Зимние сумерки уже сгущались, когда к бару «Мессалина» подъехали на «уазике» опоздавшие телевизионщики. Запыхавшаяся Галя Володина, телекорреспондент из программы «Криминал», виновато развела руками: дорожные пробки, будь они неладны. Трудно повышать голос на красивую женщину, и капитан милиции Сергей Анисимов только пожал плечами, глядя, как телевизионщики быстро разматывают свои кабели. И только убедившись, что они готовы, дал сигнал: пошли!
      Озябшие оперативники, до этого болтавшие с мужиками возле киоска, где продавали подогретое пиво, к удивлению последних, мигом натянули на лица темные маски с прорезями для глаз и с двух сторон двинулись к бару.
      Анисимов первым поднялся на крыльцо. Из приоткрывшейся двери тут же показался официант в форменной курточке, в руке у него была зажженная сигарета, он выжидательно взглянул на капитана.
      — Здесь? — негромко спросил Анисимов.
      Тот едва заметно кивнул и отошел в сторону, пропуская гостей, после чего сделал глубокую затяжку.
      Натянув маску, Анисимов распахнул дверь, едва не сбив с ног пожилую подавальщицу с подносом, полным грязной посуды, который со звоном грохнулся на пол.
      Несколько студентов, потягивающих пиво за стойкой, вскочили, а десяток парней со стрижеными затылками, сидевших за сдвинутыми столиками в дальнем углу, лишь лениво повернули головы в сторону ворвавшихся.
      Анисимов сразу заметил Дона, он же Вячеслав Доронин, некогда известного авторитета местной группировки, ныне, по слухам, завязавшего. Его огромная фигура возвышалась во главе стола среди братков и девиц, подобранных где-нибудь на Тверской.
      — Серега, ты, что ли? — спросил Дон, продолжая обнимать какую-то маруху и присмотревшись к его маске. — Ловишь, что ль, кого?
      — Да ищем тут одного… — Анисимов подошел к их столу. — А вы тут киряете, типа, отдыхаете?
      — Здорово! — протянул руку Дон. — Тенгиза ждем с его пацанами… Чего-то он опаздывает. Садись, посидим, покалякаем… Да нет тут твоих фраеров! Свои все пацаны…
      Но в этот момент браслет наручников защелкнулся на его запястье.
      — Ты арестован! — сказал Анисимов и махнул перед лицом Дона бланком с печатью и подписью. — Спокойно, Вячеслав, без лишних телодвижений, ты меня знаешь.
      — Ты че, в натуре? — не понял Дон. Его маленькие медвежьи глазки стали наливаться кровью, а собутыльники вскочили, но он жестом велел им сесть обратно. — Спокуха! За что? Серега, ты, случаем, не перегрелся?
      — Всем на пол! — скомандовал Анисимов и направил свой «макаров» на Дона. — А ты встань, когда с тобой разговаривают!
      Девицы взвизгнули, нырнули под стол, братки вслед за ними. Дон встал, продемонстрировав присутствующим огромную разницу в весовых категориях между собой и отнюдь не щуплым капитаном.
      — Серега, ты че?.. Это ж я!.. Да ты сыми с морды носок этот рваный, не боись… Не узнаешь уже?
      И даже протянул руку, чтобы сорвать маску с лица Анисимова.
      — Руки! — заорал тот, отступая. — Руки за головы!
      Оперативники между тем деловито обшаривали карманы братков, которые послушно положили руки на затылки. На пол выкладывались выкидные ножи, газовые пистолеты, кошельки, бумажники, какие-то пластиковые мешочки.
      Студенты, до этого разинув рты смотревшие на задержание, опомнились и на цыпочках потянулись к выходу.
      — Куда?! — крикнул им вспотевший Анисимов. — Сафронов, не пускай их! Будете понятыми, поняли?
      — И Сафрон здесь? — покрутил головой Дон. — Ты че, Анисим, никак решил меня вместо Муму утопить?
      — Поговори мне… — Анисимов подтолкнул его на выход. Сафронов уселся, чтобы начать заполнять протокол задержания.
