- Недотрога
      И белые розы, и красные Обломаны в парке давно, Мы были с тобой очень разные, А помнишь, когда-то весной Сидели с тобою на лавочке Завидовал нам весь детдом Я мял промокашку, грыз вставочку, А ты все твердила о нем.
      Недотрога, недотрога, недотрога,
      Развела с тобою нас судьбы дорога,
      Я теперь свою судьбу рисую сам
      Исполнитель популярных фонограмм.
      Недотрога, недотрога, недотрога,
      Понял я, что десять классов это много,
      Ты прости, что из деаятого ушел я
      К листьям желтым, к листьям желтым.
      С другим в Лужниках ты целуешся, Где я под "фанеру" пою, И, может быть, все же волнуешься, Услышав вдруг песню мою Простую, нехитрую, нежную, Про нашу большую любовь Она, как стихия безбрежная, Меня уносила с тобой.
      Быть может, когда-нибудь встретимся Сбываются в жизни мечты Ведь все, кому грустно и весело, Выносят на сцену цветы. И я обниму тебя милую Пусть все нас увидят вдвоем, Забьется с неистовой силою "Фанерное" сердце мое.
      Только музыканты музыку поймут мою,
      Только музыканты музыку поймут мою.
      Недо... Недотрога....
      - Днем и ночью
      На семи ветрах, на семи холмах, Солнцем он палим - Иерусалим. Масличной горой всех зовет он в бой Сабров и олим - Иерусалим.
      Йом ве-лайла, йом ве-лайла
      Аколь бе-седер бе Ерушалаим.
      Знаешь мама, ходим прямо,
      Из Яд-ВаШем сквозь строй в Ерушалаим.
      Пришла победа, мы ходим кедер
      Аколь бе-седер бе Ерушелаим.
      На семи ветрах, на семи холмах, У Стены стою я и тфилу пою. Далека капель, ВеЙшма Исраэль Годы привели в Иерусалим.
      Йом ве-лайла, йом ве-лайла
      Еврей с судьбою каждый день играет.
      Йом ве-лайла, йом ве-лайла
      Всех нас зовет к себе Ерушалаим.
      Гнула спину мать за сына,
      Своих детей теряла Палестина,
      Горело небо, сжигали Ребе,
      Но помнит мир Синай и гнев Ентеббе.
      На семи ветрах, на семи холмах, Я нашел себя и потерял тебя. Только одна цель - Эрец-Исраэль, Только один гимн - Иерусалим.
      Йом ве-лайла, йом ве-лайла
      Мы говорим Шалом Ерушалаим!
      Йом ве-лайла, йом ве-лайла
      Для всех для нас господь храни Израиль,
      Нам светила сквозь обиды
      Шестиконечная звезда Давида.
      И нету края, где нас не знают
      Аколь беседер бе-Ерушалаим.
      - На гору Поклонную влез
      На гору Поклонную влез, Но взять ее было непросто. У каждого свой Эверест В прямом смысле и в переносном. Вершина ничтожно мала, Но часто запястья забились. Здесь храмов моих купола, Венчают сосновые шпили.
      На север идет самосвал Бок о бок с автобусом красным. Здесь Сталин когда-то стоял В бензиновом облаке трассы. От ветра не спрятаться тут, Морозы особенно люты, Здесь годы короче минут И длятся годами минуты.
      Веду я мужской разговор С горою, не знавшей лавины, И блеск бывших графских озер Отчетливо виден с вершины. Не лезть мне по скальной стене Сквозь воздух такой разряженный, И нет в мире неба синей, Чем небо над нашей Поклонной.
      - ЧЕТВЕРТИ ОЧКА
      Поле наледью покрылось, Я упал - подскользнулся. И четвертиночка разбилась, До нее дотянулся И остатки вылел в рот скособоченно, Может, все же заберет - очень хочется, Может, все же заберет - куда денется, Может, все тогда пройдет и все изменится.
      Ах, воротись, вернись ко мне, девчоночка.
      Я стогом сена был - ты в нем иголочка,
      Сгорит стожек в огне - игла останется.
      И по твоей вине, и по твоей вине
      Я горький пьяница.
