- Я очень рада, - едва слышно отозвалась миссис Блур, а потом по настоятельной просьбе Габриэля поведала мальчикам свою историю.
      Дороти де Вер с юных лет проявила себя как талантливая скрипачка. Вскоре после того, как она получила крупное наследство от тетушки, за ней стал ухаживать доктор Гарольд Блур. Через год они поженились, и Дороти перевела часть своего состояния на имя мужа. Тогда-то и начались ее неприятности. Сын Дороти, Манфред, возненавидел музыку как таковую. Стоило ей взяться за скрипку, как он поднимал крик. Поэтому вскоре Дороти отваживалась играть только в комнате, где ее никто не слышал. К тому же старик Иезекииль Блур осаждал ее требованиями перевести на Блуров все состояние целиком. Дороти отказалась. По совету отца она поместила деньги на секретный счет в швейцарском банке и не собиралась никому их уступать, тем более что в мрачной академии она чувствовала себя глубоко несчастной и вынашивала планы бегства.
      - Блуры вытворяли с людьми такие ужасы, что я просто не могла больше этого выносить. И вот настал тот день, ненастный, ветреный день… - Еле слышный голос миссис Блур делался все тише, затем умолк, и остаток истории мальчикам рассказала кухарка.
      Итак, в тот день поднялась ужасная буря, и Дороти, надеясь, что из-за непогоды отъезда ее никто не заметит, начала поспешно складывать вещи. Она уже собралась в путь, как вдруг к ней в комнату заявился Манфред.
      - Никуда ты не поедешь, - закричал он. - Мы тебя не пустим! Пока не отдашь деньги, никуда не пустим!
      Дороти была тверда и вновь ответила отказом. Сын пригрозил, что запрет ее в комнате. Дороти пыталась воспрепятствовать этому, и тогда Манфред хлопнул дверью и сломал пальцы, которыми она цеплялась за косяк.
      Голова миссис Блур опустилась еще ниже. Она дрожала как осиновый лист.
      - Расскажите им все, - прошелестела она. - Чарли Бон должен все знать.
      - От боли бедняжка упала в обморок, - продолжала кухарка, - а очнулась в своей постели, и рядом сидел старик Иезекииль. Он прикладывал к ее больной руке примочку, пропитанную одной из тех ядовитых микстур, которые в изобилии составлял, - чтобы пальцы подольше не заживали. Старик глумливо сообщил Дороти, что на скрипке ей больше не играть. И что академию она не покинет до самой смерти. Блуры решили изобразить, что она умерла, поэтому ей было велено немедленно отдать им деньги.
      - Но я этого не сделала, - прошептала Дороти. - Так и не сделала…
      Наступила тяжелая пауза. Габриэль вздохнул, а Чарли, как будто очнувшись ото сна, вспомнил, что им надо вернуться в спальню, по возможности опередив Билли.
      - Нам пора, - поспешно сказал он. - А скажите, - обратился он к кухарке, - где… ну, вы знаете, о ком я?
      - Спит, - отвечала кухарка.
      Чарли завертел головой, но ни постели, ни Генри не увидел. Кухарка рассмеялась.
      - Это не единственная моя комната, - объяснила она. - У меня еще есть прелестная ванная и ватерклозет, но обзорную экскурсию мы отложим на потом, до лучших времен. Ну, мальчики, бегом марш!
      - Ой, так я же завтра еду домой, - спохватился Чарли. - Как же я вытащу Генри?
      - Получается, что никак не вытащишь, но это даже и к лучшему, - успокоила его кухарка. - Согласись, Генри вовсе ни к чему попадаться на глаза сестрицам Юбим. А я пока как следует подумаю, как с ним быть дальше.
      «Ого, сколько она всего знает про мою семейку!» - поразился Чарли.
      Мальчики стали прощаться с хозяйкой и ее печальной гостьей. Прежде чем уходить, Габриэль вдруг отвесил миссис Блур учтивый поклон и бережно поцеловал ей руку - ту самую, искалеченную. «Во дает! - подумал Чарли. - Удивительный он все-таки тип». Но миссис Блур просияла - впервые за все это время, - и лицо у нее сразу сделалось на десять лет моложе, а на щеках возникли ямочки.
      Чарли повернулся к кухарке.
      - Я вот хотел спросить насчет фонарика, - решился мальчик. - Он ведь волшебный? Высвечивает всякое такое, чего я раньше не замечал.
