Когда бутылка опустела, Виктор Олегович вытер мокрый рот рукавом пиджака, рыгнул и сказал:
      — Ну, вот. Теперь я в норме. Спасибо, приятель, ты здорово меня выручил.
      — А ведь вы и правда протрезвели, — удивленно произнес парень. — В первый раз такое вижу. Как вам это удалось?
      — Такой организм, — ответил Мохов, с любопытством разглядывая незнакомца.
      Тот улыбнулся и отвел взгляд — но вовсе не потому, что смутился, а словно бы из вежливости, будто боялся, что прямой взгляд может показаться собеседнику невежливым. Мохов понял и оценил.
      — Как тебя зовут, приятель? — спросил он.
      — Андрей. Андрей Долгов.
      — Андрей, — повторил Виктор Олегович, кивнул и снова поморщился.
      — Похмелье-с? — иронично осведомился парень.
      — Угу… Не сразу отпускает. Слушай, — Мохов снова посмотрел на парня, — а ты чем занимаешься?
      — В смысле? — вскинул бровь желтолицый парень.
      — Чем зарабатываешь себе на жизнь?
      Тот пожал плечами:
      — В данный момент ничем. С прошлой работы ушел, а на новую еще не устроился.
      — Образование есть? — снова спросил Мохов.
      — Высшее техническое. Плюс два курса на факультете психологии.
      — Хорошо. — Мохов немного помолчал, потом заговорил снова: — Мне нужен толковый помощник… А ты, я вижу, малый ушлый. И честный. Будешь работать хорошо и держаться возле меня — сделаешь себе карьеру.
      Парень помолчал, обдумывая предложение, слушал внимательно, чуть склонив голову набок. Если он и был удивлен, то по лицу его никак нельзя было этого заметить.
      — Ну, как? — спросил Мохов, наблюдая (и не без скрытого удовлетворения) за реакцией парня. — Согласен со мной работать?
      — Два вопроса: сколько будете платить и что мне нужно будет делать?
      — Делать будешь то, что я прикажу. А плата… на жизнь хватит. Уж ты мне поверь.
      Мохов не обманул. На жизнь Андрею Долгову действительно хватало. Правда, на жизнь скромную, без излишеств. Да Долгову многого и не надо было. Раздумывая о своей жизни, он частенько с усмешкой на узких губах шептал про себя крепко запавшие в память еще со школы строки:
      Мне и рубля не накопили строчки,
      краснодеревщики не слали мебель на дом.
      И кроме свежевымытой сорочки,
      скажу по совести, мне ничего не надо.
      Работы первое время было немного. Долгов часами просиживал в приемной босса, вытянув ноги, ковыряя спичкой в зубах и ожидая распоряжений. Задания, которые давал босс, были в основном плевые — отвези, привези, позвони и договорись. Долгов отвозил, привозил, звонил, договаривался. На лишнюю работу он не нарывался, а ту, что была, выполнял ответственно и без проволочек. Он словно предчувствовал, что это всего лишь начало, что-то вроде испытания. Так оно и вышло.
      Вскоре Мохов вызвал его к себе и сказал:
      — Ты оправдал мои ожидания, приятель. Но все, чем ты занимался до сих пор, — пустяки. С сегодняшнего дня у тебя начнется новая работа. У тебя наверняка есть приличный костюм. У такого парня, как ты, не может не быть приличного костюма, — с нажимом повторил он. — Сгоняй домой и надень его. Потом возвращайся сюда. Получишь важное задание.
      Долгов сделал, как велел Хозяин.
      — Помнишь Сваровского? — спросил Мохов, когда он вернулся.
      — Как не знать, — усмехнулся Долгов. — Персона известная.
      — Ты наблюдал, как я веду дела, и уже во многом разбираешься. Не возражай, я это знаю.
      Долгов пожал плечами:
      — Я не возражаю.
      — Молодец. Сваровский отказался от сотрудничества. Это я о новой паевой компании… Знаешь?
      — Да. Я слышал, как вы вели переговоры по телефону, — спокойно ответил Долгов.
