Снимок был, он существует. И неважно, что, когда она вышла из больницы и вернулась в свою квартиру, фотография исчезла. Нельзя придавать большое значение этому исчезновению. Ведь если она признает, что вообразила себе ту картину, что у нее были галлюцинации, придется признать, что она потеряла рассудок!

А как можно смириться с собственным безумием?

Тем не менее, когда Джо вернулась из больницы, фотографии не было. Все остальные снимки – ее собственные портреты – валялись на полу лаборатории, где она в панике рассыпала их. Но, как Джо ни искала, сколько часов ни провела, дюйм за дюймом осматривая всю квартиру, она не нашла отпечаток, окончательно сломивший ее.

А что, если его никогда там не было?! Закрыв глаза, Джо прижалась лбом к оконному стеклу. Если она выдумала его, значит, подсознательно хотела, чтобы та ужасная картина была реальностью! Но в таком случае как это характеризует ее саму?

С чем ей легче смириться? С собственной психической нестабильностью или со смертью матери?

Джо задохнулась и в ужасе прижала ладонь ко рту. «Не думай об этом сейчас! – приказала она себе. – Спрячь эти мысли, как ты спрятала фотографии. Запри их, пока не станешь сильнее. Если сорвешься, то опять окажешься в больнице, и врачи снова начнуть копаться в твоей душе и теле. Ты должна справиться!»

Джо глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Необходимо держаться, пока не появятся силы задать вопросы, которые необходимо задать, и найти ответы, которые необходимо найти.

А пока следует что-то делать, что-то привычное. Попробовать притвориться, что это самый обыкновенный визит домой.

Джо посмотрела на чемоданы, стоявшие у кровати. Одна только мысль о том, что их надо открыть, достать одежду и развесить ее в шкафу, подавляла, лишала последних сил. Джо опустилась в кресло и закрыла глаза.

Сперва надо подумать и все спланировать. Самое практичное – составить список необходимых дел и распределить их в порядке важности. Так она обычно делала, и это всегда приносило наилучший результат. Возвращение домой было единственно возможным решением, значит, оно правильно и практично. И это лишь первый шаг, пообещала себе Джо. Только нужно немного прийти в себя, успокоиться, тогда она сможет мыслить ясно и придумает, что делать дальше.

Но она не успела ничего придумать и задремала, даже начала видеть сон.

Когда послышался стук в дверь, ей показалось, что прошло лишь несколько секунд. Джо вздрогнула, очнулась от сна, не понимая, где находится, затем вскочила, испытывая идиотское смущение от того, что ее застали спящей среди дня. Не успела она подойти к двери, как та открылась и показалась голова кузины Кейт.

– Ну, вот и ты. Господи, Джо, ты похожа на труп трехдневной давности. Сядь, выпей чаю и расскажи мне, что с тобой происходит, – озабоченно говорила Кейт, входя в комнату с чайным подносом.

Все та же Кейт! – подумала Джо и обнаружила, что улыбается. Прямолинейная, строгая и властная Кейт…

– А ты выглядишь чудесно.

– Я слежу за собой. – Кейт поставила поднос на низкий столик и махнула рукой на кресло. – Чего не скажешь, глядя на тебя, девочка. Ты слишком худа, слишком бледна, а на голове – просто воронье гнездо. Но мы все это поправим.

Кейт проворно налила чай в две чашки с рисунком из веточек плюща, затем откинулась на спинку кресла, отхлебнула чаю и наклонила голову.

– А теперь выкладывай.

– Я взяла отпуск, – без запинки сообщила Джо: недаром она всю дорогу репетировала, как объяснит свой неожиданный визит. – На несколько недель.

– Джо Эллен, тебе не удастся обмануть меня.

И никогда не удавалось, усмехнулась про себя Джо. Никому из них не удавалось с того самого момента, как Кейт впервые вошла в их дом. Она приехала через несколько дней после исчезновения Аннабелл. Приехала на неделю и двадцать лет спустя все еще оставалась в «Приюте»…

Кейт была кузиной Аннабелл, именно поэтому ее все так называли, и фамильное сходство проявлялось в глазах, цвете волос, фигуре. Но насколько Аннабелл была нежной и женственной, настолько Кейт – прямолинейной и угловатой.

