Признание в любви

Вместо вступления

Думаю, вряд ли надо представлять Вячеслава Васильевича Тихонова, великого актера, к сожалению, уже ушедшего прошлого. Он – целая эпоха нашего кинематографа, символ благородства и врожденного аристократизма, настоящего мужского обаяния и большой актерской правды. Артист особого обаяния и таланта, человек сдержанный, размышляющий и глубоко сомневающийся. Он любим зрителями и уважаем коллегами. И если кому-нибудь, лет этак через двести захочется узнать, чем мы жили, о чем думали и тужили, ему достаточно будет посмотреть фильмы с участием Вячеслава Тихонова.

Признайтесь, милые дамы, у кого из вас не замирало сердце при появлении на экране этого красавца мужчины с чисто голливудской внешностью… Умный, задумчивый взгляд всепонимающих глаз, мужественно очерченный подбородок, аристократический профиль… В рейтинге самых красивых актеров Советского Союза он всегда был на лидирующих позициях: всенародный любимец, разведчик, военный, кагэбэшник, дважды князь, матрос, мичман, тракторист, врач, хозяин умнейшего сеттера Бима – Вячеслав Васильевич Тихонов. Оно и понятно: его подтянуто-стройной фигуре всегда был под стать любой костюм – от военных мундиров разных эпох и народов до рабочей спецовки, врачебного халата или телогрейки колхозника.

И все же покорил зрителей Вячеслав Тихонов не только правильными чертами лица и врожденной статью. В дополнение к яркой внешности Бог щедро наградил его талантом, который Тихонов сумел превратить в высший пилотаж актерского мастерства. Трудно представить, но в этом году любимый актер отмечает свой 80-летний юбилей. Удивительно, но при всех своих многочисленных ролях и активной творческой жизни, Вячеслав Васильевич по одной ему известной причине всегда избегал общения с прессой, вследствие чего так и остался для поклонников загадкой.

…Вячеслав Тихонов родился в маленьком ткацком городке Подмосковья. Сын механика и воспитательницы детского сада, отнюдь не «голубых кровей», именно он воплотил в нашем кино героя, не только исполненного душевного благородства (Штирлиц, учитель Мельников, хозяин Бима), но и высокого происхождения, «белую кость» – князя Андрея Болконского.

Античный профиль красавца Тихонова, изящная лепка его лица никак не вязались с пролетарским происхождением артиста, чья докинематографическая биография ничем не отличалась от сотен и тысяч других того времени: детство без отца, ушедшего на фронт, курево втихаря, набеги на соседские яблоневые сады, учеба в ремесленном училище… И вдруг – неожиданное желание пойти в артисты. Мечте суждено было сбыться.

И все же, при большом количестве прекрасно сыгранных актером киноролей, лучшей работой Тихонова, по признанию зрителей, остается образ советского разведчика Исаева-Штирлица в многосерийном фильме Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны». Самому же Тихонову ближе другая его роль, не менее любимая зрителями, – Матвея Морозова в фильме режиссера и друга Станислава Ростоцкого «Дело было в Пенькове». Именно она стала настоящим звездным часом актера.

Кумир нескольких поколений, чья слава оказалась сильнее политических катаклизмов и долговечнее политического строя, давно уже воспринимается как явление национальной культуры. Тихонов – «последний герой» советской эпохи, создавший красивый – в прямом и переносном смысле – миф о сильном, не ожесточившемся человеке, ставший олицетворением мужского обаяния, куда более редкого во все времена, нежели сиюминутно модные «секс-символы». Благодаря ему в отечественном кино была «узаконена» негромкая, непафосная интеллигентность. «Талант – это чувство вкуса», – частенько говорили о Тихонове и его героях.

Для миллионов зрителей Вячеслав Тихонов оставался не просто любимым артистом, красавцем и властителем дум, но и образцом интеллигентности, порядочности и принципиальности – таким, какими были многие из его киногероев. С годами Тихонову захотелось сломать привычный имидж, он стал позволять себе отрицательные, а то и нелепые роли. Среди них – почти гротескный образ в фильме Марка Захарова «Убить Дракона» по сказке Шварца, роль рафинированного интеллигента в картине Никиты Михалкова «Утомленные солнцем».

Все актеры, когда-либо работавшие с Тихоновым на съемочной площадке, уверяют, что он – приятный, чуткий и отзывчивый партнер. Актрисы признаются, что мечтали сыграть с ним любовную сцену. Журналисты, которые имели честь общаться с этим человеком, подчеркивают его доброжелательность и интеллигентность. Но никому из них не удается проникнуть за потайную дверь, ведущую к сердцу кумира. Вячеслав Васильевич никогда не рассказывает о личной жизни. Что ж… каждый имеет право оберегать свою частную жизнь, даже народный артист.

Свободное время Вячеслав Васильевич предпочитает проводить на даче, в тесном кругу родных и близких, с любимой дочерью Анной. На публике бывает крайне редко – он человек несветский. Однако трудно спрятаться от собственной славы…

Хочется хоть частично восполнить данный пробел. Эта книга – признание в любви поистине народному артисту, прекрасному человеку и красивейшему из мужчин.

Кумир ушедшей эпохи

Однажды советскими учеными был проведен необычный эксперимент: ста женщинам показали фотографии частей мужского лица: отдельно – глаза, брови, подбородки и т.д. и попросили выбрать из большого числа наиболее понравившиеся – самые мужественные и привлекательные. По итогам голосования, большая часть аудитории выбрала черты лица актера Вячеслава Тихонова.

Его герои – и моряк-анархист, и русский князь, и учитель истории – воплощали то, что идеологи приписывали партии, а именно «ум, честь и совесть». Он – рыцарь нашего экрана, некий идеал (не случайно в одном из интервью актер признавался: «Мне близок Дон Кихот»).

Тихонов – один из любимейших актеров кино, с устойчивой популярностью, не подверженной капризам ветреницы моды. Для зрителей участие Тихонова в картине – своего рода «знак качества». В России нет человека, который бы не знал, кто такой Вячеслав Тихонов.

Каждая эпоха придумывает своих героев. И все же Тихонов – уникальна личность, нестареющий кумир нескольких поколений. Его преданные поклонницы, как двадцать, тридцать и сорок лет назад, не скрывают восхищения, когда на экране появляется Он. Когда-то вся страна ходила «на Тихонова». Восхищенные зрители (а в особенности зрительницы) не давали своему кумиру прохода на улице, дежурили под окнами его московской квартиры, «оккупировали» санатории, в которых он отдыхал.

Любимец коллег, любимец партнерш, любимец миллионов зрителей… Как здесь не вспомнить россыпь анекдотов про его героя Штирлица. И это самое верное доказательство самого доброго отношения к актеру.

На счету Вячеслава Тихонова участие более чем в 50 художественных фильмах. Возможно, кому-то это число может показаться незначительным, но ведь в большинстве этих картин у актера были главные роли, составившие сокровищницу отечественного, а то и мирового кинематографа. Впрочем, как можно подсчитать фильмы, если только у «Семнадцати мгновений весны» двенадцать серий, у «Войны и мира» четыре, плюс десять серий «ТАСС уполномочен заявить…». Ролей, наверное, могло быть и больше, если бы не странная привычка Вячеслава Тихонова отказываться от предложений режиссеров. Так, Станиславу Ростоцкому пришлось долго убеждать своего друга в том, что учителя Мельникова в фильме «Доживем до понедельника» и Ивана Ивановича в «Белом Биме…» должен сыграть именно он, Тихонов.

Сам артист смотрит старые фильмы под настроение. Иногда и «Семнадцать мгновений», которые «теперь снова часто показывают по разным каналам», «Доживем до понедельника», «На семи ветрах»… Главное, чтобы это было хорошее кино, остальное не столь важно.

Вячеслав Васильевич всегда был в центре внимания зрителей и прессы, в фаворе у власти. Он – самый титулованный актер нашей страны. Народный артист СССР (1974), Герой Социалистического Труда (1982), лауреат Ленинской премии (получил в 1980 году за участие в фильме «Белый Бим Черное ухо»), лауреат Государственной премии СССР (1970 года за картину «Доживем до понедельника»), лауреат Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых (1976 года за сериал «Семнадцать мгновений весны»). Кавалер орденов Ленина, Октябрьской Революции, «Знак Почета», «За заслуги перед Отечеством» III степени. Лауреат премии «Золотой Витязь» за выдающийся вклад в славянский кинематограф (1993) и премии президента России на фестивале «Кинотавр» за творческую карьеру (1998). Лауреат единственной в России профессиональной кинематографической награды – Национальной премии «Ника» Российской Академии кинематографических искусств – «Честь и достоинство».

Наравне с режиссерами Павлом Чухраем и Владимиром Фокиным, актерами Георгием Жженовым, Михаилом Козаковым, Вахтангом Кикабидзе, писателями Юлианом Семеновым и Василием Ардаматским Вячеслав Тихонов – лауреат премии КГБ СССР в области искусства. Ее вручали тем, кто воплощал положительный образ сотрудника КГБ. Такой чести были удостоены создатели таких картин, как: «ТАСС уполномочен заявить…», «Операция «Трест», «Ошибка резидента», «Государственная граница» и другие.

Трудно не согласиться с режиссером Григорием Чухраем, зажегшем немало кинозвезд, утверждавшем: «Звезда» – это явление, особое редкое сочетание личности, внешности и таланта, имеющее самостоятельное значение. Впрочем, есть хорошие и даже отличные фильмы, в которых участие «звезд» противопоказано. К этому он добавлял: «Конечно, есть и правила, по которым существует «звезда». Это – не отрицание образности, а особый ее случай. Это человек-образ. И здесь требуется роль для актера и режиссер для актера. «Звезда» не может играть отрицательные роли – зритель этого не приемлет. «Звезда» не может круто менять свой репертуар. Ярким примером здесь может послужить талантливый артист Петр Алейников, в котором откристаллизовался определенный тип эпохи. Он стали живой легендой своего времени, оказывающей несомненной влияние на зрителей и обладающей странной властью над людьми». Такой же живой «легендой» стал и Тихонов после исполнения им роли Штирлица в сериале Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны».

Характерный тихоновский баритон дал вторую жизнь на советском экране многим зарубежным звездам. Среди наиболее известных – Ален Делон, Марсель Марсо. Тихонов как-то признался, что его кумиром на все времена был великий француз Жан Габен – актер удивительного дарования, четкого внутреннего рисунка и мощного психологизма. Тихонов всегда стремился достичь этого идеала.

Были многочисленные работы за кадром и в отечественных картинах. Так, однажды по просьбе режиссера Станислава Ростоцкого и с разрешения актера, исполнявшего главную роль, он озвучил осипшего Владимира Ивашова в картине «Герой нашего времени». Его неповторимый голос прекрасно «лег» на образ мятущегося душой Печорина.

О работах Вячеслава Тихонова в кино написано немало. Однако сам Тихонов всегда был чужд печатной шумихи, неохотно давал интервью, не любил выступать в прессе. Тихонов – человек думающий, глубокий и если что-то говорил, к его словам прислушивались, поскольку актер всегда говорил лишь то, что его по-настоящему волновало. «Жизнь актера – это один сплошной экзамен», – при этом резюмировал Вячеслав Васильевич. – «Актер держит его ради зрителей. Все ради зрителя, все ради него», – добавлял он.

А ведь мало кто знает, насколько тернистым и непростым оказался путь Вячеслава Тихонова к славе. Сегодня кажется неправдоподобным, что и критики, и режиссеры когда-то не обращали внимания на прекрасного юношу, впервые появившегося на экране в киноленте Сергея Герасимова «Молодая гвардия». После выхода картины многие его партнеры в одночасье оказались на самой вершине киноолимпа, а в судьбе Тихонова, сыгравшего небольшую роль Володи Осьмухина, последовало некоторое затишье – два мучительных года ожидания, когда ролей молодому артисту никто не предлагал.

Второй работой актера в кино стала приключенческая картина Владимира Брауна «В мирные дни», рассказывающая о моряках-подводниках. К сожалению, сегодня этот фильм незаслуженно забыт, а ведь в год выхода картины на экраны она стала лидером проката и получила приз в Карловых Варах. Разве могло быть иначе, ведь вместе с Тихоновым там играли такие блистательные актеры, как Николай Тимофеев, Сергей Гурзо (Сережка Тюленин из той же «Молодой гвардии»), Георгий Юматов, Виктор Авдюшко, Леонид Кмит (Петька из легендарного «Чапаева»), Вера Васильева и юная дебютантка Элина Быстрицкая.

Узнаваемость принесла Вячеславу Тихонову следующая, третья по счету, работа. Это был один из первых цветных фильмов все того же Владимира Брауна «Максимка». В нем актеру досталась роль офицера Горелова. Сюжет по мотивам «Морских рассказов» К. Станюковича давал авторам возможность создания остросюжетного полотна. Трогательная история о спасенном русскими моряками маленьком негритенке, прозванном Максимкой, очень полюбилась зрителям. Кроме занимательного сюжета и морской романтики картина выделялась из общего числа сочными экранными образами, созданными корифеями советского кино Борисом Андреевым, Николаем Крючковым, Михаилом Астанговым, Марком Бернесом, Константином Сорокиным.

И все же эти первые появления будущей звезды на экране строились большей частью на блестящих внешних данных молодого актера, нежели на раскрытии внутренних переживаний его персонажей. Все они спекулировали героической типажностью Тихонова, были столь одноплановыми, что походили друг на друга, как близнецы-братья. Самому актеру эти работы тоже не принесли удовлетворения. По этому поводу он горько замечал: «Может, красивые летчики да моряки и есть мое амплуа, предел моих творческих возможностей?».

