Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Тайна алмаза

ModernLib.Net / Нефедьев Константин / Тайна алмаза - Чтение (стр. 1)
Автор: Нефедьев Константин
Жанр:

 

 


Нефедьев Константин
Тайна алмаза

      Нефедьев К.М.
      Тайна алмаза
      Светлой памяти первого иссле-дователя тунгусского метеорита Л.А. Кулика посвящаю.
      Автор
      Появление романа Нефедьева "Тайна алмаза" связано с тем, что СССР после Второй мировой войны и начала "холодной войны" остро нуждалась в алмазах и на разведку и поиски промышленных методов получения алмазов были брошены значительные средства; тогда же появилось немало художественной и публицистической литературы об алмазах. Нефедьев популяризует промышленный способ получения алмазов, используя фантастический прием: время открытия способа получения алмазов отнесено им к 1917 г., изобретатель его нашел на месте падения Тунгусского метеорита кристаллы вещества, послужившие катализатором превращения графита в алмазы...
      Оглавление
      Пролог
      Глава 1. Сквозь тайгу
      Глава 2. Что это было?
      Глава 3. Преступление
      Глава 4. Странная находка
      Глава 5. Перед грозой
      Глава 6. Выстрел в лицо
      Глава 7. Отвергнутое предложение
      Глава 8. Еще одно отвергнутое предложение
      Глава 9. Хищники
      Глава 10. Убежище
      Глава 11. Неожиданный гость
      Глава 12. Цель жизни
      Глава 13. Они ищут
      Глава 14. Ночные шорохи
      Глава 15. Непроданный секрет
      Глава 16. Неудача
      Глава 17. Перелом
      Глава 18. Сирота
      Глава 19. Кляп и жгут
      Глава 20. Испытание
      Глава 21. На рассвете нового дня
      Глава 22. Кусок картона
      Глава 23. Тунгусская легенда
      Глава 24. Капитан китобойной шхуны
      Глава 25. На чужой земле
      Глава 26. Мститель
      Глава 27. Тайны подземной галереи
      Глава 28. Последняя жертва
      Эпилог
      Пролог
      Тяжелые ветвистые ели плотной стеной обступили озеро.
      В мутном рассвете раннего утра проступают застывшие вершины деревьев, низкие берега, густо поросшие сочным камышом. Тускло блестит вода.
      В лесу, между могучими стволами вековых кедров, в непроходимых буреломах лежника еще темно.
      Тайга. Порой она нехотя расступается, чтобы дать место болотистому озерку или бегущей неведомо куда таежной подкаменке. И опять, смыкаясь волнами зеленого океана, тихо дремлют без конца и края леса. На берегу озера слабо чадит угасающий костер. Возле него, на куче мягкого сланца, прикрытого облезлой медвежьей шкурой, спят двое.
      В руке одного из них зажат острый якутский нож, рядом - старинная шомпольная фузея. Второй - мальчик, тоже вооружен ножом, но значительно меньших размеров.
      Дым костра служит плохой защитой от тучи гнуса, роящегося над спящими, хотя на лицах у них плетеные нитяные сетки.
      Хуже приходится третьему члену этой стоянки - небольшому серому оленю. Он почти засунул морду в костер, но туловище сплошь облеплено мошкарой.
      Совсем рядом затоковал глухарь. Ему сердито откликнулась сойка. Из дупла высунулась остренькая мордочка с блестящими бусинками глаз. Сойка насторожилась, сложенные крылья дрогнули, откуда-то сверху, с ветвей, посыпались сухие иглы хвои, меж сучьев блеснула гладкая, точно полированная, шерсть.
      Миг - и не успевшая взлететь сойка забилась, предсмертным криком закричала в зубах куницы.
      Мужчина проснулся и поднялся на ноги. Он невысокого роста, хорошо сложен, мужественное лицо обрамлено светлыми волосами. На нем меховая куртка, грубая, но прочная, такие же штаны, заправленные в высокие добротные сапоги с широкими ремнями на лодыжках. Нетрудно признать в нем охотника.