      — Поедешь к нему и попробуешь его уговорить. Дело дохлое, но если сумеешь хоть чем-то его зацепить, получишь э-э-э… хороший бонус… Как? Готов? Ну, тогда езжай.
      — Слушаю-с, — усмехнувшись, ответил Долгов.

* * *

      — Я от Виктора Олеговича Мохова.
 
      — Да, я в курсе. Что вы хотите?
 
      Долгов слегка прищурил черные глаза, чтобы тень длинных восточных ресниц прикрыла их блеск, и сказал:
      — Я бы хотел поговорить насчет паевого фонда, который организует Виктор Олегович. Мне кажется, вам будет очень выгодно принять участие в его…
      — Зачем мне это? — неприязненно перебил его Сваровский. — У меня своя дорога, у вашего босса — своя. Да и Мохову это ни к чему. У него уже есть партнеры. К тому же… — Сваровский едва заметно усмехнулся. — У меня будет своя паевая компания, партнеры и специалисты в избытке.
      — Вот в чем дело, — улыбнулся Долгов. — Я, собственно, и не ждал, что вы вот так, сразу, согласитесь. Но тогда, может быть, вы захотите прикупить себе пакет?
      Сваровский хмыкнул:
      — С какой стати?
      — Чтобы помочь мне закрепиться на месте помощника Мохова, — мягко и как-то даже по-приятельски ответил Долгов.
      Брови Сваровского взлетели вверх.
      — Полагаю, вы поясните ваши дикие слова? — холодно поинтересовался он.
      Долгов кивнул:
      — Разумеется. — Он чуть подался вперед и заговорил доверительным, бархатным голосом: — Видите ли, Лев Константинович, я много о вас читал. Меня всегда интересовали персоны вашего ранга. Великие люди, которые сами сделали свою судьбу.
      — Судьбу сделать невозможно, — возразил Сваровский, не слишком, впрочем, сердито. — Ей можно только следовать.
      — Пусть так, — улыбнулся Долгов. — Но в таком случае вы крепко ухватили ее за хвост. Я знаю некоторые моменты вашей биографии. Вы ведь родом из Алтайского края?
      — И что с того?
      — Мы с вами земляки, Лев Константинович. Я так же, как и вы, родился и вырос в Новоалтайске. Мы с вами даже в одну и ту же школу ходили.
      — Да ну?
      Лицо Сваровского слегка посветлело.
      — Я, собственно, поэтому и согласился надоедать вам, чтобы только с вами увидеться и поговорить. Татьяна Федоровна мне много о вас рассказывала. Она до сих пор уверена, что вы — ее лучший ученик и что вам следовало пойти в науку.
      — Да уж… — Сваровский улыбнулся. — Она меня всегда любила. И переоценивала мои таланты.
      — Она до сих пор хранит ваши задания с олимпиад, особенно с той, восемьдесят второго года. Когда вы предложили оригинальное решение задачи.
      — Ну, не такое уж и оригинальное, — польщенно проговорил Сваровский, с интересом поглядывая на Долгова.
      Долгов покачал головой:
      — Я видел вашу работу. Это блестяще. Честно говоря, вы еще в школе стали моим кумиром. Я даже поставил себе за цель — добиться ваших успехов. Но, увы, мои способности гораздо ниже ваших. Тем не менее я не теряю надежды.
      — Это понятно, — нетерпеливо проговорил Сваровский. — Но лучше расскажите, как там Татьяна Федоровна? Здорова ли?
      — Умерла. Еще год назад. Двусторонняя крупозная пневмония. Я был в больнице в ее последний день, и это… было очень тяжело.
      Лицо Сваровского стало грустным.
      — Да, понимаю, — сказал он. — Ах, как грустно. Она была очень хорошим человеком.
      — Очень, — сказал Долгов.
      — Да… Гм… — Сваровский смерил Долгова задумчивым взглядом. — Так вы, стало быть, мой поклонник?
      — Был им, — с иронией в голосе сказал Долгов. — И, как ни странно, остаюсь.
      — И вы хотите сделать карьеру в бизнесе?
      — Скорей уж, в политике, — поправил Долгов. — Мне кажется, что у Виктора Олеговича есть большой потенциал в этой области.
