Я видел, что он усталый, раздражённый. Не в себе. Я понимал, что ему сейчас нужна помощь, поэтому сказал. – Да конечно! Ещё чего? Больше ни с чем тебе не помочь? Может, пойти на улицу, отыскать там тебе красотку, привести её сюда и оставить вас?

– Ах ты, козёл! Мы обещали друг другу, что всегда придём на помощь, если что-то будет не так. Мы обещали.

– Юридически это обещание не было зарегистрировано на то, что у тебя появится машина, специализирующаяся на ежедневной выдачи какашек, которые я должен буду убирать.

– Ну да, он немного натворил. Ну да ладно тебе. Ну помоги.

Я посмотрел в его большие блестящие глаза, молящие меня о помощи, и, обратившись к своему великодушию, в конце концов согласился. Выходя из комнаты, я почувствовал, что что-то мешает мне пройти. Что-то маленькое и гавкающее.

– Каратель. Ко мне! – воинственным голосом произнес Иван.

– Чувак, зачем ты назвал собаку Карателем? – спросил я его в полном недоумении.

– Это для того, чтобы мои враги боялись её больше смерти. А воры, если им удастся пробраться в дом, бежали отсюда сломя ноги. Для этого я назвал её Карателем. Чтобы они боялись её.

Посмотрев на недавно купленную Ванину собаку, я, недолго раздумывая, произнёс: – У тебя чихуахуа! Ты думаешь, они испугаются маленького комочка шерсти? Она даже лаять не умеет угрожающе. Посмотри на неё. Её самое главное оружие – это целовать всех подряд. Единственное, что она сможет сделать с грабителем или твоим врагом наверняка, это зацеловать его до смерти.

– Смейся сколько хочешь, – ответил он. – Но мой страж разорвёт их на кусочки, если что-нибудь случится.

Выбросив большой подарок Семёна в мусор, а заодно засунув туда и другие помои, мы с Ваней сперва отряхнулись от грязи, помыли руки, а далее отправились пить чай. Я люблю чай. Безумно люблю. Он помогает мне успокоиться. Придаёт сил. Очень часто даёт ощутить мой собственный внутренний мир и помогает разобраться в себе, когда это необходимо.

Всякий раз после очередной кружки чая мы обычно отправлялись в комнату к Ване, чтобы посидеть на его «волшебном» диване и просто поговорить друг с другом о жизни, о девочках, родителях – обо всём в общем.

– Знаешь, что нам нужно? – любезно начал мой товарищ, пронзив мёртвую тишину, нависшую над нами.

– И что же это? – поинтересовался я.

– Нам с тобой нужны девушки. Нужны отношения. Нужна любовь. Если ты понимаешь, о чём я?

– Нет. Честно говоря, нет. Не понимаю. Зачем нам девушки?

– Да пойми ты. Весна на дворе. Всем хочется любви и ласки.

– Тебе, видимо, особенно, – скептически подметил я.

– Очень смешно. Ну просто очень. Пойми ты. Сегодня у всех есть девушки. Все ходят за ручки. Все улыбаются и целуются на каждом углу.

– Да, верно. Ты что, хочешь быть одним из них? Ты хочешь быть одной из этих ужасных пар, которые, гуляя по парку, останавливаются и начинают лизать друг друга у всех на виду? Или при поездке на эскалаторе вверх или вниз – облизывать друг друга там?.. Пока все смотрят. Ты что, стремишься к этому? Не знаю, друг мой, но мне кажется, это ужасно. Некоторые представители молодёжи, занимающиеся этим на виду у всех, вызывают у меня тошнотворный рефлекс.

– Да нет. Ты не понимаешь. Просто это часть отношений. Неотъемлемая часть любых отношений.

– Облизывать друг друга на виду у сотни незнакомых людей – это неотъемлемая часть отношений? Я что-то в этом не уверен.

– Да нет же. Я не знаю даже, как тебе это объяснить. Просто я это понимаю и всё. Ты посмотри. Все наши ровесники находят себе пару, влюбляются. А мы?