      Где-то неподалеку громко затрещали сучья, и он тревожно посмотрел в чащу. Но напрасно его острый глаз старался что-либо рассмотреть.
      В пяти шагах начинался сплошной бурелом.
      Редко можно встретить в этих местах человека. Тайга здесь нетронутая, зверь непуганый, на сотни верст не только жилья, а и следов человека не найдешь.
      Охотник заботливо осмотрел фузею. Это было старинное ружье с темным ореховым ложем, со стволом длинным и необычайно крупного калибра.
      Внезапно кустарник раздвинулся, на прогалину неуклюже вышел косматый бурый медведь. Он сразу же остановился и удивленно повел носом. Серый олень отпрянул в сторону, забился на привязи. Несколько мгновений медведь и человек пристально, не мигая, смотрели друг на друга... И зверь не выдержал, отвернулся.
      Слабый треск взведенного курка нарушил тишину. Этот звук рассердил косматого гостя. Он видел перед собой странное существо, которое еще ни разу не встречал в своих владениях, и смутное чувство чего-то неясного, тревожного заставило его попятиться. Слабые клокочущие звуки из шумно дышащей пасти перешли в глухое рычание. Косматая шерсть поднялась дыбом.
      Зверь встал на задние лапы и неуклюже присел. Ни один мускул, ни одно движение не выдавало растерянности человека. Он по-прежнему в упор смотрел на зверя. Внезапно медведь опустился и стал пятиться в чащу. Слишком неведомое было перед ним существо, и то обстоятельство, что оно не бежит от него, пробудило в звере еще большую тревогу. Медведь ушел, предпочитая иметь дело с более знакомыми обитателями тайги.
      Мальчик спал. Ласковая улыбка вдруг тронула суровые черты охотника. А между тем из темного завала бурелома, там, где царил еще мрак уходящей ночи, два глаза следили за его каждым движением, если бы он знал о них, то бежал, как олень от тигра, так как эти глаза принадлежали не таежному зверю, дикому, бесхитростному, а... человеку.
      Легкий ветерок пробежал по вершинам деревьев, они лениво качнулись своими пышными вершинами, уронив прозрачные слезинки - росу. Первый солнечный луч осветил лица охотника и мальчика, занятых едой.
      Крупно нарезанные куски вяленого мяса, ловко поддетые кончиком ножа, быстро исчезали. Мальчик, по-видимому, давно привык обращаться с ножом, и не казалось странным, что в этих худых детских ручонках зажата не игрушка, а острый нож с костяной рукоятью в виде оленьей головы.
      От костра разливается приятное тепло.
      Тихо плывут мысли охотника. Где он сейчас? По его расчетам, он еще вчера должен был подойти к Кривому Турсену. А там уже совсем прямой дорогой через кряж он спустится в глубокую долину, выйдет на берег быстрой Тунгуски.
      В потайном месте запрятана лодка, есть порох и свинец.
      Если бы у него были заряды!
      Если бы могла его старая, верная "Медвежья пляска" вновь заговорить своим громовым голосом! О-о! Он не стал бы бежать, точно трусливый заяц, не просыпался бы по ночам с сосущей тревогой, не избегал бы темных, как ему казалось, опасных мест.
      И снова охотник вспоминает страшное происшествие, приключившееся с ним несколько дней назад.
      С вечера он выбрал место для ночлега под старым седым кедром. Все было на месте: шесть пачек пороха и бутыль со свинцом, туго увязанные, лежали в поклаже. Он хорошо помнит, что утром, переправляясь через быстрину, переложил их к себе в заплечный мешок, чтобы не подмочить.
      На следующий день решил наполнить суму, где хранил заряды, и он до сих пор помнит эту противную дрожь, когда убедился, что ни пороха, ни свинца у него больше нет.
      Все утро искал он их не только в своей небогатой поклаже, но на сто шагов вокруг, а сын беспрестанно спрашивал, чего отец ищет. Но он так и не сказал ему причины тревоги. К чему пугать малого? Но сынишка весь день удивлялся, что отец перестал стрелять, хотя птицы кругом пропасть. Да, видно, он что-то сообразил, хоть и дитя. Уже не просит подстрелить глухаря или тетерку, а все молчит и молчит. Как есть с того дня ни разу не улыбнулся.
