Возглавив строительство Советских Вооруженных Сил, М. В. Фрунзе прежде всего провел реорганизацию центрального военного аппарата. В докладе, посвященном данному вопросу, он подчеркивал, что вся эта работа должна быть направлена на то, чтобы армия была в готовности "...в любой момент выступить на поле брани"{432}. Он добивался четкости и оперативности руководства, замены, где только можно, бумажной отчетности живым общением и контролем.
      М. В. Фрунзе предлагал как можно чаще использовать устные доклады о состоянии дел в частях и подразделениях. При этом он подчеркивал большую пользу встреч старших и младших начальников. "Практика посещения старшими начальниками подчиненных им частей должна быть гораздо шире... - указывал он. - Точно так же младшие начальники должны получить возможность время от времени делать непосредственные доклады начальникам старших степеней"{433}.
      Коммунистическая партия создала стройную, гибкую и действенную систему централизованного руководства Вооруженными Силами. Эта система постоянно совершенствуется, что обеспечивает максимальную мобильность и организованность, быстроту и надежность действий всех звеньев управления Советской Армии и Военно-Морского Флота.
      М. В. Фрунзе провел огромную работу по созданию необходимых условий для ввода в армии и на флоте единоначалия. Он говорил: "В принципе мы признаем и всегда признавали целесообразность перехода к единоначалию на всех ступенях организации Красной армии и флота. Но так же, как и в других вопросах нашей жизни, в оценке любого положения, и здесь мы, как марксисты, не можем подходить к вопросу отвлеченно. Каждый принцип, каждое положение необходимо оценивать с точки зрения его соответствия существующей обстановке. Такое отношение необходимо распространить и на принцип единоначалия"{434}.
      Возможно ли и правильно ли было бы применить принцип единоначалия в первые годы строительства Красной Армии, во время гражданской войны? ставил вопрос М. В. Фрунзе. И сам отвечал: "Мы обязаны были создать институт комиссаров, когда руководящего состава армии, надежного в классовом отношении, мы не имели, когда мы привлекали к строительству Красной армии людей, зачастую враждебно относившихся к Советской власти. Мы знали это хорошо и тем не менее шли на это, приставляя к этим работникам комиссаров, которые являлись нашим пролетарским оком"{435}.
      Таким образом, сразу же после окончания гражданской войны введение единоначалия в Красной Армии было невозможным из-за того, что в армии и на флоте не было достаточного количества высокоподготовленных, идейно закаленных, преданных Коммунистической партии и советскому народу командных кадров. Его введение Фрунзе связывал с решением трех главных задач: обеспечением необходимой социальной структуры командных кадров, их всесторонней подготовкой и правильным решением вопроса об использовании комиссаров.
      М. В. Фрунзе много внимания уделял подготовке командных кадров для Вооруженных Сил. По его определению, красные командиры вместе с политработниками - это становой хребет армии. Опираясь на ленинское учение о вооруженной защите социалистического Отечества, Фрунзе разработал стройную систему подготовки высокообразованных, преданных партии и народу командных кадров. Составными частями этой системы были военно-учебные заведения, различные курсы, командирская и самостоятельная подготовка.
      М. В. Фрунзе явился инициатором использования для подготовки командных кадров гражданских учебных заведений. Реально оценив обстановку, он сделал вывод: "Армия не может, да и не должна внутри себя подготовлять то огромное количество руководителей всех специальностей и областей военного дела, которое потребует большая война". Значит, военных специалистов следует готовить "...во всех наших гражданских учебных заведениях, открывая в них добавочные сокращенные циклы военных наук"{436}.
      Обосновывая необходимость введения единоначалия в Красной Армии, Фрунзе детально рассматривал вопрос о возможных формах его осуществления. Он указывал: "У нас будут три типа единоначалия..."{437} Командиром-единоначальником первого типа, по мнению М. В. Фрунзе, мог быть командир, являющийся единоначальником не только по строевой и административно-хозяйственной линии, но и в вопросах политического руководства и воспитания личного состава. М. В. Фрунзе отмечал, что требования к такому командиру-единоначальнику предъявляются чрезвычайно высокие и сложные и что "далеко не всякий, даже партиец, может претендовать на вручение ему функций партруководства. Здесь требуются совершенно особые данные и свойства, которые не всегда окажутся у командира, во всех других отношениях стоящего на высоте своих задач"{438}. Поэтому "этот тип широкого распространения сейчас у нас иметь не может"{439}.
