Ненецкий С. И.
      Что хранит океан?
      Автор: НЕНЕЦКИЙ Сергей Иосифович - член Союза журналистов СССР. Его научно-популярные книги "Рассказы о металлах", "О редких и рассеянных", "От костра до плазмы" отмечены дипломами ежегодных конкурсов Всесоюзного общества "Знание" и переведены на многие языки. В периодической печати им опуб-ликовано большое число статей, посвященных миру металлов, металлургии, истории материальной культуры.
      СОДЕРЖАНИЕ
      К читателю
      Шаги в безмолвие
      Столетия, ушедшие в пучины
      "Всё - из воды"
      Охота за золотом "Египта"
      Приключения у "Ниагары"
      Подводные "прииски"
      Миллионы, отобранные у моря
      Сокровища легендарного галбона
      Не златом единым
      Тайны утонувших городов
      К читателю
      Мировой океан... Как утверждает Большая Совет-ская Энциклопедия, на долю "непрерывной водной оболочки Земли, окружающей материки и острова", приходится около 70,8% земной поверхности. Но разве могут "сухие" проценты выразить все величие Мирового океана с его грандиозными, не доступными нашему вооб-ражению объемами воды, с его безграничными просторами и без-донными .глубинами? Приведем лишь один, но довольно наглядный пример: если все океанские запасы воды условно представить в виде уходящей в небо гигантской колонны диаметром в один километр, то ее длина почти в двенадцать раз превысит расстояние от нашей планеты до Солнца. Понимая всю условность такой сопоставитель-ной модели, мы все же рискнули ее предложить читателям, чтобы показать поистине астрономические масштабы Мирового океана, скромно именуемого "водной оболочкой Земли".
      Тема, в полной мере отвечающая названию данной брошюры, столь же беспредельна, сколь беспредельны океанские дали. Чтобы дать более или менее полный ответ на вопрос "Что хранит океан?", понадобятся десятки солидных фолиантов. Но такой сверхзадачи мы перед собой, конечно же, не ставим. Наша цель куда скромнее: рассказать лишь о некоторых интересных эпизодах из огромной летописи, повествующей о попытках человека раскрыть тайны океан-ского дна, пролить свет на те или иные загадки истории и бытия, найти хотя бы малую толику тех ценностей, которые отобрало у людей море. Речь пойдет о потерпевших бедствие судах, о тех порой сказочных сокровищах, что вместе с ними ушли в пучину, о тех городах, которые по воле судьбы и стихии скрылись под водой.
      Итак, что же прячет от нас океан? Где покоятся морские трофеи? Как к ним добраться? Кто и когда пытался проникнуть во владения Нептуна? Кому это удалось? Что смогли вернуть себе люди?
      Быть может, в какой-то степени читатель сможет найти ответы на эти и другие вопросы в брошюре, подготовленной по материалам отечественной и зарубежной печати.
      Шаги в безмолвие
      столетия, yi
      С древнейших времен человек стремился использовать морские пути-дороги для установления связей между разделенными водой континентами, странами, народами. Нередко моря и океаны служили и ареной жестоких сражений, в которых порой решались судьбы целых государств. За долгие столетия, что насчитывает история море-плавания, неисчислимое множество всевозможных судов - каравелл и галеонов, фрегатов и бригантин, крейсеров и подводных лодок, пароходов и теплоходов - покидало родные берега, чтобы доставить в различные точки земного шара людей, товары, продукты и прочие гру-зы либо чтобы встретиться с врагом и решить спор с ним в морском бою.
      Но далеко не всегда судну, а иной раз даже огромным флотилиям суждено было вернуться в свой порт, в свою гавань: могучиеволны и ураганные ветры швыряли корабли на рифы и скалы, тя-желые ядра противника пробивали деревянные борта и крушили'мачты, взорвавшиеся пороховые бочки разносили в щепки палубы и надстройки, случайная искра в считанные минуты превращала роскошный лайнер в полыхающий костер. Во всех этих и подобных ситуациях дальнейшая судьба судна обычно была предрешена: оно погружалось в пучину, и океанское дно становилось его последним пристанищем.