Впрочем, Кейт действительно следила за собой. По-мальчишески короткие, темные с рыжинкой волосы обрамляли умное живое лицо аккуратно и красиво. Кейт не увлекалась нарядами, но никогда не одевалась неряшливо. Юбки всегда наглажены, хлопчатобумажные блузки накрахмалены. Ногти коротко подстрижены и покрыты тремя слоями светлого лака. До пятидесяти лет она сохранила подтянутую фигуру, со спины ее можно было принять за мальчишку-подростка.

Кейт вошла в их жизнь в самый трудный момент и ни разу не дрогнула, не подвела. Она просто была рядом с ними, заставляя всех делать хотя бы самое необходимое. И командуя, требуя, любя их, создавала, по крайней мере, иллюзию нормальной жизни.

– Я скучала по тебе, Кейт, – тихо сказала Джо. – Правда скучала.

Кейт пристально смотрела на нее несколько секунд, затем что-то дрогнуло в ее лице.

– Не думай, что я размякну, Джо Эллен. Я вижу, у тебя неприятности, так что решай сама: или ты все расскажешь, или мне придется выпытывать, а это только отнимет время. Я ведь в любом случае обо всем узнаю.

– Мне нужно отдохнуть.

В этом можно было не сомневаться: по девочке видно, что ей необходим отдых. Хорошо зная Джо, Кейт решила, что вряд ли это затравленное выражение появилось в глазах племянницы из-за мужчины. Значит, остается работа. Работа, которая бросает ее в далекие, незнакомые, часто опасные места. Места войн и катастроф. И Кейт знала, что эта самая работа занимает в жизни Джо гораздо больше места, чем любые человеческие привязанности.

Малышка, подумала Кейт, моя бедная, любимая малышка! Что же ты с собой сотворила?

Она крепче сжала ручку чашки, чтобы сдержать дрожь в пальцах.

– Ты болела? Может быть, была ранена?

– Нет-нет, – Джо покачала головой. – Это просто перенапряжение, стресс. Пожалуй, я слишком много работала последние два месяца.

Брови Кейт сошлись на переносице в знаменитую «осуждающую линию Пендлтонов».

– Джо Эллен, от какого такого перенапряжения ты теряешь вес и почему у тебя трясутся руки?

Джо сцепила на коленях предательски дрожащие руки и выдавила улыбку.

– Давай будем считать, что я не следила за собой, но собираюсь исправить свою ошибку.

Постукивая пальцами по подлокотнику кресла, Кейт изучала лицо Джо. Слишком измученное, чтобы обвинить в этом одну работу.

– Мне все-таки кажется, что ты болела.

– Да нет же! – Усилием воли Джо заблокировала воспоминание о больничной палате, почти уверенная, что Кейт способна прочесть ее мысли. – Просто небольшое переутомление. Я плохо спала последнее время. – Нервничая под упорным взглядом Кейт, Джо поднялась и стала искать сигареты в кармане брошенного на кресло жакета. – Я писала тебе о договоре на книгу? Думаю, именно он выбил меня из колеи. – Она щелкнула зажигалкой. – Это для меня совершенно новая область.

– Но ты должна гордиться, а не доводить себя до болезни.

– Ты права. Совершенно права. – Джо выдохнула дым, изо всех сил стараясь не думать об Аннабелл и фотографиях. – Я как раз собираюсь отдохнуть.

Ладно, решила Кейт, на сегодня хватит.

– Хорошо, что ты вернулась домой. Пара недель стряпни Брайана, и ты снова наберешь вес. А нам тут не помешает помощь: большинство комнат и коттеджи забронированы на все лето.

– Значит, дела идут хорошо? – спросила Джо без всякого интереса.

– Людям необходимо отвлечься от собственных повседневных дел и познакомиться с чужими. Большинство приезжающих сюда ищет тишины и уединения, иначе они были бы в Хилтон Хед или на Джекилле. Однако им все равно нужно чистое постельное белье и полотенца. – Кейт подумала о предстоящей сегодня работе и добавила: – Лекси, конечно, помогает, но она так же ненадежна, как всегда. Вполне может исчезнуть на целый день, бросив все домашние дела. У нее сейчас трудное время – приходится бороться с разочарованиями и неприятностями, но она растет.

– Кейт, Лекси двадцать четыре года! Она уже выросла.

– Некоторым, чтобы повзрослеть, нужно больше времени, чем другим. Это не недостаток, а реальный факт. – Кейт всегда была готова защитить одного из своих птенцов, даже если приходилось защищать его от пощипываний остальных.