      Наиболее подходящим для армии того времени он считал второй тип единоначалия, когда командир-единоначальник был таковым в области строевой, хозяйственной и административной. Такими единоначальниками, по мнению М. В. Фрунзе, должны были в ближайшем будущем стать все партийные и беспартийные командиры Красной Армии. Вместе с командирами-единоначальниками второго типа работали комиссары, которые твердо проводили в армии политику партии и правительства, воспитывали у красноармейцев преданность социалистической Родине, патриотизм и пролетарский интернационализм и другие высокие морально-политические качества. Фрунзе особо подчеркивал, как важно, чтобы командиры-единоначальники и комиссары работали в тесном контакте.
      Третий тип единоначалия М. В. Фрунзе считал возможным ввести в управлениях и штабах. При этом, отмечал он, "...функции полит - и партпросвещения должны будут перейти к партийным ячейкам под контролем и руководством ближайшего политоргана"{440}. Для введения такого тина единоначалия не требовалось много времени, как и специальных органов для проведения политработы. Эти функции могли выполнять партийные ячейки.
      К концу 1924 г. укрепилась диктатура пролетариата, значительно возросли влияние и руководящая роль Коммунистической партии, увеличилась рабоче-крестьянская и партийная прослойка среди командного состава. Повысилась его подготовка, особенно комиссаров, которые направлялись на командные должности. Все это создавало необходимые условия для перехода к единоначалию. 28 июля 1924 г. Оргбюро ЦК РКП (б) приняло Постановление о введении единоначалия в Красной Армии{441}.
      Этот вопрос был рассмотрен на пленуме Реввоенсовета СССР, который проходил с 24 ноября по 1 декабря 1924 г, Были намечены перспективы дальнейшего строительства Красной Армии, определены формы, методы и сроки осуществления единоначалия и утверждена Инструкция по практическому осуществлению единоначалия в Красной Армии. "Сущность намеченной линии, отмечал М. В. Фрунзе в речи на торжественном заседании военной академии 7 декабря 1924 г., - заключается в твердом решении последовательного перехода к осуществлению принципа единоначалия"{442}.
      2 марта 1925 г. М. В. Фрунзе подписал приказ Реввоенсовета СССР о введении единоначалия в Красной Армии и на Флоте. При его введении М. В. Фрунзе требовал соблюдать последовательность, учитывать особенности родов войск, войсковых соединений или учреждений. Он отмечал, что единоначалие оправдает себя, приведет к новому подъему инициативы командиров, повысит у них чувство ответственности за выполнение своего партийного и служебного долга.
      На современном этапе развития Советских Вооруженных Сил роль единоначалия еще более возрастает. Как указал на совещании руководящего состава Вооруженных Сил Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов, "укрепляя и дальше единоначалие - а это мы должны проводить неукоснительно, - следует иметь в виду, что единоначалие не только дает право командовать. Оно обязывает руководителя быть для подчиненных примером безукоризненного служения Родине, Коммунистической партии"{443}.
      Теснейшим образом с проблемами единоначалия связаны вопросы дальнейшего укрепления воинской дисциплины. Из самого существа военной организации, ее целей, назначения и характера М. В. Фрунзе делал вывод о том, что "сила армии - в дисциплине, в решимости точно и беспрекословно выполнять распоряжения соответствующих командных инстанций"{444}. Он подчеркивал, что никакие новые условия не означают необходимости пересмотра принципиальных положений, разработанных В. И. Лениным. "Только идя этим ленинским путем, говорил М. В. Фрунзе, - мы сможем получить настоящую, крепкую, железную дисциплину в рядах Красной армии"{445}.
