Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Марш Турецкого - Операция «Сострадание»

ModernLib.Net / Детективы / Незнанский Фридрих Евсеевич / Операция «Сострадание» - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 4)
Автор: Незнанский Фридрих Евсеевич
Жанр: Детективы
Серия: Марш Турецкого

 

 


Опыт показывает, что на родных широтах с легкостью приживаются американские шоу… В проект «Неотразимая внешность» были включены двадцать участников, которые согласились на операцию перед камерой. В их числе были знаменитая писательница, автор милицейских детективов Анастасия Березина, актриса Екатерина Лощинина, снимавшаяся в популярных сериалах, джазовая певица Татьяна Антонова, чьим голосом пела не одна героиня советских фильмов… Оперировать знаменитостей должен был сам Анатолий Великанов и также известный, хотя и не такой популярный хирург Марат Бабочкин.
      На Марата Бабочкина жаловалась Ксения Великанова, обвиняя его в подсиживании своего покойного мужа. Да и вообще, телевидение — область повышенной конкуренции, сопряженной с немалыми деньгами. Мало ли кому мог стать неугоден блестящий хирург? Так что для Глебова назрела необходимость съездить в телекомпанию «Радуга» и поговорить с продюсерами Мариной Ковалевой и Стасом Некрасовым.
      Станислав Некрасов в некотором смысле Глебова потряс — правда, не как тот ожидал. Глебов предполагал, что он столкнется с превосходным профессионалом, но потрясение лежало в области внешнего эпатажа. Видно по всему, этот словоохотливый и довольно-таки смазливый молодой человек уделял огромное, ни с чем не сравнимое внимание растительности на своей голове. Наверное, он считал, что продюсера видно по прическе, и постарался сделать ее как можно более оригинальной, выбрив половину головы наголо, до зеркальной гладкости, точно он пользовался какими-то средствами для удаления волос. На другой половине беспорядочно торчали, точно сорняки на нестриженом газоне, белые щетинистые космы. Все вместе живо напомнило Георгию Яковлевичу занятия по истории криминалистики, на которых описывали похожий тип прически — по ней опознавали в России XIX века беглых каторжников… Растительность на подбородке тоже выглядела достаточно оригинально: Стас Некрасов носил диджейскую козлиную бородку, с которой во времена глебовской молодости журнал «Крокодил» постоянно изображал на карикатурах дядю Сэма. К бородке и прическе на редкость подходили коротковатые, выше щиколоток, широкие серо-сиреневые портки в розовый цветочек, точно сшитые из любимого рядна какой-то провинциальной прабабушки, а также синий шерстяной пуловер, сплошь исписанный надписями на трудноидентифицируемом языке. Судя по обилию восклицательных знаков, надписи служили лозунгами. На ногах Стас демократично терпел белые кроссовки и белые, с тонкими красными полосками, носки, которые выставлялись на полное обозрение короткими штанинами.
      Общее заключение относительно внешности Стаса Некрасова, сформулированное Глебовым, конечно, не вслух, звучало так: «Ну и чучело!»
      Чучело? Скорее всего, да — на взгляд человека, не причастного к чарующему телевизионному миру. Однако Стас Некрасов был очаровательным чучелом. Он был влиятельным чучелом. Он был чучелом, от которого многое зависело — судя по тому, что во время прохода по коридорам «Радуги» в сопровождении Глебова его буквально рвали на части. Стаса спрашивали о времени следующего выхода в эфир, о полетевших софитах, о заболевшем осветителе и обо всем подобном. И только ленивый не спрашивал:
      — Стас, а это кто с тобой? Представь своего друга…
      — Герой новой передачи, — отвечал Стас, таща за собой Глебова. Отвечал он, как и вообще разговаривал, с такой почавкивающей артикуляцией, точно перекатывал жевательную резинку во рту.
      Они остались наедине, только закрыв за собой задвижку на двери комнаты, служившей, по-видимому, рубкой для озвучивания или чем-то вроде того. Стеклянная перегородка. Стол с наушниками. Наушники висят также и на штативе. Неизвестная Глебову, но, кажется, звукозаписывающая аппаратура. Вроде магнитофонов, подсоединенных к компьютеру, только более совершенных. Стулья хаотически разбрелись по всей комнате, кое-где образуя скопления, но никак не координируясь со столом. Молча подвинув Георгию Яковлевичу стул, Стас выдернул из скопления за спинку другой и сел напротив. Всем своим видом он показывал, что у них тут, в «Радуге», запросто, без церемоний. И следователю рекомендуется быть проще, влиться в общий поток. Тогда с ним, как со своим, поделятся всем, что знают.
      — А я как-то, между прочим, не понимаю, что мы вам можем сказать, — перехватил инициативу продюсер Некрасов. — Скорбим, да. Жаль. Все мы смертны. Печальная участь рода человеческого. Мы уходим, но остаются на земле дела наших рук. Анатолий Великанов за неделю до того, как его убили, прооперировал пациентку, и сейчас она проходит реабилитацию в одной из клиник. Жизнь продолжается.
      Все это — и о печальной участи, и об убийстве — Стас проговаривал так, будто речь шла о курсе доллара или об атмосферном давлении.
      — Кто эта пациентка?
