Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Завтрашняя погода

ModernLib.Net / Непомнящий Тихон Алексеевич / Завтрашняя погода - Чтение (стр. 1)
Автор: Непомнящий Тихон Алексеевич
Жанр:

 

 


Непомнящий Тихон
Завтрашняя погода

      ТИХОН НЕПОМНЯЩИЙ
      Завтрашняя погода
      Светлой памяти академика Михаила Александровича Лаврентьева посвящается
      Человечество идет вперед, совершенствуя свои силы. Все это недосягаемое для него теперь когда-нибудь станет близким, понятным, только вот надо
      работать, помогать всеми силами тем, кто ищет истину. А. Ч е х о в
      Голубоватая от багульника тайга подступала к кварталам академгородка; на дальних просеках многолетний дерновник покрывал землю между прямыми, как карандаши, соснами, поблескивающими золотистой чешуей; осенним утром дерновник искрился от росы. Просеки-улицы с домами и скверами напоминали своей ухоженностью лесной курорт, и потому странно было видеть не прогуливающихся, а озабоченно спешащих людей, большей частью молодых.
      Профессор Владимирцев шагал широко, размашисто, и шаг его был радостно-пружинящим. Алексей Александрович, окрыленный неожиданной удачей, еле сдерживал мечтательную улыбку. Сегодня утром на лист бумаги легло несколько торопливых строк. Это были формулы, цифры...
      ...Как обычно, выбегая утром на зарядку в дальние аллеи, Владимирцев положил в нагрудный карман куртки-штормовки миниатюрный радиоприемник. Утром радио заменяло ему просмотр газет и не мешало заниматься зарядкой, которую Владимирцев и-любил, и считал незаменимой при его образе жизни. В это утро среди различных сообщений в обзоре событий минувшего дня одно сразу привлекло внимание Владимирцева: во время пронесшегося над Бангладеш тайфуна погибло двадцать пять тысяч человек!..
      Журналист в заключение философски заметил, что и в век научно-технической революции человечество не властно над силами природы и, похоже, не в силах их одолеть, лишь фиксирует, ее печальные победы... Владимирцев вспомнил алтайского астронома и метеоролога Андрея Васильевича Дьяконова, который удивлял своими почти безошибочными прогнозами. Вот если бы ему дали возможность оповещать о погоде! Он по крайней мере хотя бы предупреждал об опасности. Что дало бы его предупреждение? Oт стихии, конечно, не уберечь поля, дороги, города, нр все-таки к неожиданностям ее можно подготовиться...
      И тут Владимирцев будто споткнулся, его остановила неожиданно возникшая мысль. А если попробовать лазером резать око тайфуна?.. Множество лазерных установок несут на кончиках своих лучей-шпаг пылинки вещества...
      Домой Владимирцев уже бежал как одержимый - кажется, он нашел еще одно и, быть может, самое необычное применение лазерам. Дома записи обрастали неожиданными схемами, расчетами, подробностями, которые даже при яростной взыскательности Алексея Александровича показались ему интересными. И фантастическими одновременно.
      Поспешая в свою лабораторию, Алексей Александрович продолжал продумывать варианты решения новой идеи (Владимирцев не любил слова "гипотеза" - уж очень академично, безапелляционно). Алексей Александрович несколько раз останавливался и делал в блокноте записи, он не столько опасался, что выкладки как пришли, так могут и уйти, забыться, сколько хотел, чтобы фантастическая идея обрела реальные черты. И быть может, воплотилась в жизнь. Он старался сдержать свое воображение, чтобы не заглядывать слишком далеко, но мысль не поддавалась управлению, она влекла его в будущее...
      Привычно взглянув на часы у перекрестка, Владимирцев самобичующе отметил - он опоздал на работу на два часа. Это было невероятно, он всегда и во всем был пунктуален и того же требовал от других. Обгоняя прохожих, мысленно чертил схемы, перебирал в уме формулы и испытывал чувство радости, что нашел еще один путь - спаренную работу лазера и магнита. Конечно, потребуется это испытать, но... кажется, на бумаге все верно... вроде бы верно...