      На колени встал, мотаю головой Жалко водки. А ветер гонет листьев стаи И в реке топит лодки, Издевается, подлец, над осиною: Словно бабу гнет к земле - руки сильные, А мою поди согни - ох, намаешься, Год-другой пройдет, пока оклемаешься.
      Четвертиночки осколки Прямо в кровь руки режут. Эх! В вагон бы да на полку В месяц раз и не реже! Не берет меня глоток, не берет другой, Не привидется цветок синеголубой. Эх! Пропадать наверно здесь, под березами Одинокому, как есть, да и тверезому.
      Окрестись маманя маленьким кресточком
      Dm A Окрестись маманя маленьким кресточком
      Dm Помогают нам великие кресты
      D Gm Может сына моего, а может дочку
      Dm A Dm Отобъют тогда кремлевские часы
      A
      А ну-ка парень, подними повыше ворот
      Dm
      Подними повыше ворот и держись
      D Gm
      Черный ворон, черный ворон, черный ворон
      Dm A Dm
      Переехал мою маленькую жизнь
      На глаза надвинутая кепка Рельсов удегающий пунктир Нам попутчиком с тобой на этой ветке Будет только лишь строгий конвоир
      А если вспомнится красавица-молодка Если вспомнишь отчий дом, родную мать Подними повыше ворот и тихонько Начинай ты эту песню напевать.
      - Ах, если б было бы можно,
      * * *
      Ах, если б было бы можно,
      я б всю душу свою промотал у цыган, Ах, если б было бы можно,
      я б все деньги свои промотал у цыган, Я б ночами гулял,
      золотое вино лил рекою в стакан, Ах, если б было бы можно,
      я б всю жизнь свою промотал у цыган!
      Я бы пел у костра,
      и под бубуена звон там с цыганкой плясал, Я бы звезды ловил,
      что упали с небес, и в костер их бросал, И какой-нибудь цыган,
      уставший до слез по любви тосковать, Научил бы меня
      с перебором, как он, на гитаре играть.
      Заиграю, да заверчу,
      Да на солового вскочу
      воля вольная!
      Нет без степи тишины,
      Искры пламени нужны
      а мне боль моя!
      Пусть болит моя душа,
      Потихоньку, не спеша
      сердце выточит!
      Пусть бередит-ворошит,
      А ты пляши, цыган, пляши
      рвется ниточка,
      жизни ниточка.
      И среди пляски той
      я бы голову вдруг на руки уронил, Задохнулся б от слез
      и что было со мной - я б навек позабыл. Запестрели бы платья,
      зазвенели б мониста, я б обнял чей-то стан... Ах, если б было бы можно,
      я б всю душу свою промотал у цыган!
      Ветер тополь раскачал,
      Да расцвечены в ночах
      плечи смуглые,
      Ярко вспыхнет береста,
      Где ж ты, огненная? Стань
      мне подругою!
      Ночь, прошу, не бей кнутом!
      Не забыть вовек потом
      муки смертные,
      Не забыть кибиток скрип
      Да как порвались от тоски
      струны верные.
      - Выбелило волосы бураном,
      * * *
      Выбелило волосы бураном,
      в путь пора нам. Саван шьют ветра по закоулкам,
      переулкам. Знать, пришла она, моя пора Лечь как птица телом на ветра. Наконец-то я собой доволен Воли, воли, воли, воли!
      Ах, какая ночь перед затменьем
      загляденье: Звезды мне подмигивают хитро
      на пол-литра, Снова грех я на душу возьму, А потом Полкана обниму И поклонюсь родимому забору Скоро, скоро, скоро, скоро!
      Целая жизнь легла в землю проседью, Целую жизнь все бегал по просекам, Целую жизнь я с бору по сосенке
      эти слова собирал, Целую жизнь - за счастья билетиком, Целую жизнь за слухами-сплетнями Целую жизнь как будто столетия
      этой минуты ждал.
      Собираю я свои вещички, шляпу чищу, Приглашал меня к себе Всевышний
      да не вышло! Ангел пухлым пальчиком грозит... Сбегай лучше, мальчик, в магазин! Ухожу, надев пиджак двубортный К черту, к черту, к черту, к черту!
