Он указал на юго-восток.

— А звездолётов в космопорту нет? — спросил Росс.

— Я не разглядел ни одного, — ответил Эш, помахал полевым сканером и обратился к Виктору: — Посадочное поле — все в трещинах, заросших травой и кустами, а это говорит о том, что много лет никто здесь не приземлялся и отсюда не взлетал. Предлагаю приступить ко второму этапу нашего задания.

Ушанов кивнул.

— Мы готовы. Постараемся вернуться как можно скорее.

И двое русских исчезли за кустами.

Супруги переглянулись. Росс выглядел удручённо, и Эвелин могла его понять. Михаилу и Виктору предстояло осмотреть место захоронения русского биолога, дабы убедиться, на месте ли скелет. Они не намеревались беспокоить прах своего товарища, нужно было просто удостовериться в том, что захоронение имеет тот же вид, что в настоящем времени. Это была двойная проверка, смысл которой заключался в том, чтобы установить, нет ли каких-то изменений в линии времени здесь и сейчас.

Одну аномалию уже успели заметить все: это были летающие гуманоиды.

Гордон, видимо, думал о том же самом, поскольку сказал:

— Вероятно, где-то ещё могут располагаться посадочные площадки — на других островах, например. К сожалению, мы не можем позволить себе облёт планеты по орбите, поскольку наш корабль-шар работает только на автопилоте.

— Тогда с летунами все более или менее понятно, — пробормотала Саба. — Мы знаем, что нам предстоит встретиться с другими видами, которые уже успели включиться в здешний социум. Вполне возможно, что они совершили здесь посадку и ассимилировались на протяжении столетия, истёкшего со времени первой русской экспедиции.

Риордан согласно кивнула.

— За сто лет действительно всякое могло случиться.

Вера нахмурилась.

— Те, другие, гуманоиды могли возникнуть таким же образом.

Эвелин вспомнила хищных зверолюдей, замеченных в настоящем времени. Те были поистине ужасны… Тела, снабжённые щупальцами, отсутствие каких бы то ни было признаков цивилизованности… Если русские исчезли, как эти создания могли стать их потомками? Это могло означать: либо на планете появились ещё какие-то гуманоиды, либо она сама и её товарищи по отряду остались, как в западне, в этом месте и времени, и это — их потомки. Не потомки русской экспедиции, а их собственные отпрыски. Росса, Гордона, Михаила, Веры — всех.

Она прикусила губу и обернулась к Россу. Если знать, что именно так все обернётся, следует ли зачинать ребёнка?

«Нечего сейчас думать об этом, — строго осадила Риордан себя. — Думай о миссии».

— Разведчики все сделают быстро, — негромко проговорила Ирина. — Виктор с Михаилом Петровичем дважды побывали на месте захоронения с тех пор, как мы приземлились — в настоящем времени. Они знают, где искать могилу.

«Михаил Петрович». Базарова никогда не называла Никулина уменьшительным именем.

«Когда же они спали?» — гадала Эвелин, поджав губы.

Приходилось признать, что Михаил, невзирая на свою развязность, все же был надёжным, преданным делу агентом.

«Либо преданным делу, — мысленно уточнила она, — либо одержимым».

— Давайте пока перекусим, — предложил Росс. — Скоро предстоит крутая работёнка, так зачем приступать к ней на голодный желудок?

Вера усмехнулась, и они с Ириной принялись осторожно обходить ближайшие окрестности. Риордан проводила их взглядом. Согласно «табели о рангах», русским женщинам поручалось обеспечение группы продовольствием, поэтому они старательно изучили все подробности экспериментов с местными продуктами, описанных в отчётах первой экспедиции.

Воздух в этом времени оказался вполне пригодным для дыхания, а большая часть растительности — съедобной. Очень скоро обе добытчицы вернулись и принесли довольно много плодов и орехов, которые оказались просто прекрасны на вкус. Базарова обследовала речушку, протекавшую в нескольких метрах от поляны. Вода не содержала никаких опасных микроорганизмов, поэтому после еды все по очереди сходили к ручью и напились.

Как раз к концу трапезы вернулись Виктор и Михаил. Они появились бесшумно — ни веточка, ни листочек не пошевелились, — и Риордан мысленно поставила им высшие баллы за умение проводить разведку.

— Он там, — мрачно сказал Никулин. — Мы нашли его тело, захороненное на Поле бродяг. Оно лежит в точности так, как описали участники первой экспедиции.