Именно в такой момент творческих сомнений ему неожиданно позвонил режиссер Станислав Ростоцкий и предложил роль деревенского балагура Матвея Морозова в своем фильме «Дело было в Пенькове». Этой работе предстояло стать этапной в биографии актера. Станислав Ростоцкий очень гордился, что Тихонов считает роль Матвея переломной в своей актерской судьбе, но считал, «что рано или поздно, не в этом фильме, так в другом, Тихонов неизбежно пережил бы свое второе рождение». Актер Всеволод Санаев после совместной работы в «Оптимистической трагедии» так оценил творческий потенциал молодого актера: «С Тихоновым приятно работать. Популярность не вскружила ему голову, он ее не замечает, продолжает трудиться, делать свое актерское дело».

За успехом картины «Дело было в Пенькове» и другие роли не заставили себя ждать. Тихонов сыграл матроса Райского в фильме «Чрезвычайное происшествие», мичмана Панина в одноименной ленте, князя Нащокина («Две жизни»), капитана Суздалева («На семи ветрах»), того же Алексея в «Оптимистической трагедии». И хотя все они вызвали немало споров, как в рядах маститых кинокритиков, так и простых зрителей, каждая становилась событием отечественного кинематографа. Оно и понятно – настоящий творческий поиск всегда сопровождается жаркими спорами, обсуждениями, высказываниями разных точек зрения по поводу проделанной работы артиста.

Порой герои Вячеслава Васильевича оказывались более выпуклыми, чем прописывали их сценаристы, выбивались из общего ряда привычных киноперсонажей – то были мечтатели, романтики, созвучные внутренней природе самого актера. Поэтому так легко и талантливо он и выражал себя в этих персонажах, вкладывая в них частичку собственного «я». Каждая новая роль была наполнена творческими терзаниями и сомнениями актера. Даже после шумного успеха в «Оптимистической трагедии», когда ему позвонил Сергей Бондарчук с предложением сниматься в «Войне и мире», Тихонов засомневался, стоит ли ему браться за такую ответственную роль, как образ князя Андрея, но вскоре согласился, подарив кинематографу еще один блестящий экранный персонаж. Позже Тихонов честно признавался: «… С именем Бондарчука связана самая трудная для меня работа в кинематографе – над образом Андрея Болконского. Роли этой было отдано четыре года жизни. (Имеется в виду и вся подготовительная работа к фильму. – Н.Т.). Потребовался, без всякого преувеличения, колоссальный труд».

Однако восприятие актером своего персонажа на этот раз разошлось не только с ожиданиями кинокритиков, но и с видением самого Сергея Бондарчука. А те, кто помнит выход на экраны «Войны и мира», не забудут громадные очереди в кинотеатры и жаркие споры вокруг картины и роли Андрея Болконского, сыгранной Тихоновым. Как и следовало ожидать, мнения разделились – кто-то принял тихоновский образ, кто-то резко его отверг. Не всех убедил князь Андрей в исполнении Тихонова: утонченный аристократ с бледными пальцами и великолепной военной выправкой, с ясным взором и искренним идеализмом в сердце, эталон мужской красоты…

И все же, какая женщина не мечтала оказаться на месте Наташи Ростовой, чтобы повальсировать на балу с Болконским-Тихоновым… Неудивительно, что мужчины усиленно ревновали. И даже критики вначале приняли такого Болконского более чем прохладно, а Сергей Федорович Бондарчук по окончании съемок не в силах был скрыть недовольство работой актера. Только годы спустя время все расставило по местам, и тихоновское видение персонажа было по достоинству оценено.

«Я очень хотел и одновременно боялся роли Андрея Болконского в «Войне и мире», – признался как-то актер. – Ведь все знакомы с романом Толстого со школы, и у каждого в воображении свой образ этого героя. Роль Андрея стала частью меня самого. Кстати, Бондарчук, увидев мои ручищи, засомневался: «Как же ты с такой «лопатой» будешь князя играть?» После просмотра картины было много критических отзывов о моей работе. Я пришел в отчаяние. Стал считать, что действительно далеко не везде дотягивал до образа Андрея Болконского. В общем, засомневался в верности выбранного пути».

Тихонов на тот момент настолько был разочарован результатом своей работы, что собирался окончательно и бесповоротно уйти из кино. И вновь на помощь пришел проверенный товарищ – Станислав Ростоцкий, буквально заставивший его сыграть учителя Мельникова в своем новом фильме «Доживем до понедельника». «Я дважды отказывался, – вспоминал позже Вячеслав Васильевич, – потому что после четырех лет, проведенных в мире Льва Толстого, не хотел играть роль учителя. Решился после того, как Станислав поставил жесткое условие: «Если ты мне друг – будешь играть!» Фильм имел большой успех, а мне он помог снова поверить в себя».

Роль Ивана Ивановича в фильме все того же Ростоцкого «Белый Бим Черное ухо» стала не менее популярной в судьбе артиста, а, кроме того, своеобразным камертоном во взаимоотношениях Тихонова с героями, которых он сыграл впоследствии в таких картинах, как: «ТАСС уполномочен заявить…» (1984, режиссер В. Фокин), «Европейская история» (1984, режиссер И. Гостев), «Убить дракона» (1988, режиссер М. Захаров), «Бесы» (1992, режиссеры И. Таланкин, Д. Таланкин), «Утомленные солнцем» (1994, режиссер Н. Михалков) и других.

И все же популярность, которую принесла актеру роль Штирлица, нельзя ни с чем сравнить. Она стала по-настоящему звездной. Благодаря Исаеву-Штирлицу Тихонова теперь знает и стар, и млад. И неизвестно, пришла бы подобная слава к самому фильму, если бы Исаева-Штирлица в «Семнадцати мгновениях весны» сыграл кто-то другой… Словно двуликий Янус, его герой легко перевоплощался из полковника в штандартенфюрера, играя собственными масками и чужими жизнями. За короткий срок имя Штирлица стало нарицательным, а сдержанный, бесстрашный, великолепно владеющий собой разведчик превратился в героя анекдотов и всенародного любимца, такого родного и привычного, что сегодня анекдотный фольклор и представить нельзя без него.

Актерская удача Тихонова принесла ему невиданную популярность. То был настоящий триумф. В этом сложном психологическом образе Тихонов показал глубокое понимание специфики актерской игры, применил весь свой арсенал наработанных средств: умение «держать» крупные планы, выражать точностью и лаконизмом жестов тонкий психологизм и насыщенную внутреннюю жизнь персонажа, едва заметную смену его настроений. Здесь внутренняя актерская тема Тихонова получила законченное воплощение. Картина Лиозновой как бы «доиграла» сюжеты таких популярных картин конца 1940-х годов, как «Молодая гвардия» и «Подвиг разведчика», придав полную жанровую завершенность теме тайной (подпольной или разведывательной) борьбы с фашистами.

Несмотря на то, что почти все фильмы, в которых снялся Тихонов, были суперпопулярными, а соответственно, и суперприбыльными, особых богатств, по признанию актера, они ему так и не принесли. «Во время съемок «Семнадцати мгновений весны», – признавался Тихонов, – нам не дали ни марки, ни франка». Основное богатство народного артиста СССР – президентская премия и скромная недвижимость: столичная квартира в районе станции метро «Кропоткинская» и небольшая подмосковная дача, на которой он последнее время живет.

Каждый персонаж Вячеслава Тихонова был неизменно положительной, немного идеальной, духовно прекрасной личностью. Слишком интенсивные актерские краски довольно ощутимо «выбивали» его работы из привычных советских киноклише того времени. И все же несколько необычное видение своих героев не помешало стремительному карьерному взлету Вячеслава Тихонова. Работай он в Голливуде – давно бы стал звездой мирового масштаба с миллионными гонорарами. Не раз его сравнивали с голливудской звездой Кристофером Пламмером…

Впрочем, почитателей у Тихонова всегда хватало и на Родине. Даже сегодня, когда он практически перестал сниматься, благодарные зрители помнят и любят актера. А его последняя работа в картине Эльдара Рязанова «Андерсен. Жизнь без любви» была воспринята ими с таким восторгом, что это еще раз подтвердило жизненную аксиому: герои не забываются, и даже время над ними не властно.

Паренек из Павловского Посада

Двухэтажный деревянный дом, в котором жила семья Вячеслава Васильевича, и по сей день стоит в Павловском Посаде. В нем живут дальние родственники актера.

Родился кумир нескольких поколений кинозрителей 8 февраля 1928 года в городе ткачей, в подмосковном Павловском Посаде, там же провел и все годы войны. Отец и многие родственники, знакомые работали ткачами. Вячеслав Тихонов рос среди рабочей молодежи и делал все, что делали мальчишки тех лет. Большую часть времени проводил на улице… А когда в 1941 году в школе, где учился Слава, разместился военный госпиталь, отец сказал: «Надо обретать профессию, а не на улице болтаться!» и определил 13-летнего сына в ремесленное училище. Как и отец, Вячеслав с детства любил мастерить и все делать по дому сам. Поэтому работа токарем по металлу на военном заводе была ему не в тягость.

«Мне нравилось ковыряться в машинках, дед был машинистом, паровозы водил, отец техникой занимался на ткацкой фабрике. Мне хотелось что-то машинное, тем более что в школе мне очень нравились математика и физика, – вспоминал свое военное детство актер. – А что такое кино, я и не задумывался, вернее, задумывался, но с родителями это не обсуждал. Да и что было обсуждать? Кино – это какой-то заоблачный мир. Я даже толком не представлял, как становятся актерами, где этому учат.

В ремесленном училище я получил специальность токаря и вместе со своими товарищами выполнял фронтовые заказы. У Льва Кассиля есть такая повесть «Дорогие мои мальчишки». Там очень многое близко и узнаваемо мною, там отражена биография моего ровесника. Войну мы переживали коллективно: провожали уходящих на фронт, радовались письмам с передовой, потом пошли похоронные, и горе других становилось нашим общим горем. Мы повзрослели сразу, неожиданно и незаметно для самих себя. Мир, в котором жили взрослые, был нам понятен и близок».

Вечерами, после окончания трудной смены, подросток бегал с приятелями в ближайший кинотеатр «Вулкан», мечтая в тайне от близких о карьере артиста. Кино привозили не часто, и компания особенно жадно смотрела героические картины. Любимыми героями мальчишек тех лет были: Чапаев – Борис Бабочкин, Александр Невский – Николай Черкасов и, конечно, тогдашние всеобщие кумиры – актеры Михаил Жаров и Петр Алейников. «Это люди, которые завораживали и в итоге потащили меня в искусство», – позже говорил Вячеслав Васильевич. Рассказывал:

– Я с малолетства мечтал стать актером, но мне неудобно было об этом говорить. Детство пацанов военных, да и послевоенных лет было сложное, приходилось много работать и на огороде, и у станка, и вагоны разгружать…

Однажды наклонился слишком низко к детали и запорошил глаза металлической пылью. На время потерял зрение. Доктор тонким магнитом вытянул пыль из глаз. Постепенно зрение ко мне вернулось. Поехал в Москву поступать в Автомеханический институт, но по дороге передумал и отнес документы во ВГИК. В то время моим кумиром был Петр Алейников. Я прочитал, что он из простой семьи, приехал в Москву и стал звездой. Его пример и определил мой жизненный путь.

Слава Тихонов практически ничем не отличался от мальчишек маленького подмосковного городка ткачей, в котором он родился и рос. Как и любой его сверстник, Слава во всем следовал правилам мальчишеского устава: целыми днями пропадал на улице. Одноклассники актера рассказывают, что Слава Тихонов (в школе его прозвали Чечеткой за энергичный нрав) разводил голубей и не желал участвовать в школьной самодеятельности.

Он вообще сторонился публичных выступлений и старался увильнуть, если учительница вдруг ему поручала выступить на школьном вечере. На выпускном, когда все ребята рассказывали, куда собираются поступить, один Слава помалкивал: «Если получится – вы сами узнаете». Вскоре одноклассники были поражены, когда узнали, что Слава пошел в актеры! Оно и понятно, ведь многие люди искусства – актеры, художники, музыканты, с ранних лет начинают проявлять свои способности к творчеству. Меня, если честно, очень удивил тот факт, что в детстве будущий народный артист СССР Вячеслав Тихонов никаких видимых способностей не проявлял. Даже в школьной самодеятельности никогда не участвовал. Сцены боялся так, что сама мысль о том, что он вдруг окажется центром всеобщего внимания, наводила на Славу панический страх. А когда учитель или вожатый поручал пионеру Тихонову что-то прочитать или спеть на школьном концерте, бедняга бледнел, пятился, изобретал всевозможные уловки, только чтобы этой участи избежать.

– Я очень стеснялся выходить на сцену, – вспоминал артист. – И если вдруг нужно было что-нибудь прочитать или спеть – я боялся этого как огня. Но я был покорен кино. Наши фильмы тянули меня в тот сказочный мир, который был мне недоступен.

Впечатления от своего первого похода в кинотеатр Тихонов запомнил на всю жизнь: «Я был маленький, сидел на коленях у отца. Показывали тогда «Груню Корнакову» – первый советский цветной фильм. Я ни черта не понимал, что там на экране происходило. Помню только, финал был грустный-грустный. И это чувство грусти в душе сохранилось до сих пор.