– Позволь задать тебе вопрос, Вань. Ты действительно думаешь, что эти люди влюбляются? Поосторожнее с этим словом, дружище, ты же знаешь, что оно означает. Ты прекрасно понимаешь, что в наше время мы навряд ли влюбляемся. Да и потом, как можно влюбиться в семнадцать лет? Ведь ты точно не можешь знать, что то, что ты испытываешь, называется любовью. Это очень здорово. То, как нынешние дети ходят, держась за руки, и говорят направо и налево всем подряд, что они влюбились. Они любят друг друга и никогда не отпустят, а через два или в лучшем случае три месяца они уже ругаются друг на друга матом, крича, что больше никогда не хотят видеть друг друга в своей жизни. Я не циник, друг мой. И я не Фредерик Бегбедер. Я говорю о том, что мы сегодня часто путаем истинное значение слова «любовь» с элементарным увлечением, вот и все. Поэтому ты можешь найти себе девушку. Девушку, которая тебе понравится. Которая будет тебе близка, и ты сможешь рассказывать ей все свои секреты и тайны. Но мне всё же кажется, что это не любовь. Что это просто наш детский разум нарисовал этот прозрачный образ любви в наших детских отношениях. И из-за того, что мы не можем его полностью разглядеть, мы окрестили его «любовью». Как журналисты, которые, никогда близко не видя героя, начинают называть его то «Бэтмен», то «Человек-паук». Да ладно тебе, Вань, мы всего лишь дети. Дети, которые начинают все эти отношения от безделья. От нечего делать. Или же от переизбытка гормона. Но я не поддержу тебя в твоей мысли о том, что это настоящая любовь.

– Ну а что же тогда настоящая любовь? Что она для тебя? Для тебя она вообще существует?

– Да, конечно. Я ведь не Базаров. Я не нигилист и не атеист. Я принимаю любовь и верю в её существование. Но я только верю. Я не уверен. Понимаешь, в чём разница? Я не могу ни подтвердить факт её существования, ни опровергнуть.

– А как же Лера?

– А что Лера? Ты помнишь, что она со мной сделала? Хотя сейчас я понимаю, что это было лишь детское увлечение.

– Но это увлечение до сих пор доставляет тебе боль, – подметил мой друг.

– Да, ты полностью прав. Она, действительно, оставила след. – Лера была первой девушкой в моей жизни, которую, как мне казалось, я полюбил. Она оставила огромный след в моей жизни и, честно говоря, научила меня очень многому, за что я ей очень благодарен. Но не сейчас об этом. – Понимаешь, – продолжил я, – она где-то есть. Я уверен. Я уверен, потому что, если бы её не было, у нас не было бы этих чудесных песен о любви, прекрасных картин и других произведений искусства, посвящённых великому чувству.

– Ну а как же секс?

– А что секс? – переспросил я.

– Ну, ты понимаешь. Ведь наши друзья и знакомые занимаются этим. А значит, они таким образом демонстрируют свою любовь друг другу. Не так ли? Мне кажется, что никто не будет заниматься сексом без любви.

– Ой, да перестань, Вань. Открой глаза, приятель. Мы живём не в самое чудесное и правильное время. Молодёжь занимается сексом не потому, что они любят друг друга, а потому что это модно. Особенно парни. Понимаешь, в наше время, это как купить новый айфон. Ты его покупаешь, вечером, сидя дома, рассматриваешь его, просматриваешь функции, что он может, а чего нет. А наутро приходишь в школу и начинаешь показывать его всем и рассказывать о том, какой он классный и что может. А самое главное, чем можно похвастаться, – это его наличие. Главное то, что он у тебя просто есть. И неважно, работает он или нет. То есть, если он у тебя есть, значит, ты невероятно крут, и отныне тебе можно больше, чем простому смертному. Так же и с сексом у нас. В нашем обществе. К сожалению. Парни и девушки занимаются этим не потому, что они любят друг друга. Не потому, что они готовы идти друг за другом на край света, а потому, что они должны это сделать. Понимаешь, должны. Ведь у некоторых это есть, а у нас нет. Как это так? Надо срочно потратить все силы на поиски того, кто нам это предоставит. Представь наших родителей. Представь, если бы они так бегали в поисках того, кто сможет обнажить их тело, не обнажая души. Кто сможет это сделать просто так, ради удовольствия.