      Гибли люди, добычей моря оказывался и груз, находившийся в трюмах и каютах. Иногда он насчитывал лишь десяток-другой амфор с вином или бочонков с оливковым маслом, но, случалось, вместе с терпящим бедствие кораблем в морской бездне исчезали тонны зо-лота, серебра и других драгоценностей. Как полагают историки, только за последние пять столетий океан поглотил восьмую часть всей ми-ровой добычи золота и серебра. Огромную ценность имели и мно-гие другие грузы, ушедшие на дно в результате тысяч и тысяч слу-чившихся на море кораблекрушений.
      Но безжалостная стихия обрушивалась в недобрый час не только на суда: печальный жребий стать ее жертвами выпадал и на долю некоторых прибрежных городов, поселений, островов, скрывавших-ся под водой в результате землетрясений, извержений вулканов или каких-либо иных причин, порой так и оставшихся неизвестными.
      Века приумножали богатства, плененные морем. Голубые чертоги Нептуна становились не только кладбищем останков погибших кораблей, но и хранилищем многочисленных загадок и тайн. Океан-ское дно за тысячелетия превратилось в богатейший музей мира, в беспредельных залах которого словно застыла сама История. Уди-вительные экспонаты столь необычного музея могут рассказать его редким посетителям немало интересного о событиях давнего прошло-го, о развитии в те далекие времена судостроения, морских связей, торговли, о тех драмах и трагедиях, что разыгрались некогда на зыбкой океанской сцене. И хотя сюда не нужен входной билет, попасть в сумрак подводных залов можно лишь в том случае, если удастся преодолеть наполненную опасностями преграду - десятки и сотни метров, а то и километры безмолвной толщи воды, охраняющей свои бесценные трофеи. С теми смельчаками, кому по плечу такая задача, море даже готово щедро поделиться частью своих несметных сокровищ.
      Попытки проникнуть в морские глубины предпринимались людьмиеще в древности. Самое раннее изображение водолаза, обнаружен-ное на месопотамских надгробиях, датируется рубежом 5-го и 4-готысячелетий до н. э. Примерно на восемь веков моложе сходныепо тематике рисунки, сохранившиеся на стенах гробниц древнегре-ческого города Фивы. В V веке до н. э. афиняне использовали водо-лазов при осаде Сиракуз. Спустя несколько десятилетий великийАристотель сконструировал водолазное снаряжение в виде колокола,с помощью которого его не менее великий воспитанник АлександрМакедонский погружался в средиземноморские воды: таким путем он лично знакомился с подводными заграждениями финикийского города Тира, готовясь напасть на него с моря. Вскоре после успешной разведки город был захвачен войсками молодого царя-полководца.
      Более двух тысячелетий водолазный колокол оставался основным техническим средством, позволявшим погружаться на сравнительно небольшую глубину, вести там поисковые работы и в случае удачи отбирать у моря найденные на дне ценности. С его помощью, напри-мер, некоему Уильяму Фипсу в конце XVII века удалось извлечь из воды значительную часть сокровищ испанского галеона, затонув-шего вблизи Багамских островов.
      С юных лет Фипс грезил о сокровищах, покоившихся на морском дне. С тех пор как в начале XVI века испанские конкистадоры, высадившиеся на земли Американского континента, повели беспри-мерный по масштабам грабеж здешних народов и племен, на протя-жении более двух столетий от берегов Нового Света то и дело отходили суда и флотилии, державшие курс на Пиренейский полу-остров. Но, словно мстя завоевателям, океан", не раз вырывал из их рук награбленное золото и серебро. Эти утонувшие драгоценности и не давали покоя жителю Бостона Уильяму Фипсу. Бывший корабельный плотник, он решил сменить профессию и стать контра-бандистом, не оставляя при этом и. мечту рано или поздно найти подводный клад.
