Некоторое время она шла молча, сунув руки в карманы и глядя прямо перед собой.

– Отец не выдержал. Знал, что зрение никогда не вернется, и однажды заперся в библиотеке нашего красивого дома в Коннектикуте. Когда мы услышали выстрел, слуги пытались взломать дверь – тогда у нас еще были слуги, и они пытались взломать дверь. Я выбежала наружу, обогнула дом. И через окно увидела, что он сделал. Я разбила стекло, залезла внутрь. Подробностей не помню. Конечно, ничем помочь уже было нельзя. Мать впала в истерику, Марисса обезумела.

Гейдж молчал, но Сибил знала, что его не назовешь разговорчивым человеком. Она продолжила рассказ:

– После несчастного случая с отцом мы узнали о «существенных финансовых потерях», как это принято называть. А преждевременная смерть не позволила отцу компенсировать эти потери, и нам пришлось, если можно так выразиться, ужаться. На потрясение и горе мать – а она очень переживала – отреагировала тем, что отправила нас в Европу, а сама принялась сорить деньгами. Через год она вышла замуж за проходимца, который тратил еще больше, уговорил ее отдать ему большую часть того, что осталось, а потом бросил, устремившись за новой добычей.

Горечь в ее голосе была почти осязаемой, подумал Гейдж.

– Все могло обернуться хуже, гораздо хуже. Мы могли впасть в нищету, но вместо этого нам просто пришлось научиться жить скромнее и самим зарабатывать. Мать потом снова вышла замуж, за очень хорошего человека. Надежного и доброго. Мне продолжать?

– Да.

– Хорошо. В двадцать один год мы с Мариссой получили довольно скромное – по прежним меркам – наследство. К тому времени она уже успела выскочить замуж и со скандалом развестись. Она расшвыряла деньги, словно пятибалльный ураган. Теперь подвизается в модельном бизнесе – получаются вполне приличные снимки для журналов и плакаты, когда у нее есть настроение. Но больше всего на свете ей хочется быть знаменитостью, и она ведет жизнь знаменитости – по крайней мере, как она себе это представляет. В результате часто оказывается на мели, а в качестве валюты у нее остается лишь красота и шарм. Поскольку ни то ни другое на меня давно не действует, мы обычно на ножах.

– Сестра знает, где ты?

– Слава богу, нет. Я ей не сказала и не собираюсь. Во-первых, она хоть и заноза в заднице, но все же моя сестра, и я не хочу подвергать ее опасности. Во-вторых, и это чистый эгоизм, она меня раздражает. Марисса очень похожа на мать – до третьего брака, который утихомирил ее. А мне всегда говорили, что я копия отца.

– Значит, он был умен и сексуален?

Она слегка улыбнулась.

– Очень мило с твоей стороны – после того, как я все это на тебя вывалила. Я все время думала: а вдруг мое сходство с отцом означает, что я не справлюсь с утратами, которые неизбежны в жизни.

– Уже справилась. Ты разбила окно.

Сибил судорожно вздохнула, и Гейдж почувствовал в этом вздохе едва сдерживаемые слезы. Она взяла себя в руки – еще очко в ее пользу – повернулась и посмотрела на него своими глубокими черными глазами.

– Ладно. Ты заслужил это тем, что выслушал меня, а я тем, что правильно выбрала слушателя.

Сибил ухватила его за рубашку, приподнялась на цыпочки. Затем ее руки скользнули по его плечам, сомкнулись на шее.

Ее губы были жаркими, шелковистыми, обещающими. Они скользили по его губам, дразня и заигрывая. Ее аромат, пьянящий и сладкий, проникал в него, манил, словно согнутый палец.

Давай, еще немного.

Когда она попыталась отстраниться, Гейдж стиснул ладонями ее бедра, вновь заставил приподняться на цыпочки. Еще немного.

Она не жалела. С какой стати? Она предложила, он ответил. Разве можно жалеть, что тебя целуют тихой весенней ночью – мужчина, точно знающий, какого поцелуя она жаждет?

Глубокого и страстного, с намеком на укус.

И если пульс ее участился, а в животе что-то затрепетало, если эта проба вызвала волнение и огонь в ее теле, она предпочитала отдаться этому волнению, а не отступить, сожалея о сделанном. Поэтому когда она отстранилась, причиной тому было не сожаление, не осторожность, а ясное понимание того, что мужчины, подобные Гейджу Тернеру, уважают тех, кто бросает им вызов. Вне всякого сомнения, от этого они оба получат большее удовлетворение.

