Глава 1

Принятие важного решения

Назвать женщину дурой можно по-разному. Можно сказать: «Какая же ты у меня дурочка!» или «Дуреха ты моя!» – и эта фраза совсем не будет обидной. А можно сказать: «Ну ты и ду-у-ура!» – и тогда, если нечего возразить, надо собирать чемодан и уматывать.

Что я и сделала.

Подумаешь, десять лет в браке!

Подумаешь, кроме чемодана придется взять с собой Ваську?! Подумаешь, Васька не сумка, не ноутбук, не шляпка и даже не кот, а ребенок, которому всего пять лет.

Подумаешь!!!

Ради того, чтобы больше никогда не слышать в свой адрес «ду-у-ра», я пошла на это.

Я хотела доказать всем, а особенно своему мужу, что я очень умная и интеллектуальная женщина.

Даже если для этого мне сначала пришлось бы стать умной и интеллектуальной.

Я была уверена, что у меня ничего не получится. Но меня это не остановило: я собрала в один чемодан детские вещи, в другой накидала свою одежду, косметику и несколько фотоальбомов и, прихватив с собой Василия, которому пообещала показать настоящий поезд, вызвала такси и уехала на вокзал.

Куда я ехала? А куда едут все, кто хочет чего-то добиться в жизни? Конечно, в Москву!

Карман грели две тысячи зеленых купюр.

В поезде стало страшно, но обида за «ду-у-ру» была сильнее страха.

«В конце концов, – успокаивала я себя, – эти две тысячи не последние деньги. Это – мой законный отпуск, в котором я не была уже десять лет. Я приеду в Москву, посмотрю, как на глазах испаряются деньги, и, если ум и интеллект меня так и не посетят, вернусь обратно, в родной Воронеж, без колебаний повешу на себя ярмо «ду-у-ра» и буду его носить до конца жизни».

Ближе к ночи, когда Васька заснул на нижней полке, я вытащила из сумочки небольшое зеркальце, мысленно нацепила на себя вышеозначенное ярмо и даже нашла себя в нем привлекательной.

Но возвращаться назад было стыдно. Поэтому я четко решила потратить все зеленые бумажки и уже потом с чистой совестью вернуться к мужу.

Под стук колес захотелось что-нибудь написать.

Нет, литературного образования у меня не было, я закончила иняз, а вот писалось мне всегда с удовольствием.

Я включила ноутбук и открыла свой самый любимый рассказ.

Вы когда-нибудь получали письма с того света? Нет? Ну тогда читайте!

Я умер почти девять лет назад. Но я пишу вам не для того, чтобы рассказать, как мне тут живется. Я пишу, чтобы рассказать вам свою историю. Историю моей большой любви. Еще хочу сказать, что любовь не умирает. Даже на том свете.

Даже если ее пытаются убить. Даже если этого хотите вы. Любовь не умирает. Никогда.

Мы познакомились тридцать первого декабря. Я собирался встречать Новый год со своей третьей женой у старых друзей.

Моя жизнь до появления любимой была настолько никчемной и ненужной, что очень часто я спрашивал себя: «Для чего я живу?»

Работа? Да, мне нравилось то, чем я занимался.

Семья? Я очень хотел иметь детей, но у меня их не было. Теперь я понимаю, что смысл моей жизни был в ожидании этой встречи.

Я не хочу описывать ее. Вернее, я просто не смогу описать ее так, чтобы вы действительно поняли, какая она. Потому, что каждая буква, каждая строчка моего письма пропитана любовью к ней и за каждую ресничку, упавшую с ее печальных глаз, за каждую слезинку я готов был отдать все.

Итак, это было тридцать первого декабря. Я сразу понял, что пропал. Если бы она пришла одна, я бы подошел к ней, не стесняясь своей третьей супруги, в первую минуту нашей встречи. Но она была не одна. Рядом с ней был мой лучший друг. Знакомы они были всего пару недель, но из его уст я слышал о ней очень много интересного. И вот теперь увидел ее.

Когда пробили куранты и были произнесены тосты, я подошел к окну. От моего дыхания окно запотело, и я написал: «ЛЮБЛЮ». Отошел подальше, надпись на глазах исчезла. Потом опять было застолье. К окну я вернулся через час. Я подышал на него и увидел надпись: «ТВОЯ». У меня подкосились ноги, на несколько секунд остановилось дыхание…

Любовь приходит только раз. Это человек понимает сразу. Все, что было в моей жизни до этого дня, – мишура, сон, бред. Очень много имеется слов для определения этого явления. И все же сама моя жизнь началась именно в тот новогодний вечер, потому что я понял, я увидел в ее глазах, что этот день – тоже первый день в ее жизни.

Второго января мы переехали в гостиницу, планировали купить свой маленький уголок. У нас вошло в привычку писать друг другу на окнах записки. Я писал ей: «Ты – мой сон». Она отвечала: «Только не просыпайся!»

Самые сокровенные признания мы оставляли на окнах в гостинице, в машине, у друзей дома.