      Когда они появились снаружи, Дон отшатнулся, встреченный резким, после полутьмы бара, светом ламп телевизионщиков, и тут же увидел нацеленную на него видеокамеру. Это привело его в бешенство.
      — Ты, сука, совсем оборзела? Меня для кино снимаешь? — заревел Дон и рванулся с крыльца так, что Анисимов упал на бок и потащился вслед за ним, прикованный наручниками.
      — Стой! — крикнул он, пытаясь подхватить выпавший пистолет. — Славка, стой!..
      Но Дон бешено сметал всех, кто попадался на пути, волоча за собой тело капитана Анисимова, обмякшее после звучных ударов головой о бетонные ступеньки, и несколько капель брызнувшей крови попали на объектив телекамеры…
      Галя на мгновение, не больше, встретилась с налившимися глазами авторитета.
      — Я те поснимаю, сука! Я те припомню!..
      Она едва успела отскочить, когда он на ходу выбил у из ее рук видеокамеру, та упала на асфальт, после чего рванул по тротуару, волоча за собой Анисимова, и скрылся в гуще толпы. От него шарахались, перед ним расступались, потом толпа снова смыкалась.
      Съемка о задержании опасного преступника была сорвана. Галя, закусив губу, смотрела вслед скрывшемуся в плотной толпе авторитету. Слышала, как где-то, уже возле метро, истерично кричали женщины.
      Выбежавшие из кафе оперы крутили головами, стараясь понять, куда мог сбежать Дон, потом бросились в толпу, которая в это вечернее время только увеличивалась, ибо час пик был в самом разгаре.
      Матерясь и расталкивая встречных, Дон рвался в глубь толпы, отчего окровавленная голова капитана моталась, будто у оторванной куклы. Наконец бросился к ближайшему гастроному, втащил Анисимова за собой, приведя в ужас всех, кто там был, и только здесь увидел, что тот уже не шевелится.
      Женщины панически кричали, продавцы попрятались под прилавки, все кинулись к выходу, и в дверях образовалась давка.
      Не обращая на них внимания, Дон перегнулся через прилавок, взял бутылку пива, отбил горлышко об угол мраморного прилавка, часть отпил, оставшееся вылил себе на голову.
      — Зин, — заметил он спрятавшуюся за холодильником дрожавшую продавщицу. — Колян там? — он кивнул в сторону двери, откуда только что доносились мерные удары топора.
      Дверь скрипнула, и в зал осторожно выглянул лысоватый молодой парень в грязном от засохшей крови фартуке. В руке он держал тяжелый топор.
      — Не ссы, — хрипло сказал Дон. — Че смотришь? Не видишь, от ментов сбежал…
      Он втолкнул его назад в помещение, где на дубовой плахе лежала наполовину разрубленная бычья туша. Морщась от боли в посиневшем запястье, куда впилось кольцо наручников, Дон втащил за собой тело Анисимова. Сбросил тушу на пол, положил на ее место свою руку, соединенную наручниками с рукой мертвого капитана, и, взяв топор из рук Коляна, с размаху разрубил цепь. Вторым ударом воткнул топор в колоду.
      — Дарю, — он кивнул помертвевшему от страха мяснику на тело Анисимова. — За баранину сойдет?
      И ударил труп ногой, так что голова капитана безжизненно запрокинулась.
      Потом кивнул на вторую дверь, противоположную той, за которой уже слышались крики оперов, ворвавшихся в магазин.
      — Там открыто?
      Колян неопределенно кивнул.
      — Пошли, откроешь… — Дон взял его за ворот халата. — И ключи от тачки… скажешь, я угнал, соврешь чего-нибудь…
      Колян своим ключом открыл, потом запер запасный выход, на что Дон одобрительно кивнул. Они быстро вышли в служебный двор магазина, потом мимо пустых ящиков прошли к стоящим у ворот машинам. Дон шел чуть позади, оглядываясь по сторонам.
      У Коляна была видавшая виды «девятка».
      — Нет, поведешь ты, — сказал Дон, когда мясник открыл дверь машины с тонированными стеклами. — Я сзади прилягу… Скажешь, мол, принудил я тебя, ага?