      Объясняя смысл советской воинской дисциплины, Фрунзе подчеркивал, что суть ее состоит в неукоснительном выполнении указаний Коммунистической партии и Советского правительства, приказов и распоряжений командиров и начальников. М. В. Фрунзе показал непреходящее значение ленинских положений о коренном отличии высокосознательной советской воинской дисциплины от дисциплины буржуазных армий, основу которой составляет принуждение. "Дисциплина Красной армии, - отмечал он, - строится не на классовом подчинении, а на необходимости правильного разделения труда, правильного руководства и правильной ответственности"{446}. Только сознательное выполнение требований армейской жизни, приказов и приказаний командиров и начальников, указывал М. В. Фрунзе, делает дисциплину действительно железной.
      М. В. Фрунзе обосновал основные условия, обеспечивающие высокую воинскую дисциплину. Он указывал на прямую зависимость состояния воинской дисциплины от личных качеств командиров и политработников, которые должны служить образцом безупречного выполнения воинского долга. Выступая перед выпускниками Военной академии РККА, он говорил, что "наихудшим образом на дисциплинированность рядового состава действуют мельчайшие случаи недисциплинированного поведения начальствующих лиц. <...> Всякий недисциплинированный поступок того или иного командира или политработника должен встречать самую жестокую отповедь и ни в коем случае не проходить безнаказанно. Только в таком случае можно линию подтягивания дисциплины провести сверху донизу"{447}.
      Важным условием крепкой дисциплины, по мнению Фрунзе, является безусловный авторитет командира, как политический, так и военно-технический. Для каждого руководителя Красной Армии, говорил он, должно быть предельно ясно, что "...крепкая дисциплина может быть создана лишь на основе морального и служебного авторитета комсостава и сознательного понимания красноармейцем требований воинского долга. Если нет наличия этих двух элементов, то той дисциплины, которая нам нужна и на основе которой наша армия станет непобедимой, мы не создадим"{448}.
      М. В. Фрунзе указывал на недопустимость увлечения дисциплинарными взысканиями. "К наложению дисциплинарных взысканий, - говорил он, - следует относиться с чрезвычайной ответственностью. Всякие злоупотребления в этом отношении должны рассматриваться, как нарушение основных требований в системе дисциплинирования армии, и должны решительно осуждаться"{449}. Он подвергал резкой критике тех, кто подменял воспитательную работу взысканиями. "...Не надо забывать, - говорил М. В. Фрунзе, - что основой нашей дисциплинарной политики является вовсе не система карательных воздействий, а правильно и умело поставленная работа по политико-моральному воспитанию красноармейца"{450}. Вместе с тем Фрунзе требовал не оставлять без воздействия ни одного проступка, умело сочетать в дисциплинарной практике убеждение и принуждение.
      Призывая партийные органы и партийные организации проводить целенаправленную работу по формированию у личного состава высоких морально-боевых качеств, воспитанию воинов в духе беззаветной преданности Коммунистической партии и Советскому правительству, М. В. Фрунзе сам показывал пример в этом деле. Каждое его выступление, каждый приказ были пронизаны глубокой партийностью, отличались огромным оптимизмом, верой в победу, правдиво раскрывали обстановку, вызывали ненависть к врагу и готовность победить его.
      После завершения гражданской войны в войсках стало наблюдаться ослабление партийно-политической работы. Такое положение вызвало тревогу командующего войсками Украины и Крыма. В телеграмме войскам М. В. Фрунзе обратил внимание на политическую опасность отрыва командного состава от красноармейских низов. Он поручил УкрПУРу разработать и разослать в войска инструкцию по проведению политработы среди комсостава.
      Во многом способствовали активизации партийно-политической работы и усилению партийно-политического аппарата в Красной Армии утвержденные ЦК партии директивные указания, выработанные комиссией пленума Реввоенсовета под председательством М. В. Фрунзе. Эти указания наряду с другими мероприятиями позволили оживить партийно-политическую работу в армии, приблизить ее к широким армейским массам, привлечь к ней командный состав.