      Легко сказать - найти, но где, в каком месте необъятных морских просторов искать останки затонувших кораблей, нашпигованных сокровищами? Неизвестно, как в дальнейшем сложилась бы жизнь молодого искателя счастья, не услышь он однажды на острове Эс-паньола зов о помощи, доносившийся из деревянного сарая. Этот хриплый крик оказался для него поистине счастливым гласом судьбы. Крепкий телом и не робкий духом Уильям, не раздумывая, вошел в сарай и увидел, как двое парней избивают жалкого старика. Гнев Уильяма был столь очевиден, что те не только оставили свою жертву, но и тут же бросились наутек. "За что эти негодяи тебя били?" -поинтересовался Фипс у едва пришедшего в себя старца. В ответ тот поведал своему спасителю тайну, которую и хотели выведать сбежавшие молодчики.
      Когда-то Оттавио - так звали старика - служил рулевым на испанском галеоне "Нуэстра сеньора де ла Кансепсьон". Фортуна оказалась неблагосклонной к этому судну: наскочив на рифы Силвер-Банк, оно разбилось и затонуло, унеся с собой несметные сокро-вища: слитки благородных металлов из Перу и Мексики, изумруды и другие драгоценные камни из Колумбии, жемчуг из Венесуэлы. Одним из тех немногих, кому удалось спастись, был Оттавио. Сознавая, что поднять со дна богатства галеона у него уже нет ни сил,. ни средств, он дал Фипсу карту, на которую было нанесе-но точное место гибели судна. Взамен старик попросил лишь не-много золота, если поиск увенчается успехом.
      И успех пришел. Но прежде чем это произошло, на долю облада-теля заветной карты выпало немало огорчений и разочарований.
      Фипс понимал всю трудность и опасность предстоящего похода за сокровищами: ведь здешние, воды были вотчиной пиратов, которые вряд ли бы благосклонно отнеслись к тому, что кто-то разбогател у них на глазах. Поэтому всю подготовку к экспедиции нужно было вести в строжайшей тайне, да и для технического оснащения экспе-диции требовались немалые средства. Словом, нужно было искать, как теперь сказали бы, спонсора - богатого и могучего покровителя. И молодой контрабандист, так и не успевший проявить себя на этом скользком поприще, отправился в Англию, намереваясь заинтересовать своими планами самого короля Карла II. Этому монарху, большому любителю пышных веселий, на которые уходило немало денег, идея Фипса пришлась по душе, и вскоре тот на королевском фрегате "Роза Алжира" с 18 пушками уже направлялся в Карибское море к тем самым рифам Силвер-Банк, где его ждал (ждал ли?) затонувший испанский галеон.
      Бросив якорь в том месте, которое было указано на схеме Отта-вио, Фипс и его компаньоны целыми днями осматривали и об-шаривали морское дно на мелководье у рифов, но, увы, им удалось най-ти лишь один небольшой слиточек серебра. Обнаружить же останки галеона никак не удавалось. Намеченный срок поисков подходил к концу, таяли и взятые на борт судна запасы провианта. Безрезуль-татные поиски вызвали недовольство экипажа. Назревал даже мя-теж, и Фипсу ничего не оставалось делать, как с пустыми руками возвращаться в Англию. Единственный серебряный слиток мог рас-цениваться лишь как памятный сувенир и вряд ли был способен удовлетворить взыскательного "спонсора", поэтому Уильяма отнюдь не радовало предстоящее рандеву с королем. Да куда ж от него денешься?
      Но судьба оградила неудачника от встречи, не сулившей ему ничего хорошего: пока Фипс, не зная покоя, искал свое счастье, Карл II, напротив, успел обрести вечный покой. На трон взошел его младший брат Яков II, который не пожелал даже принять сомнительную личность, прибывшую из дальнего плавания. Это вполне устраивало Фипса, поскольку снимало с него прежние обязательства и позво-ляло искать нового влиятельного компаньона. Вскоре таковой на-шелся: им стал Генри Кристофер, герцог Албемарлский - страст-ный картежник, грезивший нажить солидное состояние. Он-то и добился у Якова II необходимого согласия на поиски сокровищ, пообещав королю десятую долю добычи.