В небольшом подмосковном городке Павловский Посад, где я родился и вырос, пошел в школу, испытал волнения первой любви, познал чувство преданной дружбы, киноискусство было окном в прекрасное, неизведанное. Кумирами моих сверстников – мальчишек 30-х годов – были Борис Бабочкин и Николай Черкасов, Борис Чирков и Михаил Жаров, Петр Алейников и Николай Крючков, Борис Ливанов и Борис Андреев. Мы не уставали по многу десятков раз встречаться с «Чапаевым», «Александром Невским», «Депутатом Балтики», с героями фильмов «Большая жизнь», «Трактористы», «Дети капитана Гранта», шедших тогда на экранах города ткачей. Новое и новое возвращение к замечательным фильмам того времени приоткрывало какой-то прежде не узнанный пласт жизни, позволяло находить неожиданные грани в характерах героев, воплощенных великими мастерами-актерами. Тогда же началось приобщение к нашей замечательной классической литературе – к книгам Толстого, Достоевского, Чехова, Горького. Не расстаюсь с ними никогда. Друзья моего детства и отрочества «заболевали» авиацией, спортом, многие увлекались трудом на земле, мечтали о невиданных и неслыханных урожаях, я же всерьез и надолго «заболел» кинематографом. «Виною» тому – высочайший художественный уровень золотого фонда нашего киноискусства, непревзойденное актерское мастерство, к вершинам которого я стремлюсь приблизиться и по сегодняшний день…

Одной из сильных сторон тихоновского характера всегда была смелость, воспитанная им в себе еще в детстве. «Слабо – не слабо» мальчишки времен его детства проверяли весьма своеобразным способом. Чтобы доказать, что ты не трус, надо было залезть ночью в чужой сад за яблоками. Причем у каждого был свой сад, где такими же яблоками можно наесться до отвала. Но какой же в этом интерес?» И вот, бывало, летом, – вспоминает Тихонов, – спим мы, мальчишки, вповалку во дворе, кто-то травит байки, а потом возникает идея: айда за яблоками! Естественно, выбирали самый опасный сад – где высокий забор, злая овчарка, сторож с ружьем, заряженным солью. Яблоки из этого сада – самые вкусные. Заставить себя залезть именно туда – в этом было и озорство, и смелость, и мальчишеское желание не отстать от других. Ведь и своеобразный кодекс чести существовал: за одно тебя уважали, а за другое могли нещадно покарать».

Однако, несмотря на массу положительных качеств, была по молодости у Вячеслава Васильевича и пагубная страсть – курение. Говорили, что курить актеру пришлось начать во время съемок «Дело было в Пенькове». На самом же деле кино здесь ни при чем.

– И курево, и наколки, – объясняет Тихонов, – это все из-за безотцовщины. Отцы ушли на фронт, мы, малолетние, остались с матерями одни – тогда и начали покуривать. Отказаться нельзя было, как нельзя было не сделать наколку: не хочешь – значит, чужак. В то время взрослые часто ездили на юг за хлебом. Набирали каких-нибудь вещичек, которые можно было обменять на пшеницу, и отправлялись на поезде из нашей средней полосы в южные края. И мальчишки тоже забирались на крышу вагона. Привозили так называемый турецкий табак – очень крепкий. Помню, попробовал в первый раз – не очень мне понравилось. Но все ребята вокруг с цигарками ходят – и я должен. Только где брать табак? Тогда мы изобрели такой способ: делили улицу на двоих. Каждый шел по своей стороне и собирал чинарики. Набрав гору заплеванных, раскисших под снегом чинариков, шли в наш штаб. Штабом мы называли дом, где жили два брата-сироты. Затапливали русскую печь, расшелушивали все наше богатство на сковородку, сушили табак, а потом крутили цигарки. Когда отец вернулся с войны, он сразу почувствовал, что от меня пахнет табачком. «Покуриваешь, сынок?» – спросил он. Ну а что я мог ему ответить? Молчал. Время такое: мальчишескому уставу нужно было соответствовать. Отец на работе целый день, мать тоже. Нет, бывали, конечно, серьезные разговоры с отцом, но всегда в мягких тонах. И не более, чем разговоры.

Я воспитывался в рабочей обстановке, меня окружали дети рабочих. В маленьком ткацком городке Павловском Посаде, где я рос, отношения между людьми были очень простые. Нас не столько школа воспитывала, сколько улица. Мальчишеское братство. Видите, у меня наколка на руке?

Это как раз начало войны. Тогда все ходили с наколками – так модно было. Хорошо еще, мне хватило ума наколоть только свое имя «Слава». Все украшали себя именами первых девочек, а у меня тогда девочки не было – ну и вот. А потом никак не мог это дело вытравить. Пришлось двух князей с наколкой играть.

Артистом Тихонов стал вопреки воле родителей. «Когда я объявил им, что хочу стать актером, – рассказывал он, – и что буду поступать в Институт кинематографии, дома поднялся переполох: «Даже думать забудь об этом, какой из тебя актер? Посмотри, чем занимаются твои отец и мать!» Отец Василий Романович у меня был механиком по ткацким станкам, а мама Валентина Вячеславовна – воспитательницей в детском саду. Споры бушевали громкие, даже до слез доходило – не помню, моих или маминых. И вот в один из вечеров разгорелся очередной спор о том, куда мне идти. Отец гнул свое: «Никакого кино – ты должен заниматься техникой, как я». А мама говорила: «Ты должен получить профессию, с которой легче будет жить, – да те же продукты доставать, поэтому поступай в Тимирязевскую сельхозакадемию». На шум вышла моя бабушка – глава нашего дома, очень мудрая женщина и доброты невероятной. Если есть во мне доброта, то она от нее. А если есть строгость – это от деда. Он был машинистом, водил длиннющие поезда по Нижегородской ветке, не пил и не курил, был до чрезвычайности строг, но все его любили. Так вот, вышла моя бабушка, сама доброта, и, обращаясь к маме, сказала: «Валя, не запрещайте Славику идти туда, куда он хочет. Он еще молодой и сам не раз сможет свое решение изменить. Но если вы ему сегодня запретите, он всю жизнь будет считать, что вы ему помешали…» Сказала эти мудрые слова и тихо ушла обратно в свою комнату. После этого я с молчаливого родительского согласия стал сдавать экзамены во ВГИК».

Однажды в одной из бесед писатель Юлиан Семенов, хорошо знавший артиста по фильмам, сценарии которых написал, спросил приятеля: «Как же парнишка из простой рабочей семьи, выучившийся на токаря и уже приносящий определенную пользу обществу, научившийся самостоятельно зарабатывать свой хлеб, что немаловажно для сознания подростка, для его самоутверждения, вдруг решил пойти в кино?» Писатель не считал это праздным вопросом, ведь условия общественной жизни предполагали известную определенность в выборе профессии и жизненного пути. И для подобного радикального поступка нужны были не только смелость и решительность, чтобы отказаться от достигнутого, но и достаточные основания.

Тихонов ответил:

– Я как-то даже затрудняюсь это объяснить. Дарований особых во мне не замечалось, да и поводов к их выявлению тоже не было, сам понимаешь – шла война. Очевидно, все обстояло проще: и в предвоенные годы и особенно в годы войны мое поколение познавало мир в основном через кинематограф. А ведь это образы, созданные актерами. Мы и сами не ведали о том, как исподволь в нас рождалась мечта героического плана. Мы часто отождествляли актера с его героями. Бабочкин, Черкасов, Жизнева, Андреев, Чирков, Алейников, Жаров, Бернес, Крючков, Марецкая – все они и были для нас самыми настоящими героями. Они увлекали юношеское воображение, становились нравственным примером. Кино органически вошло в мое детство и юность. Впоследствии это как-то преобразовывалось в стремление узнать мир кино изнутри. Уже ощущалась недостаточность пассивного созерцания чужих судеб и страстей. Уже возникало непреодолимое желание самому жить и действовать на экране. Хотя тогда и в голову не могло прийти, сколько потов сойдет с меня до первой роли. А вернее сказать, до первой настоящей роли, до того «момента истины», с которого, по существу, рождается актер…

Вот я взял однажды и приехал очертя голову из Павловского Посада в Москву, никому, естественно, дома не заикнувшись, зачем еду. Ни мои домашние, ни мои (тем более!) товарищи и не думали, что я могу замыслить такое. Шутка сказать, в кино парень подался! Узнают – проходу не дадут.

Приехал, нашел киностудию «Мосфильм». Маячил там до тех пор, пока на меня не обратил внимание какой-то мужчина, вышедший из студии. Оглядел меня с ног до головы, усмехнулся и спрашивает: «Ты что здесь околачиваешься?» «В кино, – говорю, – сниматься приехал». В кино! Ничуть не больше, не меньше. Скрывал, скрывал от всех, а тут взял и выложил все незнакомому человеку. И был потрясен тем, что он выслушал меня серьезно, без иронии. «А что ты умеешь?» – спрашивает. Я промолчал, потому что и сам не знал, что умею. «Ну, вот что, – сказал он, – Москву знаешь?» Я ответил, что знаю. «Тогда поезжай туда-то и туда-то…» Он назвал адрес ВГИКа. «И скажи там все, что говорил мне. Чтобы играть в кино, надо серьезно учиться. Там учат таких, как ты».

В институт будущая 17-летняя знаменитость не поступила. «Меня не приняли. Так как мое поступление было спонтанным, то у меня не было возможности хорошо подготовиться, поэтому по актерскому мастерству я провалился. Наверное, был сыроват, ничего не мог. А помочь, подсказать было некому, – вспоминал потом артист. – После второго тура я слетел. Я до сих пор остро помню это. Вышла девушка и стала быстро, скучным, безликим голосом зачитывать фамилии: «принят» и «не принят». Тихонов – не принят. Легко так – «Тихонов не принят». И все поплыло, рассыпалось, я только тогда понял, как на самом деле хотел сюда, как надеялся, как все остальное было второстепенным. Но мне повезло. Война к тому времени кончилась, а большинство ребят еще не было демобилизовано, и на курс набрали в основном девочек. Что называется, для разводки пьес не хватало молодых людей. И тогда вспомнили, что среди прочих поступавших фигурировал я, что-то там читал не хуже всех. Мне помог счастливый случай. Когда я узнал, что не поступил, то прямо на лестнице разрыдался от обиды».

«Слава Тихонов стоял, уткнувшись носом в стенку, напишет потом в своих мемуарах Борис Бибиков. – Тонкие плечи беззвучно вздрагивали. Как и многие другие, он старался не показать, что плачет. Он плакал от обиды, от горя, от какой-то безысходности. И тогда я сказал ему: «Успокойся, я возьму тебя. Приходи в сентябре учиться».

Так Вячеслав Тихонов был принят во ВГИК на один испытательный семестр, на полгода, после чего получил заслуженную «четверку» по актерскому мастерству – «пятерок» не ставили из педагогических соображений, и стал на законных основаниях студентом. «Просто не хватало мальчиков на актерском факультете – 1946 год… Нужно было самим сделать этюд. Мы с Сережей Гурзо начали делать «Обломова» – он был Захаром, я Ильей Ильичом. И по итогам этого семестра меня зачислили».

«Так меня приняли во ВГИК, – добавлял он к рассказу в другом интервью, – хотя и сейчас все, что было связано с приемом, видится мне как во сне. Живо в памяти лишь ощущение огромного, ни с чем не сравнимого счастья. Так вот и началась моя дорога в кино. Наши педагоги Ольга Ивановна Пыжова и Борис Владимирович Бибиков готовили нас к профессии артистов кино. Но путь к ней лежал через сценическую площадку. На театральных подмостках мы играли самые разноплановые роли – от комедийно-бытовых до трагических. И потому я окончил институт, по сути дела, театральным актером. А кино и театр, несмотря на свое кровное родство, говорят все же на разных языках. Вот поэтому мои первые пять-шесть ролей в кино ушли, как мне кажется, на познание кинематографа. Надо было приучать самого себя к атмосфере работы на съемочной, а не на сценической площадке. Что такое театр, я знал, что такое кино – нет. Началось профессиональное изучение не только самого кинематографа, но и изучение себя в рамках кинематографа.

С нашим курсом занимались Ольга Пыжова и Борис Бибиков – потрясающие педагоги, мхатовцы. Учеба давалась непросто».

Тихонов вырос в рабочей среде, среди простых людей, ценивших свой мир и уважавших себя в нем. Приходилось наверстывать упущенное, заниматься самообразованием: «Читать я начал всерьез, вернее, приучил себя к этому уже в институте: мне казалось необходимым расти, себя лепить, раз уж так повезло, раз судьба привела меня во ВГИК. Ходил в Ленинскую библиотеку. Читал, читал, читал – запоем, особенно классику. Ведь актера делает литература, драматургия. Нет ее, нет и нас».

Во ВГИКе состоялся и актерский дебют студента Вячеслава Тихонова – на втором курсе Тихонов сыграл роль Володи Осьмухина в фильме Сергея Герасимова «Молодая гвардия». Во время учебы во ВГИКе произошла и его женитьба на однокурснице Нонне Мордюковой. В 1950 году Вячеслав Тихонов с отличием окончил ВГИК, мастерскую выдающихся педагогов Б. В. Бибикова и О. И. Пыжовой и был зачислен в Театр-студию киноактера.