      Возглавляя военную академию, М. В. Фрунзе настойчиво проводил линию на усиление политического воспитания командных кадров. Он считал, что подготовка командира как военного специалиста - это лишь одна сторона дела. Нам нужен командир, который был бы не только техником, говорил он, но и общественником во всем высоком значении этого слова. В отличие от буржуазных армий, исповедующих принцип "армия вне политики", мы всю силу Красной Армии, всю ее мощь строим как раз на широко и глубоко развитой политпросветительной и политвоспитательной работе.
      По инициативе Фрунзе в академии была образована кафедра партийно-политической работы. Задача ее, считал он, дать слушателям необходимые знания о задачах, содержании, формах и методах партийно-политической работы в войсках.
      М. В. Фрунзе высоко ценил и ставил в пример тех командиров, которые умеют правильно подойти к солдатам и матросам, расположить их к себе, разъяснить им наболевшие политические вопросы. От правильного подхода к их разъяснению, говорил он, зависит дальнейшее укрепление союза рабочего класса и крестьянства как основного фактора политической жизни Советского Союза в целом.
      Большие и сложные задачи по усилению влияния партии в армии, по укреплению дисциплины и порядка ставил М. В. Фрунзе перед политработниками. "Наш политический работник, - говорил он в речи на гарнизонном собрании в Тифлисе 15 апреля 1925 г., - как представитель коммунистической партии, должен быть всегда носителем идеи порядка и дисциплины, которая наиболее присуща именно коммунистической партии. Политработник должен быть как раз тем элементом, который лучше, надежнее и прочнее всего содействует укреплению дисциплины, укреплению внутреннего и внешнего порядка"{451}.
      М. В. Фрунзе рекомендовал политработникам поддерживать постоянную живую связь с красноармейцами. Искусство политического руководителя состоит в том, отмечал он, чтобы обеспечить интересы партии, интересы государства на любом участке военной работы. Интересы партии и государства для него должны быть превыше всего. Политический руководитель отвечает перед партией не только за то, как он сам непосредственно работает, но и за то, что делают руководимые им лица.
      Важную роль в формировании высоких морально-политических и боевых качеств у воинов Фрунзе отводил партийным и комсомольским организациям. Задача партийной организации состоит в том, говорил он, чтобы своим партийным влиянием, партийной работой обеспечить все мероприятия командования, направленные на повышение уровня боевой и политической подготовки, а следовательно, боеготовности частей и подразделений. Качество партийной работы должно определяться степенью решения этой важнейшей задачи.
      Коммунист, подчеркивал Фрунзе, должен уметь вести за собой беспартийных воинов, увлекать их своей энергией, настойчивостью, своей непреклонной убежденностью в победе великого дела Коммунистической партии. Задача армейских коммунистов состоит в том, говорил он, чтобы вокруг всей массы беспартийных, которая была, есть и будет гораздо большей, чем партийная, создать такую атмосферу коммунистического влияния, чтобы беспартийные теснейшим образом связывали свою работу с работой и судьбами Коммунистической партии.
      Большое значение придавал М. В. Фрунзе работе среди комсомольцев. Тот факт, что большую часть коммунистов в частях составляет командный, политический и административно-хозяйственный состав, говорил Фрунзе, "...выдвигает на первый план роль комсомола. Его значение все больше и больше растет. ...Он становится той организацией, которая является массовым проводником нашего влияния в красноармейскую массу"{452}. Задачей армейского комсомола он считал подготовку образцовых солдат, матросов, которые по дисциплинированности, культурному развитию и политической подготовке служили бы примером для всех остальных бойцов.
      М. В. Фрунзе уделял постоянное внимание военной печати. Военная пресса, отмечал он, является могучим средством подготовки и воспитания умелого бойца, являющегося в то же время сознательным гражданином своей страны. Она должна добиваться такого положения, чтобы каждый красноармеец полностью использовал время своего пребывания в армии для учебы и подготовки, чтобы сознание крепкой, революционной дисциплины пронизывало весь состав армии снизу доверху, чтобы каждый красноармеец отчетливо понимал свои задачи как воина Союза Советских Социалистических Республик, воспитывался на героических традициях и был достоин этих славных традиций.