      Целую жизнь - с друзьями отечными, Целую жизнь - в плевках и в пощечинах, Целую жизнь здоровьем по счетчику
      за счастья миг платил. Целую жизнь - со всеми обвенчанный, Целую жизнь - с единственной женщиной, Самой любимой и преданной женщиной
      жил.
      На огонь котлы поставьте, черти, воду грейте, До красна железо раскалите
      рейс мой литер! Получу все то, что заслужил, Тем, что как хотелось - так и жил. Ну-ка, кто теперь меня осудит? Люди - будет, будет, будет!
      Целая жизнь легла в землю проседью, Целую жизнь все бегал по просекам, Целую жизнь я с бору по сосенке
      эти слова собирал, Целую жизнь - за счастья билетиком, Целую жизнь за слухами-сплетнями Целую жизнь как будто столетия
      этой минуты ждал.
      - День победы
      Заката марево,
      Глазенки карие.
      Давай с тобою, паря,
      Выпьем по стопарику!
      Москва нарядная
      Звенит наградами,
      Голов не сосчитать седых
      На свой салют спешат деды.
      Пусть над Кремлем плывет Живых цветов ковер, Нас вновь пятьюдесятью залпами
      страна зовет.
      Она расцвечена
      Огнями Вечными.
      За всех погибших и живых
      Сто грамм поднимем фронтовых.
      Сны
      полсотни лет нам снятся сны
      после войны, Они друзьями и подругами полны, Которых столько натерялись мы, Покуда не дождались той весны.
      Прости застолье нам,
      Первопрестольная!
      Погиб под Прохоровкой Коля
      Это боль моя.
      Огнем задушенный,
      Сгорел в "Ильюшине"
      Мой самый верный корешок
      И это так нехорошо!
      "Был"
      я ненавижу это слово за гробы, За земля Братских, наспех вырытых могил, За треугольник похоронки, Да за бабий голос тонкий
      у избы.
      Добавим, вроде бы
      Ее, юродивой.
      Прохладно в кителе
      Одет не по погоде я.
      Хоть горек наш удел
      хороший нынче день! Вот угораздило меня
      еще полвека разменять!
      Да на помин свеча Начало всех начал. Пойдем, помянем-ка
      Георгий Константиныча, Ведь это ж - мать честна! Была его война, Он заслужил, чтоб над страной
      всегда стоять на стременах!
      Сны
      полсотни лет нам снятся сны
      после войны, Они друзьями и подругами полны, Которых столько натерялись мы, Покуда не дождались той весны.
      - Колыбельная
      Вечер тает голубой, Спи, я посижу с тобой, Спи и ничего не бойся, Руку к небу протяну, И звезду зажгу одну, Ты ее теплом укройся, Спи - и ничего не бойся.
      День еще один прошел, Что-то было хорошо, Что-то, может быть, не вышло Никому не расскажу И твой сон посторожу Он уже идет по крыше Сон к тебе идет по крыше.
      Порой
      осенних листьев,
      Добром
      свиданий чистых,
      Ветром пронесется
      И тебя коснется
      сон.
      Рождественским весельем
      И детской каруселью,
      Половодьем весен
      Пусть тебя уносит
      сон.
      Спи, моя хорошая, Боль твоя не прошена, Пусть уходит восвояси, Я ее заколдовал Произнес любви слова, Боль сказала: "Мир прекрасен", И умчалась восвояси.
      Усни
      в тенистой роще,
      Где свет
      листву полощет,
      Там, где после ливня
      Соловей счастливый
      пел.
      Усни - я буду рядом,
      Всегда я буду рядом
      В жизни или в смерти
      Все, что есть, поверь,
      тебе.
      Все, что есть, отдам тебе.
      Уходить не стану я Спи, моя желанная. Сон уже прилип к ресницам, Тает вечер голубой... А моя любовь с тобой, Пусть она тебе приснится... Сон прилип к твоим ресницам.
      Порой
      осенних листьев,
      Добром
      свиданий чистых,
      Ветром пронесется
      И тебя коснется
      сон.
