В смятении она прошла дальше, к озеру. Села в лодку и переплыла на другой берег. Ноги сами несли ее по тропинке, и она не заметила, как оказалась в усадьбе старого графа. Калитка была приоткрыта, она прошла в парк. Села на одну из мраморных скамеек, положив на колени книгу. Но ей не читалось. Она поняла, что с нетерпением ждет вечера.

– Мадмуазель… Что вы здесь делаете? Кто вы?

Шурочка невольно вздрогнула. Фраза была сказана по-французски. Ей стало вдруг страшно, она дернулась, и книжка упала с колен. В страхе не поднимая глаз, Шурочка увидела, как ее тут же подняла чья-то рука.

– Мадмуазель, я хотел бы получить объяснения.

Она решилась-таки взглянуть на того, кто это сказал. Перед ней, без сомнения, был знатный человек, вельможа. Она сразу поняла: это и есть старый граф! Хотя он оказался вовсе не стариком, как она себе это представляла. Роста выше среднего, худощавый, волосы короткие, темные, но виски совсем уже седые, пронзительные серые глаза, тонкие губы. При одном взгляде на него в груди холодело. Он с любопытством смотрел на книгу, которую держал в руке.

– Извините. Простите, ради бога, простите! – Она вскочила, лепеча что-то по-французски.

– Я сильно вас напугал? – перешел он на родной язык, видимо, не понимая ни слова. – Я этого не хотел. Я просто хотел узнать, что вы здесь делаете, и откуда это у вас? – Он взглядом указал на книгу.

– О, это… Это так, пустяки. Извините.

– Сядьте, – велел он.

Шурочка без сил опустилась на мраморную скамью. Какой позор! Старый граф застал ее в своем парке, куда она вошла без разрешения! С книжкой, купленной у коробейника! Со смешной сказкой! Что он о ней подумает? Как ему, должно быть, смешно!

– Откуда это у вас? – требовательно спросил он, опустившись рядом с ней на скамью. – Впрочем, нет. Сначала: кто вы?

– Младшая дочь помещика Иванцова.

– Иванцов? – наморщил он лоб. – Не слышал о таких.

– Мы ваши соседи. О! Вы же здесь почти не бываете! Откуда же вам знать?

– Как вы здесь оказались?

– Переплыла на лодке через озеро. Калитка была открыта, и я…

Он улыбнулся:

– И часто вы так делаете?

– Я… Я больше никогда не буду…

– Ладно, оставим это, – поморщился граф. – Откуда у вас это?

– Книга?

– Пусть книга. Так откуда?

– Я… Купила ее у коробейника.

– У коробейника?

Он принялся листать книжку. Она сидела ни жива ни мертва. Сначала граф был мрачен, а потом вдруг улыбнулся и сказал:

– Это забавно. Никогда не думал, что история может иметь последствия. Разумеется, здесь много неточностей и преувеличений…

– Что вы имеете в виду? – жадно спросила она.

– Мадмуазель… – он внимательно посмотрел на Шурочку, – вы не подарите мне эту книгу? Взамен я не буду возражать против ваших прогулок по моему парку.

– Книгу? Господи, да конечно! Я вовсе не люблю сказок! Просто ничего другого под рукой не оказалось, а мне надо было… Я хотела прогуляться.

– Как вас зовут? – ласково спросил он.

– Александра.

– А вашего отца?

– Василий Игнатьевич Иванцов. Отставной майор.

– А я, Александра Васильевна, хозяин этой усадьбы. Граф Ланин, – он слегка поклонился, – Ланин Алексей Николаевич.

«Что я должна сделать? – в смятении подумала она. – Книксен? Здесь, в саду? Я уже и так его рассмешила. Странно, что он меня еще не прогнал!»

– Что же вы молчите, Александра Васильевна?

– Я испугалась, – честно ответила она.

– Чего?

– Вас. О вас такое говорят!

– Что именно? – с интересом спросил он.

– Говорят, что вы человек важный. Занимаетесь государственными делами. Живете то в столице, а то и за границей, в Париже…

– У меня там большой дом.

– О, какой вы счастливый! – с восторгом сказала она.

– Счастливый? – удивился он. – Оттого, что у меня дом в Париже? Поверьте, есть вещи, которые отравляют мое существование не только в России, но и во Франции.

