения предъявленных слов (см. Приложение 6).

Асимметрия зрительного анализатора. Асимметрия функции бинокулярного зрения определяется с помощью проб «прицеливание» и «дырочка в карте». При выполнении последней испытуемый с расстояния 3–4 м при обоих открытых глазах должен посмотреть на кончик ручки, которую экспериментатор удерживает возле своего ведущего глаза, через карту размерами примерно 13x14 см с отверстием в центре диаметром около 1 см, держа ее в вытянутых руках.

При выполнении этой пробы экспериментатору виден доминантный глаз испытуемого. (Как показали наши исследования, эта проба является более валидной, чем проба «прицеливание»). При самостоятельном выполнении этой методики испытуемый должен посмотреть через дырочку на какой-либо объект и поочередно прищуривать глаза, при закрытии им ведущего глаза цель смещается.

2.2. Способы диагностики и описания вариантов индивидуальных профилей латеральности

Исследование и дальнейшее изучение межполушарных асимметрий в анализаторных и моторных системах потребовало новых способов описания латеральных особенностей человека.

Говоря о системах описания латеральных особенностей человека, надо отметить, что основным недостатком первых зарубежных исследований в этой области являлось использование только какого-либо одного из признаков латерального предпочтения. Применяемые пробы чаще всего определяли рукость с помощью различного рода поведенческих опросников, использовались показатели позы руки при письме, данные теппинг-теста, Blay-теста, латеральных движений глаз и др. Методическая разнородность подходов к оценке рукости и доминантного полушария обусловила противоречивость получаемых результатов. В последующем в зарубежной нейропсихологии стали появляться работы, учитывающие признаки асимметрии и по другим анализаторным системам: по зрительному, слуховому анализаторам, а также по моторным функциям ноги.

К. Порак и С. Карен предлагали описывать латеральные предпочтения в системах относительно устойчивых сочетаний асимметрий, таких как «рука – нога», «рука – глаз», «рука – ухо», «нога – глаз», «нога – ухо», «ухо – глаз» (Porac, Coren, 1981). В последующей работе эти авторы уже предприняли попытку более целенаправленного выделения латеральных профилей. В исследовании 497 студентов университета, разделенных на две группы (языковых и неязыковых специальностей), определялась ведущая рука, нога, ухо и глаз. При сравнении количества случаев правостороннего предпочтения по каждому показателю отдельно различий между группами выявлено не было. Однако дополнительный анализ показателей только тех из них, которые имели правостороннее предпочтение по всем изучаемым характеристикам, выявил статистически значимую бoльшую встречаемость праволатеральности среди студентов языковых специальностей по сравнению с неязыковыми (Coren, Porac, 1982). Все это подтвердило необходимость разработки систем оценки ФАМ человека.

В работах Н. Сакано латеральные профили испытуемых измерялись в системе «палец – локоть – глаз». Одним из недостатков работы Н. Сакано следует считать то, что в ней не были учтены различия испытуемых по функции слухового анализатора, хотя А.Р. Лурия также указывал на необходимость учета парциального левшества и по этому признаку (Лурия, 1969). Таким образом, в латеральных профилях испытуемых, измеряемых в системе «палец – локоть – глаз», не было учтено парциальное доминирование в слухо-речевой системе.

В отечественной научной литературе известны также разные подходы к описанию типологии профилей асимметрии. В школе А.П. Чуприкова латеральные профили испытуемых первоначально также исследовались в системе измерений «палец – локоть – глаз» (поскольку «Карта латеральных признаков» была разработана на основе критериев парциального доминирования А.Р. Лурия, хотя последним, как уже упоминалось, также предлагалось исследовать и асимметрию слухового анализатора). В дальнейшем в школе А.П. Чуприкова по сочетанию трех видов асимметрий (мануальной, слухоречевой и зрительной) также было выделено восемь типов профилей.

А.Б. Коган, Г.А. Кураев (1986), применяя тесты на ведущую руку и ведущий глаз, выделили четыре типа испытуемых: правшей с ведущим правым глазом, левшей с ведущим левым глазом, левшей с ведущим правым глазом и правшей с ведущим левым глазом. Первые два типа отнесены авторами к группе с односторонним доминированием, вторые два – к группе лиц с парциальным доминированием. В.М. Мосидзе с соавторами (Мосидзе, Рижинашвили, Самадашвили, Турашвили, 1977), используя ту же схему «рука – глаз», разделили испытуемых на три большие категории: «чистые» правши, «чистые» левши, «смешанные». Обе эти классификации основаны на анализе только двух видов асимметрий, что явно недостаточно, если принять положение, что тип асимметрии должен отражать общее преобладание левого или правого полушария мозга.

Наибольший интерес для понимания данной проблемы представляют работы Т.А. Доброхотовой и Н.Н. Брагиной (1977, 1988, 1994). На основании уточнения асимметрий рук, ног, зрения и слуха ими были выделены следующие группы: 1) правый тип асимметрии – сочетание только правых асимметрий; 2) преимущественно правый – левая асимметрия только одного парного органа; 3) смешанный – сочетание левых асимметрий двух парных органов с правыми асимметриями двух других парных органов; 4) преимущественно левый – сочетание левых асимметрий трех парных органов; 5) левый – сочетание только левых асимметрий; 6) симметричный – равенство функций правых и левых частей всех четырех изученных парных органов.

В данной классификации, хотя и основанной на учете четырех показателей (мануальной, ножной, слухоречевой и зрительной асимметрии), мануальной асимметрии не придается доминирующего значения в профиле: рукость рассматривается лишь как один из равных типов асимметрий. Этой классификации придерживаются в настоящее время многие исследователи (Бердичевская, 2004), используется понятие «индивидуальный профиль асимметрий» (ИПА), в котором также учитывается асимметрия и по ноге, что важно для спортивной практики.

Мануальная асимметрия занимает особое положение среди других видов асимметрий по целому ряду оснований (клинических, физиологических и др.) и должна рассматриваться как наиболее значимая, в связи с чем классификации латеральных профилей должны учитывать этот феномен и строиться на ее основе (Хомская, Ефимова, Будыка, Ениколопова, 1997).

Индивидуальные профили латеральности. Нами впервые было введено понятие «индивидуальный профиль латеральности» (Москвин, 1986), где предлагалось учитывать ведущую руку (как главный моторный признак) и ведущие ухо и глаз (как основные сенсорные сферы). Исходя из системы измерений «рука – ухо – глаз», для праворуких нами было предложено выделять 4 варианта индивидуальных профилей латеральности (ИПЛ), которые обозначаются следующим образом: ППП – праворукие с доминирующим правым ухом и глазом (унилатеральные правши), ПЛП – праворукие с левым доминантным ухом и правым ведущим глазом, ППЛ – правши с правым доминантным ухом и левым ведущим глазом и ПЛЛ – правши с сочетанием ведущего левого уха и глаза. Исходя из этой системы измерений, аналогичным образом выделяются и латеральные профили леворуких (с учетом обратного знака асимметрии): ЛЛЛ – леворукие с доминирующим левым ухом и глазом (унилатеральные левши), ЛПЛ – леворукие с правым доминантным ухом и левым ведущим глазом, ЛЛП – левши с левым доминантным ухом и правым ведущим глазом и ЛЛП – левши с сочетанием правого ведущего уха и глаза. Таким образом, исходя из системы измерений «рука – ухо – глаз», для праворуких и леворуких испытуемых в целом можно выделить 8 вариантов ИПЛ, при наличии проявлений амбидекстрии (А) число таких вариантов значительно возрастает. Адекватность такого подхода (описание латеральных профилей с учетом выделения вариантов сочетаний функциональных асимметрий ведущих руки, уха и глаза) подтверждена рядом работ (Москвин, 1986; 1988; 1990, 2002).

В последующем В.Л. Бианки с соавт. (Бианки, Филиппова, 1996) разделяет обследуемых на восемь групп: правши с ведущим правым глазом и правым ухом, правши с ведущим левым глазом и правым ухом, правши с ведущим правым глазом и левым ухом, скрытые левши с ведущим правым глазом и правым ухом, правши с ведущим левым глазом и скрытые левши с ведущим левым глазом и правым ухом, скрытые левши с ведущим правым глазом и левым ухом и скрытые левши с ведущим левым ухом и левым глазом.

Для более полного представления о межполушарных отношениях в анализаторных системах Е.Д. Хомская сочла необходимым одновременно оценивать лево-правые соотношения в трех ведущих анализаторных системах: мануальной, слухоречевой и зрительной. Подобная комплексная оценка давала возможность более полно судить о доминирующем полушарии и работе мозга как парного органа (Хомская, Ефимова, Будыка, Ениколопова, 1997).

Поскольку сама асимметрия в любой анализаторной системе может проявляться в различной степени, была предложена шкала баллов, отражающая степень выраженности «рукости», «ухости», «глазости», что дало возможность наряду с качественными ввести также количественные критерии в определение межполушарных отношений в анализаторных системах. Для этой цели использовались как предложенные рядом авторов способы: коэффициенты асимметрии руки, уха – К_пр, К_пу (Брагина, Доброхотова, 1988 и др.), так и разработанная в школе Е.Д. Хомской система балльной оценки степени выраженности асимметрии в трех анализаторных системах. Наконец, в соответствии с предполагаемой значимостью различной асимметрии (с точки зрения их связи с психическими процессами) была предложена формула асимметрий «рука – ухо – глаз», согласно которой моторная (ручная) асимметрия рассматривалась как первичная и наиболее значимая, слухоречевая и зрительная как вторичные. В данной формуле П означало преобладание правых функций, Л – левых, А – их равенство. В соответствии с предложенными критериями все возможные сочетания асимметрий по трем анализаторным системам составили 27 вариантов, которые рассматривались как «профили латеральной организации» (ПЛО) мозга. На основании изложенных выше принципов была разработана стандартная методика оценки ПЛО по схеме «рука – ухо – глаз» (Хомская, Ефимова, Будыка, Ениколопова, 1997).

По соотношению всех трех видов асимметрий, определяемых по схеме «рука – ухо – глаз», теоретически могут быть выделены следующие варианты профилей: ППП, ППА, ПАП, ПАА, ПАЛ, ПЛА, ППЛ, ПЛП, ПЛЛ, которые характеризуют различные варианты «правшества»; а также ЛЛЛ, ЛПП, ЛПЛ, ЛЛП, ЛАП, ЛПА, ЛЛА, ЛАЛ, ЛАА, характеризующие «левшество». Помимо этих вариантов могут быть выделены профили асимметрий, отражающие приблизительное равенство левой и правой рук (амбидекстры) при различных соотношениях слуховых и зрительных функций: AAA, АПП, АПА, ААП, АПЛ, АЛП, ААЛ, АЛА, АЛЛ.

Все возможные варианты ПЛО были объединены в пять типов:

• «чистые» правши (ППП) – правостороннее доминирование по всем тестам;

• праворукие – правостороннее доминирование руки сочеталось с различными вариантами доминирования уха и/или глаза;

• амбидекстры – симметрия рук сочеталась с различными вариантами доминирования уха и глаза;

• леворукие – левостороннее доминирование руки сочеталось с различными вариантами доминирования уха и/или глаза;

• «чистые» левши – левостороннее доминирование по всем тестам.

Завершая обзор материалов по данной теме, можно констатировать, что во многих современных типологиях описания вариантов латеральности повторяются определенные моменты или подходы, что пока не позволяет говорить о наличии какой-то совершенной или «универсальной» методики описания вариантов ИПЛ. В большинстве типологий опускаются асимметрия по двигательной функции ноги, как менее значимая двигательная асимметрия (по сравнению с асимметрией по двигательным функциям руки). Тем не менее, асимметрия по ноге имеет в ряде случаев большое значение для определенных видов спорта, а также для тех видов деятельности человека, где нога активно может использоваться для управления техникой. Недостатком описанных типологий может также считаться то, что такой показатель, как проба А.Р. Лурия «перекрест рук», традиционно относят к моторным мануальным пробам. Ряд наших исследований (результаты которых изложены в данной монографии) показывает, что это не так и по сути дела эта проба имеет самостоятельное диагностическое значение. Все это требует переработки существующих типологий измерения вариантов латеральности с учетом новых данных.

2.3. Распределение латеральных профилей в разных профессиональных выборках

Изучение распределения латеральных признаков и латеральных профилей в разных выборках населения (с учетом возраста, пола, профессиональной принадлежности и т. п.) представляется достаточно важным в научном плане, а также для того, чтобы иметь нормативные данные при исследовании аномальных выборок.