– Но то было другое время. Другие люди, другие нормативы. А сейчас…

– Вот именно! Вот что интересно, ты не находишь? Неужели всего поколение спустя мы не можем сохранять эти традиции? Да. Дети сейчас живут в удобстве и комфорте. Некоторым из нас не надо думать, как учиться дальше, что с нами будет, просто потому, что наши родители уже подготовили нам тёплое кресло, в которое посадят нас, когда придёт время. Выращивают нас, словно свиней на колбасу. Не все, конечно. Мы с тобой знаем множество детей, которые упорно работают и трудятся ради своего будущего. А некоторые просто сидят и ничего не делают. Но мы ушли от основной темы. В общем: будь осторожен, мой друг. Знай разницу между «влюбился» и «привязался». Это главное. А я пойду.

– Ты уже уходишь?

– Да, пожалуй. Я пойду, мне ещё нужно зайти к Жене. Забрать у неё свой доклад. Завтра последний день всё же. Нужно быть во всеоружии и закрыть последние долги.

– Поверить не могу. Мы одиннадцатый класс. Ты можешь себе это представить? – с огромной, быстро расплывающейся по лицу улыбкой спросил меня Ваня.

– Да. Это… Это… Странно. Какое-то новое чувство, но я уверен, что мы привыкнем. Очень скоро. Ладно. Мы увидимся с тобой завтра в школе. А я пойду, до Жени ещё очень далеко идти, так что я пойду, не хочу опоздать на ужин. Давай, до завтра.

– До завтра, старина.

Мы обменялись дружескими объятиями, как всегда. Ваня закрыл за мной дверь, и я встал посреди лестничной клетки в ожидании лифта, который отвезёт меня вниз.

Весенний воздух всегда так чист после долгой и холодной зимы. Чист, свеж, прохладен. Я очень люблю весну. Всегда любил. Особенно, весенний дождь. Он всегда был для меня олицетворением чего-то прекрасного, чистого. Люблю погоду, когда огромные тяжёлые чёрные тучи нависают в небе, ветер вдруг становится прохладным, но не холодным. И не сильным. Ветер не сильный, не сдувает с ног, как это обычно бывает холодным зимним вечером. Он просто дует… И пахнет. Пахнет весенней свежестью. Только что родившейся из-под земли травой, свежей землёй. Он слегка обдувает лицо и тело прохладой, предвещая приближающийся дождь. И даже если ты в городе, а не в деревне, в воздухе всё равно можно уловить эту свежесть. Солнца не видно за тучами, но на улице относительно светло. Птицы беззаботно кружат над головами прохожих, радуясь вновь пришедшей весне. Именно такая погода всегда радовала меня и дарила своего рода вдохновение.

Я всегда очень любил природу. С самого детства. Мой дедушка брал меня с собой на рыбалку. Я тогда был ещё совсем маленький. Мне было шесть или семь лет. Возможно, вы подумаете, что это уже не маленький, но я никогда не верил, что когда-то смогу сказать про себя, что я большой или взрослый. Даже сейчас, когда мне уже семнадцать лет, до сих пор не могу поверить в то, что мне когда-нибудь будет сорок лет. Или пятьдесят. И я когда-нибудь буду воспитывать своего собственного сына или дочь. Это всё ещё так далеко и недосягаемо. Каждый раз, когда мы приезжали на озеро или на пруд, дедушка сперва любил обратить моё внимание на природу. – Посмотри, – говорил он, – это всё живое. Это природа. Она такая же живая, как и ты, и я. Бабушка, мама, твой брат. Это всё живет, дышит и питается. Относись к природе с уважением, внучек. И тогда природа будет относиться с уважением к тебе. Ты понимаешь? Ты – часть огромного мира. Вселенной. Космоса. Ты сейчас стоишь на траве, дышишь воздухом, а значит, ты – часть природы. Ты пользуешься этими благами, что она тебе дала. Уважай это. Природа, в которой ты живёшь, как большой дом. Относись к нему с таким же уважением, как и к своему собственному. Никогда не мусори. Никогда, слышишь меня? Ты обязан чтить и уважать всё то, что подарила тебе матушка-природа. Запомни эти слова, Мотя. Запомни их на всю жизнь. Ты меня понял?