      — Да… Политик из него получится. Он не слишком дипломатичен и не слишком сдержан в развлечениях, но хватка у него бульдожья. Да и знакомства с кем нужно он водить умеет. — Сваровский побарабанил пальцами по крышке стола. — Знаете что… Как, вы говорите, вас зовут?
      — Андрей.
      — Знаете что, Андрей, партнером Мохова я не стану. И он это отлично знает. Думаю, он послал вас ко мне для проверки ваших деловых способностей. Однако я готов создать вам некую… репутацию. Передайте Мохову, что я куплю большой пакет. Скажем, тысяч на семьдесят пять. Это, конечно, мелочь, но он это оценит и вас для себя отметит. Думаю, он и этого не ожидал. Просто хотел испытать вас боем и поражением.
      — Я тоже так думаю, — с улыбкой сказал Долгов.
      — Вы кажетесь мне дельным малым, — доброжелательно заметил Сваровский. — И если не будете воровать и пьянствовать, далеко пойдете. Позвоните мне как-нибудь — поболтаем о нашей малой родине.
      — Обязательно позвоню.
      Сваровский мельком глянул на часы. Долгов заметил это и быстро поднялся со стула.
      — Извините, если показался вам слишком навязчивым, Лев Константинович.
      — Да ничего страшного. Я даже рад был с вами познакомиться.
      — А я тем более. Пойду, понесу Мохову хорошее известие.
      Сваровский приподнялся с кресла и протянул молодому человеку руку. Тот вежливо, но «без фанатизма» ее пожал.
      Рассказ о встрече со Сваровским Хозяин выслушал чрезвычайно внимательно, хотя и продолжал одновременно просматривать деловые бумаги, напялив для этой цели смешные маленькие очки с узкими стеклами.
      — Ты и в самом деле учился в той же школе? — поинтересовался он, когда Долгов закончил рассказывать.
      Тот усмехнулся:
      — Да я даже не знаю точно, где этот Новоалтайск находится.
      Виктор Олегович посмотрел на помощника поверх очков:
      — Откуда взял информацию?
      — Порылся перед встречей в Интернете, — просто ответил Долгов. — Ну и еще позвонил кое-кому из старых знакомых — журналистов.
      — Молодец, — похвалил Хозяин. — Уметь добывать информацию — большой талант. Но еще больший талант — правильно ее использовать. Ты не боялся, что он тебя разоблачит?
      Долгов небрежно пожал плечами:
      — Определенные опасения, конечно, были. Но я на них не заострялся. Положился на авось и на свои актерские способности. Я ведь в юности занимался в театральной студии.
      — Лучше скажи, чего ты в юности не делал, — улыбнулся Виктор Олегович. — Но тему просек правильно. И правильно в доверие к этому кадру втерся. Но особо не задавайся. Сваровский не так прост, как любит казаться. Он лис ушлый.
      — Я заметил, — кивнул Долгов. — Мне кажется, он хочет меня использовать в каких-то своих целях.
      — Да понятно, в каких. Приятно иметь своего человека в чужом стане. Не удивлюсь, если он позвонит тебе, пригласит на встречу, а потом попросит информировать его о том, что происходит здесь.
      Мохов взял графин и плеснул себе в стакан воды. Пока он пил, Долгов сидел молча, словно что-то обдумывал. Когда стакан босса опустел, Долгов слегка качнул головой, будто бы очнулся от забытья.
      — Засланный казачок — не моя роль, — с вежливой улыбкой сказал он.
      — Не твоя? — насмешливо сдвинул брови Хозяин.
      — Никак нет-с, — ответил Долгов.
      — Ох, приятель, жизнь показывает, что человек способен на любую роль. Даже самую распоганую. Даже самый распрекрасный человек. Поэтому, как говорила моя мама, не зарекайся. А сейчас я тебе хочу кое-что вручить.
      Мохов открыл ящик стола, достал из него небольшой белый конверт и швырнул на стол.
      — Это тебе.
      — Аванс? — спокойно уточнил Долгов.
      — Скорее, что-то вроде подъемных.
      — Оправдал, значит, доверие-то? — с мягкой иронией в голосе поинтересовался Долгов.