Для исследования распространенности латеральных признаков в норме с помощью «Карты латеральных признаков» было обследовано 606 практически здоровых испытуемых. В первую выборку вошло 330 студентов-однокурсников медицинского вуза (г. Луганск, Украина), из них 124 юноши и 206 девушек в возрасте от 20 до 30 лет. Аналогичное исследование было проведено во второй выборке, в которую вошло 276 здоровых молодых мужчин (г. Луганск, Украина), в основном демобилизованных из армии и проходящих медкомиссию в связи с оформлением в органы УВД, также в возрасте от 20 до 30 лет и с одинаковым образовательным уровнем (со средним или средним специальным образованием).

Распространенность латеральных признаков изучалась в соответствии с описанной методикой, вариации латеральных профилей рассматривались в системе «рука – ухо – глаз».

Среди студентов-мужчин группа ППП составила 54,0 %, что свидетельствует о факте большей распространенности унилатеральных правшей в системе измерений «рука – ухо – глаз». В группу ПЛП студентов-мужчин вошло 14,5 %, в группу ППЛ – 13,7 %, в группу ПЛЛ – 6,5 %. Леворукие среди студентов-медиков составили 11,3 %, что существенно превысило процентное содержание леворуких во второй выборке мужчин (4,0 %, р<0,01) и что может отражать особенности данной профессиональной выборки.

Среди 206 студенток максимально также была представлена группа ППП – 48,5 %, что свидетельствует о большей распространенности унилатеральных правшей и среди женщин. В группу ПЛП у них вошло 15,5 %, в группу ППЛ – 26,7 %, в группу ПЛЛ – 8,3 %. Леворукие среди студенток-медиков составили всего 1,0 %.

Данные о распространенности латеральных профилей в выборке студентов-медиков представлены в табл. 1 и рис. 1. Достоверным оказалось увеличение левоглазых женщин в группе ППЛ по сравнению с мужчинами (26,7 % и 13,7 %, р<0,002), а также накопление леворуких среди мужчин по сравнению с женщинами – 11,3 % и 1,0 % (р<0,001) что может отражать особенности обследованной выборки.

Таблица 1

Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборке юношей (n=124) и девушек (n=206)

Графически эти данные представлены на рисунке 1.

^{Рис. 1. Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках юношей (n=124) и девушек (n=206)}

Исследование 276 мужчин второй выборки показало, что максимальную распространенность в ней также обнаружили лица с унилатеральными признаками ППП (праворукие с ведущим правым ухом и глазом), которые составили 47,8 %. В группу ПЛП («левоухие» правши с правым ведущим глазом) вошло 13,4 %, в группу ППЛ («левоглазые» правши с правым ведущим ухом) – 23,9 %, в группу ПЛЛ – 8,7 %. Леворукие в данной выборке составили 4,0 %, амбидекстры – 2,2 %. При анализе полученных данных интересным оказался тот факт, что нарастание леволатеральных признаков в системе измерений «рука – ухо – глаз» также сопровождается увеличением процентного соотношения левого доминантного локтя в пробе «перекрест рук». Во второй выборке мужчин в группе ППП левый показатель этой пробы составил 51,5 %, в группе ПЛП – 54,1 % (р>0,05), в группе ППЛ – 62,5 % (р<0,03), а в группе ПЛЛ – 75,0 % (р<0,01). По мере нарастания леволатеральных признаков парциального доминирования также снижается и общий показатель рукости (по данным сенсибилизированного опросника по А.П. Чуприкову). В группе ППП он составил «+20,6» балла, в группе ПЛП – «+20,4» балла, в группе ППЛ – «+19,8» балла, а в группе ПЛЛ – «+18,5» балла, в группе амбидекстров – «+7,2» балла, у леворуких – «–13,9» балла. В целом во второй выборке усредненный показатель рукости составил «+18,5» балла.

Интересным оказался тот факт, что, несмотря на ведущий левый глаз у испытуемых группы ППЛ, тем не менее, 74,2 % из них при пользовании винтовкой (по данным пробы «прицеливание») предпочитали целиться все же правым глазом. У «правоглазых» леворуких в ряде случаев наблюдается обратная зависимость. Очевидно, что этот факт связан с особенностями зрительно-моторной координации при пользовании винтовкой и, таким образом, свидетельствует о малой валидности пробы «прицеливание» для определения ведущего глаза. Более эффективной в данном случае оказывается проба «дырочка в карте». Этот факт свидетельствует о том, что необходимо дифференцировать природу генеза латеральных признаков, которые могут быть обусловлены как генетическими, так и функциональными факторами, связанными с научением или особенностями сенсомоторной координации. Это подтверждают и результаты обследования леворуких (n=74) – по нашим данным только 4 из них (5,4 %) могли писать левой рукой, остальные 70 человек (96,4 %) были переучены и писали правой рукой. Вместе с тем, большинство других операций (рисование, бросание камня, пользование ложкой или вилкой при еде и т. п.) они осуществляли левой рукой.

Было проведено сравнение распространенности вариаций латеральных профилей среди праворуких мужчин двух выборок. Распространенность латеральных признаков анализировалась без учета леворуких (данные представлены в табл. 2 и рис. 2). Среди мужчин первой и второй выборок группа ППП составила 60,9 % и 51,0 % соответственно (р<0,04), группа ПЛП – 16,4 % и 14,6 % (р>0,61), группа ППЛ – 15,4 % и 25,5 % (р<0,014), группа ПЛЛ – 7,3 % и 9,2 % (р>0,54). Достоверным оказался факт уменьшения процентного соотношения «левоглазых» (группы ППЛ) среди студентов по сравнению с данными второй выборки мужчин и некоторого увеличения показателей унилатеральной группы ППП в первой выборке мужчин.

Таблица 2

Распределение латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках праворуких мужчин (n=369)

Графически эти данные представлены на рисунке 2.

Рис. 2. Распределение латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках праворуких мужчин (n=369)

Нами была исследована распространенность латеральных признаков в выборке студентов факультета экономики и управления университета (г. Оренбург). Общий объем выборки составил 310 человек, из них – 101 юноша и 209 девушек в возрасте 20–25 лет. Разбивка испытуемых на латеральные группы в системе измерений «рука – ухо – глаз» показала, что в данной выборке максимально представленной также была латеральная группа ППП – 53,1 %, далее следовала группа ПЛП – 16,1 %, группа ППЛ составила 17,7 %, ПЛЛ – 8,2 % и смешанная группа амбидекстров и леворуких составила 4,9 %. При учете фактора пола распределение аналогичных латеральных групп в выборке юношей составило: ППП – 47,5 %, ПЛП – 16,8 %, ППЛ –25,7 %, ПЛЛ – 5,0 %, группа леворуких составила 5,0 %. В выборке девушек распределение латеральных групп было следующее: ППП – 58,8 %, ПЛП – 15,3 %, ППЛ – 9,6 %, ПЛЛ – 11,4 %, леворукие и амбидекстры составили также 4,8 % (см. табл. 3, рис. 3). Результаты подтвердили полученные ранее данные о том, что группа унилатеральных праворуких ППП характеризуется максимальной представленностью в общей популяции населения (Москвин, 1990). Данные исследования студентов университета были сопоставлены с результатами исследования другой профессиональной выборки – студентов медицинского вуза (n=330). Две указанные выборки сравнивались как в целом (см. табл. 4, рис. 4), так и с учетом фактора пола (см. табл. 5–6, рис. 5–6).

Таблица 3

Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборке студентов университета (n=310)

Графически эти данные представлены на рисунке 3.

Рис. 3. Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборке студентов университета (n=310)

Таблица 4

Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборке студентов университета (n=310) и медицинского вуза (n=330) без учета фактора пола

Графически эти данные представлены на рисунке 4.

Рис. 4. Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборке студентов университета (n=310) и медицинского вуза (n=330)

Таблица 5

Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках девушек-студенток медицинского вуза (n=206) и университета (n=209)

Графически эти данные представлены на рисунке 5.

Рис. 5. Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках девушек-студенток университета (n=209) и медицинского вуза (n=206)

Таблица 6

Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках юношей-студентов университета (n=101) и медицинского института (n=124)

Графически эти данные представлены на рисунке 6.

Рис. 6. Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках юношей-студентов университета (n=101) и медицинского института (n=124)

Нами также была исследована распространенность латеральных признаков в выборке мужчин в возрасте 20–40 лет (со средним, средним специальным и высшим образованием), оформляющихся на работу во вневедомственную охрану одного из крупных промышленных предприятий г. Оренбурга. Общий объем выборки составил 896 человек. Разбивка испытуемых на латеральные группы в системе измерений «рука – ухо – глаз» показала, что в данной выборке максимально представленной также оказалась латеральная группа ППП – 49,4 %, далее следовала группа ПЛП – 16,2 %, группа ППЛ составила 18,8 %, ПЛЛ – 8,0 % и смешанная группа амбидекстров и леворуких составила 7,6 %. Результаты исследования этой выборки были сопоставлены с данными исследования распространенности латеральных профилей в выборке студентов университета (см. табл. 7, рис. 7) и в выборке мужчин (n=276) г. Луганска (см. табл. 8, рис. 8).

Таблица 7

Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках юношей-студентов университета (n=101) и сотрудников вневедомственной охраны (n=896)

Графически эти данные представлены на рисунке 7.

Рис. 7. Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках юношей-студентов университета (n=101) и сотрудников вневедомственной охраны (n=896)

Таблица 8

Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках мужчин г. Луганска (n=276) и г. Оренбурга (n=896)

Графически эти данные представлены на рисунке 8.

Рис. 8. Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках мужчин г. Луганска (n=276) и г. Оренбурга (n=896)

Анализ распространенности латеральных признаков и вариантов их сочетаний в разных профессиональных выборках (с учетом фактора пола), а также применение при статобработке данных метода углового преобразования выборочных долей по Фишеру позволили в ряде случаев выявить достоверные отличия. Это совпадает с результатами исследований, в которых были выявлены неодинаковые латеральные особенности в разных профессиональных выборках (Shattel-Nauber, O’Reilly, 1983).

3.1. Введение в проблему исследования

При рассмотрении вопроса о связи функциональных асимметрий человека с индивидуально-психологическими особенностями, представляет интерес и вопрос о связи латеральных признаков с патологией, поскольку аномальное их распределение наблюдается при целом ряде нервно-психических заболеваний. Зарубежные исследования в этой области были направлены, в основном, на изучение связи леворукости с умственной недостаточностью.

Одна из ранних работ в этом направлении принадлежит Л. Смит (Smith, 1917), которая исследовала 200 учащихся школы для умственно отсталых и выявила среди них 9,8 % леворуких, по сравнению с 5,0 % левшей в контрольной группе здоровых детей. В дальнейшем Гордон (Gordоn, 1921) обследовал 3289 детей в возрасте от 4 до 14 лет, число леворуких среди них составило 7,3 %, в то же время при обследовании 4620 умственно отсталых, предпочтение левой руки было отмечено в 18,2 % случаев. Барт (Burt, 1937) выявил 7,8 % леворуких среди учеников обычной школы. Они были охарактеризованы учителями как отстающие, по сравнению с 4,8 % левшей среди успешно обучающихся; число же леворуких среди лиц с выраженной умственной отсталостью составило 11,9 %. Аналогичные результаты были получены и в ряде других исследований (Wilson, Dolan, 1931; Doll, 1933; Mintz, 1947; Zangwill, 1960; Porak, Coren, Duncan, 1980).

По данным приведенных авторов число левшей среди умственно отсталых составляет около 20 %, в то время как в норме оно колеблется от 5 % до 10 %. Р. Хикс и К. Бартон полагают также, что процент леворукости возрастает в зависимости от степени выраженности умственного дефекта: по их данным, среди детей с умеренным отставанием в умственном развитии леворукие составляют 13 %, а среди лиц с глубоко выраженной умственной отсталостью – 28 % (Hicks, Barton, 1975).

Результаты проведенных исследований довольно однородны и свидетельствуют об увеличении числа леворуких в выборках лиц с умственной недостаточностью. По мнению ряда авторов, это явление обусловлено ранними поражениями мозга (в особенности левой его гемисферы) в пре– и перинатальные периоды развития, что приводит к увеличению процентного соотношения левшей в данных выборках (Bacan, Dibb, Reed, 1973; Satz, 1972; 1973; Satz, Orsini, Saslow, Henry, 1985). Главным недостатком указанных исследований являлось то, что в них из всех латеральных признаков чаще всего рассматривался только один – «рукость». При этом возможная асимметрия других анализаторных систем (зрительной и слуховой), в первоначальных исследованиях, как правило, не учитывалась.