Мы были вместе ровно два месяца. Потом меня не стало.

Сейчас я прихожу к ней, когда она спит. Я сажусь к ней на кровать, вдыхаю ее запах. Я не могу плакать. Я не умею. Но я чувствую боль. Не физическую, а душевную.

Все эти восемь лет она встречает Новый год одна. Она садится у окна, наливает в бокал шампанского и плачет. Еще я знаю, что она продолжает писать мне записки на окнах. Каждый день. Но я не могу их прочитать, потому что от моего дыхания окно не запотеет.

Прошлый Новый год был необычным. Не хочу рассказывать вам секреты потусторонней жизни, но я заслужил исполнение одного желания. Я мечтал прочитать ее последнюю надпись на стекле. И когда она заснула, долго сидел у ее кровати, гладил ее волосы, целовал ее руки… А потом подошел к окну. Я знал, что у меня получится, я знал, что смогу увидеть ее послание, – и я увидел. Она оставила для меня одно слово: «ОТПУСТИ».

Этот Новый год будет последний, который она проведет в одиночестве. Я получил разрешение на свое последнее желание в обмен на то, что я больше никогда не смогу к ней прийти и больше никогда ее не увижу. В этот новогодний вечер, когда часы пробьют полночь, когда вокруг все будут веселиться и поздравлять друг друга, когда вся вселенная замрет в ожидании первого дыхания, первой секунды нового года, она нальет себе в бокал шампанского, подойдет к окну и увидит надпись: «ОТПУСКАЮ».

Глава 2

Приезд в Москву

Москва нас с Василием встретила дождем.

Первым делом я купила новую SIM-карту и позвонила своей знакомой из живого журнала – Алене, с которой была знакома только виртуально, но общалась каждый божий день и знала о ней все, впрочем, как и она обо мне.

Алене тридцать. Она работает финансовым директором в какой-то швейцарской компании. Когда я попросила ее описать себя, она написала следующее: «Имею два глаза в очках, один нос (без характерной горбинки), один рот, которым говорю много лишнего, и две груди, но они так похудели, что не заслуживают отдельного упоминания». Я тогда написала ей, что абсолютно все, что перечислила она, имею и я, и предположила, что мы с ней близняшки. С того дня она в каждом письме обращается ко мне не иначе как «сестра». За последние три года она стала для меня самой близкой подругой. Настолько близкой, что я рассказывала ей о своей жизни все, что надо и о чем следовало бы умолчать…

– Слушаю, – отозвалась подруга.

– Ален, привет, это я.

– Кто я?

– Машка из Воронежа!

– Машка? Какой у тебя голос детский! Как дела?

– Да вот, стою на Павелецком вокзале… Мне надо снять квартиру. Или комнату. Поможешь?

– Ты правда в Москве?

– Да…

– Стой у главного входа и никуда не уходи. Я сейчас приеду.

Мы ждали Алену около часа. Василий за это время съел «cникерс», «марс» и выпил две банки кока-колы. Он сидел на чемодане довольный, играл с машинкой и выпрашивал у меня «баунти».

Алена меня не узнала. Конечно, я ведь не сказала, что буду с сыном. Да и не была я похожа на ту гламурную даму на фотографиях, которые присылала ей. На мне был Василий, которому надоело играть c машинкой, и он по праву требовал маминого внимания.

Я подняла руку вверх и окликнула ее.

А вот я Алену представляла именно такой, какой она и оказалась: невысокая, худенькая, милое, почти кукольное личико, зеленые глаза, темные, по плечи волосы.

– Какое чудо! – воскликнула она и потянулась к Ваське. – Я видела тебя на фотографиях. Пойдешь ко мне?

– А ты мне купись «баунти»? – спросил мой сынок.

– Конечно! Давай руку, пойдем.

Алена посмотрела на меня, улыбнулась:

– Привет, сестра.

– Привет! – Я немного смутилась.

Одно дело, когда каждый день общаешься через Интернет, когда не видишь глаз собеседника, задаешь ему кучу вопросов и сама отвечаешь не стеснясь. И совсем другое в реальной жизни – все становится намного сложней.

Алена кивнула в сторону метро:

– Поехали!

По дороге она купила Ваське «баунти» и сразу стала для него лучшим другом. Всю дорогу он сидел у нее на коленках, рассказывал, в каком красивом поезде он ехал, и хвастался машинками, которые остались у него дома.

Когда мы, наконец, доехали, а потом дошли до Алениного дома, а вернее, квартиры, я решила успокоить подругу:

– Мы буквально на пару часов. Ты поможешь мне найти жилье?

– Уже помогла, – засмеялась Алена, – проходи! Не знаю, сколько ты собираешься пробыть в Москве, но вторая комната твоя.

Я вошла в квартиру. Пахло сдобой.

– Неужели ты испекла пирог по моему рецепту? – поинтересовалась я.

– Да. И он получился изумительный! Сейчас оценишь.

