А рассыпавшиеся вдоль мелкого кустарника у дороги, люди с короткими автоматами без прикладов и черными масками на лицах, уже окружали поверженное здание «Макдональдса».

И делали они это так четко, спокойно и профессионально, что становилось понятно, что из толпы смогут сбежать только те, кого люди в черных масках сами пожелают выпустить.

– Садитесь в машину, – проговорил Искариот, – В лучшем случае, обеда мы здесь не получим.

– В лучшем случае, мы не получим проблем…

В тот момент, когда машина Искариота, на крутом повороте скрипнула всеми тормозами, сквозь толпу, на освободившуюся часть площади, пробилась девушка.

По мелким потерям в ее гардеробе и испуганному выражению лица, было ясно, что она – одна из тех девчонок, которые работали в «Макдональдсе».

– Подождите! – крикнула девушка. В ее крике смешались испуг, надежда и уверенность в том, что она обращается к людям, которые непременно ей помогут.

– Не везет нам на обеды, зато – везет на красавиц, – Искариот изобразил на лице некое подобие ироничной улыбки.

Как лимон изображает сладость.

Девушка была действительно очень красивой.

Словно ее только что скачали с интернета.

Так, как площадь уже находилась почти в окружении, и толпа, обнаружив это, ощетинилась ответной агрессией – вполне нормальная реакция каждой толпы, находящейся под действием инерции безопасной храбрости – еще не готовая броситься наутек, но пока способная натворить массу глупостей, то разговаривать, времени не было. И Риоль, перегнувшись через колени девушки, нарисованной углем, открыл дверь и крикнул:

– Быстро садись!

Когда машина отъехала на некоторое расстояние от места встречи антиглобалистов и правоохранителей, расстояние достаточное, чтобы не грозить опасностью ни от первых, ни от вторых, Искариот оглянулся на Риоля, окруженного троими красавицами, потом посмотрел на Крайста и хмыкнул:

– Крайст, тебе не кажется, что вокруг тебя опять собирается довольно большая и приятная компания?

– Да. Жаль только, что многих не хватает.

– Кого, например?

– Половины человечества, по крайней мере, …

Бензин в машине Искариота закончился как раз в том месте, где шоссе пересекала мощеная булыжником дорога. Автомобиль, произведя несколько чахоточных звуков, остановился, сразу превратившись из мощного помощника в кучу неживого металла, теперь обессмыслено превращенного в плоды технологий.

– Большой, тяжелый, к сожалению, но никчемный, – Риоль погладил полированное крыло автомобиля, не-то благодаря, не-то – прощаясь с ним.

«Как том сочинений советского классика, писателя Георгия Маркова», – подумал Искариот, но ничего никому не сказал.

– Дальше пойдем пешком, – вздохнув, проговорил Крайст, вытягивая из кабины свои худые, длинные ноги, обутые в стоптанные ботинки.

– И по какой дороге нам лучше пойти? – спросил Риоль.

Крайст молча показал на дорожный знак, и Риоль, слегка удивленный, отметил, что над дорогой, мощенной булыжником, висел указатель: «Главная дорога».

А над шоссе, по которому они только что ехали – указатель «Ремонтные работы с 6-00 до 6-00».

– Что же, пошли этой дорогой, – сказал Риоль, направляясь по булыжнику, – В конце концов, человек – хозяин своей судьбы.

На это Искариот, усмехнувшись, отреагировал:

– В том-то и вся проблема…

Мощеная булыжником дорога была прямой, поэтому идти по ней оказалось легко.

Во всяком случае, с пути сбиться было почти невозможно.

Впереди шли Искариот с тремя девушками, Риоль и Крайст – чуть поодаль. Но не настолько далеко, чтобы, при желании, не услышать, о чем говорят и те, и другие.

Девушке, нарисованной углем, оказалось очень интересно то, чем занималась девушка, скачанная с интернета:

– …То есть, ты кушаний даже не касалась?

– Нет. Мне на компьютер приходили предварительные заказы. Я передавала их на кассу, и люди получали то, что хотели.

– Понимаю. Когда моя матушка была жива, мы тоже посылали молоко по князьевой грамоте.

– Ну вот, – улыбнулся Искариот, – Компьютер – это князьева грамота следующего тысячелетия…

– Компьютер – не человек. Он просто считает, не понимая ничего, – сказала девушка, скачанная с интернета.