Кинодебют «молодогвардейцев»

Первое время после войны российское кино испытывало серьезные трудности. Снижение количества выпускаемых фильмов привело к резкому сужению тематического диапазона, к штампам в художественных решениях, ограничило приток новых творческих сил. В ряде фильмов, таких, как «Клятва» (1948) и «Падение Берлина» (1949) режиссера Михаила Чиаурели, исторический материал укладывался в схемы, носившие отпечаток культовых догм. Но реалистическая традиция все же пробивала себе дорогу на экран. Исследование характера, взятого на большом отрезке пути, сопряжение человеческой судьбы и времени явились принципиальными завоеваниями фильма «Сельская учительница» (1947, реж. Марк Донской) по сценарию Марии Смирновой. Книга Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке» легла в основу одноименного фильма Александра Столпера (1948). Образ Мересьева, созданный актером Павлом Кадочниковым, вошел в число экранных героев тех лет. Большой популярностью пользовались приключенческие ленты «Подвиг разведчика» (1947, реж. Борис Барнет) и «Смелые люди» (1950, реж. Констанин Юдин), основанные на материале недавних боев.

Особое значение приобрела в эти годы и картина Сергея Герасимова «Молодая гвардия» (1948) по роману Александра Фадеева. Созданная на документальном материале, картина вобрала духовную традицию, идущую от образа молодого современника, обогатила ее трагическим опытом борьбы молодогвардейцев, подняла кино вровень с большой литературой.

Роман Александра Фадеева «Молодая гвардия» был опубликован в 1945 году. Зимой 1946 года режиссер Сергей Герасимов начал со своими воспитанниками во ВГИКе ставить отдельные главы романа, а когда инсценировки обрели целостность спектакля, тот был перенесен с учебных подмостков на сцену Театра-студии киноактера, где приобрел широкую популярность и шел с постоянными аншлагами. Вскоре начались подготовительные работы, а потом и съемки двухсерийного фильма-экранизации.

Больше половины молодых исполнителей (а это 30 новых имен!) снимались впервые в жизни. Фильм дал творческий импульс целой плеяде молодых талантливых актеров. Инна Макарова, Сергей Бондарчук, Нонна Мордюкова, Сергей Гурзо, Людмила Шагалова, Георгий Юматов, Вячеслав Тихонов, Клара Лучко, Виктор Авдюшко, Тамара Носова, Муза Крепкогорская, Евгений Моргунов, в эпизодической роли мелькнула также начинающий ассистент режиссера Татьяна Лиознова. Таким образом, «Молодую гвардию» можно считать блестящим дебютом целого послевоенного поколения отечественных киноактеров. Какие бы роли они впоследствии ни исполняли, их внутренняя творческая общность всегда оставалась явственно ощутимой.

Почти всем дебютантам суждено было впоследствии стать звездами отечественного экрана, воплотить множество образов, но участие в «Молодой гвардии» все они будут вспоминать с неизменной гордостью как момент непосредственного переживания высших нравственных порывов и духовных состояний, позволивших им пусть косвенно и только во «второй реальности» – на экране, но все же причаститься к мужеству и самоотверженности молодогвардейцев.

Съемки фильма стали исключительным явлением для советского кино 1940-х годов: тщательный подготовительный период, «врастание» актеров в своих персонажей (за время проживания в местах, описанных в романе А.А. Фадеева), многоплановая разработка характеров, доскональное воссоздание среды.

Дебютант Сергей Бондарчук, у которого дважды потом снимался Вячеслав Тихонов – в картине «Война и мир» и в фильме «Они сражались за Родину», впоследствии любил повторять своим студентам во ВГИКе, что «актера воспитывают роли». С первых шагов молодой художник должен «учиться не в школе, а в жизни, на образцах великих мастеров» – уточнял Л.Н.Толстой. И Бондарчук был полностью с ним солидарен: «Чем раньше это поймешь, тем вернее сложится потом твоя творческая судьба». Сам он, по его же утверждению, довольно поздно попал в кино, о чем не раз впоследствии жалел. До поступления во ВГИК пройдя войну, школу жизни, Бондарчук был старше многих своих сокурсников и партнеров по фильму.

Поколение Тихонова было тем поколением военных подростков, не понаслышке знающих о войне и подставивших свое плечо семье и матерям, работавшим в тылу за двоих – за себя и воевавшего на фронте мужа, приближая тем самым великую Победу. Съемки в этом фильме тоже стали для них познанием окружающего мира. Вот как вспоминал свою первую работу Тихонов: «Это был дипломный фильм актерско-режиссерского курса Сергея Герасимова – Сергей Бондарчук, Инна Макарова, Клара Лучко. Имена-то какие! Герасимов сделал такой эксперимент: в Краснодоне каждый выпускник брал эпизод, связанный со своим героем, и репетировал. Мы жили там, где жили наши прототипы, ходили к шурфу, где они погибли…»

После того, как работа над первой серией фильма была завершена, ее повезли на отзыв к Сталину. Он не обнаружил в фильме того, что считал самым главным, – показа руководящей и направляющей роли партии. И роман, и его экранизация в этом отношении соответствовали конкретике исторических фактов: они рисовали действия молодых подпольщиков как самостоятельные, никем со стороны не инспирированные. Это было сочтено грубой ошибкой, и Герасимову пришлось доснять и переснять ряд сцен, а Фадееву – переписать отдельные главы романа.

Теперь уже в начальных частях фильма демонстрировалась связь молодогвардейцев с большевистским подпольем, осуществлявшим общее руководство партизанской борьбой. Сеть партизанских организаций, куда входит и «Молодая гвардия», создается на экране личными усилиями секретаря обкома партии Проценко, которого актер Виктор Хохряков наделил энергией, волей и тем нормативным обаянием, какое подобало всем экранным партийным деятелям. Изрекая в фильме, если вслушаться, малозначащие реплики, Проценко всем обликом выражает мудрость и всеведение.

Подобные вкрапления, естественно, не украсили фильм и роман, чья новая редакция вышла в свет в 1951 году. Сегодняшний читатель берется за эту книгу, преодолев некоторое предубеждение. Чтобы с радостью открыть для себя: роман, вопреки всему, жив! Он захватывает мощным, эпическим разворотом событий, ярким до избыточности поэтичным языком. И, главное, прекрасно выписанными характерами самих молодогвардейцев.

Чистая, непосредственная и полная жажды жизни молодежь воцаряется с самого начала и на всем пространстве фильма. Нет сомнений, что этот роман Герасимов экранизировал, не только отвечая на соцзаказ или потому, что испытывал личное дружеское расположение к Фадееву, хотя и это имело место. Но еще и потому, что в романе наличествовала традиционная для творчества самого Герасимова, легко обнаруживаемая в его предшествующих фильмах фабульная конструкция: коллектив совершает героический подвиг.

И все же режиссер обладал редким художественным даром: душевная красота отдельно взятого персонажа раскрывалась только в коллективе – в искреннем самораскрытии их духовной близости, выраженной взаимной приязни. Герасимов создал идеальную модель отношений. Ощущение общности этого экранного коллектива ничуть не подавляло самих героев, сплоченность не мешала отчетливо выраженному чувству свободы каждого. Так было и в предыдущих работах режиссера – братством, общиной и артелью одновременно выглядела и группа зимовщиков в фильме «Семеро смелых», и обитатели общежития в «Комсомольске». Во многом сродни им стала и организация в «Молодой гвардии», которая, как на экране, так и в романе, на оккупированной территории пишет и распространяет листовки, помогающие населению сохранить веру в будущее освобождение от фашистского ига. Перебив охрану, освобождает пленных красноармейцев, казнит предателя-полицая, сжигает немецкую биржу со списками людей, обреченных на депортацию в Германию, водружает красный флаг…

Даже двухсерийная экранизация не могла, естественно, вобрать в себя все описанные в романе судьбы и обстоятельства. Полнее всего Герасимов стремился сохранить линии тех героев, в которых отчетливо проступало наиболее ценимое им личностное качество: укорененное и неиссякаемое чувство внутренней свободы. Очень различны, например, образы Вали Борц (Людмила Шагалова), Ульяны Громовой (Нонна Мордюкова) и Любови Шевцовой (Инна Макарова). Но главной чертой каждой из них является, несомненно, независимость характера, сказывающаяся у Вали – порою капризно и горделиво, у Ули – в истовой серьезности и самостоятельности, а у Любки – в способности, ни с чем не считаясь, совершать самые отчаянные по своей смелости поступки.

Плясунью и певунью Любу еще до войны прозвали «артисткой», но она вряд ли подозревала, какого рода дерзкое и изощренное лицедейство ей предстоит. Любка в организации – связная, у нее двойственное положение: приходится под видом «солистки Луганской эстрады» кокетничать с немецкими офицерами, обманывая их бдительность. При врожденной непосредственности и искренности ей дается это нелегко: выдавив фамильярным тоном комплимент врагам, она тут же «обкладывает» их на непонятном им русском языке, испытывая удовольствие от собственного озорства. Идя на крайний риск, она сохраняет азарт и задор. Звездный блеск, авантюризм и кураж могли бы сделать ее похожей на романтическую героиню приключенческой ленты, если бы не страшная опасность, которая ей грозит, и не мученическая гибель. Даже в тюремной камере, высоко подняв голову и уперев руки в бока, она выбивает каблуками лихую дробь, наступая на палачей, пугая неожиданной и властной командой «Ложись!», после которой они автоматически, как под бомбежкой, пригибаются, вызывая победный хохот Любки.

Однако более всего ее натура раскрывается в замечательном эпизоде поджога биржи и одновременного концерта, который молодогвардейцы под видом «коллектива художественной самодеятельности» дают немецким офицерам и солдатам, чтобы по возможности освободить от них ближние улицы, отвлечь их внимание. Нарастанию напряжения способствует параллельный монтаж. На экране возникает то ярко освещенный зал клуба, переполненный гитлеровцами, которые курят, переговариваются, равнодушно внимая русским песням и пляскам, исполняемым на сцене. То темнота улицы, а потом биржи, куда прокрадываются Любка и Сергей Тюленин, чтобы устроить поджог.

Немецкая публика ждет Любку, свистит, требует выхода «солистки». Возвращения Любки и Сергея с волнением ожидает и зритель фильма. И вот она в золотых кудрях и усыпанном блестками платье является, чтобы станцевать испанский танец, спеть немецкую песенку, кинуть розу немецкому лейтенанту в ложе. Когда же немцы, узнав, что горит биржа, с испуганными лицами, переворачивая на ходу стулья, бросаются из зала вон, она, открыто над ними смеясь, бросается в пляс.

В романе Фадеева беда, все ближе надвигающаяся на героев, обостряет их жажду жизни, красоту и радость любви. В фильм многие лирические линии не вошли, но внезапно вспыхнувшее чувство Сергея Тюленина и Вали Борц осталось в душе зрителей. Ситуация для первого признания самая неподходящая: Сергей и Валя собираются водрузить на крыше здания в центре города красный флаг. Затея с неясным исходом и требующая предельного внимания, абсолютного бесстрашия. Тем временем она говорит ему с подтекстом: «Ничего-то ты не понимаешь…» Близко звучат немецкая речь и шаги охраны, он порывисто обнимает девушку. Сбивчивое, взволнованное дыхание обоих. Патруль прошел, Сергей нехотя выпустил девушку из объятий и смущенно отвернулся.

Сдержанно, так, что динамика эмоций передается только легкими изменениями интонации, мимики и пластики, играет роль матери Олега Кошевого Тамара Макарова, да и многие исполнители ролей молодогвардейцев. Тогда студент ГИТИСа Владимир Иванов характеризует Олега Кошевого гораздо более яркими красками, доводя моментами силу переживаний своего героя до исступления, что выглядит несколько чужеродно на фоне общего стиля картины.

Сцена казни снималась на натуре, у той шахты, где погибли реальные молодогвардейцы. Для жителей Краснодона, собравшихся у съемочной площадки, словно бы ожили трагические события недавнего прошлого: подъехали грузовики, из них в сопровождении охранников вышли истерзанные юноши и девушки… Здесь в последних кадрах фильма на предельных высотах героической патетики режиссер еще раз демонстрирует впечатляющее монолитное единство молодых людей. Они стоят, тесно прижавшись друг к другу, чуть не падая от слабости, как несокрушимая стена; их истерзанные пытками лица страшны и одновременно прекрасны гордой красотой непобедимости духа…

Однако Тихонову этот фильм не принес большого творческого везения, в сравнении с другими его участниками. Его роль оказалась не такой заметной. И все же, несмотря на довольно удачный дебют, дорога для него на главную кинофабрику страны оказалась закрыта. Тогдашний руководитель «Мосфильма» Иван Александрович Пырьев категорически возражал против участия Тихонова в выпускаемых фильмах. Виной всему была якобы нерусская национальность артиста. Пырьев считал Тихонова не то армянином, не то азербайджанцем, но никак не русским. Пока будущий Штирлиц ждал сколько-нибудь значимых ролей, другие участники проекта уже всласть пили славу жадными глотками. Вот что рассказывал об этом периоде Тихонов:

– Мы еще не закончили институт, а уже двое из нас носили на лацкане медаль лауреата Сталинской премии первой степени за «Молодую гвардию». А потом Сережа Гурзо получил еще и Сталинскую премию второй степени за «Смелых людей». То есть у него было две медали. Бывало, идем по улице: его все узнают, оборачиваются вслед, а на меня – ноль внимания. Слава богу, до безумств у меня никогда не доходило. Но чувство, близкое к зависти, в душе шевелилось. А потом сам стал сниматься – и все прошло.