      Только безмолвные ели были свидетелями отчаяния охотника, мрачные ели равнодушно покачивали мохнатыми лапами и шелестели на проплешинах.
      Нет, охотник не собирался пропадать. Ему не доставало того, кто мог бы предупредить о близкой беде. Она погибла еще до того, как они отправились в путь. Да и не купишь любую собаку, на сотни верст никакого жилья нет вокруг его "засеки". На что уже эти тунгусы - кочевой народ, да и то в тех местах редкие гости.
      Тревожное и неясное чувство не покидало охотника в последнее время ни днем ни ночью. Проснется, оживит умирающий костер и долго лежит с открытыми глазами, слушая дыхание ночи.
      Охотник шумно поднялся на ноги и стал увязывать поклажу; остатки пищи бережно собрал в щепотку, опрокинул в рот. Разбросал и старательно затоптал костер.
      Солнце уже поднялось над вершинами деревьев и на открытых местах осушило утреннюю росу, но в чащобах трава осталась мокрой. Надо бы подождать малость, но охотнику не терпелось.
      Он пошел напрямик, бодро работая топором, и след его означался срубленными ветвями. Олень послушно двинулся следом. Пришлось прорубаться сквозь густые заросли пихтача.
      Вскоре треск и резкие удары топора замерли. Тогда из ствольного завала, пристально всматриваясь, вышел невысокого роста человек в одежде, подбитой мехом. Он подошел к месту покинутой стоянки.
      Через час маленький отряд вышел из чащобы. Прямо перед ними был открытый косогор, с высоты которого, насколько хватал глаз, простиралась тайга. Пробегая по равнинам, она взлетала вначале на редкие холмы, но постепенно тая в голубоватой дымке, тайга поднималась на высокий горный хребет. Охотник остановился, затем выбрал прямой, точно мачта, кедр, поплевал на руки и с силой вонзил в него топор.
      Вскоре он добрался до самой вершины. Но напрасно он напрягал зрение: всюду была незнакомая местность. Он убедился, что потерял правильное направление.
      Как далеко он мог уйти?
      Три дня назад, у истоков Чуни, он взял немного левее, надеясь сократить дорогу к Кривому Турсену, и, значит, все эти дни шел совсем не в ту сторону.
      Спустившись на землю, он постарался собраться с мыслями.
      Что делать? Вернуться назад к истокам Чуни и уже оттуда взять правильное направление? Но сможет ли он сейчас это сделать? Он посмотрел на обвислые бока оленя, на исхудалое лицо сына, потом перевел взгляд на поклажу. Бросить? Оленя заколоть, а мальчика нести на плечах? Нет, это невозможно. При мысли, что он должен идти по своему следу, ночевать на старых стоянках, и наконец... Снова тревожные ночи, тайные, неотступные и беспокойные мысли... По ночам уже чувствуется веяние холодной зимы, а у него осталась еще почти неделя пути по Тунгуске.
      Перед тем как тронуться в дорогу, он взял в руки ружье и проверил его с особой тщательностью. Единственный заряд из крупной медвежьей картечи был туго забит в ствол. Сколько раз он хотел его разрядить в неожиданно выскочившего сохача или пугливую кабаргу, но всякий раз опускал вскинутое ружье. Кто знает, что ждет впереди? Путь еще так далек. Он тронул оленя и начал осторожный спуск по каменистой осыпи. Прямо перед ним был обломок неведомо откуда скатившейся скалы и сразу за ней глубокая промоина (след весенних вод), она исчезала в молодой поросли пихтача.
      Вскоре путники достигли этой чащи. Охотник завел оленя под раскидистые ветви кедра, скинул с себя всю поклажу. При нем остались только фузея и нож, который он взял лезвием в зубы. Бесшумно, большими прыжками он бросился к промоине, узкой лентой поднимающейся кверху. Осмотрелся. Нет, оттуда сверху нельзя было его заметить. Тогда, цепляясь за каждую неровность, за редкие кусты и просто за сухие корни, он начал осторожно подниматься на косогор. Ноги вязли в густой грязи. Он ободрал себе руки, но не замечал этого. С того места, откуда он выглянул, был хорошо виден высокий кедр, с которого он сделал свое печальное открытие. Около кедра, плотно прижавшись всем телом, почти сливаясь с ним, стоял косматый человек и настороженно смотрел вниз.