      Имея королевское "добро", герцог без труда сколотил "Компанию джентльменов - искателей приключений", предоставивших в его распоряжение 3200 фунтов стерлингов сумму по тем временам весь-ма солидную. Спустя некоторое время, а точнее, 12 сентября 1686 года, от берегов Туманного Альбиона в юго-западном направлении отошли два судна под командованием Уильяма Фипса: одно из них, с 22 пушками, он в честь венценосной четы назвал "Яков и Мэри", другое, поменьше, с 10 пушками,- "Генри" в знак признания заслуг герцога в снаряжении повторной экспедиции. .
      И вот Фипс вновь у Багамских островов в районе заветных корал
      ловых рифов. Нанятые им индейцы-ныряльщики ежедневно десятки раз погружаются под воду в поисках хоть каких-либо следов по-гибшего корабля. Так проходит не один месяц. Но все тщетно. Похо-же, что и на этот раз фортуна не считает нужным осчастливить Фипса и его команду. Капитан готов признать себя побежденным. Созвав своих помощников на совещание, Уильям объявляет им о прекращении поисковых работ. При этом он в сердцах топает под столом ногой, случайно задевая при этом какой-то странный предмет, похожий на кусок кораллового нароста, но подозрительно правильной формы. Что это? Ударом топора Фипс разбивает его - внутри оказывается небольшой ящик из твердого дерева. Еще один удар топора, и на палубу сыплются серебряные и золотые монеты.
      Тут же проводится небольшое расследование и выясняется, что этот "кусок коралла" еще в первые недели поисков достал со дна один из ныряльщиков. Поскольку всех интересовали не кораллы, а драгоценные металлы, Фипс бросил его тогда же под стол, где тот и пролежал все это время. Но как найти то место, откуда извлечен замаскированный морем ящик с монетами? Ныряльщик вспоминает, что свою находку он обнаружил в скалистой впадине, на дне которой, как ему помнится, громоздились крупные коралловые образования. Уже через несколько минут туда погружаются сразу несколько ин-дейцев. Томительное ожидание, и наконец онр один за другим выныривают на поверхность, держа в руках "кирпичи", обросшие слоем кораллов. Более того, кто-то из них даже утверждает, что видел в рас-щелинах корабельные пушки. Неужели цель близка?
      Фипс решает сам спуститься под воду. Для этой цели он еще в Лондоне своими руками соорудил нехитрый водолазный колокол -большую конусообразную бочку, опоясанную железными обручами и покрытую для балласта толстым слоем свинца. Внутри этого "ба-тискафа" имелись сиденья для водолазов, которые могли со шлангом для дыхания выбираться из-под колокола на дно. Теперь уже можно было опуститься поглубже и побыть под водой подольше, а стало быть, и разглядеть побольше.
      Во время одного из погружений и произошло то, ради чего Фипс долгие месяцы терпел трудности и невзгоды: на глубине примерно 12-15 метров был обнаружен затонувший галеон. Покрытый сплошь коралловыми наростами, он напоминал поднимающийся со дна риф. Даже бывалые моряки не сразу определили, где у судна нос, а где корма. Но так ли это было важно, если то и дело на поверхность уда-валось поднять то серебряный слиток, то горсть монет, то золотую пластину! С таким материальным стимулом водолазам работалось веселей. С раннего утра, как только первые лучи солнца пробивались сквозь толщу воды, начинался рабочий день, который заканчивался уже в еумерках. Лишь шторм на какое-то время прервал поиски, но едва он утих, погружения возобновились.
      Добыча складывалась на палубу главного судна. Груда отнятых уморя сокровищ постепенно росла. Но... росло и недовольствоэкипажа: работы велись уже больше двух месяцев, люди безумноустали, питьевая вода начала гнить в бочонках, а тающие запасыпродовольствия вынуждали кока сокращать порции. К тому же од-нажды утром к рифу Силвер-Банк подошел легкий шлюп, бросив-ший якорь совсем Недалеко от подводного прииска Фипса. Вот тут-то и пригодилась артиллерия, которой были оснащены его ко-рабли. Залп из 22 пушек поставил крест на надеждах непрошеных гостей: изрешеченный ядрами шлюп вскоре отправился туда же, где уже несколько десятилетий покоился галеон "Нуэстра сеньора де ла Консепсьон". .