– Да, дедушка, – отвечал я своему старику, прислушиваясь к каждому его слову. Я, действительно, слушал. И запоминал. И учился. На протяжении всей своей жизни я старался и стараюсь до сих пор беречь природу. Уважать её дары. И быть достойной её частью. Достойной частью этой вселенной.

Когда я немного подрос, я стал замечать красоту природы самостоятельно. Свежий ветер, прилетевший из бесконечного леса и несущий мне свежий запах деревьев и соснового бора. Мягкая трава, на которой всегда можно просто полежать, и ни о чём не думать, и знать, что она всегда тебя примет. И не попросит ничего взамен. Можно просто лечь и расслабиться. И небо. Глубокое чистое небо. Я обожаю смотреть в небо. Просто смотреть в него. Заглядывать в эти глубины. Как в море. Море – ещё одна моя великая страсть. Но, к сожалению, я живу не в том месте, где есть море, но каждый раз, когда мы едем с мамой куда-то отдыхать, я просто обожаю проводить своё свободное время рядом с морем. Море. Песок. Солнышко. Кто же не любит этого. Кто же откажется от этих трёх слов, вызывающих райское наслаждение в душе? Никто. Это всё природа. Природа, которая подарена нам. Которая подарила нам жизнь и продолжает её поддерживать. И мы обязаны быть ей за это благодарными.