      Как только охотник заметил незнакомца, он тотчас успокоился.
      Охотник знал теперь, как поступить. Это был Он. Тот самый, который ночами, как призрак, подбирался к костру, и его холодные прозрачные глаза заставляли вдруг просыпаться среди ночи. Это под его пристальным взглядом охотник вдруг останавливался с занесенным топором и начинал тревожно осматриваться. И, возможно, тогда, в ту темную ночь, он подобрался к его костру и... взял припас. Что нужно было незнакомцу? Убить его? Но он мог это сделать несколько раз.
      Нет, как видно, смерть не входила в расчеты преследователя. Оставалось одно... Неужели неизвестный хочет завладеть его тайной? Но откуда он может знать о ней? Ведь не мог же незнакомец выследить его, когда он в погоне за медведем нашел это странное жилище, даже не жилище, а скорее храм, нелепый храм, стоящий на каменных ногах, с этими еще более нелепыми божествами? А быть может, незнакомец принимает его за старателя, идущего к своему "промыслу"?.. Охотник понимал всю выгодность своего положения: роли переменились - тот, кто строил ловушку, сам в нее попал.
      Он оставил один заряд крупной картечи на случай нападения медведя. Никакие силы не могли спасти незнакомца. Охотник знал, что этим выстрелом оборвутся все его тревоги. Жаль заряд? Но разве на правах победителя он не воспользуется оружием своего преследователя. Рука охотника лежала на спусковом крючке, мушка, чуть качнувшись, твердо уставилась в голову незнакомца. Вот сюда, чуть повыше уха, войдет его сбереженный заряд.
      Смерть будет мгновенной. Он знает силу своей "Медвежьей пляски". Но кто же он такой? Вот этого охотник никогда не узнает. Со смертью незнакомца умрет и его тайна. А потом долгие годы его будет мучить запоздалое любопытство.
      Незнакомец был в его власти, но убийство его уже не казалось охотнику таким нужным.
      Перед ним был безусловно хитрый, опытный враг, смелый таежник, он сумел много дней, двигаясь по его следу, остаться незамеченным, он сумел его обезоружить, оставаясь невидимым и вооруженным. Значит нужно также действовать хитростью.
      У него есть только одно преимущество, теперь он знает своего врага, в то время как тот об этом не подозревает. Вот этим и нужно воспользоваться.
      Охотник опустил ружье. Не шелохнулся ни один камень, не треснул ни один сучок, когда он быстро спустился по своему следу. Пришлось свернуть в сторону и выйти на открытое место, чтобы отвлечь внимание врага от своих намерений. И, только сделав крюк в несколько верст, охотник стал сворачивать к югу. Он очень спешил, стараясь тем самым оторваться от преследователя и выиграть необходимое время. Наконец он почувствовал, что ушел достаточно далеко, тогда он стал присматриваться к местности. В одном месте глубокий овраг пересек его путь. На противоположной стороне оврага он заметил громадный ствол лиственницы, расщепленной молнией.
      Это место ему показалось наиболее подходящим. Широкие, стелющиеся невысоко над землей, ветви могли укрыть охотника. С трудом удалось перевести оленя на ту сторону оврага. Для этого пришлось снова сделать крюк и спуститься в овраг, значительно удалившись от дерева, разбитого молнией. По старому следу он вернулся к разбитой лиственнице. Преследователь скоро должен был приблизиться к этому месту, и, чтобы не сбить его со следа, охотник наломал веток, которые своим свежим изломом должны были привлечь внимание незнакомца. Бесшумно и ловко скользнул охотник на ствол и скрылся в ее ветвях.
      Враг должен пройти непременно под разбитым деревом и тогда в коротком единоборстве охотник возьмет его живым.
      Мальчик остался один.