А Искариот меланхолично добавил:

– С людьми это тоже случается…

– Скажи, Искариот, почему нам не страшно? – неожиданно спросила девушка, нарисованная акварелью, – Я имею в виду не страх перед событиями, а страх перед неизвестным, хотя мы не имеем никакого опыта.

– Опыт учит нас жизни в мире, которого не существует. А мы ходим по существующему миру.

– Но ведь мы из совсем разных времен.

Искариот вздохнул, оглянулся на отставших Крайста и Риоля, потом посмотрел вперед и проговорил, толи, отвечая девушке, толи, вспоминая что-то:

– Времена всегда – нынешние…

Риоль разговаривал с Крайстом.

Он уже привык к тому, что их разговор состоял из простопостроенных вопросов и коротких ответов. Так разговаривают равные умные люди, не нуждающиеся в приведении примеров и разъяснении деталей.

Иногда, умножение подробностей только мешает пониманию сути.

И главное – так разговаривают люди, которые знают, о чем они говорят.

– Крайст, я хочу задать тебе еще один очень деликатный вопрос.

– Спрашивай Риоль. Не стесняйся. Все вопросы от души – деликатные.

– Крайст, я много летал по небу. Отчего я ни разу не видел твоего отца?

– А отчего на Земле ты не видел меня?…

– Скажи, а почему ты не пришел к людям второй раз?

– Я приходил много раз. Только люди этого не замечали.

– Когда?

– Каждый раз, когда ваши представления о параметрах мира менялись.

– Эрик Рыжий? Колумб? Коперник? Галилей?

– Не только.

Телеграф, радио, интернет…

– Когда ты пришел в первый раз, ты принес людям догматы.

– Я это сделал очень давно, на рубеже Старой и Новой эры, когда людям нужны были новые основы.

– А что делать людям теперь?

– Превращать догмы в принципы…

– Но ведь согласись, те же заповеди написаны очень не равнооснованно.

Например: «Не укради…» Здесь важно не совершить поступка.

При этом, человек может пожелать завладеть чужой вещью – нужно только, чтобы он не совершил кражу.

– Да. Безразличному к жизни человеку, быть честным совсем не сложно.

Настоящая честность – это честность человека, обуреваемого желаниями.

– А что же делать с заповедью: «Не пожелай жену ближнего…»?

Ведь заплененный желаниями человек, может пожелать этого, но, в силу воспитания, культуры, он не позволит себе это показать.

Перенесет свое желание в своей душе, в мучениях, кстати, но все равно, окажется нарушителем заповеди.

– Здесь все проще: элементарная самоцензура пишущего не позволила написать – что именно не делай с женой ближнего.

– Что же, культурным людям самоцензура необходима.

– Риоль, самоцензкра необходима некультурным людям.

Культурным людям самоцензура свойственна…

– До того, как поверить в твоего отца, люди верили в очень многих Богов – кажется, это называлось язычеством.

– Они называли разными богами – различные проявления одного Бога.

Дальше шло элементарное развитие представлений.

– От деталей – к целому?

– Пожалуй. Знаешь, что является главным из того, что Отец дал людям?

– Что?

– Диалектика…

– Крайст, но ведь очень многие известные и просвещенные люди выступали против религии и предлагали жить без нее.

– Жить без религии – это не самый плохой способ жить без религии.

– А какой же способ самый плохой?

– Самый плохой способ жить без религии – это воевать за нее с пулеметом в руках…

Риоль еще о многом хотел спросить Крайста, но в это время их нагнала телега, запряженная сытой и, видимо оттого ленивобредущей, лошадью.

На телеге, поверх сенной покладки, на брезенте сидела пожилая женщина в белом платке и поношенном шушуне.

И лошадь, и женщина, казалось, дремали, и если бы Искариот, задравший шляпу на затылок и упиревший кулаки в бока, не крикнул бы: «Тпру-у!» – они бы так и проехали мимо.

– Подвези, бабка!

– Садитесь.

– Бабка, а где здесь трактир?

– Трактир? – удивленно переспросила женщина, – Да, как везде – возле церкви…

Вскоре, вдоль дороги стали появляться первые дома окраины небольшого городка.

Эти дома были либо каменные, либо деревянные, на каменном фундаменте. Окруженные высокими заборами с широкими дубовыми воротами – они напоминали маленькие, семейные крепости.

И каждый из них различался между соседними ровно на столько, на сколько, по-видимому, различались семьи, жившие в них.