Мои схватки и бои со старшим братом можно было записывать как иллюстрацию в книгу «Искусство войны». Мы ненавидели друг друга. Мы мечтали убить друг друга. Мы не переносили друг друга. Должно быть, в каждой семье так. Особенно, с мальчиками. Мальчики все задиры и шалуны. Сейчас уже не так. Сейчас мы выросли и относимся друг к другу с должным уважением. Мы часто созваниваемся. Разговариваем по несколько часов. Но если бы мне пару лет назад сказали, что мы с Витей будем в хороших отношениях, я бы ни за что не поверил этому глупцу. Но речь не о наших взаимоотношениях. Возможно, я затрону эту тему позже. Когда мы в очередной раз начинали ругаться с Кириллом, я всегда осознавал, что это закончится битвой. Битвой не на жизнь, а на смерть. И я всегда понимал, что победит, конечно же, он, просто потому что он старше меня на целых три года. Разница в возрасте у нас достаточно большая, поэтому он никогда не брал меня играть с собой, всегда бил, обзывал, забирал последние бабушкины булочки и всегда говорил, что ему можно, потому что он сильнее. Чудесное оправдание! Когда дело всё же доходило до схватки, я старался победить его изо всех сил. Я бился, кричал, кряхтел, как старый дед, но всё это всегда было бесполезно, потому что он просто забирался на меня, садился, и всё – можно было считать, что он победил. Мне это не нравилось. Никогда. Ещё больше мне не нравилось то, что бабушка и дедушка всегда просто стояли в стороне и ничего не делали. Просто смотрели. И когда он всё же слезал с меня, после того как я весь в слезах просил его отпустить меня, я начинал дико кричать на бабушку и дедушку, задаваясь вопросом, почему они ничего не сделали, хотя, я полагал, что должны были. После этого я, как это обычно бывает с маленькими детьми, убегал от них из дома, чтобы показать, какой я большой и самостоятельный. Но я всегда убегал недалеко от дома, чтобы вдруг не потеряться. А то мало ли что. Я думаю, что у каждого ребёнка в маленьком возрасте есть его собственный укромный уголок. На даче или в деревне у бабушки, куда он убегает от внешнего мира. От людей, от проблем, чтобы просто побыть наедине с собой, заглянуть в свой собственный мир и подумать над тем, как ему вернуться домой, как извиниться перед близкими и что делать дальше. Ведь такие маленькие поражения в детском возрасте кажутся нам концом света, и мы все свои силы и эмоции бросаем на то, чтобы решить эти глобальные проблемы. И конечно, у меня тоже было такое место. Когда со мной случались такие «припадки», я убегал в конец улицы, на которой мы жили. Там, в конце, находился огромный овраг, куда местные мальчишки любили спускаться зимой, чтобы покататься на саночках и просто поиграть в лесу. Зимой этот овраг всегда пустовал, поэтому сюда мог приходить кто угодно. Недалеко от спуска, в глубине того оврага, находился старый дуб. Он был очень древним. Он стоял тут ещё до рождения моей бабушки. Кажется, что деревья столько не стоят, но, когда я был маленький, мне казалось, что это волшебное дерево. Дерево, которое забирало моё горе. Мой личный психоаналитик. Я мог рассказать этому старому дубу всё, что меня волнует. А он просто молчаливо слушал меня, и просто… понимал. Я, конечно, осознавал, что он мне ничего не ответит, но мне всё же было приятно, что хоть кто-то меня слушает. Этот дуб был для меня всегда другом. Я прибегал под него рыдать после очередной драки с Витей. Или просто полежать под ним на мягкой траве, чтобы подумать обо всём. Сейчас же я прихожу сюда, чтобы просто расслабиться и почитать какую-нибудь занимательную книжку. Нет ничего более родного для меня, чем эти места. Чем родная деревня. Деревня, в которой я родился и вырос, в которой живут мои любимые старики. Я до сих пор больше всего на свете люблю приезжать сюда летом. К бабушке и дедушке. Чтобы отдохнуть от городской суеты. От людей, окружающих меня весь год. От проблем, прессующих меня каждый день. Я знаю и уверен в том, что очередной приезд сюда поможет мне разобраться в себе и в собственных мыслях. Я верю и всегда верил в это. Я знаю, что обычная поездка с дедушкой на рыбалку поможет мне очистить мозги. Тем более что каждый раз, когда мы приезжаем на озеро, дедушка любит начинать рассказывать мне истории из своей молодости. Истории о настоящей дружбе, первой любви. Не такой любви, которая присутствует у молодёжи сегодня. Ведь во времена наших дедушек и бабушек всё было по-другому. Не было мобильных телефонов и Интернета. Люди общались с глазу на глаз. Дедушка рассказывал мне о девочке, которая понравилась ему впервые. Он рассказывал о том, как он боялся подойди к ней, будто она съест его. И все эти истории настолько родные. Всё здесь родное мне. Особенно кровать. О да! Кровать – это святилище. Странно, но кровати, на которой я сплю, уже более сорока лет, но она всё равно остаётся самой мягкой в мире. На этой кровати спала моя мама, когда была маленькой и жила в этом доме. Может, именно поэтому эта кровать так мне близка и дорога. Я думаю, что многие, читающие эти строки, понимают, о чём я говорю. Мне кажется, что у каждого из нас есть такое место и такая кровать, к которой хочется возвращаться вновь и вновь.

Моя любовь к природе не оставляла меня никогда. На протяжении всей жизни. И не только со словами дедушки, но и бабушки, и мамы. Ведь, в сущности, это глобальная проблема. В наше время люди почему-то забыли о том, что они в ответе за природу и за всё то, что с ней связано. И знаете, признаться честно, я ужасаюсь, когда вижу на улице молодую пару или просто индивидуальную персону, которые, проходя мимо урны или просто бочонка с мусором, кидают окурки или сигареты мимо или просто на землю. Меня это всегда возмущало. Удивляло. Бесило и злило. Почти так же, как и мою маму. Я принимаю тот факт, что они думают о том, что за ними уберут, что для уборки на улицах есть люди, которые должны всё это подметать и убирать, но я всё же никогда не мог понять, неужели это так трудно – донести свой мусор до мусорного ведра. Зачастую я отвешивал Ване хороший подзатыльник за то, что он не выбрасывал свой мусор туда, куда положено. Я часто выполнял задания в школе, где мне предлагалось провести опросы, и как-то раз я согласился на такое задание. Основным вопросом было: «Почему вы не донесли свой окурок до мусорного ведра?» Я пребывал в ужасе от каждого нового ответа. И хотя выражены они были по-разному, смысл в себе несли один и тот же. Люди со скептической улыбкой отвечали мне: – Да ладно. Всё равно мы живём в грязи. Какая кому разница? – Я не понимал этого. Никогда. С моей любовью к природе, с моим трепетным к ней отношением, я никогда не мог понять, почему всё именно так. Да, действительно, люди перестали заботиться о чистоте города, в котором они живут, но неужели это является знаком того, чтобы продолжать мусорить и игнорировать должное отношение к природе. Почему эти люди такие? Почему они следуют инстинкту стада? Почему никто не думает своей головой? Ведь ты можешь выделиться, стать лучше. Лучше, чем они все. И потом, это не так трудно. Просто нужно донести до мусорного ведра – вот и все. Но в наше время почему-то люди забыли о том, что они существуют только благодаря природе, на которую сейчас они чихать хотели. И я верю, и даже больше, я уверен, что очень скоро ей это надоест, и мы получим то, что заслужили. Месть…