      Это был новый поворот той же мысли.
      В вестибюле физико-технического института с ним поздоровался коллега, но Владимирцев ответил не сразу: "Простите, Павел Николаевич, здравствуйте..." - и они разошлись.
      Легко шагая через ступеньки, Владимирцев наконец оказался у дверей лаборатории.
      За полтора десятка лет работы в физико-техническом он прошел путь от аспиранта до профессора, доктора наук, заведующего одной из основных лабораторий инфизтеха - так сокращенно называли между собой физико-технический институт молодые ученые академгородка. К этому поколению воспитанников сибирской академии принадлежал и Владимирцев.
      - Привет! - Владимирцев перешагнул порог своих владений и устремился к стенду, на котором лаборанты собирали новую лазерную установку. Сотрудники чуть ли не хором сообщили, что несколько раз звонила секретарша директора института и просила Алексея Александровича зайти к шефу.
      - Что стряслось? - поинтересовался Владимирцев.
      - Не знаю...- Рената Михайловна вглядывалась в возбужденного Владимирцева, пытаясь догадаться о том, что же его так взволновало. Расспрашивать его сейчас было бесполезно. Позже он сам расскажет, что случилось. У них друг от друга тайн не было.
      -Ну ладно, пойду на ковер...- произнес Владимирцев, но еще задержался и спросил: - У нас никаких происшествий?
      -Все как всегда...- ответила Георгиевская.
      Когда Алеша Владимирцев после окончания университета появился в физико-техническом институте, на него обратила внимание Рената Георгиевская. Не мог ей не понравиться "светящийся юноша", как о нем сказал профессор Димов, который стал научным руководителем Владимирцева. Савелий Власьевич Димов представил юношу на заседании сектора и сказал, что Владимирцев, воспитанник физико-математической школы-интерната при Новосибирском университете, ныне с отличием окончил физфак, проявил интерес к квантовой электронике и в лаборатории Сергея Сергеевича Алисова, кандидата наук, будет заниматься лазерами.
      Тогда это было темой номер один.
      Заведующий лабораторией Алисов был в отпуске, и Димов поручил "коллеге Георгиевской" ввести Алексея Александровича в курс дела. Почтенный профессор Димов, ему тогда было уже около восьмидесяти, сохранил манеры старой русской профессуры: до переезда в Новосибирск он жил в Ленинграде, его считали представителем второго поколения школы ленинградских физиков; теперь Савелий Власьевич помогал в создании школы физиков в Новосибирске. Рената Георгиевская после окончания университета в Ленинграде, где прежде вел курс профессор Димов, отправилась вслед за своим учителем. Ко времени появления Владимирцева в физико-техническом институте Георгиевская уже готовилась к защите диссертации.
      После заседания сектора Рената привела Владимирцева в лабораторию № 6 полуподвальное помещение, разделенное на отсеки, и, смущаясь, спросила: "Хотите кофе?" - "Знаете, давайте посмотрим...- неожиданно предложил Владимирцев,- а потом за кофе поговорим... Не возражаете?" Рената кивнула. "Простите, ваше имя, отчество?" - спросил Владимирцев. "Рената Михайловна... Можно и без отчества... Это Савелий Власьевич нас стал величать с отчеством..." Она указала на дверь: "Здесь первая установка, но Алисов Сергей Сергеевич просил без него не запускать... И еще могу показать две, которые мастерят наши механики..." Рената подумала: "Наверное, считает меня старухой! Года на три я его старше. Еше эта моя дурацкая прическа и нескладный костюм!.." Владимирцев расспрашивал, как действуют новые установки; Рената не могла исчерпывающе ответить на его бесчисленные вопросы. Владимирцев поинтересовался: может ли он ознакомиться с материалами разработок? Рената объяснила, что чертежи в механической мастерской.