      — На девяносто девять процентов, — ответил Мохов.
      — Значит, все-таки не на сто?
      Мохов покачал головой:
      — Нет, дружок. Сваровский ведь не согласился стать партнером.
      Виктор Олегович посмотрел на вытянувшееся лицо помощника, подмигнул ему и весело расхохотался:
      — Хватай конверт и топай домой. Советую тебе как следует отдохнуть, завтра у нас много работы.

4

      Вспоминая об этом, Долгов удивлялся собственной прозорливости. Несколько лет назад, проходя мимо валявшегося возле дверей ресторана мужика, он, по сути, выбрал свою судьбу, и она, в свою очередь, слепила из него того, кем он был сейчас. А ведь было искушение взять бумажник «бухарика» и, как пишут в детективных романах, раствориться с темноте. Тем более что в бумажнике была круглая сумма. Сколько ж там было?…
      Долгов наморщил желтый лоб.
      Около штуки баксов, не меньше. По тем временам весьма кругленькая сумма. Можно было целый месяц валять дурака и ни хрена не делать.
      — Эй, красавчик! — окликнул его мягкий женский голос. — Ты не меня ждешь?
      Долгов отвернулся от окна и поднял взгляд на девушку.
      — Привет, веснушка! — весело сказал он.
      Татьяна (а это была именно она) наморщила носик.
      — Я сто раз тебя просила не называть меня так, — сказала она, присаживаясь за стол.
      — Почему? Тебе идет это прозвище.
      Татьяна бросила сумочку на свободный стул и, доставая сигареты, покосилась на Долгова.
      — Ты считаешь, что я конопатая? — с напускной сердитостью спросила она.
      Долгов улыбнулся:
      — Вовсе нет. Но несколько забавных веснушек на твоем носике вызывают у меня отцовские чувства.
      — Остынь, папочка. — Татьяна вставила в губы тонкую белую сигаретку и чиркнула зажигалкой. Затем выпустила облачко дыма, помахала перед лицом рукой, отгоняя дым, и сказала: — У меня мало времени. Закажи мне что-нибудь выпить… А впрочем, не надо. Я не хочу ни пить, ни есть. Давай сразу к делу.
      Она пристально посмотрела на Долгова и сощурила синие глаза.
      — Что тебе от меня нужно?
      — А разве ты не знаешь? — дернул бровью Долгов. — Просто я соскучился. Сколько мы с тобой не общались?
      — Пару часов.
      — Офис не считается, — возразил Долгов. — Я имею в виду…
      — Мне плевать, что ты имеешь в виду, — грубовато, но довольно равнодушно перебила девушка. — И уж тем более я не собираюсь предаваться в твоем присутствии воспоминаниям о днях минувших. Что было, то было.
      — Ты права, — смиренно согласился Долгов.
      Говоря это, он опустил руку под стол и легонько погладил коленку Татьяны.
      — Долгов! — тихо воскликнула она и смахнула его пальцы со своей коленки.
      — Прости, золотце, не смог удержаться. Ты всегда так аппетитно выглядишь.
      — Я не нуждаюсь в твоих комплиментах, — резко ответила девушка. Она сунула руку в сумочку, достала желтый кодаковский пакет и положила его перед Долговым.
      Он посмотрел на пакет, затем поднял взгляд на Татьяну и спросил:
      — Что это?
      — То, что ты просил, — ответила она.
      — Неужели? — На тонких восточных губах Долгова зазмеилась усмешка. — Так ты сделала? А я уж думал — не наказать ли тебя за строптивость. Ну-ну, не хмурься, веснушка. Я ведь шучу.
      Девушка фыркнула:
      — За такие шутки в зубах бывают промежутки.
      Долгов поморщился.
      — Оставь банальности для своего босса, — тихо сказал он.
      — Он и твой босс тоже!
      Долгов пожал плечами:
      — А я не спорю. Но ты могла бы быть поласковее со мной. В самом деле, что нам делить? Мы с тобой в одной лодке, не забывай об этом.