      В тайге малейший звук слышен за полверсты. Ах, как бы мальчонке хотелось быть поближе к отцу. Но нарушить запрет отца - этого никогда не бывало. Мальчик осмотрел высокие, обрывистые стены оврага, и вдруг неожиданная мысль заставила его торопливо вскарабкаться по склону.
      По краю оврага росли ели. Он выбрал одну из них и с необычайным проворством полез по ее стволу. Движения его были быстры и не оставляли никаких следов. Он знал, что отцу может не понравиться его проделка, и поэтому ни одна сломанная ветка, ни клочок примятого моха не должны указать, куда он отлучался.
      Он добрался до самой вершины и устроился на тонких качающихся ветвях. Хотя и плохо, но все-таки отсюда было видно дерево, разбитое молнией. Напрягая зрение, он всматривался; белки, напуганные неожиданным вторжением, сердито цокали, но он не обращал на них внимания.
      Прошел час, но незнакомец не появлялся, охотник весь превратился в слух.
      По-прежнему тихо звенела тайга да слышался слабый плеск где-то текущей воды.
      Неужели незнакомец сбился со следа? Но охотник сейчас же отбросил эту мысль. Нет, враг слишком опытен.
      А что если его хитрость разгадана? Но и эту мысль он отбросил. Было бы совершенной глупостью спускаться по той промоине, по которой прошел и он. Враг хитер, но и он дорожит временем и силами. Нет, незнакомец должен пойти только по тому пути, который он ему указал.
      Охотник еще раз осмотрелся и убедился, что с земли его заметить нельзя. При нем был только нож (фузею он спрятал в чаще).
      Ободранные руки горели, тело затекло. Заныли старые раны, полученные когда-то в схватке с медведем.
      Невдалеке затрещали чем-то обеспокоенные белки, низко меж ветвей скользнула большая серая сова. Он проследил за ее слепым полетом. Слабый, едва уловимый, звук раздался за спиной. Годами выработанное чутье подсказало охотнику, что враг рядом. Звук повторился, хрустнула ветка.
      Он медленно повернул голову, насколько позволяло неудобное положение, и... замер. В десяти шагах от дерева стоял уродливый косматый человек с длинными руками. В левой он держал винчестер, который темным кружком дула твердо уставился в спину охотника.
      Холодный пот проступил на лице охотника, он так вздрогнул, что вынужден был схватиться за сук, чтобы не свалиться.
      Косматый человек сделал нетерпеливый жест, и охотник понял, что нужно спускаться. На земле он почувствовал себя уверенней. Они стояли в нескольких шагах друг от друга и смотрели холодными, враждебными глазами. Сейчас охотник рассмотрел своего врага как следует и понял, какую ошибку он совершил, упустив тогда единственную возможность убить незнакомца.
      Короткое туловище на толстых, как стволы, ногах, могучие плечи, заканчивающиеся длинными узловатыми руками, - все это говорило о чудовищной силе незнакомца. Тот опустил винчестер дулом к земле и с нескрываемым любопытством рассматривал охотника. Его маленькие темные глаза были полны злорадства, на губах играла презрительная улыбка. Но охотник не считал себя побежденным. Нож он по-прежнему держал в левой руке, правой сделал движение, стряхивая с одежды прилипшую грязь. О-о! Враг, конечно, не знает, что он одинаково хорошо владеет как правой, так и левой рукой. Охотник резко нагнулся и, с силой опустив свое оружие, бросился на незнакомца.
      Как ни молниеносно было движение, незнакомец успел его предотвратить. Со страшной силой нож вонзился в подставленное ложе винчестера и расщепил его. В дикой ярости сцепились два тела. Катающийся клубок скатился на дно оврага.
      С высоты ели мальчик безуспешно старался что-либо рассмотреть. По слабому звуку, донесшемуся до него, он догадался, что под деревом, разбитым молнией, что-то произошло.