В зарубежной клинической психологии присутствует также подход к изучению психопатий в контексте проблемы функциональных асимметрий мозга. Опубликован ряд сообщений, в которых исследуется связь между леворукостью и асоциальным поведением. K. Фицхаг (Fitzhugh, 1973), обследовав малолетних правонарушителей, обнаружил среди них 32 % левшей, что значительно превышает процент леворуких в нормальной популяции. Дж. Эндрю (Andrew, 1978), используя для определения рукости теппинг-тест, также обнаружил большое число левшей среди мужчин, осужденных за преступления.

Особое место в этой проблеме занимают исследования связи леворукости с жестокостью в преступлениях. Так, В. Криницки (Krynicki, 1978) выявил корреляцию между уровнем жестокости и леворукостью. Другие исследования, напротив, свидетельствуют о меньшей выраженности жестокости у левшей по сравнению с праворукими (Hare, 1979; Gabrielli, Mednic, 1980). В последующей работе Д. Эндрю (Andrew, 1980), исследовав несовершеннолетних правонарушителей с помощью разработанной им шкалы «жестокости», обнаружил, что, вопреки ожидаемому, преступления, связанные с нанесением телесных повреждений, для левшей характерны в меньшей степени, чем для правшей, независимо от половых или этнических различий.

Работы этого направления также исходили из гипотезы об обусловленности антисоциального поведения ранними органическими поражениями головного мозга. При этом психопатизацию и делинквентное поведение такие исследователи, как Р. Монро (Monroe, 1970) и Ф. Спеллаци (Spellacy, 1977), связывают с диффузными поражениями головного мозга, Э. Понтиус (Pontius, 1974), Э. Понтиус, К. Раттигер (Pontius, Ruttiger, 1974) – с дефицитом функций лобных долей мозга, а K. Фицхаг (Fitzhugh, 1973) и П. Флор-Генри (Flor-Henry, 1987) – с дисфункцией левой гемисферы.

Вместе с тем, имеются исследования, в которых предполагается билатеральность полушарных функций при психопатизации личности. Так, Э. Сандел и Дж. Элкорн (Sandel, Alcorn, 1980) исследовали особенности «индивидуальной гемисферности» у 100 больных, которые были разбиты на 4 группы по 25 человек в каждой. В первую вошли больные непараноидной шизофренией и депрессивные, во вторую – с маниакально-депрессивными и шизоаффективными психозами, в третью – больные хроническим алкоголизмом, в четвертую – с антисоциальными расстройствами личности (психопатизацией). Показатель «индивидуальной гемисферности» определялся по специальной формуле после регистрации латеральных движений глаз в ответ на нейтральные и эмоциогенные вопросы. Результаты исследования, по мнению авторов, предполагают связь повышенной активности правого полушария с непараноидной шизофренией, депрессиями и алкоголизмом, в то время как для маниакально-депрессивных психозов и психопатий в большей степени характерна билатеральная гемисферность.

В другой работе Д. Эндрю (Andrew, 1981) исследовал связь между латеральностью теменных областей и степенью выраженности насилия в группе несовершеннолетних правонарушителей (праворукие от 13 до 17 лет). Испытуемым было предложено разложить по порядку 10 одинаковых по размеру колец, которые, однако, отличались между собой по весу на 4 грамма. Раскладка производилась отдельно левой и правой рукой, при этом латеральность теменных областей определялась по соотношению эффективности раскладки колец каждой рукой. Полученные данные подтвердили исходную гипотезу о связи слабости функций правой теменной области с выраженностью делинквентного поведения у несовершеннолетних. Вместе с тем, выявленный дефицит правой теменной области рассматривается в связи с дефицитом левой лобной, исходя из сообщений, в которых было установлено наличие относительно устойчивой связи между правой теменной и левой лобной долями (Nauta, 1971; Perret, 1974).

В одном из последующих исследований И. Горенштейн (Gorenstein, 1982) изучал связь между психопатизацией и функциями лобных долей (без учета их асимметрий). Всего было обследовано 20 психопатических личностей, данные которых сопоставлялись с результатами исследования 23 больных других нозологий (контрольная группа) и 18 здоровых (нормативная группа). Исходя из положений А.Р. Лурия (1973) об определяющей роли лобных долей в контроле таких психических функций, как способности к предвиденью, планированию и регуляции поведения, первоначальная гипотеза состояла в том, что у психопатических личностей может наблюдаться дефицит в функционировании лобных отделов. В эксперименте использовался Висконсинский тест сортировки карт, Струп-тест, запоминание последовательностей, анаграммы, куб Неккера и личностный опросник, определяющий активность. Струп-тест заключается в том, что при предъявлении тестового материала испытуемый оказывается перед интерферирующим влиянием вербального и цветового стимулов (на карточках предъявляются названия цветов на фоне, окрашенном в другой цвет). Результаты исследования выявили у психопатических личностей нарушения, характерные для больных с поражениями лобных долей мозга: персеверативные ошибки в Висконсинском тесте на сортировку карт, снижение способности следовать инструкциям при интерферирующем влиянии разных стимулов, ошибки в задачах на запоминание последовательностей, достоверно большее количество спонтанных реверсий при восприятии куба Неккера. Полученные данные подтвердили исходную гипотезу о том, что при психопатизации личности наблюдается дефицит когнитивных способностей, обусловленный дисфункциями лобных долей мозга.

Большинство приведенных исследований предполагали наличие у психопатических личностей признаков пренатальных поражений мозга, которые связывались с дефицитом лобных долей и, в большей степени, левой гемисферы. Однако результаты и этих исследований зачастую были несопоставимы друг с другом, что было обусловлено разностью методических подходов и учетом, как правило, только одного латерального признака – рукости.

В отечественных нейронауках в 80-х годах прошлого столетия также был выполнен ряд работ по изучению связи ФАМ с патологией. От первоначальных исследований локальных поражений мозга и связанных с ними феноменов клиницисты перешли к изучению ФАМ у больных разных нозологических групп; были выявлены девиации в распределении латеральных признаков при ряде нервно-психических заболеваний: при эпилепсии (Тетеркина, 1982), при шизофрении (Двирский, 1980; Введенский, 1983), при хроническом алкоголизме (Гурова, Чуприков, Дроздов, Клейн, 1982), при неврозах (Кузнецова, Кукурекин, 1987), а также при девиантном поведении у подростков. Появился интерес к этой проблеме и в дефектологии: были опубликованы работы по изучению особенностей ФАМ у незрячих (Новикова, 1982; Багдонас, Бандзявичус, Кочюнас и др., 1984), у неслышащих (Никольский, 1983), при логоневрозах и недоразвитии речи (Шкловский, 1976; Бережковская, Голод, Туровская, 1980; Туровская, 1983; Шургая, Королева, Кузьмин, Сахновская, 1987; Суворова, Матова, Туровская, 1988).

Вместе с тем, исследования по изучению ФАМ при олигофрениях (где может предполагаться их наибольшая дисфункция) в отечественной дефектологии практически отсутствовали, в этой области известны лишь единичные работы. Так, М.Г. Бруксоном (1953) при исследовании периферических полей зрения у олигофренов было отмечено резкое их сужение и почти полное равенство. При исследовании олигофренов С.А. Генкина (1978) не выявила более быстрой переработки зрительной информации при предъявлении стимулов в правое полушарие (что было отмечено у здоровых испытуемых).

Изучение психопатий с учетом ФАМ в отечественной науке представлено работой А.М. Иваницкого и А.А. Шумской (1976). Ими использовался метод вызванных потенциалов для изучения межполушарного взаимодействия у психопатических личностей возбудимого круга. При регистрации усредненных вызванных потенциалов в ответ на вспышки света в контрольной группе здоровых испытуемых было выявлено левополушарное доминирование по волне Р3, которая имеет отношение к оценке стимула по его значимости и к функции селективного внимания. Вызванные ответы, регистрируемые у возбудимых психопатических личностей, в обоих полушариях были симметричны, что свидетельствовало об отсутствии левополушарного доминирования, выявленного у здоровых.

В связи с вышеизложенным (с точки зрения особенностей ФАМ), представляет интерес еще одна нозология – энурез, наблюдаемый большей частью в детском и подростковом возрасте. Указанная нозология также преимущественно связывается с пренатальной патологией (Буянов,1985; Капустин, 1924; Ласков, Креймер, 1975; Лебединский, 1985; Лебединский, Марковская, Лебединская и др., 1982; Марковская, 1993). При этой нозологии предполагается наличие остаточных явлений поражений ЦНС разного генеза: внутриутробные, родовые и ранние постнатальные, инфекционные, интоксикационные и травматические факторы, которые в комплексе проявляются как «минимальная мозговая дисфункция» (ММД), что подчеркивает невыраженность и неспецифичность церебральных нарушений (Лебединский, Марковская, Лебединская и др., 1982). Отмечаемые при этом случаи энуреза рассматриваются как «эпизодические явления регресса», возникающие под влиянием неблагоприятных факторов – инфекционных заболеваний, психических травм и пр. (Лебединский, 1985).

Данные литературы свидетельствуют о повышении частоты обнаружения случаев энуреза при измененной межполушарной асимметрии – у леворуких детей (Капустин, 1924) и у детей с явлениями ММД, при которой также отмечаются иные межполушарные отношения, чем в норме. Данные ЭЭГ-исследования у этих детей характеризуются «менее активным включением в деятельность лобно-теменных отделов левого полушария и большими, чем в норме, изменениями электрофизиологических показателей в правом полушарии», причем, в этих случаях ряд параметров ЭЭГ имеет иную направленность, чем в норме (Лебединский, Марковская, Лебединская и др., 1982). Вместе с тем, функциональная асимметрия (в виде их латеральных особенностей) у больных с проявлением энуреза также была мало изучена.

Приведенные данные показывают наличие вариаций в распределении латеральных признаков и своеобразие ФАМ в разных нозологических группах, что связывается с пренатальными поражениями мозга в ранних периодах онтогенеза. Однако причины, оказывающие влияние на латерализацию функций, все же остаются не вполне ясными.

Рассматривая теории происхождения леволатеральных признаков, следует отметить, что все они, в основном, касаются рукости и учитывают различные аспекты: наследственные, исторические, социокультурные, геоэкологические и др. (Брагина, Доброхотова, 1981; Спрингер, Дейч, 1983). Вместе с тем, они не объясняют происхождение сенсорных асимметрий и не учитывают концепцию «парциального доминирования» А.Р. Лурия (1969). Если рукость может быть изменена в процессе переобучения, то представляется маловероятным, что сенсорная асимметрия (например, ведущие левый глаз или ухо) может быть обусловлена только социокультурными или геоэкологическими факторами (Москвин, 2002).

П. Бэкан считает, что леворукость имеет только патологическое происхождение вследствие родовых травм (Bacan, Dibb, Reed, 1973). Другие авторы учитывают как патологические, так и наследственные факторы, различая, таким образом, патологическую и генетическую леворукость (Satz, 1972, 1973; Satz, Orsini, Saslow, Henry, 1985). В этом плане теории П. Бэкана и П. Сатца все еще остаются конкурирующими (см. Спрингер, Дейч, 1983). Факт накопления леворуких в выборках умственно отсталых остается неопровержимым, однако преимущественное связывание леворукости в зарубежных исследованиях только с патологией привело к тому, что появились даже работы «в защиту» леворуких. Так, Л. Либер и С. Аксельрод (Leiber, Axelrod, 1981) исследовали у 762 преподавателей и 1869 студентов университета взаимосвязь правшества, левшества и амбидекстрии с образовательным уровнем и социальным положением испытуемых и их родителей (с учетом факторов риска при рождении). Количество левшей и амбидекстров среди родителей с высоким социометрическим статусом оказалось бoльшим по сравнению с испытуемыми, имеющими более низкий социометрический статус, что, по мнению авторов, свидетельствует против теории патологического происхождения леворукости. Действительно, в истории известно много выдающихся левшей, таких как Леонардо да Винчи, Микеланджело, Б. Франклин (см. Спрингер, Дейч, 1983). Леворуким был английский профессор математики и писатель Ч.Л. Доджсон (известный под псевдонимом Льюис Кэррол), автор произведений «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье» (см. Брагина, Доброхотова, 1981). Список этот может быть продолжен. С учетом наличия частых противоречий в сообщениях, касающихся исследований леворуких (Sunseri, 1982), гипотеза П. Сатца о наличии патологической и наследственной леворукости выглядит более предпочтительной и имеет большее число сторонников. Однако экспериментально эта гипотеза остается мало доказанной.