Позже он к этим откровениям добавлял: «Почти у каждого из нас есть что-то вроде двойного календаря: первая роль в кино – это скорее метрика, чем аттестат зрелости. Честно говоря, в то время мы просто не могли еще состояться по-настоящему. Мы только-только начинали осваивать азы будущей профессии. Если нам в той или иной степени и удавалась работа, то лишь потому, что в «Молодой гвардии» мы играли не просто сверстников – мы играли самих себя, переживали на экране события, которые при известном стечении обстоятельств могли коснуться и нас самих. На мой взгляд, здесь все решало не профессиональное мастерство, не точный актерский расчет, а наши характеры и темпераменты, общественное ощущение подвига, совершенного такими же, как и мы сами, девушками и юношами. Мы принадлежали к тому же поколению и так же отчетливо остро воспринимали события военного времени. Мне тогда было всего двадцать лет. Герасимовский курс, занятый в фильме, был на год старше меня. Из-за того, что им не хватало ребят, взяли нескольких с нашего курса. Так я получил роль краснодонца Володи Осьмухина. Когда первый раз увидел фильм, то подумал: «Какой у меня длинный нос! Совершенно не актерская внешность». Потом, разговаривая уже со сложившимися актерами, выяснил, что комплекс гадкого утенка испытывают многие начинающие артисты. И совсем другое самочувствие, когда уже овладел этим мастерством. Такое ощущение, как будто у тебя вырастают крылья».

Звезды на крыльях

Начало кинокарьеры

В середине 50-х, когда закончился период послевоенного восстановления и залечивания ран, в кино пришло новое поколение актеров, чутко уловивших новейшие тенденции развития общества и сумевших это передать в своих работах. Их актерское мастерство обогатилось умением более тонко и глубоко, с огромной долей достоверности и почти документальной точностью воплощать и передавать переживания своих героев. То был период резкого обновления советского кинематографа. Возросло количество выпускаемых фильмов, появились новые молодые режиссеры, ломались сложившиеся стереотипы представлений как о фильмах, так и о героях, большинство картин стало сниматься о молодежи.

Популярность киноартистов, пришедших из довоенного кино, была поистине фантастична. Страна знала их в лицо, зрители помнили все их фильмы, все роли. И вдруг понадобились совсем иные молодые имена. В фильмах, определяющих репертуар, появились новые лица: Алексей Баталов, Николай Рыбников, Евгений Урбанский, Юрий Яковлев, Олег Ефремов, Олег Стриженов, Вячеслав Тихонов, Василий Лановой, Георгий Юматов, Леонид Харитонов, Татьяна Конюхова, Людмила Касаткина, Изольда Извицкая, Надежда Румянцева, Иннокентий Смоктуновский…

Фильм «Молодая гвардия» дал творческий импульс целой плеяде молодых талантливых актеров: Инне Макаровой, Сергею Гурзо, Нонне Мордюковой, Кларе Лучко, Сергею Бондарчуку, Евгению Моргунову, Людмиле Шагаловой, Георгию Юматову, Виктору Авдюшко, Тамаре Носовой… Этот фильм стал блестящим дебютом целого поколения послевоенных отечественных актеров.

Между тем Вячеслав Тихонов два года провел в простое, не получая интересных предложений. Режиссеры использовали главным образом внешние данные молодого артиста, не заботясь о выявлении его актерского потенциала. Ситуация выглядела парадоксально еще и потому, что актер не стал звездой, хотя все предпосылки для этого имелись.

Когда кинематограф начал набирать силу после периода малокартинья, самым главным устремлением искусства стало желание раскрыть образ рядового современника, показать наиболее характерное и примечательное в повседневном течении жизни. Киноискусство заинтересовал теперь сам человек. Кино почувствовало вкус к философским размышлениям. Попытки создания идеального героя сменил интерес к образам значительных, ярких личностей.

В конце 1950-х – начале 1960-х годов наше кино переживало необычайный подъем. Пафос гражданственности и человечности, анализ психологии современника и его широкий круг проблем решались разными художественными средствами, но в утверждающем совесть и правду смысле. Фильмы этого периода, созданные режиссерами разных поколений, различные по форме эстетического выражения, совпадали в главном – в художественном намерении и в общественных целях. Время требовало от кинематографа все большего психологизма, проникновения в человеческую природу, содержательного характера. И одним из наиболее заметных персонажей стал здесь герой Вячеслава Тихонова – Матвей Морозов в картине «Дело было в Пеньково». Этого паренька от многих прочих киногероев того времени отличал поиск правды и стремление формировать в зрителе социальную чуткость.

Так уж случилось, что в начале артистической карьеры Вячеславу Тихонову не очень везло: режиссеры считали его актером «голубых» ролей. Тому способствовали яркие внешние данные и выраженная лиричность молодого артиста. Режиссеры, словно сговорившись, поручали красавцу Тихонову бесхарактерные роли – моряка, студента, летчика, врача, мало чем отличающиеся друг от друга, кроме профессии.

Конечно, совсем не об этом мечтал наивный павлово-посадский мальчишка, втайне от приятелей грезивший в тяжелое военное лихолетье о кино. Когда выпускник ремесленного училища Слава Тихонов поступал в Институт кинематографии то думал, что просто рожден для героических ролей… Так и случилось с первой дебютной ролью молодогвардейца Володи Осьмухина. И кто сегодня поверит, что, впервые увидев себя на экране, Тихонов с ужасом подумал: «Неужели я такой?.. Настоящий урод… Скорее уйти и не показываться больше на экране!»

И даже Театр-студия киноактера, куда пришел Вячеслав Тихонов после блестящего окончания института, был для него, по существу, продолжением учебы. Только любимого педагога Бориса Владимировича Бибикова на сей раз сменили другие мастера. А подтверждением успеха его новых работ стала не очередная высокая оценка в зачетке, а признание или холодок зрительного зала.

Из киноморяков и летчиков тех лет в душе артиста оставил след лишь офицер Горелов в «Максимке». В этом фильме Тихонов встретился на съемочной площадке с кумирами своей юности – Борисом Андреевым, Марком Бернесом, Михаилом Астанговым.

В сцене, где Горелов освобождает Максимку от работорговца, партнером Тихонова стал сам легендарный Астангов! Сцена долго не ладилась – Тихонов волновался, ни на мгновение не забывая, что рядом с ним артист, мастерством которого он всегда так восхищался. В голове крутилось лишь одно: «Лишь бы не помешать партнеру…»

Вдруг Астангов попросил остановить репетицию. Подошел к Тихонову. И негромко, словно старший товарищ и режиссер, заговорил с ним, дал простые, дельные советы. От такой беседы как-то сразу стало легче, пришла уверенность в собственных силах.

Однажды на вопрос одного из журналистов «Мешала ли вам яркая наружность или помогала», актер откровенно ответил:

– Мешала, особенно вначале. В какой-то момент я решил уходить из профессии. Мне все давали какие-то плоские роли. Собственно, даже не роли были, а просто много крупных планов. Это угнетало и раздражало. Видите ли, в то время, когда я начинал, были востребованы рабочие характеры и пролетарская внешность. А я как-то под эту категорию не подходил.

И все же было бы ошибкой считать эти годы потерянными для формирования актерской индивидуальности Вячеслава Васильевича: он успел заявить о своем даровании, сыграв Медведя в спектакле «Обыкновенное чудо», поставленном Эрастом Павловичем Гариным в Театре-студии киноактера, где Тихонов работал с 1950 года. Гарин, любя его и веря в счастливую звезду и талант начинающего артиста, предрекал ему головокружительную карьеру в кино. В чем оказался абсолютно прав. Он безоговорочно принимал любые находки, предложенные Тихоновым. К сожалению, когда у Гарина появилась возможность перенести свою режиссерскую постановку на экран, Тихонов уже вырос из романтической роли Медведя и ее сыграл Олег Видов. И все-таки, возможно потому, что в театре Вячеслав получал роли интересные и сложные, на сцене он чувствовал себя гораздо свободнее, чем в павильоне студии. Играя характерные роли в современных пьесах, героев Островского, он с увлечением выступал, казалось бы, и в чуждом для себя амплуа – водевильного героя. Тем не менее, Тихонов был убежден, что сцена – только подготовка, необходимый тренинг для будущего творчества в кино. Однажды, когда Вячеслав репетировал на полутемной сцене бой на шпагах, из пустого зала раздался голос:

– Есть для тебя герой! И отличный!

Тихонов узнал старого институтского товарища – режиссера Станислава Ростоцкого. Оказалось, тот готовился к экранизации повести Сергея Антонова «Дело было в Пенькове» и предложил Тихонову сыграть главную роль. Герою села Пенькова Тихонов обязан многим: этот парень помог ему одержать победу над скептиками, не верящими в него. Не случайно вскоре актер получил сразу два приглашения, причем на совершенно разные роли – в картинах «Майские звезды» и «Чрезвычайное происшествие». Это означало, что режиссеры увидели в Вячеславе Тихонове многопланового актера.

Обе эти роли обещали артисту немало трудностей. В «Майских звездах» Станислава Ростоцкого Тихонов играл в новелле о любви. Роль была почти бессловесной – вся на полутонах, подтексте, очень эмоциональная. Каждый жест, взгляд, движение – порыв героя – молодого советского лейтенанта должны были нести в себе светлую грусть, чистую мелодию незавершенной любви, весны – первой весны Победы.

Героиню новеллы, учительницу, играла чехословацкая звезда Яна Брейхова. Говорят, что как настоящие влюбленные, молодые партнеры на съемках были необычайно внимательны друг к другу, стремясь не только чувствовать каждый свое, но и пытаться «петь дуэтом».

Почти одновременно с «Майскими звездами» в Одессе снимался фильм «Чрезвычайное происшествие» (1958, режиссер Виктор Ивченко), где Тихонов играл Райского. И подчас превращаться из лирического героя – влюбленного лейтенанта в острохарактерного матроса Тихонову приходилось буквально «на ходу» – на пути из Праги, где снимались «Майские звезды» – в Одессу. Разумеется, это было бы невозможно без большой подготовительной работы.

Интересно, что как само «Чрезвычайное происшествие» было не фантазией сценаристов, а реальным драматическим происшествием с советским танкером «Туапсе», так и у Райского в жизни оказался настоящий прототип – моряк, моторист Виктор Ляховский. Вячеслав Тихонов познакомился с ним, когда танкер, где продолжал в то время служить Виктор, пришел в Одессу. При первом знакомстве они не понравились друг другу – уж очень не похож был «живой» герой на свое экранное воплощение.

Виктор – невысокий, рыжеватый курносый паренек, на первый взгляд, казался слишком спокойным, даже застенчивым. Однако, постепенно разговорившись, стал рассказывать обо всем, что случилось с танкером, образно, живо, пересыпая речь сравнениями, остротами. Они встречались не раз. И каждый раз актер убеждался в том, что с самого начала, познакомившись в сценарии с Райским, нащупал верный ключ к образу. Райский в сценарии – весельчак, душа команды и вместе с тем человек большого мужества и выдержки. Хотя внешне актер и реальный Виктор оказались совсем непохожи, окружающие замечали, что в характерах этих двух людей было что-то общее – кураж, самоирония…

Позже Тихонов признавался, что так полюбившийся зрителям жест-пароль, ставший палочкой-выручалочкой Виктора в общении с товарищами, понимающими, что Райский блефует перед пиратами, – скрещенные указательный и средний пальцы, чему позже вдохновенно подражали все мальчишки, придумал он сам, вспомнив о кураже своего героя. А то, что Тихонову удалось подружиться с прототипом – скромным и немногословным моряком и в то же время настоящим одесситом, после возвращения с Тайваня продолжавшим ходить в «загранку», тоже о чем-то говорит…

Актеру, и этого больше всего боялся Тихонов во время съемок, легко было сбиться на штамп, ставший уже привычным для облика одессита. Ему же хотелось углубить характер: пусть все «веселые штучки» Райского существуют на экране не сами по себе, для потехи зрителя, а будут оправданы действием фильма. Райский – не бесшабашный весельчак. В обычной обстановке это обыкновенный, спокойный, серьезный человек. Он шутит в самые трудные минуты, чтобы поднять дух товарищей. В момент опасности, в стане захвативших танкер чанкайшистов, веселый и вроде бы бесшабашный матрос Виктор Райский становится настоящим героем. И Тихонов вновь «обманул» зрителей, не ожидавших от Райского таких подвигов. Сумел провести он и врагов, поверивших в обманчивую простоту своего героя. И если для них это обернулось, пускай и неполным, но провалом операции, то для зрителей надежный, сознающий собственную силу моряк стал «своим человеком», которому можно безоговорочно доверять. А когда и реальный герой подтвердил, что актер на правильном пути, это стало высшей оценкой его работы, во многом принципиальной победой Тихонова.

Роль Виктора Райского показала, что в арсенале Вячеслава Тихонова есть множество красок и верный артистический слух, не позволяющий ему сфальшивить. С не меньшей самоотдачей работали и другие создатели фильма. Так стоит ли удивляться, что он побил все рекорды проката 1959 года.

Следующая роль Тихонова – лейтенант Безбородько в картине Евгения Ташкова «Жажда» была, по существу, повторением пройденного. Хотя у Тихонова появилась возможность более выпукло показать героизм, романтичность и благородство своего привычного уже для зрителя героя. В роли Безбородько в фильме «Жажда» актер отчасти предвосхитил другого своего персонажа – Исаева – Штирлица. Более того, именно она показала, что в отечественном кино появился талантливый актер, который способен даже манерой носить форменную одежду охарактеризовать своего героя.

