Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Изабель, которая всегда опережает время

Глава 1

Он понимал, что играет с огнем, и все же с готовностью шел на риск. Один неверный шаг, одна крохотная оплошность – и все закончится, не начавшись. Но он привык считать жизнь увлекательной азартной игрой. Часто – может быть, даже слишком часто – он позволял себе действовать по наитию и сломя голову кидался навстречу опасности. А сейчас он подготовился, тщательно взвесил все за и против.

Целых два года он посвятил вычислениям, макетам, чертежам. Принял во внимание самые незначительные мелочи, все просчитал. Когда дело касалось работы, он предпочитал быть педантом, в теории испытал все возможные варианты. Пора, наконец, проверить теорию на практике.

Многим его сотрудникам казалось, что он давно пересек черту, отделяющую гения от безумца.

Беспокоились даже те, кто в общем поддерживал его гипотезу. Все сходились на том, что он зашел слишком далеко. Впрочем, мнение окружающих его не интересовало. Имел значение лишь результат. Он приступал к самому важному для себя эксперименту, и результаты будут иметь огромное значение для его жизни и жизни близких.

Сидя перед широкой, изогнутой панелью управления, он походил больше на пирата, который управляет своим кораблем, чем на ученого, который вот-вот совершит важное научное открытие. Но наука составляла его жизнь, и потому он считал себя настоящим первооткрывателем – таким же, как Колумб и Магеллан в древности.

Он верил в судьбу в самом строгом смысле слова – в непредсказуемость существования.

Он намерен доказать, что прав. Помимо расчетов, достижений научно-технического прогресса, помимо собственных знаний и обширной памяти компьютера ему, как и любому первооткрывателю, для достижения успеха требуется еще одна необходимая составляющая.

Удача!

Он сейчас один в безбрежном, молчаливом море космоса, за пределами всех транспортных потоков, за пределами последнего квадранта, нанесенного на карту. Он один на один со своими мечтами – а такие мечты, как у него, не осуществишь в лаборатории. Он невольно улыбнулся – впервые с тех пор, как стартовал. Слишком долго он просидел в четырех стенах!

Одиночество умиротворяло и даже искушало. Трудно вспомнить, когда он вот так оставался наедине со своими мыслями. Его бы воля, он носился бы в космосе один, то ускоряясь, то замедляясь и наслаждаясь одиночеством, пока не надоест.

Отсюда, с края человеческих владений, его родная планета кажется ярким шариком, который все уменьшается в отдалении. Зато здесь у него есть время. Время – вот главное.

Удержавшись от соблазна, он проверил свои координаты. Он заранее скрупулезно высчитал и скорость, и нужную траекторию, и расстояние. Длинные пальцы ловко управлялись с рычажками и переключателями. Панель управления замерцала зеленым светом, в котором его худое, осунувшееся лицо сделалось таинственным.

Страха он не испытывал. Прищурившись и поджав губы, он направил свой звездолет к Солнцу. Он точно знал, что случится, если в его расчеты вкралась хотя бы самая крошечная неточность. Звезда притянет его к себе. Звездолет и исследователь испарятся за долю секунды.

Совсем скоро он узнает, что его ждет – последнее в жизни поражение или величайшее открытие. Яркая звезда заполняла собой панорамный обзорный экран. Вид открывался великолепный – мерцающий, крутящийся свет, который ворвался в кабину и слепил глаза. Даже на таком расстоянии солнце сохраняло власть над жизнью и смертью. Оно завораживало, словно пылкая, страстная красавица.

Не торопясь он опустил защитный козырек. Включил ускорение, наблюдая за приборами. Скорость звездолета приближалась к максимальной. Температура за бортом стремительно повышалась. Он прекрасно понимал: если бы не защитный козырек, ему бы обожгло роговицу. Если он ослепнет, то почти неизбежно погибнет и не достигнет цели своего путешествия.

Наконец завыла сирена, а звездолет резко тряхнуло под действием скорости и силы тяжести. В наушниках зазвучал спокойный механический голос. Компьютер передал скорость, координаты и, самое главное, время.

Кровь глухо пульсировала в висках, но руки пилота не дрожали. Он еще увеличил скорость.

Так быстро к Солнцу еще никто не летал. Стиснув челюсти, он до отказа нажал на рычаг. Началась вибрация; звездолет отклонился в сторону. Снова тряхнуло – один, два, три раза, – и только потом удалось выровнять курс. Его притиснуло к спинке кресла; он хватался за рычаги. Главное – не сбиться в курса.