– Наверное, я немного переплатила, – сказала Сибил. – Сдачу можешь оставить себе.

Он ухмыльнулся в ответ.

– Это была твоя сдача.

Сибил рассмеялась и – неожиданно для себя самой – протянула ему руку.

– Пожалуй, вечерняя прогулка нам обоим пошла на пользу. Нам пора возвращаться.

Сибил сидела в гостиной, поджав под себя ноги, с кружкой в руке, и рассказывала о дневном происшествии всем остальным и диктофону Куин.

Не упускает деталей, заметил Гейдж, не уклоняется от них.

– В доме была кровь, – напомнила Куин.

– Иллюзия крови.

– А также мухи и шум. И тьма. Ты тоже все это видел и слышал? – Куин повернулась к Гейджу.

– Да.

– Двери и окна были заперты изнутри.

– Водная дверь открылась, когда я толкнул ее снаружи, – поправил Гейдж. – Но когда мы вошли, дверь из кухни во двор была закрыта, и окно над раковиной тоже.

– Хотя он… мальчишка, – медленно произнесла Лейла, – оставался снаружи, на окне, не входил в дом.

– Наверное, не мог. – Сибил с задумчивым видом отхлебнула чай из чашки. – Я бы испугалась гораздо сильнее, будь он там, вместе со мной. Думаю, он вошел бы, если бы мог. Демон заставил меня видеть, слышать и даже чувствовать то, чего не существует. Смог запереть дверь и окно в комнате, где все началось. Но не входную дверь. Возможно, его силы хватило только на заднюю часть дома. Все, что он смог, – заставить меня думать, что входная дверь заперта. Вот дура. Тогда я не догадалась.

– Конечно, – покачал головой Гейдж. – Нужно быть полной дурой, чтобы этого не понять, когда дом трясется и истекает кровью, ты заперта в темноте, а по оконному стеклу ползает демон в облике мальчишки.

– А теперь, когда мы установили, что Сибил полностью теряет голову в трудной ситуации, следует спросить себя, почему демон не мог войти в дом. – Фокс сидел на полу и гладил большую голову Лэмпа. – Может, здесь то же, что и с вампирами. Требуется приглашение.

– Или – если оставить Дракулу в мире мифов, которому он принадлежит, – демон просто не набрал полную силу. Что произойдет, – напомнил Гейдж, – через несколько недель.

– На самом деле… – Сибил нахмурилась. – Если обратиться к легендам о вампирах, то вполне вероятно, что зомби, пьющие кровь, как-то связаны с этим демоном. В некоторых легендах говорится о способности вампира гипнотизировать жертву или врага – нечто вроде контроля сознания. Вампир питается человеческой кровью. Это больше по твоей части, Куин.

– Ты отлично справляешься.

– Ладно, идем дальше. Вампирам часто приписывают способность обращаться летучей мышью или волком. Наш демон явно умеет менять облик, что увеличивает вероятность существования оборотней, одной из разновидностей которых являются люди-волки, часто фигурирующие в легендах. До некоторой степени их можно считать незаконнорожденными отпрысками демона.

Она взяла блокнот и, продолжая говорить, принялась делать в нем пометки.

– Оборотень. Теперь мы знаем, что он может принимать облик умерших людей. А что, если это не новый трюк, а способность, которой демон обладал то того, как Дент лишил его свободы, и только теперь, в преддверии последней, как нам сообщили, Седмицы он смог снова ею воспользоваться?

– Значит, он убивает дядюшку Гарри, – предположил Фокс, – а потом развлекается, принимая облик убитого и терроризируя всю семью.

– Да, чувство юмора у него есть, – кивнула Куин. – Значит, пора готовить острые колья?

– Нет. Лучше выяснить, как действует оружие, которое у нас уже есть. Но все равно интересно. – Сибил задумчиво постучала карандашом по блокноту. – Он не может войти, что дает нам некоторую безопасность и спокойствие. – Кто-нибудь видел его в доме?

– Он просто заставляет людей убивать себя или других или сжигать дома. – Гейдж пожал плечами. – Зачастую все сразу.