      Фипс понимал, что главные богатства испанского судна пока остаются в ' его трюмах. Используя свой высокий авторитет среди экипажа, капитан попросил своих подчиненных еще на какое-то время продолжить работу, вновь подтвердив, что каждый получит свою. часть добытых драгоценностей. Лучшего из водолазов он угово-рил постараться проникнуть в нижний трюм галеона. Тот выполнил просьбу Фипса, но когда выбрался на поверхность, по его лицу струилась кровь. У бедняги даже не оставалось сил, чтобы взобраться в лодку, и его пришлось втаскивать туда двум матросам. Но усилия ныряльщика были затрачены не зря: отдышавшись, он сказал, что обнаружил в трюме большой сундук, который он не мог даже сдви-нуть с места.
      Не оставлять же сокровища другим, более удачливым искателямсчастья? В этом вопросе все члены экспедиции проявили полное едино-душие. Спускаясь по одному ипо'двое в трюм, ныряльщики за тридня сумели застропить сундук, извлечь его из трюма, а затем и под-нять на борт "Якова и Мэри". Взмах топором - и на палубу посы-пались золотые украшения, бриллианты, изумруды, жемчуг и дажехрустальные бокалы, которые, разбиваясь, издавали прощальныйчарующий звон. Но зачаровал команду не он, а те несметные сокрови-ща, что на глазах у всех извлекались из словно волшебного сун-дука. Все ценности были тщательно взвешены и зарегистрированыв бухгалтерских книгах - их с самого начала аккуратно вели доверенные лица Фипса и герцога Алб^марлского. ,Радость и ликование царили в то утро в стане подводных триум-фаторов. Ни о каком прекращении работ, суливших сказочные перспек-тивы, уже не могло быть и речи. Все выражали готовность терпеть любые испытания, коли море так щедро, одаривает их за это, Однако в жизни реальность часто входит в серьезные противоречия с мечтой. Так произошло д в те отдаленные от нас на три столетия дни, когда ныряльщики Фипса с немалым риском для жизни пытались проникнуть в закупоренные коралловыми наростами трюмы испан-ского галеона. Для облегчения взлома этих природных "замков" эки-паж даже отковал разнообразный инструмент: крюки, кошки и дру-гие приспособления. Но вскрыть окаменевшую обшивку или палубу судна водолазам так и не удалось. Море сочло отданные материальные ценности вполне достаточной компенсацией участникам экспедиции за их тяжкий труд.
      Впрочем, жаловаться на судьбу им и впрямь не приходилось:бухгалтерские книги уже содержали множество записей, в которыхв общей сложности фигурировали десятки тысяч фунтов серебрав виде слитков, несколько ящиков и мешков с монетами, 25 фунтов чистого золота, великое множество всевозможных ювелирных изде-лий, драгоценных камней, жемчуга. С такой добычей не стыдно бы-г ло-возвращаться в Лондон, и Фипс берет курс к Британским остро-вам.
      Нелегким оказался обратный путь. Достаточно сказать, что уже в самом начале плавания лишь высокое капитанское искусство и хитрость Фипса позволили ему обвести вокруг пальца французских пиратов: темной штормовой ночыО он рискнул спрятать свои корабли среди грозных скал, благодаря чему удалось спастись от преследо-вания, которое могло печальным образом завершить так удачно сложившуюся многомесячную экспедицию. И вот, оставив позади ты-сячи миль, наполненные смертельными. опасностями и тяжелейшими испытаниями, 6 июня 1687 года Фипс возвратился в гавань, откуда девять месяцев назад он пустился в свое плавание за подводными богатствами.