      Георгиевская понимала нетерпение нового сотрудника, его желание поскорее вникнуть в суть того, чем занимаются в лаборатории. Рената мимоходом разглядывала Алексея. Ей было обидно, что на нее он внимания не обращает, поглощен лазерной установкой. Владимирцев склонился над лазером: высокий, худой, с копной русых волос.
      На Владимирцеве была скромная темно-синяя куртка, свитер и потертые, но отглаженные брюки, начищенные черные туфли, видимо, в связи с торжественным вступлением под своды инфизтеха, о котором, похоже, он мечтал, как и многие молодые физики.
      Рената не могла себе представить, что так увлеченно можно изучать установку: лазерную головку, оптическую систему, управление, систему охлаждения.
      Обернувшись к Ренате, сказал: "Так это для сверления отверстий в алмазах..." - "Да-да... разве я вам не сказала?" - "Подобную установку я видел, когда был на практике. А теперь, если можно, угостите меня кофе..." Владимирцев присел у стола, где обычно лаборанты вели записи.
      Время было, уже позднее, и лаборатория опустела.
      Владимирцев все оглядывался, потом спросил: "Вам помочь?" "Нет-нет...- Она, присев у тумбочки, перебирала банки и огорченно сообщила: - А кофе-то у нас кончился..." - "Не беда... Можно зайти в кафе "Интеграл". Вы, кстати, где живете?" - спросил Владимирцев. "Мне дали комнату в нашем институтском доме",- ответила она. "А мне предстоит переезд из университетского общежития тоже в институтский дом... тот, что на Хвойной..." - "О-о-о! И я там живу! Будем соседями".
      Рената часто вспоминала первую прогулку с Алешей Владимирцевым по вечерним улицам академгородка, когда они вышли из института и долго бродили темной летней ночью.
      ...Алексей Владимирцев легко вписался в коллектив инфизтеха, людям импонировала его искренность, необыкновенная работоспособность, он не только вел испытания, разработки под непосредственным руководством Сергея Сергеевича Алисова, заведующего лабораторией, но и охотно помогал институтским механикам, а то, случалось, и убирал в лаборатории. Научные сотрудники оценили во Владимирцеве страсть к поиску, в который он включал всех, не боясь, что авторство открытия придется делить с другими. И уже никого не удивляла биография Алеши: в шесть лет пошел в школу, проявил незаурядные способности. Мудрые школьные учителя и рекомендовали Владимирцева в физматшколу-интернат при Новосибирском университете, который стал органической частью научного центра Сибирского отделения Академии наук СССР. Все это, как и многое другое об Алешиной жизни, в инфизтехе узнали от его товарищей, которые выделяли Владимирцева и в школе-интернате, и в университете.
      Ренате Георгиевской он рассказал о прочитанном. Многое из названного им Рената не успела прочесть. "Надо,- сказал Владимирцев, услышав ее признание,-- надо знать о времени, в которое мы живем... Можно успеть, только иметь пожестче расписание, ну и, конечно, выполнять его". Рената, вздохнув, сказала: "Но у меня нет такой... собранности, как у вас... Мне, конечно, тоже хочется все успеть. Ведь молодость проходит... Знаете, наш завлаб Алисов говорит, что умные живут, а дураки только собираются..." Когда они проходили мимо огромных витринных стекол кафе - от тротуара до карниза крыши, Рената заметила в этом "зеркале" себя, идущую рядом с "милым, стройным", так мысленно она уже стала характеризовать Владимирцева, и подумала о том, что Алеша, который много лет прожил в этом районе, будучи студентом, прогуливается с нею не оглядываясь... Значит, у него нет девчонки?
      У входа в молодежное кафе Владимирцев встретил знакомых по университету ребят, они с любопытством посмотрели на Алешину спутницу; Владимирцев представил ее своим знакомым: "Моя начальница... сотрудник сектора".
      Устроились за двумя соседними столиками. Из разговоров Рената поняла, что к Алеше относятся серьезно.