Приведенные данные свидетельствуют о том, что остаются малоизученными распределение латеральных признаков и их сочетаний в тех нозологических группах, которые связывают с наличием пренатальной патологии (при олигофрении и у возбудимых психопатических личностей), не изучены особенности распределения латеральных признаков у больных, страдающих энурезом; нуждается в экспериментальном подтверждении гипотеза о гетерогенности факторов латерального предпочтения.

3.2. Структура латеральных признаков при умственной недостаточности

С целью определения структуры латеральных признаков в выборках умственно отсталых и нормальных школьников нами было исследовано 210 детей в возрасте от 12 до 15 лет. Из них 92 ребенка составили ученики вспомогательной школы с диагнозом «олигофрения» (в основном, в виде дебильности легкой или средней степеней выраженности)[1]. Диагноз был установлен медико-педагогической комиссией перед определением детей в школу. Контрольную группу составили 118 учеников обычной массовой школы того же возраста. Среди умственно отсталых было 66,3 % мальчиков и 33,7 % девочек, среди здоровых школьников соответственно – 55,9 % и 44,1 %.

Признаки парциального доминирования определялись по асимметрии моторных функций руки и двух анализаторов – слухового и зрительного (в соответствии с описанной выше методикой). При выявлении асимметрии слухового анализатора в выборках преимущественно использовалась проба А. Бермана «часы» (Berman, 1973). Исследование особенностей асимметрии сенсомоторных функций как умственно отсталых, так и нормальных детей проводилось в виде игры, с учетом их возрастных особенностей и наличия отставания в умственном развитии в первой группе испытуемых.

Таблица 9

Распределение праволатеральных признаков (%) в выборках здоровых и умственно отсталых детей (n=210)

Полученные данные показывают (см. табл. 9), что в выборке олигофренов, при сравнении их с контрольной группой детей, отмечается тенденция к снижению выраженности проявлений праволатеральных признаков в моторных пробах «переплетение пальцев» (44,6 % и 50,8 %) и «перекрест» рук (42,4 % и 52,5 %), хотя и не достигающая уровня достоверности различий. По опроснику Аннет среди умственно отсталых было выявлено 14,1 % леворуких по сравнению с 2,5 % – среди нормальных школьников (p<0,001). По слуховому анализатору это соотношение составило 55,4 % и 79,7 % (p<0,001), по праволатерализованной бинокулярной функции зрения – 48,9 % и 70,3 % (p<0,001). По слуховому и зрительному анализаторам у страдающих олигофренией отмечаются проявления относительной симметрии, не наблюдаемые в контрольной группе. Достоверных различий по моторным функциям ноги в нашем исследовании выявлено не было.

Таким образом, в выборке олигофренов наблюдается тенденция к увеличению леволатеральных сенсомоторных признаков, что в целом совпадает с результатами К. Порака, С. Карена, П. Данкана (Porac, Coren, Duncan, 1980) и подтверждает данные о накоплении леволатеральных признаков при умственной недостаточности (как моторных, так и сенсорных). С учетом выявленных девиаций в распределении латеральных признаков при умственной недостаточности представляет также интерес вопрос о распространенности их сочетаний.

Таблица 10

Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках здоровых детей (n=118) и страдающих олигофренией (n=92)

Графически эти данные представлены на рисунке 9.

Рис. 9. Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках здоровых детей (n=118) и у страдающих олигофренией (n=92)

Результаты распределения латеральных профилей в выборках здоровых и умственно отсталых школьников приведены в таблице 10 и отражены в виде диаграммы на рис. 9. Латеральные профили леворуких (внутри выборки) отдельно не рассматривались – в связи с небольшим количеством наблюдений они были объединены в одну группу.

Полученные данные показывают достоверное уменьшение во второй группе вариантов сочетаний латеральных признаков ППП – от 56,8 % до 20,7 % (р<0,001) и увеличение процентного соотношения группы ПЛЛ – от 8,5 % до 21,7 % (р<0,001).

Закономерным является вопрос о частоте семейного левшества в обеих выборках. Среди здоровых детей на наличие леворуких родителей указало 8,5 %. К сожалению, в выборке учащихся вспомогательной школы-интерната возможность получения объективной информации отсутствовала.

Литературный поиск показал, что вопрос этот изучен недостаточно. Однако логично ожидать, что процент семейного левшества у страдающих олигофренией должен быть выше, чем в обычной популяции.

Так, А.А. Капустин при исследовании 44 леворуких детей установил наследование леворукости в 30,0 % случаев для мальчиков и в 37,5 % для девочек. В случаях «патологической леворукости» частота семейного левшества может достигать 50–60 % (Капустин, 1924). Цифры эти, однако, относятся только к леворуким.

3.3. Структура латеральных признаков у возбудимых психопатических личностей

Изучение распространенности латеральных признаков и их сочетаний у возбудимых психопатических личностей представляет большой интерес, поскольку данная нозология также связывается с пре– и перинатальными поражениями головного мозга (Смулевич, 1983).

С этой целью нами было обследовано 56 психопатических личностей, проходивших судебно-психиатрическую экспертизу[2] (мужчины в возрасте от 17 до 47 лет) с диагнозом «психопатия, возбудимая форма» без признаков нарушений мышления процессуального характера и без выраженных проявлений органической недостаточности. Данная выборка дополнительно обследовалась также и патопсихологически с использованием общепринятых клинических методик. Распространенность латеральных признаков и вариантов их сочетаний в этой группе сравнивалась с данными обследования выборки практически здоровых мужчин (n=276), которая являлась контрольной.

При рассмотрении структуры латеральных признаков в этих выборках (см. табл. 11), у возбудимых психопатических личностей было отмечено достоверное уменьшение праволатеральных (или накопление леволатеральных) сенсорных признаков: по функции слухового анализатора доминантное правое ухо у них составило 55,4 %, среди здоровых – 72,1 % (р<0,01), правый ведущий глаз в первой группе составил 44,1 %, в норме – 64,9 % (p<0,003).

Таблица 11

Распределение правых латеральных признаков (%) у практически здоровых мужчин (n=276) и у возбудимых психопатических личностей (n=56)

По опроснику дифференцированного определения рукости среди возбудимых психопатических личностей было отмечено значительное накопление леворуких по сравнению с нормой – 12,5 % и 4,0 % соответственно (р<0,015). Выявлено также увеличение числа леворуких среди родственников возбудимых психопатических личностей, как первой, так и второй степени родства (p<0,001). Общий показатель выраженности рукости у них также был снижен и составил 15,1 балла, при нормативных данных для праворуких мужчин 20,0 балла (p<0,01). Достоверных различий по моторным функциям ноги в нашем исследовании выявлено не было. При анализе распространенности сочетаний латеральных признаков (табл. 12, рис. 10) в выборке психопатических личностей достоверным оказалось значительное сокращение группы ППП (унилатеральных правшей) по сравнению с нормой: 17,9 % и 47,8 % соответственно (p<0,001). Вместе с тем, возрастает удельный вес латеральной группы ПЛЛ (праворуких с сочетанием ведущих левого уха и глаза) – 19,6 % и 8,7 % (p<0,015).

Таблица 12

Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках здоровых мужчин (n=276) и у возбудимых психопатических личностей (n=56)

Графически эти данные представлены на рисунке 10.

^{Рис. 10. Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках здоровых мужчин (n=276) и у возбудимых психопатических личностей (n=56)}

В целом данные обследования возбудимых психопатических личностей свидетельствуют о накоплении в этой выборке леволатеральных признаков по функциям слухового и зрительного анализаторов – отмечается их относительно равномерное (симметричное) распределение, как и в выборке страдающих олигофренией.

Нами также были сопоставлены показатели распространенности латеральных признаков и их сочетаний среди больных олигофренией и у возбудимых психопатических личностей (табл. 13, рис. 11).

Таблица 13

Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборке страдающих олигофренией (n=92) и у возбудимых психопатических личностей (n=56)

Графически эти данные представлены на рисунке 11.

Рис. 11. Распределение вариантов латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках страдающих олигофренией (n=92) и у возбудимых психопатических личностей (n=56)

Такое сравнение может рассматриваться как достаточно условное (поскольку были взяты разные возрастные группы). Тем не менее, оно показывает, что существенных различий по распределению латеральных признаков и вариантов их сочетаний между страдающими олигофренией и возбудимыми психопатическими личностями нет, в то время как каждая из этих выборок достоверно отличалась по своим показателям от данных контрольных групп. Это дает основания предполагать, что в основе изменения структуры латеральных признаков при этих нозологиях могут быть общие причины, а именно – поражения головного мозга на ранних этапах онтогенеза, что и проявляется в виде накопления леволатеральных признаков в данных выборках и нивелирования степени выраженности степени межполушарной асимметрии.

3.4. Латеральные особенности у подростков, страдающих энурезом

Недержание мочи у детей и подростков может быть обусловлено различными факторами: анатомо-физиологическими дефектами урогенитальной сферы, патологической наследственностью, различными аномалиями внутриутробного, перинатального и раннего постнатального периодов и др. Возможно сосуществование первичных (врожденных) и вторичных (приобретенных) форм недержания мочи, разграничить которые удается не всегда (Буянов, 1985). По данным литературы, энурез наблюдается у 5,9 % детей, при этом у леворуких детей недержание мочи отмечается в три раза чаще, чем у праворуких, что связывается с пренатальными нарушениями (Капустин, 1924). По данным И.Ф. Марковской (1993), явление энуреза наблюдается у 36 % детей с задержкой психического развития, у которых также в 83 % случаев при неврологическом исследовании выявляется органический характер поражения ЦНС. Церебрально-органические формы задержек психического развития предполагают наличие остаточных явлений поражений ЦНС разного генеза (внутриутробные, родовые и ранние постнатальные, инфекционные, интоксикационные и травматические факторы) и определяются как явления минимальной мозговой дисфункции (ММД), что подчеркивает невыраженность и неспецифичность этих нарушений (Лебединский, Марковская, Лебединская и др., 1982).

Проявления энуреза в данных случаях рассматриваются как «эпизодические явления регресса», возникающие под влиянием неблагоприятных факторов – инфекционных заболеваний, психических травм и т. п. (Лебединский, 1985). Литературные данные свидетельствуют о повышении частоты обнаружения случаев энуреза у леворуких детей (Капустин, 1924) и у детей с явлениями ММД (Лебединский, Марковская, Лебединская и др., 1982). Вместе с тем, функциональная асимметрия непосредственно у больных с проявлениями энуреза оставалась малоизученной.

Нами совместно с детским психиатром Е.О. Мулик было проведено нейропсихологическое исследование структуры латеральных признаков у 72 подростков, страдающих энурезом, из них 24 девочки и 48 мальчиков в возрасте 9–14 лет, без клинических проявлений нарушений урогенитальной сферы. Данные сопоставлялись с результатами обследования контрольной группы здоровых детей (n=118). При статистической обработке использовался метод углового преобразования выборочных долей по Фишеру.

В группе больных энурезом левые показатели в пробе «переплетение пальцев» у девочек составил 41,7 %, у мальчиков – 52,1 %; в пробе «перекрест рук» – 29,2 и 41,7 % соответственно, ведущий левый глаз – 37,5 и 41,7 %, доминантное левое ухо в моноауральных поведенческих актах отмечено у 25,0 % детей в обеих подгруппах. У девочек было выявлено 4,2 % леворуких среди родственников I степени родства и 4,2 % амбидекстеров среди родственников II степени родства. У мальчиков – 4,2 % леворуких среди родственников I степени и 6,3 % синистральных (левшей и амбидекстров) среди родственников II степени рoдства.

Леворуких у девочек отмечено не было, среди мальчиков они составили 4,2 %, что согласуется с нормативными данными. Вместе с тем, по сравнению с контрольной группой, в обеих подгруппах больных с проявлениями энуреза (как среди девочек, так и среди мальчиков) было выявлено 12,5 % амбидекстров (у здоровых подростков 2,2 %, р<0,01). При подсчете показателей распределения латеральных признаков в обеих выборках в целом (без учета полового признака) среди больных также была отмечена тенденция к накоплению испытуемых с левым ведущим глазом – 40,3 % (у здоровых – 29,7 %, р=0,093), хотя и не достигающая степени достоверности различий. Тем не менее, разность в распределении этого признака составила около 10 %.