      Идеи М. В. Фрунзе о роли и значении партийно-политической работы не только не потеряли своей актуальности, но в современных условиях приобретают особую значимость. Это связано с усложнением задач подготовки и боевой готовности Вооруженных Сил, с социально-политическими и военно-техническими особенностями современной войны, предъявляющей, как никогда, высокие требования к морально-политической и психологической закалке личного состава.
      М. В. Фрунзе настойчиво добивался, чтобы марксистский диалектический метод творчески применялся в военной науке. Он подчеркивал, что "нужно ко всему... подходить с классовой оценкой, надо взвешивать все с точки зрения интересов пролетарского революционного движения. Это и есть высший критерий... Это первое требование, исключающее всякий догматизм и схоластику"{453}.
      Практически занимаясь оценкой военно-политической обстановки на основе ленинских идей о характере начавшейся новой эпохи, ее основном противоречии и неотвратимости новой полосы войн{454}, Фрунзе показал высокие образцы конкретно-исторического подхода к анализу международного положения Советского государства после гражданской войны, сделал из него верные и далеко идущие выводы для советского военного строительства. Тем самым он определил теоретическую базу и методику правильной оценки военно-политической обстановки страны.
      Выступая на общем собрании представителей Московского гарнизона, Фрунзе говорил, что, несмотря на признание Советского Союза большинством капиталистических государств, определенное экономическое, культурное и политическое укрепление внутри страны, опасности для Советской страны не уменьшились, а, наоборот, именно благодаря этому укреплению, они увеличились, потому что эти факты звучат погребальным звоном для буржуазно-капиталистического мира{455}. "...Мы знаем, - подчеркивал он, что объективный ход развития международных отношений будет толкать враждебные буржуазные группировки на вмешательство в наши дела, толкать на путь политики, враждебной интересам Советского Союза. Вот почему, в полной мере и целиком осуществляя нашу политику мира, будучи готовы пойти на любые мало-мальски приемлемые предложения, мы не должны оставлять заботы об укреплении нашей военной мощи. Больше того, только усиление нашей военной мощи сможет удержать наших врагов от нападения на нас"{456}. Он указывал, что задача, вытекающая из теперешней обстановки, заключается в том, чтобы военную мощь Советского Союза поднять на неизмеримо большую высоту по сравнению с нынешним положением. Он считал, что необходимо создать такие условия, при которых бы возможность керзоновских ультиматумов была исключена{457}.
      Эти положения М. В. Фрунзе не потеряли своего значения и в наше время. Происшедшие после разгрома германского фашизма и японского милитаризма коренные изменения в соотношении сил на международной арене в пользу социализма, отсутствие в связи с этим фатальной неизбежности новой мировой войны, появление возможности ее предотвращения вовсе не означают устранения военной опасности, исходящей от империализма. Ныне, как отметил XXVI съезд КПСС, резко возросла агрессивность политики империализма - и прежде всего американского{458}. Располагая ядерным и другим новейшим оружием, империализм представляет самую серьезную угрозу для социализма, мира и всего человечества. Правящая верхушка США объявила "крестовый поход" против социализма как строя и как системы. Ведущиеся переговоры ею блокируются или срываются, а мирные советские инициативы замалчиваются или объявляются "пропагандистскими". Раздуваемая буржуазными идеологами психологическая война достигла крайних пределов. Поэтому высокая бдительность, упрочение оборонной мощи и готовность к отражению агрессии и теперь остаются наиболее эффективными средствами в борьбе с империализмом. Исходя из реальности капиталистического окружения, опираясь на накопленный опыт борьбы с интервенцией и контрреволюцией, М. В. Фрунзе целеустремленно занимался теоретическими и методологическими вопросами войны как общественно-политического явления. Он внес значительный вклад в творческое применение и пропаганду ленинских взглядов на сущность и содержание войны, показал характер возможной войны, дал решительный бой буржуазным и троцкистским извращениям этих проблем.