Зато в заглавной роли фильма «Мичман Панин» актеру вновь представилась возможность создания интересного образа. Тихонов сыграл, по существу, двух разных людей. Смелый революционер, скрывающий свои чувства и убеждения за парадной выправкой подтянутого, исполнительного офицера и этакий фат-офицерик, бульварный герой. Обе роли удались Тихонову далеко не в равной степени. Гуляка-офицер, герой бульварного романа вышел более точным и выразительным. Этот персонаж потребовал от актера максимального пластического и мимического мастерства. По существу, перед Тихоновым здесь стояла задача разыграть пантомиму. И это ему блестяще удалось. Движения артиста преувеличенно четки, мимика нарочито подчеркнута. Такая утрированность придавала сатирический оттенок его персонажу.

О сдержанном, затянутом в мундир мичмане артист также смог много рассказать с помощью своего пантомимического мастерства. Продемонстрировать хорошие манеры за столом в кают-компании, уметь властным тоном отдавать команду – этого было достаточно для характеристики образа.

Однако не из-за мичмана, тем более фата-офицера поставлен фильм. Ведь главный его герой – бесстрашный, находчивый большевик, рискующий жизнью ради дела революции. Страстность убеждения в своей правоте необходима этому герою. Правда, большевик Панин почти все время вынужден скрывать свое истинное лицо от окружающих, но не от зрителей… И здесь Тихонов, думается, нуждался в твердой руке и мудром совете режиссера-постановщика Михаила Швейцера.

Запоминающейся оказалась работа артиста в картине драматурга Алексея Каплера и режиссера Леонида Лукова «Две жизни». Молодой актер сыграл здесь князя Сергея Нащокина – блестящего гвардейского офицера царской армии, монархиста, бежавшего во время Великой Октябрьской социалистической революции на чужбину и кончившего жизнь лакеем в маленьком парижском ресторанчике.

Еще одной заметной для зрителей рабой Тихонова в кино стала роль капитана Суздалева в одной из самых трогательных картин Станислава Ростоцкого «На семи ветрах». Чудесный фильм о войне, любви и верности в начале 60-х годов завоевал весь мир. Действие картины происходит во время Второй мировой войны, в доме, расположенном на пересечении фронтовых дорог, «на семи ветрах», где девушка ждет с фронта своего любимого. То в этом доме разместилась редакция фронтовой газеты, то госпиталь. А когда немцы подошли к городу – полуразрушенное снарядами здание стало краем передовой, а Светлана превратилась в бойца…

И все же трудно назвать этот фильм победой самого Тихонова – в нем актеру и играть-то особо ничего не пришлось. Талантливый журналист фронтовой газеты капитан Суздалев – это и есть, по большому счету, сам Тихонов той поры – красивый, подтянутый, уверенный в себе и своей мужской неотразимости – мечта любой девушки. И зрительницам было невдомек, как героиня Ларисы Лужиной могла отказать во взаимности этому щеголеватому, а на поверку оказавшемуся по-детски трепетному и достаточно беззащитному перед настоящим чувством красавцу военному. Ведь каким еще окажется жених Светланы, неизвестно – по замыслу авторов, зрители с ним так и встретятся. Его образ для картины не так важен. Главное – отношение к нему его невесты, ведь история эта – настоящий гимн верности невестам и женам, дожидающимся с войны любимых. Не каждой из них повезло так, как Светлане, все же встретившей своего солдата.

Нетрудно заметить, что первых героев, сыгранных актером, объединяло то, что все они были близки самой органике и актерской природе Вячеслава Тихонова, «работали» на развитие его внутренней темы. Мичману Панину удалось осуществить блестящую операцию по освобождению заключенных из Кронштадтской крепости, а затем – обмануть своих противников в России. Князь Нащокин, напротив, не вводил в заблуждение никого, кроме самого себя, и поэтому оказывался проигравшим… Наконец, Алексей из «Оптимистической трагедии» порывал с анархистами потому, что был умнее и глубже их, тем самым показывая окружающим, что он не стал «положительным» героем по мановению волшебной палочки, а был таким изначально, немало потрудившись над собственным самовоспитанием.

И даже душевные метания князя Андрея в «Войне и мире» оказались очень близки актеру: «Приглашение на ту роль я как раз получил, когда снимался в «Оптимистической трагедии». Бондарчук поначалу не видел во мне князя Андрея. Князь Андрей и у Толстого появился позже, когда роман был вчерне уже создан. Княжна Марья и ее отец существовали в замысле изначально, а князь Андрей – нет. Я, когда начал сниматься, много читал об истории создания «Войны и мира». Может, подсознательно слишком «пропитался» этой вторичностью. А вообще я сыграл еще одного князя, причем на этот раз – героя отрицательного: Нащокина в «Двух жизнях». Коля Рыбников играл положительную роль простого рабочего паренька, который потом становится большим человеком. Помните, я говорил о типажах – вот у Рыбникова было «правильное» лицо, и потому ему давали однотипные «правильные» роли. Я Нащокина играл с удовольствием – роль была очень интересная».

Обычно зритель судит об артисте по результатам, не вдаваясь в технологию его непростого труда. Так уж устроен актер, что даже с уходом его со съемочной площадки работа над ролью продолжается – следует разбор-анализ только что проделанного, размышления: что было сделано не так им или его партнерами, думы о радостях и горестях творчества, о том, что с годами утрачено в мастерстве и что приобретено. И судит он обо всем этом с точки зрения собственной актерской судьбы. О мучительном и противоречивом диалоге с самим собой однажды в одной из статей поделился великий актер Всеволод Санаев. Эти записки стоит прочесть – в них немало сказано о внутреннем «разборе полетов» актера, которые Санаев не считал самоедством, зная, насколько они необходимы в его профессии, чтобы идти вперед.

И вот пришли несколько иные времена. На экране 60-х появились противоречивые, своеобразные, индивидуальные натуры. Исчезло четкое деление героев на положительные и отрицательные образы. Кино пыталось уловить антагонистические стремления характеров. В киноведении появился новый термин – «интеллектуальный актер», учитывающий и уровень одаренности, и профессиональное мастерство, и творческую индивидуальность исполнителя. И здесь, в первую очередь, ценилось наличие у актера собственной темы. По ее характеру теперь мы можем судить и о самом месте актера в истории кино.

Свою внутреннюю тему долго искал и вырабатывал и Вячеслав Тихонов. Она трудно формировалась, вырастая из ролей «голубых» героев, которых он играл в молодости. При этом популярность актера обгоняла значительность этих образов: зрители сразу полюбили молодого Тихонова за своеобразную красоту и элегантность. Роли в фильмах «ЧП», «Мичман Панин» и «Дело было в Пенькове» прояснили, наконец, и сам характер дарования актера – его герои и внешне, и внутренне отличались от своего окружения. Все они, если так можно выразиться, были «аристократами духа», независимо от их положения в обществе. Внутреннее благородство гордого человека и стало главной темой Тихонова-актера.

Не обделенный зрительским вниманием, годами получая в свой адрес мешки писем, Вячеслав Васильевич как-то признался, что больше всего зрителей интересуют вопросы: «какая из ролей в кино стала для него самой дорогой» и «может ли самая трудная роль оставаться одновременно и самой любимой»? Однажды в коллективном письме группа зрителей даже спросила его: «Кто из учителей, партнеров Тихонова служил ему примером в творчестве, помог добиться нынешних успехов, признания»?

– Очень часто, отвечая на такие вопросы, мои коллеги говорят, что роли подобны детям. Трудно выделить нечто, выношенное сложными раздумьями, испытаниями, давшееся тебе нелегкими, порой мучительными переживаниями, естественным недовольством собой, которое испытывает, на мой взгляд, каждый художник. Один артист как-то даже сказал мне, что такие вопросы порой напоминают ему попытки публично выпытать у ребенка, кого тот больше любит: папу или маму.

В этом есть известная доля истины. Однако, изменяя сложившейся традиции, отвечу: самый дорогой для меня киногерой – тракторист Матвей, который родился в 1958 году в фильме Станислава Ростоцкого «Дело было в Пенькове». Почему? Да потому что работа над этой ролью помогла мне обрести веру в себя, самому убедиться в том, что у меня есть возможности создавать разноплановые характеры. Кстати, отмечу, что в кинематографе умным, вдумчивым единомышленником актера чаще всего становится хорошей режиссер. Именно ему актер обязан преодолением трудностей, полным осознанием своих способностей.

Трудно переоценить то значение, что имели для меня встречи на киностудии имени Горького с режиссерами Станиславом Ростоцким, Татьяной Лиозновой, на «Мосфильме» – с Сергеем Бондарчуком, Михаилом Щвейцером, Самсоном Самсоновым, Сергеем Соловьевым.

Возвращаясь к первым шагам в искусстве, скажу, что очень многое дала мне работа в коллективе Московского театра-студии киноактера над целой чередой театральных образов, где моими партнерами были такие блистательные профессионалы и замечательные люди, как Эраст Гарин, Николай Крючков, Борис Тенин, Лидия Сухаревская, Валентина Телегина, трепетно-благоговейному отношению к сцене, к зрителю учили они нас, молодых. Дыхание зала, живые глаза зрителей необходимы актеру. Это прекрасно, что на земле существует своеобразный и неповторимый творческий организм – Московский театр-студия киноактера. Здесь мои коллеги располагают возможностями, которых нет нигде в мире. Кинематографисты учатся чутко улавливать мгновенную реакцию зрительного зала на тончайшие нюансы драматургии, режиссуры, собственной игры.

И опять кино, кино… Снимаюсь, езжу в киноэкспедиции, думаю о своих героях. Только бы успеть… В этом смысл жизни актера.

Однако к этому стоит добавить, что немаловажным в актерской судьбе бывает и везение, без которого можно и не состояться. Так, актер Ростислав Плятт считал, что ему чертовски повезло в жизни: «Мало иметь дарование, надо еще, чтобы дарование оценили. А ведь бывает и так, что не заметят, и человек, которым могли бы гордиться потомки, прожив свое, уходит из жизни безвестным, неоцененным. К сожалению, далеко не всегда оправдывается утверждение, будто настоящий талант пробьется сам». Тихонову повезло – его заметили в самом начале пути в самостоятельную жизнь. На его творческую судьбу оказали влияние многие деятели искусства, но решающие роли в этом списке принадлежат Сергею Герасимову и, конечно же, Станиславу Ростоцкому.

Сам Тихонов всегда очень неохотно признавался в своих кинонеудачах. А ведь первое время вряд ли кто-то мог назвать его везунчиком. И здесь выстоять артисту помог характер. «Раз нельзя сниматься на «Мосфильме», пойду на студию им. Горького», – решил он и не прогадал. Большинство самых удачных картин, принесших Тихонову известность и бесконечную зрительскую любовь, снимались именно там. Вскоре после первых этих актерских побед один режиссер, когда-то во всеуслышание утверждавший: «Тихонов – не мой актер», прислал ему сценарий, где в перечне действующих лиц были подчеркнуты двое – отрицательный и положительный персонажи: «Слава, – выбирай!..»

Творческий тандем со Станиславом Ростоцким

Говорят, много лет назад на репетиции спектакля «Медведь», который в Театре-студии киноактера ставил Эраст Гарин, совсем молодой режиссер, ассистирующий мэтру, «проходя» одну из сцен, запальчиво крикнул совсем молодому артисту: «Я сделаю из тебя Жерара Филиппа!» Режиссера звали Станислав Ростоцкий, а артиста – Вячеслав Тихонов. Так получилось, что Ростоцкий слова не сдержал и Филиппа из Тихонова не сделал, зато понимал этого артиста как никто другой и подарил ему несколько замечательных ролей в своих фильмах, ставших для него поистине звездными. Да и зачем нам второй Жерар Филипп, ведь Штирлиц для русских значит не меньше, чем тот же Фанфан-Тюльпан для французов.

Судьба свела Ростоцкого и Тихонова еще в юности – они вместе учились в стенах прославленного ВГИКа – «кузницы» киноталантов. Народный артист СССР (1974) Ростоцкий окончил режиссерский факультет ВГИКа (мастерская С. Эйзенштейна и Г. Козинцева) в 1952 году. Умудренный жизнью недавний фронтовик, потерявший на войне ногу, и смышленый паренек, всегда знавший себе цену, как-то сразу сдружились и неплохо ладили.

Это было содружество двух хорошо знающих и понимающих друг друга людей, выдающихся личностей. Режиссер всегда дорожил и прислушивался к мнению Тихонова, с готовностью и благодарностью принимал все актерские находки друга. Вячеслав Тихонов никогда не был актером, слепо следующим указаниям режиссера. Для него он – главный советчик и помощник, единомышленник в работе над ролью.

Тихонов всегда считался самостоятельно мыслящим актером, умеющим убедить в правоте своих рассуждений любого режиссера. «Игровая автономия актера в фильме, – всегда считал он, – вещь условная. В кино актер связан общим режиссерским замыслом и решением куда больше, чем, скажем, на сцене, потому что в руках кинорежиссера всегда остается главное оружие, с помощью которого фильм завершается как произведение искусства – монтажные ножницы». И потом Тихонов всегда понимал, что ни одна из его ролей не могла бы состояться сама по себе, без сотрудничества с «отцом фильма» – режиссером. Такого режиссера-единомышленника Вячеслав Тихонов нашел в лице Станислава Ростоцкого.