      Они выехали со двора, никто их не остановил, проехали мимо входа в гастроном, и Дон, лежавший на заднем сиденье, чуть приподнялся, выглянув в приоткрытое окно. Присвистнул, увидев толпу зевак и съезжающиеся милицейские «газики» с «мигалками» и машины «скорой».
      — На все у нас десять минут, — сказал он. — Не больше. — И усмехнулся. — Гони в центр, сбросишь, где покажу.
      — Слав, а почему не за Кольцевую? — Колян удивленно обернулся к нему.
      — Соображать надо, — усмехнулся Дон. — «Перехват» поди уже объявили. Там меня и ждут, где-нибудь на «Щелковской». И не только менты… Скажешь им, что я заставил тебя отвезти в Гольяново, там и скрылся во дворах… И не вздумай ссучиться, я тебя везде найду…
      Сопя и кривясь от боли, он крутил на запястье так и этак наручник с остатком цепочки.
      — Вот сука!.. Перекосило, что ли… Шило есть? Дай чего-нибудь потоньше… Прикинь, пер его на себе метров сто, он чуть мне руку не оторвал… Заходит, главное, как свой, и я ему, как человеку, стакан наливаю, на мол, Серега, расслабься…
      Колян искоса взглянул в зеркальце заднего обзора на вздувшуюся правую руку Дона. Пошарил в бардачке и протянул ему узкий и тонкий ключ от собственной квартиры.
      — Подойдет?
      Дон кивнул, посопел, наконец открыл замок и сунул наручник в карман.
      — Гони к Курскому по Садовому, там покажу…
      — Слав, ну ты даешь, — наконец выдал свой комментарий Колян.
      — С-суки, — сквозь зубы ответил Дон. — Хотели меня по ящику напоказ выставить. Как, мол, в Москве авторитетов вяжут.
      Он говорил, а сам поглядывал в чуть приоткрытое окно наружу. На Лефортовской набережной, возле парка окружного дома офицеров, тронул Коляна за плечо:
      — Тормозни… Здесь соскочу.
      — Так до Курского еще не доехали…
      — Чует мое ретивое, что там уже ждут, — усмехнулся Дон. — А вот здесь мне в самый раз.
      Машина остановилась, и Дон, прежде чем вылезти, внимательно огляделся.
      — А ниче у тебя тачка… — рассеянно сказал Дон. — Как новая.
      — Капремонт только что сделал. Сегодня пригнал… Ободрали, суки.
      — Бывай! — протянул руку Дон. — С меня причитается. Значит, скажешь им, сбросил меня в Гольянове. Не забудь.
      — Да понял, понял.
      — А это мы после узнаем, понял ты, или нет… — усмехнулся Дон и вылез наружу. — Черт, шуба в баре осталась, еще дуба дашь…
      — Возьми мою, — сунул ему свою меховую куртку Колян.
      — У тебя какой размер? — усмехнулся тот. — Меня первый же мент спросит, где спер. А вот если еще ствол одолжишь… Тебя ж сейчас все равно обыщут.
      — Нет ствола, Слава. С собой не ношу.
      — Ладно, мне тут недалеко, так добегу. Мой сотовый помнишь?
      Колян кивнул.
      — Позвонишь утром, расскажешь, что и как.
      Он поднял воротник своей короткой, шестидесятого размера кожаной курточки и двинулся, не оглядываясь, в сторону парка.
      Он шел по переулкам, стараясь не идти слишком быстро, чтобы не привлечь внимания. И все равно привлекал. На него оглядывались редкие прохожие. Вряд ли они видели в тусклом свете фонарей кровь на его куртке или на руках. Просто шел огромный человек, легко одетый для нынешней погоды.
      Наконец он свернул в захламленный двор с «ракушками» и, прежде чем войти в дверь подъезда, впервые оглянулся. Двор был пуст. Он взял на заметку «шестерку», стоявшую неподалеку. На ее крыше были снег и наледь. Похоже, ею давно не пользовались. При случае может сгодиться…
      Дон поднялся по грязной лестнице на второй этаж, позвонил в ближайшую дверь слева, прислушался. Послышались легкие шаги…
      — Кто?
      — Дед Пихто… — хмыкнул он. — Любаша, я это.