— Следовательно, мы можем предположить, что линия времени неприкосновенна, — отозвался Гордон. — Хорошо. Ещё раз напомню об общих правилах поведения. В данное время до тех пор, пока мы не удостоверимся в том, что нас никто не сможет подслушать, обмениваемся только импульсным кодом, разговоров по рациям не ведём. Весь обмен информацией — через меня.

Он помедлил, прищурив синие глаза. Все ждали. Эш поднял руку.

— Что ж, приступим.

Первым по тропе зашагал Ушанов. План города йилайлов и его окрестностей в общих чертах помнили все — по описанию, сохранившемуся среди отчётных записей первой русской экспедиции. Виктор все, какие только мог, данные запомнил наизусть. Ему было поручено — во время разведывательных вылазок вместе с Никулиным — составлять план районов, не картированных предыдущей экспедицией. Эти вылазки предназначались для самого тщательного поиска вещественных доказательств пребывания на планете членов русского отряда.

— Единственный факт, который меня действительно радует, — негромко проговорил Росс, обратившись к Эвелин, когда они шли друг за другом по тропинке в густых джунглях, — так это то, что внезапное исчезновение русского отряда может означать их спасение.

Его жена откликнулась:

— Вот только жаль, что нельзя повстречаться с нами в будущем и спросить, как нам удалось это сделать. Честное слово: если бы я могла, я бы так и поступила. Но никаких наших следов здесь нет.

— В настоящем времени — нет, но, может быть, в этом есть. Так ведь, а? — проговорил Мердок.

— Но если здесь найдутся наши следы, это значит, что мы оставили их раньше, а не сейчас. Сейчас мы — вот они, топаем по лесу. Наша аппаратура не позволяет совершать микропрыжки, а следовательно, нельзя предположить, что мы успели смотаться на пару деньков назад и оставить для себя, сегодняшних, полезные записочки.

— О-о-о… — Росс беспомощно замотал головой. — От этой путаницы со временем ум заходит за разум.

Саба, шедшая впереди Мердока, улыбнулась.

— Похоже, путешествия во времени из тех вопросов, которые проще обсуждать по-йилайлски. Нужно только разобраться с их сложной системой времён.

— В любом случае с этого момента все обязаны говорить только по-йилайлски, — командным тоном проговорил Эш и присовокупил к приказу стремительное высказывание на местном языке, которое Эвелин мысленно перевела для себя. Если отбросить цветастые определения, которые, учитывая, что в этой земле лежал труп участника русской экспедиции, приобретали некоторую двусмысленность, фраза означала: «Мы — на их земле, мы все делаем, какони».

А о судьбе, постигшей русского биолога, можно было и не напоминать.

Риордан поправила ранец на спине и зашагала дальше. Воздух в лесу был влажный, и скоро ей стало жарко и трудно дышать. Миллионы трав и цветов источали удушливые ароматы. Эвелин надеялась, что рано или поздно они выйдут на открытое пространство, и тогда, возможно, воздух станет чище.

Она услышала, как Саба, а потом — Ирина с трудом удержались, чтобы не чихнуть. Виктор и Гордон начали дышать ртом, но никто не жаловался, и все двигались дальше.

Но вот Виктор поднял руку и сошёл с тропы в сторону, а Михаил последовал за ним. Группа остановилась. Риордан следила за русскими, которые передвигались быстро и бесшумно. Ей показалось, будто она расслышала негромкое постукивание, но звук вскоре утих, и Эвелин задумалась, не был ли это всего лишь стук её собственного сердца.

А потом разведчики вернулись на тропу и дали остальным знак продолжать путь.

Им предстояло выйти из джунглей внутри границы территории, занимаемой чужеродными анклавами — иначе говоря, нурайлами. Само слово «йилайл» означало «народ народов», и это определение относилось только к ведущим ночной образ жизни цивилизованным «ласкам». Все остальные расы именовались нурайлами — «народом со звёзд».

Они спустились с холма, и Риордан разглядела за редеющими деревьями дома.

Агенты остановились. Михаил и Виктор отступили назад, за деревья, а Эш, Эвелин, Росс и Саба вчетвером продолжили путь по тропинке: супруги — впереди, Гордон и его напарница — за ними следом.

Риордан почувствовала, как от волнения вспотели ладони. Она знала свою «легенду», она не испытывала никаких трудностей с ответами на простые вопросы и сама умела такие вопросы задавать, но адреналин тем не менее заставлял её сердце колотиться быстрее.