Особенности структуры латеральных признаков обследованной группы больных свидетельствует о наличии тенденции к увеличению испытуемых с левым ведущим глазом и о наличии достоверных различий по распределению амбидекстров (лиц со слабо дифференцированной рукостью), что может указывать на незрелость и задержку становления ФАМ в данной клинической выборке и предполагает наличие невыраженных экзогенно-органических поражений ЦНС по типу минимальной мозговой дисфункции (Лебединский, Марковская, Лебединская и др., 1982).

В исследованной нами группе больных с проявлениями энуреза Е.О. Мулик было проведено комплексное лечение. Медикаментозная терапия включала вегетокорректоры, диуретики, антидепрессанты, витамины и препараты общеукрепляющей группы. В основе немедикаментозного лечения были различные виды психотерапии – в предсонном состоянии, рациональная, гипносуггестивная, коллективно-групповая и электросон-гипноз, направленные на выработку и закрепление условного рефлекса (позыв на мочеиспускание в определенное время), изменение тонуса детрузора, нормализацию сна, снятие невротических проявлений и повышение уровня регуляторных качеств. Для контроля эффективности проводимого лечения у 30 больных нами был применен цветовой тест Люшера с использованием интерпретационных коэффициентов, которые в ходе лечения изменились следующим образом: была отмечена тенденция показателя «гетерономности» к динамике в сторону «автономности» с 56 до 72 % (что свидетельствовало о повышении инициативности и стремления к самоутверждению); имевшее место до начала лечения (в ряде случаев) преобладание тонуса парасимпатической нервной системы изменилось в сторону нормо– или симпатикотонии (по показателю «вегетативного баланса»); произошло повышение «работоспособности», редуцировались высокие показатели «стресса», выявленные перед лечением и связанные у ряда подростков с хроническим психотравмирующим действием неблагоприятного микросоциального окружения.

Выздоровление или улучшение состояния были отмечены у 91 % пациентов, без изменений – у 9 %. За период проведенного комплексного лечения у больных сформировался условный рефлекс на мочевыделение в определенное время, изменились количественные показатели баланса вегетативной нервной системы (в сторону нормо– или симпатикотонии), что повлияло на тонус детрузора, произошли изменения индивидных характеристик в сторону сбалансированности, целостности, повышения эмоциональной устойчивости и усиления регуляторных качеств. Полученные данные подтверждают правомерность применения психологических методик для контроля эффективности проводимого лечения (Москвин, Мулик, 1989).

Особенности структуры латеральных признаков обследованной группы больных свидетельствуют о наличии тенденции к увеличению испытуемых с левым ведущим глазом и о наличии достоверных различий по распределению амбидекстров (лиц со слабо дифференцированной рукостью). Это указывает на незрелость и задержку становления ФАМ в данной клинической выборке и предполагает наличие невыраженных экзогенно-органических поражений ЦНС (по типу ММД), исходя из сообщений о связи леволатеральных признаков (в ряде случаев) с пре– и перинатальными нарушениями (Москвин, 1990), которые, в свою очередь, возможно, затрагивают корковый центр мочеиспускания, локализующийся в парацентральной дольке (Буянов, 1985). Данные исследования (по результатам цветового теста) предполагают также определенную связь правополушарной активности с преобладанием тонуса парасимпатической нервной системы (Москвин, Мулик, 1989; Москвин, 2002).

3.5. Латеральные особенности у детей и подростков с тиками и логоневрозами

На базе дневного детско-подросткового стационара психиатрической больницы нами была изучена структура латеральных признаков у больных с тиками и логоневрозами (всего 42 детей и подростков в возрасте от 7 до 17 лет), в контрольную группу вошло 92 здоровых ребенка. Исследование признаков асимметрий проводилось с помощью «Карты латеральных признаков». При подсчете достоверности различий использовался метод углового преобразования выборочных долей по Фишеру.

Значимых различий между больными и здоровыми детьми по таким признакам, как «переплетение пальцев» и «перекрест рук» выявлено не было. Достоверные отличия были обнаружены при определении бинокулярной функции зрительного анализатора. В норме ведущий правый глаз составил 70,3 %, у больных с невротическими тиками – 50,0 % (р<0,01). Леворукие среди здоровых составили 2,5 %, среди больных – 10,0 %. У больных также обращает на себя внимание леворукий или амбилатеральный тип аплодирования, который составил 31,6 %. Леворуких и амбидекстров среди родственников больных подростков было выявлено 13,6 %, среди здоровых детей на наличие леворуких родственников указало только 8,5 %.

Следует также отметить, что девочки в исследованной выборке с тиками и логоневрозами составили всего 18,8 %, что указывает на бoльшую подверженность данным заболеваниям лиц мужского пола (Москвин, Мулик, 1990).

Выявленная относительная симметрия в распределении левых и правых признаков асимметрии зрительного анализатора совпадает с данными З.Г. Туровской (1983), которая другими методиками установила, что заикающиеся отличаются большей симметрией во всех исследованных функциях зрительного анализатора (процессах фузии, бификсации и гаплоскопического зрения).

3.6. Гетерогенность факторов латерального предпочтения

Для подтверждения гипотезы о гетерогенности происхождения латеральных признаков были использованы полученные нами данные о преимуществе испытуемых с левым ведущим глазом в решении зрительно-пространственных задач (ЗПЗ) в норме и данные о накоплении испытуемых с левым ведущим глазом в выборках больных, характеризующихся наличием умственной отсталости или невысоким уровнем развития интеллектуальных способностей (среди олигофренов и у возбудимых психопатических личностей). Эти факты, на первый взгляд находятся в противоречии, однако объяснение может заключаться в разной природе происхождения «левоглазости» среди здоровых и больных. Для проверки этой гипотезы была исследована способность к решению ЗПЗ с помощью «Прогрессивных матриц» Равена у 350 мужчин в возрасте от 20 до 35 лет со сходным латеральным фенотипом и отличающихся только асимметрией по зрительному анализатору. Латеральные профили испытуемых определялись в системе «рука – ухо – глаз» в соответствии с описанной методикой.

В экспериментах участвовали испытуемые с латеральными профилями ППП (уналатеральные правши) и ППЛ (правши с правым доминантным ухом и левым ведущим глазом), с одинаковым образовательным уровнем (со средним или средним специальным образованием). Всего было проведено 2 исследования: в первом сравнивались данные групп ППП (n=120) и ППЛ (n=83) с высоким показателями при решении «матриц» – выше 35 «сырых» баллов по Равену. Общее количество испытуемых данной выборки составило 203 человека, и условно она была названа «интеллектуальная норма», поскольку все эти испытуемые при выборочном дополнительном исследовании обнаруживали высокий (или же достаточный) уровень выполнения аналитико-синтетических операций. Во втором эксперименте сравнивались данные групп ППП (n=80) и ППЛ (n=67) с низкими показателями – менее 36 «сырых» баллов. Общее количество испытуемых в данной выборке составило 147 человек, и условно она была охарактеризована как «интеллектуальный дефицит», поскольку при дополнительном патопсихологическом исследовании у них были отмечены признаки снижения уровней обобщения и абстрагирования, затруднения в выделении существенных признаков и при формировании новых понятий, отмечалось доминирование конкретно-ситуативных связей (использовались методики «Исключение», «Сравнение понятий», «Простые аналогии», «Клипец» и др.). Большинству испытуемых данной выборки (особенно выполнившим «матрицы» с показателями менее 28 «сырых» баллов) психиатром в дальнейшем был поставлен диагноз «пограничная умственная отсталость» или «недостаточное развитие интеллектуальных функций по олигофреническому типу» (чаще в виде дебильности легкой степени выраженности). Каждая из выборок испытуемых была набрана в результате проведения сплошного исследования в соответствии со стратегией «случайного распределения слоев» (Готтсданкер, 1982).

Таблица 14

Распределение высоких и низких показателей (%) среди «правоглазых» (n=203) и «левоглазых» (n=147) испытуемых (n=350) при выполнении «Прогрессивных матриц» Равена

При распределении показателей выполнения ЗПЗ обеих выборок на высокие и низкие (см. табл. 14, рис. 12, 13) было установлено, что в первой выборке («интеллектуальная норма») 55,6 % «левоглазых» обнаружило более высокие показатели по сравнению с 12,5 % «правоглазых» (р<0,001). Во второй выборке («интеллектуальный дефицит») это соотношение было обратным: более высокие показатели были у 80,5 % «правоглазых» в сравнении с 55,2 % «левоглазых» (р<0,001).

Рис. 12. Распределение показателей выполнения «Прогрессивных матриц» Равена испытуемыми с латеральными профилями ППП и ППЛ выборки «интеллектуальная норма» (n=203)

Рис. 13. Распределение показателей выполнения «Прогрессивных матриц» Равена испытуемыми с латеральными профилями ППП и ППЛ выборки «интеллектуальный дефицит» (n=147)

Таблица 15

Усредненные показатели выполнения «Прогрессивных матриц» Равена у мужчин с интеллектуальной недостаточностью (n=147) c разными вариантами латеральных профилей

Примечание: Внутри группы указана достоверность отличий с учетом пробы «перекрест рук». В нижней строке – достоверность отличий данных группы ППЛ относительно группы ППП (**– р<0,01, критерий Вилкоксона – Манна – Уитни).

Графически эти данные представлены на рисунке 14.

Рис. 14. Усредненные показатели выполнения «Прогрессивных матриц» Равена у мужчин с интеллектуальной недостаточностью (n=147) c разными вариантами латеральных профилей

Такими образом, во второй выборке для «правоглазых» низкие оценки были характерны в меньшей степени, напротив, низкие оценки обнаружило 44,8 % «левоглазых» по сравнению с 17,5 % «правоглазых» (р<0,001). Эти данные свидетельствуют о том, что, в отличие от нормы, для лиц с умственной недостаточностью ведущий левый глаз не является фактором, благоприятным для выполнения ЗПЗ, напротив, по сравнению с «правоглазыми» они обнаруживают более низкие показатели.

Усредненные показатели выполнения ЗПЗ в выборке «интеллектуальная норма» для латеральной группы ППП составили 42,6 балла, а для группы ППЛ – 47,8 балла. В выборке «интеллектуальный дефицит» это соотношение было обратным: для ППП – 29,1 балла, а для ППЛ – 24,7 балла (см. табл. 15, рис. 14). Таким образом, «левоглазость» испытуемых первой группы является фактором, способствующим более успешному решению ЗПЗ, во второй выборке такой закономерности выявлено не было, напротив, группа ППЛ обнаружила более низкие показатели по сравнению с «правоглазыми» (р<0,01), что может быть обусловлено только разной природой их происхождения.

Нами уже приводились данные о более высоких показателях продуктивности выполнения ЗПЗ у «левоглазых» с сочетанием правого доминантного локтя. При дальнейшем анализе, с целью выявления возможной связи пробы «перекрест рук» с продуктивностью выполнения ЗПЗ в выборке «интеллектуальный дефицит», показатели ее были проанализированы с учетом показателей пробы «перекрест рук». Результаты показали, что в обеих подгруппах (как для «правоглазых», так и для «левоглазых») более значимым также оказался правый показатель пробы «перекрест рук» (см. табл. 15, рис. 14).

3.7. Обсуждение результатов исследований

Обзор литературных данных свидетельствует о накоплении леволатеральных признаков при ряде нервно-психических заболеваний (эпилепсии, шизофрении, хроническом алкоголизме), при детском церебральном параличе (Семенова, Шамарин, 1976), у детей с недоразвитием речи, а также при локальных поражениях мозга и ранней гидроцефалии (Симерницкая, 1985). Особенно отчетливо это проявляется в выборках лиц с умственной недостаточностью – как по моторным функциям руки, так и по сенсорным признакам (Porac, Coren, 1981; Москвин, 1990).

Представляет интерес выявленный факт относительной симметрии функций зрительного и слухового анализаторов у страдающих олигофренией, что совпадает с литературными данными. Так, М.Г. Бруксон (1953) при исследовании периферических полей зрения у олигофренов отметил резкое их сужение и почти полное равенство. О.А. Генкина (1978) при изучении взрослых олигофренов не выявила у них полушарной асимметрии при зрительном восприятии отдельных буквенных стимулов (измерялись пороги опознания). В другой работе Е.П. Ильин исследовал учащихся специальной школы для детей с недостатками в умственном развитии, которые по своим характеристикам были разделены на три группы: плохо успевающие (куда вошли преимущественно имбицилы), средне успевающие (преимущественно дети с проявлениями дебильности) и относительно хорошо успевающие (дети с проявлениями дебильности легкой степени выраженности). Основанием для разделения на указанные группы были показатели успеваемости и свидетельства медиков и педагогов об умственном развитии ребенка. Степень выраженности асимметрии исследовалась с помощью показателей динамометрии. В эксперименте было выявлено, что у хорошо успевающих учащихся коэффициент праворукости соответствовал норме (10,5 %), у средне успевающих он равнялся 7,2 %, а у плохо успевающих – 5,5 %. Автор делает вывод о том, что «чем больше нарушено умственное развитие, тем меньше выражена асимметрия по силе рук» (Ильин, 2001, с. 311).