      Рождественским весельем
      И детской каруселью,
      Половодьем весен
      Пусть тебя уносит
      сон.
      - На плантациях любви
      Вот снова ночь моя темна, И день мой бел... Кто виноват, что ты одна В моей судьбе? Еще вчера я был другой Я так скучаю по тебе,
      моя любовь!
      Еще вчера
      я этих слов не мог сказать, Когда дарили мне тепло твои глаза, Теперь я стал
      твоим рабом И на свободу не прошусь,
      моя любовь.
      Нет на плантациях любви
      Замков, ключей,
      Не убегу я, не лови
      Меня - зачем?
      Когда ты далеко
      Не шевельнуть рукой,
      И рифмы мне не найти,
      Я пробовал петь
      Но голос хрипел
      И не попадал в мотив.
      Мне хорошо, когда огонь
      горит в груди, Когда защитой от врагов необходим. Ты прикажи - и в миг любой Стрелу поймаю на лету,
      моя любовь.
      Струной натянутой звенит, Кричит душа, За то, что будет, извини, Живу спеша. Рожденный от любви
      пришел я в этот мир Тебя отыскать в толпе, И за руку взять, Забыв, что нельзя, И эти слова пропеть.
      Луч солнца первый, Лампы свет, Остывший чай, Глаза болят от сигарет, Виски стучат... На крыше кот И хвост трубой. Мы с ним скучаем по тебе,
      моя любовь.
      Нет на плантациях любви
      Замков, ключей,
      Не убегу я, не лови
      Меня - зачем?
      Когда ты далеко
      Не шевельнуть рукой,
      И рифмы мне не найти,
      Я пробовал петь
      Но голос хрипел
      И не попадал в мотив.
      - Ночь над Ленинградом
      Как-то кто-то, зать их Некто, Когда в городе уснули, И мосты застыли сонно над Невой, В горло Невскому проспекту Шестигранный штык воткнули И пустили кровь по мостовой.
      И, от боли рот оскалив, Слова молвить не хотел он, Лишь ручьями слезы тихо полились. Закричали, застонали Все дома осиротело И лошадки на мосту взвились.
      И седой старик-ваятель, Тот, что град увековечил Золотой Адмиралтейскою иглой, Раздвигая склепа камни Поминальные жег свечи, Истово вздымая их над головой.
      Я хочу спросить у Аникушина Вы же подарили людям Пушкина Это же творенье ваших рук! Ну что же вы со скульпторами сделали? Зодчие, бедняги, мечут стеллами Железобетонную икру!
      Как-то кто-то, зать их Некто, Когда в городе уснули, И мосты повисли сонно над Невой, В горло Невскому проспекту Шестигранный штык воткнули И пустили кровь по мостовой.
      - Одиночество
      В муках извивается струна,
      Корчится в звенящей тишине...
      Ах, как выпить хочется до дна
      За тебя, возлюбленная, мне.
      Только вот, в граненый мой стакан,
      К сожаленью, нечего налить.
      Я давно не видел старика
      Года два - с тех пор, как бросил пить.
      Рано, вещун, я, послушав тебя, завязал, Рано забыл об одном: двум смертям не бывать, Рано я вставил себе голубые глаза Карие больше идут мне, не буду скрывать.
      Два часа, как умер телефон,
      До утра его не воскресить.
      Мне б строку не спутать со строфой
      Сохрани, Господь, и Боже, упаси!
      Не угадать бы того, что умом не понять, И не подсмотреть бы того, что сокрыто в ночи, И не услышать бы стона, что не для меня Бьется в горячей подушке у ясной свечи.
      Заходи, старик, я вновь один,
      Как всегда, со всеми - и ни с кем.
      И хоть сердце вроде бы в груди
      Кожу рвет мне вена на виске.
      Рано, послушав тебя, я, вещун, завязал,Но не страшны мне на стенах теперь зеркала. Время пришло, старичок, отвечать за базар, А без полбанки никак - вот такие дела!
      - Ой, да на лугу растет трава
      * * *
      Ой, да на лугу растет трава Мягкая, зеленая. Ой, лети, лети молва Молва забубенная!
      Говорят: опух от сна, Да нутро пропитое, А голова моя ясна, Хоть и крепко битая!