Алена сразу направилась в кухню, включила электрочайник, принесла из комнаты большую красную неваляшку, протянула игрушку Василию и отправила его играть в комнату. Сама налила чаю, отрезала мне кусок пирога с яблоками и приказала:

– Рассказывай!

– Ушла от мужа, – честно призналась я.

– Зная его тягу к блондинкам, могу предположить, что он изменил тебе с белокурой красавицей?

– Нет, – вздохнула я, – хуже…

– С брюнеткой? – удивилась Алена.

– Нет, хуже…

– Что может быть хуже? Неужели с мужчиной? – Алена театрально сложила руки на груди и закатила глазки.

– Нет, Ален. – Я смотрела в пол.

– Выше нос! Что за привычка сразу опускать руки? Попробуй пирог, чего ты сидишь как кукла. – Она пододвинула ко мне тарелку. – Что же он натворил?

– Он обозвал меня дурой! – чуть не плача, поведала я о своей проблеме.

– То есть он сказал правду, а ты обиделась? – засмеялась Алена.

– Он сказал так: «Какая же ты ду-у-ра!»

Я отковырнула ложечкой кусочек от пирога.

– А, ну это, конечно, совсем другое дело. «Дура» и «ду-у-ра» – совсем разные слова. И по значению, и по содержанию. – Она улыбалась и смотрела на меня.

Я тоже улыбнулась и поместила кусок пирога в рот.

– Вкуснотища!

– Еще бы! Твоя школа! – Она замолчала и, любуясь, как я ем, добавила: – В любом случае я очень рада тебя видеть. И твоего Василия тоже. Расскажи мне о своих планах. Надеюсь, у тебя есть хоть один, пусть даже самый глупый и нереальный?

– Есть. По профессии я переводчик. Вот и буду пытаться искать работу в этом направлении.

– Да уж… какая хорошая идея, – скривилась Алена. – А я-то уже подумала, что ты наконец созрела явить миру свое творчество…

– Нет, – тихо вздохнула я, – для этого еще не созрела. Да и вообще… то, что ты называешь творчеством, профессионалы называют графоманством.

– Ну, так докажи мне. Отнеси свои рассказы и романы хоть в одно издательство, и, если они тебе откажут, я смирюсь и больше не заикнусь об этом.

– Завтра же пойду и предложу им свои рассказы. И романы, – вдруг решила я.

Алена кивнула:

– Молодец. Я давно тебе об этом говорила! Твои рассказы действительно очень хорошие. Да, это отличная идея, но…

– Что? – не поняла я.

– Дальше? Ты правда решила уйти от мужа? От этого двухметрового красавца с шикарной зарплатой и всеми удобствами?

– У него всего метр девяносто…

– А с рогами? – улыбнувшись, уточнила подруга.

– С какими рогами? – вздохнула я. – В моей жизни был только один мужчина. Ты это знаешь.

– Знаю. Поэтому и спрашиваю: ты действительно решила от него уйти?

– А вот этого я не знаю.

– Навсегда?

– Да не знаю я! Пока у меня только одна цель – доказать ему, что я тоже чего-то стою. Мне тридцать лет, я молодая, красивая женщина, а не только домохозяйка и мама Васьки. Он не ценит меня, понимаешь?

– То есть твоя цель – доказать ему, что ты не дерьмо?

Я решила поправить подругу:

– Что я не дура…

– И каким образом? Собираешься за пару месяцев получить три высших образования? Или, может, в политику пойдешь?

– Образование у меня есть, и очень неплохое – иняз, между прочим. Владею тремя иностранными языками и запросто могу устроиться переводчицей.

– Но ведь тем, что ты устроишься переводчицей, ты ему ничего не докажешь! А вот если ты выпустишь десяток своих книг – пожалуй, это заставит его задуматься и приползти к тебе на коленках…

– Я не сильно тебя разочарую, если скажу, что таких, как я, – тьма! Ой, Ален, ты не переживай. У меня всего две тысячи зеленых, долго я у тебя не останусь. За квартиру будем платить пополам – или я сниму себе отдельную, поняла?

– Да я не спорю, – пожала плечами подруга, – я вчера уволилась.

– Все-таки не выдержала!

– Да, я же тебе писала, что нервы на исходе. Теперь я безработная.

– Что будешь делать? Заначка хоть есть?

– Да, на год хватит. Буду искать дальше, что мне еще остается делать…

Болтали мы до поздней ночи, и только когда Васька заснул у меня на руках, мы с Аленой решили, что утро вечера мудренее, и улеглись спать.

Эта история началась в моей прошлой жизни. Но я хочу начать свой рассказ не с этого дня, а с момента моего появления на свет. Роды были затяжными и длились почти двое суток. Бог не хотел являть меня миру, но я была настойчива и, с лету взяв ноту фа, чуть не выскользнула на холодный пол.

Самым счастливым временем для меня было детство, ведь малышам не надо вести умных, высокоинтеллектуальных бесед, не нужно думать, где промолчать, а где блеснуть эрудицией, чтобы произвести хорошее впечатление на собеседника, в детстве можно быть самим собой и ни о чем не беспокоиться.