В Петербурге Агафоклея Александровна владела огромным участком земли между Обуховским (ныне Московским) проспектом, Гороховой улицей, рекой Фонтанкой и Садовой улицей. У нее было три дочери, им она и разделила свои земли в приданое. Свою долю участка получила одна из них – Елизавета Марковна, когда вышла замуж за будущего директора Публичной библиотеки и президента Академии художеств Алексея Николаевича Оленина.

А.H. Оленин

Сам Оленин родился в Москве и впервые в Петербурге появился в 1774 году. Здесь он воспитывался у своей родственницы Е.Р. Дашковой, в то время возглавлявшей Петербургскую Академию наук. Смышленого мальчика заметила Екатерина II. Она приказала записать его в Пажеский корпус. За три года до выпуска, по повелению императрицы, Оленин отправился за границу «для совершенствования знаний в воинских и словесных науках». Там он учился сначала в Артиллерийском училище, а затем в Дрезденском университете. Параллельно небезуспешно занимался языками, рисованием, гравировальным искусством и литературой. В 1786 году за составленный им в Германии «Словарь старинных военных речений» Российская академия избрала его своим членом. Только этот, далеко не полный список достоинств Оленина оказался вполне достаточным, чтобы в 1811 году его назначили директором петербургской Публичной библиотеки.

Салон Оленина в собственном его доме на набережной Фонтанки считался одним из самых модных в Петербурге. В художественных и литературных кругах его называли «Ноевым ковчегом», столь разнообразны и многочисленны были его участники. Постоянно посещали салон Крылов, Гнедич, Кипренский, Грибоедов, братья Брюлловы, Батюшков, Стасов, Мартос, Федор Толстой и многие другие. Охотно бывал здесь и Пушкин. Тут он заводил деловые знакомства и влюблялся, читал свои новые стихи и просто отдыхал душой.

Во время одного из посещений салона Олениных в доме № 125 по современной нумерации, на Фонтанке, согласно легенде, Пушкин встретился с Анной Керн, поразившей его юное воображение. Современные архивные разыскания показали, что встреча эта произошла в соседнем доме (№ 123), также принадлежавшем А.Н. Оленину. Правда, хозяева дома проживали там только до 1819 года, в то время как встреча Пушкина с красавицей Анной Керн датируется январем – февралем 1819 года. Строго говоря, серьезного, а тем более принципиального значения эта небольшая путаница с адресом и датой не имеет. Однако кружок Оленина приобрел в Петербурге такую известность, что фольклорная традиция связывала с ним, а значит и с домом, где проходили собрания кружка, все наиболее существенные события биографий своих любимцев. Так или иначе, благодаря этой встрече появилось одно из самых прославленных лирических стихотворений Пушкина, а сама Анна Петровна стала известна не только современникам поэта, но и многим поколениям читающей публики после Пушкина.

Анна Петровна Керн, в девичестве Полторацкая, родилась в состоятельной дворянской семье, в Орле, где ее дед по материнской линии И.П. Вульф служил губернатором. Личная жизнь Керн не складывалась. В 17-летнем возрасте, по воле родителей, ее обвенчали с 52-летним генералом Е.Ф. Керном, он у Анны Петровны не вызывал никаких иных чувств, кроме отвращения. Через десять лет, формально оставаясь его женой, она покинула мужа и уехала в Петербург.

Образ Анны Керн в фольклоре иногда даже утрачивал конкретные черты определенной исторической личности и воспринимался как некий символ, смысл которого становился бесконечно расширительным. (Анекдот: «Кому Пушкин посвятил строки: „Люблю тебя, Петра творенье"? – „Анне Керн". – „Почему же?" – „Потому что ее зовут Анна Петровна"».)

А.П. Керн

Между тем в Петербурге жизнь Анны Петровны Керн, которая, как мы уже говорили, формально все еще оставалась женой армейского генерала, не вполне соответствовала романтическому образу, созданному великим поэтом. Она была бурной и далеко не всегда упорядоченной. Среди ее поклонников с разной степенью близости были, кроме Пушкина, Антон Дельвиг, Михаил Глинка, Дмитрий Веневитинов, Алексей Вульф и даже младший брат поэта Лев Сергеевич.

Только после смерти генерала Е.Ф. Керна в 1841 году Анна Петровна вышла замуж вторично за своего троюродного брата А.В. Маркова-Виноградского. На этот раз старше своего супруга более чем на двадцать лет оказалась она. Тем не менее она пережила и его на целых четыре месяца.