      Говорят: за сласть греха Да воздастся сторицей, А рука моя крепка Подходи, поборемся!
      Не устал шалить кием, Да шарами-лузами. Будем живы - не помрем, А помрем - так с музыкой!
      Ой, да на лугу растет трава Мягкая, зеленая. Ой, лети, лети молва Молва забубенная!
      - Посвящение А.М.Городницкому
      (на мотив песни "Извозчик")
      День такой хороший,
      Городницкий крошит
      На корме акулам голубей.
      С мужеством Гавроша
      На своей "калоше"
      Обошел он тысячи морей.
      Михалыч, поворачивай, родной, Ты, как ветерок, всегда был вольный! Исполком отгрохал нам вокзал морской, Подгребай - останешься довольным.
      Михалыч! Два червонца, как с куста, Если в Питер к нам опять вернешься. Там, в Москве, наверно, ты так устал Там, в гостях, у них не распоешься!
      Океан открытый,
      Все "козлы" забиты,
      Кружит твою голову мотив.
      Тихо и печально
      Парусник отчалил...
      Возвращайся к нам - мы все простим!
      Махалыч, в Бологом останови, Покемарь, подумай - и обратно: Ждут тебя "Атланты", скажешь им о любви Будет и тебе, и им приятно!
      Михалыч, поворачивай, родной! Ты как ветерок всегда был вольный! Мы с тобой в фаэтончике промчим над Невой, Но, чур, не бить коня - ему же больно!
      - Посвящение Юрию Кукину
      Ноябрь - шоб у лимана не шмонал нас ветер, Мы собрались на сход у зятя тети Пети. Сэмэн собрал, как на пожар, Кричал, шо Кукин - юбиляр И надо с "мамы" отослать ему приветик.
      И вот на случай предстоящей коронации Сэмэн решил произвести экспроприацию, Все средства от которой он Отдаст на мрамор и бетон Чтоб Юре с Дюком рядом на века остаться.
      И в тот же вечер всколыхнулась вся Одесса, И фраер Костя не пошел в свою Пересыпь, И город взят был на "гоп-стоп", И ГубЧК не дул в свисток, Поскольку к Кукину имел он интересы.
      Энтузиазм был такой, что дай вам Боже! Сэмэн кричал: "Братва, давай, кто сколько может!" Привоз был гордым, точно мэр, Поскольку шорник из Бендер На трех коней отдал упряжь из чистой кожи.
      Рвались у всех у нас от камушков карманы Не купишь мрамора на Юрины "Туманы", Хотя сказал седой еврей, Шо Кукин выстроит скорей На те "Туманы" себе памятник желанный.
      Но, Боже ж мой, ведь мы об нем имеем память, И коль мешает жить Париж - пусть будет с нами. Уверен Юра - може быть На Молдаванке есть, шо пить, И есть, шо есть, так приезжай - с тобою станет!
      - Приморский парк победы
      Много лет прошло с последней нашей встречи, Ты в порядке - я присел "на подогрев". Время лечит, знаешь, детка,- время лечит, Время, детка, самый главный терапевт.
      А я все годы от себя куда-то еду, Выплываю, чтоб опять пойти ко дну... Но когда я вернусь В старый двор, в ту весну, Снова я возьму тебя одну
      в приморский парк Победы, И когда я вернусь В старый двор, в ту весну Я с собой возьму тебя одну.
      Прогулял я в кабаках немало денег, Назаказывал в них песен - будь здоров, И друзей наковырял - куда всех денешь? Самых разных, от министров до воров.
      Но как пес я иногда иду по следу, Что оставила ты, детка, на ветру... И когда я вернусь В старый двор, в ту весну, Снова я возьму тебя одну
      в приморский парк Победы, И когда я вернусь В старый двор, в ту весну Я с собой возьму тебя одну.
      Бобылем я не живу - холостякую, Иногда, бывает, дамочка зайдет. Ну, мы, конечно, с ней немного потолкуем, И я лежу, пока тоска не заберет.