      — Писательница Анастасия Березина.
      — Я могу с ней поговорить?
      — Жаль отказывать, но — не можете. Плохое самочувствие, посленаркозные осложнения, бред и все такое. Кроме того, пока лицо не зажило, она не позволит никому на него смотреть. Из-за этого она разволнуется и, как знать, может выдать неправильные показания. Вы же знаете женщин — как много у них зависит от внешней привлекательности! — Стас многозначительно провел ладонью по выбритой половине головы, деликатно намекая, что внешняя привлекательность важна не только для женщин. — Если мы выдадим вам Анастасию в таком состоянии — все, проект можно пускать под нож. — Стас чиркнул ребром ладони поперек горла, оскалив зубы, как дикий абрек. — Коммерческая тайна, ну, меня компрене? Скоро у нее все заживет, и вы получите Березину в полное распоряжение… Правда, она и так в вашем распоряжении: она же милицейские детективы пишет, если не ошибаюсь. Не ошибаюсь? Странно, что не читал. Правда, ума не приложу, что она вам может сказать? Она Великанова видела только под наркозом!
      Речь Стаса представляла собой отдельный дивертисмент, что-то вроде циркового номера, где гимнасты исполняют на трапециях разнообразные элементы. Слова его, вместе как будто образуя единое целое, по отдельности как-то рассредоточивались, так что неопытный слушатель терялся, за каким из них следить, — прием этот, наверное, очаровывал телевизионную публику. Но Глебова трудно было назвать неопытным, поэтому он, отложив до поры до времени вопрос об Анастасии Березиной, продолжил задавать вопросы:
      — А с Маратом Бабочкиным могу я поговорить?
      — Можете. Правда, если найдете.
      — Он сбежал?
      — Нет, с какой стати? Мы с ним постоянно созваниваемся, но он даже мне не признается, где он территориально пребывает. Марат Бабочкин сразу же после убийства обратился к услугам одного из ЧОПов и сейчас находится под охраной детективов.
      — Он чего-то опасается?
      — Почем мне знать! Я его не пасу. Наверное, опасается маньяка, который убивает исключительно пластических хирургов — участников телевизионных шоу. — Стас громко хмыкнул, на случай, если до следователя не дошло, что это шутка.
      — А кто, по-вашему, мог убить Великанова? У него были враги на телевидении?
      — О нет, это — нет! — Стас замахал руками. — По поводу убийства у меня нет никаких версий! Так и запишите.
      — Может быть, враги были у проекта «Неотразимая внешность»? Или у вас лично?
      — У меня? Сколько угодно. У проекта? Конкуренты не спят. Но — убивать? Нет, нет! Если даже так, чего они добились? Проект ни в коем случае не остановлен. Клиника «Идеал» будет продолжать работать, но уже без Толи Великанова. Помимо этого есть и вторая группа пластических хирургов из клиники «Кристина» под руководством доктора Марата Бабочкина.
      — А он намерен работать? Или убийство так его потрясло…
      — Будет, будет! Это у него пройдет!
      — А есть еще в шоу люди, которые отказались работать из-за убийства?
      Против обыкновения, Стас не принялся тотчас же частить словами, а раскрыл рот, упершись глазами в кого-то позади Глебова. Глебов обернулся — в комнату вплыла женщина… Если возраст Стаса так же невозможно было определить, как возраст экзотического животного, то вошедшая выглядела лет на тридцать пять. Не красавица, но и не чудовище — темно-русая толстушка со стрижкой «каре», консервативно облаченная, как бы в пику своей фигуре, в прямую серую юбку ниже колен и бесформенную коричневую кофту на некрупных роговых пуговицах. Рядом со Стасом она выглядела добропорядочной старшей сестрой хулиганистого братца. Сравнение усугублялось тем, что ее вдруг обнаруженное присутствие заставило Стаса напрячься и даже как бы оробеть.
      — Марина… а я тут объяснял гражданину… то есть господину следователю Глебову…
      — Я поняла, Стасик, — мимоходом, как бы погладив собаку, успокоила Стаса та, которая, по всей очевидности, была не кем иным, как Мариной Ковалевой. Далее она обращалась прицельно к Глебову, словно присутствие такого феномена, как Стас, игнорировалось по определению: — Смею вас уверить… Георгий Яковлевич? Смею вас уверить, Георгий Яковлевич, все участники реалити-шоу происходящее поняли правильно и поэтому остались в проекте. Если у кого-то временно сдали нервы, это не причина хоронить «Неотразимую внешность». Следующая передача выйдет в эфир, как намечено.
      Марина Ковалева — не чета Станиславу Некрасову! После ее пятнадцатиминутного допроса Глебов взопрел. Кроме того, он чувствовал себя так, будто на протяжении этих пятнадцати минут бился в железобетонную стенку. Марина выкладывала ему в принципе то же, что Стас Некрасов, но делала это так уверенно, что факты, которые в передаче Стаса приобретали неуловимую разъезжающуюся двусмысленность, у нее преподносились как истина в последней инстанции и не требовали дополнительных уточнений. Всякое «нет» у нее имело статус абсолютного запрета, всякое «да» — непостижимой прямоты. И интересы шоу… Да, интересы шоу значились у Марины Сергеевны на первом месте.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4