      — В одной лодке? Ой ли? — Татьяна прищурилась. Затем, не сводя взгляда с Долгова, кивнула подбородком на конверт. — Тогда зачем это?
      — Чтобы расправиться с врагами Хозяина, — спокойно ответил Долгов. — А ты думала, зачем? Или я похож на мерзавца, который предает друзей?
      — Скорей, на слугу двух господ, — сказала Татьяна.
      Она сказала это ленивым, небрежным голосом, словно и сама не осознавала до конца, о чем говорит, однако Долгов бросил на нее быстрый, пристальный взгляд — словно прожег ее лицо огненным рентгеном.
      Татьяна медленно отвела глаза и вздохнула.
      — Андрей, с некоторых пор я перестала тебя понимать, — устало произнесла она. Затем стряхнула с сигареты пепел и добавила: — Честное слово, иногда мне кажется, что ты просто сумасшедший.
      — Не исключено, — улыбнулся Долгов. — Знаешь, веснушка, некоторые психологи считают, что сумасшествие и гениальность — это одно и то же. Ван Гог лежал в сумасшедшем доме, но он писал гениальные картины. Роберт Лоуэлл и Сильвия Плат вообще не вылазили из психушки.
      — А кто это? — насторожилась Татьяна.
      — Не важно. Гении.
      — Хорошо, если так. Только мне кажется, что вместо Нобелевской премии ты когда-нибудь получишь направление в дурку. Завернут тебя, лапочку, в мокрую рубаху, вколют укольчик и бросят в комнату с мягкими стенами. Чтобы голову себе не расшиб.
      — Рад, что ты за меня переживаешь.
      Долгов взял конверт, мельком заглянул в него, удовлетворенно кивнул и спрятал конверт во внутренний карман пиджака.
      — Трепещите, враги! — весело проговорил он. — Теперь жизнь Хозяина в надежных руках.
      — Что ж… Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — заметила на это Татьяна. Она изящным жестом вмяла окурок в пепельницу и взяла сумочку. — Мне пора бежать. И вот что, Андрюша, если захочешь меня увидеть — приходи в приемную. Эти таинственные посиделки в баре мне не по душе.
      В темных глазах Долгова полыхнул холодный огонек.
      — С каких пор? — осведомился он.
      — Сам знаешь, с каких.
      Татьяна поднялась со стула и забросила сумочку на плечо.
      — Пока, милый! — насмешливо сказала она, помахала Долгову ладошкой, повернулась и зацокала каблучками по мраморному полу.
      Долгов проводил ее взглядом до самой двери, затем повернулся к окну и смотрел на девушку до тех пор, пока она не скрылась из виду.
      — В дурку, говоришь? — тихо проговорил он. Усмехнулся и добавил: — Не дождетесь.
      В глазах его стояло бешенство.

5

      — Ну, как?
      — Как всегда.
      — Скажи это вслух.
      — Ты лучший! — улыбнулась Татьяна и потерлась острым подбородком о его волосатую грудь.
      — То-то же.
      Максим взял с тумбочки сигареты и закурил. Татьяна, подперев щеку рукой, смотрела, как он курит.
      — Какой же ты тщеславный, — тихо сказала она.
      — Мне есть, чем гордиться, ты не находишь? — усмехнулся в ответ Максим.
      Это был рослый, мускулистый детина с тяжеловатым подбородком, на котором красовалась «голливудская» ямочка, и длинными темными волнистыми волосами. На носу у Максима была изящная горбинка. Татьяна провела пальцем по этой горбинке и сказала:
      — Все-таки ты удивительно красивый сукин сын.
      — Это мой главный капитал, малышка.
      — И ты имеешь с него неплохие дивиденды. Ну-ка, скажи — скольких богатеньких вдовушек ты окрутил и разорил?
      — Ни одной, — с усмешкой ответил Максим. — Я специализируюсь на замужних барышнях. Мне не нужна легкая добыча.
      — Когда-нибудь тебе проломят череп, — сказала Татьяна.
      Максим пожал плечами:
      — Пробовали. Но, как видишь, я жив. А тот, кто пробовал, до сих пор работает на лекарства.
      — Ты не только тщеславный, но и самонадеянный. Кстати, я совсем не замужняя барышня. Что ты делаешь в моей постели?