      — Слава, ты?
      Послышался лязг снимаемой дверной цепочки, потом щелкнули замки.
      Невысокая и сухощавая молодая женщина привстала на цыпочки и обняла наклонившегося к ней Дона за шею.
      — Откуда у тебя кровь? — спросила она, отстранившись. — И что у тебя с рукой? Смотри… Посинела вся и распухла…

      Игорь Володин, ведущий журналист «Газеты для всех», сидел у себя в редакции и ждал очередного звонка от незнакомца, обещавшего некую эксклюзивную информацию, и потому сразу схватил трубку, едва он раздался. Это была его жена Галя.
      — Игорь, это я… — она не то вздохнула, не то всхлипнула. — Тут такое творится, просто нет слов.
      — А что случилось? — спросил он, глянув на часы. — С тобой все в порядке?
      — Со мной, слава богу, все в порядке. А вот когда мы снимали задержание, сбежал арестованный, тот самый Доронин по кличке Дон, помнишь, ты о нем мне рассказывал? Вот только что это произошло у меня на глазах, представляешь?
      — Ты там как оказалась?
      — Долго рассказывать… Нас по тревоге послали снимать, как его будут брать… А он увидел, что мы его снимаем, и рванулся так, что милиционер, который был к нему прикован наручниками, упал головой о ступеньку… И насмерть. Ты меня слышишь?
      — Да, где ты сейчас?
      — Здесь же… Он еще аппаратуру нам сломал. Глаза бешеные… Убить меня был готов и все разнести. Что молчишь, я не помешала?
      — Нет, просто хочу напомнить свой совет: уходи из «Криминала». Эти отморозки, в отличие от наших звезд, не любят, когда их снимают для телевидения. Тебе мало угроз, которые ты уже получила? С тобой, честно, все в порядке?
      — Да.
      — Тогда извини, мне должны позвонить.
      — Заканчиваю. Ты сразу домой?
      — Я позвоню, если задержусь…
      Тот человек позвонил в назначенное время с точностью до минуты.
      — Игорь Николаевич?
      — Он самый.
      — Это Сергунин. Я вам уже звонил. Вы готовы встретиться? Прямо сейчас?
      — А где вы?
      — Под окном вашей редакции, в машине. Или вы чего-то опасаетесь?
      — Я пока не знаю, чего мне опасаться. И поэтому сейчас спущусь к вам, как мы договаривались… Кстати, как мне вас узнать?
      — Я к вам сам подойду. Или позову. Когда выйдете, пройдите десяток метров вправо, там нет милиции… Кстати, никаких диктофонов, вы меня поняли?
      — Хорошо.
      Игорь положил трубку, подумав, снова ее поднял, чтобы позвонить в частное агентство «Глория» Денису Грязнову, который как-то оказал ему услугу, когда за Галей приударил богатенький кавказец с Центрального рынка. Она покупала у того виноград, а он схватил ее за руку и предложил виноград бесплатно. И сам же стал его отбирать. Словом, она отказала ему в любви с первого взгляда, и тогда он пошел за ней, выследил до самого дома. И стал ее всюду преследовать. Подсылал своих родственников, которые рассказывали ей о богатствах и авторитете Магомада, соискателя ее внимания. Тот факт, что она замужем, их не волновал: мол у русских не поймешь, кто замужем, а кто только так называется. Безутешный ловелас чуть ли не ночевал под ее окнами. Ночных серенад, правда, не пел, но деньги постоянно совал. В том числе Игорю, в качестве отступного.
      Денис со своими сыщиками его выследил и поговорил, объяснив, что его ждет, если не отстанет. В качестве последнего довода и наглядной иллюстрации им пришлось продемонстрировать несколько приемов кунг-фу, которые подействовали лучше всяких убеждений.
      Денег с этой образцово-показательной семейной пары Денис не взял, но они сами все поняли. В газете, где работал Игорь, вскоре появилась заметка о суровых буднях частного охранного агентства «Глория». А на телевидении прошел репортаж на эту же тему, где в качестве лирического героя, озабоченного состоянием преступности в стране, был показан Денис — на работе и дома. С тех пор он и Игорь обменивались интересной информацией разного рода, как только она появлялась.