      А потом иду за песнями к соседу Он поет, а я свою баранку гну, Что когда я вернусь В старый двор, в ту весну, Снова я возьму тебя одну
      в приморский парк Победы, И когда я вернусь В старый двор, в ту весну Я с собой возьму тебя одну.
      Наша молодость безумием прекрасна На дворе трава, а на траве дрова, Но я всю жизнь пролетаю мимо кассы Потому, что не умею воровать.
      Но своей жар-птице буду вечно предан, И я пером ее письмо тебе черкну, Что когда я вернусь В старый двор, в ту весну, Снова я возьму тебя одну
      в приморский Парк Победы, И когда я вернусь В старый двор, в ту весну Я с собой возьму тебя одну.
      - Судьба непростая,
      * * *
      Судьба непростая,
      Другой не хочу
      То ночью летаю,
      То утром кричу,
      То конь мой взлетит на отвесный утес, То лодку стремнина выносит на плес, То мама опять провожает в полет, То где-то разбился не мой самолет, То песни на сто миллионов летят То петь одному человеку не рад.
      Судьба непростая,
      Да что мне с нее?
      Над крышами стая
      Все время снует
      То ангелов рой,
      То чертей кавардак,
      То счастье горой,
      То все время не так.
      И не так - и не эдак,
      Ни ночи, ни дня.
      Душу до рассвета,
      А после - меня:
      Душу я за гриф семиструнку свою А утром берутся за шею мою.
      Судьба непростая,
      Да видно не зря
      Я даты листаю
      На календарях.
      Отчеркнуты даты:
      Рожденье и смерть.
      Рожденье - когда-то,
      О смерти - не сметь!
      Не сметь мне грозить - я людьми защищен От сплетников-гадов (а психи не в счет), Завистников разных мастей и пород. Я рот открываю - плюют они в рот!
      Судьба непростая,
      Да брешет молва!
      Халат не снимаю
      Я врос в рукава.
      Гитара - не скальпель,
      Но лечит еще
      Микстура из капель,
      Добытых со щек.
      Судьба непростая,
      Другой не хочу
      То ночью летаю,
      То утром кричу.
      - Там, куда спешу
      "Две недели бороде, Пообтрепано пальто",Завели свой разговор тополя. И живу-то я нигде, Да и звать меня Никто,Просто вышел я во двор
      погулять.
      Двор огромный - целый мир, Здрасьте всем, Христос воскрес! Ведь куда не кинешь глаз
      сплошь родня. Но как волка ни корми Он, известно, смотрит в лес,Вот такая вот судьба у меня.
      Голова дурная, ты как всегда
      Не даешь покоя моим ногам.
      Рано или поздно придет беда
      Ветер-урган.
      Дедов самосад не саднит нутро,
      Бабкин самогон не дурманит сном,
      И уже в казенник дослал патрон
      Тот, кто ждет давно.
      Там за лесом - берега Неизведанной реки, Дядька в лодке
      да тяжелый туман. Поспешаю наугад Веселей, большевики! Чуть промедлишь
      и свихнешься с ума.
      Две недели бороде, Не хочу ее сбривать,Там, куда спешу, за все извинят. Эх, продержаться б только день,
      да кабы ночку простоять... Помолитесь, братанки, за меня!
      Голова дурная, ты как всегда
      Не даешь покоя моим ногам.
      Рано или поздно придет беда
      Ветер-урган.
      Дедов самосад не саднит нутро,
      Бабкин самогон не дурманит сном,
      И уже в казенник дослал патрон
      Тот, кто ждет давно.
      И стрелок не окривел, И ружье не подвело, И приклад в плечо
      как надобно лег. И взмахнула в синеве На прощание крылом Птица битая,
      как водится, влет.
      - Шантрапа
      Порою часто все случается вдруг
      будто бы невзначай.
      В том-то и дело:
      Вроде бы мелочь,
      И не велика печаль.
      Но эта мелочь превращается в мир,
      чувственный и живой:
      Смех и обиды,
      Запах карбида,
      Звон мячей на мостовой.
      Я вчера раскопал
      Фотографию из детства:
      Шантрапа, шантрапа
      Невозможно наглядеться!
      Кочегарки труба,
      Куст сирени, задний дворик...