      — С тобой у меня не бизнес. С тобой — любовь.
      Максим глубоко затянулся, и вспыхнувший огонек сигареты осветил нижнюю часть его лица — такую же красивую (на взгляд Татьяны), как и верхняя. Татьяна потянулась и поцеловала его в уголок твердых губ. Максим повернулся и поймал губами ее губы.
      — Мы знакомы два месяца, а у меня до сих пор дрожь по жилам, когда ты меня целуешь, — мягко сказала Татьяна.
      — Взаимно, — сказал Максим.
      Татьяна, чуть отстранившись, полюбовалась его литой мускулатурой, затем наклонилась и поцеловала Максима в плечо. Он усмехнулся, затушил сигарету в пепельнице и повернулся к девушке.
      — Ты обдумала мое предложение?
      — А ты делал мне предложение? — игриво проговорила она. — Где же кольцо с бриллиантом?
      — Не валяй дурака. Ты знаешь, о чем я.
      — А, ты об этом… — Татьяна поморщилась. — Я не хочу это обсуждать. Мне не нужны проблемы. Тебе, я думаю, тоже.
      — Никаких проблем не будет, — веско произнес Максим.
      Татьяна отпрянула от него и легла на спину. Она выглядела обиженной. Теперь уже Максим склонился над ней.
      — Милая, — произнес он мягким, бархатным баритоном, целуя ключицы девушки. — Я знаю, что ты боишься. Но я ведь с тобой. Мы неплохо на этом заработаем, поверь мне.
      — Ты не знаешь Мохова. Он не какой-нибудь там трус, он кому угодно глотку перегрызет.
      — Не накручивай, золотце. Ничего он никому не перегрызет. Он давно уже играет по правилам. Мохов — политик. А политики боятся публичных скандалов.
      Максим попытался поцеловать Татьяну, но она отвернулась.
      — Что? — недоуменно спросил Максим.
      — Я уже сказала: я не хочу в этом участвовать.
      — Золотце, ты не можешь в этом не участвовать. Ты главный игрок, а я всего лишь твой помощник. Поверь мне, если бы я мог выкачать из него пару тысчонок без тебя, я бы давно уже это сделал.
      Максим снова попытался поцеловать девушку, но она оттолкнула его и села в постели. Волосы ее были растрепаны, покрывало сползло, обнажив большую, упругую грудь до самого соска.
      — Ты не понимаешь! — яростно проговорила она. — Это не игрушки. Мохов — не муж одной их твоих вдовушек.
      — Да я понимаю, золотце. И сознаю «всю степень опасности». — Максим снова усмехнулся. Он был абсолютно уверен в себе, и нерешительность Татьяны его и забавляла, и злила. — Но если обыграть все умело — никаких неприятных последствий не будет. Ты ведь знаешь, что я в этом деле не новичок. Я все устрою. На тебя подозрение не упадет — будь спокойна. Ну же, золотце!
      Татьяна вновь попыталась отстраниться, но на этот раз Максим поймал ее лицо ладонями и крепко поцеловал ее в губы.
      — Черт… — прошептала Татьяна с придыханием. — Что ты со мной делаешь…
      «Вот ты и созрела, моя девочка, — пронеслось в голове у Максима. — Все вы созреваете. И все делаете так, как я скажу. Одни раньше, другие позже».
      Он самодовольно улыбнулся и сказал твердо и веско:
      — Мы сделаем это. Главное тут — не зарываться и вести себя благородно. Больше десяти штук просить не станем. Для него это не деньги. И негативы вернем — все до одного. Он обойдется малой кровью, а мы с тобой махнем через месяц на Мальдивы. Помнишь, ты хотела?
      — На Мальдивы… — эхом отозвалась Татьяна.
      Глаза ее были полуприкрыты, на губах играла улыбка.
      — Ага, — кивнул Максим. — Вдвоем — ты и я. Пляж, море, коктейли, бунгало. Все, как ты хотела.
      — И мы будем плавать с аквалангом… — мечтательно произнесла Татьяна.
      — Конечно, золотце. Я покажу тебе затонувшие корабли.