      Игорь позвонил ему так, на всякий случай, после второго звонка.
      Денис сказал, что на время практики переходит работать в Генпрокуратуру и посоветовал ему продолжать переговоры с незнакомцем, иначе это будет выглядеть так, будто он чего-то боится.
      Сергунин говорил коротко, боясь, что его запеленгуют. Во второй раз попросил о встрече. Обещал дать информацию, какой в газетах еще не было. И что-то такое было в его тоне… Словом, осталось впечатление, что ему нелегко далось решение позвонить в газету.
      Игорь вышел из редакции и сразу поднял воротник куртки. Синие зимние сумерки, сырой ледяной ветер, все прохожие спрятали носы в шарфы или заслонились перчатками. Чертова погода… Скорее бы весна — и на дачу.
      Он прошел направо, вдоль машин редакции, пока сзади его не окликнули:
      — Игорь Николаевич, я здесь… Садитесь в машину, а то замерзнете.
      Игорь обернулся на голос. Увидел приоткрывшуюся заднюю дверцу темно-синего «опель-пассата», откуда пахнуло теплом и сигаретным дымом.
      — Не бойтесь, это не похищение. Я сам остерегаюсь. Сядьте сзади. Дверцу оставьте открытой, если вас что-то беспокоит. Место здесь людное, позовете на помощь, в конце концов…
      Голос приглашавшего был простуженный и явно принадлежал не провинциалу. Обычно откуда-нибудь из Сибири или с Урала приезжают в Москву за правдой. Хотя, как сказал поэт, нет ее и выше.
      — Мотор, как видите, не заведен, вот вам ключи зажигания, если не верите… И здесь же, кстати, от квартиры, где деньги лежат. Садитесь, а то замерзнете.
      Со стороны водителя показалась рука с брелком, на котором болталось несколько ключей.
      Пожав плечами, Игорь сел на заднее сиденье. Теперь он видел затылок и часть спины сидящего спереди, а также его лицо в зеркальце заднего обзора. Глаза внимательные, с прищуром, напряженное, худое лицо.
      — Не холодно? — спросил незнакомец и, не дожидаясь ответа, включил мотор и отопление.
      Игорь увидел в зеркальце его усмешку.
      — Разумеется, свою машину я могу заводить без ключа, чтобы включить обогреватель. Мало ли какие бывают обстоятельства, когда необходимо, как сейчас, чтобы мне доверились. Но вам, повторяю, опасаться нечего.
      — Может быть, обойдемся без загадок? — спросил Игорь.
      — Сначала я должен вас проверить на отсутствие диктофона, — посерьезнел незнакомец.
      — Будете обыскивать?
      — Зачем? — обернулся к нему собеседник. В его руке был небольшой прибор с мигающим красным пятнышком микролампы. — Если у вас под курткой пейджер или сотовый, отложите в сторону, пока я не включил сканер. Он покажет, как вы выполнили мое условие.
      — А как насчет доверия?
      — Я только что обманул ваше доверие, отдав вам ключ зажигания, верно?
      — Ну, верно… — согласился Игорь.
      — А вы мне поверили… К тому же у вас, Игорь Николаевич, есть друзья в сыскных бюро, а у тех в прокуратуре. Значит, обмениваетесь с ними информацией. И наверняка вы подстраховались, сообщив о предстоящей встрече. Они ведь все знают, верно?
      — А что, вас ищут?
      — Вы догадливы. А я скрываюсь.
      — Что ж, вы правы, — перебил Игорь. — Я вас тоже обманул. У меня есть диктофон.
      И он вытащил аппарат из кейса, отключил его и положил рядом на сиденье.
      — Нехорошо, — посуровел незнакомец, проследив за его манипуляциями. — Я, признаться, представлял вас по-другому, когда читал ваши журналистские статьи и расследования.
      — Все-то вы обо мне знаете, — сказал Игорь, положив руку на ручку двери и приоткрыв ее, как бы собираясь выйти. — А вот я о вас — ничего.
      — А вы не торопитесь. На вашем месте я бы все-таки сначала узнал, что именно я о вас знаю. И о ваших близких.