      Владимирцев быстро освоился в лаборатории. Вернувшийся из отпуска заведующий лабораторией Алисов обстоятельно беседовал с Владимировым, и поначалу это походило на вступительный экзамен.
      Обнаружив в новеньком недюжинные знания, собственное разумение проблем и жесткий характер, Сергей Сергеевич Алисов по достоинству оценил Владимирцева, но подумал, что с ним будет нелегко. "Неуправляем... станет яростно спорить..." Алисов предложил: "Для начала освойтесь, помогайте Георгиевской. У нее интересная и, я бы сказал, оригинальная работа. Новое направление..."
      Недели через три после этого разговора Алисов положил на стол Владимирцеву папку с разработкой твердотелых лазеров, как импульсных, так и непрерывных: "Помогите, Алексей.. Может быть, вам удастся найти какое-то решение". Владимирцев полистал папку, углубился в чтение, но ничего не сказал. А через несколько дней пришел к Алисову:
      - Спасибо, Сергей Сергеевич. Это интересно... хотя еще не знаю, по моим ли зубам.
      - А когда же пробовать зубы, как не в молодости. Это очень нелегкaя проблема.- Алисов указал на папку.- Есть сторонники жидкостных лазеров, и они по-своему правы.
      - Простите, Сергей Сергеевич, вы даете мне материал только для знакомства... чтобы высказать... если что-то найду? Или я смогу над этим работать?..
      - Будет видно... Над этим бьются в разных краях, и даже сантиметровый шаг означает успех.
      Но здесь Владимирцева успех не ждал. Освоившись с материалом, изучив отчеты других ищущих в этом направлении ученых, он пытался вырваться за круг их безуспешных поисков, найти свежий подход, но не видел его и, несмотря на, казалось бы, тренированное упорство, приуныл. Он был убежден, что новый путь есть, но его надо было найти.
      - Даже если вы отвергнете то или иное найденное решение, это также успех. Значит, другие не будут тратить силы, чтобы топтаться на ложном пути,- сказал как-то Алисов.
      - Это слабое утешение, Сергей Сергеевич,- ответил Владимирцев.- Я еще попробую. Во всяком случае на бумаге... просчитаю. Ведь пока ни одного опыта, испытания не проводил, все прикидки по чужим данным.
      - Вскоре освободится установка Павла Николаевича, и я договорюсь с Савелием Власьевичем, чтобы вам дать материалы и лаборантов. А вы еще подумайте и подготовьте на всякий случай план своей работы. Конечно, скромный, без гигантомании.- Алисов оглянулся, услышав голос Рогатина, окликнул его: - Павел Николаевич, пожалуйте к нам!
      Невысокий крепыш с квадратными плечами штангиста, Павел Николаевич Рогатин, недавний аспирант, как и Георгиевская, был уже самостоятельным научным сотрудником лаборатории.
      - Павел Николаевич, вот теперь эта злополучная папка досталась Алексею Александровичу...
      - Пробный камень! - хмыкнул Рогатин.
      - А вы, Павел Николаевич, тоже сидели над этим?..- Владимирцев поднял папку.
      - Все над этим сидят. У Сергея Сергеевича это как дополнительный билет... на засыпку, мол, если хочешь получить пятерку с плюсом.
      - Мы надеемся на свежесть мысли,- как бы оправдываясь, заметил Алисов.Может быть, новый исследователь, еще не отягощенный привычными мерками, по-иному взглянет на вещи... А вы, Павел Николаевич, зло шутите. Я думаю, что Алексей Александрович справится...
      - Шарада,- усмехнулся Владимирцев.
      - Полезная, Алексей,- добавил Рогатин.- По касательной эта шарада может вывести в интересную сторону.
      - Вас она вывела? - жестко спросил Владимирцев.
      - Во всяком случае, на кое-что натолкнула,- ответил Рогатин.- Вот, идемте покажу,- предложил он Владимирцеву.- Мы и сами погутарим, Сергей Сергеевич,- предложил тяжеловес и указал Владимирцеву на свой отсек. Владимирцев уже отметил, что Рогатин рядится под простачка и манерой держаться и говорить, но за короткое время Алексей уже успел стать свидетелем того, как мало это отражает его внутреннее "я".