На секунду перед глазами все почернело. Пронеслась страшная мысль: нет, он не сгорит; звездолет просто расплющит. И вдруг звездолет рывком освободился, как стрела, выпущенная из лука. Хватая ртом воздух, пилот отрегулировал приборы и устремился навстречу судьбе.

Северо-Запад больше всего поразил Джейкоба своими просторами. Куда ни кинь взгляд, повсюду горы, леса и небо. И тишина – не безмолвие, а обыкновенная тишина. В траве и по веткам бегает мелкая живность, наверху щебечут птицы. На снегу множество следов – значит, сюда забредают и звери покрупнее. Увидев снег, он нахмурился. Все-таки он немного ошибся в расчетах – на несколько месяцев, наверное.

И все же он испытывал радость. Он очутился именно там, куда стремился. К тому же он жив.

Сторонник пунктуальности, он вернулся в рубку записать свои первые впечатления. Он видел снимки и видеообразы этого места и этого времени. В прошлом году он скрупулезно изучал конец XX века – пользовался любыми источниками, какие ему удалось найти. Прочел об одежде, языковых особенностях, общественно-политической обстановке. Джейкоб-ученый упивался новыми для себя сведениями. Джейкоб-человек то изумлялся, то пугался. Он никак не мог понять, почему его брат предпочел остаться здесь, в этом примитивном времени и месте. Из-за женщины – надо же!

Джейкоб достал поляроидный снимок – очень примитивный – и еще раз рассмотрел его. Калеб сидит на крыльце перед приземистым деревянным строением и, как всегда, широко улыбается. Судя по всему, он чувствует себя вполне в своей тарелке. На нем мешковатые джинсы и свитер. Руку он положил на плечо женщине. Джейкоб помнил, что ее зовут Либби. Бесспорно, она красива – по-своему, по-женски. Правда, не такая ослепительная красотка, каких Кэл предпочитает обычно, зато с виду вполне безобидна.

Интересно, что Кэл в ней нашел? Почему из-за нее отказался от дома, семьи и свободы?

Джейкоб раздраженно швырнул снимок на место. Он заранее приготовился невзлюбить ее. Скоро он сам посмотрит на эту Либби. И выработает свое мнение о ней. А потом вправит Кэлу мозги и заберет его домой.

Но сначала нужно принять необходимые меры предосторожности.

Выйдя из рубки, Джейкоб направился в свой личный отсек. Там он снял летный костюм. Джинсы и свитер из натуральных волокон, которые обошлись ему в целое состояние, хранились в пластиковом контейнере. Превосходная копия, думал он, натягивая джинсы. Кстати, надо отдать им должное: чувствует он себя в них очень удобно, хоть и трудно в это поверить.

Одевшись, он посмотрелся в зеркало. Если во время своего краткого визита – он от всей души надеялся, что визит будет кратким, – он наткнется на здешних обитателей, то вполне сойдет за своего. У него нет ни времени, ни желания объяснять туго соображающим аборигенам, кто он такой и откуда взялся. Не хочется и ненужной шумихи в средствах массовой информации – Джейкоб знал, что СМИ в конце XX века крайне популярны.

Нехотя он признал, что серый свитер и джинсы ему идут. Сидят превосходно; мягкая ткань приятно щекочет кожу. Важнее всего другое: в таком наряде он выглядит как человек XX века.

Густые и, как всегда, взъерошенные черные волосы доставали почти до плеч. Джейкоб до того погрузился в работу, что не было времени думать еще и о прическе. Тем не менее длинные волосы ему шли. Хотя он часто хмурился, сдвигая густые брови над темно-зелеными глазами, и стискивал челюсти, если что-то не получалось, иногда он становился на удивление притягательным – особенно когда расслаблялся и позволял себе улыбнуться.

Джейкоб в последний раз без улыбки посмотрел на свое отражение, закинул сумку на плечо и покинул звездолет.

Ориентируясь больше по солнцу, чем по своему микрокомпьютеру, Джейкоб пришел к выводу, что сейчас около полудня. В небе сказочно пусто. Просто не верится... Он смотрел вверх, в ярко-синий купол, и видел лишь едва заметную белую полосу – скорее всего, след пролетевшего в разреженном воздухе транспортного средства. Джейкоб вспомнил, что в XX веке их называли самолетами.