      - Волшебный не только фонарик, но и ты сам, Чарли, - непонятно ответила кухарка. - То ли еще будет, дружок.
      По дороге в спальню Габриэль поинтересовался:
      - Что за таинственный Генри?
      Чарли вкратце открыл ему тайну Времяворота; он твердо знал, что Габриэлю можно довериться. Тот был поражен историей о госте из прошлого.
      Путь до спальни обошелся без приключений, более того, им повезло: они на несколько минут опередили Билли Грифа, возвращавшегося со своей подозрительной ночной прогулки.
      Наутро Габриэль вручил Чарли клочок бумаги:
      - Мой адрес. Не забудь, мы идем к Танкреду, в «Громовой дом».
      Чарли предложил Фиделио присоединиться.
      - Шторм-стрит, Вершины, - прочитал тот адрес. - И как мы туда доберемся?
      - Что-нибудь придумаем.
      Остаток дня Чарли ломал голову, как же связаться с Генри до выходных. Манфред дважды перехватывал его на подступах к кухне и на второй раз пригрозил, что оставит после уроков, и Чарли, который был готов пойти даже на это, вовремя сообразил, что Генри в надежном убежище под защитой кухарки, а вот Танкреда надо срочно вернуть. Дело в том, что его отсутствие влияло на особо одаренных престранным образом: они четко разделились на два лагеря, и самому Чарли, Лизандру, Габриэлю и даже Эмме Толли было не по себе, словно совсем рядом - там, где в Королевской комнате пустовал стул Танкреда, - разверзлась пропасть и из нее тянуло холодом и ужасом. Все они утратили аппетит и едва соображали. Эмма и та жаловалась на скверное самочувствие. А вот Манфред, Зелда и даже Билли Гриф, напротив, прямо-таки лучились здоровьем, бойко делали уроки и ели за обе щеки.
      Надо было немедленно исправлять положение.
      Когда наступил долгожданный вечер и дети потянулись через высокие двери на свободу, Чарли обернулся и увидел на лестнице Оливию и Бинди. Он виновато помахал им, но у Оливии вид был нисколько не огорченный, и она явно предвкушала очередное приключение. Только бы эта егоза не придумала какую-нибудь слишком опасную авантюру!
      Синий автобус, как всегда, высадил Чарли в начале Филберт-стрит. Навстречу мальчику уже бежали Бенджи и Спринтер-Боб.
      - Ну и тоска была на этой неделе! - пожаловался Бенджи. - А у тебя?
      Чарли отчитался обо всем, что случилось за неделю.
      - Да-а, нескучно тебе живется, - заметил Бенджи. - Но я бы на такое не согласился.
      - А я разве соглашался? У меня и выбора никакого не было, - вздохнул Чарли. - Я просто стараюсь уцелеть любой ценой, вот и все.
      Не успел Чарли позвонить в дверь номера девять, как на крыльцо вылетела Мейзи и принялась душить его в объятиях.
      - Чай на столе! - воскликнула она, увлекая внука на кухню. - Приготовила все, что ты любишь. И все твое любимое тоже, Бенджи. Проходи, проходи. А для Спринтер-Боба у меня припасена отличная косточка.
      Только мальчики уселись за стол, готовясь воздать должное Мейзиной стряпне, как в кухню вплыла бабушка Бон. Сразу было видно, что она намерена испортить Чарли аппетит.
      - Это что? - требовательно спросила старуха, резко сунув Чарли под нос фотографию Генри Юбима и его семьи.
      - Старая фотокарточка, - уклончиво ответил Чарли.
      Так, прекрасно, бабушка Бон рылась в кабинете у дяди Патона. Ой, что будет! Не миновать скандала!
      - А что с ней такое случилось? Где стекло?
      - Она упала со стены, когда вы хлопнули дверью.
      Ох, не стоило говорить этого старухе.
      - Я хлопнула дверью? - вскипела бабушка Бон. - Это ты, Чарлз, разбил стекло, и еще увиливаешь!
      - Он правду говорит, - пылко вступилась Мейзи. - Мальчик не виноват, а разбитую фотографию он сразу принес сюда. Я и стекло выметала.
      - Рамка принадлежала мне, -процедила бабушка Бон. - И она была антикварная.Впрочем, сейчас меня интересует не рамка, а мальчик. - Костлявый палец уперся в лицо Генри. - Ты ведь его видел, Чарлз?