      В отсеке Рогатин Негромко по-дружески сказал Владимирцеву:
      - Вы не думайте, что это алисовская ловушка... Это по делу. Он сразу бросает вас на стремнину. Но утонуть не даст.
      - Я не увидел иного пути, кроме тех, которыми шли другие,в растерянности признался Владимирцев.
      - Кое-какие мыслишки у меня появились. Могу высказать. Вот через часок доведу дело до конца и сядем. А?
      - Спасибо, Павел Николаевич.
      - Слушай, брось ты меня величать по отчеству. Нам на поклоны и на распетюкивания нет резона времени терять. Давай мы с тобой будем попроще.
      - Хорошо,- улыбнулся Владимирцев.- Попробую.
      - Ну и добро, значит, через часок,- Рогатин направился к своей установке.
      II
      Владимирцев получил комнату в коммунальной трехкомнатной квартире в доме, который находился рядом с домом Ренаты Георгиевской. Она взяла шефство на устройством жилища Владимирцева: у завхоза института выклянчила старые списанные стол и стулья, тумбочку; купила кастрюльку, кофейник и сковородку.
      Рената сказала, что следует устроить новоселье. Владимирцев не сопротивлялся, и в ближайшую пятницу прямо с работы к нему отправились коллеги по сектору, предводительствуемые профессором Димовым. Рената так увлеклась заботой о Владимирцеве, что вела себя уже как хозяйка, и это не осталось незамеченным, даже Димов заметил это и порадовался, что "у ребят все славно складывается". По-соседски Рената стала частенько заходить к Владимирцеву: "Вот картофельных оладьев напекла и дай, думаю, осчастливлю отшельника..." Алеша благодарил, отказывался от забот и был сдержан. Какое-то время Рената решила не обременять его своим вниманием, но и это осталось им незамеченным - он был вежлив, добр, однако никаких попыток изменить отношения с Ренатой не предпринимал.
      Проходила неделя за неделей. Владимирцев вновь и вновь углублялся в варианты разработки твердотелых лазеров, даже сделал таблицу - свод получения и применения уже известных, импульсных и непрерывных, но свежего оригинального решения не находил. Много времени поглощали чужие опыты, в проведении которых он помогал, одновременно надеясь: может быть, во время этих работ что-то "по касательной" натолкнет его на свежую мысль.
      Забрезжила идея, весьма призрачная, когда Георгиевская добилась как-то генерации при накачке солнечным светом. У нее не получался непрерывный режим, и Владимирцева это заинтересовало. "Какая-то химеричность - накачка солнечным светом...
      Это ближе к фантастике, чем к реальности... Хотя Солнце, именно оно привело Дьяконова к истинным открытиям..." И Владимирцев снова и снова вспоминал алтайского ученого, который сделал удивительные открытия, несмотря на то, что не имел для этого подходящих условий. Его точнейшие прогнозы запрашивают из многих краев страны, из-за рубежа.. "А я беспомощен". Владимирцев невольно принялся оценивать работы других научных сотрудников, аспирантов, чтобы понять, ня что он сям способен; сомнения в себе его не покидали.
      Беседы с Павлом Рогатиным были очень интересными, но "по делу" не привели к желаемым результатам. В Рогатине Владимирцев ощущал недюжинную силу, мысленно назвал его "думающим крепышом", а себя "хлипким .сомневающимся".
      За несколько месяцев работы в лаборатории Владимирцев вник в ведущиеся здесь исследования, изучил экспресс-информацию, профилирующие журналы, и у него стало складываться впечатление, что "во многом это вчерашний день". Похоже, в других институтах поиски идут на более высоком витке. Он не знал, как сказать об этом Сергею Сергеевичу Алисову или профессору Димову, который каждый раз, как встречал Владимирцева, спрашивал: "Ну, что интересного познали?" Алексей подготовил обзор работ, ведущихся в аналогичных лабораториях других исследовательских центров. Получилась краткая cтатья-перечень. Алексей решил показать ее Ренате.