      Он старался что-нибудь разобрать, но ему так и не удалось ничего увидеть. Скоро должен вернуться отец. Нужно спуститься и сделать так, чтобы отец ничего не заметил, но возле оврага дрогнула ветка, и мальчик затаил дыхание. На склон, прихрамывая, вышел косматый человек в окровавленной, разорванной одежде. Он заметил оленя и притаился, он кого-то искал. Мальчик понял, кого ищет этот страшный человек. Некоторое время незнакомец старался понять, куда девался мальчик, потом шумно опустился на дно оврага и подошел к оленю, мирно щипавшему сочную траву. Животное испуганно шарахнулось в сторону, но он поймал его. Ловкие пальцы развязали поклажу, в том месте, где узлы затянулись, он пустил в работу нож.
      Злобное выражение не сходило с лица незнакомца. Не торопясь, он рассматривал рысьи и медвежьи шкуры. Небольшой ящик с узором на дереве красноватого цвета привлек его внимание. Крышка, поддетая острием ножа, легко открылась. Он перебирал в нем вещи, наконец, в руках появился предмет, который он начал с любопытством рассматривать.
      Это была небольшая трубка, завернутая в бересту, и несколько сероватых камешков. Он сунул их за пазуху, остальное небрежно оттолкнул прочь.
      Уже надвигались сумерки, когда мальчик осторожно спустился с дерева. Он видел, что незнакомец, не оглядываясь, уходил на юг. Оленя он увел с собой.
      Мальчик не стал собирать разбросанные пожитки, а быстро направился по дну оврага.
      Чуть покачивались засохшие ветви погибшей лиственницы.
      Все здесь свидетельствовало о борьбе. Смятая трава, окровавленные клочки одежды.
      Под кустом тальника во весь рост лежал обезображенный человек.
      Неудержимые рыдания потрясли мальчонку, он упал на бездыханное тело и забился в смертельной тоске.
      Солнце спустилось за горизонт. Свежая прохлада мягкой волной обволокла долины и плеса.
      Тихо дремали вековые ели и кедры.
      Ничто не указывало на то, что несколько часов тому назад здесь разыгралась страшная таежная трагедия.
      Надвигалась ночь.
      Глава 1
      Сквозь тайгу
      Два человека, разделенные невысоким каменным гребнем и потому невидимые друг другу, остановились. Один из них, одетый в оленью куртку и такие же штаны, заправленные в мягкие, отделанные затейливым узором унты, придерживал рукой зацепившийся за сук винчестер и едва не порвал ремень.
      - Идите сюда, Шагрин! - донесся голос из-за скалы.
      Шагрин поспешил на этот зов.
      - Меня сбила вот эта штука, - пояснил Шагрин, когда поравнялся со своим спутником, показывая на обломок оленьего рога, воткнутый в расщелину камня.
      - Вполне возможно, - согласился тот. - Острие рога показывает на запад, идти же следует на восток, это моя маленькая хитрость.
      Некоторое время они шли молча. Шагрин приотстал на несколько шагов от своего спутника. Он смахивал пот, обильно проступивший на лице. За его плечами была небольшая ноша, которую он то и дело поправлял. Сейчас она ему казалась в пять раз тяжелей, чем была утром. Проклятые ремни прямо-таки впивались в натруженные плечи. Шагрин задержал шаг, чтобы перевести дух, и, осмотревшись, шепотом выругался.
      Вокруг них расстилалось топкое болото. По сторонам его тихо покачивались иглистыми вершинами высокие кедры. Некоторые из них пробирались в самую трясину и каким-то образом держались на зыбкой болотистой почве толстыми корневищами. "
      Эх, лечь бы сейчас и отдохнуть..." - с тоской подумал Шагрин, оглядывая мягкую, окруженную тростником лужайку.
      С досадой, не лишенной зависти, посмотрел он на своего товарища. Тот легко преодолевал многочисленные препятствия и, казалось, не чувствовал усталости, хотя они уже почти двенадцать часов в пути, если не считать получасового привала. "
      Ведь вот, олень, скачет и хоть бы что", - с уважением подумал он, проследив взглядом, как его спутник почти бегом пробежал по наклонно лежащему стволу и прыгнул на другой. Шагрин тоже запрыгал по кочкам.