В нашем исследовании нарастание леволатеральных признаков по бинокулярной функции зрения, а также по функции слухового анализатора, приводит к повышению удельного веса латеральной группы ПЛЛ, которая в выборках здоровых (как взрослых, так и детей) характеризуется минимальной представленностью – 7–10 %. У олигофренов же этот показатель составил 21,7 %. Среди здоровых, напротив, более распространена группа ППП – в общей популяции населения она составляет около 50 %.

Данные о накоплении леволатеральных признаков в клинических выборках, по мнению зарубежных авторов, свидетельствуют о большей «уязвимости» левого полушария в случаях пренатальных поражений мозга. В плане обсуждения полученных данных представляют интерес результаты исследования К.А. Семеновой и Т.Г. Шамарина (1976), которые психологическими и энцефалографическими методами обследовали 514 детей с церебральным параличом. У 291 ребенка была выявлена спастическая диплегия, при которой поражались оба полушария, у 223 детей была обнаружена гемипаретическая форма церебрального паралича (с преимущественным поражением одного полушария). В последней группе детей у 150 (67,3 %) был выявлен правосторонний гемипарез, что свидетельствовало о поражении левого полушария, а поражение правого полушария было отмечено лишь у 73 детей (32,7 %). Данные ЭЭГ-исследования обнаружили левые смещения срединных структур мозга, обусловленные рубцово-атрофическими процессами: в 69,6 % случаев при спастической диплегии и в 63,9 % случаев при гемипаретической форме. По мнению авторов, полученные результаты убедительно свидетельствуют о том, что как при спастической диплегии, так и при гемипаретической форме заболевания, внутриутробное поражение преимущественно распространяется на левое полушарие.

При нейропсихологическом исследовании 296 детей в возрасте от 5 до 16 лет, проведенном Э.Г. Симерницкой (1985), правосторонняя локализация очага поражения была отмечена у 90 испытуемых (30,4 %), срединная – у 76 детей (25,7 %), левосторонняя – у 130 (43,9 %). Эти данные подтверждают бoльшую уязвимость левого полушария и при очаговых, опухолевых процессах. Э.Г. Симерницкой также было обследовано 32 больных ребенка в возрасте от 4 до 9 лет, оперированных по поводу гидроцефалии (с поражениями мозга на самых ранних этапах развития). Число леворуких среди них составило более 50 %. При этом, в данной группе был выявлен высокий процент семейного левшества – 37,5 % (в шесть раз выше, чем у детей с локальными поражениями мозга). В выделенной «патологической группе» гидроцефалов (с наиболее выраженными нарушениями высших психических функций) частота семейного левшества была максимальной – 60 %. По мнению автора, наличие в анамнезе больных генетического левшества не предопределяет патологию психического развития, однако облегчает возможность ее появления в случаях ранних мозговых поражений (как предиспозиционный фактор).

Возникает вопрос: что же определяет повышенную уязвимость левого полушария? Данные М.Г. Блюминой (1984) говорят о том, что 74,5 % случаев олигофрении обусловлены поражениями ЦНС, происходящими во внутриутробном, пренатальном периоде развития. При этом патогенные факторы, приводящие к ранним поражениям, по своему генезу могут быть полиморфны и иметь мультифакторное происхождение – одних только генных мутаций, предопределяющих олигофрении, в настоящее время выделяют свыше 3 тысяч.

Работы А.Р. Лурия свидетельствуют о том, что при морфологической идентичности обоих полушарий, левое полушарие имеет, тем не менее, бoльшую дифференцированность своих структур (Лурия, 1969; 1973).

Этот факт, на наш взгляд, скорее всего, связан со специализацией левого полушария для функционального обеспечения филогенетически более поздних высших психических функций, таких, как речь, письмо, счет, анализ, контроль, планирование, прогнозирование и ряда других, что приводит к усложнению и большей дифференцированности его структур, в особенности – третичных зон коры (Москвин, 1990). В то же время известно, что филогенетически более поздние образования обнаруживают повышенную уязвимость и при воздействии патогенных факторов страдают в первую очередь. Так, например, нейрофизиологическое исследование внутриутробно облученных детей, проживающих в «загрязненных» радиацией районах, не только выявляет увеличение распространенности среди них умственной отсталости, но и свидетельствует о наличии дисфункций лимбикоретикулярных структур преимущественно левого полушария (Нягу, Логановский, Чебан и др., 1998). Известное в клинике детской шизофрении явление мутизма связывают с транзиторным угнетением речевого центра, как филогенетически более позднего образования. Исследование межполушарных отношений (с помощью ЭЭГ-анализа) в процессе восстановления сознания после длительной комы выявило, что в посткоматозном периоде вначале происходит восстановление зрительных, а затем уже речевых функций (Добронравова, 1998). Эти данные, на наш взгляд, также подтверждают положение о том, что речь является более ранимым и филогенетически более поздним образованием. Функциональная специализация левого полушария для обеспечения филогенетически более поздних ВПФ, по-видимому, косвенно подтверждается и фактом наибольшей распространенности латеральных профилей асимметрий в сочетании ППП, которые в норме (как среди детей, так и среди взрослых) составляют около 50 %, в силу чего эта группа может рассматриваться в качестве контрольной при анализе показателей других латеральных групп.

Результаты проведенных исследований хорошо интерпретируются в соответствии с законами построения коры А.Р. Лурия (1973). Первым законом является закон иерархического построения корковых зон, в соответствии с которым «нарушение в раннем возрасте низших зон коры соответствующих типов неизбежно приводит к недоразвитию более высоких зон коры» (Лурия, 1973, с. 104).

Второй закон формулируется как закон убывающей модальной специфичности иерархически построенных зон коры. Третий закон – «закон прогрессивной латерализации функции, то есть связи функций с определенным полушарием мозга по мере перехода от первичных зон коры к вторичным и затем к третичным зонам» (там же, с. 105). В целом, иерархически построенные зоны обоих блоков «работают по принципам убывающей модальной специфичности и возрастающей функциональной латерализацией» (там же, с. 107).

В соответствии с описанными законами пренатальные поражения мозга при олигофрениях должны приводить к недоразвитию вторичных и, в особенности, третичных зон коры. Специализация левого полушария для обеспечения филогенетически более поздних образований ВПФ в то же время предопределяет и его повышенную уязвимость, особенно при наличии предиспозиционных и патогенных факторов. При этом пренатальные поражения левого полушария обусловливают недоразвитие функциональной латерализации левой гемисферы, а нивелированная функциональная латерализация левой гемисферы находят свое отражение в относительной асимметрии (или амбидекстрии) по таким модальностям, как зрение и слух.

Как уже говорилось, достоверных различий между олигофренами и здоровыми детьми по моторным функциям ноги выявлено не было, что может быть, по-видимому, объяснено меньшей представленностью этих зон в коре и меньшей их зависимостью от закона возрастающей функциональной латерализации.

Отмечаемое при умственной недостаточности снижение уровня обобщений и отвлечений, уровня проведения аналитических операций, затруднения в выделении существенных признаков и при формировании новых понятий, и имеющееся у них преобладание наглядно-образного и конкретно-ситуативного мышления могут быть объяснены, в определенной степени, выявляемыми особенностями ФАМ. В настоящее время считается установленным, что правое полушарие специализировано для переработки зрительно-пространственной информации. Очевидно, что выявляемый при олигофрениях дефицит левополушарных функций может обусловливать превалирование функций правой гемисферы. В случаях нерезко выраженного отставания в умственном развитии (в виде задержек) это, вероятно, и обеспечивает более высокий уровень решения ЗПЗ (по сравнению с вербально-логическими) в детском варианте методики Векслера – WISC (Лебединский, 1985). На особую роль правого полушария при олигофрениях указывают также зарубежные авторы, отмечая его связь со снижением способности к обучаемости, с нарушениями внимания и наличием депрессивных проявлений (Brumback, Staton, 1982).

Приведенные результаты свидетельствуют о накоплении леволатеральных признаков и при возбудимой форме психопатии. В обзоре приводились данные о том, что большинством зарубежных авторов эмоционально-волевые нарушения при психопатиях связываются с пренатальными поражениями мозга. Отечественные исследователи также придерживаются этой точки зрения (Смулевич, 1983).

Рассматривая психопатический склад личности как постоянное и врожденное свойство индивидуума, в основе которого лежат экзогенно-органические повреждения мозга в пре– и перинатальных периодах развития (там же), можно полагать, что леволатеральные признаки, выявляемые при психопатиях, являются следствием таких поражений. Этот факт, как и данные исследования олигофренов, могут подтверждать предположения о большей уязвимости левой гемисферы (у мужчин) при наличии патогенных факторов и определенной «предиспозиционной» готовности. Вместе с тем, это также позволяет сблизить (в определенном отношении) такие нозологии, как «олигофрения» и «возбудимая психопатия», что объясняет нередко встречаемые в практике случаи низкого уровня интеллектуального развития у психопатических личностей, а также наличие эмоционально-волевых расстройств при олигофрениях, что заставляет клиницистов прибегать к двойному диагнозу. Выше уже были приведены данные о том, что значимых различий в распространенности сочетаний латеральных признаков между возбудимыми психопатическими личностями и олигофренами в наших исследованиях выявлено не было.

Как уже отмечалось, обращение психологов к изучению мотивов поведения, механизмов регуляции действий и особенностям целеобразования у психопатических личностей обусловлено методическими трудностями и малой эффективностью традиционного патопсихологического подхода при изучении данной нозологии. При апробации предложенного нами показателя устойчивости выбора (УВ) цветовых стимулов были получены данные, свидетельствующие о значительном снижении устойчивости выбора и о слабости регуляторных процессов у возбудимых психопатических личностей по сравнению с нормой (Москвин, 1987, 1990).

Таким образом, эмоционально-волевые нарушения при психопатиях, описываемые в психологической литературе в терминах «нарушение подконтрольности поведения» и «нарушения опосредования», «неумение разводить разноуровневые цели» и «неадекватность прогнозирующих функций» и ряд других, вероятнее всего обусловлены выявленным у психопатических личностей дефицитом левополушарных функций (Москвин, 1990). Можно также отметить, что достоверных различий по моторным функциям ноги между возбудимыми психопатическими личностями и здоровыми испытуемыми мы не обнаружили, хотя некоторые зарубежные авторы указывают на наличие таких особенностей (Porac, Coren, 1981).

Особенности в представленности латеральных признаков были выявлены также и у подростков, страдающих энурезом, что может быть связано с явлениями минимальной мозговой дисфункции и измененными межполушарными отношениями (Лебединский, Марковская, Лебединская и др., 1982).

Приведенные данные свидетельствуют о перспективности дифференциально-психофизиологического подхода (с учетом особенностей функциональных асимметрий) к таким традиционным объектам изучения патопсихологии, как олигофрения и возбудимая форма психопатии, а также при исследовании подростков с проявлениями энуреза, где часто наблюдаются проявления ММД.

Полученные результаты указывают на преимущество здоровых лиц с левым ведущим глазом в процессах решения ЗПЗ, что совпадает с представлениями о преимуществах правого полушария в обработке зрительно-пространственной информации. Вместе с тем, для «левоглазых» мужчин с интеллектуальной недостаточностью этот фактор оказался малозначимым, напротив, они обнаружили более низкие показатели при сравнении их с результатами латеральной подгруппы ППП. Неравнозначность выполнения «левоглазыми» ЗПЗ (по показателям продуктивности) в норме и при интеллектуальной недостаточности, на наш взгляд, может быть объяснена только неравнозначностью природы самой «левоглазости» в обеих выборках: в первой группе она, скорее всего, обусловлена генетическими факторами и отражает парциальное доминирование зрительных отделов правого полушария в рамках индивидуальной вариабельности; во второй группе («интеллектуальный дефицит») «левоглазость» также связана, видимо, с относительным доминированием правых зрительных отделов мозга, однако, вероятно, не вследствие генетических факторов, а из-за пренатальных поражений и недостаточного развития соответствующих отделов левого полушария. Если признать правомерность таких рассуждений, то эти факты могут свидетельствовать в пользу теории о гетерогенности факторов латерального предпочтения и подтверждать наличие генетической и патологической «левоглазости». Эти данные дают основание с осторожностью относиться к результатам тех исследований, которые рассматривают феномен ведущего левого глаза только как фактор предрасположенности к психическим заболеваниям (Берус, Журавлев, Мямлин, 1998).