Сначала они увидели несколько круглых, приземистых домиков, каждый из которых имел отверстие, похожее на люк, через которое входили и выходили существа самых различных видов. Эвелин обрадовалась, заметив, что, сталкиваясь на узкой тропе, создания производят ритуальные жесты, а потом одно уступает дорогу другому. Эти жесты были ей знакомы по отчётам русских. Воздух был настолько тяжёл, что она не могла расслышать ответы, но по мере приближения к первой постройке Риордан начала различать трели, свист и гудение множества переговаривающихся между собой существ.

Речь звучала гораздо громче и разнообразнее, чем она себе представляла. Эвелин заметила, как Росс, нахмурив лоб, оглядывается по сторонам. Эш смотрел прямо перед собой. Саба, прищурившись, обводила взглядом окрестности.

Почти сразу им встретились на тропе трое тяжеловесных двуногих коротышек, поросших густой клочковатой шерстью. Они что-то просвистели, так стремительно и пронзительно, что Эвелин почти ничего не поняла, хотя и уловила знакомые нотки.

Саба просвистела ответ и отошла в сторону. Остальные последовали её примеру. Незнакомые существа пошли своей дорогой, даже не думая оглядываться.

Мердок, стоявший рядом с женой, испустил вздох облегчения.

Получилось! Сработало! Согласно местному этикету, чужаки были обязаны уступать всем. А при встрече со знакомыми преимущество отдавалось тому, кто последним оказал другому услугу.

Если все дело заключалось в том, чтобы всем уступать дорогу, то это у них могло получиться.

Миновав четыре дома, группа разыскала транспортный центр. Эш кивнул Эвелин и Россу.

— Вперёд, — еле слышно вымолвил Мердок.

Риордан проводила взглядом Гордона и Сабу. Те продолжили путь. Им предстояло попытаться проникнуть в Дом знаний или хотя бы наблюдать за ним снаружи, если не удастся сразу внедрить туда Мариам. Если они будут внимательны, то, вероятно, даже снаружи сумеют составить представление о том, что именно происходит внутри таинственной башни.

Супруги, в свою очередь, должны были закрепиться в городе в качестве транспортных рабочих. Сами себя они прозвали «извозчиками», поскольку именно так представители этой профессии именовались в сохранившихся записях первой русской экспедиции. Там упоминались электромагнитные глайдеры, используемые здесь в качестве транспортных средств.

В большом здании оказалось полным-полно самых разных существ. Тёплый и сырой воздух трепетал от пронзительного свиста и заунывного гудения. Казалось, играет целый оркестр сильно подпорченных временем волынок. Росс и Эвелин стали пробираться к стене, около которой за замысловатой стойкой восседало начальство. Риордан чувствовала, что муж идёт бок о бок с ней, придирчиво обшаривая взглядом толпу: не появятся ли где знакомые фигуры лысоголовых. Сама женщина не замечала никого, кто даже смутно соответствовал бы описанию этих тварей. За стойкой она разглядела двух крупных паукообразных инопланетян, которые, согласно сведениям, добытым русскими, ведали на планете всеми аспектами нурайлской техники.

Супруги пристроились в хвосте очереди. Неожиданно к ним обратились — но не один из гигантских пауков, а высокорослое впечатляющее создание с шестью конечностями. Интересно, как оно связанно с «ласками» — йилайлами?

Эвелин постаралась поскорее прогнать любые раздумья, поскольку существо произнесло следующую фразу:

— Я, фаргаг, работник транспортного центра нурайлов, нынче утром вижу здесь чужестранцев?

Риордан, облизнув губы, ответила медленно и осторожно:

— Я, Эвелин из анклава Огненной горы, пришла, чтобы выучить ти(фью)ки и работать, пока я учусь.

Фаргаг буквально выстрелил в людей вызывающей фразой:

— Анклав Огненной горы — мне такой неизвестен!

— Я, Росс с Огненной горы, говорю, что мы знаем наш анклав, — просвистел Мердок. — Он известен многим нашим поколениям, но теперь мы пришли, чтобы выучить ти(фъю )ки.

Фаргаг заливисто просвистел высказывание, от которого у Риордан сразу стало легче на душе, но она так переволновалась, что у неё чуть ноги не подкосились. Смысл фразы состоял в осторожном принятии временного статуса существ, которые добровольно желали изучить науку «правильного изгнания» (ти(фъю )ки), и сообщении о принятии их на работу с испытательным сроком.