Какие они выносливые и терпеливые! Им приходится сидеть плечом к плечу с сотнями других страдальцев и часами болтаться в небе ради того, чтобы попасть с Западного на Восточное побережье США или, скажем, из Нью-Йорка в Париж.

Правда, ничего лучшего они не знают.

Джейкоб с сожалением оторвал взгляд от неба и зашагал по земле.

Ему повезло, что он попал в такой солнечный день. Он не захватил с собой ни куртки, ни какой-либо другой теплой одежды. Снег под ногами мягкий, но ветер задувал довольно резкий; он шагал очень быстро, чтобы не замерзнуть.

По призванию он был ученым и мог часами и даже днями забываться в уравнениях и опытах. Однако он не запускал и физическую форму; тело, считал он, должно быть таким же тренированным и дисциплинированным, как ум.

С помощью наручного микрокомпьютера он определил направление. Спасибо Кэлу – он написал, где именно упал его звездолет и где находится хижина, в которой он познакомился с Либби.

Через двести с лишним лет Джейкоб слетал на то место и выкопал капсулу времени, зарытую братом и той женщиной.

Джейкоб улетел из дому в 2255 году. Он пронзил время и пространство ради того, чтобы найти брата. Найти и забрать его домой.

По пути к хижине Джейкоб не встретил ни души; не попались ему на глаза и роскошные курорты, которые появятся в этих краях в следующие двести лет. Куда ни посмотри, кругом одна нетронутая, девственная природа. На снегу залегли синие тени; сосны походили на молчаливых великанов.

Несмотря на то что он долго готовился к путешествию, все рассчитал и вроде бы предвосхитил, Джейкоб понял, что потрясен. Его ошеломляло величие того, что он сделал, и необъяснимость того, куда он попал. Он живет на Земле – и сейчас оказался на Земле. Но эта планета, это небо для него гораздо дальше, чем самая далекая звезда. Он глубоко вздохнул. На морозе выдыхаемый воздух превращался в струйку пара. Джейкоб поежился. Лицо покалывает от холода; мерзнут и руки, на которых нет перчаток. Пахнет хвоей; морозный воздух сухой и чистый.

До его рождения двести с лишним лет!

Неужели его брат пережил то же самое? Джейкоб скептически поморщился. Нет, никакой радости Кэл не почувствовал, по крайней мере вначале. Кэл растерялся, он был ранен и сбит с толку. Он не собирался попадать в прошлое; просто стал жертвой судьбы и обстоятельств. Та женщина околдовала его, воспользовавшись его замешательством и слабостью. Все больше мрачнея, Джейкоб продолжал двигаться вперед.

Он дошел до ручья и остановился. Два года назад – и одновременно через двести с лишним лет – он уже стоял на этом самом месте. Тогда он приехал сюда в разгаре лета; хотя ручей со временем изменил русло, местность осталась почти такой же.

Правда, тогда у него под ногами был не снег, а трава. Но трава вырастет снова и будет вырастать год за годом, лето за летом. Он это точно знает. У него есть доказательства. Сейчас вода скована толстым слоем льда, а позже весело зажурчит по камням.

У него закружилась голова. Нагнувшись, он набрал голой рукой пригоршню снега.

В тот раз он тоже побывал здесь один, хотя над головой то и дело проносились летательные аппараты, а вдали светили огни многочисленных отелей. Выкопав зарытую братом коробку, он сел на траву и принялся рассматривать ее.

Джейкоб задумался. Если он сейчас копнет поглубже, он найдет ту же самую капсулу времени. Коробку, которую он несколько дней назад оставил у родителей. Коробка будет лежать у него под ногами, как долежала до его времени. Как существовал – или существует, или будет существовать? – он сам.

Если он выкопает ее сейчас и отнесет на звездолет, в прекрасный летний день в XXI веке ее уже не окажется на месте. Но тогда... он уже не сможет прилететь сюда и выкопать ее...

Интересная загадка! Джейкоб решил пока не ломать голову и зашагал дальше.

Увидев хижину, он невольно остановился. Снимки, видеообразы и макеты не шли с настоящим ни в какое сравнение. На крыше кое-где лежал снег, который медленно таял на ярком солнце. Бревна почернели – состарились всего за несколько десятков лет. Солнце плясало на стеклах окон. А из каменной трубы поднимался настоящий дым – он не только видел его, но и чувствовал запах! Столб дыма уходил высоко в синее небо.