      Игорь насторожился.
      — Что вы этим хотите сказать?
      — Что у нас с вами профессии разные, — сказал незнакомец. — Вы человек публичный, на виду, а мне есть что скрывать и есть от кого скрываться. И потому не спрашивайте, как меня зовут. Достаточно фамилии.
      — Которая вымышленная?
      — Разумеется. Хотя паспорт настоящий, — усмехнулся Сергунин.
      Такое уже бывало, подумал Игорь. Сейчас последуют устные мемуары о трудном детстве в отстающем колхозе. О преступной среде, которая затянула. И как тяжко было потом встать на путь исправления. Напиши о нем книгу, а гонорар пополам…
      — От меня-то что требуется? — спросил он вслух.
      — Для начала выслушать, не перебивая… Короче, мне предложены большие деньги. Двадцать пять штук, — понятно? — зеленью в качестве аванса за акцию, о которой я не могу распространяться. Остальные семьдесят пять — по исполнении. Слишком большие деньги, не правда ли?
      — Не знаю. Разве денег бывает слишком много?
      — Выходит, бывает…
      — Вам нужен совет, как их потратить? — спросил Игорь.
      — Тут я сам разберусь. Дело в том, что я уже взял задаток.
      — Хотите со мной поделиться?
      — Неплохая шутка, — кивнул незнакомец. — А что, это мысль.
      Игорь взглянул на часы.
      — У меня назначена встреча, и на все про все у нас десять минут.
      — Да нет у вас сегодня никакой встречи! — усмехнулся незнакомец. — Во всяком случае, до вечера. Так вы сказали, уходя, ответственному секретарю редакции, когда он спросил вас по внутреннему телефону, будете ли вы на месте, если потребуетесь главному редактору.
      — Что ж, у вас первоклассная подслушивающая аппаратура, — пробормотал Игорь после паузы.
      Только этого не хватало, подумал он.
      — Это я вас взял на понт, — усмехнулся Сергунин. — На самом деле, это мое предположение. А так я совсем ничего не знаю. Но вы правы насчет первоклассной аппаратуры. И потому, кстати, у меня первоклассная информация.
      — Так чем могу быть полезен? — холодно спросил Игорь. — Вам дали большой задаток за некую акцию. И что?
      — Слишком большой, — уточнил незнакомец.
      — С вами тяжело разговаривать, — признался Игорь. — Все вокруг да около.
      — Я хочу сначала понять, можно ли вам довериться…
      — А я хочу понять, какого черта я с вами теряю время! — не выдержал Игорь и снова взялся за ручку двери.
      — А вы не спешите, Игорь Николаевич… Вы ведь журналист. Кто знает, может, не пожалеете, когда узнаете, о чем я вам хочу рассказать. И оставьте дверь в покое.
      — Для начала хотя бы назовитесь как-то, я ничего о вас не знаю, кроме названной вами фамилии Сергунин, наверняка вымышленной, так? — неохотно сказал Игорь. — Имя-то у вас есть? Я уже не говорю об отчестве. А то непривычно как-то… говорю с человеком, который называет меня по имени-отчеству, а сам не представился.
      — Вот что значит хорошее воспитание! Ну хорошо, не нравится фамилия? А Павел вас устроит?
      — Павел так Павел… Но почему-то мне кажется, что это как раз ваше настоящее имя, — хмыкнул Игорь.
      — Так вот, если вам предлагают слишком большой задаток за заказную статью, что это для вас означает?
      — Что заказчик богатенький, — пожал плечами Игорь. — Или что я должен «мочить» очень важную персону… Или и то и другое вместе.
      Он тоскливо смотрел в окно. Теперь там вовсю шел дождь со снегом. Хотя, возможно, это был снег с дождем. Зачем он только согласился на эту встречу?
      — Ну, ну… уже теплее, — сказал Павел.
      — Кажется, я понял… Вы подозреваете, что оставшуюся сумму заказчику не захочется вам выплачивать? — внезапно догадался Игорь. — Потому что будет некому? Он дал большой аванс, чтобы вас соблазнить…
      — И бросить. Уже горячо, — Павел неопределенно кивнул, по-прежнему глядя перед собой.