      Лондон встретил Фипса как героя. Все, кто был причастен к снаряжению экспедиции, принялись делить добычу. Больше всего досталось герцогу Албемарлскому и "Компании джентльменов искателей приключений". Строго говоря, истинные приключения при-шлось искать в море Уильяму Фипсу и его команде, а сухопутные "приключения" джентльменов свелись лишь к риску потерять вло-женные ими в предприятие средства. Теперь же затраты окупились с лихвой. Что ж, кто не рискует, тот не пьет шампанское.
      Офицеры, боцман, кок, матросы.- все члены экипажа обрели свою долю, а вот отблагодарить старика Оттавио Фипс уже не мог: тот умер вскоре после того, как расстался со своей тайной. Коечто перепало и лондонскому Тауэру: его арсенал пополнился шестью бронзовыми пушками, отобранными у моря.
      Получив свою "десятину" - свыше 20 тысяч фунтов стерлингов, Яков II не только соизволил принять бывшего корабельного плотника, но и удостоил его рыцарского звания "за добрые и честные, услуги". Вскоре новоявленный рыцарь был награжден двумя медалями. Ли-цевую сторону одной из них украшали профили королевской четы, а на оборотной был изображен названный в ее честь корабль, стояв-ший на якоре над затонувшим судном. Надпись, выбитая на медали, гласила: "Пусть всегда висит твой рыболовный крючок". Эта фраза, взятая из поэмы Овидия "Искусство любви", подразумевала, конечно же, тот "крючок", с помощью которого Фипс столь успешно ловил свою "золотую рыбку". На другой медали был отчеканен Нептун, вооруженный традиционным трезубцем: владыка подводного царства, облаченный в пышный парик и потому удивительно похожий на герцога Албемарлского, спокойно взирал на добычу сокровищ. Девиз уедали утверждал: "Всё - из воды".Заметно подобревший к Фипсу король предложил ему занятьвысокую должность комиссара британского флота, но тот решилвернуться в Новую Англию, откуда был родом. На свою долю, составив-шую более 11 тысяч фунтов стерлингов, он построил в Бостоне большойи красивый дом, намереваясь пожить в нем в свое удовольствие,Однако Яков II пожелал назначить Фипса губернатором Массачусетса и генерал-губернатором Мэна и Новой Шотландии.Как откажешься от королевского поручения? Пришлось взвалить на плечи тяжкую ношу. В новой роли Фипсу довелось не раз всту-пать в сражения с войсками французских колоний, на американской земле. К тому же в хитросплетениях жизненных интриг он чувствовал себя не столь уверенно, как в плавании цо бурному морю. После круп-ной битвы под Квебеком недавний баловень судьбы оказался не только побежденным, но и разоренным, запутавшимся в долгах, преследуе-мым многочисленными личными врагами. Словом, бывалый моряк ухитрился сесть на мель на с"уше.
      Оставалась единственная надежда на влиятельных покровителей в Лондоне. Но там Фипса ждало горькое разочарование: Яков II к тому времени вынужден был расстаться с английским троном и бежал из Англии, а заслуг перед пришедшей к власти оппозицией во главе с Вильгельмом III у незадачливого губернатора не было. За неуплату долга вчерашнего триумфатора бесцеремонно бросили в тюрьму. Его ' организм, подорванный тропической лихорадкой, не вынес холода и сырости каменной клетки, ставшей его последней обителью. Вскоре он скончался. Произошло это в 1695 году, когда Фипсу от роду было чуть больше 44 лет. Единственное имущество знатного арестанта составлял маленький серебряный слиточек - тот самый, что был поднят им со дна еще во время его первой попытки найти затонувший испанский галеон: Этот кусочек серебра, служивший Уильяму талис-маном, не смог уберечь своего хозяина от горьких превратностей судьбы, зато пригодился ему в канун кончины: в свой последний час Фипс отдал памятное серебро тюремщику, чтобы .тот смог купить для него приличный гроб.