      Шантрапа, шантрапа
      Как всегда "на зубы" спорит.
      Не швартонуться нынче к тем берегам,
      скрылась из глаз коса.
      Мили морские,
      Ветры чужие
      Наполняют паруса.
      Далекий остров застилает туман
      прожитых нами лет,
      Старые фильмы
      С музыкой стильной
      Только где купить билет?
      Это было давно,
      Нас Стриженов познакомил,
      "КВН" за стеной
      И кино в соседнем доме.
      В кассы - тучей толпа,
      Но не знала отступленья
      Шантрапа, шантрапа,
      В бой идя за ряд последний.
      Шуршит по городу Серега в такси,
      Ветькой горда страна,
      Пашка на флоте,
      Умер Сиротин,
      А рыжая - моя жена.
      Ведет корабль в свой последний приют
      верный мне экипаж
      Штилем и качкой,
      Прошлому с мачты
      Семафорит шантрапа.
      Учит внука играть
      В "колдуны" инфарктник Боря,
      В воскресенье с утра
      Пал Сергеич лезет в прорубь.
      Прав был дворник Степан
      После бани говорил он:
      "Быть вам всем, шантрапа,
      Шантрапою до могилы."
      - Умница
      Какая разница всем что со мною было И где меня три дня как облачко носило Я так люблю, когда меня не ждут
      Да я гулял и спать ложился очень поздно Зато я в небе сосчитал почти все звезды Я и сейчас зашел на пять минут Душою там а телом тут
      Умница, ах, мама, что она за умница Не брани, она меня домой гнала И я пошел бы да забыл названье улицы Где сына своего ты родила
      Какая разница всем что со мною было Когда проказница моя постель стелила Что за девченка эта теплая весна
      Мы целовались с ней с утра и до заката Вокруг цвела сирень и густо пахло мятой В садах, где южная стрекочет тишина Черешня спелая вкусна
      Пр.
      Какая разница всем что со мною было Луна меня по света ниточке водила И я скитался пьяный и шальной Мяукал кот и чья-то форточка скрипела Мы целовались с ней - кому какое дело Лишь бы дожить до зорьки золотой Когда она пойдет домой
      Пр.
      Город негодяев
      C G Am F G C Все говорят, а я не знаю, C G Am F G C Есть где-то город негодяев. F G Am И там такое вытворяют F G Am F G C Весь мир рыдает, весь мир рыдает.
      Там белый цвет зовется черным, А голубь мира - чистый ворон, Ложь не считается позором, И коридоры, и коридоры. F C G Am Город негодяев, город негодяев, город негодяев. F C G C F G C Город негодяев, город негодяев, город негодяев.
      Правитель вроде бы исправный, Но негодяй он самый главный: Он знает все, он вечно правый, Он ищет славы, он ищет славы.
      Но слава дело не простое, Одна рука другую моет, Когда не знаешь, кто с тобою, В момент уроют, в момент уроют.
      Город негодяев, город негодяев, город негодяев. Город негодяев, город негодяев, город негодяев.
      - Самоубийство
      Привкус меда на губах, Тяжесть яблоневых веток, Горький приторный табак, Дым последней сигареты. Шелест бледно-синих штор, Мягкий шум автомобиля И рубиновый крюшон На столе, покрытом пылью. В этот вечер неземной Провожаем жизнь мы с тобой.
      За день вымотанный гнев Спит на розовой подушке, И ногою на ноге Примостилось равнодушье. Пальцами стучит тоска По глухой рояльной крышке. Жилка синяя виска Бьется, но ее не слышно. В этой комнате пустой Провожаем жизнь мы с тобой.
      Невообразимый сюр Рисовать природа хочет. Темный бархатный костюм Так к лицу сегодня ночи. Только не натянут холст, Отсырел в углу подрамник. Всхлипнул ветер, скрипнул пол И, зевнув, закрылись ставни. В этой комнате пустой Провожаем жизнь мы с тобой.
      Доиграв ноктюрн с листа, Яркий свет снимает рампа. Глаз сиамского кота Подмигнул настольной лампой. Легкий поворот ключа В тишине раскатом грома. Мал и пахнет незнакомо Плащ не с моего плеча. И чужая в доме боль Провожаем жизнь мы с тобой.