Что ж, какие только мысли мне не приходят в голову в чудесный весенний день, с отличной музыкой в ушах. Я не люблю рэп. И никогда не находил в нём ничего привлекательного. Я, скорее, всегда был поклонником композиторов, нежели исполнителей. Возможно, некоторые рэперы поднимают в своих текстах важные проблемы, но только не для меня. Я никогда не интересовался этим и навряд ли когда-либо заинтересуюсь. А погода действительно была прекрасной сегодня. Причём, к счастью, именно такой, которую я люблю. Тяжёлые тучи нависали в небе, прохладный ветер врезался мне в лицо, и я, как и все, ощущал приближение дождя.

Когда такое большое количество мыслей одолевает моё подсознание, я зачастую забываю о том, куда я шёл и зачем. И вот, очнувшись от очередной задумчивой пелены, я обнаружил, что уже дошёл до места своего назначения. Пройдя через знакомую мне калитку, я поднимаюсь по крутым ступенькам и набираю на домофоне привычный код: 19 «В». Мягкий женский голос задаётся вопросом о личности, стоящей по ту сторону домофона, я отвечаю, что это я, и вовремя успеваю потянуть на себя дверь, только что освободившуюся от магнитного притяжения. Поднимаюсь ещё по одному блоку ступенек, меня встречает пожилая женщина.

– Лидия Ивановна! – начинаю я. – Как же я рад вас видеть. Я не заходил к вам с прошлой среды. Как вы? Как вы себя чувствуете?

– Матвей. Действительно, давненько тебя не было видно здесь. Всё хорошо, хорошо. Спасибо, молодой человек. Всё просто чудесно у меня. Как ты сам поживаешь?

– Тоже ничего, спасибо, – я взглянул на стойку, за которой сидела Лидия Ивановна, и обнаружил там большой букет цветов, красующийся в большой вазе. – Я смотрю, Юрий Алексеевич не изменяет традициям, верно?

– Ой, да перестань, – начинает она. На её щеках я уловил счастливый румянец, а сама она, видно, бесконечно горда тем, что у неё такой муж, который никогда не забывает про цветы. – Он всё никак не успокоится. Каждый день.

– Ну так это же прекрасно. Каждый день вы пахнете чудесно. А ваш муж просто умница. Он заставляет вас чувствовать себя прекрасно каждый Божий день, не так ли?

– Да ладно тебе. Не всё же нам о старых дураках разговаривать. Сегодня был последний день десятого класса, не так ли?

– Нет, Лидия Ивановна. Сегодня был предпоследний день. Последний день будет только завтра. Собственно, поэтому я и пришёл. Мне нужна Женя. У нас с ней доклад на двоих на завтра, поэтому я был уверен в том, что мы подготовим его, и я пойду домой.

– О, вот как! А я думала, что последний день сегодня. Но это не так важно. Сегодня, завтра. Вы уже такие большие. Такие взрослые. На вас просто любо смотреть. А я помню, вы были совсем малышами. Бежали в школу с ранцами, которые были больше чем вы сами, а теперь… Остался всего один год, верно?

– Да. Но, как вы знаете, жизнь продолжается. Времени не остановить. Всё, что мы можем, это плавно плыть по её течению, не так ли?