Их дружба, скрепленная десятилетиями, подарила кино прекрасный взаимовыгодный творческий тандем – пять превосходных фильмов: «Дело было в Пенькове» (1957), «Майские звезды» (1959), «На семи ветрах» (1962), «Доживем до понедельника» (1968) и «Белый Бим Черное ухо» (1976).

Все они – несомненный творческий успех и Ростоцкого-режиссера, и Тихонова-актера. Зрители привыкли, что содружество Тихонова с Ростоцким всегда оборачивается полной победой – признанием критиков и коллег. На радость всем они сняли вместе не один фильм. Так уж повелось, что любая их творческая встреча оборачивалась талантливым кинополотном, настоящим попаданием в «десятку».

Фильмы Ростоцкого были дважды номинированы на премию Американской киноакадемии «Оскар» («А зори здесь тихие» и «Белый Бим Черное ухо»); трижды по опросам журнала «Советский экран» его работы были признаны лучшими фильмами года («А зори здесь тихие», «Доживем до понедельника», «Белый Бим Черное ухо»). Тихонову посвящен и документальный фильм Ростоцкого – «Профессия – киноактер». 10 августа 2001 года Станислава Иосифовича не стало…

В детстве я, как многие девчонки, тоже собирала открытки с любимыми киноартистами. Не могла отказать себе в этом расточительном удовольствии, которое многие называют таким модным словечком – хобби. Для меня же это всегда было еще и особенной радостью. Обретенные фотографии я никогда не меняла, стараясь всеми правдами и неправдами пополнять коллекцию – выпрашивала то у подруг, то тратила в тайне от родителей на глянцевые портреты, свидетельства «красивой» жизни кинозвезд все свои более чем скромные сбережения от школьных завтраков.

Моя коллекция ведет свой отчет с конца 1950-х. Она досталась мне в наследство от отца – Ярослава Ярополова, тоже впоследствии связавшего свою жизнь с кинематографом. В конце 60-х с отличием окончив сценарный факультет ВГИКа, он получил распределение, став главным редактором Новосибирской Западно-Сибирской студии кинохроники. А после учебы в Академии общественных наук при ЦК КПСС в середине 70-х возглавил то самое Бюро пропаганды советского киноискусства, которое занималось выпуском тех самых открыток. И не только этим. Одно из его детищ – «звездные» концерты «Товарищ кино», в которых участвовала вся слава отечественного кинематографа, актеры-кумиры многих поколений, в трудные времена поддерживая их, помогая выживать.

Ярослав Ярополов вошел в историю как самый молодой и самый либеральный директор Бюро пропаганды. Ему было тогда немногим чуть более 30. Его лояльность и свободолюбивость, так свойственная поколению шестидесятников, сыграли с ним злую шутку – его сняли с поста, обвинив (сегодня это звучит более чем смешно) в несанкционированном закрытом показе какого-то нового зарубежного фильма. К сожалению, его такая важная для меня должность, которая должна была бы послужить пополнению моей коллекции, нисколечко мне не помогла. Загруженному по работе отцу было недосуг заниматься такими мелочами…

В то время, наверное, не было дома, в котором бы не имелось подобного набора открыток артистов кино. Кто же знал, что перелистывание альбомов подвигнут меня не только на азартное собирание автографов кинозвезд, но и на поступление во ВГИК, пусть и не на актерский факультет. Я выберу тот же факультет, что и мой отец, Ярослав Ярополов, к тому времени значащийся как сценарно-киноведческий, только вторую его часть. И окончу тоже с красным дипломом. Стану киноведом. А немного спустя династию продолжит и моя дочь Марианна…

Вот такое продолжение имело мое «хобби». А скудные сбережения, потраченные когда-то бескорыстной детской рукой, не раз выручали меня и в журналистской работе. Вот и купленный когда-то набор о Тихонове, стоящий третьекласснице «баснословных» денег – неделю завтраков в школе, подарил мне возможность проиллюстрировать мою книгу прекрасными фотографиями актера из фильмов, в которых он снимался. Там же я нашла и статью Станислава Ростоцкого, которую привожу здесь. Так неожиданно сработал пресловутый принцип «бумеранга».

Вот что рассказал о творчестве друга в этой своей статье режиссер Станислав Ростоцкий лет тридцать назад:

«Однажды мы с Тихоновым рыбачили на реке Проня в 250 км от Москвы. Мороз был градусов под тридцать.

Несмотря на то, что приехали мы очень рано и нас, казалось бы, никто не заметил, вскоре вокруг нас собралась довольно большая толпа. Люди были не праздно любопытны, а чрезвычайно внимательны и заботливы по отношению к любимому артисту. И тут я еще раз понял, что слова «народны артист» звучат не просто как звание и титул, а как исполненная глубокого значения и смысла оценка всей деятельности человека.

Вячеслав Васильевич Тихонов родился в небольшом городке Павловском Посаде. Это был город ткачей, и отец Славы Тихонова был ткачом, а мать работала воспитательницей в детском саду. Слава был единственным ребенком, но в трудовых семьях это обычно не становится причиной для избалованности. Он с детства знал, как зарабатывается кусок хлеба, новая рубашка, билет в кино.

После окончания школы Вячеслав Тихонов едет в Москву поступать в Автомеханический институт и неожиданно для самого себя, понимая, что родители вряд ли одобрят его решение, подает документы на актерский факультет ВГИКа.

Шла учеба. Общежитие в Лосинке. Трудная студенческая жизнь тех лет… На других курсах преподают и учатся те, у кого впоследствии он будет сниматься: Сергей Герасимов, Сергей Бондарчук, Самсон Самсонов и автор этих строк.

Бывают актерские судьбы, которые начинаются с праздника. Тихонов не мог пожаловаться на отсутствие работы: «В мирные дни», «Звезды на крыльях», «Сердце бьется вновь», «Максимка»… Его уже знал и любил зритель.

Тихонов отдавал работе все силы своей души, но внутреннее удовлетворение не приходило, ибо он играл в основном так называемые «голубые» роли. Мало кто верил, что Вячеслав Тихонов сможет сыграть роль Матвея Морозова в фильме «Дело было в Пенькове» по повести С. Антонова. Но актер настойчиво доказывал, что это его роль. И доказал.

Как человек, немало поработавший с Тихоновым, я хочу сказать об одном из главных, на мой взгляд, качеств актера. Во время работы Тихонов становится другим человеком – предельно сосредоточенным, словно не хочет ни на секунду оторваться от чужой жизни, чужой биографии. Вот в этом умении сконденсировать весь запас душевных сил – одна из причин его успеха в самых разных ролях. Конечно, за любым гримом – будь то очки или борода – мы всегда узнаем Тихонова, но каждый раз это внутренне новый человек.

Роль Матвея Тихонов считает переломной в своей актерской судьбе. После этой работы мы продолжили сотрудничество в других картинах. В фильме «На семи ветрах» он сыграл роль фронтового корреспондента Суздалева, а в «Майских звездах» – молодого лейтенанта, сапера Рукавичкина.

Затем Тихонов возвращается, как говорят, «на флот». Он сыграл роль моряка-одессита Виктора Райского в фильме режиссера Ивченко «Чрезвычайное происшествие» и одну из наиболее популярных своих ролей – мичмана Панина в одноименном фильме М. Швейцера.

Совершенно закономерно, мне кажется, приходит актер к роли Алексея в фильме С. Самсонова «Оптимистическая трагедия» по пьесе Вишневского.

Анархиствующий матрос и сознательный боец революции, по-детски наивный и зрело мудрый, простой и сложный – таким предстает перед нами на экране Алексей – Тихонов. С этой роли в жизни начинается новый этап – этап создания крупных ролей.

С огромным запасом энергии, достигнув «пика формы», пришел Тихонов к роли князя Андрея Болконского в киноэпопее С. Бондарчука «Война и мир». Четыре года жизни отдал Тихонов этой работе, находясь в кругу мыслей и идей гениального произведения Толстого. Образ Андрея Болконского для многих зрителей неотделим от Вячеслава Тихонова – Это является достойной оценкой его работы.

Я встретился с актером сразу после окончания съемок «Войны и мира» в фильме «Доживем до понедельника». Роль Мельникова была для нас с Тихоновым как бы поворотом на 180 градусов от Матвея Морозова из «Дело было в Пенькове». Зритель, ревниво следящий за творчеством актера, принял новый образ – учителя Мельникова с большим удовлетворением. За исполнение этой роли Вячеслав Тихонов был удостоен Государственной премии СССР.

Затем еще три года своей жизни отдал Вячеслав Тихонов работе в многосерийном фильме Т. Лиозновой «Семнадцать мгновений весны». Главная роль в этом фильме – роль советского разведчика Исаева-Штирлица принесла ему такую меру известности и популярности, такое ощущение знакомства всех зрителей с актером, что можно счесть себя исключительным и недосягаемым. Но с Тихоновым этого не произойдет никогда. Залог тому – непрерывный труд… Я видел, с какими невероятными усилиями «освобождался» Тихонов от Штирлица, работая над ролью Ивана Ивановича – хозяина Бима в еще одном нашем совместном фильме «Белый Бим Черное ухо» по повети Г. Троепольского».

Зато от учителя Мельникова в «Доживем до понедельника» (1968) и от хозяина в «Белом Биме…» (1976) актер сам категорически отказывался, и Ростоцкому стоило немало сил убедить друга, что этих героев должен исполнить именно он.

Первый успех из Пенькова

«Я считаю первой своей картиной «Дело было в Пенькове». Его снимал удивительный режиссер, фронтовик Станислав Ростоцкий. Мы вместе учились во ВГИКе, но он был старше – война помешала ему пойти учиться сразу после школы. Каким-то образом я в эту картину попал. Если бы не было «Пенькова», не было бы и Штирлица – я бы, наверное, просто ушел из кино: меня режиссеры «не видели», – признался как-то Вячеслав Васильевич.

И всегда, отвечая на вопросы зрителей или журналистов о том, когда именно он почувствовал себя актером в истинном смысле слова, когда накопил достаточно актерской техники, опыта и мастерства, что явилось конкретной причиной собственного ощущения удачи, Тихонов признавался, что постижение самого себя в качестве актера кино началось у него с работы над образом Матвея в фильме режиссера Ростоцкого «Дело было в Пенькове»:

«Инкубационный период» продолжался до этого момента отчасти и потому, что я и сам еще не был готов к настоящей, хорошей работе, отчасти же и потому, что в прежних моих ролях не хватало действенной драматургии, драматургии, как бы высвобождавшей те безусловные ценности, которые заложены в актере, но о которых он до этого момента и сам мог не подозревать.

Такая драматургия присутствовала в повести писателя Сергея Антонова, по которой был поставлен фильм. Она давала богатый психологический игровой материал. Несмотря на всю сложность этой работы, у меня вдруг появилось незнакомое мне прежде чувство внутренней легкости. До сих пор мне как-то не удавалось быть инициативным, выходить за пределы чужой воли. Здесь же я впервые почувствовал раскованность. Над ролью Матвея я работал и дома, и на площадке, и ничуть не стыдился показывать Ростоцкому все, что находил в себе для этого образа.

Меня и впрямь захватила полностью, до нервного потрясения судьба деревенского парня, в котором явственно ощущался незаурядный характер, угадывалась яркая и сильная личность. Мне хотелось его играть. Остроконфликтная ситуация сценария, драматургическая насыщенность действия давали для этого необходимую свободу, расширяли диапазон психологического и физического движения перед камерой. Я испытываю чувство глубокой благодарности к Ростоцкому за его режиссерский такт, за умение доверять актеру, который вдруг «почувствовал» роль и старается найти новые краски».

Таким образом, можно сказать, что «дело» киноактера Тихонова началось в Пенькове. Это действительно была хорошая и умная работа. Главным в ней стало то, что молодому актеру удалось показать на экране нравственный рост человека, утверждение через отрицание. Это актерское «мне хотелось его играть», сказанное Тихоновым, понятно. Когда образ героя, его характер начинают наполняться, жить именно той жизнью, которая была замыслена актером, к нему приходит то счастливое ощущение свободы, внутренней раскованности, полета фантазии, в условиях которых так легко творить. Не следует думать, что после этого в работе над ролью все идет как по маслу. Мы, зрители, видим уже конечный результат. И либо принимаем образ, созданный актером, либо отвергаем его. А трудности, возникающие перед исполнителем в процессе работы над ролью, – это его частное дело, его актерская лаборатория, производство.

Станиславский часто советовал актерам пользоваться красками, прямо противоположными тем, какие, казалось бы, нужны для выражения чувств героя. Он говорил, что чувство человека может дойти до такого грандиозного размера, когда актеру уже не хватает обычных красок для его выражения. В таком случае ему предоставляется право сделать «заем»: для безбрежной радости – попросить взаймы у героя, для выражения ненависти – воспользоваться улыбкой симпатии.

Советом Станиславского как нельзя более кстати воспользовались режиссер Станислав Ростоцкий и актер Вячеслав Тихонов. Матвей полюбил девушку. Но самолюбивый, гордый, он скрывает свое чувство. Это заставляет его держаться с ней как-то особенно резко, развязно.

Да, Матвей далеко не так прост, как может показаться на первый взгляд. Этот образ тонкий, сложный. Женившись по любви на своей односельчанке, дочке председателя красавице Ларисе, Матвей вдруг увлекается приезжей – молодым агрономом Тоней. По развитию, знаниям, жизненным стремлением Тоня выше Матвея. Для Матвея пойти за ней – значит пойти вперед. А что же тогда любовь к Ларисе – ошибка? Но сыграть Матвея так – значит упростить драму, происходящую в повести Антонова, обеднить образ главного героя.