«По крайней мере, — подумала Эвелин, — похоже на то».

Она не могла забыть о том, что участников русской экспедиции приняли на работу именно на таких условиях, а потом они исчезли.

Фаргаг велел им пройти к виригу — одному из паукообразных начальников.

Они послушно исполнили его повеление, а фаргаг обратился к очередным новичкам. Стоя перед виригу, Риордан слышала его вызывающий свист и гудение.

Вскоре они с Россом уже проходили проверку на профпригодность в сфере обслуживания транспортных средств. Их натаскали дома настолько, что они вызубрили всю механику электромагнитных глайдеров назубок — так, что разбуди их ночью, они повторили бы все без запинки. Риордан проворно разобрала, почистила и снова собрала воедино несколько запасных частей машины, вспоминая о том, сколько раз она проделывала все это в странных, спутанных снах во время полёта к Йилайлу.

Супругов приняли на службу в качестве подсобных рабочих и велели приложить ладони к серебристой пластине. Когда у них спросили насчёт жилья, настал очередной опасный момент. Они признались, что в данное время среди нурайлов не живёт никто из анклава Огненной горы, но они сами хотят основать здесь землячество, и им снова поверили на слово. Виригу сразу дал им работу. Похоже, тут отмечалась текучесть кадров.

Рабочий день продолжался до тех пор, пока за окнами не начало смеркаться. В это время все нурайлы, за исключением тех, которые официально служили йилайлам, должны были разойтись по своим жилищам.

Росс и Эвелин последовали за толпой других существ, не имевших семейных или клановых жилищ. Постройки, в которых отводилось место для таких работников, располагались не очень удобно — на самом дальнем краю нурайлского анклава, но агентов порадовало, что эти дома стоят там, на том же самом месте. Внутри тоже практически ничего не изменилось за сто лет по сравнению с описаниями, содержавшимися в отчётах русских. Большое круглое здание, которое Мердок и Эш в настоящем времени обнаружили пустым и заброшенным, сейчас было заселено. Здесь располагалось множество небольших комнат, напоминавших соты в пчелином улье.

Домом никто не управлял. Супруги поднимались по витому пандусу и заглядывали в открытые и непомеченные двери, пока наконец не нашли свободную ячейку. Она была внутренней и поэтому не имела окон. Судя по всему, из неё недавно выехали прежние жильцы.

В комнате не оказалось никаких вещей. Маленький идентификационный дисплей на стене напротив входа горел лиловым светом — это означало, что на данный момент прав на эту комнату никто не предъявил.

Росс поспешно прошёл к дисплею и прижал ладонь к металлической пластине рядом с ним. Эвелин последовала его примеру, так как в коридоре послышались чьи-то шаги. Вполне могло случиться так, что какое-нибудь здоровенное, сильно уставшее создание могло предъявить права на эту ячейку, воспользовавшись тем, что они формально в неё ещё не вселились. Нурайлам негде было искать защиты, кроме своих семейств и кланов, и, следовательно, те, у кого не было ни того, ни другого, находились на самой низкой ступени всех иерархий, то есть должны были заботиться о себе сами.

Загорелся жёлтый свет. Комната досталась им.

Мердок нажал на клавишу возле хода, и скользящая дверь плавно закрылась. Они остались наедине.

Эвелин огляделась по сторонам. Комнатка-ячейка оказалась ещё более тесной, чем каюты на корабле-шаре. Рядом со входом обнаружилась дверца стенного шкафа, куда Риордан убрала ранец. Никакой мебели в комнате не стояло — её предстояло заработать и приобрести. Но пол немного пружинил под ногами, а Эвелин так устала, что была готова уснуть даже на голых камнях. Она заставила себя все-таки заглянуть в маленькую нишу, расположенную напротив двери. Там находился унитаз, а рядом с ним — решётчатая кабинка с раздвижными стенками. Стенки слегка вибрировали и очищали проходящий через них воздух. Вспомнив наставления участников первой экспедиции в прошлое Йилайла, Риордан включила устройство, разделась и вошла в кабинку. Ей показалось, будто бы она прошла сквозь жидкое желе, но, когда она вышла с другой стороны, на коже не осталось ни пота, ни грязи, ни омертвевших чешуек. Конечно, такое «мытьё» нельзя было сравнить ни с горячим душем, ни даже со звуковым, которым они пользовались на борту шарообразного звездолёта, и все же Эвелин почувствовала себя чистой.