Изумительно, подумал Джейкоб. Впервые за много часов губы его изогнулись в улыбке. Он радовался, как ребенок, нашедший под елкой редкостный, чудесный подарок. Сейчас подарок принадлежит ему, и только ему; подарок можно исследовать, вертеть так и сяк, разбирать и снова собирать...

Поправив наплечный ремень сумки, он зашагал по заснеженной тропинке, ведущей к крыльцу. Ступеньки заскрипели под его весом; он заулыбался шире.

Стучать он не стал. Он совершил такое великое открытие, что ему простительно и забыть о хороших манерах. Широко распахнув дверь, он вошел в хижину.

– Не может быть! Совершенно невероятно! – невольно вырвалось у него.

Стены сложены из бревен – из настоящего дерева, не имитации. А большой очаг сложен из камня, настоящего камня, который добывают из земли! В очаге горел огонь; он шипел и потрескивал за сетчатым экраном. Пахло здесь чудесно. Комнатка оказалась маленькой, тесной, заставленной мебелью, и все же странно уютной и веселой.

Джейкоб мог бы провести в одной этой комнатке несколько часов, столько здесь всего было интересного. В то же время хотелось увидеть и остальное. Что-то прошептав в свой микрокомпьютер, он двинулся на второй этаж.

Когда «лендровер» в очередной раз заглох, Санни не могла не чертыхнуться. Как ей только пришло в голову провести пару месяцев в хижине? Мир и спокойствие! Да кому они нужны? Она завела мотор и прибавила газу; «лендровер», пыхтя, покатил в гору. Она решила провести в одиночестве несколько недель, чтобы разобраться в своей жизни и, наконец, решить, чем заняться. Теперь она понимала, до чего это все нелепо.

В общем, она понимала, к чему стремится. К чему-то большому и светлому... Господи, чушь какая! Она возмущенно выдохнула воздух; ветер разметал ее светлые короткие волосы. Пока она не знает, что именно большое и светлое она совершит. Ну и пусть! Как только она увидит достойную цель, она сразу поймет, к чему стремиться.

Правда, до сих пор все было наоборот. Она сразу понимала, что та или иная цель недостойна ее и не годится.

Так Санни поняла, что не хочет сидеть за штурвалом самолета и прыгать с парашютом. Она не хочет быть балериной или выступать в составе рок-группы. Не хочет водить грузовик и сочинять хайку.

В ее двадцать три года огромное достижение уже то, что она точно знает, что ей не подходит, напомнила себе Санни, тормозя перед хижиной. Действуя методом исключения, она вернее приблизится к славе и успеху в следующие десять – двадцать лет.

Барабаня пальцами по рулю, она разглядывала хижину. Приземистая и уютная; иначе ее можно было бы назвать уродливой. На открытой веранде стоит старое кресло-качалка. Оно стоит здесь, сколько Санни себя помнит, зимой и летом, в любую погоду. Постоянство тоже умиротворяет.

Санни испытала облегчение, но вместе с ним и беспокойство. Она немного побаивалась всего нового, неизведанного, невиданного.

Не обращая внимания на мороз, она вздохнула и откинула голову на спинку сиденья. Чего же ей хочется? Почему она все никак не может найти себя? Почему она нигде не чувствует себя по-настоящему дома? Не потому ли, когда настало время принимать важные решения, она вернулась сюда, в хижину?

Здесь она появилась на свет, здесь провела первые несколько лет жизни. Она жила в этой хижине и бегала в окружающем ее лесу. Может, именно поэтому она оказалась здесь, когда жизнь утратила смысл. Ей хочется вернуть прежние ясность и простоту.

Санни очень любила эту хижину. Правда, она относилась к своему первому дому не так трепетно, как ее сестра Либби, нет. И не так, как родители. Для Санни хижина оставалась любимым, хотя и немного странным местом, которое она по-доброму любила. Вроде старой чудачки тетушки.

Санни не могла бы поселиться здесь постоянно, как Либби с мужем. Жить уединенно, ни с кем не общаясь, не видя ни души. Пусть сама Санни тоже родилась здесь, в глуши, но ее сердце – в большом городе с яркими огнями, шумом и суетой.

Сняв шерстяную шапку и поправляя пальцами короткие пряди, она внушала себе: «У меня каникулы, небольшая передышка». Санни считала, что заслужила отдых. В конце концов, в колледж она поступила в нежном возрасте – в шестнадцать лет. Отец часто шутил: его младшая дочь часто бывает умна себе во вред. Блестяще отучившись, Санни с двадцати лет ищет себя и все никак не может найти.