Анна Петровна Керн скончалась в Москве, в 1879 году. До конца дней она не забывала той давней, ставшей уже исторической и одновременно легендарной, встречи с Пушкиным. Согласно одной легенде, незадолго до смерти, находясь в своей комнате, она услышала какой-то шум. Ей сказали, что это перевозят громадный гранитный камень для пьедестала памятника Пушкину. «А, наконец-то! Ну, слава Богу, давно пора!» – будто бы воскликнула она. По другой, более распространенной легенде, Анна Петровна «повстречалась» с памятником поэту уже после своей смерти. Если верить фольклору, гроб с ее телом разминулся с повозкой, на которой везли в Москву бронзовую статую Пушкина.

Значение оленинского кружка очень скоро шагнуло за рамки просто дружеских собраний с непременным обеденным столом, карточными играми после чая и вечерними танцами с легким флиртом. Здесь рождались идеи, возникали проекты, создавалось общественное мнение. Это был один из тех культурных центров, где исподволь формировался духовный облик наступившего XIX века, названного впоследствии «золотым веком» русской литературы, веком Пушкина и декабристов, «Могучей кучки» и передвижных выставок, веком Достоевского и Льва Толстого.

Между тем о хозяине гостеприимного дома, президенте Академии художеств, первом директоре Публичной библиотеки, историке, археологе и художнике Алексее Николаевиче Оленине в Петербурге ходили самые невероятные легенды. Будто бы этот «друг наук и искусств» до 18 лет был величайшим невеждой. Якобы именно с него Фонвизин написал образ знаменитого Митрофанушки, а с его матери Анны Семеновны – образ Простаковой. И будто бы только дядя Оленина сумел заметить у мальчика незаурядные способности. Он забрал его у матери и дал блестящее образование. Правда, по другой легенде, все происходило в обратной последовательности. На Оленина якобы произвела сильное впечатление увиденная им в юности комедия «Недоросль». Именно она заставила его «бросить голубятничество и страсть к бездельничанью» и приняться за учение.

Собрания оленинского кружка не прекращались даже летом, когда Петербург буквально пустел. Но происходили они на даче Оленина, в Приютино, в 20 километрах от Петербурга. В первой половине XIX века эту дачу называли «приютом русских поэтов». Она стала как бы продолжением знаменитого литературно-художественного салона Олениных в доме на Фонтанке. Переход из одного дома в другой зачастую совершался так естественно, что многие постоянные посетители, не обнаружив никого на Фонтанке, направлялись прямо на дачу, где каждый мог рассчитывать на радушный прием, отдельную комнату, гостеприимный стол и полную свободу.

Собственно дачу окружал живописный парк с местами для кратковременного отдыха, беседками и павильонами. Одна из беседок предназначалась для И.А. Крылова, куда чуть ли не силой запирали этого всеобщего любимца и необыкновенного ленивца, чтобы он работал. И действительно, в беседке, вошедшей в историю русской литературы под именем «Крыловская келья», написаны многие из его знаменитых басен.

После Великой Отечественной войны Приютино, разрушенное и пришедшее в запустение, начало возрождаться. Здесь создали музейный комплекс. Однако в 1980-х годах, в эпоху пресловутой перестройки, все опять стало постепенно разрушаться, и за Приютином закрепилось обидное прозвище: «Бесприютино». Любопытно, что этимология этого оскорбительного и обидного прозвища восходит к пушкинским временам. Однажды его употребил и сам Пушкин. После того как ему отказали в сватовстве с дочерью Оленина, в письме к Вяземскому он написал: «Я пустился в свет, потому что б е с п р и ю т е н (разрядка моя – Н. С.)».

Е.И. Голицына

Другой известный в Петербурге дом, часто посещаемый Пушкиным, принадлежал Авдотье Ивановне Голицыной, с нею поэт познакомился осенью 1817 года у Карамзиных. Она была почти на двадцать лет старше Пушкина, но до сих пор поражала своей привлекательностью и артистичностью. Пушкин не мог не влюбиться в нее, или как говорил Вяземский, «Пушкин был маленько приворожен ею», а Николай Михайлович Карамзин: «Пушкин у нас в доме смертельно влюбился в пифию Голицыну».

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.