– Должен существовать способ его остановить или по крайней мере ослабить. – Лейла соскользнула с кресла и села на пол рядом с Фоксом. – Это же энергия, да? И пополняется она, по всей видимости, за счет негативных эмоций. Гнев, страх, ненависть. Каждую Седмицу или накануне демон сначала использует птиц и животных – маленький мозг и интеллект, несравнимый с человеческим. Подзаряжается от них, а затем переходит к людям, как правило, ослабленным. Алкоголем, наркотиками или, опять-таки, сильными эмоциями. И энергия накапливается.

– В этот раз он с самого начала был сильнее, – заметил Кэл. – Пропустил животных и смог заразить Блока Колера до такой степени, что тот едва не убил Фокса.

Лейла взяла Фокса за руку.

– Но это была конкретная цель, – задумчиво продолжила Сибил. – Ведь он ничего не мог сделать с шефом полиции, который прибыл на подмогу и оттащил Блока. Конкретная цель – это еще одно наше преимущество.

– Если только эта цель не ты, – заметил Фокс. – Тогда придется туго.

– Точно, – улыбнулась Сибил. – Демон не только питается ненавистью, но и сам ненавидит. Особенно нас. Насколько мы знаем, все, что он сделал или смог сделать с февраля, было направлено на одного из нас или на всех вместе.

Сибил положила блокнот на подлокотник дивана.

– Демон потратил огромное количество энергии, чтобы нас напугать или причинить вред. Именно об этом я думала сегодня, когда оказалась запертой в доме. Пока не стало темно и я еще соображала. То есть он тратит силы. Может, нам удастся истощить его. Да, он стал сильнее, и сил у него прибывает, но за каждым шоу, которое он устраивает, следует перерыв. Ему по-прежнему нужно восполнять энергию. И если мы пока не знаем, как остановить или ослабить демона, можно попытаться его отвлечь. Если он сосредоточен на нас, у него может не хватить сил на то, чтобы заразить безумием Холлоу.

– Я могу с полной уверенностью утверждать, что демон много раз нападал на нас, одновременно опустошая Холлоу.

– Это потому, что ты всегда был в городе, пытаясь спасти людей, защитить их от демона.

– Разве у нас есть выбор? – спросил Кэл. – Мы не можем оставить людей без защиты.

– Полагаю, их не понадобится так защищать, если нам удастся отвлечь демона.

– Как? И куда?

– Как – это проблема, – сказала Сибил.

– Куда – к Языческому камню. Уже пробовали, – подхватил Гейдж. – Четырнадцать лет назад.

– Да, я читала заметки Куин, но…

– Ты помнишь наш последний поход туда? – спросил Гейдж. – Так это прогулка по пляжу по сравнению с тем, во что превращается лес ближе к Седмице.

– Четырнадцать лет назад мы пошли туда. И зря, – прибавил Фокс. – Подумали, что остановим безумие, если повторим ритуал – в то же время, на том же месте. В полночь, в наш день рождения, на заре Седмицы, если можно так выразиться. Не помогло. Когда мы вернулись в город, там царил настоящий кошмар. Одна из худших ночей за все время.

– Потому что нас не было, и никто не мог им помочь, – закончил Кэл. – Мы оставили город беззащитным. Больше так нельзя рисковать.

Сибил собралась было возразить, но затем передумала. Пока не стоит.

– Тогда остается гелиотроп. Это нечто новое, работающее на нас. Я нашла кое-какие интересные зацепки, собиралась уже копнуть поглубже, когда меня грубо прервали. Завтра возобновлю расследование. Кроме того, я хотела тебе кое-что предложить, Гейдж. Если ты не против, можно попробовать то, что сделали Кэл с Куин и Фокс с Лейлой.

– Хочешь заняться сексом? Всегда готов.

– Очень мило, но я имела в виду другое – объединить наши способности. У нас есть прошлое. – Она указала на Кэла и Куин. – И настоящее. – Взмах руки в сторону Фокса и Лейлы. – Мы с тобой видим будущее. Может, пришло время проверить, сможем ли мы вместе видеть дальше или яснее.

– Если ты готова, я в игре.

– Может, завтра? Я приеду домой к Кэлу примерно в час.

– Кстати, – Кэл откашлялся. – Думаю, после сегодняшних событий нам нужно по возможности ограничить время, когда мы остаемся в одиночестве. Прежде всего никто не должен ночевать один, ни здесь, ни в моем доме. Можно разделиться, чтобы в каждом месте было как минимум двое, а лучше трое. Днем будем работать в паре, когда это возможно. Ты не должна ехать ко мне домой одна, Сибил.