      Но тюремщику не пришлось выполнять предсмертную волю леген-дарного узника: словно опомнившись от своей несправедливой жес-токости, власти распорядились похоронить Фипса за счет королевской казны. Ца его могиле вдова установила белый мраморный па-мятник с красивой урной, поддерживаемой двумя ангелами. Барельеф на памятнике повторял рисунок медали, врученной отважному искате-лю сокровищ в его звездный час: стоящий на якоре корабль в окруже-нии шлюпок, с которых ведется подводная добыча драгоценностей.
      Начавшиеся в последний период жизни беды и неприятности преследовали Фипса и после смерти: при неизвестный обстоятельствах это надгробие бесследно исчезло. Лишь в документах сохранился текст эпитафии, некогда начертанной на мраморе:
      "Здесь покоится рыцарь сэр Уильям Фипс, который благодаря своей неистощимой энергии обнаружил среди скал Багамских отме-лей, к северу от Эспаньолы, испанский галеон, пролежавший сорок четыре года на дне моря; он извлек золото и серебро, на сумму, до-стигавшую 300 тысяч фунтов стерлингов, и с присущей ему честно-стью доставил эти^ сокровища в Лондон, где они были поделены между ним и другими компаньонами.
      За большие заслуги его величеством, царствующим королем Яко
      вом II, Фипсу было пожаловано рыцарское звание. По просьбе
      почтенных жителей Новой Англии фипс принял на себя управление Массачусетсом. Свои обязанности он выполнял вплоть до кончины, с таким рвением заботясь об интересах родины и пренебрегая личными интересами, что справедливо заслужил любовь и уважение лучшей части населения этой колонии". О трагическом финале рано оборвавшейся жизни Уильяма фипса эпитафия стыдливо умалчивала.
      Мы столь подробно рассказали о бывшем корабельном плотнике, благодаря собственным Деловым качествам и волею судьбы обретшем рыцарское звание и ставшем губернатором, не только потому, что он успешно использовал для поисков и добычи спрятанных морем драгоценностей водолазный колокол, но и потому, что в истории подводного кладоискательства имя Фипса открывает список удачливых искателей счастья, сумевших поднять со дна не отдельные монеты, слитки, статуэтки, а огромные богатства.
      ОХОТА ЗА ЗОЛОТОМ "ЕГИПТА.
      Море благосклонно отнеслось к затее Фипса, но столь удачный исход экспедиции был скорее исключением, чем правилом: водолазная тех-ника колокольного типа ' не позволяла мужественным подводникам прошлого покорять мало-мальски значительные глубины. Нужны были новые подходы к созданию водолазного снаряжения. На это человечеству понадобилось немало времени: лишь в конце XVIII века не-мецкий изобретатель Клейнтерт создал водолазный костюм с метал-лическим шлемом и подачей воздуха при помощи насоса. Теперь освоение морского дна пошло веселей, но большие глубины оста-вались по-прежнему неподвластными человеку. Причин на то было не-мало, но пожалуй, главной из них с давних пор считалось давление воды, которое по мере погружения водолаза росло пропорционально глубине. А ведь море прятали свои трофеи не только на мелководье. Вот почему люди стремились непрерывно совершенствовать водолазную и глубоководную технику.
      Одним из шагов на этом пути стало создание бронированного скафандра, позволившего значительно глубже проникнуть в "тайны океана, чем обычный водолазный костюм. Бронированный скафандр был изготовлен гамбургской фирмой Нойфельдта и Кунке в 1920 году. Он представлял собой массивный стальной цилиндр с тремя иллю-минаторами из толстого; стекла. Роль рук и ног выполняли громоздкие металлические, сочленения на шарнирах, причем пальцами служили клещи, с помощью которых можно было вести под водой различные работы. Скафандр не имел шланга для подачи воздуха сверху: не-обходимый его запас, рассчитанный на шесть часов пребывания под водой, водолаз брал с собой. Броня надежно защищала его от давле-ния воды, благодаря чему можно было работать на глубине примерно до 200 метров. Рабочее место водолВза освещалось мощным подвод-ным прожектором.