То есть, были очень похожи друг на друга.

Следом, ближе к центру городка, дома пошли трех и четырехэтажные. Теперь уже сплошь каменные.

Телега выехала на не большую площадь, посреди которой стояла круглая афишная будка, вокруг которой прогуливался полный человек в темно-синем галифе с красными лампасами и белом сюртуке с металлическими пуговицами.

На одном боку у этого человека висела сабля, на другом – кобура с наганом.

Этот человек, безусловно, был местной властью, хотя он, очевидно, не знал – чем бы ему заняться.

С властью, не только местной, это случается не редко…

– Вот: кому – церковь, кому – трактир, – проговорила женщина, останавливая лошадь.

– А это, что за дом на площади? – спросил Искариот.

– Синематограф.

– Тогда, начнем с трактира, – Искариот, сделал вид, что не заметил осуждающего взгляда Крайста, – Синематограф – потом.

В полуподвальное помещение трактира, вниз, вела довольно широкая лестница, и Крайст, Риоль, Искариот и их спутницы спустились по ней без толчейных проблем.

Зал трактира оказался, на удивление большим, и, не смотря на полуподземное положение, довольно светлым.

Ближе к входу стояли обыкновенные струганные столы, а дальше, в той стороне, где у стены на некотором возвышении находилось пианино, столы были покрыты почти белыми скатертями.

За одним из столов собралась группа бородатых людей в длинных сюртуках, от карманов которых тянулись на грудь массивные золотые часовые цепочки.

Люди во весь голос что-то обсуждали, склонив головы, друг к другу, но из-за того, что говорили они, собрав головы в пучок – разобрать слов, было почти невозможно.

Еще дальше, за столом возле пианино сидели два офицера в эполетах и аксельбантах. Они держали свои длинные сабли между ног, обутых в начищенные до блеска сапоги. Компанию офицерам составляли две женщины в светлых платьях. Плечи женщин покрывали накидки, у одной – белая, горностаевая, у второй – темно-коричневая с рыжеватыми подпалинами, соболиная.

Офицеры и дамы явно занимались только сами собой и не обращали ни на кого внимания.

Веселые, независимые и немешающие – самые лучшие сотрапезники.

У них была своя форма коллективной самодостаточности.

Под звон бокалов от их стола донеслось:

– …До Царя далеко, до Бога – еще дальше! – на что Искариот, подойдя к одному из офицеров, приподняв шляпу коричневого цвета, тихо сказал:

– К взаимному удовольствию и людей, и Бога, этого наверняка никто никогда не знает…

Искариот выбрал стол посреди зала, и к нему тут же подошел, вернее, подлетел, молодой человек в белой косоворотке. Его волосы были расчесаны на такой прямой пробор точно по середине головы, что могло показаться, что ими занимался не парикмахер, а математик-геометр.

– Что угодно господам? – на согнутой руке молодого человека откуда-то появилось полотенце, словно баня тоже входила в меню.

– Мяса, мяса и еще раз мяса! Вина, вина и еще раз вина! – сказал ему Искариот, и уже тише, на ухо Риолю: «Женщины с офицерами, на мой взгляд, черезчур худы».

Крайст услышал эти слова:

– Так бывает часто: хотим получить душу женщины, а оцениваем ее в сантиметрах и килограммах…

Риоль оглянулся на офицерских спутниц, и тут же ощутил три одновременных толчка по ногам под столом.

Один справа.

Один слева.

Один спереди, почти под колено.

Справа от Риоля сидела девушка, нарисованная углем.

Слева – девушка, скачанная с интернета.

Напротив него – девушка, нарисованная акварелью. И Риоль быстро оценил: «У своих женщин свои знаки внимания, на знаки внимания к несвоим женщинам…»

Когда перед ними появилось дымящееся мясо в глиняных горшочках, разварной картофель на блюде, соусник и несколько плошек с маринованными грибами, малосольными огурчиками и ломтиками ветчины, до Риоля донеслись слова из-за соседнего стола:

– Кабы не подвел бы ты нас, Порфирий Мефодьич?

– Да уж, дело начинаем большое, и без хлебных барж – все убыток понести можем, Порфирий Мефодьич, – видимо, эти слова услышал и Искариот, потому, что он сразу прислушался, а тот, кого называли Порфирием Мефодьичем, поднялся и, осеняя себя крестным знамением, громко сказал:

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.