При рассмотрении роли правополушарных функций в процессе переработки зрительно-пространственной информации, представляют также интерес половые и онтогенетические аспекты этой проблемы. Работы Л.И. Леушиной, А.А. Невской, М.Б. Павловской (1985) позволили выявить роль правого и левого полушарий при обработке зрительной информации. У здоровых испытуемых (правшей) изучалась точность опознания криволинейных и простых фигур, предъявляемых тахископически в левые и правые поля зрения. Было установлено, что опознание формы стимула в левом полушарии происходит на основе признаков, инвариантных к местоположению и величине, то есть путем классификации. В правом же полушарии опознание изображения происходит на основе структурного подхода. На основе проведенных исследований авторы пришли к выводу, что в обработке зрительной информации принимают участие две сходные, но не идентичные системы, связанные с разными полушариями, при этом левое полушарие использует дискриминантный метод (классификационный), а правое – структурный (Леушина, Невская, Павловская, 1985). Дискриминантный метод обнаруживает преимущество при оперировании знакомыми зрительными образами. Структурный же метод, реализуемый правым полушарием, сложнее и преобладает при переработке характеристик, имеющих нестандартные и сложные формы вариабельности, чаще используется при описании новых и незнакомых объектов.

Исследование онтогенетического аспекта этой проблемы также показывает преимущественную роль правого полушария в решении ЗПЗ, которая обнаруживается у мальчиков уже в 6 лет, хотя у девочек отсутствует даже в 13 (Witelson, 1976). Дальнейшее исследование в этом направлении Д.А. Фарбер и Т.Г. Бетелевой (1985) позволило установить, что присущее правому полушарию неинвариантное описание изображения отчетливо выражено уже в дошкольном возрасте. Классификационный, инвариантный тип опознания, характерный для левого полушария взрослых, формируется более длительно и не является зрелым даже в подростковом возрасте. Согласно модели М. Аннет (Annett, 1964), правое полушарие созревает раньше, чем левое, и в первые годы жизни является более активным по сравнению с левой гемисферой. Данные Д.А. Фарбер и Т.Г. Бетелевой (1985) дают основания говорить о том, что структурный метод опознания, реализуемый правым полушарием и проявляющийся уже в раннем возрасте, филогенетически является более древним, что может подтверждать выдвинутое предположение о преимущественной специализации левого полушария для функционального обеспечения филогенетически более поздних образований ВПФ (Москвин, 1990). В последующем эту точку зрения стали поддерживать и другие авторы. Это отражено, например, в эволюционном правиле В.А. Геодакяна о первоначальной локализации новых функций в левом полушарии в процессе филогенеза (Геодакян, 1993).

Представляет интерес также вопрос о вкладе лобных долей в осуществление перцептивной деятельности. Д.А. Фарбер и Т.Г. Бетелева (1985) полагают, что предпосылки для функциональной асимметрии первичных сенсорных процессов имеются с момента рождения ребенка и что в течение первых лет жизни происходит усложнение морфофункциональной организации проекционных корковых зон, приводящих к совершенствованию механизмов анализа отображения. Авторы считают, что «свойственный правому полушарию механизм полного структурного опознания изображений формируется в период от момента рождения до 5–6-летнего возраста» (Фарбер, Бетелева, 1985, с. 134). Вместе с тем, сформированность инвариантного (левополушарного) типа опознания была выявлена лишь у отдельных 13-летних подростков и коррелировала с данными о морфофункциональном созревании лобных отделов коры к 14–16 годам. По мнению авторов, «переход на классификационный инвариантный тип опознания, по-видимому, определяется созреванием у этих подростков переднеассоциативных отделов коры левого полушария, проявляющимся в возникновении реактивности поздних фаз ВП этих областей» (там же, с. 135). Из этих данных может быть сделан вывод о большей значимости функций левой доли (у мужчин) в реализации классификационного типа опознания. Как уже отмечалось, по нашим данным также была выявлена значимость фактора правого показателя пробы «перекрест рук» в процессе решения ЗПЗ у мужчин независимо от варианта латерального фенотипа. Двухлетнее исследование Н. Сакано (Sakano, 1982) 500 испытуемых 12–13 лет показало, что неустойчивость латентной рукости тесно связана с плохими интеллектуальными показателями (по данным интеллектуальных тестов и в связи с показателями школьной успеваемости). Во время шестилетнего лонгитюда 60-ти испытуемых 9–15 лет наиболее низкие показатели также наблюдались у детей с неустойчивостью латентной рукости. Наши данные позволяют считать, что правый показатель пробы «перекрест рук» (как внешний индикатор парциального доминирования левых лобных отделов) является фактором, способствующим более продуктивному решению перцептивных задач у взрослых мужчин независимо от их латерального фенотипа, как в норме, так и при интеллектуальной недостаточности (Москвин, 1990, 2002).

Как уже было отмечено, неравнозначность выполнения испытуемыми с ведущим левым глазом ЗПЗ в норме и при интеллектуальной недостаточности, скорее всего, обусловлена неравнозначностью природы самой «левоглазости» в этих группах и может быть в норме обусловлена генетическими факторами, а при интеллектуальной недостаточности – патологическими. По нашему мнению, эти данные свидетельствуют в пользу теории о гетерогенности природы леволатеральных признаков и позволяют выделить генетическую (наследственную «левоглазость») и патологическую. Логично допустить, что это относится и к моторной асимметрии, и к асимметрии слухового анализатора (поскольку имеется накопление леволатеральных признаков и по этим модальностям у страдающих олигофренией и у психопатических личностей).

С. Спрингер и Г. Дейч считают, что «модель, связывающая леворукость с патологией, предсказывает существование также и патологической праворукости» (Спрингер, Дейч, 1985, с. 126), которая, по мнению авторов, в большей степени может относиться к леворуким. Такое предположение представляется справедливым, поскольку пренатальные поражения диффузны и могут затрагивать как левое, так и правое полушария. Исходя из этого, видимо, будет более корректным говорить о гетерогенной природе латеральных признаков вообще: как леволатеральных, так и праволатеральных. Д. Бишоп считает, что крайние типы латерализации являются скорее патологией (Bishop, 1990). Другие работы также свидетельствуют о наличии корреляций между крайними вариантами функциональной асимметрии (как леворукости, так и праворукости) с асимметрией процессов онтогенеза и нестабильностью генетического развития (Turkheimer, Wilkniss, Yeo, 1997).

Данные проведенного исследования, на наш взгляд, позволяют выделить крайние варианты генетической и патологической «левоглазости». При этом остаются неучтенными возможные промежуточные формы (между генетической и патологической латеральностью), дифференцировать генез которых гораздо сложнее. Леволатеральные признаки, коррелирующие с умственной недостаточностью, скорее всего, могут свидетельствовать о наличии признаков пренатальных поражений мозга (хотя, очевидно, тоже не во всех случаях). Несомненно, что данный вопрос нуждается в дальнейшем изучении, а также в разработке более четких способов дифференцировки генеза латеральных признаков. Актуальной при этом остается проблема измерения степени выраженности ФАМ с учетом вероятной степени снижения выраженности латерализации при олигофрении (вследствие недоразвития более сложных ассоциативных зон коры).

Полученные результаты дали возможность экспериментально выделить латеральные признаки наследственного и патологического генеза. Следует также отметить, что латеральность может иметь и вынужденный характер, вследствие утраты или дефекта ведущей конечности или периферического отдела анализаторной системы (Москвин, 1990, 2002).

Как уже говорилось, теории происхождения латеральных признаков касаются, в основном, рукости и оставляют в стороне сенсорную асимметрию, латерализация которой менее зависит от социокультурных причин.

Уже отмечалось, что латерализация, кроме генетических факторов, может определяться и функциональными, связанными с научением или особенностями сенсомоторной координации. По нашим данным, это подтверждается тем фактом, что 74,2 % мужчин с ведущим левым глазом группы ППЛ при пользовании винтовкой целятся правым глазом, что следует объяснять, видимо, особенностями зрительно-мануальной координации (тем не менее, все они обнаружили левый доминантный глаз в пробе «дырочка в карте»). Обратная зависимость наблюдается и у леворуких с правым доминантным глазом. Влияние факторов, связанных с научением (социальным опытом) подтверждается тем, что 96,4 % обследованных нами левшей были переучены и писали правой рукой, хотя другие бытовые операции они выполняли чаще левой рукой (Москвин, 1990).

Все вышеизложенное позволило выделить следующие основные факторы, оказывающие влияние на проявление латерализации в моторных и сенсорных системах (Москвин, 1990, 2002):

1. Факторы наследственной или генетической латеральности.

2. Факторы патологической латеральности, обусловленные пре– и перинатальными поражениями мозга.

3. Факторы вынужденной латеральности, связанные с утратой или дефектом ведущей конечности или периферического отдела анализаторной системы.

4. Функциональные факторы, связанные с научением, особенностями сенсомоторного координирования или другими социокультурными причинами.

В работах отечественных психофизиологов, активно занимающихся данной проблемой, также предлагается выделять профессиональные профили асимметрии, связанные с формированием определенных функциональных систем (Матова, 1987; Суворова, Матова, Туровская, 1988).

Полученные данные могут быть использованы в целях дифференциальной диагностики олигофрений и психопатий возбудимой формы, особенно в рамках теории М. Аннет «сдвига рукости вправо» (Annett, 1983). В одной из работ этого автора исследовалось предпочтение руки у 115 детей обоих леворуких родителей. У детей леворуких родителей встречаемость предпочтения левой руки в обыденной деятельности наблюдалась в 60 % случаях, при письме – в 37 % случаев, что рассматривается с позиций теории «сдвига рукости вправо» (Ibid.). При дальнейшей разработке данной теории М. Аннет была введена нетрадиционная типология правого и левого предпочтения, насчитывающая восемь подклассов, укладывающихся в кривую нормального распределения Гаусса. Эта кривая симметрична относительно нуля для животных и смещена вправо для человека. Автор полагает, что кривая нормального распределения право-левой асимметрии является общим свойством всех живых существ, обладающих возможностью независимого движения конечностями. Рассматривается гипотеза наследования фактора «правого сдвига» и существования особого RS-гена, связанного с функциональным преимуществом левого полушария и предположительно связанного с такими расстройствами, как дизлексия, шизофрения и аутизм (Аnnett, 1998). Таким образом, исходя из наших данных, выявление леволатеральных признаков у праворуких лиц с умственной недостаточностью, особенно при отсутствии таких признаков у обоих родителей, в большей мере может свидетельствовать об обусловленности этих признаков пренатальной патологией.

Анализ полученных данных показывает, что обращение к материалу дефектологии оказывается плодотворным для решения ряда вопросов дифференциальной психофизиологии, в то же время и подход к олигофрениям с точки зрения функциональных асимметрий мозга позволяет дефектологии и патопсихологии раскрыть ряд новых аспектов этой проблемы.

В целом, результаты проведенных исследований (изложенные в данной главе) свидетельствуют о накоплении в выборках олигофренов и возбудимых психопатических личностей леволатеральных признаков. Это выражается как в увеличении числа леворуких, так и в относительно равномерном распределении правых и левых признаков асимметрий сенсорных анализаторов. Выявленная особенность, скорее всего, может быть связана со специализацией левого полушария для функционального обеспечения филогенетически более поздних образований высших психических функций (Москвин, 1990). В случаях пре– и перинатальных поражений мозга это проявляется в относительном недоразвитии функций левой гемисферы (в большей мере для мужчин). При олигофрениях и при психопатии возбудимого круга также выявляется аномальное распределение латеральных профилей в системе измерений «рука – ухо – глаз».

Среди подростков, страдающих энурезом, выявлено достоверное увеличение лиц со слабо дифференцированной рукостью, или амбидекстрией, что может быть следствием проявлений минимальной мозговой дисфункции.

В выборке испытуемых с достаточным уровнем развития интеллектуальных способностей при решении зрительно-пространственных задач преимущество обнаружили праворукие мужчины с левым доминантным глазом, в выборке же испытуемых с низким уровнем интеллектуального развития преимущество обнаружили мужчины с правым доминантным глазом. Неоднородность показателей выполнения ЗПЗ «левоглазыми» по сравнению с «правоглазыми» (более высокие в первой группе и более низкие во второй) свидетельствуют, на наш взгляд, в пользу гипотезы о гетерогенности латеральных признаков.