      - Послушайте, Кручинин, зачем вам понадобилось этакое гиблое место? заговорил он спустя четверть часа, когда, тяжело дыша, догнал своего подвижного спутника. Тот слегка замедлил шаг и, повернув голову, ответил:
      - Видите ли, Шагрин, для моих опытов нужна безлюдная местность.
      Инженеру Кручинину можно было дать лет тридцать. Высокий выпуклый лоб, пронзительные карие глаза, когда он говорил, они слегка щурились. Небольшая курчавая бородка украшала его лицо. Он был строен, высок и, по-видимому, обладал незаурядной физической силой.
      - Потерпите еще немного. Мы, кажется, немного отклонились, придется взять левее - вот туда, где этот лес. - Инженер вытащил большие карманные часы и, взглянув на них, добавил: - Самое большее - через час нас должны встретить, видите, солнце уже садится.
      Они спустились в долину, зажатую между двух перевалов. Идти стало трудней, ноги то и дело проваливались в невидимые ямы, скрытые под густой растительностью, вода с хлюпаньем разлеталась по сторонам. Воздух здесь был сырой и затхлый.
      - Дьявол! - выругался Шагрин, когда в десятый раз провалился по колено в густую, пузырящуюся жижу. - Будь я проклят, если бы выбрался из этой вонючей дыры без посторонней помощи. От одного запаха умереть можно, - он остановился и осмотрелся по сторонам. Местность была необычайно дикая. Деревья стояли настолько часто, что продвигаться было почти невозможно. Шагрин заметил, что и движения Кручинина теперь были осторожны; он то и дело останавливался, отыскивая взглядом какие-то невидимые ориентиры. Но все-таки он продвигался довольно уверенно.
      - Ничего себе местечко выбрали вы для научных работ, - невесело рассмеялся Шагрин.
      - Что поделаешь, дорогой, так нужно.
      Наконец путники вступили на каменистый грунт, и Шагрин облегченно вздохнул. Деревья расступились - показалось чистое, безоблачное небо. Вечерние лучи солнца окрасили его в нежно-розовый цвет.
      - А вот и наш товарищ! - вдруг сказал инженер, показывая рукой на маленького тунгуса, невесть откуда появившегося с двумя нагруженными оленями на опушке темнеющего леса.
      - А ра-ра-ра-а! - протяжно закричал тунгус, заметив путников.
      - Здравствуй, Кочар! - радостно приветствовал инженер гостя.
      Скуластое, туго обтянутое бронзовой кожей лицо тунгуса сияло широченной улыбкой.
      - Здраста, здраста... Аратура, - часто бормотал он. - Миня тебя жди, жди нету! Опять жди - нету! Стреляй кабарга? Стреляй кух-кух! Опять жди.
      Тунгус показал на оленей. На одном из них висела кабарга и несколько глухарей.
      Инженер дружески похлопал Кочара по плечу. Шагрин с любопытством рассматривал этого лесного жителя. Маленький, щуплый, он был чрезвычайно подвижен, то и дело бегал к оленям, отвязывал глухарей, собирал хворост, без конца что-то рассказывал инженеру.
      Шагрин ничего не мог понять из этого нагромождения тунгусских и случайных русских слов. Но инженер, видимо, уже освоился с этим языком.
      Освободившись от поклажи, Шагрин с наслаждением растянулся на земле.
      Кручинин, посвистывая что-то себе под нос, чистил винчестер. Кочар занялся приготовлением пищи, костяным ножом потрошил громадного черного, как смола, глухаря. Одет Кочар был очень живописно, даже нарядно. Искусно подобранные шкурки бурундука и рыжей лисицы были простеганы разноцветными ремешками и завязывались на груди и плечах в кокетливые бантики. На шее красовалось тяжелое ожерелье из когтей медведя и зубов росомахи.
      Тут же лежало оружие лесного жителя - тяжелый лук и колчан с ощеренными стрелами.
      - Послушайте, Артур Илларионович, - обратился Шагрин. - Неужели они не умеют пользоваться огнестрельным оружием?