      — И кораллы…
      — И кораллы, — прошептал Максим девушке на ухо.
      — Ты из меня веревки вьешь… — прошептала в ответ Татьяна, хрипло и прерывисто дыша.
      — Я просто хочу, чтобы мы были счастливы.
      Он стал целовать ее глаза, щеки, виски, шею. Татьяна отшатнулась и прижала ладонь к его губам.
      — Хорошо. Но как мы это сделаем? Я не хочу подставляться. Не хочу, чтобы он меня в чем-то заподозрил.
      — Золотце, все будет хорошо. Назначь ему встречу в ресторане, о котором я тебе расскажу. Рядом — гостиница. Когда встретитесь и он потянет тебя в постель, скажи, что не хочешь везти его к себе домой. Придумай что-нибудь. Я не знаю… Скажи, что к тебе приехали родственники или еще что-нибудь в этом роде. Натолкни его на мысль о гостинице. Только чтобы он сам предложил — это важно! Остальное — моя забота.
      — Но как мы попадем в нужный номер? — неуверенно спросила Татьяна.
      Максим усмехнулся с видом человека, у которого все схвачено.
      — Золотце, сделай, как я прошу, и все будет тип-топ, — сказал он. — А сейчас — иди ко мне!
      Он протянул мускулистые руки и сжал Татьяну в объятиях.

6

      Толик Азизов работал в службе технической поддержки всего три недели. Он считал себя неплохим компьютерщиком, но, будучи парнем скромным, предпочитал не выпендриваться перед своими новыми коллегами. Тем более что в свои двадцать он был самым младшим из парней, работающих в отделе.
      В тот день он не пошел с коллегами в кафе обедать, а решил покопаться в Интернете — с утра навалилось много работы, поэтому у Толика Азизова не было возможности сделать это до обеда.
      К тому же не хотелось обедать в компании коллег. Они, конечно, были славные парни, но уж больно любили потешаться над новичком. Толян слова не мог сказать, чтобы кто-нибудь из этих «юмористов» не поддел его. Толян знал, что такова уж судьба всех новичков, тем более, младших новичков — служить объектом для насмешек. Но иногда его терпению приходил конец, и тогда он начинал сердито огрызаться, чем вызывал новый шквал насмешек. В общем, удовольствие было то еще.
      Оставшись в отделе один, он вошел в Интернет и немного попрыгал по порно-сайтам, так, в качестве разминки. Затем пробежал глазами несколько новостийных сайтов. Потом прочел небольшой текст о новом «шутере», релиз которого намечался на осень. И наконец, забрался в свой любимый сайт знакомств.
      «Превед! Увидел твою фотку и влюбился. В натуре — ты самая классная девчонка в Сети!»
      Немного подумав, Толян продолжил:
      «Я нормально катаюсь на роликах, а ты? Если захочешь потусоваться — покажу тебе клеевые места для катания».
      Дописав еще пару строк, Толян отправил письмо. Затем скопировал фотку девушки в свою папку, чтобы на досуге «попялиться». Покончив с важными делами, он посмотрел на часы. До конца обеда оставалось еще полчаса. Хавать совершенно не хотелось.
      «Новостишки, что ли, еще посмотреть!»
      Толян открыл страницу новостей, пробежал взглядом по анонсам, зевнул и хотел было снова вернуться на сайт знакомств, но тут взгляд его зацепился за баннер с физиономией мужика, который показался Толяну знакомым. Не успев даже сообразить, что делает, он машинально щелкнул мышкой по баннеру.
      Страница загружалась медленно.
      «Фуфло кривое», — в сердцах подумал Толян, и вдруг челюсть его слегка отвисла. С открывшейся страницы на Толяна Азизова смотрел Хозяин! Собственной персоной! (Хозяином все в офисе называли Виктора Олеговича Мохова.)
      Толян прищурился и прочел броскую надпись рядом с фотографией:
      …
       «ВСЯ ПРАВДА О БУДУЩЕМ ПРЕЗИДЕНТЕ РЕСПУБЛИКИ!»
      — Ну-ну, посмотрим, — насмешливо прошептал Толян и стал читать статью.