– Именно так, молодой человек. Именно так. Ты просто умница, Мотя. Просто умница.

– Спасибо огромное, Лидия Ивановна. Спасибо. Знаете, я смотрю, у вас тут небольшие проблемы. Вам, должно быть, нужна помощь, не так ли?

– Да ладно тебе, будешь ты ещё тратить своё драгоценное время на помощь старухе. Иди давай. Я справлюсь.

– А в чём дело? Что нужно сделать?

– Ой, да мне просто нужно поднять этот старый телевизор на верхнюю полку. Просто, чтобы он там стоял. Ничего, не волнуйся, я сама справлюсь. В крайнем случае, скоро придёт Юра и всё сделает.

– Ну мне всё же торопиться некуда, так что я, пожалуй, помогу вам, – недолго думая, я скинул свой портфель на пол, подошёл к старому телевизору, обхватил его двумя руками и поднял. Старый ящик был не тяжёлый – для меня. Но достаточно весомый для старушки, которая всеми силами старалась затащить эту махину наверх. Пока я работал, она стояла и смотрела на меня. Наши отношения с Лидией Ивановной были очень близкими. Я любил её, а она любила меня. Я всегда знал, что если что-то не то произойдёт у меня, и если мне не к кому будет обратиться, я могу прийти к ней. Она напоит меня горячим чаем, выслушает и даст верный совет. Но больше чем просто меня, она любила нас с Женей, она всегда говорила, что из нас получится отличная пара, а когда я буду жениться на Жене, на свадьбе она будет завязывать мне шнурки. Потому что я всегда ходил с развязанными шнурками, а её это всегда ужасно бесило. На самом деле Лидия Ивановна была одной из тех старушек, которые были готовы помочь всегда, несмотря ни на что. В доме её все знали и любили, и она знала всех и любила их ещё сильнее. Незнакомцев она не пускала, а тех, кто были с ней особенно близки, как я, порой одаривала вкусным печеньем. Словом, эта женщина была просто воплощением добродушия и человеколюбия. Я всегда был рад тому, что она есть в моей жизни. Я всегда ценил это.

– Ну вот, Лидия Ивановна, – продолжил я, – ваш ящик наверху, теперь он не доставит вам забот. Он просто будет стоять там и никому не мешать.

– Спасибо тебе, Моть. Спасибо тебе огромное. Чем же я заслужила такого доброго юношу как ты? Как я могу отблагодарить тебя?

– Господи, Боже мой, Лидия Ивановна. Что же я, не человек что ли? Я сделаю для вас всё, что вам нужно, и просто так.

– Да? Вот как хорошо! А если я предложу тебе кусочек твоего любимого печенья? – она залезла в карман и достала оттуда целлофановый пакет, в котором находилось три моих самых любимых печенья. Ах, эта старая добрая фея всегда знала, чем меня подцепить.

– И всё же, нет. Спасибо, но я просто герой, которому ничего не нужно взамен.

– Но они с шоколадом. Неужели ты откажешься от шоколада, Моть. Ты ведь любишь шоколад, не так ли?

– А, ну ладно. Согласен. Так уж и быть, вы меня уговорили. Но только одну.

– Держи три, дорогой. Герои тоже должны чем-то питаться, не так ли?

– Вы самая лучшая!

– Я знаю, родной. Я знаю.

– Спасибо вам за всё, Лидия Ивановна, но я действительно опаздываю. Женя не любит ждать, вы же знаете. Она всегда очень сильно бесится, если я прихожу не вовремя, а потом в наказание не заваривает мне чая.

– Ну тогда скажи ей, что это я тебя задержала, идёт? – подмигнувши мне, предложила добрая фея.

– Спасибо вам ещё раз, – поблагодарив свою «волшебницу», я забрал своё шоколадное печенье и направился к лифту, чтобы тот как можно быстрее отвёз меня к моей партнерше по проекту.