      Она прочла и ахнула:
      - Такой "кондуит" - может быть воспринят как бунт молодых.
      - Ну и что? - засмеялся Алексей.- А то будут идти годы, и мы будем топтаться на месте...
      - Поговорите с Сергеем Сергеевичем; в конце концов он должен все понять. Только помягче, он самолюбив... Вы как бы спрашиваете его совета, над какой из этих тем вы бы могли работать. Попросите его стать вашим научным поводырем...
      - Я понимаю так,- заметил Владимирцев,- мне указали направление, в котором я бессилен найти новое. Наверно, я бестолочь!.. Просить о вольном поиске, мне кажется, я не имею права. Знаете, Рената, я просто запутался. Сергей Сергеевич надеялся, что я свежим взглядом что-то увижу, а я ничего не вижу и лишь навожу ревизию на чужие работы...
      Ренате было жаль парня, она участливо спросила:
      - А раньше у вас были какие-то свои идеи, задумки? Над чем бы вы хотели работать?
      Владимирцев долго молчал, наконец ответил:
      - Сейчас, вникнув в десятки чужих работ, кажется, я потерял даже то, что слабо-слабо брезжило.
      -- Может быть, расскажете мне об этом? Не потому, что я смогу помочь, а просто - легче выговориться и, таким образом, воскресить прежнюю свою идею?
      Владимирцев тепло посмотрел на Ренату:
      - Что же я вам буду морочить голову? У вас своих забот хватает...
      Но остаток дня они провели в Ренатиной загородке. Владимирцев рассказывал, что его интересуют возможности лазерного луча -его длина, его "колея"...
      -Мне всегда хочется делать что-то конкретно применимое, а не вообще. В институте должны стремиться не только, к фундаментальным исследованиям, но и к гипотезам, поискам, ведущим к реальным делам. Я ценю фундаментальные работы... Но...- горько усмехнулся Владимирцев.
      Рената не утешала, она считала: прекрасно, что Владимирцев стремится к исследованиям, дающим практический результат, и ему следует работать прежде всего над теми гипотезами, какие он сам "родил". Посоветовала поговорить с Сергеем Сергеевичем.
      IV
      Такой разговор состоялся.
      Выговорившись перед Ренатой, Владимирцев излагал Алисову ситуацию не столь удрученно, как раньше, но искренне признался, что чувствует себя беспомощным. Передавая Сергею Сергеевичу свои сравнительные записи, анализирующие направленность исследований, ведущихся в лаборатории Алисова, и то, что делают в исследбвательских центрах других городов, Алексей заключил, что работы эти вторичны.
      Алисов прочел странички, захмыкал и похвалил:
      - Прекрасный обзор! Вы, Алексей, молодец... Вот только не учли работы уральцев... Ну что же,- Алисов потер нос,- полезный сравнительный анализ. Так над чем бы вы хотели работать?
      - Мне интересно ваше мнение,- сказал Владимирцев.- Я, Сергей Сергеевич, недостаточно глубоко знаю предмет,- он указал на записи,- чтобы выбирать.
      - Хотите, Алексей, мы вас пошлем в командировку? В Москву, Ленинград, Свердловск, Харьков. Посмотрите, что делают коллеги, приедете, расскажете нам. А здесь, как я понял, для вас ничего интересного нет. Во всяком случае, пока.
      Несколько месяцев Владимирцев провел в командировках.
      Вернулся с почти готовым отчетом, но главное, с наметками предложений, чем бы следовало заняться лаборатории, используя уже сделанные другими открытия. Алисов предложил профессору Димову послушать отчет Владимирцева на секторе. Три дня шло обсуждение сообщения Алексея.
      "Это было пиршество идей и гипотез",- скажет потом восторженный профессор Димов.