– Не буду спорить насчет безопасности и численного превосходства. Но кто будет сопровождать Фокса в Хагерстаун или в суд? Или Гейджа, который мотается туда-сюда?

Фокс печально покачал головой и посмотрел на Кэла.

– Кажется, я тебя предупреждал?

– Чтобы не было недоразумений: меня нисколько не оскорбляет желание защитить меня и других женщин. – Сибил улыбнулась Кэлу. – И я согласна, что мы по возможности должны держаться вместе. Но неудобно и просто невозможно практически не разлучаться такое длительное время. Осталось шесть недель. Мы просто должны пообещать быть разумными и осторожными. Я, например, не стану зажигать свечу и спускаться в подвал, чтобы выяснить источник странных звуков.

– Я приеду сюда, – сказал Гейдж.

– Нет, потому что теперь это уже дело принципа. И мне кажется, что в доме Кэла у нас больше шансов. Этот дом кажется мне…

– Нечистым, – закончила за нее Куин. Она протянула руку и погладила колено Сибил. – Это пройдет.

– Да, знаю. Вы пока решайте, кто где сегодня ночует, а я пойду спать. – Она встала и повернулась к Гейджу. – Завтра увидимся.

Сибил хотелось надолго погрузиться в горячую ванну, но это ничуть не лучше, чем спуск в темный подвал. И то и другое – клише из фильмов ужасов. Поэтому она приступила к обычной вечерней процедуре: очищающий лосьон, тоник, увлажняющий крем. Когда она стелила постель, на пороге появилась Куин.

– Мы с Кэлом сегодня переночуем тут.

– Хорошо. Но, может, вам лучше было бы поехать вместе с Гейджем?

– В доме Кэла будут ночевать Лейла с Фоксом. Сегодня я хочу быть здесь.

Сибил почувствовала, как защипало в глазах; она все поняла. Она опустилась на край кровати, взяла руку Куин и прижала к щеке. Куин присела радом.

– Все было в порядке, пока дом не погрузился во тьму. Я чувствовала скорее любопытство, чем страх. Потом свет погас, и я уже ничего не видела. Это самое ужасное.

– Знаю. Если хочешь, я буду спать в твоей комнате.

Сибил покачала головой, прижалась лбом к плечу Куин.

– Мне достаточно знать, что ты рядом, в другом конце коридора. Мы ведь все это чувствуем, правда? Грязь, как ты выразилась, след, который остался на доме. Я боялась, что это галлюцинации, что у меня паранойя.

– Мы все чувствуем. Это пройдет, Сибил. Мы не отступим.

– Демону не понять, почему мы вместе и что мы собой представляем, когда мы вместе. Ему не понять, откуда ты знаешь, что я буду лучше спать сегодня, если ты рядом, и что после двухминутного разговора с тобой мне станет легче.

– Это наше оружие.

– Я в это верю. – Сибил вздохнула. – Марисса звонила.

– Черт.

– Именно. Обычная история. «Сделай это… Можно мне то… Почему ты такая злая?» Ну и денек сегодня. А еще я выложила Гейджу мою грустную семейную историю.

– Правда?

– Да, знаю, на меня не похоже. Минутная слабость, но Гейдж выдержал испытание. Говорил мало, но именно то, что нужно. Потом я поцеловала его – так, что он одурел.

– Отлично. – Куин похлопала ее по плечу. – Давно пора, черт возьми.

– Возможно. Я не уверена. Не знаю, усложнит ли это все, упростит или вообще никак не повлияет. Я не сомневаюсь, что секс будет хорош – просто превосходен, – но точно так же уверена, что это так же рискованно, как спускаться в подвал, чтобы проверить, кто это там стучит.

– Возможно, но поскольку вы будете вместе, тебе не придется идти в подвал одной.

– Точно. – Сибил внимательно изучала собственные ноги. – И это немного утешает – нас обоих зарубит насмерть убийца с топором.

– По крайней мере, у вас сначала будет секс.

– Причем превосходный. Я подумаю. – Она сжала руку Куин. – Иди спать. Твой парень тебя уже заждался. Я немного займусь йогой, чтобы расслабиться, и тоже лягу.

– Позовешь, если нужно.

Сибил кивнула. Именно так, подумала она, когда Куин вышла. Этого у нее не отнять. Если ей нужна Куин, достаточно просто позвать.