      — Вы киллер? — присвистнул Игорь, с возрастающим интересом глядя на Павла. (Врет или не врет? Если да, то зачем?)
      — Вы не прокурор, а я не явился к вам с повинной, — ответил Павел, напряженно глядя перед собой.
      — Откуда я знаю, что вы не морочите мне голову? — спросил Игорь.
      Павел не ответил.
      — Что ж, такое бывает, — продолжал Игорь. — Я хочу сказать, исполнителей убирают, чтобы замести следы, так?
      — Да.
      — А вы не выполняйте! — воскликнул Игорь.
      — Я уже взял аванс. И посвящен в детали и подробности. От таких предложений не отказываются. Опасно. Понимаете?
      — Кажется, да…
      — К тому же я хочу еще немного пожить, промотав эти бабки. Короче, я решил с вашей помощью предупредить заказчика, до того как я исполню его заказ, чтобы он не вздумал со мной хитрить. Теперь вы все знаете.
      — Что я знаю? Что вы можете убить любого, лишь бы вам заплатили?
      — Только не читайте мне мораль… — поморщился Павел. — Нет, не любого. Я с разбором. Убиваю только подонков. Этих даже с большим удовольствием. И мне еще за это хорошо платят.
      — Так что хоть за акция, вы можете наконец сказать?
      — Нет. О ней вы скоро услышите, только не от меня. По телевидению, из газет. А чтобы подстраховаться, я решил с вашей помощью предупредить заказчика, чтобы не вздумал со мной это проделывать. Если со мной что-то случится, подробности этой истории сразу станут вам известны… — он заговорил громко и раздельно, будто диктуя, по-прежнему глядя в одном направлении, прямо перед собой. — Со всеми именами, адресами и документами. Которые вы отнесете в прокуратуру.
      — Даже так? — Игорь привстал, отчего голова уперлась в потолок кабины. И снова сел, не вполне понимая, что должен делать дальше.
      Павел молчал, по-прежнему глядя в лобовое стекло.
      — А зачем вы мне это все говорите? — спросил Игорь.
      — Вы мне нужны как гарант моей безопасности, неужели до сих пор не поняли? Наш разговор сейчас подслушивают представители заказчика, теперь дошло?
      — Ах вот оно что!.. Я стал вашим заложником?
      Павел не ответил.
      — Ловко вы меня… А если я откажусь? — неуверенно сказал Игорь.
      — Поздно. Вы уже слишком много узнали. Значит, стали опасны для моих работодателей. И теперь я тоже ваш гарант, как вы — мой. Вы мне нужны живым, верно? Значит, я вас должен беречь. А такого телохранителя, да еще бесплатного, вы нигде не найдете. Словом, как только вы залезли в мою машину, вы на все подписались.
      Он снова посмотрел в окно.
      — Что вы там увидели? — спросил Игорь.
      — Какая вам разница… — сказал Павел. — Хотите все знать?
      — Я журналист… — напомнил Игорь.
      — …у которого хороший знакомый директор сыскного агентства «Глория». А тот, кстати, со вчерашнего дня проходит практику в Генпрокуратуре, — хмыкнул Павел.
      — Вы это серьезно?
      — А вы проверьте. Позвоните и все узнаете… Ладно… Видите, вон там отъезжает «девятка» цвета мокрого асфальта?
      — Вижу…
      Игорь и вправду увидел резко взявшую с места «Ладу», нагло подрезавшую нос какому-то огромному и навороченному джипу.
      — Они нас подслушивали, думая, что я не в курсе. Я это говорил скорее для них, как вы понимаете, чем для вас. И сейчас они помчались к хозяину, чтобы доложить, какие неприятности могут с ним случиться, если он захочет от меня избавиться.
      — Вот так, да… — растерянно сказал Игорь. — Значит, так и есть. Вы меня использовали.
      — Можно сказать и так, — посочувствовал Павел. — Втравил я вас. Теперь и вы для них стали опасны… Зато какой материал для вашей будущей книги! Вы ведь книги пишите про такие истории, верно? Я некоторые из них читал.