      Бронированный скафандр успешно прошел испытания при водолаз
      ных работах на затонувшем американском пароходе "Вашингтон",
      который был торпедирован близ берегов Италии немецкой подводной лодкой в период первой мировой войны и с тех пор покоился на глу"-бине около 100 метров недалеко от залива Рапалло. Экспедиция, руководимая главой генуэзской фирмы "Сочима сэлвидж энд компани" капитаном 3-го ранга Джованни Куалия, добилась отличных ре-зультатов: с морского дна удалось поднять 700 тонн медных слитков и стального железнодорожного оборудования, среди которого выделя-лись своими 'размерами огромные паровозные котлы. Для этой цели фирмой было разработано разнообразное оборудование: оригиналь-ные по конструкции краны, ковши, крюки, мощные электромагниты, специально предназначенные для подъема металлических объек-тов с затонувших судов.
      Хорошо зарекомендовавшие себя бронированные скафандры и подъемное оборудование можно было попробовать и в более сложной, но зато и более доходной ситуации. Внимание Куалия привлек затонувший в 1922 году у северо-западной оконечности Франции англий-ский пароход "Египет". В густим тумане он столкнулся с француз-ским пароходом "Сеной", предназначенным для плавания во льдах и имевшим усиленный корпус. Врезавшись в левый борт "Египта", "Сена" едва не разрубила его пополам. Вместе с ним пучина погло-тила около 100 человек и огромные ценности: 1089 слитков золота, 37 ящиков английских золотых монет и 1229 слитков серебра всегЬ на сумму свыше миллиона фунтов стерлингов. Капитан "Египта" Коллиер успел дать сигнал SOS и сообщить координаты столкновения:
      48 градусов 10 минут северной широты и 05 градусов 30 минут за-падной долготы.
      Вскоре после катастрофы компания Ллойда выплатила судовла-дельцам обусловленную страховкой сумму и тем самым обрела право на утонувшие ценности. Но найти желающих попытаться поднять их со дна компания не могла в течение нескольких лет. Именно за это дело и взялся Джованни Куалия.
      В 1928 году его новая экспедиция направилась к тому месту (милях в 30. от берега), где Предположительно затонул "Египет". Но почему же предположительно: ведь координаты гибели судна известны? Увы, эти данные расходились с теми, что сообщил капитан "СеИы". И те и другие не соответствовали сведениям, полученным от береговых радиопеленгаторных станций, которые засекли , местоположение "Египта" в момент подачи сигнала SOS. Все эти координаты отличались и от координат той точки, где вскоре после катастрофы были подобраны мешки с почтой, всплывшие с "Египта", но здесь, правда, могли успеть внести коррективы волны и ветер. Как бы.тони было, поиск пришлось вести на довольно большой территории. Понадобились два сезона, прежде чем в конце августа 1930 года на глубине нескольких десятков метров удалось обнаружить зарывшийся в грунт пароход - по всей вероятности, "Египет".
      Но пока шли поиски, Куалия времени даром не t терял: зная,
      что в тех же краях на глубине примерно 60-70 метров пЬкоится зато
      нувшее бельгийское судно "Элизабетвиль". он предпринял попытку
      найти и обследовать его. Интерес к судну подогревался слухами, что
      в капитанском сейфе "утопленника" хранились бриллианты. "Эли-забетвиль" удалось найти гораздо быстрее, чем "Египет". Спустив-шийся в бронированном скафандре водолаз сумел проникнуть в каюту капитана, нашел сейф и поднял его на поверхность. Однако к великому разочарованию, поисковиков никаких бриллиантов в нем не оказалось. Но стоит ли унывать?
      Работы были продолжены, и фортуна решила улыбнуться членам экспедиции: на судне оказалась солидная партия слоновой кости. Вскоре 8 тонн ценного груза перекочевали из трюмов "бельгийца". на палубу поисково-подъемного судна. Столь весомый улов был' не-плохим подарком моря, но, пожалуй, не в меньшей степени Куалия радовал дополнительный опыт работы водолазов в бронированном скафандре, позволявший рассчитывать в дальнейшем на успех и при "разгрузке" парохода "Египет".