      Провожаем жизнь мы с тобой, Ведь невыносимо быть рабом У луны растресканной, щербатой и рябой. Утром звезды будут догорать, Но еще есть время догонять Этот странный поезд, уходящий от меня.
      Лег на сонную иглу Черной Уитни липкий голос, Черный замшевый каблук Встал на зеркала осколок. Передернутый затвор Щелкнул вдруг автоответчик. Странно слышать: "Добрый вечер!" В пять утра от никого. В этой комнате пустой, Где простились с жизнью мы с тобой. Престарелый и хромой поэт Желтый, как самшитовая палка, Что ни день стихи слагал чуть свет, Рот кривя от неизбывных бед, Под публичную листвою парка.
      Как пилюли их глотала где-то Девушка с томлением во взгляде. Строки, что творились ртом поэта, Смаковал горячий рот в помаде, Чувствами их наделяя щедро То диминуэндо, то крещендо.
      Как-то ночью свел поэта случай С девушкой, чьи цепкие объятья И глубокий поцелуй тягучий Кончились, увы, грехом зачатья.
      В этом патетическом лобзаньи Он обрел и юность, и дерзанье, А она - терзанье, пытки, ад. Перед гневом бога и природы Он бежал. С небес пролились воды В духе романтических баллад.
      - Раки
      Многообразна природа, Но в ней так мало уродов, Никто не хочет делать все наоборот. Ни человек, ни собаки Мне больше нравятся раки За то, что ходят раки задом наперед. Ни человек, ни собаки Мне больше нравятся раки За то, что ходят раки задом наперед.
      Они в доспехах наборных, Они просты и упорны, Их никакие штормы с курса не собьют. И днем, и ночью по илу, Со дня рожденья в могилу, Всю жизнь раки задом наперед бредут.
      И, взметнув рукою глину, Мы хватаем их за спину Потаму, что пальцы бережем. Рано утром или ночью Подкрадемся - и в кулечек, Чтоб потом сварить бедняг живьем.
      Того, что сзади невидно, Но им совсем не обидно Ведь у них сзади то, что будет впереди. И, наглядевшись на диво, Пьем жигулевское пиво И с пивом раков замечательных едим.
      И, взметнув рукою глину, Мы хватаем их за спину Потаму, что пальцы бережем. Рано утром или ночью Подкрадемся - и в кулечек, Чтоб потом сварить бедняг живьем.
      Многообразна природа, Но в ней так мало уродов, Никто не хочет делать все наоборот. Ни человек, ни собаки Мне лично нравятся раки За то, что ходят раки задом наперед.
      - Веровать
      Верните веру мне - я веровать хочу, В кого-нибудь, во что-нибудь, но верить. Мне с верой будет легче жизнь свою измерить И подойти спокойно к палачу.
      Отдайте бога мне, отдайте, что вам в том. Каким он будет - совершенно безразлично. Верните мне, возьму в любом обличье Кому-то надо помолиться перед сном.
      Веровать, веровать, веровать, веровать Стало все трудней. Хлопнули по столу пара апостолов И выпили до дна. Веровать, веровать, веровать, веровать Стало все нужней. Мне бы в вириги влезть, Много религий есть, А вера-то - одна.
      Снимите мне с креста распятого Христа. Я оживлю его, и он тогда расскажет О том, как друг мой у него просил однажды, Чтоб я заснул навек у чистого листа.
      Веровать, веровать, веровать, веровать Стало все трудней. Хлопнули по столу пара апостолов И выпили до дна. Веровать, веровать, веровать, веровать Стало все нужней. Мне бы в вириги влезть, Много религий есть, А вера-то - одна.
      Какая заповедь гласит: "Не обмани"? Но, к сожалению, я библии не знаю. Отдайте библию - немного почитаю, Совсем чуть-чуть - пусть эта школа извинит...
      Веровать, веровать, веровать, веровать Стало все трудней. Хлопнули по столу пара апостолов И выпили до дна. Веровать, веровать, веровать, веровать Стало все нужней. Мне бы в вириги влезть, Много религий есть, А вера-то - одна.