      Марксизм учит видеть в войне диалектическое единство политики и вооруженной борьбы, подводит к осознанию материалистического положения о том, что война насквозь есть политика, продолжение осуществления господствующим классом тех же целей другим путем{459}. Часть же старых военных специалистов отрицала определяющую роль политики в происходящих войнах, идеалистически истолковывая сущность войны как борьбу между волями различных народов. Война, по их мнению, представляла для человечества такой же закон природы, как и борьба за существование, и поэтому мечты о ликвидации войн в будущем - это утопия{460}.
      В одних рядах с противниками подлинно научного понимания войны оказались и военачальники-троцкисты. Прикрываясь революционными фразами, они выступали с прагматических и метафизических позиций, утверждая, что война это или "захват чужого рынка", или "уничтожение противника, соперника". А троцкист Д. Петровский на совещании командного и комиссарского состава войск Украины и Крыма прямо заявил: "Принятие формулы Клаузевица, утверждающей, что "война есть продолжение политики, только иными, насильственными средствами", есть жестокая ошибка"{461}. Тем самым не только отбрасывалось значительное достижение военно-теоретической мысли прошлого, но и отрицалось марксистско-ленинское раскрытие данной формулы.
      М. В. Фрунзе подверг резкой критике эти вредные взгляды. В статье, посвященной вопросам высшего военного образования, он разъяснял: "Положение, установленное еще 100 лет тому назад Клаузевицем и гласящее, что "война просто продолжение государственной политики другими средствами", получило особенно яркое и наглядное подтверждение в нынешнюю эпоху пролетарской революции..."{462}. Правоту ленинского учения о сущности войны как продолжении политики определенных классов или государств насильственными средствами, подчеркивал Фрунзе, самым наглядным и убедительным образом доказал весь опыт империалистической войны и еще больше - опыт гражданской войны, опыт эпохи пролетарской революции{463}.
      Проблема сущности войны является чрезвычайно актуальной и в наши дни. Современные буржуазные исследователи этой проблемы считают, что если бы произошло глобальное военное столкновение между двумя мировыми системами с применением ракетно-ядерного оружия, то эта война была бы лишена всякой политической сущности.
      На самом же деле политика обусловливает самые существенные черты и мировой ракетно-ядерной войны, глубоко влияя на вероятность как ее возникновения, так и предотвращения. Касаясь политики заправил НАТО, в первую очередь США, XXVI съезд КПСС отметил, что "пытаться победить друг друга в гонке вооружений, рассчитывать на победу в ядерной войне - это опасное безумие"{464}.
      Агрессивная политика милитаристских сил может привести к ракетно-ядерной войне; миролюбивая политика социалистических стран, а также широких демократических движений способна эту войну предотвратить. В случае возникновения такая война была бы самой "политической" из всех воин, известных истории. Такая война сохранила бы в своей основе общую социальную сущность войны как продолжение политики иными, насильственными средствами. С одной стороны - политики агрессивных устремлений империализма, с другой политики защиты завоеваний социализма{465}.
      Хотя война неразрывно связана с политикой классов и государств и имеет специфическую форму проявления в виде вооруженной борьбы, ее корни уходят в экономические отношения эксплуататорского общества. Лишь с их революционным изменением исчезнут и истоки, порождающие саму войну. "Капитал... ненасытен, - указывал М. В. Фрунзе. Пока он силен, он готов грабить без конца, готов заливать кровью, опустошать огнем весь мир, лишь бы росли его барыши. Капиталисты - это те же разбойники. Внутри своей страны они пьют соки подвластных им детей труда, а вне - стараются как можно больше увеличить количество своих владений. Отсюда столкновения и войны. И этот порядок до тех пор будет продолжаться на земле, пока трудящийся люд не сбросит со своих плеч паразитов-капиталистов и не установит царства труда"{466}.
      Большое внимание М. В. Фрунзе уделял проблеме содержания войны. При этом он руководствовался ленинским положением о том, что "с марксистской точки зрения необходимо в каждом отдельном случае, для каждой войны особо, определить ее политическое содержание"{467}. На основе осмысления первой мировой и гражданской войн, войн в Марокко и Китае М. В, Фрунзе пришел к выводу, что политические цели этих войн, их политическое содержание определялись экономической и политической заинтересованностью буржуазии в новых прибылях и рынках сбыта, в разделе и переделе сфер влияния в мире, в подавлении революции и всякого демократического движения, что и определило несправедливый характер этих войн.