      - Напрасно вы так думаете, - возразил тот, - они стрелки из любого оружия. Но настоящий охотник-тунгус свой лук предпочитает любому другому оружию, да и к тому же, чтобы приобрести ружье, нужны деньги, много денег, это целый сезон охоты. А у них есть семьи, нужно их кормить (заметьте, что тунгус очень заботливый семьянин), вот и получается, что в наш век прогресса и цивилизации есть народы, которые охотятся едва ли не первобытным способом.
      - Но неужели...
      - ...неужели я не мог подарить ему ружье, - со смехом подхватил инженер, точно угадывая мысли Шагрина. - Предлагал, Шагрин, и не раз, но он не хочет, говорит: отец его и дед этим луком всю жизнь охотились - отказывается. Впрочем, не считайте лук плохим оружием. За шестьдесят, восемьдесят шагов тунгус поражает белку в глаз или в ухо, а это, признайтесь, не для каждого ружья доступная цель. К тому же выстрел из ружья - это истраченный заряд, а стрела, выпущенная из лука, возвращается его владельцу, даже если она утеряется, ее могут найти другие охотники и по метке обязательно возвратят законному хозяину. Тунгусы очень честный народ. К сожалению, у нас не ценится это замечательное качество, - мало того, этот небольшой, но очень трудолюбивый народ всячески притесняется. Любой русский почти безнаказанно может его ограбить, даже убить, и тунгусу некуда идти жаловаться. Немудрено, что тунгус ищет защиты у своих богов, боится каждой неожиданности или просто невиданной им раньше вещи. Верит в злых и добрых духов. Возьмите его, - инженер показал взглядом на хлопочущего около костра тунгуса. - Он менее других невежествен, но и у него есть свой бог, которого он всегда носит с собой. Попадет тунгус в воду и не подумает спастись, а добровольно утонет. Так велит его бог, вздохнул инженер.
      Между тем тунгус нарезал большими кусками ароматное дымящееся мясо, приправил его душистой травой, и все принялись за еду.
      После ужина Шагрин и инженер растянулись на куче мягкого моха, который успел собрать расторопный Кочар. Натруженное за день тело приятно ныло, костер тлел грудой пышущего жара, от него разливалось приятное тепло.
      Встретились Кручинин и Шагрин случайно на улице Иркутска и, хотя не виделись более десяти лет, сразу узнали друг друга. Они оба искренне обрадовались этой встрече. Когда-то Шагрин учился в Иркутском политехническом институте, там он познакомился с высоким юношей - Артуром Кручининым. Они подружились. Но учиться Шагрину пришлось недолго. Дальняя родственница, помогавшая ему, умерла, а ее наследство растащили более расторопные наследники. Шагрин очутился на улице.
      Все эти годы он перебивался случайными заработками. Их едва хватало на жизнь, и все-таки ему удалось сколотить небольшую сумму. Он надеялся снова поступить в институт в качестве вольнослушателя.
      Встреча с Артуром изменила его планы. Бывший студент и друг Шагрина стал инженером, и этот инженер тут же, на улице, предложил работу и вполне сносный заработок. Из немногословных объяснений он понял, что Кручинин ведет какие-то чрезвычайно интересные работы в области химии. Инженер был очень сдержан в своих объяснениях, но Шагрин, не задумываясь, принял предложение.
      Две недели они уже пробираются по тайге, то пешком, то на лодках по бурным таежным речушкам, все дальше и дальше в глубь тайги. Иногда им помогают тунгусы, которые появляются неожиданно из леса и так же неожиданно исчезают. Шагрин уже давно заметил, что между ними и инженером установились какие-то странные, но дружественные отношения. Тунгусы не требовали с них платы за услуги, а, наоборот, всячески старались подчеркнуть свое расположение к инженеру.
      По дороге Шагрин узнал, что Кручинин закупил в Иркутске какие-то материалы и что они уже давно находятся в пути.
      Понемногу в Шагрине росло скрытое раздражение, его раздражала замкнутость инженера, он охотно рассказывал обо всем, кроме... своих работ. Сейчас, поглядывая на тяжелые мешки, лежащие невдалеке от костра, Шагрин думал: "Не эти ли материалы закупил Артур в Иркутске?"

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14