      …
       БОЛЬШОЙ ВАЛУН, ПОРОСШИЙ МХОМ,
       ИЛИ «КТО ВЫ, ГОСПОДИН МОХОВ»?
       «Сегодня утром я проходил мимо будки объявлений и замедлил шаг возле большого красочного плаката, на котором был изображен Президент России, пожимающий руку какому-то упитанному господину. Подпись под изображением гласила, что упитанный господин — это наш почетный горожанин Виктор Олегович Мхов.
       «Я на вас надеюсь!» — говорил Президент нашему земляку. Я остановился перед плакатом и задумался. Но тут незнакомый голос меня спросил:
       — Кто этот человек?
       Я обернулся и увидел перед собой незнакомого человека. В руках у человека был дорожный кейс. Судя по всему, он только что высадился с поезда.
       — Как? — сказал я ему. — Вы не знаете? Это ведь почетный гражданин нашего города Виктор Олегович Мохов.
       — Мохов? — Незнакомец нахмурил брови. — Какой такой Мохов? Не знаю такого.
       — А вы местный или гость нашего города? — уточнил я.
       — Я родился здесь, но десять лет прожил в другом городе.
       — Ах, вон оно что. Так вы все пропустили!
       — Пропустил? Что я пропустил?
       — Самое главное. Кто был хозяином города десять лет назад?
       — Полагаю, что горожане, — сказал незнакомец.
       Я кивнул.
       — Именно. А теперь хозяин нашего города — Виктор Олегович Мохов! Более того, через несколько месяцев он станет хозяином республики. Как вам это нравится?
       — Мне это совсем не нравится, — еще больше нахмурился незнакомец. — И кто же он такой, этот ваш Мохов?
       — Мохов? Мохов — это…
       И тут я понял, что рассказать о Викторе Олеговиче в двух словах невозможно. Я оставил незнакомца без ответа и отправился в редакцию, где сел к компьютеру и припомнил, кто же такой Виктор Олегович Мохов. И откуда он, собственно, взялся на нашу… Впрочем, обо всем по порядку.
       Мало кто знает, каким образом Виктор Олегович приобрел свой капитал. В постперестроечные годы на советском (тогда еще) пространстве еще не было того ужасающего развала, какой наступил пару-тройку лет спустя, когда Советский Союз приказал долго жить. В ходу были модные словечки «гласность», «перестройка», «хозрасчет». Ширилось кооперативное движение. Одним из флагманов этого движения и был наш уважаемый герой.
       В конце 80-х годов прошлого века Мохов, будучи заводским комсоргом, организовал в одном из пригородов мастерскую по изготовлению обоев. Обои были, прямо скажем, так себе. Но при всеобщем дефиците товаров и на такие был бешеный спрос. Виктор Олегович, что называется, «приподнялся». Даже начал строить себе дом в сосновой роще.
       Виктор Олегович показал себя хватким бизнесменом, человеком «новой формации», и на перспективного комсомольского вожака, промышляющего обойным делом, обратили внимание старшие товарищи.
       В начале 90-х Мохов открыл автосервис, а чуть позже стал счастливым обладателем гостиницы «Радуга». Злые языки поговаривают, что сам Виктор Олегович не заплатил за гостиницу ни копейки, получив ее в «безвременное пользование» от отцов города, с которыми всегда умел находить общий язык.
       Кто-то, вероятно, мне возразит, что, дескать, «этого не может быть, гостиницы просто так не дарят». Согласен. Но загвоздка в том, что в начале достопамятных 90-х в нашей стране творилось много странного.
       Между делом заметим, что всему этому делу предшествовала небольшая заварушка, в результате которой на тот свет отправились двое бывших компаньонов Мохова, с которыми (как поговаривают злые языки) он «кое-что» не поделил. Причем один из них, абсолютно конечно же случайно, сварился заживо в сауне, расположенной на территории загородного хозяйства Виктора Олеговича. Заклинило дверь. Что ж, бывает.
       Виктор Олегович горько скорбел на похоронах товарища и даже произнес прочувственную речь, в которой почему-то не упомянул о своих разногласиях с почившим.