Она старалась добиваться совершенства во всем, чем занималась. Наверное, поэтому она училась всему – от степа до декоративной живописи. Но, несмотря на достижения и победы, ее саму ничто не радовало. И она продолжала поиски, вечно недовольная, вечно беспокойная и вечно корящая себя за то, что все бросает на полдороге.

Настала пора остепениться. Вот она и приехала сюда, чтобы подумать, что-то решить, устроить свою жизнь. Вот и все. Пусть ее выгнали с последнего места работы, она не намерена ни от кого скрываться... Точнее, злорадно напомнила она себе, ее выгнали с двух последних мест работы.

Во всяком случае, накопленных денег ей должно хватить до конца зимы – здесь и тратиться-то особенно не на что. Если она поддастся искушению и купит билет на следующий рейс до Портленда, Сиэтла или любого другого места, где что-то происходит, она обанкротится через неделю. И будь она проклята, если приползет назад, к добрым, любящим и вместе с тем разгневанным родителям.

– Ты дала себе слово, что останешься, – бормотала она, распахивая дверцу машины. – Пробудешь здесь до тех пор, пока не поймешь, кто такая Санни Стоун и на что она годится.

Вытащив два пакета с продуктами, купленными в ближайшем городке, она с трудом зашагала по снегу. В самом крайнем случае, думала она, за два месяца, проведенные в хижине, она всем докажет, что вполне самостоятельна и самодостаточна. Если, конечно, она раньше не умрет от скуки.

Войдя, она первым делом посмотрела на очаг, радуясь, что огонь по-прежнему хорошо горит. Несколько лет, проведенных в герлскаутах, не прошли даром. Оба пакета с покупками она небрежно бросила на рабочий стол. Аккуратная Либби, конечно, сразу принялась бы все разбирать. Санни же думала: глупо раскладывать пакеты и банки по полочкам, если рано или поздно все равно придется доставать.

Так же небрежно она повесила куртку на спинку стула, тряхнув ногами, скинула сапожки, которые полетели в угол. Достала из пакета шоколадный батончик, развернула его и побрела в гостиную. Сегодня она намерена весь вечер читать. В последнее время ей хотелось продолжить учебу и получить диплом юриста. Правда, не очень-то ей нравится зарабатывать на жизнь болтовней. Вместе с одеждой, камерой, альбомом для набросков, диктофоном и танцевальными туфлями Санни привезла сюда две коробки учебников по самым разным специальностям.

На прошлой неделе она отбросила несколько вероятных для себя профессий. Она пришла к выводу, что писать сценарии – дело слишком ненадежное. Медицина ее пугала. Ну а мысль открыть магазин одежды в ретростиле показалась ей какой-то слишком уж гламурной.

Зато юриспруденция сулила нечто большее. Санни представляла себя либо хладнокровным, жестким окружным прокурором, либо самоотверженным и пылким государственным защитником.

Во всяком случае, попробовать стоит, думала она, поднимаясь по лестнице. И чем скорее она поймет, чем намерена заняться, тем быстрее сумеет уехать из хижины, где самое интересное занятие – слушать, как журчит в водосточном желобе растаявший снег.

Откусив шоколадку, она шагнула в свою комнату и увидела его. Он стоял у кровати – ее кровати – и, судя по всему, с интересом разглядывал модный журнал, который она вчера вечером уронила на пол. Теперь журнал находился у него в руках, и он сосредоточенно поглаживал пальцем глянцевую страницу, как будто определял качество экзотической ткани.

Хотя незнакомец стоял к ней спиной, Санни сразу оценила его рост: на целую голову выше ее, а ведь она совсем не коротышка – метр семьдесят шесть. Черные волосы падают на ворот свитера; пряди растрепались, как будто он долго ехал в открытой машине. Затаив дыхание, она рассматривала незваного гостя.

Для случайно забредшего сюда туриста он одет слишком аккуратно и легко. Джинсы новые, похоже, неношеные. На ботинках ни пятнышка; они дорогие и, насколько можно судить, сшиты на заказ. Нет, вряд ли он турист, хоть и безголовый – поехал в горы зимой и так легко оделся!

Он поджарый и мускулистый... хотя мускулов под мешковатым свитером не видно. Если он вор, то глупый вор: вместо того чтобы набивать сумку ценными вещами, листает модный журнал.