Мы с Женей познакомились очень давно. Мы знаем друг друга с детского сада. Впервые я заговорил с ней, когда мне было пять лет. Это было ещё в детском саду. И я точно помню, что я предложил ей сок. Апельсиновый, насколько я сейчас могу припомнить. Она состояла в команде ребят, в которую мне очень хотелось попасть. Я был новичком в садике, и мне очень хотелось найти себе новых друзей. Но никто не обращал на меня внимания, потому что я ничем не выделялся. Но Женю я заметил сразу. И она тоже заметила меня. Но не решалась подойти. Точно так же, как и я. Я тоже не мог. Не хотел. Нет, хотел, но я чего-то боялся. Между нами была какая-то непреодолимая стена. Но мы смотрели друг на друга, все время. Будто влюблённые. Но мы не могли быть влюблёнными, нам было по пять лет. Это было другое чувство. Необъяснимый страх друг перед другом. Я говорил о ней маме. Я говорил о ней воспитательнице. Я говорил о ней даже своему маленькому плюшевому мишке. Я говорил о ней со всеми, кроме неё самой. И вот в один чудесный день мне это надоело, я взял свой сок, который мама положила мне утром на случай, если я проголодаюсь или захочу пить. Взял этот маленький пакетик, подошёл к ней и предложил ей этот сок. Ну я не предложил, скорее это походило на дикий крик. Да, я так стеснялся подойти к ней, что когда всё-таки подошёл, я накричал на неё со своим предложением.

– Тише, Матвей, ты их распугаешь, – начала она своим тихим писклявым голоском. Но мне этот голос казался таким красивым. Я был так рад, что она сказала что-то мне. Именно мне. То, что она сказала, было адресовано в мою сторону, и только в мою.

– Распугаю кого? – спросил я, всё ещё дико стесняясь её. И боясь. Да, дико боясь этой маленькой девочки. Страх породил во мне желание отойти подальше, а то вдруг она развернётся и накинется на меня, подумал я.

– Маленьких муравьёв, конечно. Они здесь просто гуляют, и будет нехорошо, если ты их напугаешь, да ещё и помешаешь их прогулке, – она повернулась ко мне и заглянула своими голубыми глазами мне так глубоко в душу, что мне казалось, что внутри у меня всё растаяло. – Давай. Иди сюда. Подойди, посмотри.

Маленькими робкими шагами я всё ближе и ближе подходил к этой неземной девочке. Её глубокие голубые глаза сливались с нежно-голубым цветом её платья, и мне казалось, что передо мной сидело просто чистое волшебство. Будто она только что наколдована специально для того, чтобы поиграть со мной. Я подошёл к ней вплотную и опустил свой взор на маленький строй муравьёв, которые действительно просто гуляли по земле, не занимаясь ничем.

– Тебе понадобилось целых две недели, чтобы подойти ко мне, правда? Почему так долго? Я уже и сама начинала подумывать подойти.

Вот! Вот именно с этого возраста они начинают флиртовать. Я понял! Конечно. Эти машины для изведения мужских нервов уже с самого раннего возраста начинают нас эмоционально терроризировать. Конечно, тогда я этого не понимал, но сейчас. Сейчас мне всё стало ясно. Ну если ты подумывала подойти, и видела, что я тоже этого хочу, почему не подошла? Неужели не видно, что я стесняюсь? Я понимаю, что сейчас я нападаю на пятилетнюю девочку, но всё же. Я хочу понять девушек с их самого раннего возраста. Неужели это настолько сложно? Чего вы ждёте? Сигналов? Сигнальных ракет? Выстрелов в воздух для того, чтобы точно понять, что да, я тоже хочу, чтобы ты подошла. Господи. Но это ещё что. Через несколько лет у этих маленьких девочек, которые сейчас играют в песке, появятся мобильные телефоны и аккаунты «ВКонтакте» – и вот тогда. Тогда они начнут приводить свои зловещие планы в действие. Ну ладно. В общем с тех пор мы с Женей были практически неразлучны. Естественно, неловкость быстро испарилась, после чего мы проводили практически каждый день вместе на протяжении двенадцати лет. Женя была для меня не просто другом. Она была для меня психологом, советчиком, учителем, чайником для чая. Она была для меня всем. Моей помощницей, партнёршей со всеми докладами и презентациями.