      После дискуссии Рената предостерегла Владимирцева: "Смотрите, Алеша, как бы вы не превратились в лазерного ревизора и информатора. Нужно все же высмотреть свое дело... Мне по-прежнему кажется, что вы способны изобрести собственный порох".
      Владимирцев чувствовал, что Рената Георгиевская стала его судьей, более важным, проницательным, чем остальные, поэтому он ей рассказал, что "папка" все же сыграла свою решающую роль.
      Уже в командировке. Он, кажется, нашел свое дело, хотя и не мог объяснить, как это произошло. "Осенило - это не то... просто без всякой связи с тем, чем занимался в харьковских лабораториях, однажды, уже чуть ли не во сне, ясно увидел и понял световое давление лазерного луча... Почувствовал - вот оно... кажется, понял, что и как искать и чего можно ждать от поисков".
      И Владимирцев занялся исследованиями светового давления.
      Предстояло проверить предположение. В начале он вел работы на установках импульсных лазерных лучей на углекислом газе, затем на другой установке - на неодимовых лазерах, излучение которых имеет меньшую длину волны. Владимирцев хорошо знал опыты со световым давлением, но как его практически увидеть, ощутить?
      И с детской непосредственностью он решил установить на пути луча хотя бы малый груз. Попросил лаборантку Зину Крашенкову, помогавшую ему, сходить в механическую мастерскую института и поискать там "какие-либо обрезки жести, тонкого металла... от штамповки... как маленькие копеечки...".
      Когда лаборантка принесла "копеечки" из жести, Владимирцев выбрал самый крошечный кусочек, сумел устроить его на пути луча; включил установку, переместил "копеечку" на луч. И Зина даже завизжала: "Как здорово!" На ее восторженный клич поспешили в загородку Владимирцева другие сотрудники, поинтересовались, что произошло. Владимирцев молчал, он не спускал глаз с пошевеливающегося на кончике луча кусочка металла. Зина Крашенкова объясняла.
      Реакция коллег была однозначной: "Не может быть!" Но у них на глазах Владимирцев сменил несколько "копеечек", и то, что "не может быть", вновь и вновь повторялось. И сразу стали эти эксперименты сенсационными - на луче лазера, направленном вверх, как на палочке фокусника, удавалось удерживать частицы металла весом в несколько миллиграммов. Их, как на подставке, удерживала сила светового давления, мощная сфокусированность луча.
      Нельзя сказать, чтобы подобный эксперимент был запланирован,он родился экспромтом.
      Много дней кряду Владимирцев и лаборантка Зина Крашенкова повторяли опыты, вели тщательные записи каждого из "сеансов". Владимирцев все еще не мог поверить, что случайно возникшее предположение об еще одном свойстве лазерного пучка так сразу и легко проявилось, даже когда он воспользовался металлическим кружком больших размеров, в две копейки. Наконец Владимирцев позвал Ренату Георгиевскую и Павла Рогатина и показал им "фокус". Рената, увидев, воскликнула: "Не может быть!" Рогатин качал головой: "Этот цирк обещает многое..." И Рогатин и Георгиевская стали смотреть на показатели приборов и просчитывать варианты светового импульса и электромагнитного поля в резонаторе.
      Потом за опытами были приглашены наблюдать Сергей Сергеевич Алисов и Савелий Власьевич Димов. Владимирцев просил:"Пока не нужно это... аттестовать. Нужно еще поработать. Я Просил бы и товарищей подключиться. Вот если не возражает Рената Михайловна... Может быть, мы вместе и сделаем что-то путное".
      Сергеи Сергеевич сказал, что Владимирцев в подпорках не нуждается, а если нужна помощь, то в лаборатории помогут.