Санни метнула взгляд на комод. Сверху стоит шкатулка с ее побрякушками. Украшений у нее немного, но каждая вещица заботливо выбиралась и покупалась без оглядки на цену. В общем, все ее вещицы принадлежат ей – как и комната, в которую он вломился без спросу!

Забыв обо всем, она выронила недоеденный батончик, схватила ближайшее доступное ей орудие – пустую бутылку – и, размахивая ею, шагнула вперед.

Джейкоб услышал шорох и краем глаза успел заметить размытое красное пятно. Он инстинктивно развернулся и сделал шаг в сторону. Бутылка просвистела у самой его головы и вдребезги разбилась о прикроватный столик. Грохот раздался такой, как будто в тесной комнатке выстрелили из ружья.

– Какого...

Больше Джейкоб ничего не успел сказать; ноги у него вдруг подкосились. В следующий миг он понял, что лежит на спине, а над ним склонилась высокая сероглазая блондинка – гибкая и потерявшая контроль над собой. Она стояла чуть пригнувшись и выставив вперед руки в классической боевой стойке.

– Только без глупостей! – Голос ее, как, впрочем, и глаза, не сулил ему ничего хорошего. – Не хочу причинять тебе лишнюю боль, поэтому вставай медленно. Спускайся вниз и убирайся отсюда! Даю тебе тридцать секунд.

Не сводя с нее глаз, Джейкоб медленно приподнялся на локте. Когда имеешь дело с представителем примитивной цивилизации, действовать лучше не спеша.

– Что, простите?

– Что слышал, приятель! У меня черный пояс, четвертый дан. Только шевельнись, и я разобью тебе череп, как гнилой орех!

Если бы она не улыбалась, Джейкоб поспешил бы сразу объясниться. Но она улыбнулась – и он принял вызов.

Не говоря ни слова, он вскочил и занял примерно такую же стойку. От него не укрылось, что в ее серых глазах мелькнуло удивление – не страх, а именно удивление. Первый ее удар он заблокировал, но почувствовал его силу – рука онемела от предплечья до плеча. Он шагнул в сторону и ловко уклонился от удара ногой в подбородок.

Джейкоб заметил, что его противница очень подвижна. Подвижна и проворна. Он блокировал ее удары, заняв глухую оборону, и одновременно изучал ее. Ее бесстрашие вызвало у него восхищение. Настоящая воительница; она живет в таком мире, где бойцовские качества ценятся очень высоко. Да и сам Джейкоб, надо признаться, ничего не имел против хорошей драки.

Он понимал, что с ней шутки плохи. Один неверный шаг – и он очутится на полу, а блондинка сломает ему шею. Словно в подтверждение серьезности ее намерений она нанесла ему мощный удар ногой в грудную клетку, заставший его врасплох. В общем, ему пришлось изрядно попотеть. Он понял, что противница у него достойная – правда, он значительно превосходит ее в росте и весе.

Пользуясь этими преимуществами, он делал ложные выпады и успешно блокировал ее удары. Наконец ему удалось мощным броском повалить ее на кровать. Не давая ей опомниться, он упал на нее сверху, схватил одной рукой оба ее запястья и завел ей за голову.

Хотя блондинка явно выбилась из сил, пороха в ней не убавилось. Она прожигала его взглядом и неожиданно нанесла коварный удар, в который вложила все силы, – попробовала врезать ему коленом в пах. К счастью, Джейкоб вовремя сместился в сторону.

– Кое-какие вещи не меняются, – пробормотал он и, тяжело дыша, принялся разглядывать поверженную противницу.

Настоящая красавица – а может, она показалась ему такой? В пылу драки она раскраснелась; на щеках выступил нежно-розовый румянец, выгодно оттенявший светлые волосы. Стрижка короткая, почти мужская; мягкий овал лица и высокие скулы. Нос маленький, прямой; рот чувственный. Нижняя губа чуть капризно выдается вперед. Джейкоб снова подумал, что она похожа на женщину-воительницу. Такие были у древних викингов и у кельтов. Огромные глаза, опушенные длинными ресницами, горели досадой, но сдаваться она, похоже, не собиралась. От нее пахло как от леса – прохладной свежестью.

– А ты неплохо дерешься, – сказал он, заметив, что его противница нисколько не расслабляется.