– А некоторые так и не могут научиться смотреть в лицо реальности, – заметила Джо. – И тратят всю жизнь на то, чтобы обвинять в своих неудачах и разочарованиях кого-то другого.

– Алекса – не неудачница. Тебе никогда не хватало с ней терпения, как и ей – с тобой. Это тоже факт.

– Я и не просила ее быть со мной терпеливой! – Старые обиды вспыхнули и зашипели, как жир на сковородке. – Я никогда ни о чем ее не просила и никого не просила!

– Да, Джо, ты никогда не просила, – спокойно сказала Кейт. – Потому что, если бы ты попросила, тебе пришлось бы дать что-то взамен. Возможно, если бы ты позволила им нуждаться в тебе, пришлось бы признать, что ты нуждаешься в них? По-моему, пора вам всем перестать закрывать глаза на кое-какие вещи. Прошло два года с тех пор, как вы трое собирались вместе в этом доме.

– Я знаю, сколько лет прошло, – с горечью сказала Джо. – Но Брайан и Лекси встретили меня не более радушно, чем я ожидала.

– Может, ты получила бы больше, если бы ожидала больше? – Кейт поджала губы и, помолчав, добавила: – Ты даже не спросила о своем отце.

Джо раздраженно загасила сигарету.

– И что ты хочешь, чтобы я спросила?

– Не разговаривай со мной так дерзко. Если ты собираешься жить в этом доме, то должна выказывать хоть какое-то уважение к его обитателям. И пока ты здесь, девочка, будешь помогать в гостинице. Твой брат слишком много взвалил на свои плечи в эти последние несколько лет. Пора семье присоединиться. Пора вам, наконец, стать семьей.

– Кейт, я не хозяйка гостиницы, и вряд ли Брайан захочет, чтобы я лезла в его дела.

– Не надо быть хозяйкой гостиницы, чтобы постирать белье, натереть полы или смести песок с веранды.

Ледяной тон тетки вызвал у Джо желание оправдаться.

– Я не говорила, что не буду работать, я только имела в виду…

– Я прекрасно знаю, что ты имела в виду, и говорю тебе, что мне до смерти надоело подобное поведение. Любой из вас скорее утопится в болоте, чем попросит помощи у родного брата или сестры. И вы скорее откусите себе язык, чем обратитесь к собственному отцу. Не знаю, соревнуетесь вы между собой или это просто глупое упрямство, но, будь добра, отложи обиды, пока ты здесь. Это – дом. Бог свидетель, давно пора вам всем почувствовать, что это – дом!

– Кейт… – начала Джо, но тетка решительно направилась к двери.

– Нет, я слишком рассержена, чтобы сейчас разговаривать с тобой.

– Я только хотела…

Дверь аккуратно закрылась, и Джо глубоко вздохнула.

Голова болела, сил по-прежнему не было, чувство вины душило, словно затянутая на горле петля.

Кейт не права, в конце концов решила Джо. Я действительно чувствую, что вернулась домой.

Стоя на краю болота, Сэм Хэтуэй следил за парящим в небе ястребом, высматривающим добычу. Сегодня Сэм пешком пришел сюда, к проливу между островом и материком, покинув дом перед самым рассветом. Он знал, что Брайан ушел из дома примерно в тот же час, но они не разговаривали. У каждого из них была своя жизнь, своя дорога.

Сэм редко брал джип, предпочитая ходить пешком. Он часто отправлялся к дюнам, чтобы посмотреть, как солнце поднимается над водой, окрашивая ее в кроваво-красный цвет, затем в золотистый и, наконец, в синий. Он мог пройти много миль по пустынному солнечному пляжу, оценивая эрозию и движение песка, оставляя раковины там, куда выбрасывало их море.

Он нечасто осмеливался бродить по лугам среди дюн: они казались ему такими хрупкими, каждый шаг наносил ущерб, вызывал изменения. А Сэм ожесточенно боролся с изменениями.

Бывали дни, когда покой был необходим ему больше грохота волн и пламенеющего красками восхода солнца. Тогда он предпочитал бродить по краю леса за дюнами, где озера и низины, заполняемые приливом, были полны жизни и музыки. Сэм мог долго стоять неподвижно, как терпеливая цапля, поджидающая беспечную рыбу.

Примечания

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.