      - Нет, конечно, - быстро ответил Чарли. - Фото же старое. Ему, наверно, сейчас лет сто.
      Бенджи не поднимал головы от тарелки с бутербродами, стараясь не встречаться с Чарли глазами.
      - А вот у меня есть неопровержимые данные о том, что Генри Юбим вернулся, - ледяным тоном заявила старуха Бон, чеканя каждое слово, - и что ты, Чарлз, его видел.
      «Ага, Душка все выложил Билли Грифу, - смекнул Чарли, - а тот уже настучал надзирательнице тетке Лукреции, или Манфреду, или еще кому-нибудь из этой теплой компании».
      - Гризелда, вы ведете себя глупее некуда, - вмешалась Мейзи. - Чарли всю неделю просидел взаперти в этой жуткой, мрачной академии и никоим образом не мог видеть мальчика! Он что, призрак, этот мальчик?
      - Не вашего ума дело, - отрезала бабушка Бон.
      - А портить Чарли ужин - вашего ума дело? - звонко возмутилась Мейзи, уперев руки в боки - в точности как разгневанная кухарка.
      Это было типичное начало скандала в доме номер девять, и Чарли прекрасно знал, как он будет развиваться дальше. Ну почему надо начинать склоки, как только он, Чарли, вернулся домой! Ни минуты покоя. Чарли скорчил гримасу и перемигнулся с Бенджи. Тот понимающе закатил глаза. Под аккомпанемент скандала мальчики успели поглотить немало снеди. Бабушки метали друг в друга громовые оскорбления. Спринтер-Боб, так сказать, подпевал: оторвавшись от косточки, он время от времени издавал недовольный вой, поскольку терпеть не мог, когда двуногие шумят.
      Когда турнир по взаимным оскорблениям подошел к концу, старуха Бон, трясясь от злобы, заявила:
      - И не думайте, что вам это сойдет с рук!
      Не уточнив подробности, она вылетела из кухни и хлопнула дверью.
      - Чудненько, - перевела дыхание Мейзи. - Вот так цирк!
      - Кому цирк, а кому и не цирк, - проворчал Чарли, дожевывая бутерброд с ветчиной. - У меня лично была очень тяжелая неделя.
      - Мадам Бон на старости лет совсем из ума выжила, - фыркнула Мейзи. - Где это видано, мальчик ста лет от роду!
      - Ну, ему несколько меньше, - не подумав, брякнул Чарли.
      - Что? - Мейзи сделала понимающее лицо. - Ясно. С тобой опять чудеса творятся, да, Чарли?
      - Не со мной, а с Генри, - отозвался Чарли, переходя к сладкому.
      - Все было очень вкусно, миссис Джонс, - поспешно вставил Бенджи.
      - Ничего, не волнуйтесь, - улыбнулась Мейзи. - Я буду молчать как рыба. Особенно, раз это не порадует мадам Бон.
      Ужин закончился в мирной обстановке, после чего мальчики поднялись в комнату Чарли. За ними увязался и Спринтер-Боб. Разгневанная бабушка Бон забыла поставить внуку на вид, что собакам в доме не место.
      Бенджи помог Чарли распаковать сумку, и они уселись на постель, а пес втиснулся между ними. Чарли рассказал приятелю о том, что собирается в «Громовой дом». Может, мама Бенджи отвезет туда всю компанию?
      Но Бенджи отрицательно покачал головой:
      - Мама занята, она сейчас расследует очень важное дело. Кошмарное убийство. Она освободится только поздно вечером в субботу, и папа тоже.
      Родители Бенджи занимались частным сыском, поэтому работали по совершенно несусветному графику, и Бенджи нередко сам готовил себе еду.
      - Разве твоя мама не обещала больше бывать дома? - напомнил Чарли.
      - Она и была дома всю неделю, а вчера ей позвонили и предложили заняться этим делом, и она так им заинтересовалась, что не смогла отказаться.
      - Ясно. Тогда найду кого-нибудь еще. Остается, конечно, дядюшка Патон.
      - Но ведь он сможет нас отвезти, только когда стемнеет, - возразил Бенджи. - Лично мне как-то не хочется ехать на Вершины вечером, особенно если меня там может шарахнуть громом или молнией.
      Чарли был вынужден признать, что друг прав, но решил все-таки поговорить с дядей. Когда Бенджи с псом ушел домой, он постучался в дядин кабинет.