– Спасибо, – сквозь зубы процедила она. Вырваться она не пыталась. Она знала, когда лучше драться, а когда – разговаривать. Он превосходил ее в весе; он поборол ее, но она еще не готова обсуждать условия капитуляции. – Буду очень признательна, если ты с меня слезешь.

– Сейчас. Ты всегда швыряешь незнакомых людей на пол?

Она насупилась:

– А ты всегда вламываешься в чужие дома и роешься в хозяйской спальне?

– Дверь была не заперта, – возразил Джейкоб и вдруг осекся. Он не сомневался, что хижина та самая, но девушка перед ним – явно не Либби. – Ты здесь живешь?

– Совершенно верно. Дом – частная собственность. – Санни поморщилась. Незнакомец разглядывал ее так, словно она была экзотической бактерией в чашке Петри. – Я уже вызвала полицию, – на всякий случай добавила она, хотя ближайший телефон находился в пятнадцати километрах от хижины. – На твоем месте я бы поскорее сваливала отсюда!

– Если бы я хотел избежать встречи с полицией, было бы глупо что-то сваливать, – непонятно возразил он. Потом вдруг просветлел: – Никого ты не вызывала!

– Может, вызывала, а может, и нет. – Санни презрительно выпятила нижнюю губу. – Чего ты хочешь? Здесь красть нечего.

– Я пришел не воровать.

Сердце у нее екнуло от страха – чисто женского страха. Потом нахлынула ярость.

– Тогда тебе придется нелегко!

– Ну и ладно. – Джейкоб не потрудился спросить блондинку, что она имеет в виду. – Ты кто такая?

– По-моему, я первая имею право тебя спросить, – возразила она. – Мне в самом деле очень интересно, кто ты такой. – Санни надеялась, что незнакомец не замечает, как сильно забилось ее сердце. Они вдвоем лежат на незастеленной кровати, прижавшись друг к другу, как любовники. От пристального, пытливого взгляда его зеленых глаз она едва не задохнулась.

Джейкоб почувствовал ее страх – пульс у нее заметно участился – и перестал так крепко сжимать запястья блондинки. Неожиданно нахлынуло новое чувство; кровь в нем вскипела. Он с трудом заставил себя оторвать взгляд от ее губ.

Интересно, какая она в любви? – подумал он. Может, попробовать... в виде опыта. У нее такие мягкие, полные губы, они словно созданы для искушения. Будет ли она вырываться или ринется ему навстречу? И то и другое представлялось достойной наградой. Злясь на себя за посторонние мысли, Джейкоб снова заглянул ей в глаза. У него есть цель, и ничто не собьет его с пути!

– Извини, если напугал тебя или нарушил твое уединение. Я ищу одного человека.

– Здесь никого нет, кроме... – Санни прикусила губу и выругалась про себя. – Кого? Кого ты ищешь?

Джейкоб решил, что пока лучше не раскрывать все свои карты. Может статься, он все же допустил ошибку в расчетах. А может, Кэл допустил неточность – такое случалось. Поэтому на всякий случай лучше не называть никаких имен. Мало ли что...

– Я ищу одного человека, который, как я думал, живет здесь. Но возможно, я получил неверные сведения.

Санни сдула челку со лба.

– Как зовут человека, которого ты ищешь?

– Хорнблауэр. – Впервые за все время Джейкоб улыбнулся. – Его зовут Калеб Хорнблауэр. – Он увидел изумление в глазах Санни и понял, что попал по адресу. И инстинктивно крепче сжал ей руки. – Ты с ним знакома?

Санни думала о таинственном муже сестры. Кто он – шпион, беглец, чудак-миллионер в бегах? Но преданность близким она впитала с молоком матери; она скорее позволила бы загонять себе бамбуковые щепки под ногти, чем выдала бы зятя.

– С какой стати я должна его знать?

– Ты его знаешь, – не сдавался Джейкоб. Увидев, как она вызывающе вскинула подбородок, он испустил усталый вздох. – Я проделал очень долгий путь, чтобы повидаться с ним. – Он невольно усмехнулся. «Долгий путь» – явное преуменьшение. – Я прилетел издалека. Пожалуйста, скажи, где он.

Его слова смягчили Санни. Но из упрямства она снова выпятила вперед подбородок.

– Уж точно не здесь!

– С ним все в порядке? – Джейкоб наконец отпустил ее запястья, но тут же схватил за плечи. – С ним ничего не случилось?!