      М. В. Фрунзе отмечал, что главный специфический элемент содержания войны составляет вооруженная борьба. Война начинается тогда, указывал он, когда все другие формы борьбы исчерпаны и наступает кризис, который разрешается вооруженной борьбой{468}. В то же время в ряде своих работ он убедительно показал, что понятие "содержание войны" нельзя сводить только к вооруженной борьбе. Оно охватывает широкий круг явлений и процессов, связанных с вооруженным Василием. "Но одна армия, конечно, не могла бы много сделать, - писал М. В. Фрунзе, - если бы попутно ее борьба не облегчалась рядом экономических и политических мероприятий, направленных к ослаблению противника"{469}. В его высказываниях последовательно проводится мысль о том, что современные войны ведутся не одной армией, а всей страной в целом{470}.
      Мысли М. В. Фрунзе о содержании войны имеют важное методологическое значение для исследования современных войн. В настоящее время содержание войн еще более расширилось. Вооруженная борьба не исключает, а предполагает и требует для своего успешного хода и исхода использования и других форм борьбы - экономической, дипломатической, идеологической, разведывательной, научно-технической и т. д. Считается, что только при умелом сочетании и единстве всех форм борьбы может быть достигнута победа в современной войне. Определяющее значение при этом имеет ее социально-политическая направленность.
      Взгляды М. В. Фрунзе на сущность и содержание войны органически связаны с его воззрениями на армию, в том числе и на армию нового типа, как на инструмент проведения политики определенного класса средствами вооруженного насилия.
      В произведениях и выступлениях Фрунзе последовательно проводится мысль о том, что армия является составной частью политической надстройки общества, важным органом государства. Она создается стоящим у власти классом и проводит его политику специфическими средствами и способами. Он развивал марксистско-ленинское положение о том, что армия является непосредственным отражением природы государства, его экономического и социально-политического строя, что экономические интересы господствующего класса, выраженные в политике государства, определяют социальную природу и назначение его вооруженных сил{471}.
      М. В. Фрунзе разоблачал буржуазных идеологов, пытавшихся объявить армию вне политики государства и правящего в нем класса. Он отмечал, что армия всегда и во всех классовых обществах, в том числе и буржуазном, является основным инструментом политики. Лозунг "армия вне политики" есть буржуазный лозунг, который извращает действительность, служит средством идеологического воздействия буржуазии на солдатскую массу в интересах сохранения и упрочения капиталистических общественных отношений.
      М. В. Фрунзе подверг уничтожающей критике спекуляции буржуазных теоретиков на понятии "народная армия". Во всех государствах, основанных на общественном неравенстве и раздираемых внутриклассовыми противоречиями, писал он, исход борьбы всегда решался и решается вооруженной борьбой. Поэтому господствующие классы всех времен и народов всегда уделяли особое внимание такой силе, как армия, и постоянно следили за тем, чтобы руководство ею целиком и полностью находилось в их руках. "В результате такого подхода фактическое руководство военным делом и монополия на военное знание принадлежали сравнительно очень ограниченной группе лиц, представлявшей замкнутую касту. Так было прежде, так и теперь во всех крупнейших буржуазных странах"{472}.
      Отсюда следовало, что, несмотря на провозглашение буржуазией своих вооруженных сил "народными", никогда такой армии - ни в прежние времена, ни теперь - в капиталистических странах не существовало и быть не могло. "Так называемые народные армии любой эпохи, - писал М. В. Фрунзе, - по существу являлись армиями, представлявшими интересы не народа, а господствующих классов. Слово "народный" было лишь проявлением политического лицемерия этих классов, которым нельзя было открыто сказать, что, например, армия царская была армией царей и помещиков"{473}.
      Из этих положений М. В. Фрунзе вытекает, что никаких сомнений относительно подлинной природы и предназначения капиталистических армий или недооценки их быть не может.