– Но вы же так богаты!

– Деньги дают относительную свободу и покой, но никак не счастье. Хотя некоторые видят счастье именно в этом: в свободе и покое.

– А почему вы не видите?

– Я непременно должен ответить? Это длинная история, Александра Васильевна, она вас утомит. По молодости лет мы совершаем ошибки, не думая о последствиях. Вот вы, например… – Шурочка смутилась под его пристальным взглядом. – Могу поклясться, что вы влюблены.

– Да с чего вы это взяли? – залилась она краской.

– Все юные незамужние девицы влюблены. А вы одна, на лодке переплываете на другой берег озера, пусть и небольшого, гуляете в парке, в чужой усадьбе…

– Я еще и на лошади скачу по степи одна! – с вызовом сказала она.

– И уж, конечно, не считаете это ошибкой? – улыбнулся граф.

– Я могу постоять за себя!

– Хотите стать к барьеру? – Его серые глаза теперь смеялись, возле них собрались морщинки, отчего взгляд потеплел и подобрел. – А не тяжел ли дуэльный пистолет для нежной женской ручки?

Он вдруг взял ее руку и поднес к своим губам. Она покраснела еще больше.

– Итак, вы влюблены, – сказал граф, тотчас отпустив ее руку. – И хотите быть там, где находится предмет вашей страсти… Вы позволите мне нанести вам ответный визит и представиться вашему батюшке? Нельзя пренебрегать соседями, Александра Васильевна.

– Что вы, граф! Вы напугаете моего отца до смерти!

– Я постараюсь быть незаметным, – усмехнулся он. – Вы, должно быть, ожидаете сегодня гостей?

– Да, соседей. Маменька хотела играть в карты… Господи, что я такое говорю?!! – Она схватилась ладонями за пылающие щеки.

– Вам надо домой. А книгу я возьму себе. Пусть это будет вашим подарком. Поверьте, я не люблю оставаться в долгу… – сказал он со значением. – Значит, вы читаете не только сказки, Александра Васильевна? Должно быть, иностранные романы? Все о той же любви?

– Вы давно не были в провинции, граф. – Шурочка рассердилась, и голос ее окреп. – Не надо думать, что провинциальные барышни живут в прошлом веке. С тех пор как в России появились Карамзин, Пушкин и Лермонтов, «Страдания юного Вертера» даже у нас в провинции отошли на второй план. Я забыла еще про господина Грибоедова.

– Вы читали «Горе от ума»? – с интересом спросил граф.

– И многое другое. Я и в самом деле люблю романы, но «Евгения Онегина» предпочитаю сочинениям Жорж Санд. Жизнь и страдания Татьяны Лариной мне ближе и понятнее, чем приключения Корины и Консуэло. И Карамзина я тоже читала, «Историю государства Российского», – гордо добавила Шурочка. – Мне нет нужды читать переводные романы, ведь они не о той жизни, которая за моим окном. Я люблю жить настоящим. Если хотите знать, я читаю и журналы. Публицистика мне тоже интересна.

– Довольно смело для влюбленной барышни, – усмехнулся граф. – Вот уж не думал, что хорошенькую головку могут занимать умные мысли.

Она поднялась со словами:

– Если я и люблю, то это касается только меня. Это мои переживания, и только мои. Они вовсе не от того, что я начиталась любовных романов и мне больше нечем себя занять. Я вовсе не собираюсь лить слезы и умирать от любовной тоски, а если моя любовь будет несчастной, я брошу это, полюблю снова и все равно своего добьюсь! Я буду счастливой! Даже без дома в Париже! И без этого парка, который прекрасен! Да, он прекрасен! И дом тоже! Но я не буду плакать из-за того, что у меня этого нет! Даже если вы запретите мне сюда приходить! Не буду!

Он улыбался. Теперь Шурочка удивилась: почему же его называют «старым графом»? От улыбки лицо его удивительно помолодело, и она подумала, что граф, должно быть, даже моложе ее папеньки. Ему лет сорок, сорок пять. Хотя, говорят, у него взрослая дочь, которая давно уже замужем. Ах, все равно! Даже сорок – это так много!

Примечания

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.