– Нет. – В голосе незнакомца угадывались такая тревога и озабоченность, что она невольно положила ладонь ему на плечо. – Нет, конечно. Я не собиралась... – Она снова осеклась. Если это ловушка, она идет прямиком в расставленную сеть. – Если хочешь что-то от меня узнать, тебе сначала придется представиться и объяснить, почему ты спрашиваешь.

– Я его брат, Джейкоб.

Санни шумно выдохнула, и глаза у нее сделались огромные, как блюдца. Брат Кэла? Хотя... очень может быть. Волосы у парня такого же цвета... и овал лица. Да, таинственный незнакомец куда больше похож на ее зятя, чем она на Либби.

– Что ж, – произнесла она после краткого спора с самой собой, – мир действительно тесен!

– Теснее, чем тебе кажется. Значит, ты знаешь Кэла?

– Да. Поскольку он женат на моей сестре, значит, мы с тобой... Не знаю точно, кем мы с тобой друг другу доводимся, но, по-моему, разговаривать все же лучше в вертикальном положении.

Джейкоб кивнул, но не двинулся с места.

– Кто ты такая?

– Я-то? – Блондинка одарила его широкой, ослепительной улыбкой. – Ах да. Меня зовут Сан-бим, то есть «Солнечный луч». – Не переставая улыбаться, она пожала ему руку. – А теперь, если не хочешь получить перелом запястья, слезай с моей кровати к чертовой матери!

Глава 2

Не спуская друг с друга настороженных взглядов, они разошлись в разные стороны – как боксеры по углам ринга. Джейкоб еще не решил, как с ней обращаться; тем более как отнестись к той бомбе, которую она только что взорвала. Его брат женился!

Как только они очутились на более-менее безопасном расстоянии, Джейкоб сунул руки в карманы своих удобных джинсов. Он заметил, что, хотя внешне блондинка расслаблена, она по-прежнему концентрирует внимание и готова отразить любой его удар. Интересно было бы сейчас напасть на нее. Интересно, что и как она будет делать? Но у него есть более важные дела.

– Где Кэл?

– На Борнео. По-моему, на Борнео. Или на Бора-Бора. Либби пишет статью. – Наконец-то у нее появилась возможность как следует разглядеть незваного гостя. Да, он определенно похож на Кэла и осанкой, и манерой говорить. И все же Санни еще не готова была ему доверять. – Наверное, Кэл тебе говорил, что Либби занимается культурной антропологией.

Джейкоб улыбнулся, хотя и не сразу. Видимо, кое-что Кэл в своем отчете утаил – нечаянно или умышленно. Интересно, что он рассказал о себе этой девушке с таким странным именем – «Солнечный луч». Надо же, подумал он. Неужели человека могут так звать?

– Конечно, – гладко и без всяких угрызений совести солгал он. – Только не предупредил, что они уезжают. Сколько они там пробудут?

– Еще несколько недель. – Санни одернула толстый красный свитер. После драки она, наверное, вся в синяках. Но это ее не смущало. Она выстояла – точнее, почти выстояла – против сильного противника. Ничего, они наверняка еще сразятся, и тогда она посмотрит, кто кого! – Странно, Кэл не предупредил меня о твоем приезде.

– Он не знал. – В досаде Джейкоб посмотрел в окно на заснеженные деревья. Он все же попал в нужное место, но промахнулся с датой, и теперь придется долго ждать! – Я не был уверен, что мне удастся вырваться.

– Ясно. – Лениво поведя плечами, Санни покачалась на пятках. – Вот и на свадьбу приехать тоже не получилось... А мы все тогда подумали: как-то странно, что в такой важный день нет никого из родственников Кэла.

Джейкоб отвернулся. Он терпеть не мог, когда его ругают. Ему, конечно, все равно, но уж больно высокомерно она его отчитывает! Хотя... ее суровость почти забавляла.

– Ты уж поверь, мы бы обязательно приехали, если бы смогли.

Санни хмыкнула.

– Что ж... раз с борьбой мы покончили, можно спуститься вниз и выпить чаю. – Она направилась к двери, но на пороге все же обернулась через плечо: – А у тебя какой дан?

– Седьмой. – Джейкоб подмигнул ей. – Я не хотел причинять тебе боль.

– Ясно. – Раздосадованная, она зашагала вниз по лестнице. – Не думала, что типы вроде тебя увлекаются боевыми искусствами.

– Типы вроде меня? – рассеянно переспросил Джейкоб, поглаживая ладонью полированные перила.