Тихонов показал Матвея человеком с еще не устоявшимися взглядами и отношением к жизни, к людям, беспокойным, ищущим. Тоня заставила Матвея поверить, что и в колхозе, прежде казавшемся ему скучным и тесным, можно найти применение своей энергии и способностям. Эта девушка стала дорога Матвею именно тем, что помогла ему сделать свою жизнь наполненной, целеустремленной.

Последний эпизод фильма: Матвей, отбыв наказание, возвращается в село и на пороге родного дома встречает подросшего сынишку, которого он еще и не видел… Зрителю понятно, что и трудная любовь, и жизненные испытания многому научили его. Эту очень важную для героя сцену, ведь она должна была расставить все последние точки над «и» в характеристике Матвея, Тихонов проводит почти без слов. Но режиссер Станислав Ростоцкий и оператор Вячеслав Шумский крупным планом показывают лицо актера. Оно задумчиво и чуть грустно. Уже не озорные, мальчишеские, а по-взрослому много понявшие глаза смотрят с экрана.

Надо ли говорить, что и повесть, и этот образ были выписаны детально. Актеру и режиссеру осталось лишь «перевести» его с литературного языка на кинематографический. Правда, внешний рисунок роли и прежде неплохо удавался актеру. Гораздо увлекательнее было показать внутренний мир персонажа, показать тонко и вместе с тем доходчиво. Здесь начиналось настоящее творчество актера.

С выходом на экраны фильма Станислава Ростоцкого «Дело было в Пенькове» в 1957 году в судьбе Вячеслава Васильевича наступил долгожданный перелом. Роль тракториста Матвея Морозова принесла актеру зрительское признание, а главное – обнаружила его востребованность как исполнителя, наделявшего своих героев новым для кино тех лет свойством: тихим, неприметным романтизмом.

Говорят, до Тихонова на роль Морозова пробовался «Ваня Курский» – Петр Алейников. Киноначальство считало, что он годится, как никто другой. Но актеру уже не по возрасту было вытянуть эту роль, да и мешала его стойкая привычка к «зеленому змию». Сегодня уже верится с трудом, что Морозов мог выглядеть как постаревший Алейников. Еще одна из непроверенных версий гласит, что Тихонов сам напросился на роль, уверенный, что только он может ее сыграть в полном объеме, как нужно. Возможно, молодой актер нутром чувствовал, что это его Шанс. Так или иначе, выиграли все – и он, и зритель, да и в конечном результате сам фильм. Тихонов победил и своего более удачного до сей поры однокурсника и главного конкурента – Сергея Гурзо – актера талантливого и чрезвычайно обаятельного. Режиссер едва ли не в последнюю минуту совершил свой выбор в пользу Вячеслава Тихонова – артиста притягательной, утонченной красоты.

Кинематограф той поры смело разрушал стереотипы экранной физиогномики. Парадоксальный, на первый взгляд, выбор актеров приводил к удивительным результатам. Оказывалось, например, что рабочий паренек с интеллигентской внешностью Алексея Баталова обретал еще большую убедительность. Вот и Станислав Ростоцкий усмотрел за броской внешностью Тихонова не менее яркое дарование. Более того, режиссер осмелился сломать не просто кинематографический стереотип, а сам стереотип общего представления о деревне и колхозе.

Однако Тихонова не сразу утвердили на роль деревенского тракториста. Были опасения, что на экране его появление может обернуться фальшью. Чтобы приблизить героя к его «корням», режиссер отправил актера на целый месяц в деревню. Тихонов жил в вагончике с деревенскими трактористами и приобщился к обыденной работе механизатора – возился с мотором, промывал в керосине детали… И к началу съемок настолько «просалился», что окружающие стали принимать его за настоящего колхозника.

Зрители тоже и сразу безоговорочно приняли такого Матвея Морозова. Они, похоже, почувствовали, что истинная драма героя заключалась не в его несчастливой любви, а во внутреннем несоответствии предлагаемым обстоятельствам. Ведь Матвей Морозов, в конечном счете, оказывался не «бытовым» персонажем, а скорее условным романтиком-мечтателем. Это было подчеркнуто и в сцене «видений» героя, когда ему грезилась фантастическая техника – трактора будущего. Таким образом, зрители обнаружили, что тихоновский герой не совсем таков, каким кажется: он интереснее, умнее и сложнее, чем клишированный во многих фильмах «простой советский парень». Его Матвей – не только «первый парень на деревне», славящийся на весь колхоз озорством, но вместе с тем – человек глубоко чувствующий, наделенный сильным характером, честный и чистый.

С этим образом Вячеслав Тихонов, наконец, обрел свою актерскую тему. И началось его многолетнее творческое содружество со Станиславом Ростоцким.

А сам фильм впоследствии так полюбился зрителям, что многие его фразы стали крылатыми. Например, выражение заезжего лектора: «Таким образом, мы установили, что может быть сон без сновидений, но не может быть сновидений без сна». Читалась лекция в колхозном правлении деревни Пеньково, где центром светской жизни был дом самогонщицы Алевтины. Там и утолял неуемную энергию тракторист Матвей Морозов (Тихонов), парень веселый и озорной, гроза всей деревни. Вопреки воле отца его любила дочь председателя (Светлана Дружинина). Матвей на ней женился, и все было бы тихо да спокойно, если бы в колхоз к деду по распределению не приехала из Ленинграда молодой агроном Тоня – кудрявая, застенчивая девушка (Майя Менглет)… Она собирает молодежь, затевая строительство нового клуба, организует театральный кружок «На злобу дня». Тоню тянет к прямому, дерзкому и красивому Матвею, его – к ней…

Вступительные кадры этого фильма можно истолковать как некий символ. Матвей Морозов едет в поезде, возвращаясь к себе на родину из тюрьмы, ведь в ту пору многие возвращались домой из заключения. Так начинается на сей раз прямая и ясная повествовательность, так свойственная режиссерской манере Станислава Ростоцкого. Далее следует вполне обычная житейская история, с которой и знакомятся зрители.

Герой ее, естественно – «первый парень на деревне», красивый, шебутной, задиристый. Невеста у него – не только статная красавица, но и председательская дочка, не знающая на деревне соперниц. И вот на ее беду появляется городская, образованная, в нездешних нарядах, непохожая на остальных. Она возьмет «первого парня» не жаром объятий, не красой, а строгостью повадки и рассказами о чудесах научно-технического прогресса, который через какие-нибудь десять лет неузнаваемо преобразит Пеньково, упразднив и тяжелый труд, и скуку неинтересной, «бескультурной» жизни.

В обычной сельской драме, рассказанной Ростоцким, есть как бы двоякая притягательность. История эта хороша, во-первых, и своей узнаваемостью, и обычностью любовного треугольника с непременной приезжей городской разлучницей. И все же это только то, что лежит на поверхности расхожего сюжета. В чем же секрет долголетия фильма и не уходящей зрительской любви, не скажет уже никто. Хотя и устарели некоторые детали, такие, как обещание построить коммунизм в ближайшие 20 лет, непременный вездесущий секретарь райкома в простецкой кепке и с отеческой улыбкой, то и дело появляющийся за плечом героя, как бы направляя и благословляя его в самые ответственные моменты жизни. И обязательный энтузиазм сельских комсомольцев, борющихся с неподатливым председателем колхоза за строительство нового клуба. Новизна картины – в самой правде жизни, что пробивалась сквозь наработанные экранные нормативы, раздвигая их, утверждаясь спокойно и ненавязчиво.

Настоящая новизна была не в белых, дистанционно управляемых тракторах, о которых мечтал простодушный Матвей, слушая рассказы образованной Тони, а в правдивых подробностях деревенского быта, то скудного до убожества, то простодушно-уютного – с перинами, настенными ковриками, горами подушек и ситцевыми занавесками. В весенней непролазной распутице, в битых колеях дорог, в самой деревне – с маленькими, покосившимися, словно бы присевшими домишками. В простонародной обыденности тех отношений, которые поначалу так шокировали интеллигентную ленинградку Тоню…

Долговечной оказалась и застенчивая красота русской земли, ее неохватность и спокойное величие. И негромкая поэзия деревенских будней, и каждодневный крестьянский труд, показанный без привычного кинематографического пафоса, а просто как обстоятельство быта. Эта простая, но необходимая, как глоток свежего воздуха, правда, разлитая в картине Ростоцкого, в год выхода картины на экраны была подлинной новацией, как и покоряюще нов оказался сам герой Тихонова – Матвей Морозов.

Между тем новизна главного героя, разумеется, не исчерпывалась лишь впечатляющей наружностью. Матвей Морозов был, по природе своей, свободолюбив. Вячеслав Тихонов точно сыграл саму органику этой свободы. Она и в открытом, словно бы усмехающемся взгляде, в походке и жесте, в непредсказуемости поступков. Ведь никакого «дела» в Пенькове бы и не было, окажись на месте Матвея, допустим, тракторист Зефиров (Юрий Медведев) – образцовый передовик, готовый послушно стушеваться и в правлении колхоза, и перед заезжим корреспондентом. Кстати, в этом тоже своя новизна фильма, рискнувшего предложить в герои не передовика труда, а парня, которого в первом же эпизоде председатель называет колхозным сорняком. Фильм словно бы спешит аттестовать Матвея как человека, ни с какой стороны в герои не годящегося. Он и петуха соседского водкой опоил, и председателю грубит, и из колхоза обещает уйти – «дайте только справку», и трактор ломает из глупого удальства. Разумеется, таких сорвиголов и до Матвея в кино было немало. Для них существовали хорошо отлаженные драматургические меры превращения баламута в героя-передовика. В поведении же Матвея всюду чувствовались позерство и вызов. И в том, что работал для клуба – «болты резал и скобы гнул» – тайно и один, была не только глупая мальчишеская гордость, но и стихийное, пусть неумелое, отстаивание свободы. Свободы участия и неучастия, свободы поступка. Здесь и любовная история вырастала в настоящую драму оттого, что влюблялся женатый Матвей в девушку Тоню не трусливо и воровато, а широко и безоглядно, не прячась от завистливых глаз. И чтобы сыграть такую томительную, опаляющую страсть нужно было быть, прежде всего, таким хорошим актером, как Тихонов. Эти взгляды – зовущие, томные, ласковые. Горячие, но вполне целомудренные слова. Песня, нескрываемо обращенная с клубной сцены к ней: «Но не бойся, тебя не обидим мы». Да еще тот единственный поцелуй. Однако же, как все в той же Матвеевой песне поется, «на селе, на деревне не спрятаться». И любовь Матвея, и ответное чувство Тони – ни для кого в Пенькове не секрет. Поэтому и приходится девушке выслушать в свой адрес от председателя те прямые и неприятные, незаслуженные слова. А Ларисе останется лишь страдать, по-деревенски открыто и грубовато, с обидными в Тонин адрес словами и со злыми частушками, отчаянно пропетыми все с той же клубной сцены.

Не обойдется, конечно, и без «злодейки»-самогонщицы и сплетницы Алевтины (Валентина Телегина), умело разжигающей в Ларисе ненависть к разлучнице, и, в конце концов, подсунувшей ядовитую травку, чтобы «змею извести». Но Лариса отступит в последнюю минуту от страшного своего намерения. А Матвей, недолго думая, учинит над Алевтиной самосуд, отправив ее «на зимовку» в погреб. За что, соответственно, и получит срок.

Финал картины возвращает нас к поезду, в котором едет вернувшийся Матвей. От станции он идет пешком к родному своему Пенькову, подойдя, он увидит новые белые фермы, новые детские ясли. Тоню, требующую у председателя на этот раз стадион. «Возрождение села» идет полным ходом. Вот и повзрослевший Матвей вернулся в преобразившееся Пеньково. Матвей проходит сквозь это новое, не останавливаясь, к старой своей избе. Потому что все главное для него сосредоточено здесь. Малыш, ковыляющий за деревянной лошадкой. Жена, вышедшая на крыльцо с детскими башмачками в руке и опустившаяся на ступеньки, обессилев от счастливых слез. Матвей присаживается с нею рядом, прижимая к себе сынишку… Теперь он уже наверняка знает, что здесь сердцевина всей его жизни, ее сокровенный смысл.

«Война и мир» Сергея Бондарчука

В середине 60-х Сергей Бондарчук снял свою легендарную киноэпопею «Война и мир», которая стала первым советским фильмом, удостоенным премии «Оскар».

Мало кто знает, что, начиная с 1915 года, было сделано несколько попыток экранизации величайшего романа Л.Н.Толстого, в том числе и в Голливуде. Первую попытку перенести на экран бессмертное произведение Льва Толстого отечественное кино предприняло еще до революции, в 1915 году. Режиссерам Владимиру Гардину и Якову Протазанову при тогдашнем техническом уровне кинематографа удалось экранизировать лишь несколько отрывков романа. Следующую попытку экранизации предпринял спустя сорок лет американский режиссер Кинг Видор. Его двухсерийная версия не имела того успеха, на который рассчитывали ее создатели, несмотря на то, что в проект были привлечены такие звезды Голливуда, как Одри Хепберн, сыгравшая Наташу Ростову, Генри Фонда (Пьер Безухов)… Роль Андрея Болконского досталась голливудскому красавчику и сердцееду, в то время мужу Одри Хепберн Мелу Ферреру.