Она протащила через чистящее поле свою одежду. У неё на глазах грязь отделилась от вещей, попала в канавку на дне кабинки и утекла в систему переработки отходов.

Одевшись и чувствуя себя намного лучше, Риордан вернулась в комнату и увидела, как муж роется в ранце.

— Давай прилепим к двери наклейку, — предложил он.

— Точно. Давай я этим займусь.

Росс протянул ей пластиковую наклейку. Он захватил с Земли несколько штук. Обитатели ячеек в общежитии-улье, так или иначе, помечали свои комнаты, поскольку было невозможно отличить одну от другой, если только постоянно не пересчитывать двери, а их комната была шестидесятой и семидесятой, считая от подножия пандуса.

У Ирины, Веры и всех остальных тоже были наклейки — только так они смогут отыскать друг друга по вечерам — до тех пор, по крайней мере, пока не станут в этом поселении совершенно своими. Тогда можно будет переговариваться по рации.

Риордан открыла дверь, прикрепила наклейку снаружи и снова закрыла её. Когда она обернулась, оказалось, что Мердок уже удалился в гигиеническую нишу. Эвелин присела на корточки и решила поискать у мужа в ранце еду, но только она сжала в руке коробку с продуктами, как послышался тихий условный стук в дверь: три коротких удара и три длинных.

Риордан проворно вскочила и нажала на клавишу. В коридоре стояла Павлова, выглядела она усталой, но довольной.

— Заходи, — сказала американка. — Ты уже нашла себе комнату?

— Да, там Ирина. Она сейчас придёт сюда. — Рыжеволосая женщина села на пол, скрестив ноги по-турецки, и достала из ранца увесистый свёрток. — Вот! Нам повезло! Мы теперь — сборщики питания. Я принесла немного продуктов, они все подходят для людей. — С победным видом женщина развернула пакет.

— Разделить на шесть порций?

Вера покачала головой.

— Мы уже поели. Дели на четыре.

Эвелин спросила:

— Вы видели Гордона и Сабу?

Павлова покачала головой, и тут в дверь снова постучали условным стуком.

Росс открыл дверь. Вошла Базарова — как всегда, изящная и тихая. Слегка нахмурившись, она без обиняков спросила:

— Гордона и Сабы нет? Уже совсем темно.

Мердок помрачнел, его жена беспокойно заёрзала. В ночное время не полагалось разгуливать никому, кроме йилайлов и тех, кто имел на это полученное от них специальное разрешение. Это считалось опасным сто лет назад, и вряд ли в этом смысле что-то могло измениться.

— Может быть, нам лучше подождать с едой, — проворчал Росс и достал из чехла на поясе рацию. — Попробую их вызвать кодовым сигналом. Может, кто-то из них ответит.

Он обвёл собравшихся взглядом.

Эвелин и русские кивнули.

Согласно наставлениям Зинаиды, следовало свести разговоры по рациям к минимуму, пока они не убедятся в том, что это безопасно. До тех пор следовало прибегать к различным импульсным кодам, да и то изредка.

Мердок отстучал: «Отзовись!», сел на пол, и почти сразу в дверь постучали условным стуком — только на этот раз быстрее и громче.

Росс поспешно открыл дверь.

Стремительно вошёл Гордон. Лицо у него было усталое и мрачное.

— Саба? — спросила Риордан. — Только не говори мне, что они её уже пропустили внутрь.

Эш не сказал ни слова, пока за ним не закрылась дверь.

— Как только мы вошли на территорию, прилегающую к Дому знаний, я понял, что что-то не так. Меня и Сабу все игнорировали, никто не придирался. Никто даже не обращался к нам.

— Как же так? — удивилась Ирина. — Никаких вопросов? Никаких требований вести себя с подобающей нурайлам покорностью?

— Что случилось? — поторопила Гордона Эвелин.

Археолог повернул к ней голову.

— Стоило нам подойти ближе, её увели внутрь башни, а я остался снаружи. Перед входом там стоят высоченные столбы — не ниже двадцати футов, а на них вырезаны лица, на каждом своё. Лица существ, принадлежащих к разным расам.

Он помедлил.

— Это плохо? — спросила Вера.

— Понятия не имею, — отозвался Гордон. — Могу только одно сказать: на том столбе, который стоит прямо перед входом, вырезано лицо профессора Мариам, и никаких сомнений в этом быть не может.