      Вечером в тот же день Рената зашла к Владимирцеву домой, по-соседски; Алексей восторженно принял одну ее идею и напористо заговорил: "Если вы каждый день будете работать на установке, появятся и другие мысли! А если будете в стороне...- он махнул рукой.- Это не принесет пользы!" На следующий день Георгиевская участвовала в работе с расфокусированным лазерным лучом. Они направляли его наклонным в сосуд с водой, где удавалось удерживать пластину уже размером с пятикопеечную монету. Используя неодимовые лазеры, увеличили нагрузку и смогли удерживать все более и более тяжелые металлические пластины. Однажды, резко увеличив силу луча, послали пластину с такой силой вверх, что она рассекла металлический кронштейн светильника на потолке. Владимирцев и Георгиевская переглянулись и радостно рассмеялись.
      Кажется, удается нащупать неведомую возможность передвижения тел в пространстве. В последующие дни Георгиевской пришлось вернуться к своим незавершенным делам, и Владимирцев работал лишь с лаборанткой, все увеличивая вес пластинок и силу лазерного луча.
      V
      Нашей первой, главной задачей является развитие перспективной науки. Наша вторая главная задача заключается в том, чтобы видеть, что дает наука практике для жизни, и предлагать рекомендации о практическом применении
      научных достижений.
      М. Келдыш
      Однажды в лаборатории появился директор института Станислав Викторович Кутешов в сопровождении Алисова и Димова.
      Они наблюдали за опытами, а затем попросили Владимирцева: "Алексей Александрович, расскажите нам, каковы ваши предположения, что вы намерены еще искать?" Алексей рассказал о предполагаемых направлениях поиска, главный из которых лазерная левитация; это может быть и транспортная проблема, связь, измерительная техника и еще неизвестно что могут дать последующие опыты. Станислав Викторович, поглаживая стриженные под бобрик, ежом торчащие волосы, возился с мундштуком, заправлял все новые сигареты, но взгляда от Владимирцева не отрывал, кивал, соглашаясь с размышлениями юноши. Член-корреспондент Кутешов все новыми вопросами поощрял его рассуждения. Затем весомо сказал: "Вы нащупали неожиданно новую страницу в лазерной истории. Нужно попробовать поискать все возможное. Мне кажется, что это будет и новой страницей нашего института. Не скупитесь на гипотезы и идеи".
      Сергей Сергеевич высказал соображение о том, что "видимо, экспериментатору следует попробовать работать в разных средах... Возможно, в водном слое".
      Владимирцев не сдержался и выпалил: "Замечательно! Не зря же я вас, Сергей Сергеевич, просил подумать..." Ренате интонация Владимирцева показалась нескромной, во всяком случае, он терял дистанцию. "Это на него не похоже", - подумала она. Возбужденное состояние, похвала директора выбили Алексея из колеи. Рената считала, что ни шумный успех, ни первое признание не дают право терять самообладание. А директор . меж тем объявил: "Давайте сделаем так - сегодня же официально зафиксируем... не знаю, как и назвать... к примеру - тема Владимирцева. Это его работа и приоритет... Если Алексей Александрович не возражает, пусть подключается и товарищ Георгиевская. Простите, запамятовал ваше имя-отчество?" Конечно, лестно о себе было услышать подобное, но все же Владимирцев не чувствовал себя готовым сесть за диссертацию.
      Все, что было сделано в последние месяцы, он рассматривал как стартовый шаг. Нужно было не только понять, что может дать эффект, но и исследовать возможность работы полупроводниковых лазеров на коротких и сверхкоротких импульсах - "нужно было попробовать все буквы алфавита, не только "а" и "б".
      Димов согласился с доводами Владимирцева и сказал: "Зная вашу скромность, не побоюсь сказать - мы считаем нужным выделить новую лабораторию, а для этого нужны и формальности и... приставка к имени, прилагательные. - Савелий Власьевич дотронулся до локтя Владимирцева: - Так что, дорогой, поторапливайтесь".
      Вслед за этим начались формальности, связанные с патентованием "эффекта Владимирцева", согласно решению ученого совета института. Небольшая публикация об этом вызвала интерес среди физиков, и в институт зачастили коллеги из других городов. Владимирцев попросил Георгиевскую выступать перед ними от его имени, но она отказалась.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4