      Ответа не последовало. Может, дядя уже ушел гулять? В конце концов, на улице темно. Но тут внизу, в прихожей, раздался мамин голос, и Чарли побежал ее встречать. Она принесла целый пакет подгнивших баклажанов.
      Мейзи обрадовалась.
      - Подумаешь, они и подгнили-то всего с одного бока, - приговаривала она, выкладывая фиолетовые овощи на кухонный стол. - Сделаю рагу а-ля фантазия.
      Чарли от души понадеялся, что фантазия эта окажется съедобна, но уточнять рецепт не стал. Мейзи иной раз готовила очень причудливые блюда.
      - Кто видел дядю Патона? - спросил он.
      - Я - почти что нет, - отозвалась мама. - Бедняжка Патон. Он так увлекся Джулией Инглдью, а у нее теперь на него просто нет времени. Всю неделю она готовится к приезду Эммы, а выходные неотлучно проводит при девочке. То они в музей, то в театр, и, конечно, без конца о книжках разговаривают. Патону к ней и не подступиться.
      - Сурово, - оценил Чарли. - Значит, сейчас он дома?
      Он вновь постучался к дяде.
      - Что? - отозвался из-за двери сердитый голос.
      Чарли осторожно заглянул в кабинет. Обычный беспорядок достиг апогея: бумаги вздымались сугробами, из них торчали книжные башни. Кроме того, в комнате попахивало. Похоже, дядя регулярно забывал снести вниз тарелки с объедками.
      - Можно с вами поговорить? - оробев, спросил Чарли.
      - Если это тебе так уж необходимо, - пробормотал дядя, не отрываясь от очередного увесистого тома.
      Не без труда пробравшись поближе к дядиному столу, Чарли начал:
      - Я встретился с этим мальчиком, ну который на фотокарточке. С братом твоего отца.
      - Что? - вскинулся дядя Патон. - Рассказывай! И подробно!
      Чарли в который раз за эти несколько дней изложил эпопею с Времяворотом. Когда он дошел до эксперимента с морозилкой, дядя зарычал:
      - И ты на это пошел?!
      - Он хотел вернуться, - дрожащим голосом объяснил Чарли, - надо же было ему помочь.
      - Дурень! - загремел дядя. - Вернуться в прошлое нельзя! И историю изменить невозможно! Подумай головой! Когда моему отцу было пять, он потерял брата. Это несчастье перевернуло всю его жизнь. Он остался единственным ребенком в семье, родители над ним тряслись. Все его воспоминания связаны с тем, что он был единственным, Дафна умерла от дифтерии, а Генри исчез. Разве можно изменить воспоминания? И судьбу?
      - Нельзя, - поспешно закивал Чарли. - Извините.
      Но дядя еще не закончил.
      - Родители тосковали по Генри и скорбели о маленькой Дафне. Так что Джеймса они несколько разбаловали. Его отец погиб на войне, а мать оставила все Джеймсу, в том числе и домик у моря. Это ведь тоже не изменишь.
      - Угу, - вздохнул Чарли. И вдруг его осенило. - А твой отец хотел бы вновь увидеться с Генри?
      Сердитые складки на лице дяди мгновенно разгладились. Он глубокомысленно подвигал бровями, почмокал губами, обдумывая услышанное.
      - А что, это мысль, - уронил дядя Патон, словно и не он только что бранил племянника дурнем.
      - Так что будем делать? - с надеждой спросил Чарли.
      - Пока ничего, - твердо сказал дядя. - Все это надо для начала как следует обмозговать. Взвесить. Прикинуть.
      Чарли решил воспользоваться благоприятным моментом и подкатиться к дяде насчет поездки в Громовой дом. Но увы, тот наотрез отказался:
      - Нет уж! Я и на пушечный выстрел не подойду к этим громовержцам. Имей в виду, когда такие люди не в духе, к ним лучше не соваться. Не поеду и тебе не советую.
      Чарли пустился в объяснения про Танкреда и про то, как важно его вернуть, но дядя был непреклонен. Судя по всему, предприимчивость и отвага на него нападали лишь изредка, приступами, как в прошлом году. Экая жалость!
      - Но нам обязательно надо туда попасть! - взмолился Чарли.
      - Днем я не выхожу, - в который раз напомнил дядя. - Поищите кого-нибудь другого.

Глава 9
 
ГРОМОВОЙ ДОМ