Во всех латеральных группах для праворуких мужчин (как в норме, так и при патологии) правый показатель пробы «перекрест рук» является фактором, способствующим более успешному решению зрительно-пространственных задач. Этот фактор, вероятно, отражает преобладание динамических характеристик интеллектуальной деятельности, что позволяет говорить о большей активности («эргичности») левого полушария, и в особенности левых лобных отделов, совместно с ретикулярной формацией участвующих в энергетическом обеспечении высших психических функций.

Полученные данные позволили выделить 4 основных вида латеральности: генетическую (наследственную) латеральность, патологическую латеральность (в большей мере обусловленную пренатальной патологией), вынужденную латеральность (вследствие утраты или дефекта ведущей конечности или периферического отдела анализаторной системы) и функциональную (связанную с научением, особенностями сенсомоторной координации и социокультурными причинами).

4.1. Распространенность вариантов латеральных профилей среди леворуких в норме

Функциональные асимметрии мозга (ФАМ) давно являются предметом исследования дифференциальной психофизиологии (Суворова, 1975; Москвин, 2002). При рассмотрении проблемы связи функциональных асимметрий человека с индивидуальными особенностями, представляет интерес вопрос о проблеме леворукости в психофизиологии и о связи леворукости с патологией, поскольку аномальное распределение леволатеральных признаков наблюдается при целом ряде нервно-психических заболеваний. Как было уже отмечено, первые зарубежные исследования в этой области были направлены, в основном, на изучение связи леворукости с умственной недостаточностью. Полученные данные подтвердили, что в патологических выборках действительно обнаруживается повышенное число леворуких. Вместе с тем, вполне справедливо ставится вопрос о наличии патологического и генетического левшества, что не позволяет однозначно решать эту проблему. Если распространенность латеральных признаков у практически здоровых праворуких (в разных профессиональных выборках) изучена достаточно хорошо, то латеральные особенности леворуких исследованы в меньшей степени.

Для решения задачи выявления распространенности латеральных признаков среди леворуких испытуемых в норме нами было исследовано 74 практически здоровых леворуких мужчины в возрасте от 20 до 35 лет с достаточным уровнем развития интеллектуальных возможностей. В качестве контрольной группы были взяты 259 практически здоровых праворуких мужчин в возрасте от 20 до 35 лет с одинаковым образовательным уровнем (средним или средним специальным). Необходимо также отметить, что, в связи с трудностями комплектования группы леворуких (из-за их малой распространенности в общей популяции населения), в эту группу вошли лица со средним, средним специальным и (в отдельных случаях) с высшим образованием.

Распространенность латеральных признаков изучалась с использованием критериев «парциального левшества» по А.Р. Лурия (1969), входящих в «Карту латеральных признаков». Варианты индивидуальных профилей латеральности (как леворуких, так и праворуких) рассматривались в системе измерений «рука – ухо – глаз».

Обработка полученных данных позволила установить, что унилатеральные левши (группа ЛЛЛ) составили в выборке 55,4 %, в группу ЛПЛ вошло 9,5 %, в группу ЛЛП – 27,0 % и в группу ЛПП – 8,1 %. Распределение латеральных профилей среди праворуких имело следующий вид: ППП – 51,0 %, ПЛП – 14,3 %, ППЛ – 25,5 % и ПЛЛ – 9,2 %. При сопоставлении распространенности латеральных профилей в системе измерений «рука – ухо – глаз» среди праворуких и леворуких (см. табл. 16, рис. 15) достоверных различий между ними выявлено не было (р>0,05, критерий Фишера).

Таблица 16

Распределение латеральных профилей в выборках праворуких (А) и леворуких (Б) мужчин

Графически эти данные представлены на рисунке 15.

Рис. 15. Распределение латеральных профилей (%) в системе измерений «рука – ухо – глаз» в выборках праворуких (А) и леворуких (Б) мужчин

4.2. Индивидуально-психологические особенности леворуких

Для изучения возможных корреляций латеральных и индивидуально-психологических особенностей у леворуких нами был экспериментально исследован вопрос: какую роль в структуре латеральной организации леворуких играет показатель пробы А.Р. Лурия «перекрест рук» и каким образом он может быть связан с индивидуальными особенностями? Связан ли правый показатель пробы «перекрест рук» с параметром «активности» (эргичности), как и у праворуких, или же эта корреляция имеет обратное, инвертированное значение?

Из всей выборки леворуких было исследовано 36 леворуких мужчин в возрасте 20–35 лет с одинаковым образовательным уровнем (среднее специальное или высшее образование). Рукость определялась с помощью опросника Аннет и критериев «парциального левшества» по А.Р. Лурия (1969). Ведущее ухо определялось по моноауральным поведенческим актам. Индивидуальные профили латеральности испытуемых данной выборки определялись в системе измерений «рука – ухо – глаз» и характеризовались «чистой» леволатеральностью – все испытуемые принадлежали к группе ЛЛЛ. Единственное и основное отличие заключалось в показателе пробы «перекрест рук» (ПППР) – 18 испытуемых обнаружили правый показатель этой пробы и 18 – левый.

Для исследования индивидуально-психологических особенностей использовались опросник Айзенка, ПДТ – психодиагностический тест Мельникова – Ямпольского и шкалы реактивной и личностной тревожности Спилбергера – Ханина. ПДТ содержит в себе 18 базисных шкал и 7 производных (интегральных). При статистической обработке полученных данных использовался факторный анализ, при подсчете достоверности различий средних значений – t-критерий Стьюдента.

Матрица наблюдений для показателя «левый перекрест рук» содержала следующие параметры-столбики:

1. «Раздражительность» – ПДТ.

2. «Тревожность» – ПДТ.

3. «Ипохондрия» – ПДТ.

4. «Фобии» – ПДТ.

5. «Подозрительность» – ПДТ.

6. «Паранойяльность» – ПДТ.

7. «Шизоидность» – ПДТ.

8. «Интропсихическая дезорганизация» – ПДТ.

9. «Гипотимия» – ПДТ.

10. «КУК» («конфликты узкого круга») – ПДТ.

11. «Конформность» – ПДТ.

12. «Совестливость» – ПДТ.

13. «Расторможенность» – ПДТ.

14. «Общая активность» – ПДТ.

15. «Робость» – ПДТ.

16. «Общительность» – ПДТ.

17. «Эстетическая впечатлительность» – ПДТ.

18. «Женственность» – ПДТ.

19. «Невротизм» – ПДТ.

20. «Психотизм» – ПДТ.

21. «Депрессия» – ПДТ.

22. «Психопатизация» – ПДТ.

23. «Экстраверсия» – ПДТ.

24. «Сензитивность» – ПДТ.

25. «Психическая неустойчивость» – ПДТ.

26. «Достоверность» – опросник Айзенка.

27. «Экстраверсия» – опросник Айзенка.

28. «Нейротизм» – опросник Айзенка.

29. «РТ» – реактивная тревожность по шкале Спилбергера – Ханина.

30. «ЛТ» – личностная тревожность по шкале Спилбергера – Ханина.

31. «Устойчивость выбора» по данным цветового теста Люшера (Москвин, 1987, 2002).

Был проведен факторный анализ, который дал приведенные ниже объединения параметров по факторам:

В первом факторе объединились: 1 – «Раздражительность», 2 – «Тревожность», 8 – «Интропсихическая дезорганизация», 11 – «Конформность», 15 – «Робость», 18 – «Женственность» (показатели по этой шкале вошли в фактор с отрицательными значениями, что следует интерпретировать как отсутствие проявлений женственности), 19 – «Невротизм», 21 – «Депрессия», 25 – «Психическая неустойчивость».

В шестом факторе оказался только один показатель: 3 – «Ипохондрия».

В пятом факторе объединились: 4 – «Фобии», 28 – «Нейротизм» по опроснику Айзенка, 29 – «Реактивная тревожность», 30 – «Личностная тревожность».

Во втором факторе объединились: 5 – «Подозрительность», 6 – «Паранойяльность», 7 – «Шизоидность», 10 – «КУК», 13 – «Расторможенность», 20 – «Психотизм».

В четвертом факторе объединились: 9 – «Гипотимия» (низкие значения), 16 – «Общительность», 23 – «Экстраверсия».

В третьем факторе объединились: 12 – «Совестливость» (низкие значения), 14 – «Общая активность» (низкие значения), 17 – «Эстетическая впечатлительность», 22 – «Психопатизация» (низкие значения), 24 – «Сензитивность».

В восьмом факторе оказался один показатель: 26 – «Достоверность» по опроснику Айзенка.

В седьмом факторе объединились: 27 – «Экстраверсия» по опроснику Айзенка (низкие значения), 31 – «Устойчивость выбора» (низкие значения).

Объединение показателей в одном факторе говорит об их взаимной обусловленности, взаимной коррелированности.

В случае матрицы наблюдений для показателя «правый перекрест рук» характер объединений и соответственно обусловленность получились иными, чем для матрицы наблюдений с показателем «левый перекрест рук».

Во втором факторе объединились: 1 – «Раздражительность» (с отрицательными значениями, что следует интерпретировать как отсутствие проявлений раздражительности или как психическую стабильность), 18 —«Женственность», 24 – «Сензитивность».

В шестом факторе объединились: 2 – «Тревожность», 14 – «Общая активность».

В девятом факторе оказался один показатель: 3 – «Ипохондрия» (низкие значения, то есть отсутствие ипохондрических проявлений).

В седьмом факторе объединились: 4 – «Фобии» (низкие значения), 5 – «Подозрительность», 26 – «Достоверность» по опроснику Айзенка.

В пятом факторе объединились: 6 – «Паранойяльность», 7 – «Шизоидность», 20 – «Психотизм».

В первом факторе объединились: 8 – «Интропсихическая дезорганизация», 9 – «Гипотимия», 10 – «Конфликты узкого круга», 11 – «Конформность», 15 – «Робость», 17 – «Эстетическая впечатлительность», 19 – «Невротизм», 21 – «Депрессия», 25 – «Психическая неустойчивость».

В четвертом факторе объединились: 12 – «Совестливость», 22 —«Психопатизация», 29 – «Реактивная тревожность» (низкие значения).

В восьмом факторе объединились: 13 – «Расторможенность», 30 —«Личностная тревожность», 31 – «Устойчивость выбора».

В десятом факторе объединились: 16 – «Общительность», 23 —«Экстраверсия».

В третьем факторе объединились: 27 – «Экстраверсия», 28 – «Нейротизм».

Различные объединения показателей по факторам в этих двух матрицах исследований говорят о различной природе связей между одними и теми же показателями. Об этом говорит и различный вклад в общую дисперсию факторов для первой и второй матриц исследования.

Таблица 17

Вклад в общую дисперсию факторов для первой и второй матриц факторного анализа психодиагностического исследования леворуких испытуемых

Как видно из таблицы вкладов, количество факторов для первой матрицы – восемь, для второй – десять.

Сравнение параметров столбиков по средним значениям, при использование t-критерия Стьюдента, показало значимое отличие средних для следующих параметров матриц исследования:

Параметр 2 – «Тревожность».

Границы доверительного интервала:

(–172,83; 189,01) для левого показателя пробы «перекрест рук»,

(–385,36; –209,26) для правого показателя пробы «перекрест рук».

Значение критерия t=2,99>t_кр=2,16.

Параметр 23 – «Экстраверсия».

Границы доверительного интервала:

(–80,51; 16,51) для левого показателя пробы «перекрест рук»,

(23,94; 114,21) для правого показателя пробы «перекрест рук».

Значение критерия t=3,01>t_кр=2,16.

В целом можно говорить о том, что результаты обработки данных показали следующее. У леворуких группы ЛЛЛ с левым ПППР по первому фактору объединились показатели таких шкал, как «Раздражительная слабость», «Тревожность», «Интропсихическая дезорганизация», «Конформность», «Робость», «Невротизм», «Депрессия», «Психическая неустойчивость». У леворуких с правым ПППР по первому фактору объединились такие показатели шкал ПДТ, как «Эмоциональная устойчивость», «Женственность», «Сензитивность». По средним значениям у леворуких с правым ПППР были выше значения по шкалам «Общая активность», «Общительность», «Экстраверсия», «Эмоциональная устойчивость» и ниже показатели по шкалам «Раздражительная слабость», «Тревожность», «Ипохондрия», «Фобии», «Интропсихическая дезорганизация», «Невротизм», «Тревожность» и ряду других. Сходные данные были получены также с помощью опросника Айзенка и шкал реактивной и личностной тревожности Спилбергера – Ханина.